World of the Underground

Девочка резко открыла глаза, чудом не закричав от привидевшегося кошмара. Медленно выдохнула. И замерла в неверии. Та же комната. Тот же потолок. Тот же диван. Даже покрывало то же самое! — Проснулась. Знакомый слегка скрипучий голос. И пронзительный взгляд белёсых огоньков. Девочку резко дёрнули за плечо вверх, в губы ткнулась грубая глиняная кружка. — Я уже надеялся, что ты умрёшь, и я смогу просто отдать душу. Нет же. Выкарабкалась. Костлявые пальцы зажали нос, и, едва Фриск в попытке вдохнуть открыла рот, в него тут же хлынул отвар с мелко рубленой травой. Нос скелет сразу же отпустил, но девочка всё равно закашлялась, оставив на покрывале пару зеленоватых пятен. — Так всегда. Он притаскивает в дом какую-то побитую тварь, а тратить на неё свои травы и лечить должен я… Пей давай! Грубый окрик окончательно вывел её из сна. На автомате девочка сделала пару мелких глотков. Запах и вкус были нейтральными, но на губах заскрипели ошмётки травы, а к нёбу прилип то ли листик, то ли достаточно крупный лепесток. После очередного вымученного глотка Фриск ощутила, как в задних зубах застрял кусок стебля. Отвратительно. — И нечего кривиться. Я спасаю твою никчёмную жизнь и что-то не вижу благодарности за это. — Папс, во имя древних останков, прекрати. — О, кто вернулся! А подскажи мне… Старший скелет залился треском, изредка указывая на Фриск. Без поддержки она опять сползла вниз, на тёплые подушки. Звук раздражал, ввинчивался в уши. Младший отвечал изредка, серией коротких щелчков, словно… извиняясь за что-то. За неё? — Если оно опять сбежит, я и пальцем не пошевелю. Кружку буквально вырвали из её рук, и Папирус исчез из её поля зрения. Его место тут же занял Санс. — Крошка… Фриск словно опять кинули в метель: настолько холодным был тон. Спрятаться от этого она попыталась самым детским способом — надвинув на голову одеяло. Не помогло. Одеяло само сползло куда-то к плечам, а невидимые пальцы прижали его края к дивану. Фриск попыталась отвернуться — тщетно. Голову держала вполне видимая и ощутимая костлявая рука. — На меня смотреть. Настолько страшно ей было только раз: когда в лесу у Санса был тот… приступ, причин которого Фриск так и не поняла. Девочка неуверенно подняла взгляд. В глазницах напротив бушевала холодная ярость. — На твоём месте я бы благодарил одну леди, которая заставила меня дать ей обещание. Обещание о том, — костяное лицо неуловимо изменилось на секунду, — что следующий человек выберется отсюда. Живым. Однако что я смогу сделать, если этот человек сам рвётся на верную смерть? Только помочь ему дойти туда быстрее. Фриск замерла. В голове не было никаких мыслей, кроме «пожалуйста, не надо». — Знаешь, крошка, ты умудрилась напакостить четве… нет, пятерым монстрам за сутки. Неплохой результат. — Скелет фыркнул. — Из-за тебя я поссорился с Гриллби, трое его работников получили нагоняй и лишение премии в этом месяце. И я ещё не говорил про Папса… Санс больно щёлкнул её по лбу, заставив недовольно поморщиться. Ярость в его глазах погасла, сменилась на какую-то нездоровую издёвку. — Значит, так. Как я успел понять, ты уже самостоятельный взрослый человек. Это хорошо. Меньше проблем. По мановению руки куда-то на колени Сансу упал потрёпанный рюкзак. — Кивай, если я прав. Взрослые люди или монстры, такие, как мы с тобой, сами зарабатывают себе на жизнь. Правильно? Фриск медленно кивнула, не до конца осознавая, в чём, собственно, дело. — Видишь, ты меня понимаешь. — Скелет оскалился и запустил руку в рюкзак. Достал найденный ранее кожаный мешочек с монетами, незаметным жестом куда-то его спрятал. — А значит, им