Маленький человек в доме рассвета дьявола

Мир не приносит ни добра, ни зла сам по себе. Он безразличен к человеку.

Все происходящее вокруг нас — всего лишь отражение наших собственных мыслей, чувств, желаний, поступков.

Мир — это большое зеркало

© Ошо

Салим смотрит на часы, подаренные ему еще во время службы, время: 11:30, полдень. Хорошо, что в часах еще есть компас, не так страшно потеряться в этом страшном лесу. Рядом стоящему Брэду так не кажется, его даже часы не успокоят. А вот Кейт не видит никаких проблем снова зайти в логово врага. — Идем? — спрашивает она застывших у опушки мужчин и, не дожидаясь реакции, делает шаг вперед. Салим хотел было пойти следом, но решил замкнуть их троицу: сейчас он единственный, кто имеет при себе оружие и умеет с ним обращаться. Вступив в листву, с которой начинается лес, он чувствует что-то жгучее в районе лодыжки. Смотрит вниз и понимает, что прошелся ногой по крапиве. Значит придется весь оставшийся здесь период проходит в единственных длинных, аж до пят, штанах. Дорога до дуба в этот раз легче и быстрее, они уже не ходят кругами, аккурат обходят нужные камни и упавшие деревья. Салим обещает себе, как вернется, перерисовать карту. Сам-то он уже маршрут запомнил... но вместе с ними в лес, в другом направлении, вышли и Алекс с Джулией. Нужно больше ориентиров. Поэтому иракец, заблаговременно взяв с собой пару маркеров, помечает стрелочками стволы. Втроем они договорились дойти до штольни, в которой напали на Сэм. Это была идея Кейт: ей казалось, что ребята не успели осмотреть это место. Может оно содержит в себе ответы на все секреты? Не просто так оттуда вылез монстр. По комментариям спасенной девушки, они поняли, что должны двигаться в сторону амбара, но чуть левее, тогда в темноте они не смогли четко разглядеть тропинку, на которую позже вступили Сэм и Джейсон, и повернули не туда. Теперь амбара не было — спасибо за это Колчеку, что его спалил вместе с Вендиго и всем оставшимся снаряжением — и на штольню было легко выйти. — Кажется, туда, — сказал очевидное Брэд, посмотрев сзади на Салима. Не отстал ли он? Железная палка в его руках странным образом внушала доверие. Куда больше тех же пистолетов. Салим останавливается, снова смотрит вниз. Теперь наступил на что-то мокрое и блестящее, садится на корточки и, смахнув грязь с веточками, видит часы. Часы Джейсона! Морпех будет рад их возвращению. В прошлый раз, в патруле, они нашли куртку Сэм, что та оставила как ориентир. Две растеряши. Улыбается, слышит потерянный голос Смита-младшего, поднимается, быстро засовывает часы в карман и кивает ему в сторону штольни. В которую уже, как к себе домой, зашла Кейт. Внутри темно и узко, журналистка со своим ростом 165 сантиметров тут не подпрыгнет. Салиму и вовсе приходится пригнуться, прежде чем они проходят вперед, пропуская первый поворот налево, и оказываются в неком подобии комнаты: по бокам стояли пыльные столики с пробирками, один наполовину разбит, видимо после недавних событий, на потолке висит одна лампочка, явно старая и питающаяся не иначе как от солнечного света. Казалось, что стены немного просели после проливных дождей, ничего их не подпирало. Брэд, стараясь не смотреть вперед и оказавшись позади всех, уцепился за возможность исследовать содержимое на столе. Перед Салимом встал выбор: либо остаться за спиной у Брэда, прикрывая его от незваных гостей из того же прохода, что они пропустили, либо пойти вслед за Кейт, которая не унималась и продвигалась дальше по узкому коридору. Который, кстати, становился с каждым шагом все шире и шире. — Ты только посмотри, — раздался шепот Смита, который каким-то образом во всей этой грязи и пыли нашел маленький блокнот, на него поставили побитую тару. Записи внутри было невозможно разобрать, не в такой темноте, которую тщетно пытается разогнать одна