Эпицентр Приключений

Жизнь — самое редкое, что есть на свете. Большинству людей знакомо только существование. (Оскар Уайльд)

Слыша о тюремном заключении, люди зачастую ассоциируют это с отсутствием свободы, сыростью и мраком, окутывающий камеру. В конце концов, суровыми надзирателями. Они пугаются, представив, как запястья сковывает железо с противным связаканьем. Для Хосока, в свою очередь, это стало глотком воздуха. Он не сопротивлялся, будучи пораженным поступком детектива. Только смотрел в злорадствующие глаза через сквозные отверстия окошка патрульной машины и понимал, что это далеко не конец. Однако донести ту же мысль до головы Намджуна было второстепенной задачей. Непосильной, ведь разум того был затуманен скорым арестом серийника, по вине чего потерял бдительность. Хосок уверен, так и случилось. В камере у Чона предостаточно времени, чтобы обдумать бывалые поступки. И это всегда приводило его к одному умозаключению: то, что создал отец, давным-давно превратилось в прах. Старания сохранить хотя бы долю той идеи обернулись провалом. Мало того, Эпицентр теперь хранил множество грязных секретов в пределах спортивного зала, которые наверняка были бы не одобрены Чон Ми Хёком. — Чон Хосок, у вас посетитель. *** Чувства человека порой безумны и для других кажутся необоснованными. Одни лишь слова могут вызывать столь распространенный спектр эмоций: начиная от восхищения и заканчивая чистой ненавистью. Мари не раз задумывалась о том, что может вывести ее на всплеск злости. Смотря в экран телевизора, где главный герой сходит с ума, узнав о горькой правде, усердно скрываемая его возлюбленной испанка отрицает подобный расклад. Она, скорее всего, начала бы копаться в себе, да так глубоко, что потеряла бы нить причины, из-за которой вовсе начала самоанализ. Это отличало ее от главного героя кино. Правда? У правды ведь есть несколько оттенков. Мари родилась в семье авторитетных личностей, что выросли в жестоких и суровых условиях, без намека на проявление заботы. Цепочку возглавляли Элеонора и Фрэнк, главы семейства, а после шел проигрышный брак Хлои и Алекса, не увенчавшийся успехом. Могла Мари с раннего детства усвоить то, что обычно вторят другие мамы и папы своему чаду, когда ее кровные существовали сплошной ложью? Нужно всегда говорить правду. Нужно ли на самом деле? Возможно, по вине своих родителей в настоящее время Винсент не понимала обрушившуюся злость Беннет на нее. Своими зелёными глазами, полные негодования и какой-то чуждости, будто они и вовсе не подруги, она в упор смотрела на Мари. — Почему ты ведёшь себя так, будто нихрена не происходит?! Брюнетка повела бровью, чуть нахмурившись из-за произнесенных слов, нежели из-за непрекращающейся боли в боку. Она догадывается, что такие поспешные выводы американка сделала, лишь заметив внешнее спокойствие и, малость безразличие в выражении ее лица. Но это был только внешний показатель, никак не гармонирующий с тем шквалом, бушующий в сердце девушки. — Ру, это слишком, — Лорен, до этого скромно наблюдающая за подругами, подала пресекающей голос. Оттолкнувшись плечом от стены особняка, она было хотела шагнуть к красноволосой, но та заговорила: — Слишком? — прозвучало саркастично и не понимающе одновременно. Мари сделала глубокий вдох, продолжив слушать то льющееся дерьмо с уст Ру. — Слишком - это красть документы с полицейского хранилища! Слишком - это ходить на нелегальные бои! Слишком - это устраивать сделки с наркоманами! Казалось, гостиная детектива вот-вот перевернется верх дном. Возмущенный голос заставлял дрожать стекла, а потолки тонуть в распыляющемся гневе. Беннет. Понимала ли Мари ее чувства? Нет. Ей не приходилось рвать глотку за кого-то, как рвала в данный момент Ру. Они были разными по натуре, воспитанию, характеру, в конце концов. Осуждала ли, Мари за подобные высказывания? Нет, потому как ситуация, в которой она замешана. Нет, не так. В которой она потонула с головой, действительно настоящее дерьмо. И выбраться из него живой, при этом выполнив желанное, будет сложной задачей. Осознание этого Беннет пришло намного быстрее, чем темноволосой, и скорее всего, именно потому ее поведение перешло рамки стабильности. Но заставляла Мари прилетать их сюда, и вымаливать бросить затею с Ман У? Нет. — Когда ты поймёшь, что в этой заварухе, ты - самое слабое звено, — Винсент подняла на ту серые глаза, в коих можно было прочитать ничто иное, как смирительное спокойствие. Показалось, Ру