Одно светлое чувство

      Тишину весеннего неба неподалеку от Бихолдерс разорвал одиночный раскат грома: примяв траву и кусты взрывной волной, Златорог переместился с плоской вершины утеса дальше за деревья — туда, где, по его мнению, должна была прятаться Шира. Он оказался в паре шагов от нее и вряд ли мог ожидать теплого приема, если бы лучница не заметила промелькнувшего неподалеку лиса. Так что, когда Ледоруб создал пространственную дверь — прямоугольник сияющего тумана, — Шира позволила увлечь себя в нее.       Они очутились в трехстах футах от прежнего места, под большим старым вязом в окружении раскидистых молоденьких лип.       — Мерзкие убийцы! — прошипела лучница, отталкивая Ледоруба.       — А как я мог остановить его?! Он сильнее!!! — приглушенно воскликнул Яррис, встряхнув Ширу за плечи. Лицо его искажали гнев и беспокойство. Слишком многое нужно было обсудить, но времени не хватало. — Зачем ты…       — Ну и сиди в кустах! Тебя вообще должно было заморозить на полчаса!       — Я — создатель амулета! Да не вырывайся ты! — Яррис силой надел на лучницу перстень. Благодаря перчатке большой перстень крепко сел на средний палец правой руки. — В нем Волшебный поток…       «Но ведь подействовало! — подумала Шира. — На пару секунд точно!»       — Спасибо, — пробормотала Андермун и, быстро наклонившись, чмокнула волшебника в губы: так как она снова надела перчатки, это был самый удобный способ создать контакт и задействовать бусину.       Лицо Ярриса замерло с приподнятыми бровями, а взгляд остекленел, так что лучница вывернулась из застывших объятий и исчезла за ближайшими деревьями.       Очнувшись через три секунды, Златорог обнаружил себя в полном одиночестве и, подавив вздох, произнес слово, активирующее волшебное послание:       — Варда!       «Шира, вернись! — сосредоточившись, подумал Яррис. — Я перенесу нас отсюда. Барадун сам разберется здесь!» — И тотчас же услышал голос лучницы в своей голове: «Когда?! Не хочу рисковать жизнями других людей. А ты?»       Помрачнев, Ледоруб переместил прикрепленные к поясу ножны с кинжалом из-за спины на правый бок и натянул перчатки. Волшебник вспомнил толчки сонного Кассиуса, сотрясавшие землю и ломавшие лед, и собственные намерения избегать смертельного риска — теперь они, как листы порченой бумаги, годились лишь на выброс.              Следовало покинуть открытый участок как можно скорее, так что Хельгар, не оглядываясь на труп Мартины, отошел от края утеса и углубился в лес. Он ожидал сигнала от фамильяров, чтобы узнать, где прячется неприятель, и иметь возможность направить заклинания. Остановившись, Хельгар раскрыл ладони на уровне груди и слегка повел ими вверх.       — Облачение огня! — По торсу чародея разбежались узоры из синего пламени, не причиняющие ни ему, ни его одежде вреда. Неосязаемая кираса казалась издалека сгустком трепещущего голубого огня, но разливала меньше света, чем обычный факел.       Хельгар чувствовал себя до крайности раздраженным — и не потому, что его планы сорвались, а потому, что каждый из участников последних событий вел себя как идиот, включая самого чародея.       «С чего я вздумал примерять роль злодея из жалкой столичной пьески? — хмуро думал он. — Видите ли, хотел посмотреть на кровавую баню и, испытав злорадство, смириться с его смертью. Тупой смертью! Прости, приятель, но ты глупо сдох! Так глупо… Когда я узнал об этом, я был глубоко разочарован, и это чувство даже превышало скорбь».       И теперь, столкнувшись с предательством Ледоруба, Хельгар испытал нечто похоже — разочарование и отвращение к человеческой глупости.       «Только идиот мог бы рискнуть всем ради любовницы или любовника! Пожертвовать жизнью, мощью, положением из-за слабости?! Я не узнаю тебя, Яррис. Я думал, Мерзлота закалила тебя, но ты, выходит, размяк? Как же ты мне нравился — нет, ты бесил меня, конечно, и вызывал зависть, — и как мне будет неприятно тебя убивать…»       Как ни странно, о виновнице разлада Стронхейм практически не думал: ее глупость была слишком очевидна. Чего еще следовало ожидать от тупоголовой полуэльфийской луковицы?       