лампочка. Осман хочет уже предложить взять все, что нашли, и выйти на свет, как вдруг слышит другой голос, произносящий тоже самое. — Ты только посмотри, — говорит Кейт, заворачивая за угол, направо. И тут же пропадает из поля зрения Салима. Иракец, закусив губу, следует за ней, щупая свое орудие. Оно еще в руках, при нем, он прижимает его к груди, все хорошо. Оглядев напоследок завороженного увиденным Брэда, который все еще пытается что-то прочесть в дневнике и разглядеть непонятное в пробирках, заходит вместе с Кейт в проход. В котором оказывается еще одна комната, куда побольше. Слева стоят два длинных шкафа, упирающихся в потолок. Им даже подрезали верхние полки, чтобы уместились: неумело и наспех, тронь — и вся конструкция развалиться. В шкафах много книг, некоторые не втискиваются и уже свисают вниз открытыми. Впереди что-то наподобие дивана или кровати, не понять. Но Кейт садится, проверяя мебель на прочность. И Салим в очередной раз уделяется ее... смелости? Безответственности? Видимо, это что-то журналистское. Справа еще один стол, но уже деревянный, с керосиновой лампой и стулом. Винтажным, со сквозной спинкой, такие только в музеях теперь увидеть. Тоже покрыт пылью. Салим вспоминает Тарика, друга детства его сына Зейна, у которого астма с рождения: в такой обстановке, он бы и секунды не протянул. И вот уже Салим откашливается. Надо поскорее тут все обыскать и наружу выйти. — Он здесь спал, — делает первый вывод журналистка, удобно устроившись на перьевых подушках. — Но зачем? До дома идти недалеко. У Салима голова не так быстро работает, надо сосредоточиться. Он достает из брюк зажигалку, принюхивается — а вдруг тут пахнет газом или бензином? — удостоверившись, что все хорошо, поджигает лампу. Огонь проливает немного света на комнату и теперь иракец видит и рейки на полу, которые разошлись под весом и вдавились в грязь, и флипчарт с желтыми листами, оторванными по краям, и еще наручники с цепями, у цепей большие кольца, и приковано это все к кровати, к железному ее каркасу, где по задумке должна располагаться голова спящего. — Он себя приковывал, — делает второй вывод Салим. Кейт смотрит сначала на Салима, а потом на цепи. Не то с изумлением, не то с любопытством — не разобрать, но руки тянутся потрогать. Обычный стальной металл, ничего такого. Иракец же решает изучить книги, чтобы хоть как то оправдать посадку своей пятой точки на стул. Книги ветхие, потрепанные, Осман берет их с особым трепетом, придерживая, будто вазу из дорого хрусталя. Проводит рукой по корешку, прежде чем открыть. Поверхность шершавая, как у всех старых книг. И ее темно-синий цвет не намекает ни на что необычное, разве что имя автора и название книги. Алин Журно, «Проклятие Аккада». — Что-то нашел? — спрашивает его Уайлдер, заметив даже в такой темноте удивленный взгляд мужчины. Видимо, это заразно: Салима теперь терзает то же любопытство, что и журналистку. Он с первого раза взял верную книгу, наткнулся на знакомое имя, которое даже на смертном одре теперь вспомнит. А что, если они тут все такие? Не ненужная макулатура, что хранит у себя в доме Фишер, а та правда, за которой они гоняются? — Это книга помощницы Ходжсона, которую он взял в экспедицию и которая не вернулась живой, — протягивает он девушке, все также аккуратно, рукопись, а сам принимается искать дальше, выкручивая посильнее лампу. — «Проклятие Аккада»..., — читает Кейт. — Тут все про того Нарам-сина, что пробудил давным-давно вампиров. Салим ее слушает, но не отвечает. Пока ничего интересного и нового, чего он бы не знал. Ищет дальше. Какие-то «Дневник Агнес». Аж в трех томах, с исписанными внутри формулами. Не то. Пустой блокнот с розовым порошком между страницами. Осман надеется, что обознался с первой догадкой. И это вещество не то, о чем он думает. Майлз Роббинс, «Все о жгучих растениях». Внутри