Обмену и возврату не подлежит

      Апори́я (греч. ἀπορία — безысходность, безвыходное положение) — вымышленная, логически верная ситуация, которая не может существовать в реальности.

      Бесконечные копии коридоров сменяли друг друга. Белые стены из гладких холодных плит давили со всех сторон. Босые ступни закоченели от долгого бега по ледяным бетонным блокам, но Говард бежала. Так быстро, как никогда в жизни.       Перед глазами мешались яркие лампы. Преломлённые от глянцевого потолка лучи слепили, на давая разобрать дорогу. Говард не понимала, как очутилась здесь и сколько уже бежала по петляющим коридорам в поисках выхода. Она знала одно: останавливаться нельзя. Отсюда нужно выбираться и как можно скорее.              В голове творился хаос. Мысли носились, путались и смешивались.              Выход!              Направо. Чёрт, налево! Не упасть. Не думай об этом!              Холодно. Жжется.              Перескакивая с одной мысли на другую, девочка ощущала лишь нарастающую панику, которую ни в кое случае нельзя было допускать.              Пот крупными каплями скатывался со лба. Тёк по шее и бешено бьющимся венам под ткань на теле. Одежда насквозь промокла. Облепляя девочку своими ледяными объятиями, она сковывала движения и вызывала неконтролируемые приступы дикого отвращения. Если бы Говард только могла остановиться, то сорвала и сожгла бы ее немедля.              Дыхание давно сбилось. Лёгкие жгло адским пламенем, но Говард не обращала на это внимание. Подгоняемая в спину записанным на подкорке страхом, она бежала вперёд. К выходу. К маме.              Стены могут начать рушиться, потолки крошиться, внутренние органы отказывать от перенапряжения, но она выберется. Чего бы это не стоило.              Тело не слушается.       Говард хочет бежать быстрее, но оно не может. Ноги непривычно соприкасаются с полом, норовя подогнуться и свалить девочку. Она пытается вырваться из невидимых пут, удерживающих тело. Ничего не выходит. От них нельзя убежать, как не старайся. Разум кричит. Он уже давно что-то понял, но не может донести это сквозь непробиваемую стену паники.              Бетон под ногами резко сменяется отполированным кафелем. Говард не вписывается в очередной поворот и со всей силы впечатывается в стену.       От удара перед глазами темнеет.              Когда Говард снова открывает глаза, то обнаруживает себя распластанную на полу. Коридор ровно такой же, как и множество других, по которым она бежала. Ничего не меняется. На стене подобно всем предыдущим значится цифра «06». Под потолком через каждые пару метров по-прежнему светят люминесцентные лампы. Перед глазами пляшут разноцветные мушки. Грудная клетка поднимается так высоко, что кажется будто сердце вот-вот выпрыгнет из нее. И лёгкие за компанию прихватит.              Собрав себя на полу, Говард садится, прижимая к груди трясущиеся руки и в ужасе отдергивает их.              Это не ее тело.              Тремор в конечностях усиливается, превращаясь в неконтролируемую дрожь. Страх подступает к самому горлу, перекрывая доступ к кислороду. Он не просто сжимает горло, а проникает внутрь, расползается по организму и заполняет каждую клеточку.       Паника. Звуки гаснут.       В могильной тишине можно разобрать только рваный ритм бешено бьющегося сердца. Мир накрывается беспросветным куполом ужаса и сужается до одной единственной точки, бьющей по раскалённому до предела мозгу. Нет! Этого ничего нет! Все ощущения, всё ложь! Ей кажется! Но где-то очень глубоко внутри, под толщей паники, ужаса и страха, прячется осознание, что это реальность. И от нее не убежать. От себя не убежать.              Говард на негнущихся ногах поднимается с холодного пола и припадает плечом к стене. Мышцы немеют. Сигналы мозга еле пробиваются к телу и Говард ощущает себя безвольной марионеткой. Ледяные пальцы касаются шеи, надавливают на гортань в попытке убрать, стоящий ком. Попытка проваливается. В уголках глаз замирают горькие слезы бессилия. Взгляд размывается и Говард судорожно моргает, стараясь втянуть непрошенную влагу обратно. Она взмахивает рукой, хочет вытереть глаза, но промахивается, мазнув по щеке.              Переключатель ломается.              Злость и ненависть к беспомощной себе и абсурдности ситуации берут верх. Говард со всей силы бьёт кулаком по стене. Отчаянный, болезненный вой доносится до ушей, как сквозь толщу воды. Девочка обеими руками зажимает рот и в ужасе переводит взгляд на себя.              На ней белая больничная рубашка до колен. Из-под нее виднеются голые голени и ступни. Вот только Говард слишком хорошо знает свое тело. Все ныне присутствующие синяки и царапины. И маленькую родинку над лодыжкой, и тонкий, заметный только при определённом освящении шрам на запястье. Знает сколько проколов у нее в ушах и уж точно может сказать, что две коленки одновременно, она разбивала только раз в жизни, когда падала с забора. И было это два года назад.              Она точно помнит, что вчера на ногах не было ни царапинки, не говоря уже о полностью содранных в кровь коленях. И синяков вдоль всей голени тоже не помнила. Говард судорожно отдернула руки ото рта и вывернула левое запястье на свет.              Пиздец по истине феерического масштаба.              Говард в ужасе шарит руками по всему телу, отказываясь верить в происходящее.              Она ребёнок. Это ее детское тело, только начавшее формироваться и приобретать подростковые черты. Оно маленькое, для повзрослевшей личности абсолютно неудобное и дискомфортное. И сейчас она заперта в нем.              Было бы в этом коридоре окно – вышла, не задумываясь ни на секунду.              Важная деталь, наконец-то вставшая на своё место, позволяет вздохнуть. Но только для того, чтобы в полной мере начать осознавать весь творившийся вокруг ужас.              Тяжело дыша, Говард с ненавистью смотрит на свои ладони. В голове не укладывается, как такое возможно. Это же бред! Нельзя повернуть время вспять!              Верните ей её!              Пожалуйста…              Говард со всей яростью вцепляется в собственное плечо, отчаянно желая сделать хоть что-нибудь, лишь бы выбраться из этого кошмара. Из тела хотелось выйти, вылезти и никогда больше в него не возвращаться. Не испытывать подобных ощущений замкнутости и скованности.              Следы от ногтей засаднили под рубашкой. Говард зажала плечо ладонью, немного угомонив бушующий внутри ураган.               — Можешь не стараться. Ты отсюда не выберешься.              Пронзительно ясный ровный голос прорезал окружавшую Говард тишину. Под мокрой, прилипшей к спине рубашке, пробежала стайка мурашек. Говард замерла. Маленькая, беззащитная, она прекрасно отдавала себе отчёт, что в этом теле ей здесь долго не протянуть. Если только… Сколько времени она здесь проторчала? Час? День? Больше? Сложно было сказать. Но за всё это время не было ни намёка на живую душу. Взяв себя в руки, Говард медленно развернулась, по-прежнему сжимая ладонью пострадавшее плечо.              Позади нее, всего в каких-то паре шагов, стояла женщина. Рыжие локоны аккуратными гладкими волнами ложились на её плечи. Руки скрещены на груди. Белый медицинский халат идеально выглажен, без единой складочки. Ее глаза неотрывно следовали за каждым движением Говард.              И Говард знала этот взгляд. Так смотрят люди перед тем, как выдрать из человека остатки души.              Инстинкты сработали быстрее, чем расшатанный постоянным стрессом и давлением мозг успел обработать ситуацию. Говард сорвалась с места, убегая как можно дальше от женщины.              — Глупая, — раздалось насмешливое ей в след. — Я же сказала, ты отсюда никуда не выберешься.              Говард не слушала её. Она завернула в следующий коридор, ровно такой же, как и предыдущий. И в следующий. Равномерный звон цокающих о плитку каблуков неотрывно следовал за ней.              Тело начало подводить раньше, чем она вообще могла рассчитывать. Оно не слушалось. Было слишком медленным и непривычным в управлении. Движения стали неточными и неуклюжими, словно вовсе не она управляла телом. Стопы не так соприкасались с поверхностью, руки деревенели, так еще и плечо с каждым движением ныло всё сильнее. Лёгкие сгорали в груди. В правый бок хотелось засунуть руку и выдрать оттуда колющую боль вместе с органами.              До нового коридора Говард добралась на одном лишь природном упрямстве.              Влетев в него и чуть не запнувшись о собственные ноги, она с удивлением и искренней радостью заметила в конце коридора дверь. Всё, как и полагается. Двустворчатая, серая, с яркой красной ручкой и мигающей табличкой «ВЫХОД». Символ надежды уверенно сиял, зазывая девочку.              Мир замер. Звон каблуков пропал. Тишина.       Говард обернулась всего на секунду. Она должна была убедиться, что находится в безопасности, ведь больше не ощущала этой уверенности в теле. Полагаться на его сигналы – верх глупости. То ли маленькая Говард не умела их распознавать, то ли тело их попросту не давало, вынуждая девочку накручивать себя по пустякам.              Позади никого не было. Выдохнув, Говард снова развернулась, намериваясь продолжить путь.              В это мгновение перед глазами всё расплылось. Движения смешались в неясный поток из цветов, фактур и очертаний и кулак женщины молниеносно достиг виска Говард. О, среагировать можно было! Взрослой Говард, которая на тренировках каждый день уворачивается от подобных. Её маленькая версия даже не осознаёт, как тело с глухим грохотом летит на пол, а перед глазами стремительно меркнет.              — Я разочарована, — с грустью восклицает голос над самым ухом.              Из горла Говард вырывается вымученный вздох, когда сверху ощущается тяжесть чужого тела. Обездвиженная, она намертво прижата к холодному полу. Пальцы рыжеволосой сжимаются на её шее. Говард отчаянно вцепляется в них, фокусируя взгляд. В водянистых глаза плещется превосходство. Кожу обдает прерывистое дыхание. Говард от него точно стошнит. Она бы и рада выблевать все ощущения, но может только царапать руки женщины, освобождая себе путь к кислороду.              Нет, она тут не умрёт! Не дождутся! Там же мама… или уже нет? Говард совсем не помнит.              Надрывные хрипы и возня заполняют давящую тишину пустого коридора. Говард из оставшихся сил царапает ногтями лицо женщины, стараясь достигнуть глазниц, когда по помещению разносится отвратительный хруст.              Пальцы пропадают с горла девочки и голова склоняется, пустым взглядом уставившись на стену напротив.              Женщина распрямляется, но не двигается с места. Она трепетно поправляет выбившуюся из укладки прядь и закрывает глаза бездыханному под ней телу.              *              Она жива.              Это осознание чётко всплывает в голове, когда Говард понимает, что снова дышит. С трудом, но рёбра расходятся в стороны, позволяя лёгким наполниться воздухом. Боли нет. Однако в ушах до сих пор стоит хруст ломающейся трахеи. Следуя фантомным ощущениям, Говард осторожно касается пальцами шеи. Ничего. Всё цело. Будто произошедшее ей привиделось.              Она садится, снова оглядывая уже привычный пустой коридор. Все повторяется. Она по-прежнему заперта в своем подсознании без возможности выбраться. Значит – за ней снова придут.              Серые двери всё так же далеко.       Говард прислушивается. Осторожно вертит головой, но никаких признаков присутствия посторонних не обнаруживает. Поднявшись, она делает пару шагов вперёд. Тишина. Воздух вокруг не колеблется. Говард заворожённо проводит рукой перед собой, но не ощущает ни малейшего движения.              До выхода каких-то несколько метров. А дальше свобода.              Держась одной рукой за стену, Говард осторожно делает пару шагов в сторону дверей. Будет забавно, если они окажутся запертыми и отсюда действительно нет выхода. Нервный смешок срывается с губ. Что ж в таком случае, она разобьёт стеклянные вставки огнетушителем и вполне пролезет через них. Неужели во всем этом пиздице с попаданием нашлись плюсы?              Говард провела рукой по лбу, убирая с лица взмокшие после долгого бега пряди. Самое главное, что всегда будет у Говард – она сама. И раз она во вполне здравом уме – что, конечно, можно оспорить, но кто этим будет здесь заниматься – и твёрдой памяти, то что-нибудь придумает и обязательно выберется.              Аксиома о здравом уме пошатнулась стремительно быстро. Сколько бы Говард не шла к выходу, как бы не бежала, он оставался недосягаем.              Она остановилась. Погипнотизировала дверь, словно от ее убийственного взгляда та могла сама открыться, и раздражённо втянув воздух обернулась назад.              — Что за..? — поворот, от которого она бежала, остался в добрых паре сотен метров за спиной. А вот выход даже на миллиметр не приблизился.              — Такое бывает, когда упрямо не желаешь понять, что тебе говорят, — раздался презрительный комментарий из-за спины. — Отсюда нет выхода.              Тело мгновенно напряглось каждой мышцей, готовясь к внезапной атаке. Оно помнило. Всё помнило, что с ним делали.              Говард медленно обернулась.              — Что тебе нужно? — плохо сдерживая подступающее раздражение спросила она, сжимая руки в кулаки. Страх медленно отступал, освобождая место ненависти и злости.              — Ничего, — усмехнулась женщина, сложив руки на груди, внимательно разглядывая девочку.              — Тебя здесь нет! — яростный крик девочки эхом отразился от стен. — Здесь никого нет! И места этого, гребанного, не существует! Здесь все нереальное! Не настоящее! Ни ты, ни эти стены — ничего нет! Я... я просто... сплю, — до невозможности ясно поняла Говард. Это всё сон. Поэтому ее убивают, а она все ещё живет, поэтому она снова здесь – это сон! Очередной дурацкий закольцованный кошмар, который будет повторяться снова и снова, пока она не проснётся. — Я хочу проснуться, — чётко произнесла Говард, глядя на женщину перед собой.              — Это невозможно, ведь это не сон, — улыбнулась она, начиная приближаться к девочке.              Говард прижала ладони к ушам, стараясь не слушать женщину. Она отчаянно замотала головой, как мантру повторяя, что ей всё снится. Говард была уверена, что в её реальности такие фокусы с воскрешением ещё не существуют. И пространства не умеют незримо удлиняться, а люди возникать из неоткуда.              

