Лезвия Тени

– Твою мать... – прошептал Дауд, едва слышно, словно слова, прежде чем сорваться в холодный горный воздух, застревали у него в горле, цепляясь за сухую слизистую, как будто боялись быть произнесенными вслух. Он шагал по изрезанной камнями и ухабами местности, где каждый шаг давался с трудом, будто земля сопротивлялась его движению, пытаясь удержать его на месте. Ноги, тяжелые, как будто налитые свинцом, едва слушались его, а тело, изможденное и обессиленное, шаталось от усталости, словно марионетка с оборванными нитями. Голова раскалывалась, мигрень в висках пульсировала с каждым шагом, усиливаясь и напоминая о том, что он едва ли не на грани. Каждый удар сердца отдавался в голове глухим, болезненным эхом, словно кто-то бил молотом по наковальне внутри его черепа.       С момента той резни прошло уже несколько часов, но воспоминания о ней, словно тени, неотступно следовали за ним, цепляясь за каждую мысль, как когтистые лапы. Они всплывали в сознании обрывками: крики, кровь, хаос. Парень пытался отогнать их, но они цеплялись за него, как липкая паутина, не давая забыть. Он чувствовал себя живым трупом, бредущим в никуда, не понимая, куда и зачем идет. Но что-то внутри, какая-то глубокая, животная сила, заставляла его двигаться вперед, превозмогая боль и усталость. Это был инстинкт выживания, древний и неумолимый, который не оставлял ему выбора.       Дискомфорт в желудке нарастал, сдавливая грудь и подступая к горлу, словно тяжелый камень, который он не мог выплюнуть. Капюшонник остановился, согнувшись пополам, и, не в силах сдержаться, рухнул на колени. Камни впивались в кожу, но он едва чувствовал эту боль – она терялась на фоне того, что происходило внутри. Его мышцы живота судорожно напряглись, горло обожгло кислым, резким привкусом. Внезапный рывок – и зеленая рвотная масса вырвалась наружу, разливаясь по земле и покрывая её густой, неприятной на вид субстанцией. Он чувствовал, как его тело сотрясается от спазмов, а горло обжигает едкая горечь. – Ебаный... блядь... – прохрипел он, с трудом вытирая губы тыльной стороной ладони. Голос его был хриплым, почти беззвучным, но, несмотря на слабость, Дауд заставил себя подняться. Ноги дрожали, тело умоляло остаться на земле, но он упрямо встал, чувствуя, как каждая мышца протестует против этого. Он знал, что если остановится сейчас, то уже не сможет продолжить путь.       Он поднял голову и посмотрел вверх. Луна уже висел на горизонте, сменив теплое Солнце на своем посту. Небо, усыпанное бесчисленными звездами, казалось бескрайним. Они мерцали, словно огоньки далеких миров, выстраиваясь в причудливые созвездия, озаряя всё вокруг таинственным, почти мистическим светом. Дауд замер на мгновение, вглядываясь в эту безмолвную красоту. Ветер, холодный и резкий, обдувал его лицо, принося с собой запах горной свежести и отдаленный аромат полыни. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоить дрожь в теле и хаос в мыслях. Путь был долгим, и сил оставалось всё меньше, но он знал, что остановиться – значит сдаться. А сдаваться он не привык.       Собрав волю в кулак, Укутанный сделал шаг вперед, затем еще один. Его тень, вытянутая и неуверенная, плясала на камнях под светом Луны, сопровождая его в этом бесконечном, изнурительном пути. Каждый шаг давался с трудом, но он продолжал идти, преодолевая боль и усталость. Горы вокруг него казались безмолвными великанами, наблюдающими за его борьбой. Они возвышались над ним, холодные и равнодушные, словно напоминая о том, как мал и ничтожен он в этом огромном мире. Но Юноша не обращал на это внимания. Его мысли были сосредоточены на одном – продолжать идти, несмотря ни на что.       