Хельгар вздрогнул всем телом, почувствовав тысячи невидимых иголочек на кончиках пальцев, и мысленно переключился на фамильяра: теперь чародей видел глазами зверька. В шестидесяти футах от него, пригнувшись к корням вяза и заранее приготовив стрелу, Шира Андермун изучала окрестности острым взглядом.       Стронхейм беззвучно рассмеялся. Он растянул между ладоней клубящийся почти прозрачный сгусток фиолетового тумана и выпустил его в ту же секунду, когда Шира заметила лиса и выстрелила. Лис исчез, зрение Хельгара вернулось, так что он не успел увидеть, как лучница корчится от боли из-за угодившего в нее синаптического разряда. Зато он услышал крик с того места, где находился.       Андермун за карьеру наемницы несколько раз получала удары по голове, но никогда не испытывала ничего подобного: словно в нее залили слишком много густого тумана, а виски сильно сдавили. Однако хуже всего была душевная боль: бесконечное отчаяние, безнадежность, пожирающая изнутри тоска по чему-то невозможному. Как если бы Шира не умела ходить, страстно жаждала этого и знала, что никогда не сможет. Как если бы дорогой ей человек, разочаровавшись, отвернулся от нее навсегда. Как если бы она потеряла Амарриса…       Благодаря невероятному усилию воли Шира пришла в себя, но не смогла вернуть ясности мыслей или унять дрожь в пальцах. Подняв оброненный лук и прицепив его за спину, Андермун огляделась в поисках нового укрытия и вскочила на ноги. Взгляд ее упал на облитую голубым сиянием фигуру, мелькавшую среди деревьев.       — Маленькая луковка, — ласковым низким голосом произнес чародей, — ты потеряла так много сил и устала. Давай помиримся и отдохнем? Все будет в порядке, не нужно беспокоиться.       Под влиянием этих слов, мягких, как гагачий пух в подушке богача, лучница должна была расслабиться, потерять бдительность и сделаться податливой для дальнейших убеждений. Однако Шира напряглась, когда невидимый тонкий обруч на ее голове, выбегающий на лоб из-под двух длинных прядей волос и закручивающийся на концах подобно бараньим рожкам, слегка нагрелся. Сделав вид, что внимательно прислушивается, Андермун позволила Хельгару подойти ближе.       Стронхейм остановился на некотором расстоянии.       — Ты же знаешь, что мы с Яррисом в любом случае договоримся. Давай включим тебя в наш договор? Никто не умрет сегодня.       — Ага, — буркнула лучница, швыряя зачарованную шишку с эффектом опутывания, и тут же перенеслась, используя туманный шаг. Способность нырять сквозь ткань пространства перемещала всего на тридцать футов и не могла использоваться слишком часто, зато не создавала шума. Шира, скрывшись от взора чародея, затаилась в кустах жимолости, надеясь, что в скором времени сможет нормально соображать и двигаться.       Хельгар взмахнул рукой, создавая порыв ветра, который сдул шишку в сторону. Там, где она упала, землю пробили стебли, расползавшиеся с большой скоростью. Заметив угрозу, чародей отшатнулся и отступил, но стебли росли слишком быстро и успели обвить его щиколотки. Волшебные побеги постепенно истончались, так что в конце концов их силы оказалось недостаточно, чтобы удержать мощного противника: Хельгар порвал стебли и отступил за деревья, оглядываясь. Он знал, что на какое-то время лишил Андермун возможности сосредоточиться и провести атаку, и благодаря зачарованному плащу не опасался ее стрел. Важнее всего было отыскать Ледоруба и не подставиться под его удар…       Казалось, сами небеса услышали сокровенные мысли чародея: он вновь почувствовал покалывание в пальцах и понял, что второй лис справился с поставленной задачей. Усмехнувшись, Хельгар переключился на зрение фамильяра и увидел спину Златорога, затаившегося за кустами ирги. Яррис нарисовал в воздухе спираль, проговаривая четко, но тихо: «Айр! Нудх! Шши!» — и в эту секунду Стронхейм запоздало сообразил, что волшебник, возможно, привлеченный криком раненной лучницы, незаметно подкрался на расстояние, достаточное для атаки заклинанием. Пока лис смотрел на спину Ледоруба, тот видел в шестидесяти футах перед собой прислонившегося к дереву Хельгара.       — Срань… — пробормотал чародей, возвращая себе зрение, но ничего не успел сделать: на него обрушился поток холодного воздуха, пропитанный энергией стихии льда. Кираса голубого пламени защитила Хельгара, вполовину уменьшив мощь использованного против него заклинания.       Нанеся урон и выдав свое местоположение, Яррис хотел убраться. Кроме всего прочего кожаный браслет с тремя продолговатыми бусинами из тигрового глаза подрагивал на его запястье, сигнализируя о присутствии фамильяра. Ледоруб использовал громовой шаг, создавая вакуумную воронку и звуковую волну, и перенесся ближе к тропе, петлявшей между кустами жимолости и барбариса. Он был уверен, что задел и уничтожил чернобурого лиса.              Если боги и наблюдали за происходящим, то свысока, вполглаза, лениво перебрасываясь шуточками. Им, конечно, было забавно следить за тем, как по тропе бежал некто по имени Крабонара — белокожий эльф с копной светлых волос, ниспадавших на роскошный бархатный плащ. Он бежал, виляя из стороны в сторону, поворачиваясь всем телом, чтобы осмотреть окрестности слева или справа. Заметив выглянувшую из-за кустов полуэльфийку, явно обрадованную его появлением, Крабонара остановился и отдал ей честь.       — Какое счастье! — приглушенно воскликнула Шира и выбралась на тропу. — Авантюрист! Да еще и могучий паладин! Неужели Егерь Каас получил мое послание и прислал тебя?! Боги и небеса! Это просто спасение!       Крабонара улыбнулся и помахал рукой.       — Чародей по имени Хельгар Стронхейм пытается избавиться от свидетеля в моем лице и уничтожить Бихолдерс — деревню мирных жителей, славных пчеловодов. Надеюсь, твоя храбрость… Что ты делаешь? — изумленно спросила Андермун, увидев, как эльф разоблачается, снимая одну вещь за другой. — Эй-эй, ты что?!       Однако могучий паладин ее не слушал: он стаскивал штаны. Оставшись в одних трусах, Крабонара принялся нелепо отплясывать, размахивая руками и ногами.       — Ты… ты слышишь, что я говорю? Ты ведь авантюрист! Как же Кодекс Приключенца?! Разве долг не обязывает тебя?.. Ой, нет, пожалуйста, не подтанцовывай ко мне!       На секунду Шире показалось, что паладин внял голосу разума, так как его танец оборвался на половине, но затем Крабонара согнул руки в локтях, запрокинул голову и издал отвратительное кукареканье, совершенно непохожее на крик живого петуха.       — Ты идиот?! — прошипела Андермун, затравленно озираясь. — Нас же чародей услышит!       Неистовая пляска обнаженного паладина продолжилась.       Лучница, пылая негодованием, плюнула ему под ноги и показала непристойный жест, которому научилась у Верховного чародея. Это действие почему-то вызвало у Крабонары бурное ликование, выразившееся в возгласе «Йу-у-ху-у!» и еще более энергичных па. Уже разомкнув губы и приготовившись грязно выругаться, Шира вдруг услышала, как ее тихо окликает Яррис, подобравшийся к тропе под прикрытием жимолости. Андермун в отчаянии махнула на авантюриста рукой и нырнула обратно в кусты. Крабонара, лишившись зрителя, побежал дальше по направлению к вершине утеса.       — Что за идиот? — сквозь зубы поинтересовался Ледоруб и добавил, всматриваясь в бледное лицо лучницы: — Есть у тебя лечебное…       — А моя бусина сработает? — нетерпеливо перебила его Шира.       — Не уверен…       Раздался жужжащий звук, пространство между деревьями, подобно клинку, рассекла широкая молния, которая сначала поразила Ярриса, а затем перепрыгнула на Ширу. Златорог сгорбился, но устоял на ногах, чувствуя себя словно живая рыба, насаженная на прут, в то время как лучницу отшвырнуло на несколько шагов. По ее телу прошла судорога. Андермун дрожала и хрипела, но кое-как приподнялась на локтях и сунула руку в поясную сумку.       