Маятник Силы

Тото, у меня такое чувство, что мы больше не в Канзасе. — Волшебник страны Оз (Фильм 1939)

***

Солнце уходило за горизонт, окрашивая старую брусчатку в тёплый золотисто-красноватый цвет. Чуть в стороне слышался щёлкающий стрёкот сверчков, а редкие парочки прогуливались под звуки тихих разговоров и смеха. Макс шёл вдоль реки с рюкзаком за плечами, периодически улыбаясь собственным мыслям. В рюкзаке лежал подписанный контракт на его вторую книгу — и это до сих пор казалось ему чем-то фантастическим. Если бы не Марина, которая тайком отправила рукопись в издательство, Макс наверняка не решился бы сам. «А теперь, — думал он, — у меня… вторая книга! Да я сам не верю». Мимо пронёсся запыхавшийся бегун, отвлекая Макса от задумчивости лишь на миг — и мысли снова потекли своим чередом. Весёлые туристические кафе с кричащими вывесками, заманчивыми запахами и навязчивой музыкой уже вовсю зазывали прохожих, но Макс точно знал, куда ему нужно. На фоне ярких витрин неприметно терялась скромная табличка с потускневшими буквами «Тихая Гавань» — место, куда он приходил уже много лет. Узкий вход, обвитый плющом, вёл в глубь заведения, где время словно замедлялось. Ресторан напоминал старую библиотеку: деревянные столы, мягкий свет ламп, запах кофе и чуть пыльных страниц. По стенам стояли книжные полки — от потрёпанных кожаных фолиантов до современных изданий с яркими обложками. Некоторые из них лежали набок, словно их недавно пролистывали и, небрежно вернув, поставили не на место. Негромкая джазовая мелодия струилась по залу, не мешая разговорам, а, напротив, создавая уют. Макс прошёл мимо нескольких столиков, где гости лениво листали страницы или негромко разговаривали. У окна на их привычном месте уже сидели двое. Марина, миниатюрная девушка с чёрными волосами, первой заметила Макса: её глаза весело блеснули, и она улыбнулась. Напротив неё полулёжа на стуле сидел Андрей — высокий, крепкий, с видом человека, которому, кажется, всё на свете понятно и немного забавно. — Опять заставил нас ждать! — раздался голос Марины, когда Макс подошёл к столику у окна. — Это писательский приём: появиться в тот момент, когда «сюжетно» выгодно, — отшутился Макс, опускаясь на стул. — Так что всё честно. И потом, нужно же дать вам время перемыть мои косточки, а? — Ну-ну, «сюжетно выгодно», — фыркнула Марина. — Лучше рассказывай, что в твоём новом романе. Раз контракт на вторую книгу в кармане, давай рассказывай! А то выдумал тоже — суеверие! Фантастика, да? Макс на миг задумался, затем улыбнулся. — Фантастика, да, будет. И триллер тоже.— Там главный герой — талантливый мошенник, который притворяется офицером межзвёздной полиции в одной… скажем так, «космической империи». Он хочет обчистить местного губернатора, но понемногу начинает играть роль не только для прикрытия, а реально помогает людям. Сначала — ради выгоды, а потом… — Становится героем поневоле? — приподняла бровь Марина. — Примерно так. Сначала это вроде как прикрытие, чтобы втереться в доверие. Но потом вдруг понимает, что ему нравится помогать. Он пытается оставаться мошенником, но уже не может вернуться к прежнему цинизму. — Волк в шкуре овчарки, — пробормотал Андрей, усмехнувшись и скрестив руки на груди. — Почему волк? — нахмурилась Марина. Андрей пожал плечами, проговорил негромко, словно читал не слишком любимую лекцию: — Люди делятся на три типа: овцы — мирные, слабые, часто беспомощные; волки — хищники, они охотятся на слабых; и овчарки — те, кто защищают стадо. Примерно так. Мошенник — очевидный эгоист: он не нападает в открытую, но и не защищает никого. Ему важна своя выгода. — Но ведь он не убивает, никого не калечит, — тихо возразил Макс. — Просто крадёт у богатых. Конечно, это плохо, но это не делает его «волком» в чистом виде. Андрей вздохнул, смотря на Макса долгим взглядом: — Если считать, что волк — это непременно убийца, то нет, он не волк. Но безразличие — это уже зло само по себе. Можно просто стоять в стороне, пока другим рвут глотки. А в итоге получаешься таким же хищником. Макс отвёл взгляд. Что-то в словах Андрея заставило шевельнуться неприятное