{В своей жизни решаешь только ты. Запомни. И только ты собой распоряжаешься. Слушай, что говорят другие, но думай сама, решения принимай сама, так как чувствуешь это ты. Только тогда оно будет единственным верным.}

             — Это сон, — упрямо твердила себе Говард. — Мне это снится. Я проснусь и окажусь дома, в постели... дома у... Тони. Тони! Точно! — по щекам Говард текли горячие слёзы. Она рассмеялась, утирая ладонями мокрые дорожки, и резко замолкла, когда женщина сделала шаг. — Тебя нет, потому что этого места не существует. И мне сейчас пятнадцать, вчера я познакомилась со своим отцом. Я помню это! — с ненавистью прошипела Говард, сорвавшись на хриплые выкрики.              — Уверена? — вязко протянула женщина. —А, если я скажу, что эти воспоминания тебе всего лишь внушили? Человеческий мозг удивительная вещь. Тебе ли не знать, как с помощью элементарных техник можно заставить людей думать и действовать так, как этого желаешь ты.              Женщина подошла почти вплотную. Их взгляды пересеклись и всё, кроме бушующей внутри Говард ярости застыло. Они стояли не шелохнувшись, словно выжидали друг от друга сигнала.       Говард плавно склонила голову в бок. Мускул над ее скулой дрогнул, зубы сжались. Вскинув кулак, она обманчиво целилась в лицо рыжеволосой, нанося удар. Та увернулась. Именно этого Говард и требовалось. Она схватила женщину за волосы у самых корней и, дернув на себя, нанесла точный удар коленом по носу, следом разбивая её лицо о стену. Со сдавленным воем женщина съехала вниз, прижимая к носу белый рукав халата.              Говард еле разжала немеющие пальцы и распрямилась. Она понимала, что при малейшем промахе, снова будет задыхаться на полу и, по всей вероятности, еще и в луже собственной крови.              В каре-зелёные глаза девочки полыхнул неистовый огонь, готовый изничтожить все на своём пути. Ядерная доза адреналина пульсировала в венах. Взмокшие волосы расползлись тонкими змейками по лицу, прилипнув к щекам и шее. Говард раздражённо провела тыльной стороной ладони по лицу.              — Мерзавка, — надрывный хрип вырвался из груди женщины. Рванув вперед, она вцепилась в ногу Говард и свалила ее на пол.              Это была не борьба по правилам. Грязная драка. И только один принцип – ты либо тебя. В ход шло все: зубы, ногти, локти, кулаки, колени. Они катались по коридору, прижимая друг друга к полу, отточено нанося удары по болевым точкам. С разбитой губы Говард стекала кровь. Щека саднила. Спасая глаза, Говард увернулась от острых ногтей женщины, и они прошлись по скуле вниз, оставив длинные кровоточащие следы.              Ребра ныли от давления. Чтобы хоть как-то облегчить свое положения, Говард впилась зубами в плечо женщины, прокусив его. Дикий, полный боли вопль резанул по ушам. Выгнувшись, Говард ребром ладони ударила рыжую по гортани, и та, с хрипами схватившись за шею, скрючилась на полу.              С трудом вдыхая нужное количество воздуха, Говард отползла к стене и, придерживаясь за нее, поднялась. Силы были на исходе. Заряд адреналина в крови стихал, Говард держалась на ничтожных остатках и природной упрямости. Лихорадочно оглядываясь по сторонам, она старалась найти хоть что-то, способное помочь ей выжить. Увидев на стене огнетушитель, она бросилась к нему.              — Как думаешь, мне сначала ноги тебе переломать или руки? — задумчиво растягивая слова, Говард оторвала от стены огнетушитель. По удобнее перехватив его, она направилась к женщине.              — Какая страшная, только посмотрите на нее, — прохрипела рыжеволосая, приподнимаясь на локтях. Говард замерла над ней, смотря исподлобья, занося огнетушитель. — Кишка тонка? Делай, что хочешь, куколка, но ты здесь останешься, пока не смиришься...              — А ты здесь, сука, сдохнешь!              Яд так и сочился из каждого слова Говард. С размаху она тупым концом ударила женщину в висок. Кровь хлестнула на белоснежную плитку.              Конец.              Теплящийся огонек света в голове погас. Девочку окутал мрак.              Она крепко перехватила огнетушитель и ударила ещё раз, пока осколки раздробленных костей на смешались с вытекшей из черепа жидкостью. И ещё, пока женщина не перестала хрипеть и возиться в конвульсивных судорогах на полу.              Говард всхлипнула. Огнетушитель с грохотом стукнулся об пол, откатываясь от неё.              Сдерживая плохо контролируемые, рвущиеся наружу рыдания, Говард перевела взгляд с окровавленного бездыханного тела на свои руки.              Кровь.              Она была повсюду. Застревала под ногтями, въедалась в кожу похуже реагентов. Брызги крупными багряными каплями покрывали ее руки до локтей. Ткань больничной рубашки алела. Говард судорожно схватила ее за край, принимаясь оттирать ладони.              — Чёрт! — отчаянно вскрикнула она, понимая, что только больше размазала кровь по себе.              Попытка всё исправить провалилась. Говард отшатнулась от тела на полу, всячески избегая его взглядом. Во рту растекалась горечь. Горло словно окаменело и не пускало воздух дальше в лёгкие. Маленькое тело сжалось, стараясь спрятаться и скрыться от всего мира. Плечи тряслись от напряжения. Будь её воля, она бы сорвалась с места и убежала как можно дальше из этого злосчастного коридора, но подступившая паника застала врасплох, пригвоздив к полу.              Судорожно стараясь полноценно вздохнуть, Говард сфокусировалась на такой яркой и отчего-то близкой ручке спасительного выхода. Кусая пересохшие губы, она провела пальцами по лбу и щекам, убирая мешающие пряди. Собственные пальцы показались ей неестественно холодными. На языке почувствовался тошнотворный солёный вкус. Это отрезвило. Нужно выбираться, сдохнуть она ещё успеет.              Двигаясь вдоль стены, Говард протиснулась в миллиметре от ног женщины и сделала первые шаги к выходу. И он приблизился! Возможно очередная глупая иллюзия, но плевать! Шанс выбраться из этого адского кошмара ещё никогда не был так близок.              Говард даже не поняла, как оказалась у дверей, как навалилась на ручку, и как та с тихим щелчком поддалась.              Девочка очутилась в новом коридоре, смутно напоминающем все предыдущие. Такой же по длине и ширине с неизменной «06» на стене. Только в отличии от всех предыдущих мест это было абсолютно заброшено.       Спасения не было.       Лампы под потолком со слабой периодичностью мелькали тусклым светом. Глаза не слепило. Гладкая плитка почти всюду покоцалась и обвалилась, раздробившись на множество мельчайших осколков, одинокими кучками, лежащими вдоль стен. С потолка сыпалась известка. На оголённых участках стен давно разрослась зеленоватая плесень.              Говард рванула назад, к некогда спасительному выходу. Ей вполне осознанно пришло понимание, что соседствовать с разлагающимся трупом приятней, нежели торчать в полуразрушенном помещении, готовым вот-вот похоронить её под обломками.              — Выпустите меня! Эй... Пожалуйста! — она дергала ручку, но та больше не поддавалась. — Пусть все закончится. Пусть это будет просто дерьмовый сон, и я проснусь. Пожалуйста!              Она не обращалась к кому-то конкретно. Это был отчаянный, вымученный крик о помощи. Крик безысходности и бессилия. Говард просто не могла больше выносить это. Она не справлялась.              Никто не ответил. Ни словом, ни звуком, ни действием. Она была одна. Маленькая напуганная девочка в мёртвой всепоглощающей тишине ужаса и обречённости.              Долгие нагрузки, чуждые для хрупкого организма наконец дали о себе знать. Не дойдя до нового витка коридора, Говард обессиленно упала на колени, укрывая голову руками.              За нескончаемым потоком мыслей и мантр «я проснусь», Говард не сразу услышала скрип отворяющейся двери. Она поняла, что рядом кто-то есть, только когда за спиной раздался чёткий гул чего-то тяжелого и явно металлического. Спешно обернувшись, Говард замерла на полу, обнимая себя руками.              — Тони?              Голова Железного Человека слегка наклонилась в сторону, рассматривая девочку. Говард неверяще пялилась на него в ответ. Краска на костюме местами истёрлась, уступив место глубоким царапинам. На выступающий частях и вовсе отсутствовала, обнажив холодный металл. Нагрудный щит был усыпан дырами от пуль.              