Он шел, шаг за шагом, чувствуя, как холодный воздух обжигает легкие, а камни под ногами становятся все более скользкими и неровными. Но он не останавливался. Он не мог остановиться. Оглядевшись по сторонам, он заметил очертания огромной дыры в горе, чернеющей вдали, как зев какого-то древнего чудовища. Дауд испустил вздох и, пошатываясь, направился туда. С каждым шагом он чувствовал себя все хуже и хуже. Ноги дергались, живот скручивало в бараний рог, а голова казалась готовой лопнуть. Он стонал, но тихо, чтобы его никто не услышал. Зрение было расплывчатым, и вещи казались деформированными, словно он смотрел на мир через мутное стекло. Но даже в таком состоянии он продолжал двигаться вперед.       Он стал приближаться к пещере, его шаги ускорились, и от этого тряска только усилилась, делая все вокруг еще более тошнотворным. Но ему было все равно. Он уже был перед входом. Сделав последний шаг, он вступил во тьму. Пройдя еще немного, он уронил факел, и тот потух, оставив его в полной темноте. Затем он сам упал сначала на колени, а затем лицом на твердый пол. Камни, холодные и шершавые, впивались в его кожу, но он едва чувствовал это. Его сознание медленно угасало, погружаясь в темноту.       Внутри пещеры было холодно и сыро. Воздух был насыщен запахом влажного камня и старой пыли, смешанной с чем-то еще, что он не мог определить. Дауд лежал на полу, чувствуя, как холод проникает в его тело, но он не мог пошевелиться. Его сознание медленно угасало, погружаясь в темноту. Он чувствовал лишь тьму, тихую темень, но его это не заботило. Он хотел лишь отдохнуть. Последнее, что он услышал перед тем, как его сознание полностью покинуло его, был тихий шепот, доносящийся из глубин пещеры. Он не мог разобрать слов, но они звучали как призыв, как обещание чего-то, что ждет его в этой тьме.

***

      И вот Булава уже занёс своё тяжёлое оружие, готовясь обрушить её на голову Брюнета, превратив её в кровавое месиво. Воздух вокруг него казался напряжённым, будто сама природа затаила дыхание в ожидании удара. Но в тот самый момент, когда оружие уже начало своё движение вниз, рука парня молниеносно схватила головку булавы, заставив главаря бандитов застыть в изумлении. Его глаза расширились, а губы слегка приоткрылись, словно он не мог поверить в то, что происходит. Всё его тело на мгновение оцепенело, будто он столкнулся с чем-то, что выходило за пределы его понимания.       Однако произошло нечто, чего никто из присутствующих не мог предвидеть. Рука Дауда начала покрываться тьмой, словно сама тень вырывалась из-под его кожи, обволакивая её чёрной, живой массой. Это была не просто тьма – она пульсировала, дышала, будто обладала собственной волей. Все разбойники замерли в ужасе, включая атамана. Их лица, ещё недавно полные уверенности и злобы, теперь выражали только страх. Даже воздух вокруг, казалось, сгустился, наполнившись тяжёлым, почти осязаемым ужасом.       Затем, сжав ладонь, Капюшонник с лёгкостью сломал металлический шар булавы, словно он был сделан из глины. Звук ломающегося металла, резкий и звонкий, эхом разнёсся по округе, заставив всех присутствующих вздрогнуть. Булава отступил назад, его лицо исказилось от ужаса. Карие зрачки сузились до размеров булавочных головок, а рот приоткрылся в немом крике. Он не мог понять, что происходит, но инстинктивно чувствовал, что столкнулся с чем-то, что превосходит его в сотни раз.       