воспоминание, которое он давно старался забыть. Школьный двор, Марина сидит на скамейке, глядя в землю, пока двое идиотов из старшего класса что-то ядовито выкрикивают. Тогда он не вмешался. Он никогда не вмешивался. Не потому, что боялся, — просто не видел в этом смысла. Это было не его дело. Он подошёл позже, когда обидчики ушли, чтобы спросить что-то неважное, кажется, о домашке. Она подняла на него глаза — красные, но полные сдержанного упрямства. И в этот момент один из тех двоих, прокравшись сзади, перевернул мусорное ведро ей на голову под гогот его дружка. Вместе с хлопком пластика на асфальт посыпался мусор. Брызги грязи окатили Максу кроссовки — те самые, новенькие, которые он только вчера надел в первый раз. Он даже не сразу понял, что произошло. Смотрел, как Марина, залитая какими-то обьедками, молча, дрожащими руками вытирает лицо, и чувствовал, как внутри начинает закипать злость. Не за неё. За свои кроссовки. А дальше он просто двинул вперёд. Помнил, как его кулак встретился с челюстью одного из тех идиотов, как второй даже не успел толком понять, что произошло. Всё было быстро и просто: пара ударов, короткий крик, и больше к Марине никто не лез. Вообще никто. От этого воспоминания ему было не по себе. Мерзко, как-то. Почему? Он ведь отогнал придурков, и они больше не лезли к ней! Разве это не главное? Макс резко поднял голову, прогоняя неприятное воспоминание. Ерунда. Тогда он сделал то, что должен был. Хотя бы в итоге. — Может, и так, — произнёс он наконец. — Но я люблю верить, что люди сложнее. Волк может стать овчаркой, если у него будет правильный стимул. Всё живое меняется. Почему бы и волку не стать кем-то другим? Андрей лишь покачал головой: — В твоих историях, Макс, — может быть. В жизни обычно всё не так красиво. Волки всегда остаются волками. Их или ломают, или… уничтожают. Так гораздо безопаснее. Тишина повисла на пару секунд, но Марина быстро разрядила обстановку, подняв бокал: — А давайте выпьем за овчарок и нашу будущую литературную звезду! Макс улыбнулся: — За вторую книгу. — За волка в овечьей шкуре, — хмыкнул Андрей, уже мягче. — И за тебя тоже, — добавила Марина, взглянув на Андрея. Они с весёлыми подколками чокнулись напитками, обсуждая и другие книги, кино, вспоминая какие-то давние шуточные истории. Время летело незаметно, и вот уже в окнах «Тихой Гавани» сгущались сумерки. Рассчитавшись, троица вышла на набережную. Свежий ветерок шевелил волосы, где-то вдали мигали фары проезжающих машин. Макс шёл чуть позади, рассеянно улыбаясь шуткам Андрея и ироничным ответам Марины. И вдруг услышал резкий хлоп — короткий, будто громкая петарда. — Ребят, что это?.. — начал он. В тот же миг раздался мощный взрыв. Воздушная волна снесла столики ближайшего кафе, витрины лопнули с оглушительным треском. Посыпались осколки стекла, люди в панике закричали и бросились врассыпную. Макс, растерявшись, вскрикнул, обернувшись на звук. По улице шли несколько человек в чёрных костюмах с жёлтыми повязками, один поднял автомат и дал очередь поверх толпы. Вновь прогремел взрыв — возможно, из гранатомёта. — За мной! — коротко скомандовал Андрей, утаскивая Макса и Марину за колонну. Пули выбивали куски штукатурки, гул стоял оглушительный. Спрятавшись за колонной, они перевели дыхание. Макс увидел мальчика, который лежал на мостовой и плакал, зовя маму. Марина вскрикнула, собираясь броситься к нему, но Андрей удержал её: — Не высовывайся! Я сам. Он наклонился и почти ползком двинулся к ребёнку, прижимаясь к асфальту под свистом пуль. Макс затаил дыхание: всё происходило, словно в кошмарном сне. Андрей подхватил мальчика на руки, но один из боевиков заметил движение и повёл стволом. Макс слышал очередь, смешавшуюся с очередным взрывом. — Макс! Сюда! Забери его! — крикнул Андрей, закрывая мальчика своим телом, его лицо перекошено от боли. В него попали? - промелькнула у Макса мысль. Андрей крикнул еще раз, — Давай! — и Макс рванул вперёд. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как прогремел новый оглушительный хлопок — взрывная волна отбросила его, в глазах вспыхнули всполохи света, а затем наступила тьма.