приближалась на несколько дюймов. — А может, есть что-то, или кто-то, кто удерживает здесь тебя? Признайся! Я не верю, что ты такая глупая дура! Ты не та Мари, которую я знала раньше! — Прекрати... — Смит коснулась рукой плеча Ру, что вздымалось вверх, вниз, но та дёрнулась, поддавшись вперед. — Ты не смотришь дальше своего носа, — наконец монолог Ру окончательно расторгнут. Слова Мари повисли в напряжённой тишине. Сложив руки на груди, так как те стали бесконтрольно подрагивать, девушка заговорила, вглядываясь в перекошенное, красное от прилива крови к щекам лицо американки. — Я не хотела вас втягивать во все это, но и без того рассказала достаточно, подвергнув опасности. Это мое решение. Мое принятое, осознанное решение покончить с траблами семьи. И пусть я выгляжу как неумеха, что полезла туда, куда не стоило, я не отступлю. — швы снова болезненно напомнили о себе. — Я звала тебя? Звала прилетать сюда? Нет. И хоть мне неприятно выслушивать это, я не держу обид. Я всегда буду скучать по тебе. — в серых глазах блеснуло нечто горькое и тоскливое. — По тебе, — взглянув на блондинку, безмолвно жалеющая о своей затее, что было отображено в голубых очах. — Ты можешь осуждать меня за этот выбор, но я сделала слишком много, чтобы взять и просто дать заднюю. Не отгаваривайте меня, пожалуйста, потому что я не хочу видеть, как вы разочаруетесь, услышав отказ. — Разве это уже не произошло? — хмыкнула Ру. Резкая слабость в мышцах и провалившийся из под ног пол заставил выпустить ошарашенный гортанный крик, машинально вытянув руки вперёд. *** Бегая широко раскрытыми глазами по знакомым стенам, Мари схватилась за вздымающуюся грудь, глубоко дыша. Раз, два, три. Раз, два, три. Прилипшее к горлу чувство страха вызвало дрожь во всем теле, дополняемый заметной испариной на висках. Мельком взглянув на свое отражение в зеркале, висящее напротив, девушка зарывает пальцы в корни запутанных волос, медленно переосмысливая приснившийся кошмар. Сон, кажущийся реальнее чем положено. — Ты в порядке? — внезапно прозвучал женский голос громко и оглушающе в гробовой тишине, что привычно заполняла дом. Не спеша, поворачивая голову к источнику звука в проходе, темноволосая замечает Лорен и ее выделяющиеся поблескивающие голубые глаза. Первое, что проносится в мыслях ошеломлённой Винсент средь таких, как размышление о значении кошмара, каким образом тут оказалась Смит? Мари с чем-то не разделенным, похожее на «Господи!» встаёт с мягкой поверхности дивана. Преодолев дистанцию в пару шагов, девушки крепко обнимаются, хотя брюнетка успевает прочесть явное смятение на лице Лорен, из-за чего появляется все больше вопросов. После, прячет своё в копне блондинистых локонов. — Ты чего? — тихо хмыкает Ло, слегка отстраняясь. — Не обижайся на Ру, она... Жалеет, что наговорила тебе всякого. Сердце пробивает удар. Мари сдвигает брови к переносице, проведя языком по сухим, бледным губам. — Стой, обижаться? На что? Мари делает неуверенный шаг назад, и наблюдая как с каждой секундой поведение девушки рядом становится все страннее, высвобождает руки из слабой хватки. — Где-то три часа назад мы приехали сюда по адресу который ты скинула, — начала Лорен, пока испанка запутывается в хронологии событий все глубже, пытаясь достучаться до воспоминаний, что стремительно покинули ее ранее. — Ты объяснила Ру, почему не вернёшься в ближайшее время в Виго, но она взбесилась и... — Сказала, что я глупая и лезу не в свое время? — перебивает Мари, столкнувшись спиной с изголовьем злосчастного дивана. Потихоньку она начинала догадываться, что послужило концом "кошмара". — Верно, — подтверждает, еле заметно сощурив глаза. — Почему я потеряла сознание? — Мари думает, что это стало случаться слишком часто, но промолчав, дождалась ответа. Не ускользнуло от внимания то, как побледнела Лорен. — Она толкнула тебя, достаточно сильно. Я не ожидала такого! — Смит произносит всё предельно извиняющимся тоном, нервно теребя крой кофты, наблюдаемая Мари во сне. Оказавшийся реальностью... — Но нам повезло. В этот момент в дом зашли два парня. Брюнет с пирсингом и татуировкой, а второй светлый с мягкими чертами лица. — Чонгук и Тэхён... Что было дальше? — Мари старается унять появившееся смущение, потому как она подозревает, что все это кончилось не совсем разумно. — Ты почти ударилась головой, но Чон... — Я поняла, — Винсент не понимает, по какой причине эти откровения рассказа вгоняют в нее столько