Дауд, чьё тело теперь было чернее ночи, плавно поднялся на ноги. Его движения были медленными, почти гипнотическими, словно он наслаждался моментом. Он оглядел всех присутствующих, и в его глазах, теперь горящих красным светом, не было ничего человеческого. Это был взгляд хищника, холодного и безжалостного, который уже решил судьбу своих жертв. – П-парень? – прохрипел Булава, не в силах пошевелиться. Его голос дрожал, а ноги, казалось, приросли к земле. Он чувствовал, как страх сковывает его тело, лишая возможности даже дышать полной грудью. – Я не Дауд… Я нечто пострашнее. – раздался голос, который невозможно было назвать человеческим. Он звучал так, будто исходил из самых глубин преисподней, заставляя мурашки бежать по коже каждого, кто его слышал. Это был голос, который не обещал ничего, кроме смерти.       Едва эти слова были произнесены, как из тела существа вырвались чёрные щупальца, похожие на живую тьму. Они с молниеносной скоростью обвили Атамана, подняв его в воздух и укутав его тело, словно кокон, оставив снаружи только голову. Лысый главарь банды закричал, но его крик был полон не злобы, а животного страха. Всё, что осталось от его былой уверенности и грозности, исчезло, и теперь он выглядел как напуганный ребёнок.       Затем щупальца резко сжались. Крик оборвался, и Булава затих. Тентакли развернулись, и из них вывалились кровавые остатки – куски мяса, внутренности и кости, смешанные в кровавой каше. Они с грохотом упали на землю, а вместе с ними вывалился и кинжал, принадлежавший покойнику. Его голова приземлилась на ладонь существа, которое некоторое время рассматривало её с холодным любопытством. Затем кисть удлинилась, схватила лежащий нож и молниеносным движением пригвоздила голову к стволу ближайшего дерева, проткнув лоб и намертво закрепив её там.       Преступники, наблюдавшие за этим, были в ужасе. Их тела дрожали, а ноги отказывались слушаться. Они держали в руках оружие, но теперь оно казалось им бесполезным. Никто из них не мог сделать ни шага. Их глаза были прикованы к существу, которое теперь стояло перед ними, как воплощение их худших кошмаров.       Монстр медленно повернулся к ним. Его глаза, теперь напоминающие две красные точки, горели нечеловеческим светом. Из его спины вырвались несколько отростков, которые с невероятной скоростью пронзили нескольких бандитов, подняв их в воздух. Затем щупальца разорвали их пополам, словно они были сделаны из бумаги. Вот тогда и началась настоящая паника. – Ааааа! Что это?! – закричал один из бандитов, роняя оружие. – Это даже не Йома! Это ебаный демон! – вопил другой, пытаясь бежать, но его ноги подкашивались. – Оно превратило Булаву в фарш в считанные секунды! – Боги! Зачем я на это подписался? – Мама! Спаси меня, грешника!       Банда в ужасе бросились врассыпную, крича, плача и моля о пощаде. Но их попытки спастись были тщетны. Щупальца были быстрее и проворнее, чем любой из них. Они хватали бандитов, давили их, разрубали, протыкали насквозь или просто разрывали на части. Кровь лилась рекой, смешиваясь с грязью и пылью, а крики умирающих сливались в один протяжный стон, наполняющий воздух.       Дауд, всё ещё находясь во сне, наблюдал за происходящим с ошеломлением. Он видел, как ублюдков жестоко убивают, как их тела разрываются на куски, как щупальца хватают одного из них за голову и с лёгкостью отрывают её, словно это была кукла. Звуки криков постепенно стихли, и, оглядевшись, он увидел ту же картину, что и раньше: тела разбойников, которым не повезло оказаться на пути этого существа.       Кровь, внутренности и обрывки плоти лежали повсюду, а в центре этого кошмара стояло существо, которое когда-то было им самим. Его красные глаза горели, а из спины всё ещё вырывались щупальца, словно ищущие новых жертв.       Брюнет не мог понять, что происходит. Он чувствовал, как его сознание смешивается с чем-то древним и ужасным, чем-то, что было гораздо сильнее его. И в этот момент он понял, что больше не контролирует своё тело. Оно принадлежало чему-то другому – чему-то, ужасному.       