Говард не знала, как долго Тони пробыл здесь, что с ним делали и что он видел. Главное – костюм при нем. Они оба спасены.              — Тони! Тоничка! — горячие слёзы обожгли щеки Говард. Её истеричная улыбка обнажила ряд белых зубов. С истерзанных губ стекла бордовая капля, скатываясь по подбородку на шею. Запрокинув голову, Говард хрипло рассмеялась, размякая всем телом. Руки безвольно упали на пол. Хриплый надрывный смех эхом отразился от уцелевших сцен, и, казалось, весь собрался на костюме, определив его центром вселенной. — Тоничка, я…              — Объект обнаружен, — ледяной механический голос резал не хуже раскаленного клинка. — Протокол ликвидации активирован.              — Тони!? — собственный вскрик казался таким чужеродным, будто вытащенным из далёкого и почти забытого воспоминания.              Говард наблюдала за всем как в замедленной съёмке. Рука Железного Человека приподнялась. Зафиксировавшись на её уровне, репульсор активировался. Световой шар грелся и нарастал, а она сидела на полу замершая, как оленёнок при свете фар. И действительно ведь Бэмби...              Выстрел оглушил. Потеряв связь с телом и реальностью, Говард унесло в неизвестную, но от этого не менее желанную тьму.              

***

                    — Говард! Говард! Просыпайся, подъём!              С громким вскриком я подскочила на кровати, запутываясь в одеяле. В голове царил хаос. Мысли путались и перемешивались, не давая выцепить хоть одну. Виски пульсировали. Кругом кромешная тьма. Страх, что я вновь нахожусь в том злосчастном коридоре сковал тело. Я крепко зажмурилась и обхватила голову руками, следом с ужасом их отдёргивая.              — Твою мать!              Руки были в чем-то холодном и мокром. Только не кровь! Я принялась рьяно тереть ладони об одеяло, следом возя тканью по коже предплечий и локтей. В это мгновение комнату озарил приглушенный свет. От неожиданности я дернулась и моментально отпихнула от себя одеяло.              — Я засёк учащенное сердцебиение и решил разбудить вас, на случай если, снился кошмар, — успокаивающим голосом произнес Джарвис.              Значит я в Башне, в спальне и... я не сплю! Обычно в моих снах все происходит по запланированному сценарию и даже, если я о чем-то и задумываюсь, то только после пробуждения четко разделяю сон и реальность.              — Спасибо, что разбудил, Джарвис, — немного успокоив дыхание, я провела рукой по лбу, стирая пот. Пиздец у меня воображение больное!              — Сообщить мистеру Старку о вашем состоянии? Я собирался будить его, но вы проснулись раньше.              — Нет, не стоит! — возможно резче чем следовало отреагировала я. Только его сейчас не хватало!              Я старалась не думать о кошмаре, но мозг услужливо подкидывал запоминающиеся картинки. Меня снова начало трясти. Фантомные ощущения чужих рук на шее душили. Я отчетливо помнила, как задыхалась, бегала по бесконечным лабиринтам в поисках выхода и как омерзительно было находиться не в своем теле. А еще я помнила Железного Человека.              Стоп! Хватит! Осталось только из-за дурацкого сна себя накрутить! Я приложила руку к груди, стараясь тем самым унять бешеное колотящиеся сердце.              О, сиськи!              В эту же секунду страх и напряжение покинули тело. На лице отразилась слабая, но по истине счастливая улыбка. Ощупав все тело и убедившись, что оно действительно моё, я смогла с облегчением выдохнуть. Как вспомню те чувства...              По позвоночнику пробежали мурашки и меня передернуло. Так, спокойно. Я в своем теле, и никто не может повернуть время вспять. Больше нет маленького беззащитного ребенка, который не в силах противостоять жестокому миру. Сжав руки в кулаки до того, что костяшки побелели, а ладони заныли от впившихся в них ногтей, я поднялась с кровати. Нужно в душ. Смыть с себя тошнотворную ночь и перестать о ней думать. Всего лишь глупый кошмар. Один из тысячи. И чего я так на нем зациклилась?              Проходя мимо панорамного окна, я невольно обратила внимание, что сквозь него практически ничего не было видно. Разве что полная луна выглядывала из-за крыши ближайшей высотки.              — Джарвис? — тихонько позвала я его. — А ты здесь?              — Конечно, я всегда с вами, — мне даже показалось, что в голосе интеллекта звучала теплота и забота. Ну все, приехали! Поздравляю, Говард, тебе уже Джарвис улыбается. И психиатр за одно. За ручку с ним рядом стоит видимо.              — Сколько сейчас времени? — усмехнувшись самой себе, я стянула потную футболку и, бросив ее в корзину, залезла в душ.              — Три часа четырнадцать минут, — сообщил Джарвис.              Класс! Два часа поспала. Дальше ложиться бесполезно, да и не хотелось вовсе.              Включив воду, я запоздало поняла, что не подумала о гипсе на руке. Стоило бы надеть защитную плёнку, чтобы не намочить его, но вылазить из-под горячего душа совсем не хотелось и, рассевшись в ванне поудобнее, я просто перекинула руку через бортик. Вскоре пар заполнил всю комнату, зеркала запотели, а я продолжала отогревать себя. И когда только так замерзнуть успела? Насколько мне известно, все помещения Башни хорошо отапливаются. Мои размышление не успели превратиться в возмущения и были прерваны Джарвисом.              — Говард, я бы советовал сделать воду похолоднее. Долгое нахождение под горячей водой может привести к снижению артериального давления и вызвать головокружение или обморок.              — Джарвис, ты лучший, — вяло пробормотала я, все же регулируя воду. Обо мне еще никто так не беспокоился. А факт того, что ИскИн действует по протоколам, я буду игнорировать. — Надо тебе какое-нибудь сокращённое имя придумать, чтоб проще было. Джар? Жар? О! Я придумала! Жорик! Как тебе?              — Весьма оригинально, но я бы предпочел остаться Джарвисом, — отозвался интеллект.              — Ну, как знаешь, — выгнув губы в недовольной улыбке, я пожала плечами.              Незримое присутствие Джарвиса успокаивало. В ванной, не смотря на множество ламп под потолком, горел приглушенный свет, создавая уютную и безопасную атмосферу. Я переключила воду и, отложив лейку, сняла с крючка мочалку. После долго зависания перед множеством неизвестных разноцветных баночек мне все же удалось отыскать гель для душа и стоило открыть крышку, как ванну заполнил потрясающий аромат печеных яблок с корицей и кардамоном. Сейчас бы реального пирога с яблоками и карамелью, а не ночных убийств в заброшенных лабораториях.              Перед глазами на секунду, одну маленькую, сука, секунду, промелькнуло изображение женщины с размозжённой головой и мой желудок скрутило спазмом. Баночка с шампунем грохнулась о дно ванны. Не думай об этом, просто не думай! Во снах и не такое бывает. Правда? Как бы то ни было... я же убила ее. Убила человека. Отняла чью-то жизнь. Да, она хотела забрать мою, но, чёрт, это всего лишь оправдание! И оно нихуя не успокаивает! А если случится так, что перед выбором я буду не во сне, а во вполне настоящей реальности?              — Бля-ять, — совсем отчаянно протянула я, рассматривая свои руки.              Захотелось стереть кожу до кости. А потом открыть череп, вытащить мозг и выжечь воспоминания.              Отвращение к самой себе вновь накрыло с головой. Только сейчас оно было в какой-то особо извращённой форме и никак не подкреплялось логикой. Будто собственным демоном настолько все осточертело, что они наконец решили расправиться со мной. Причем с особой жестокостью. Я никогда никого не убивала, но после настолько реалистичного сна чувствовала себя так, будто у меня не только руки по локоть в крови, а все тело по горло.              Наплевав на осторожность с гипсом, я схватила мочалку и принялась яростно тереть кожу. Ненависть и раздражение смешались воедино, не позволяя мыслить трезво. Убрать. Стереть. Уничтожить. Только бы не чувствовать тягучую липкость на пальцах.              Я продолжала с остервенением стирать кожу до красных пятен, пока она не начала покалывать и саднить. Губы предательски задрожали. Глаза застила колючая пелена.              Мочалка с громким «шмяк» полетела в зеркало и стекла по нему на пол.              