краски, что непроизвольно ощущается как нечто чистое и невинное. Как светлое пятно среди черного бескрайнего холста. Однако она бы хотела, что всё же этот инцидент был сном. Кошмаром. Встревает вопрос, где сейчас Ру? И смятение на лице Смит отчётливо даёт знать, что та не в курсе о планах их красноволосой подруги. — Мари, у тебя кровь! Опустив растерянный взгляд вниз, девушка и вправду замечает как несколько, тонких, алых струй стекают из под атласной спальной майки. Кажется, швы разошлись. *** Maroon 5 - Animals Внутри жгучая лихорадка, что безжалостно пробивала все тело, пока вспотевшая рука сжимала выступ черного мусорного пакета. Чимин давно позабыл о том, какого это быть Чистильщиком. Тем, от кого воротят нос даже непробиваемые боксеры и такие мерзкие существа в лице союзников босса. Выше написанное для Чимина отходит на второстепенный лад. Ему совсем плевать, что подумают сотрудники Эпицентра, увидев его в очередной раз окровавленным. Какая-то душевно раздирающая боль по прежнему измывается над ним, и он позволяет допустить мысль, что виной тому мертвое окоченелое тело Мин Юнги. Ему придется сделать это. Убрать труп бледнокожего. В ряды чистильщиков входят палачи. Те самые, у которых на оголённое тело, покрытое слоем пота, накинут грязный фартук, а жилистые руки, держащие разделывающий животину нож, по локоть в крови жертв. Чимин не помнит, как свыкся с этой работой, и как часто он мелькал в стенах нижнего яруса здания, дабы избавиться от туш с пробитыми головами. Это происходило сплошной рутиной, словно все так, как и должно быть. Остановившись у массивной двери, Рыжий ощутимо испытывает противоречие реальности. Будто, этот раз, когда ему придется на пару с амбалами разделать человеческие конечности, фасуя по зип-пакетам - ошибка. Его присутствие здесь, впрочем, то ошибка, но ослушаться Ман У было чем-то несусветным. Сжав пакет, Чимин делает осторожный шаг назад, оттягивая завёрнутое тело в мешок, в сторону. Малейший шорох вызовет эхо, и от того Паку становится дурно. Голова болезненно трещала, норовя расколоться надвое, но нужно было думать, как поступать дальше. Думай! Унимая дыхание, Чимин старается придать своим действиям смысл. Были ли они близки с Мин Юнги настолько, чтобы в данный момент рисковать собственной жизнью, пытаясь устроить Мятноволосому похороны, как у нормальных людей? Ведь если не он и его безумные идеи в голове, Мин Юнги так и останется в памяти пары человек, а никто другой не соизволит вспомнить о его существовании. Попросту говоря - некому. — Пак? — парень еле заметно вздрогнул, и повернув голову видит перед собой знакомого мужчину. — Принес? Босс предупредил, что ты должен зайти. — Да, — сжав зубы от такого чистого недоверия Пэка к его личности, Чимин хватает пакет, занося вглубь помещения. Зеленый, устрашающий, тусклый свет. Посередине комнаты с низкими потолками расположены металлические столы, напоминающие хирургические. На продолговатых стойках лежало множество ножей, начиная от тесака и заканчивая висящим мачете. Стены холодные, голые, с отпечатками брызгов крови. Нахмурившись, табун мурашек покрыл кожу Чимина в мгновение ока. Леденящий воздух с привкусом гнилья вечно заполнял это злосчастное место. —Дай сюда, — грубо выдернув мусорный пакет из рук Рыжего, Джерад подобно хищнику оскалился. Чимин бегло осматривает холодные оружия. Думай, думай, ну же! — Ты сегодня сам не свой. Шлюха не удовлетворила? — Джерад присвистнул, беспечно вытащив тушу юнца прямиком на стол. Пак ощутил, как нервно дёрнулся глаз, а к горлу подплыл ком чего-то вязкого и скользкого. В голове крутились шестеренки, заводя мышление, но его не способно придумывать нечто практичное и вполне выполнимое. Когда в руках палача блеснуло лезвие широкого диаметра, (каким обычно разделывают фермерских свиней), Чимин двинулся с места. — Давай я? Джерад покосился на того, однако нож отдал, от чего парень еле заметно выдохнул. Крепко сжав рукоять у бледной шеи трупа, Пак боковым зрением наблюдает, как палач, отвернувшись, насвистывает неизвестную ему мелодию, копошась в ящике. Холодный пот покрыл кожу вместе с мурашками, из-за того хотелось взвыть, исчезнув из мира сего. Замахнувшись, Чимин насквозь пронзает затылок мужчины лезвием, а тот, недоумевая, поворачивается расколотым лицом на мгновенно ослабевших ногах. Пак отпускает рукоять, и, толкнув руками Джерада, наконец, он валится на бетон, под ним, стремительно окрашивающийся в бордовый цвет.