Ледоруб быстро оглянулся. Ему показалось, что он увидел где-то вдалеке, между деревьями, отблески голубого пламени. Хельгар наверняка готовил новое заклинание, а это означало, что Шира умрет. Вытянув руку, волшебник нарисовал в воздухе треугольник, заключая в него валявшуюся на земле лучницу, и произнес несколько слов. Андермун поглотил разлом в пространстве, промелькнувший, как черная молния, а в следующую секунду грянула настоящая молния, выпущенная чародеем.              Не то чтобы Яррис хотел принять на себя мощь этого заклинания, но все же зачарованные шпоры на его сапогах хотя бы частично защищали от удара волшебной молнии, тогда как у Ширы, судя по всему, не имелось подобных предметов. Бедняжке на роду было написано позориться и представать в жалком свете, а ведь на самом деле Андермун основательно подготовилась к бою: выпила эликсир защиты от огня (стихия, пользующаяся наибольшей популярностью у волшебников и чародеев!), запаслась зельями лечения и амулетами от всех видов ядов, нацепила парализующую бусину и обруч, подаренный Барадуном, позволявший противостоять очарованию любого уровня… Однако, увы, арсенал Стронхейма отличался большим разнообразием.       Ледорубу повезло: молния, не найдя своей изначальной цели, сверкнула и исчезла, не причинив ему вреда.       «Старина Яррис! — раздался в его голове голос Хельгара. — Давай на этом закончим? Могу запереть твою девку в карманном измерении — получишь ее живой, если уймешься».       У Златорога было несколько секунд для ответа, но он промолчал. Стронхейм отправил еще одно послание: «У тебя совсем гордости нет? С трудом вернуться, чтобы разрушить все ради шлюшки Барадуна? Ведь она надоест тебе быстрее, чем ему!»       Как ни странно, Ярриса в большей степени разозлило не само оскорбление, а упомянутое в связи с ним имя Верховного чародея, так что на этот раз сдержанность не помогла ему утаить истинные мысли.       «Что ты знаешь о гордости, выскочка? И с чего решил, что можешь покровительствовать мне?! Лучше помалкивай или…»       — Я язык твой поганый вырву! — прокричал Златорог так, чтобы его низкий голос раскатился как можно дальше.       К этому времени волшебник уже снова владел собой и решил замаскировать тактический ход под покровом изначально охватившей его ярости: крик должен был сориентировать Ширу в пространстве, ведь Ледоруб перенес ее в другую часть леса — и Андермун услышала его. Она отлеживалась в небольшом овражке, восстанавливая силы с помощью лечебного зелья.       Яррис не видел Хельгара и не хотел тратить заклинания впустую, так что собирался перенестись за ближайшие деревья и призвать волшебный глаз или другого шпиона. Он использовал туманный шаг в ту секунду, когда чародей создал огненную бурю, и оказался на самом краю участка, объятого пламенем, поднимавшимся до самых верхушек деревьев. На этот раз волшебный огонь был направлен против врага и не воздействовал на растения или животных. Златорогу повезло: лишь один шаг отделял его от безопасного пространства. Теперь он чувствовал себя рыбкой, которую запекают над углями прогоревшего костра, с той лишь разницей, что его чешуя — одежда и снаряжение — никак не страдали, зато все тело пронизывала боль от пожирающего изнутри жара.       Ледоруб вывалился из широкого столба огня, чувствуя себя довольно паршиво. Вряд ли Стронхейм после всего сказанного ими обоими собирался затягивать бой, а значит, после атаки по площади последует заклинание, бьющее точно в цель, поэтому Яррис поспешил создать три зеркальных отражения самого себя — три копии Ярриса Златорога, перемещающихся вместе с ним и повторяющих все его движения.       