***

             — То есть ты управляешь в доме... всем?              Я лежала на кровати, по уши закутавшись в теплое одеяло, и наблюдала как панорамные окна то затемняются, то снова привычно пропускают свет по моей команде. Часы на прикроватной тумбе показывали 6:53. Сна не было ни в одном глазу.              После душа, если его можно так назвать, я, не без помощи Джарвиса, нашла прачечную и закинула в стирку футболку. Пока машинка работала я наглейшим образом третировала искусственный интеллект, но он видимо, пакость такая, был действительно качественно сделан. Как бы я не старалась вытянуть из него побольше ответов, неизменно звучало «у вас нет доступа к этой информации». Даже шантаж не помогал! Сразу: «я буду вынужден немедленно сообщить мистеру Старку». А с мистером Старком мне уж очень-преочень хотелось избежать встреч или как минимум их отсрочить.              За пару часов я немного успокоилась и постаралась убедить себя, что всё это ничего больше, чем кошмар. Самовнушение работало. Однако я успела придумать тысяча и одну причину, по которой Тони мог желать моей смерти. Родство стояло на первой месте.              — Все верно, — отозвался Джарвис.              — И ты меня... видишь? — я повернулась на спину и уставилась в потолок. — Когда я спросила, чем заняты Тони и Пеппер ты быстро ответил.              — Нет, Говард, я вас не вижу — в металлический голосе Джарвиса заиграли смешинки. Я нахмурилась. Это он надо мной стебётся? — Я считываю информацию с датчиков, они расположены в каждой комнате, так что волноваться не стоит.              — А, то есть ты можешь сказать, что лежит у меня в ящике стола?              — Ноутбук и планшет, — немедленно отозвался Джарвис.              — Пот-ря-са-ю-ще, — уныло протянула я, меняя позу. — А если я получу неуд, то ты тут же расскажешь об этом Энтони? — со слов Джарвиса Тони от этой формы имени не фанател. У меня она не сильно ассоциировалась именно с Железным Человеком, поэтому я с огромным удовольствием использовала её. Было в ней что-то такое невъебическое. Чисто старковское.              — В моих протоколах это не прописано.              Значит, все дело в протоколах! Пока у меня нет прецедентов, можно делать все что заблагорассудится. Энтони вряд ли задумается о том, чтобы ради подростка переписывать их. Теперь главное не палиться. Сам Джарвис на ябеду не похож, но вот в детали его прошивки я не вникала.              — Джарвис, чисто гипотетически, если я, например, угоню машину Энтони, ты сообщишь ему? — сев на кровати, я разгладила на одеяле невидимые складки, ожидая ответ.              — У меня нет прямых указаний на это, но я все же должен поинтересоваться, зачем вам чисто гипотетически угонять машину мистера Старка?              — Ну как же! — я откинула одеяло и встала с постели. Все, что не запрещено – разрешено. Машину я точно угонять могу. Надо запомнить. — Может на меня нападут и это будет единственный способ спасти свою жизнь. Не думал об этом?              — Нет, но могу заверить, что в башню посторонним проникнуть практически невозможно. У нее высокий уровень защиты, к тому же на рабочих этажах дежурит военизированная охрана, — с гордостью отозвался интеллект.              А вот это уже хреново.              — В таком случае мне не о чем волноваться, — выдавила из себя я и подмигнула Джарвису, отправившись в ванную. Только захлопнув дверь, я поняла, что он меня не видит.              Стоило приблизиться к раковине, большое зекало автоматически подсветилось. С неохотой я недоверчиво глянула в него. Где-то на задворках подсознания в его самой нелогичной и иррациональной части носилась мысль, что сейчас моё отражение зарябит и расплывётся, а на месте меня появится совершенно незнакомый человек.              Я протянула руку и сначала осторожно, затем, убедившись в реальности своих ощущений, уверенно дотронулась до лица. Пальцы холодные. Кожа мягкая и почти что горячая. Я ощупала впалые щёки, провела пальцем по острым скулам и углам челюсти. Потрогала нос. Слегка оттянула тонкую кожу под глазами. Отражение в точности повторяло все движения и ничего сверхъестественного не происходило. Я нервно прокрутила кольцо на пальце, и тут же отдёрнула руки, начиная раздражаться от дурацкой привычки. Так, в зеркале по-прежнему отражаюсь я. Ни маленькая, ни старая или ещё какая-нибудь, а я. Здесь и сейчас. Надо перестать себя накручивать. Идея супер! Исполнение послало меня куда подальше.              Умывшись, я кое-как отыскала на полке свою зубную щётку. Среди множества уходовых средств, которыми ванная комната была напичкана снизу доверху, моя растрепавшаяся щетка казалась совсем чужой и неуместной. Надо, наверное, новую купить? Да и вообще заняться обустройством комнаты, излишний минимализм никак не способствовал улучшению моего психологического состояния. А оно, судя по снам, и так было не очень.              Прикрыв дверь, я вернулась в комнату и завалилась в кресло у рабочего стола. Джарвис полностью снял затемнение с окон и теперь из них открывался захватывающий вид на Нью-Йорк. Внизу маленькими жучками ползли машины, а по тротуарам спешили серьезные в деловых костюмах человечки, по виду больше напоминающие пингвинят. Так забавно наблюдать за ними из окна. Теперь я поняла зачем Старку Башня. Ради такого вида и ощущения вселенского господства, сама бы такую высотку отгрохала.              Покрутившись на стуле, я остановилась напротив стола, барабаня по нему кончиками пальцев, озираясь по сторонам в поисках какого-нибудь занятия. Мой взгляд упал на белую коробочку, со вчерашнего дня так и лежащую на столе. Вскрыв упаковку, я взяла в руки новенький телефон. Корпус тонкий, почти что прозрачный и только по периметру идет металлическая обшивка. И как с таким в школу ходить? Ну вряд ли настолько нетипичный телефон не привлечёт внимания.              — Джарвис, а как с этим куда-то ходить? — я демонстративно потрясла устройством в воздухе. — И где у него кнопка включения?              Ни вдоль корпуса, ни снизу экрана кнопок не было. Вообще! Гладкий телефон, только с отверстиями динамика и для изъятия SIM-карты.              — Данная модель находится полностью на сенсорном управлении. Достаточно просто по очереди приложить пальцы к экрану, чтобы устройство запомнило тебя как владельца, — до невозможности важно пояснил Джарвис. Я перекривляла его, но сделала всё, как он и сказал. — Теперь разблокировать телефон можешь только ты. Просто проведи по экрану пальцем.              Стоило свайпнуть большим пальцев вправо, как до этого чёрный экран загорелся и высветилась гордая надпись «STARK Ind.». Тони бы психологические тренинги начать вести по поднятию самооценки и принятии самоценности. Отбою бы не было. Отвечаю!              — Класс! А громкость и зарядка? — телефон загрузился быстро и, покачиваясь на стуле, я изучала его функционал. Он оказался абсолютно привычным.              — Чтобы увеличить или уменьшить громкость нужно провести пальцем вверх либо вниз по правой верхней части корпуса. Зарядное устройство беспроводное, вместе с чехлом находится в коробке — заученными фразами отчеканил Джарвис.              Я кивнула и переместилась на постель переносить данные с одного устройства на другое.              