***

Сознание возвращалось медленно, сквозь шум и шипение, напоминавшие сонный булькающий выдох. Макс чувствовал, что плавает в чём-то тёплом, плотном. Давление в груди и странные покалывания мешали сосредоточиться. «Где я?» Мысль прорезала туман, но память была обрывочной. Вспышки боли, крики, лица Андрея и Марины… всё переплеталось. Он приоткрыл глаза. Лицо закрывала маска с трубками, зелёная жидкость окружала его и мерцала в тусклом свете. Дышать, однако, получалось — воздух поступал ровно. Страх, будто он захлебнётся, медленно отступал. Тихо пошевелив правой рукой, Макс уткнулся в прохладную стеклянную стенку «аквариума». Рука оказалась тонкой, с изящными пальцами, абсолютно ему чуждой. Прошло уже больше десяти лет, как он не тренировался всерьез, но руки у него всегда были мускулистые, а то, что он видел, походило на руку может и тренированой но хрупкой девушки. Сжавшись от ужаса, он поднял обе руки и увидел, что кожа и мышцы выглядят совсем не так, как у прежнего себя. Он опустил взгляд на торс и увидел женские изгибы, аккуратные бинты, под которыми угадывалась женская грудь, гладкие плечи и плавные линии бёдер. «Чёрт! Что это за бред? Где моё тело?!» Адреналин всколыхнулся с новой силой, но внезапный звук за стеклом отвлёк его: перед «аквариумом» стоял робот с угловатым корпусом и непонятными инструментами вместо кистей. Снизу раздался короткий сигнал, робот повернул «глаза»-датчики и заговорил ровным механическим голосом, слегка приглушённым толщею жидкости: — Пациент, прошу не волноваться. Вы находитесь в бакта-капсуле. Ваше состояние стабилизировано. Показатели хорошие. Резкие движения нежелательны. «Бакта-капсула?» Макс не знал, что это значит, но звучало по-медицински. Он зажмурился, изо всех сил пытаясь вспомнить, как попал сюда. Где Андрей? Где Марина? Перед глазами вставала вспышка взрыва и… ничего. Робот приблизился, что-то нажал на панели у основания капсулы, и жидкость вокруг стала теплее. Макс рефлекторно напрягся, опасаясь, что его варят заживо, но вскоре почувствовал лишь приятное тепло, растекавшееся по телу лёгким покалыванием. Он думал о том что он наверное в больнице, раз он пациент и его «состояние стабилизировано», но что за больница купает больны в какой-то жиже? И как это относится к теракту? И где он вообще? Послышались уверенные шаги, вырвавшие Макса из вихря размышлений. В помещение вошёл высокий темнокожий мужчина в форме. Коротко стриженные волосы, фуражка в руке. Он уставился на капсулу, прищурил глаза: — Привет, Сола. — В его голосе слышалось облегчение. — Я уже думал, мы тебя потеряли. Макс молчал, не зная, как реагировать. «Сола?» Мужчина перевёл взгляд на дроида: — Как её состояние? — Пациент Сола Тапало стабильна, капитан Панака. Повреждения мягких тканей устранены, регенерация протекает успешно, но восстановление нейросвязей не завершено, — произнёс дроид. Капитан кивнул и, приблизившись к стеклу, заглянул внутрь: — Ясно. Сола, объясни, что за ситховщина там произошла? Когда мы тебя нашли, ты была при смерти. Ожоги от бластера, голова чуть не расколота… А ведь ты, насколько мне известно, шла на встречу с подозреваемым! Неужели ты нарыла что-то серьёзное? Макс сглотнул. Что ему ответить? Они приняли его за какую-то «Солу». Но куда делось его собственное тело? Это кошмар? Или безумие? И что за бред про «бластер»? Вдруг в голове Макса раздался негромкий голос: «Ты же понимаешь что лучше ответить что ничего не помнишь, да?». От неожиданности он чуть не дёрнулся. Он огляделся, но дроид и капитан Панака не подавали вида, что слышали что-то. «Прекрасно, у меня ещё и галлюцинации… Ну да, а что я им скажу? Правда звучит совсем уж дико», — подумал Макс и, тяжело сглотнув, произнёс: — Я… не помню, — вздрогнув от чужого, явно женского голоса. Он звучал глуховато, но вроде как дублировался