не нужны чужие подачки. Они и сами могут заработать себе на жизнь. Продолжим. Взрослые и самостоятельные люди и монстры могут сами позаботиться о себе: приготовить поесть, убраться, постирать и починить одежду… И прочее такое. Правильно? И снова кивок. Фриск внутренне сжалась. — Значит, делаем вывод: ты прекрасно сможешь сама достать себе еды и согреться в морозы. Поэтому вот это… — заботливо сложенные свёртки с едой по очереди выплыли из недр рюкзака, на крыло Санса откуда-то сверху упала тяжёлая зимняя куртка, — я тоже забираю. Скелет резко исчез вместе со всеми вещами, но не прошло и минуты, как он вернулся с пустыми руками. — Видишь, как мы хорошо поладили… И последний вопрос. Взрослый человек может сам подобрать себе круг друзей и решить, с кем ему общаться, а с кем нет. Равно как и монстр. Я прав? — Прав. — Почему она еле слышит свой голос? — Чудно. Ты избегаешь моего общества, хотя… частично в этом виноват и я, ты избегаешь общества моего брата, ты избегаешь общества Гриллби. Поскольку ты взрослый человек, я делаю вывод, что мы не подходим твоему кругу общения. Я попытаюсь больше с тобой не общаться, а Папирус с Гриллби и так не горят желанием. Так что со всеми проблемами ты будешь разбираться сама. По-взрослому. Ясно? Ясно. Вот видишь, как всё хорошо прошло. Мы определили границы твоей самостоятельности. Косо глянув на неё, скелет с тихим хлопком исчез. С тихим звоном упал на пол полупустой рюкзак, в котором остались тонкая куртка, перчатки-когти да пустой кошелёк. К горлу подкатил ком, и Фриск повернулась лицом к спинке дивана в попытке скрыть слёзы от всех. Отвратила от себя монстра, который пытался ей помочь… по большей части. И теперь она абсолютно одна, без каких-либо припасов и с безысходностью в дальнейшем. Волчья тоска накрыла её, и девочка, накрывшись одеялом с головой, горько заплакала, жалея себя. В слезах она и забылась мутным, больным сном.

***

Утро не принесло облегчения, а дальше время вновь слиплось в один долгий, тяжёлый день, наполненный болью в груди, лающим кашлем, бесконечными отварами и абсолютным равнодушием со стороны скелетов. А ещё мхом на потолке. Единственным собеседником Фриск и единственным же зрелищем во время периодов бодрствования. Девочка жаловалась пушистому зелёному ковру шёпотом, когда никого не было рядом. Мох был прекрасным слушателем. Это напоминало Фриск её собственный дом во время грандиозных ссор между родственниками. Давящая со всех сторон тишина, изредка разбавляемая рутинными звуками мытья посуды, готовки или ещё чего-нибудь. Холодные взгляды друг на друга. И полное игнорирование всех членов семьи, даже тех, кто в ссоре не участвовал. Однажды такое молчание затянулось почти на полгода… А тут она даже время не могла засечь. Одиночество сильно давило на мозги. Тоби, иногда появлявшийся раньше, бесследно пропал. «У этого бога куча последователей», — и девочка сама хмыкнула с глупой мысли. Скелеты просто её игнорировали всё время, не связанное с вливанием очередного отвара или наложением компрессов. В какой-то день (или утро?) всё внезапно изменилось. Задремавшая девочка проснулась от резких щелчков где-то над ухом. «Снова спорят». Фриск опустилась на подушки и закрыла глаза, стараясь вернуться к прерванному сну. Не получалось. А через пару минут треска одеяло и вовсе сдёрнули. — Пляши и радуйся, человек. — Беловатые огоньки смотрели на неё со скукой. — Твоё состояние уже достаточно прилично, чтобы выпускать тебя на улицу. Благодаря этому послаблению та ночная история не повторится. А если и повторится, то я надеюсь, что ты заблудишься в лесу. Ясно? Фриск кивнула. Видимо, судьба