***

                    — Говард, тебя ожидают на завтрак.              — В двенадцать? — я удивленно оторвалась от телефона, отправив в корзину еще один светильник.              — Одиннадцать сорок шесть, — поправил Джарвис. — Предполагалось, что ты захочешь подольше поспать.              А мне бы как этого хотелось!              Отложив телефон, я надела высохшую футболку, джинсы, и захватив с собой кожанку, отправилась на кухню. Ещё на подходе я услышала голоса, доносящиеся с первого этажа, и остановилась на последних ступенях, прячась за стеной, прислушиваясь.              — Пеп, в ней кроме внешности нет ни капли от Старков, — разочарованный голос Тони я разобрала вполне отчетливо. — За пятнадцать лет жизни из достижений только одна олимпиада. И всё! Ни выдающихся результатов в спорте, ни в музыке, ровным счетом ноль!              Вопреки всем моим накручиваниям, в обморок я не упала, от страха не обделалась. Догадок почему было две. Во-первых, голос Железного Человека – искаженный и неестественный. Тони же говорил вполне человечно. Его бархатный тембр подкреплялся правильно расставленными паузами и интересным ритмом, заставлял заслушиваться, моментально располагая собеседника к себе и укутывая его теплом и атмосферой доверия. Ему словно интуитивно хотелось довериться и рассказать все. Во-вторых, в моей голове Энтони и Железный Человек разделялись на две разные личности. Да, я понимала кто под маской управляет костюмом, но не могла соединить Тони с его альтер эго воедино.              — Она выиграла олимпиаду Лиги Плюща, — возразила ему Поттс, явно недовольная тоном любимого. — И не просто выиграла, а перешла порог и получила денежный приз. Ты сам прекрасно знаешь, что за последние четыре года это никому не удавалось.              — У нее по физике средний балл 3,2! — не унимался Энтони. — Она школьную программу не тянет, какая олимпиада! Уверен, организаторы перепутали её с парнем однофамильцем. Ну, с кем не бывает? С таким-то именем не удивительно.              Поттс недовольно цокнула.              — Не все люди гении, Тони. И то, что она в шесть не собрала свой первый двигатель, а в пятнадцать не закончила школу не значит, что она глупая. Говард владеет несколькими языками...              — О да, материться на русском – ебать достижение! — возмутился Тони, а меня аж за стенкой прошибло волной недовольства. — Английский у нее отвратительный. Ты не замечала, как она переключается на британское произношение при быстрой речи? Ужасно звучит! Русский она знает, только потому что Элеонора родилась в России и явно с дочерью на родном языке говорила. С хорватским все ещё проще! Их семья через пару месяцев после рождения девочки переехала в Хорватию, в Риеку. Было бы странно двенадцать лет прожить в стране и не выучить язык. Так что здесь нет ее заслуг. Обстоятельства, не более.              Согласна с вами мистер Старк, я никчёмная бездарность, всего лишь владею одним из самых сложных языков мира и каким-то чистейшим британским нормативным произношением. Куда мне до вашего американского!              — Тони, прекрати, ты просто ищешь к чему придраться.              — Я ищу? Всего лишь зачитываю факты из скудной биографии. Спасибо, Джарвис постарался и хоть что-то откопал. Кстати, ты сделал, что я просил?              — Да, сэр. Я удалил из сети всё, что есть на мисс Саммервайн. В Щ.И.Т. о ней ничего не известно, но во избежание утечки я мониторю информацию.              Мои брови медленно поползли на верх. Вот так сюрприз... За это спасибо. Надо бы и мне свою программу поиска доработать и добавить функцию зачистки.              — Утречка! — громко поздоровалась я, выходя из своего убежища.              Поттс приветливо улыбнулась и помахала мне рукой. У них с Энтони было что-то на подобии двенадцатичасового файф оклок. А судя по спортивному вельветовому костюму, Поттс куда-то собиралась. Тони в одних домашних клеточных штанах – и только! Я ахуела, на минуточку – составлял ей полную противоположность.              Замерев в проёме около лестницы, я решала как и куда мне лучше пойти. Находиться поблизости с Энтони желания не было. Я буквально физически ощущала, что не могу сделать ни шага в его сторону. Поэтому я обошла Старка за спиной Поттс и, заметив на другом конце стола накрытый завтрак, остановилась у бара.              — Утречка-утречка, — протянул Тони, провожая мои маневры взглядом. — Чего глаза такие красные? Отыскала тайный ход в наркопритон?              От его насмешливого, пренебрежительно-покровительственного тона, меня так и тянуло выплюнуть что-то ядовитое в ответ. Ну я и не стала себя сдерживать. Мне было в некоторой степени даже интересно, после чего он меня прибьёт. Это как балансировать на тонком наточенном лезвии ножа. Одно неверное движение и тебя перерубит пополам. Адреналин начал заманчиво поигрывать в крови, и я с удовольствием ляпнула первое, что пришло в голову.              — Ага, спиздила оттуда коноплю и теперь выращиваю на подоконнике.              — Yeah, I fucking stole the hemp and now grow it on the windowsill, — немедленно озвучил Джарвис мои слова.              — Эй! Это что за подстава!              Весь мой язвительный настрой стремительно иссяк. Я сложила руки на груди и, возмущенно вздернув бровь, уставилась на Старка, который выглядел уж слишком довольным моей реакцией.              — Гениально! Я придумал, — довольно сообщил Тони, но его лицо быстро приобрело черты серьёзности. — Джарвис теперь будет переводить все, что ты говоришь не по-английски.              Я натянуто улыбнулась от уха до уха и показала Тони, поднятые вверх два больших пальца. Стоило ему уткнуться в планшет, лежащий на столе, я быстренько сменила пальцы на средние. Тони, жопой чуял не иначе, не поднимая головы также показал мне фак.              — Говард! — ужаснулась моему поведению Поттс. А это я и не старалась плохо себя вести. То ли еще будет!              — А что Говард!? Он тоже мне показывает! — нашлась я.              — Тони!              — Она первая начала, — невозмутимо отозвался мужчина.              Пеппер удрученно покачала головой и придвинула к месту, за которым я сидела за ужином миску с хлопьями и стакан молока.              — Говард, может ты позавтракаешь? — от Пеппер не укрылось, что к тарелке с хлопьями я так и не притронулась.              — Сладкое в меня утром не лезет. Молоко не пью, — я недовольно покосилась на стол.              — Тогда, что ты будешь?              — Кофе, — быстро нашлась я, заметив рядом с собой кофемашину.              Пожалеть о своём решении я успела быстро. Ну кто ж знал, что в доме гения кофе делают не в навороченной капсульной машине всего с одной кнопочкой, а в полноценной кофемашине, как в кофейне. С отдельным отсеком для помола, рожком и множеством, явно не нужных, кнопочек и рычажком.              — Тебе помочь? — спустя минуту моей безрезультатной возни обратилась ко мне Поттс.              Они с Тони молча наблюдали за мной, но в отличии от Пеппер, Тони попросту ржал с моих мучений.              — Сердечно благодарю, Перчик.              Я не смогла сдержать улыбку, наблюдая как женщина в очередной раз качает головой. Пеппер ловко справлялась с оборудованием и в скором времени, я уже поставила большую кружку под холдер и ждала, пока в неё нальется ароматный напиток.              — Ну и как вы без меня два дня жить будете? Одна ничего не ест, другой как засядет в мастерской, так и не вытащишь, — по-доброму нахмурилась на нас Пеппер, возвращаясь за стол. — Я, конечно, договорилась с нашим шеф-поваром, чтобы он вместо следующей пятницы вышел на работу завтра, так что приготовленная еда у вас точно будет, но хоть один из вас про неё вспомнит?              Я уловила момент, пока оба взрослых не обращали на меня внимания, и переместилась с кружкой к уголку со специями и сиропами, заприметив там помимо любимой соленой карамели добавку куда заманчивей. Бурбон! Так еще и початая бутылка! Открутив крышку, я одним ловким движением дополнила кофе ноткой радости и гарантом хорошего настроения на весь день.              — Ты куда-то уезжаешь? — сделав глоток, я нагло проигнорировала тот факт, что о моём родстве со Старком узнает еще один человек.              — Да, у моей подруги свадьба.              — Приятной дороги, классно повеселись! — помахала я Пеппер рукой. — Мы люди взрослые, ответственные, с ложечки друг друга покормим.              — Ага, спать ее в восемь уложу, Джарвис сказку прочитает, — в тон мне отозвался Тони, что-то увлеченно печатая в планшете.              — В таком случае, я за вас не волнуюсь, — Пеппер забрала со стола свою пустую кружку и шла на кухню, оставив меня с Тони. Одних.              Грея о кружку руки, я проводила ее взглядом и сделала большой глоток. По горлу прокатился теплый ком, расплываясь жаром в грудной клетке. Меня вдруг гораздо меньше стал волновать Тони, мои сны и его костюмы. Было просто хо-ро-шо. Дурацкое слово, толком ничего не описывающее, но в этой ситуации именно то, что нужно.              Стакан молока и миску с хлопьями я отодвинула подальше и заняла место на противоположном от Энтони конце стола. Старк продолжал печатать в планшете, не обращая на меня никакого внимания. Притянув одно колено к груди, я умостила на нём кружку и принялась вырисовывать на ее ободке незамысловатые узоры периодически подкрепляя свой организм ядреным напитком.              — Откуда у тебя фамилия Саммервайн взялась? — неожиданно спросил Старк, подняв на меня взгляд, отчего я подавилась и закашлялась. Пришлось постучать себя по груди.              — Что в моём досье это не сказано?              — Увы, Джарвис не может объяснить этот чудо феномен, — развёл руками Тони.              — Наверное потому, что единственный надёжный источник сидит напротив тебя. А меня обо мне никто не спрашивал, — ехидно протянул я, пряча улыбку за кружкой.              — Считай сейчас спрашиваю, — начиная раздражатся, Тони прикрыл глаза, потирая пальцами переносицу. — Так что с фамилией? Почему не Войчук?              Я неопределённо пожала плечами.              — Понравилась вот и взяла. После четырнадцати имею право.              Старк нахмурился, прожигая меня внимательным взглядом. Стало неуютно. Он недолго буравил меня взглядом, а затем недовольно вернулся к планшету.              — Давай договоримся хотя бы об одном: не надо мне врать, — холодно проговорил он, понижая температуру во всей комнате разом. — Я могу много чего простить, но не ложь.              — Может это мои базовые настройки…              Тони оторвался от планшета. Сложив руки на столе в замок, он пристально посмотрел на меня. В его жестах и мимике не читалась угроза, но глаза. Чёрные омуты источали опасность. Что-то внутри меня боязливо сжалось. Я стиснула пальцами кружку до белых костяшек, желая выдрать это зарождающееся нечто, но взгляд не отвела.              — Тогда тебе очень не повезло, — с нажимом проговорил Старк.              Наша баталия взглядами длилась не долго. Ее прервала Пеппер. Выйдя из кухни, она подошла к Тони и, ласково обняв его, поцеловала в щеку. Он тут же смягчился и притянул ее к себе для поцелуя.              Дайте вилку, я выколю себе глаза! От этих телячьих-поросячьих нежностей скоро тошнить начнем!              — Хочешь поехать с нами в аэропорт? — обратилась ко мне Поттс, и незаметно – на самом деле очень заметно, особенно по возмущенной реакции Тони – подтолкнула Старка. Но он, вопреки ее ожиданиям, глянул на меня таким убийственным взглядом, что казалось еще немного и я точно превращусь в камень.              — О нет! Я хотела по магазинам пройтись, купить одежду и всякую мелочь для комнаты, — наблюдать их розовые сопли отнюдь желания не было.              — Хэппи её отвезет, — любезно поддержал меня Энтони.              Пеппер, казалось, немного расстроилась. Мне же было абсолютно не понятно, зачем ей в аэропорту могла понадобиться я.              Молча кивнув, соглашаясь с Тони, я залпом опустошила кружку. Встав из-за стола, я сбегала на кухню вымыть её и поспешила к лифтам. Задерживаться в Башне дольше необходимого у меня желания не было. Неприязнь к этому месту росла. Вот я как чувствовала, что ничего хорошего из моего переезда и этой игры в отцы-дочки не выйдет. Я Тони не нужна, он мне и подавно! Но вместо того, чтобы жить нормальную жизнь, мы вынужденно портим ее друг другу, а заодно и всем вокруг.              С особым недовольством застегнув берцы, я присела заправить шнурки под язычок, когда вдоль позвоночника побежали мурашки. Ко мне кто-то шел. Я дёргано обернулась и, потеряв равновесие, с громким «ауч» плюхнулась на пол.              — Польщён, но падать ниц не обязательно, — прокомментировал мое эффектное приземление Тони.              Потирая здоровой рукой ушибленную пятую точку, я злобно зыркнула на него снизу. Ни капли раскаяния в глазах — вот гад! А у меня задница между прочем болит!              — Подходить со спины не обязательно, — огрызнулась я и поднялась. — Врезать могу.              — Ой, страшно-то как! — Тони драматично схватился за сердце. — Ты главное снова не грохнись, боец, — недовольным взглядом осмотрев меня, Тони как-то уж слишком разочарованно скривил губы и засунул руки в карманы штанов. — Деньги тебе на карту я перевел. И вот ещё, — он было протянул мне пачку купюр, но не успела я взять их, отдернул руку и положил деньги на полку рядом со мной. — Это на экстренный случай, постарайся без необходимости не тратить, просто разложи по карманам.              Класс! Я взяла пачку. Все пятидесятидолларовые банкноты новенькие, выпущенные в этом году и, готова поклясться, номера на них шли строго по порядку. А что ещё можно было ожидать от миллиардера? Я хотела было спросить у Тони, это разовая акция щедрости «поможем бедной и обездоленной Говард» или мне теперь часто перепадать будет – что просто замечательно – но он ушел. Просто блять развернулся и ушел! А если я решу за сегодня все деньги потратить? Это его не колышет?              Я увидела только, как он столкнулся с Пеппер в коридоре, и та остановила его. Тони недовольно буркнул: "Всё. Я сказал." и бесследно исчез в недрах Башни.              — Не злись на него, — Пеппер сочувственно посмотрела на меня, подойдя ближе. — Тони все это непривычно, поэтому по началу он может казаться довольно грубым.              — Ну, номер карты он уже знает, — пожала я плечами, пряча деньги в рюкзак. — Извинения, пожертвования, просьбы и благодарности принимаю в кувейтских динарах.              Лифт известил о прибытии. Зайдя в кабину, я наконец-то почувствовала спокойствие.              На парковке в ожидании Хэппи я наворачивала круги. Он появился, спустя пару минут. В черном кашемировом пальто, со стаканчиком кофе в руках и солнцезащитных очках он выглядел очень гармонично на фоне дорогущих машин.              — Только давай на нормальной поедем, — поздоровавшись с Хоганом, попросила я, прежде чем мы успели сесть в какой-либо автомобиль.              — Чем тебе Rolce Royce не угодил? — недоуменно нахмурился Хэппи, выбирая ключи.              Я только закатила глаза. Возможно, я слишком сильно паранойю из-за мелочей, но жизнь уже давно научила меня обращать внимание на все, даже мало-мальски значимые, детали.              — Как думаешь, что произойдет, если из машины с номером «STARK» выйдет девочка-подросток, а не влажная фантазия всех малолеток? Хотя и я могу ей быть, но не в этом суть. Толпы папарацци и заголовки желтой прессы «Железный человек изменяет Пеппер Поттс с подростком. Гений-педофил» и прочая херь. Думаю, никому из нас лучше от этого не будет. Так почему бы вместо того, чтобы с горящей задницей бегать и решать проблемы, нам просто их не создавать? — я выгнула бровь, буравя Хэппи пытливым взглядом. Махнув рукой, я указала на наименее примечательный по моему мнению автомобиль. — Вон тот подойдёт.              Хэппи проследил за моим пальцем и приподнял очки.              — Это бронированный джип на случай чрезвычайных ситуаций, — серьёзно ответил он.              — Значит, если сегодня с неба посыпятся инопланетяне я буду в безопасности, — я направилась к внушительному виду внедорожнику.               Хоган взял ключи и последовал за мной. Расположившись на передней сидении, я достала телефон и мои глаза чуть не выкатились из орбит увидев уведомлении о зачислении кругленькой суммы с четырьмя ноликами. Эм, мистер Старк, прошу прощения за все ранее доставленные неудобства. С такими расценками, торжественно клянусь, что постараюсь быть паинькой.              — Просто, чтобы ты знала, — вывел меня из шока Хэппи. — Тони распорядился сменить номера на некоторых автомобилях. Можешь не переживать, в школу я буду тебя возить на нормальной, неприметной машине.              — Ахуенный у тебя карьерный рост от охранника Железного Человека до подростка. Надеюсь, заплату не урезали? — усмехнулась я.              Так, значит, Тони тоже не хочет палиться с нашей Санта-Барбарой. Хоть в самом главном мы с ним солидарны. На остальное плевать.       — Подняли, — с гордостью отозвался Хоган.              Я искренне порадовалась за Хэппи. Работа у него не из лёгких, да и не всегда из интересных. Буду честна, уже давно бы повесилась, если бы мне каждый день нужно было по несколько часов ждать людей. А опаздывала я часто. Всегда.              До магазина, адреса которого я вбила в навигатор, мы добрались быстро. Когда Хэппи припарковался на стоянке одно из торговых центров, я нацепила солнцезащитные очки и пожалела, что не надела худи с капюшоном. Наличие большого количества камер до входа в центр напрягало. Со степенью узнаваемости Хогана я пока не определилась, но в этом вопросе рисковать не хотелось.              — Первым делом идём есть! — заявила я, бодрым шагом направляясь к эскалатору. — А то у меня скоро желудок к позвоночнику прирастёт.              Заказав пиццу с колой, мы заняли отдалённый столик у окна. Шум туда практически не долетал, и можно было спокойно поесть, не волнуясь об излишнем внимании к своим персонам.              — Куда сначала пойдем? — закончив с пиццей, поинтересовался Хэппи.              — За ковром! Мне понравился один ручной работы, расписной и главное красный! — мечтательно протянула я. Вытерев пальцы о любезно предложенные Хэппи салфетки, я нашла фотографию ковра в интернете и показала ее мужчине. — Будет акцентом в комнате.              — Тогда вперёд! — Хоган хлопнул в ладоши, уже предвкушая долгие часы в очередях.              