Волшебник готовил призыв, когда убедился в собственной правоте: одно из отражений, словив полупрозрачный фиолетовый сгусток психической энергии, исчезло. Усмехнувшись уголком губ, Яррис произнес несколько слов и взмахнул правой рукой, рассекая пространство. Завеса огня истаяла, открывая взору весенний лес, и позволяя заметить легкое голубое свечение, выбивавшееся из-за ствола раскидистой липы. В воздухе рядом с деревом появился росчерк черного пламени, по форме напоминающий ятаган. Миг — и клинок пространственного разлома дважды хлестнул по телу чародея. Раздался сдавленный крик.       Яррис управлял клинком, вытянув вперед руку и сосредоточившись на нем. Губы волшебника кривила усмешка, обрисовывая две морщины вокруг рта, уголок правого глаза несколько раз дернулся. Клинок разрушения представлял собой вершину призывных заклинаний Ледоруба и наносил урон, который практически невозможно избежать. Заклинание требовало концентрации, но всего несколько ударов могли покончить с чародеем.       Стронхейм понял это, получив только два из них, и поспешно отступил: раздался раскат грома, появилась воронка, создавшая звуковую волну, Хельгар исчез.       Громовой шаг переносил не больше чем на сто футов — для чародея, может, двести, — но клинок Ярриса не мог последовать за ним. Златорог опустил руку, и призыв рассеялся.       «Два уже неплохо», — утешил себя волшебник.              Мысленно выругавшись, Хельгар оперся рукой о ствол вяза, чтобы немного прийти в себя, но его и без того короткий отдых прервался: из-под крон деревьев обрушился залп стрел. Зачарованный плащ отклонил все стрелы, так что пространство вокруг чародея оказалось утыкано и усеяно ими.       — Привет от луковки, — пробормотал Стронхейм, оглядываясь. Он раскрыл ладонь перед собой и сосредоточился на поиске. — Ну же, Шира Андермун, давай узнаем, где ты прячешься…       Чародей чувствовал направление, но не расстояние до цели. На него обрушилось еще несколько залпов, пока он не выдержал и не пробормотал сквозь зубы:       — Ну до чего же тупая! Тебе в меня не попасть, идиотка!!!       Все же стрелы могли нести в себе скрытую угрозу — очередное опутывание или подготовку к созданию ловушки, — так что Хельгар отошел в сторону. Пока он шел, грянул очередной залп и одна из стрел воткнулась ему в икру сверху вниз, пройдя под кожей и задев лишь мягкие ткани.       — Ах ты!.. — возмутился Хельгар. В отличие от неудачников, он знал, что ничтожная вероятность — все равно что никогда. Шира могла бы с ним поспорить, так как считала, что между никогда и почти никогда — целая пропасть, и не раз убеждалась в этом на личном примере. Как бы то ни было, успех ее оставался ничтожным.       «Стрела могла быть отравлена, — хмуро подумал Стронхейм, — если бы Барадун более щедро снабжал своих людей».       Нанесенные Златорогом повреждения — чародей до сих пор чувствовал себя так, словно его внутренности пропустили через мясорубку пустоты, — побудили Хельгара к быстрым и рискованным действиям: он должен был как можно скорее уничтожить угрозу. Не играть, не соревноваться, не меряться силами — уничтожить противника и выжить. Желание доказать превосходство и утереть нос волшебнику отошло на задний план.       «Заманю луковку в ловушку и заставлю Ярриса выбирать: он спасет ее и откроется, либо даст ей сдохнуть».       Стронхейм снова вытянул руку, чтобы выяснить в каком направлении искать Ширу: она все время двигалась, — а затем быстро сжал руки в кулаки и выдавил сквозь зубы: «Землетрясение!» Ему лишь нужно было накрыть заклинанием определенный участок леса, зная примерно, с какого расстояния лучница может делать залп. Земля в том месте задрожала и пошла трещинами. Земляные пласты тряслись и разваливались, корни выдавливались наружу, деревья падали, в небо поднялось облако пыли.       Продолжая концентрироваться на заклинании, Хельгар приблизился быстрым шагом и увидел плащ Андермун, придавленный камнем. Самой лучницы не было видно, но чародей знал, что она где-то там, пытается спастись от взбесившейся стихии, ведь туманного шага недостаточно, чтобы выбраться из зоны поражения.       — Что тут у нас? — пробормотал чародей, разглядывая вышедшую на поверхность породу. — Базальт? Ха…       Широко расставив ноги и руки, Хельгар с усилием повел ладони вверх, извлекая из-под земли на разных участках, затронутых разрушением, несколько больших каменных плит, похожих на нарисованные детской рукой нелепые и массивные человеческие фигуры. Шесть каменных гигантов, в два человеческих роста каждый, ожили и задвигались.       Землетрясение стихло, как только Стронхейм перестал на нем концентрироваться и переключил внимание на оживление камня. Шира пряталась за поваленным деревом и видела, как двое гигантов приближаются к ней с обеих сторон. Деваться было некуда — ее все равно обнаружат! — так что лучница использовала туманный шаг и перенеслась на тридцать футов в сторону, за вспученный пласт земли. Какая-то ветка хрустнула под ногой, Андермун выругалась про себя и, уронив дымовую шашку, прянула с места. Однако добежать до уцелевших деревьев она не успела: один из гигантов запустил в нее вывороченную землетрясением липу. Дерево чуть-чуть не угодило в Ширу и упало прямо перед ней. Отпрянув, лучница опрокинулась на спину. Двое гигантов продолжили швырять в нее камни и деревья, а четверо других приближались, неуклюже, но широко шагая.       Мечась между убийственными снарядами, с глазами загнанного зверя и лицом, измазанным в пыли, Шира наконец в полной мере осознала собственную беспомощность перед столь сильным противником. Да, Яррис был прав: Хельгар может раздавить ее одним пальцем, он опасен как шторм и хитер как лис. Андермун почувствовала, что ее глаза защипало: не от страха, а от обиды на чертовых авантюристов и Барадуна, которые не явились на помощь, хотя это их задача защищать Бихолдерс! Один из валунов угодил лучнице в бедро, и она упала, пискнув: «Дряньство!», — но тут же вскочила, хромая, и в последний раз использовала туманный шаг, чтобы хоть ненадолго спрятаться за поваленным деревом. Там Шира лихорадочно обшаривала сумку в поисках световых и шумовых гранат, продумывая, как их использовать, чтобы дать себе хоть один шанс вырваться из ловушки.              Яррис, конечно же, слышал грохот камней и треск поваленных деревьев и испугался, когда сообразил, в какую мышеловку угодила дорогая его сердцу мышка. Тем не менее ему хватило самообладания понять, что и крысоловка стоит где-то рядом. Хельгар его ждал, и не терял бдительности. Концентрация на каменных гигантах не помешала бы ему использовать против Златорога мощное заклинание наподобие синаптического разряда, губительного для умственного и физического состояния, так что следовало атаковать чародея чем-то мощным, но издалека.       Остановившись на расстоянии в сто пятьдесят футов, используя раскидистые липы как укрытие, Ледоруб снял перчатку и поводил рукой в воздухе. Возле нее образовался ледяной шарик, который вращался вокруг указательного пальца, постепенно увеличиваясь в размерах.       — Эстен! Дээр! Хенн! — Яррис взмахнул рукой, и ледяной шарик понесся вперед, огибая кусты и стволы деревьев. Когда он приблизился к чародею, то походил на снежный ком, катящийся с горы, но состоял изо льда, а не снега. Хлопок — и лед взорвался, замораживая все вокруг в радиусе шестидесяти футов. Хельгара пронизала волна нечеловеческого холода, его кираса вспыхнула ярче, поглощая часть энергии стихии льда.       — Как… освежающе… — пробормотал Стронхейм, силясь улыбнуться посиневшими губами. — Словно холодный душ!       Яррис стиснул зубы: каменные гиганты не исчезли. Ширу нужно было выручать как можно скорее, но не подставляясь под удар — ведь тогда они оба погибнут. Отбросив полу мантии, Ледоруб запустил руку в невидимый карман.       — Достояние Кастора и благодарность феи Нимро, — произнес он, поднимая руку и вознося открытую ладонь к небу. — Золотой рог!       