Он был в шоке. Брюнет не привык показывать свои эмоции, но сейчас внутри него бушевал настоящий ураган. Вопросы, один за другим, крутились в его голове, не давая покоя. Он чувствовал себя так, будто его мир перевернулся с ног на голову, и теперь всё, что он знал, больше не имело значения. Кто он теперь? Что за сила овладела им? И главное – сможет ли он когда-нибудь вернуть себе контроль? – Что это за хрень?.. – произнёс он, тщетно пытаясь сохранить спокойствие в голосе, хотя внутри всё бушевало, словно шторм на грани разрушения. Сердце гулко билось, словно отбивая тревожный ритм, а ладони невольно сжались в кулаки. – Знаешь, я бы хотел ответить тебе на этот вопрос, если бы сам знал, – раздался знакомый голос. Теперь он звучал менее зловеще, чем раньше, но всё ещё оставался отстранённым, холодным, будто исходил не от живого существа, а от эха в пустоте.       Парень вздрогнул, когда услышал, как неизвестное существо напрямую обратилось к нему. Оно находилось внутри него, но его голос будто доносился издалека, из глубины сознания. Глубоко вдохнув, он усилием воли подавил всплеск паники и, стараясь держать себя в руках, продолжил разговор: – Кто ты, нахер, такой?.. – его голос прозвучал жёстко, с нотками раздражения, которое он уже не пытался скрывать. Ему хотелось если не контроля над ситуацией, то хотя бы ясности, но в ответ он получил лишь больше вопросов. – Я... – голос на мгновение замолк, словно собеседник задумался или пытался что-то вспомнить. – Я не помню, кем был в прошлом, не знаю, что случилось со мной. Единственное, что мне известно – меня звать. Сейзил.       Имя, словно колючка, застряло у него в голове. Оно ничего не говорило, не вызывало никаких ассоциаций, но отчего-то казалось важным. Дауд нахмурился и, скривившись, провёл рукой по лицу, словно пытаясь прогнать наваждение. – Ну, чтож, "Сейзил", – скептически протянул он, стараясь осознать происходящее. – Ты хоть понимаешь, что из-за тебя я сейчас чувствую себя, как труп, вышедший на утреннюю пробежку? Ты вообще в курсе, что творится? Какого хрена ты внутри меня? Или как это правильно назвать?.. – последние слова он почти прошипел сквозь зубы, злость захлёстывала его, а накопленная усталость только усиливала раздражение. – Эй! Я пытался тебя спасти! – возразил Сейзил, и в его голосе прозвучала лёгкая обида. – Да, признаю, моё влияние ослабило тебя после того, как я появился в твоём прошлом сне. И из-за этого тебя быстро вырубил тот хмырь с усами. Но, знаешь что? Теперь у тебя есть способности, которые помогут выжить на этом сраном острове, полном всякой дряни.       Дауд нахмурился. Остров. Способности. Ситуация становилась всё безумнее. Он не знал, можно ли верить этому голосу, но выбора у него не было. – Ага, значит, теперь я должен радоваться? Потому что в моей голове поселился какой-то тип, а в моём теле что-то изменилось? – его голос был полон сарказма, но за ним скрывалось беспокойство. Он чувствовал себя измотанным, будто прошёл через ад и обратно. – И что теперь? Мы типа "соседи" в одном теле? Прекрасно, блять. – Именно так, – ответил Сейзил, и в его голосе послышалась лёгкая насмешка. – Ты не знаешь, как меня отсюда вытащить, и я тоже не знаю. Так что... привыкай, мальчик.       Дауд стиснул зубы, прикрыл глаза и медленно выдохнул. Он устал. Ощущение реальности расплывалось, словно зыбкий мираж. Внутри всё кипело, но он понимал: злиться сейчас бесполезно. Это ничего не изменит. – Как бы меня всё это ни бесило, – наконец произнёс он более ровным тоном, смиренно и сухо, – но, похоже, мне придётся свыкнуться с мыслью, что до конца жизни я буду слушать твой дебильный голос в своей голове. По крайней мере, надеюсь, это не смертельно... Где-то в глубине сознания раздался короткий смешок. – Посмотрим.