***

             Если бы кто-то сказал Хэппи раньше, что ходить с подростом по магазинам равносильно попыткам вытащить Тони, увлёкшегося проектом, из мастерской, он бы рассмеялся дураку в лицо. Но глядя на Говард по двадцать минут залипавшую в витринах на вязанные пледики со снитчами и бросавшую укоризненные взгляды ты-Хэп-не-понимаешь-они-винные-а-не-красные, дураком он назвать мог только себя. Стоит отдать ей должное, Говард не хватала все подряд и не сваливала в корзину. Заходя в каждый новый магазин, она шла чётко к нужному ей предмету, словно по волшебству определяя его точное местоположение, а потом уже залипала, зависала и засматривалась на прочьи безделушки.              — Слушай, такими темпами в багажнике попросту место закончится, — заметил Хэппи после четвертого центра и похода на парковку.              — В таком случае мы положим вещи на второй ряд.              Говард вертелась перед зеркалом в обувном магазине с разными кедами на ногах. Казалось, что извечный вопрос «быть или не быть?» для неё звучал как «бордовые или изумрудные? а может темно коричневые? черные есть. низкие или высокие?». Хэппи оценивающе пригляделся. По его, может и не очень экспертному мнению, разница в цвете не играла столь сильного значения. Удобство было первостепенным, а дальше по универсальности.              — Бери тот, который любишь больше или носишь чаше, — предложил он, пожав плечами.              — Тогда все! — с энтузиазмом заявила Говард, носком придерживая пятку и снимая кеды. — Хэп, отнесёшь коробки на кассу?               — Конечно, — мужчина поднялся с пуфика и подхватил все шесть разом.              На кассе Говард гордо прикладывала свою карточку сама. Индикатор загрузки крутился слишком долго.              — Мисс, у вас недостаточно средств на карте, — обратился к ней продавец.              — Одну минуту, — Говард отошла от кассы живо соображая, что же делать. Да, обычно её подсчёты разнились в пару сотен с реальной суммой, но даже приблизительно прикинув, она поняла, что не все средства потратила. — Хэппи? — Говард подскочила к нему, и притянув за рукав к себе, спросила: — У тебя же есть номер Энтони?              — Конечно. Вот держи.              Говард переписала номер, к удивлению замечая, что пропущенные звонки, принятые ей за назойливые кредитные агитации, были от него. Догадка что не так с картой появилась быстро.              — Алло? Тони? Слушай, у меня проблемка небольшая, деньги закончились, — начала она, как только гудки пропали.              — Это не деньги закончились, а я карту заблокировал, — иронично хмыкнул Старк. — Ты же по-другому на звонки не отвечаешь. Джарвис мне весь мозг проел, что тебя взломали и деньги крадут.              — Не правда! Подожди, он что следил за мной!?              — Конечно, — как само собой разумеется отозвался Тони. Вот наглость!              — Ты сам перевел мне деньги, чтобы я в магазине тратила, — попыталась возразить Говард.              — Да, но что-то мне подсказывает мороженное явно меньше стоит.              — Я диван купила. И зеркало. Вазу еще интересную, — Говард начала загибать пальцы, вспоминая всё, что успела приобрести.              — Ясно-ясно, можешь не продолжать, — остановил Тони словесный поток. — Просто на будущее, то, что я перевожу раз в месяц, это на карманные расходы. А если тебе нужна одежда или мебель, можешь просто говорить Джарвису, он и с доставкой закажет, и оплатит.              — Эм, спасибо, — неловко протянула Говард. Да ту сумму, что он перевёл не все люди за год заработать могут, а ей это на мелкие траты. Но Джарвиса, Говард все равно заблокирует, нечего за ней следить. От одной лишь мысли, что её контролируют, Говард передёрнуло и она четко решила, что в ближайшее время разберется с этой нездоровой любовью Старка.              Из магазина Говард и Хэппи вышли оба нагруженные пакетами. Проходя мимо очередной ветрины, девочка невольно затормозила, залюбовавшись на новую спортивную форму. За два года, сама Говард сильно не выросла. Рост все ещё колебался в пределах 5’0, но из-за ежедневных тренировок форма почти полностью сносилась. Приходилось местами штопать или в крайнем случае покупать дешевый и менее качественный аналог. Об инвентаре и говорить нечего.              — Хочешь зайти в спортивный? — проследив за взглядом девочки, поинтересовался Хоган.              — Как-нибудь в другой раз, — помахала гипсом Говард, с грустью глядя на чёрные глянцевые перчатки. Жаль нормально примерить не удастся.              К вечеру пятницы в торговом центре значительно прибавилось народу. Протискиваясь сквозь толпу людей в лифте к выходу, Говард уцепилась за край пальто Хэппи, как за спасительную соломинку, чтобы не потонуть в нахлынувшем потоке. Вздохнуть полегче удалось лишь на парковке.              — Скоро темнеть начнёт, — погрузив в багажник последнюю коробку, Хэппи закрыл дверь. — Если хочешь еще куда заехать стоит поторопиться.              — Вообще, я планировала прогуляться, — Говард остановилась перед открытой дверью. Компания Хэппи ей нравилась. С ним было легко общаться, как с давним другом из соседнего подъезда, хотя Хоган четко выстраивал грань взаимоотношений взрослый-ребёнок. Было прикольно. В районе этого, ни больше ни меньше. Говард точно не определилась с возможными минусами такого расклада. Однако, кажется, именно эта грань давала такую несвойственную, но необходимую чёткость. А вот возвращение в Башню хотелось отложить на как можно дольше. Стоило ей подумать о теоретической возможности столкнуть со Старком, как настроение разом рухнуло в пропасть. — Я, заметь, не сбегаю, а договариваюсь, чтобы не подставлять тебя.              Хэппи удивлённо приподнял брови.              — Моё возвращение без тебя уже подстава. Я теперь на полставки нянька, так что Тони мне башку оторвёт, если тебя домой не доставлю.              — Уверена Тони на самом деле чуть больше плевать на меня, чем вам всем кажется. Это всего лишь вопрос времени, как быстро ему надоест убеждать себя, что он отец года, — скривилась Говард. — К тому же не обязательно ставить его в известность сразу.              Покачав головой, Хэппи обошёл автомобиль останавливаясь напротив Говард.              — Послушай, мы все просто беспокоимся о тебе…              — Во-первых, необоснованно параноите. Во-вторых, я понимаю, правда! — всплеснула руками Говард. — Но, Хэп, я не пятилетний ребенок, который не знает, как переходить дорогу. Я просто пройдусь до башни пешком пару метров по прямой. Со мной ничегошеньки не случится. И могу поклясться, что вернусь до комендантского часа, — девочка сложила руки на груди, округляя глаза на подобии кота из Шрека. — Пожалуйста, мне просто жизненно необходимо подышать свежим воздухом и немного пройтись.              Хоган колебался. Ничего противозаконного в обычной прогулке он не видел. Да и сам торговый центр действительно был близко к Башне. Вряд ли бы девочка потерялась.              — А еще я сплю плохо. Мне врачи в больнице говорили, что прогулки перед сном могут помочь, — видя сомнения в Хэппи, Говард начала подбрасывать аргументы. — И вообще, раз ты сам сказал, что теперь мой нянь, то нам лучше дружить и работать вместе, прикрывая тыл друг друга. Можешь смело говорить, что я тебя избила и удрала.              — О да, в это Тони точно поверит, — рассмеялся Хэппи, глядя на хрупкую девочку.              — Я занимаюсь боксом и фехтованием, — уверенно заявила Говард без капли иронии.              — Давай так в этот раз мы, как и договаривались, едем домой, а в следующий, если захочешь куда-то пойти, то просто предупредишь меня заранее, а ещё лучше договоришься с Тони или Пеппер, идёт?              Говард нахмурилась. Слова Хэппи вовсе не звучали как манипуляция. Наоборот, Говард показалось, что говорил он абсолютно честно, от чистого сердца, желая найти компромисс. Потерев здоровой рукой переносицу, она отвела взгляд в сторону раздумывая. Никто не мешает ей настоять на своём, разругаться с Хэппи и гордо уйти в закат, но Хоган был единственным человеком из Башни, с которым Говард не хотела бы иметь конфликтов. Он был спокойным, добрым, искренним и честным. А еще он не давил. Не пытался навязать свою правду только потому, что старше и юридически имеет больше прав. «На войне все средства хороши, а особенно преданные союзники» как-то сказала бабушка, одалживая соседке по лестничной площадке кипятильник. Ругаться с Хэппи было не выгодно еще и по этой причине. Да Говард будет думать, что она гениальный стратег и манипулятор и именно поэтому слушается Хэппи. И абсолютно не потому, что он импонирует ей как человек. Нет.              — Ладно, — выдохнула она, открывая дверь и залезая в салон. — Мы теперь друзья и в беде друг друга не бросаем, но это в первый и последний раз я такая добрая и уступчивая.              — Конечно-конечно, кто я, чтобы Старкам указывать, — тепло улыбнулся Хэппи, садясь за руль.              Говард на обзывательство только закатила глаза, но комментировать не стала.              