Золотистый свет замерцал на ладони Ярриса, и вскоре оформился в сияющий боевой рог с замысловатым чеканным узором. Рог вызывал Золотой доспех — или невидимого воина, сражающегося в золотых латах с сияющим мечом. Ледоруб планировал обрушить ярость воина на Хельгара и отвлечь его внимание. Он поднес рог к губам и затрубил…              Шира ухватила световую гранату и хотела вытащить ее из сумки, но вместо этого извлекла на свет длинную рукоять из белого золота, украшенную множеством сияющих серебряных нитей. «Что за…» — пробормотала лучница, пытаясь разжать пальцы, но они словно прилипли. Андермун потянула руку на себя и вытащила из сумки половину сияющего ярким солнечным светом клинка. Вскочив на ноги, она полностью достала меч и воззрилась на него в полном изумлении.       «Кажется, на этот раз Доспех предпочел тебя, — услышала Шира голос Ярриса в своей голове. — Он на две минуты — сражайся без страха!»       Меч сам вознесся к небу, вздернув за собой правую руку Андермун. Мириады золотых искр окутали фигуру лучницы и обрели форму золотых лат. Почувствовав себя выше на пару футов, ощутив прилив сил и воодушевления, Шира обеими руками обхватила рукоять так, будто всю жизнь сражалась двуручным мечом, и бросилась на ближайшего каменного гиганта. Первый же удар рассек камень, как масло. Метнувшись через израненную землю, подобная солнечному лучу, отраженному от множества зеркал, Андермун срезала двух гигантов, вставших на ее пути, и ринулась к чародею. Хельгар перестал поддерживать заклинание и создал в воздухе пространственную дверь. Он успел заскочить в портал, прежде чем лезвие сияющего меча задело край его плаща, а затем мерцающий прямоугольник исчез прямо перед носом Ширы.       Золотые искорки начали осыпаться, меч истаял и латы развеялись.              «Что это была за хрень?!» — хмуря широкие брови, думал чародей. Он перенесся на вершину утеса и собирался использовать одлепорт как летающую ловушку, однако его ожидал еще один сюрприз: труп Мартины и портшез исчезли.       — Может, Яррис опередил меня? — пробормотал Хельгар. — Тогда надо поторопиться…       Самым мощным и дальнобойным заклинанием Стронхейма был метеоритный дождь. Правда, он не мог накрыть им целую деревню — лишь четыре участка диаметром в сто шестьдесят футов. В сложившейся ситуации это казалось наилучшим выходом, ведь Хельгар примерно знал, где оставил своих врагов — там-то он и создал четыре зоны, наполненные горящими снарядами, сыплющимися с небес. Затем ноги чародея подогнулись из-за общего истощения, и он упал на траву. Полежав так немного, он протянул руку к невидимому карману, в котором хранил зелья и эликсиры…              Яррис и Шира нашли друг друга в аду из раскаленного воздуха, пыли и огненных искр. На этот раз выпитый лучницей эликсир огня, который действовал час и обошелся ей в тысячу золотых, частично окупился, а вот Ледоруб чувствовал себя не очень хорошо. Задыхаясь, он вывалился из зоны поражения вместе с Андермун, сел на землю, извлек из потайного кармана пузырек с голубой жидкостью и поднес его к губам.       — Это все, что у тебя есть? — сочувственно поинтересовалась Шира.       Яррис ответил, быстро осушив сосуд:       — Я же сказал, что не готов к бою! Мы собирали Барадуна на водный план и… К черту! Нельзя дать Хельгару восстановить силы! У тебя есть надежная атака в ближнем бою?       — Удар стального ветра! Но надо подобраться…       Златорог усмехнулся, услышав что-то знакомое.       — Вот как? Ты это умеешь? Я отвлеку его, а ты подкрадешься, идет?       Шира кивнула.       — Думаю, он на утесе: для Переносящей двери нужно хорошо запомнить место, где хочешь оказаться. Если нет, придется искать.       — Ты перенесешь нас?       Ледоруб поднялся на ноги, начертил в воздухе прямоугольник мерцающего тумана и, обернувшись, протянул Шире руку. Ее зеленые глаза казались ярче на перепачканном лице. Яррис беззвучно вздохнул. Он знал так много волшебных слов, символов и формул, сплетающих мощные заклинания из ткани реальности, но не мог придать достаточной силы банальным словам, готовым сорваться с его губ: «Я боюсь потерять тебя и боюсь умереть. Пожалуйста, не дай этому случиться!» Стало бы ему легче, если бы он знал, что Шира думает о том же?              