решила над ней сжалиться и дать хоть такой подарок. Старший скелет впихнул ей в руки стопку одежды, брезгливо отшатнулся. — В первые дни совсем недолго. Дальше от твоего состояния. Одевайся. Твои вещи не согреют. Длинное кожаное одеяние, тяжёлое и слегка пахнущее травой и деревом. Слегка велико и достаточно узкое, чтобы быть почти впору. Матерчатые плотные штаны. Плащ с капюшоном. И куртка того же материала, что и штаны. Просто, тепло… и достаточно тяжело, надо признать. Или она успела так ослабеть? Скелет критически её осмотрел, кивнул сам себе и протянул кружку с отваром. — Для гарантии. А теперь кыш отсюда, на крылечке тебя с нетерпением ждут. — Скелет быстро забрал посуду, стараясь не коснуться Фриск и пальцем. — Иди. Девочка неловко вывалилась на крыльцо, путаясь в непривычно длинном подоле. Холод хлестнул по открытому лицу, и Фриск попыталась спрятать лицо в воротник. Опущенный взгляд упал на уже знакомые чёрные копыта. — Утро доброе, — холодно прозвучало сверху. Кое-как она подняла голову, собираясь ответить, и тут же пошатнулась. Тонкие пальцы вцепились в шиворот, придерживая её. — Что, ноги не держат? — Угу, — кивнула она, робко глядя на него. Зубастая ухмылка стала чуть шире. — Придётся учиться. Я не собираюсь всё время тебя таскать. — Переставив её с порога, быстро осмотрел, и сквозь наигранное равнодушие ненадолго пробилось привычное, на этот раз слегка удивленное выражение: — Да уж, выбрал он тебе наряд… Фриск снова кивнула, шмыгнув носом. Скелет фыркнул и тут же принял суровый вид. — Да-да, я помню, ты не нуждаешься в моей компании. Увы, Папса это не интересует. — Зелёные огоньки сверкнули. — Надоело ему тебя видеть. Да и меня тоже. Пальцы с воротника исчезли, перестав поддерживать, и скелет медленно пошёл вперёд. Фриск поспешила за ним. Отставать от единственного условно благодушно настроенного монстра в этом городе не хотелось. Других монстров на улицах, впрочем, почти не было, и внимания ни на неё, ни на скелета они не обращали. Санс молчал: делал вид, что всё ещё обижен на неё. Фриск не произносила ни слова по другой причине — не хотелось застудить только переставшее болеть горло. Время прогулки тянулось медленно, словно мёд, и какой-то момент скелет остановился под лаконичной вывеской «У-Линь». Около неё что-то зеленело, и Фриск вспомнила. Её приход в Сноудин, казавшиеся тогда такими странными угольные и пепельные украшения на домах — и среди них зелёные листочки на одном из зданий. Точно, она проходила мимо. Теперь у неё есть шанс посмотреть, что внутри. Если её не оставят на морозе. Здание оказалось небольшим магазинчиком. С одной стороны на полках была еда, с другой виднелись хозяйственные товары. Из-за прилавка на них сердито взирала невысокая коренастая панда рыжей окраски. Кажется, им тут не рады… Торговка негромко рыкнула, привлекая их внимание, на что Санс ответил длинной серией щелчков всё с той же извиняющейся интонацией, которую Фриск слышала не раз. Поджав крылья, скелет за пару шагов дошёл до прилавка и положил на него кусок пергамента, густо усыпанный значками-рунами. Так же быстро отошёл. — Человек. Фриск замерла, с испугом посмотрела на оскалившуюся панду. — Иди сюда. Не бойся. Лёгкий толчок крылом в спину. Выхода не было, и девочка осторожно сделала небольшой шаг вперёд. — Ну чего ты? — Панда вздохнула и сама вышла к ней навстречу, попутно скидывая некоторые товары с полок в появившийся словно из ниоткуда мешок. Набитый мешок полетел в Санса. Фриск поймала себя на мысли, что при попадании он может спокойно сбить череп с позвонков. — Такая худая… Скоро и сама скелетом станешь. Держи, маленькая. Торговка