через внешние динамики — капитан услышал его. — Не помнишь? — Панака поморщился. — С твоей травмой это неудивительно. Ладно, как только что-нибудь вспомнишь — сообщай мне лично. Думаю, Чёрное Солнце совсем страх потеряли. На моих людей вздумали нападать — Он скользнул взглядом по дроиду. — Ты, жестянка, продолжай наблюдение. Вернусь позже. Капитан вышел, уверенно чеканя шаг, и Макс тихо вздохнул, чувствуя, как напряжение чуть отпустило. Он коснулся бинтов на груди, проводя пальцами по чужой женской фигуре. Всё происходившее было слишком сюрреалистичным, чтобы пугаться всерьёз. Наверное, шок делал его почти равнодушным. Время в бакта-капсуле тянулось мучительно долго. Изредка Макс дремал, иногда пытался подавить внезапную панику, то и дело шевеля пальцами, чтобы убедиться, что всё это не бред. Робот периодически подходил к контрольной панели, проверяя показатели, и Макс слышал отрывки его сухих комментариев о «улучшении регенеративных функций». Но чем конкретно он занимался, было неясно. Спустя несколько часов — а может, и полдня — появилась ещё одна гостья: офицер в похожей форме, веселая и разговорчивая девушка, которую робот — как он позже узнал, называвшийся дроидом, назвал Эссарой. Она с улыбкой заглянула в капсулу: — Привет, сестрёнка! Как самочувствие? Ничего не болит? А то наш капитан только и умеет, что ворчать, а мы тут, в эскадроне, печь научились — точнее, я испекла твой любимый пирог… но ребята уже оттяпали половину! Так что не заставляй нас тут за тебя всё доедать! Да, кстати, Хак вчера такую штуку выкинул… Макс лишь медленно мигал, глядя на улыбающуюся Эссару. «Сестрёнка?!» Значит, у Солы тут есть родственники. И всё, что она сейчас говорит, должно что-то значить. Но что отвечает обычно младшая сестра? Заметив, что Макс в ответ молчит, Эссара, похоже, списала это на ранение и быструю усталость, ещё немного поболтала и, пожелав скорей поправиться, ушла. Шли то ли часы, то ли целые сутки. Макс не понимал, день сейчас или ночь: жидкость в бакте то становилась прохладнее, то теплее, а он впадал в беспокойный сон и выныривал обратно. Откуда-то внутри себя он всё ждал тот таинственный голос, но больше не слышал ни звука. В какой-то момент робот объявил, что организм «Солы» полностью стабилизировался. Жидкость слили, и Макса пронзил холод. Он неуверенно ступил на пол — ноги казались ватными после длительной невесомости. Дроид размотал бинты, показав исцелённую, хоть и чужую женскую фигуру, и протянул Максу тонкий шёлковый халат. Эссара появилась снова, сияя улыбкой, и подала аккуратно сложенный свёрток: — Ну что, сестрёнка, держишься молодцом! Ещё вчера эти дроиды заявляли, что твой шанс выжить был десять процентов. Ха! Я им сразу сказала: мою Солу так просто не прикончишь! Смотри-ка, уже и ходишь! — Она легонько потрепала Макса по плечу. Её прикосновение казалось дружеским, но незнакомым, чужим. — Чего молчишь? А, ну да, ты же всегда была букой! Макс с трудом выдавил слабую улыбку, его губы дрогнули, но казались неестественными. «Букой?» Это слово цеплялось за разум, словно отголосок чьей-то памяти, но не его собственной. Эссара наклонилась чуть ближе, словно проверяя, всё ли в порядке. — Ладно, переоденься и загляни к врачу-органику на осмотр, а потом — домой! Хак уже ждет внизу с нашим аэрокаром. Макс осторожно взял свёрток изящной рукой, которая ощущалась настолько чужой, что он невольно задержал дыхание. Тонкие пальцы, светлая кожа с чуть заметным загаром… Эта рука могла бы принадлежать кому угодно, только не ему. Не ему прежнему. Сердце глухо колотилось. Он посмотрел на Эссару и понял, что уже не знал, чего боится больше: того, что все произошедшее окажется реальностью, или того, что это кошмар который он не переживет. «Домой, — повторил Макс про себя. — Это звучит… слишком хорошо, чтобы быть правдой».