Они оказались под большим старым вязом, где Шира меньше получаса тому назад опробовала силу амулета на его создателе посредством едва уловимого поцелуя, и сразу же разделились: лучница, прячась за кустами жимолости, начала медленно и осторожно подкрадываться к вершине утеса, а волшебник поправил перчатку на правой руке и приготовился творить заклинание.       — Нала игиб! — В сорока футах от чародея, сидящего на траве и подкрепляющего силы, из земли вылезла гигантская рука из полупрозрачного силового поля. Растопырив пальцы и заслонив Ледоруба от противника, рука понеслась вперед.       Она повторяла движения, которые совершала в воздухе правая кисть Ярриса.       Хельгар вскочил на ноги, намереваясь рассеять волшебную длань и, зная местоположение Златорога, выпустить в него синаптический разряд, но прямо перед ним из ткани реальности выскользнула Шира. Она взмахнула клинком со скоростью, неуловимой для человеческого глаза, поразив чародея силовым полем, и должна была снова исчезнуть, но тело Стронхейма создало разряд и с треском отшвырнуло лучницу в сторону.       Яррис, занесший длань, готовую схватить и зажать Хельгара в кулаке, вздрогнул и невольно подался вперед. Многолетняя дисциплина помогла ему сохранить концентрацию, но неловкое движение правой руки толкнуло волшебную длань вперед и та, вместо того чтобы сгрести чародея, протащила его и сбросила с обрыва.       Ледоруб, измученный и смущенный, уже не мог сосредотачиваться на заклинании — длань исчезла. Он подбежал к краю утеса, посмотрел вниз и увидел Хельгара, распластанного на воде лицом вниз, влекомого течением. Яррис взмахнул рукой и создал водоворот, затянувший чародея. Воронка существовала какое-то время, вращая бесчувственное тело Хельгара и притапливая его в воде, пока у Златорога хватало сил. Краем глаза он увидел, как приподнялась Шира, и у него совсем отлегло от сердца.       — Кажется, он мертв, — произнес Яррис побелевшими от усталости губами, отирая пот со лба. — Волна вынесла его на берег.       Лучница поднялась на ноги и встала рядом с волшебником, глядя на речку и песчаный бережок у подножия утеса. Она перевела взгляд и заметила толпу пчелодержцев, столпившихся у дальних домов. Кто-то бежал вместе с детьми к дальнему лесу, кто-то перегонял скотину; несколько телег отъезжали по дороге в направлении, противоположном утесу.       — Смотри! А вы считаете их дураками. Все они понимают! Быстро сообразили, что тут замешана магия. Они не знают, какие ужасы им грозили, но чувствуют опасность. Они боятся вас! В гробу они видали ваши порталы!       Яррис услышал слезы в голосе Ширы и повернулся к ней, желая сказать что-то утешительное, но увидел воина в полном облачении, который стоял, вперив руки в бока, слева от нее. Сколько он так стоял?.. Окажись здесь Барадун, он бы пояснил, что это Герой войны Дроздофил шестидесятого уровня, прибывший для выполнения квеста. Дроздофил окинул величественным взором, внушающим почтение даже сквозь забрало, окрестности, надеясь отыскать высокоуровневого босса, но обнаружил лишь кучку бестолковых НПС и двух непонятных личностей. Он видел также бездыханное тело без опознавательных знаков и надписей, лежащее на берегу.       «Так, — должно быть, думал Дроздофил, — они убили его и полутали, придется ждать респа. Или сбегать пока за бочонком меда в поселение? Квест на группу из пяти человек — позову кого-нибудь из гильдии на помощь, неохота одному вайпаться».       И воин, не проронив ни слова, удалился так же бесшумно, как и прибыл. Он не знал, что этот квест выполнить уже не удастся.       Яррис и Шира проводили его удивленными взглядами. Лучница настолько устала, что даже не стала кричать авантюристу вслед, а показывать средний палец при Златороге постеснялась.