протянула ей что-то длинное, завёрнутое в бумагу. От свёртка слабо пахло травой. Фриск несколько раз моргнула. Протянула руку, несмело принимая свёрток. Тёплый. — Ешь, ешь. Это подарок. — Торговка посмотрела ей за спину, и её улыбка тут же сменилась строгим оскалом. — Ты мне зубы свои не показывай. Ещё раз увижу её голодной, и вон та бочка окажется на твоём черепе. Я ясно выражаюсь? — Яснее, чем небеса в вашем родном краю, госпожа У-Линь, — неожиданно на понятном языке отозвался Санс. — И без глупостей мне. — Панда сняла с прилавка небольшой мешочек и бросила в его сторону. Второй рукой дружески сжала плечо Фриск, невольно заставив пошатнуться. — Мне всё равно, чем ты там занимаешься, но даже тебе должно быть стыдно обижать маленьких. — Указ велит, госпожа У-Линь. — Будто кто-то когда-то был тебе указом, — фыркнула торговка. — Было время, госпожа У-Линь. Благодарю за гостеприимство. — Набитый монетами мешочек плавно пролевитировал на прилавок. Фриск толкнули кончиком крыла. — Идём, крошка. Девочка неуверенно посмотрела на торговку. Та всё ещё придерживала её плечо, на лице боролись смешанные чувства. Заметив её взгляд, панда отпустила её и успокаивающе улыбнулась. — Заходи ещё как-нибудь, маленькая. Здесь тебя не обидят. Фриск не успела понять, было ли услышано её нечёткое «спасибо». Костлявые руки резво вытолкнули её на улицу, следом по воздуху плавно проплыл мешок с товарами. Вышедший последним Санс отряхнулся от чего-то невидимого, не обращая внимания на хлопнувшую дверь. Фриск неуверенно переступила с ноги на ногу, всё ещё сжимая в руках тёплый свёрток. — На твоём месте я бы съел его сейчас, — задумчиво заметил скелет. — Папс может и отобрать. У него свой взгляд на питание, сама знаешь. Пальцы медленно развернули бумагу. Пирог. Ещё горячий. Захрустел снег под копытами, и Фриск неловко засеменила рядом со скелетом, одновременно пытаясь надкусить угощение. Рыбный пирог. Рыба золотистая и чуть сладковатая. Вкусно и даже почти не царапает горло. Горячо только. Через пару кусков Фриск почувствовала, что насытилась, кажется, на весь день. — Они всегда были лояльны к людям, — пожал плечами Санс, заметив её взгляд. — Я уже говорил, такая у пандаренов натура. Мирный народ, спокойный. У-Линь, к тому же, любит детей. — Санс? — еле слышно отозвалась Фриск, глядя уже себе под ноги. — Да-да? — Мне очень-очень стыдно. Говорить трудно. То ли это мороз и её больное горло, то ли что-то внутри. — Знаю. — Тишина, прерываемая лишь хрустом под их ногами. — Я подумаю об этом. — И… За Гриллби… тоже. Краем глаза она заметила, как его вечная ухмылка стала шире. — Я передам ему. И другим. — Я… Я очень глупая. — Снова опустив голову, Фриск кое-как надкусила пирог. Тот не спешил остывать даже на морозе. От парка, исходящего от начинки, пахло рыбой и немного травами. — Не глупая. — Она удивлённо покосилась на него. — Но странная. Может, из-за того, что ты человек. — Зелёные огоньки сверкнули, заметив её взгляд. — Ну подумай сама, вы зачем-то забираетесь на гору, которая и без историй про монстров вряд ли самая безопасная в мире. Все люди до тебя в итоге умерли, ты сама… скажем так, нарываешься. Не считая первых трёх раз. — Он поморщился. — И это нелепо. Это не имеет смысла. Может, старушка Эбботт вас притягивает? И, допустим, Барьер искажает в том числе и ваш фон и вызывает желание убиться? Я не знаю. Даже проверить нельзя. Чешуйчатый никого не пускает. — Почему? — робко спросила Фриск, откусывая пирог в очередной раз. Не лезло, но оставлять было жалко. — Дурак он, — неожиданно зло скрипнул зубами Санс. — Дурак, хоть и дракон. Вбил себе в