***

      Парнишка открыл глаза, проснувшись, он присел. Его зрение нормализовалось, и теперь всё вокруг было чётким и ясным. Боль в голове исчезла, а горечь от рвоты ушла. Однако он чувствовал сильное обезвоживание и жажду, которая буквально сжигала его изнутри. – Вода... – прошептал Капюшонник, чувствуя, как его язык прилипает к нёбу. – Подними свою ленивую жопу и иди. Что? Думал, она сама прилетит к тебе в горло только из-за твоего красивого личика? – злобно усмехнулся Сейзил, явно провоцируя парня. – Да пошёл ты... козёл, – слабо высказал своё мнение Дауд, вставая на ноги. Он взял упавший меч и, дополнительно спрятав его под балахон, направился в сторону выхода.       Его тело всё ещё болело, но жажда была сильнее. Он знал, что должен найти воду, иначе его силы окончательно покинут его. Сейзил, хоть и был раздражающим, оказался прав – сидеть на месте было не вариант. – Ну что, герой, готов к новым приключениям? – с сарказмом произнёс существо, словно наслаждаясь моментом. – Заткнись, – буркнул брюнет, но в его голосе уже не было прежней злости. Он понимал, что, как бы это ни было неприятно, ему придётся смириться с новым "соседом".       Дауд начал двигаться в сторону выхода из пещеры, откуда уже пробивался солнечный свет. Пройдя несколько шагов, он оказался на вершине горы. Гористая местность открывалась перед ним во всей своей суровой красоте: скалистые утёсы, густые леса внизу и бескрайнее небо над головой. Он встал на краю обрыва и начал внимательно осматривать окрестности. Вдалеке, среди зелени, он заметил небольшую деревню. Его взгляд задержался на ней, и через мгновение его брови нахмурились. У ворот деревни был вывешен флаг крестоносцев – белое полотно с изображением красного меча, лезвие которого было направлено вниз. – Значит, крестоносцы и здесь... Должно быть, и тамплиеры тоже тут, – холодно произнёс он, и в его голосе не было ни капли радости. – Дай угадаю, ты с ними не в ладах, верно? – теневое создание спросило, его тон был нейтральным, но в нём чувствовалось лёгкое любопытство. – Ты разве не прочитал мои мысли? Тогда откуда ты знаешь моё имя? – парировал Дауд, слегка раздражённый. – Я пришёл в сознание неделю назад, когда ты был ещё на том корабле. Как я уже говорил, я пытался покинуть твоё тело, но не смог. И я связался с тобой в тот момент, когда ты уснул в пустыне, придурок, – ответил тень, слегка усмехаясь. – Понял, не дурак. И да, я ассасин, и у нас с тамплиерами многовековой конфликт. Можно даже сказать, что ему больше тысячи лет, – объяснил Дауд, его голос звучал серьёзно, но в нём также чувствовалась усталость от этой бесконечной вражды. – Ну, типичное дело, разборки между двумя сторонами, куда же без этого? – голос Сейзила стал куда более скучающим, будто ему это было совершенно неинтересно. – Всё куда сложнее, чем ты думаешь, – ответил Дауд, поворачиваясь от обрыва и начиная спускаться по узкой тропе, ведущей вниз. Его путь теперь лежал к деревне.       С каждым шагом жажда становилась всё сильнее. Его язык казался сухим, как песок, а горло горело. Он знал, что должен найти воду как можно скорее, иначе его силы окончательно покинут его. – Эй, а ты уверен, что это хорошая идея? – спросил Сейзил, его голос звучал слегка насмешливо. – Лезть прямо в оккупированную деревню, когда ты еле на ногах стоишь? – У меня нет выбора, – резко ответил Дауд. – Если я не найду воду, то умру. А если я умру, то и ты, судя по всему, отправишься вслед за мной. Так что, если хочешь выжить, помоги мне. – Ладно, ладно, не кипятись, – проворчал тень. – Просто предупреждаю, если там начнётся драка, я не уверен, что смогу тебе помочь. После того как я вмешался в прошлый раз, мне нужно время, чтобы восстановиться. – Понял, – коротко ответил парень, продолжая спускаться. Тропа была узкой и извилистой, но он двигался уверенно, несмотря на слабость. Его мысли были сосредоточены на деревне.