***

                    В лифт я зашла жутко уставшей. На обратном пути мы с Хэппи попали в пробку и вместо получаса добирались все два. Вынув телефон из кармана, я села прямо на пол, скрестив ноги по-турецки и увидела сообщения от друзей:              Белёк:       Мать, ты куда пропала?              Поттер:       Написала, что к отцу переехала и пропала. Тебя там за отцеубийство не посадили случаем? Намекни хоть, мы операцию по вызволению организуем              

Саммер:

Норм все, пока не посадили, но я край как близко

Завтра ночевать к вам приду и расскажу все)

             Белёк:       Если с переездом надо помочь, пиши, Джеймса запряжём              Поттер:       Я вообще-то читаю всё!              Я улыбнулась, читая шутливую перепалку парней, как вспомнила, что ключи от съёмной квартиры остались-то меня. Вот чёрт! Я совсем про них забыла! Вещи выбросила, молодец, и тут же благополучненько обо всем остальном забыла. А что вообще нужно было делать я понятия не имела! Просто позвонить и сказать… эм… что? Я же несовершеннолетняя, хозяйка квартиры это знает и вряд ли без взрослых согласится отдать мне залог или что в таких случаях происходит обычно? Уильяму что ли позвонить?              Двери лифта отворились.       Погруженная в свои мысли я вышла и на автомате продолжила идти, печатая друзьям сообщение, как до слуха донесся знакомый голос комментатора Формулы-1. Я остановилась, с удивлением огляделась по сторонам, чтобы обнаружить себя в гостиной. Телевизор работал громко. Экран ярко освещал приглушённое помещенье и зону с кожаными диванами цвета выжженого кофе. На стеклянном столике в центре стояла тарелка с сырной нарезкой, а рядом на блюдечке лежала надкушенная лимонная тарталетка. Любви к кисло-сладким десертам я не питала, поэтому перегнувшись через диван стащила пару кусочков сыра.              — Руки мыла? — от неожиданного вопроса Тони я в который раз за день вздрогнула.              Первый этаж пентхауса был построен так, что при выходе из лифта в поле зрения попадала только гостиная, кусочек большого обеденного стола и кухни, а барное пространство не просматривалось. Тони, кто бы мог подумать, обнаружился именно там. Он стоял перед высоким стеллажом с множеством алкогольных напитков и критично изучал одну из бутылок вина. Хорошо, что не ту бутылку с бурбоном.              Я перелезла на диван, невольно отгораживаясь его спинкой и кивнула. Фигурально мои руки чисты, а по факту… в грязи не валялась, сойдёт.              — Ты какая-то дерганная, — прищурился он, глядя на меня.              — Нормальная.              Энтони пожал плечами и определившись с вином, взял бокал, направляясь к дивану. Я сдвинулась на самый край пожевывая сыр и решила, пока Тони еще не сильно пьян, свалить на него всю заботу о квартире. А что? Взял на себя ответственность вот, пожалуйста, проблема – решай.              — Тонь у меня тут ситуация одна…              Старк недовольно шикнул на меня и поднял вверх ладонь, призывая помолчать. Он налил в бокал вина, залпом выпил его и, только наполнив следующий, обратился ко мне:              — Теперь говори, — он повел рукой с бокалом, давая отмашку.              — Мы на съёмной квартире жили, а ключи хозяйке я так и не вернула. Вообще, я даже не сообщила ей… ну понимаешь о чём, — закинув руку за голову, я пыталась нормально донести, что мне нужно. Получалось как-то не очень. — Короче, я понятия не имею, как с квартир съезжают.              Облокотившись на диван Тони слушал, совершенно не глядя в мою сторону.              — Разберусь, — спустя пару секунд раздумий бросил он и, закинув в рот кусочек сыра, прибавил громкость телевизора. — Утром ключи на кухне оставь.              Так легко. Мне бы в пору радоваться, но я везде искала подвох, которого, кажется, и не было. А может Тони просто отмахивается от меня и на самом деле ничем заниматься не будет? Вполне логичный исход. Да и звучал Старк абсолютно безучастно. Пятница, вечер, вино – он явно хотел отдохнуть, а не выслушивать моё нытье о надуманных проблемах. Но! На минуточку! Я не ныла, а реально не знала, что делать. Вот не выдают детям пособия «как жить, если единственный человек, от которого зависело ваше существование, умер». Нет инструкций или универсальной рабочей схемы. Ты просто, как слепой котёнок, тычешься наугад, авось не ёбнет! А благодаря Тони… Нет! Из-за Тони я вынуждена торчать здесь и пытаться добиться от него понятных для меня ответов на, казалось бы, обыденные для взрослого вопросы. Просто диалог, сука! Когда два человека разговаривают, а не отворачиваются и молчат. Уже давно бы могла подстроить свою смерть, подделать документы и свалить на Мальдивы. Я реально была уверена, что это проще, чем вытащить из Старка хоть еще одно слово. Понимаю, я не гений, не сексуальная модель с обложки Playboy, со мной не интересно, но это из-за самого Старка ближайшие три года нам необходимо будет выстраивать хоть какой-то минимально продуктивный диалог!              Картинки на экране сменяли друг друга. Я продолжала сидеть на краешке дивана, постоянно ёрзая в поисках удобной позы. Все недовольство и раздражение словно сковырнули как запёкшуюся корочку раны и теперь эмоции кровоточили, заполняя собой все моё нутро за неимением выхода. Состояние усугублялось тем, что по неясным для меня причинам Старк наичуднейшим образом по умолчанию определялся как безопасный и приятный человек, сильного отвращения не вызывающий. Противоречие крылось в том, что это чувство было интуитивным и я привыкла на него ориентировалась. Сейчас же оно жестко билось о бетонную стену реальности. Ах, да еще и этот кошмар, как я могла забыть! По-моему, в этот раз интуиция жестко проебалась и, как я и предполагала, мы с Тони нахрен не сдались друг другу.              От приглушенного света меня постепенно начинало клонить в сон. Я терла глаза, но упрямо продолжала сидеть и вариться в ядовитом соке самокопания. Тони на моё нахождение рядом никак не реагировал. Только хмурился, если я в очередной раз начинала ёрзать на диване в попытке усесться удобнее, однако никак это не комментировал. Когда он налил в бокал последнюю порцию вина и отставил бутылку за столик, я услышала характерный перезвон стекла. Теперь понятно. Это была не первая бутылка. Помнится вчера пьяным он был весьма милашкой и даже соизволил поговорить со мной. Если он уже допился до нужной кондиции, то грех не воспользоваться подвернувшейся возможностью.              — Слушай, я тут подумала, нам ведь явно не хочется торчать здесь все выходные друг с другом? — как только началась реклама, я осторожно обратилась к нему, закидывая идейку. Провести с Тони под одной крышей два полноценных дня я приравнивала к самоубийству. К чьему конкретно правда еще не ясно. — Предлагаю, так: ты отдыхаешь в Башне со своими друзьями, а я у своих. Их родители будут дома, волноваться не о чем.              Не в силах спокойно усидеть на месте я привстала на коленях на диване, стараясь поймать взгляд Тони.              — Мне нравится ход твоих мыслей, — отсалютовал он мне, отпил вина и, подтянув к себе колено, упер в него руку с бокалом. — Только до возвращения Пеппер вернись и не забудь, что ты в школу в понедельник идёшь.              — Что? Подожди, какая школа, какой понедельник! — диалог так резко свернул не в ту степь, что я не успела толком порадоваться наступающей свободе. — Мне нельзя… у меня ж эта… у меня справки нет. Вот!              — Есть, — преспокойно отозвался он без энтузиазма. — Думала я не узнаю, что ты из больницы сбежала?              Ой. Вообще-то тогда у меня были кардинально другие планы на жизнь.              — Это плохо? — уточнила я, стараясь понять по ничего не выражающему лицу Энтони собираются ли мне за это что-то предъявлять.              — Очень. Но будем считать, лекция прочитана, уроки усвоены, и ты сильно раскаиваешься, — довольно протянул Тони, явно не собираясь возиться с непутёвым подростком. Мне же лучше.              — О да, не поверишь, на сколько сильно. — серьёзно закивала я. — Рада, что мы договорились. Мистер Старк, с вами приятно иметь дело. Надеюсь, раньше вечера воскресенья не увидимся!              Я поднялась с дивана и, подавив порыв стащить еще немного сыра – моё нежелание приближаться к Энтони было сильнее – направилась в сторону лестниц.              — Пеппер возвращается в девять! — донеслось до меня на выходе из гостиной.              В спальню я завалилась, еле волоча ноги. Вся усталость за последние дни словно копилась в бездонном резервуаре, который сейчас перевернулся, и я застряла в его липком вязком содержимом. Еще одна ночь без нормального сна и у меня точно органы начнут отказывать. Я поплелась к своему рюкзаку и, одним движением перевернув его, высыпала на стол все содержимое внешнего небольшого кармана. О столешницу звякнула пара монет и зажигалка, на пол славировали несколько пластырей. Последним из кармана вывалился серебряный блистер. Подняв его с пола подрагивающими от нетерпения руками, я уставилась на последнюю таблетку в упаковке. Превосходно блять! У меня и снотворное кончилось! Может, не знаю, на меня еще и люстра упадёт, ну чтоб не расслаблялась!? А то слишком хорошо живу!              Я гневно запихала все обратно в рюкзак и закинула его под стол. Зайдя в ванную, я положила в рот таблетку и, открутив вентиль, запила водой прямо из-под крана.              Завтра будет новый день. Я посмотрела на себя в зеркало пытаясь почувствовать хоть толику уверенности в том, что он будет лучше. А сейчас спать. Главное не засидеться в ванной и не грохнуться прямо здесь.