голову, что ваши души — единственный выход, и не ищет других путей. К себе почти никого не допускает. А проход к Барьеру только через замок. Фриск опустила голову и принялась изучать снег под ногами. — Замок. Понятно. Хруст прекратился. По капюшону плаща похлопала костлявая ладонь и так и осталась лежать на голове. — Рано тебе о замке беспокоиться. Он аж за Жаркоземьем, далеко отсюда. — А мы где? — Сноудин. Сребролесье. Фриск обдумала это. Мысли словно медленно вращались внутри черепа, не желая быть осознанными. — Ни о чем не говорит, — с тяжёлым вздохом призналась она. Санс хмыкнул. — Я подумаю, стоит ли тебе давать карту… И не пытайся разжалобить меня умильной мордочкой, не получится. — Костяная ладонь исчезла с капюшона. — Идём. К эфиру ещё заскочим — и домой. — Эфир?.. Затуманенный из-за болезни разум вспоминал туго. Эфир… Фигура в бинтах, с зеленоватым светом… Руины… Торикстраза… Как её звали?.. кажется, она просила передать привет?.. — Эфир. Только не падай. — Скелет придержал пошатнувшуюся девочку. — Они не настолько удивительные создания. — Бывшие люди? Глаза-огоньки сверкнули. — Откуда знаешь? Нет-нет, ты не могла это вычитать, — покачал он черепом, едва она попыталась заговорить. — Я знаю, что тебе давал, и там такого не сказано… Ладно. Допустим, абсолютно случайно в ваших легендах есть что-то точно такое же с тем же названием. Фриск с облегчением выдохнула. Почему-то казалось, что нельзя говорить о Руинах и тех, кто живёт там. Будто это какая-то тайна… или тайна и есть? Поэтому они запечатаны? — Не отставай. — Слабое свечение вдруг окутало её, и она почувствовала, как поднимается в воздух. Удивиться она не успела — больно приятно было расслабить ноги, да и горло начало побаливать. Так и протащили её по воздуху, поставив обратно в снег уже перед смутно знакомым приземистым зданием без единого окна и куполообразной крышей. — Сюда. — Нельзя же двоим сразу, — неуверенно пробормотала Фриск сама себе. Череп медленно повернулся к ней. Девочка вздрогнула, ощущая слишком пристальное внимание. Зачем, зачем она об этом заговорила? И без того клыкастая улыбка приобрела хищнические нотки. — Ничего. Потерпит.

***

Визит был быстрым — видимо, эфир тоже не горел желанием общаться с Сансом дольше необходимого. Напрягся, увидев рядом с ним Фриск, но возражать не стал и так же молча передал, очевидно, выполненный заказ. Не успела она даже привыкнуть к темноте, как зазвенели монеты и скелет направился к выходу. Фриск подалась за ним и тут же остановилась, неуверенно глядя на эфира. — Сэр? Голубоватое сияние из-под бинтов, кажется, стало немного ярче. — Миранда… передаёт вам привет… сэр, — запинаясь, прошептала Фриск. Безликое забинтованное лицо «смотрело» удивительно пристально. Сглотнув, девочка втянула голову в плечи. Фигура возле полок медленно выпрямилась. — Маттиниаль. — Что? — Имя. Моё. — Что-то небольшое и гладкое впихнули ей в руки. Фриск тут же спрятала его в карман, смутно осознавая, зачем она это делает. — Передай следующему. Иди. Около выхода выразительно постучали копытом. Вздрогнув, Фриск невнятно пробормотала слова прощания и подошла к скелету. Дверь распахнулась, впуская морозный воздух. — Интересные беседы ты ведёшь. Слышал. И что тут отвечать? Чем она думала? — Брежу я, — буркнула она, сминая в руках бумажную обёртку от пирога. Кажется, сам пирог выпал где-то по дороге… Или она его незаметно для себя съела? Мысли путались, видимо, отвар переставал действовать. — Довольно бодро бредишь… — Санс резко остановился, отчего по лицу неприятно хлестнуло крылом. Попытка обойти не увенчалась успехом, так что Фриск пришлось стать прямо за ним, глядя на внезапное препятствие через пространство между рёбрами и тазом. — Давно не виделись, Санс. Монстры. Двое. Крупный светло-серый волк, с интересом смотрящий на скелета, и опирающийся на него плечом белоснежный песец. Темная броня, на которой смутно угадывалась Руна Дельта, льдисто-голубые глаза. И рукоятки, видимо, мечей за спинами: одна у песца, две у волка. Стражи. — Возможно, — беззаботно отозвался Санс. — Не всем же бегать к эфиру каждые два дня. — Ты это осуждаешь? Как грубо, — оскалился монстр-песец, прижав уши. — И в мыслях не было. Но, с твоего позволения, я избавлю вас от моей компании… Ледяные волчьи глаза застыли на Фриск. — Что это у тебя, Санс? Точнее, кто? Ноги моментально стали ватными. В тот же миг Санс сложил крылья, заслоняя обзор ей и на неё. — Вас двоих это не касается. — С каких это пор, костлявый? — Она словно видела, как угрожающе встопорщился белоснежный мех. — Мы все служим во благо Короля и монстров, верно? — Я не служу никому, Кольтира. Для тебя это открытие? — Остыньте, оба, — вмешался волк. — Необычно видеть ручных людей. Не более того. Фриск прижалась к крылу и ощутила, как Санс крепче упёрся копытами в землю. — В таком случае я очень надеюсь, что никто из вас двоих не собирается шепнуть что-нибудь нашей любимой госпоже Андайн. — Иначе ты расстроишься? — Папирус расстроится, — процедил скелет. — Я просто обижусь. — Угрозы, угрозы, — фыркнул Кольтира. — Знаешь, сколько я их уже слыхал за свою жизнь? — Судя по тому, сколько раз тебя уже спасали, они тебя ничему не научили. В ответ тут же раздалось рычание. — Хватит вам. — Фриск услышала, как хрустнул снег под двумя парами лап и звякнули доспехи. — Мы просто хотим познакомиться. Нечасто увидишь в Подземелье человека. А того, что может принести нам свободу, — и того реже. — Лучше бы и не видеть. С ними проблем не оберешься, уж поверь на слово. — Крыло дёрнулось в напряжении. — Есть идея. Мы притворяемся нормальными монстрами и идём каждый своей дорогой. Мы с человеком спешим домой к Папсу, пока он не в ярости, а вы, голубки, идёте и покупаете цепи или что там вам понадобилось на этот раз. Что-то лязгнуло. Вздрогнув, Фриск ещё крепче прижалась к крылу. Слабость медленно одолевала её, а холод понемногу пробирался под одежду. — Тебе не мешало бы научиться дружелюбию, Санс. Я уже не говорю про соблюдение субординации, — холодно отметил волк. — Отсюда все твои беды. «Если придётся, я не смогу бежать… И идти… тоже…» — О, спасибо огромное за совет, Тассариан. Я непременно, — с нажимом произнёс Санс, — воспользуюсь им. Крылья взметнулись, и Фриск судорожно зажмурилась, ослепленная белым снегом. В плечи тут же вцепились тонкие твёрдые пальцы, по телу словно прошёл разряд. Окончательно потеряв равновесие, девочка полетела в бездну. Время и пространство перестали существовать — то ли на несколько секунд, то ли на вечность. Затем уши пронзил шум, постепенно распадающийся на отдельные звуки, и Фриск запрокинула голову, жадно хватая воздух. Костяные руки бережно уложили её на хорошо знакомый диван. — Прости. — Голова всё ещё болезненно гудела, заставляя морщиться от любого звука. — Мы могли ещё долго пререкаться… Повезло бы, если только пререкаться… Я использовал короткий путь, и, кажется, это было не лучшее решение. Едва ли она могла что-то ответить. Она и не успела — к губам поднесли чашку… с чем-то. Неужели не травы? — Пей. Скоро пройдёт. Она выпила, смутно ощущая кисловатый вкус неизвестного зелья. Боль действительно прошла, сменившись сонливостью. Так и не открыв глаз, Фриск кое-как перевернулась на бок и задремала под тихий шелест разбираемых мешков.