высушенный лютик, пастернак и.. опять крапива. Еще парочка пустых блокнотов. Наверное, не успел использовать для своих заметок. — Ухты, — многозначительно протягивает вошедший Брэд, реагируя на новую комнату. У него в руках парочка маленьких блокнотов и две склянки, которые он боится уронить. — Ты зачем это притащил? — спрашивает Кейт, закончив пролистывать первую книжку и приступив ко второй. Салим складывает все найденное в один ряд, чтобы не перепутать. — Тут какие-то формулы, — указывает парень на один из блокнотов. Ставит склянки на деревянный стол, звеня ими. — Химические. Я не смог расшифровать, но думаю... Мысли в голове Салима уносят его далеко от реальности, диалог присутствующих он слышит косо, пытается сфокусироваться на том, что видит на новых страницах. Артур Миллер, «Легенды Уинтерфолдского леса». Салим знает где это. Англия, Суррей. Недалеко от этого леса находится университет, в котором Зейн учился. Пока пазл не складывается. Вырезки из газет, сложенные вместе. Пропажа людей, раскрытие теорий заговора от фанатиков, НЛО... какие-то слова выделены черным маркером. Но теперь они расплылись, может удастся под светом лампы разобрать? — Салим, посмотри, — прерывает его исследования подошедшая Кейт с одним из блокнотов, что нашел Смит. Который стоит сзади нее, наблюдает со стороны. — Может ты разберешь? Написанное не поддается никакой логике. Вместе с росписью известных формул, типа H2O или оксида алюминия-магния, непонятные буквы и цифры. Салим пытается вспомнить где он раньше такие видел, но на ум приходят только каракули от нерадивых учеников школы, спешащих с его уроков химии на физкультуру. Ничего внятного. — Это могут быть простые черновики. Сложите в кучу, а лучше — в коробку. Если найдете, — отмахивается он от находки Брэда, что обидно второму, и возвращается к привычному занятию. Игор Витковский, «Правда о вундерваффе». Дэйв тут и беллетристику почитывал? Как Гитлер хотел произвести атаку из космоса? Разбрасываться книгами Салиму неловко. Он все сейчас сгребет в одну охапку и потащит в теплый дом к камину. Там и разберется что нужно прочесть, а что можно будет пустить под топку. Л.Г. Николас и Керри Огаме, «Псилоцибиновые Грибы». Мужчина чувствует, как с каждым сборником, непонятно как относящимся к вампирам или вендиго, отдаляется от поиска нужного. Которое, вот-вот, он чувствует, сейчас найдет в следующей книге. Или в еще следующей. Сидящая рядом Кейт также вовсю погрузилась в чтение. Но, в отличие от перетасовывающего книги Салима, она читает как минимум первые две страницы. И вот пропустив первые три книги: про Нарам-сина, жизнь неизвестной ей Агнес и жгучие растения, перелистывает четвертую страницу книги Артура Миллера. «Очевидцы выказывают предположение, что видели на краю обрыва нечто, не поддававшееся описанию обычного медведя. Кто-то говорил о ярких, буквально светящихся глазах, другие — отмечали скорость этого существа, за ним не возможно было наблюдать дольше пары секунд. Отметим вместе с редакцией, что Уинтерфолдский лес уже на протяжении многих столетий становится эпицентром мифических проявлений, а также местом для проведения паранормальных исследований. Сказываются легенды, так долго блуждающие вокруг таинственного леса. Люди испокон веков видели силуэты разных животных, передвигающихся по земле странным способом, кто на двух ногах, кто на четвереньках, с вытянутыми лапами. А также приведений...». Внезапно разбившаяся о пол колба, из которой тут же повалил дым и направился столбом в лицо упавшему за колбой Брэда, заставил Салима и Кейт оторваться от чтения и рвануть ко столу. — Что случилось? — завопила Кейт, совсем забыв о том, что рядом могут бродить монстры. Но этому была причина, потому что в следующую секунду, встав на колени, уже в ответ ей завопил и сам Брэд, как только открыл глаза и посмотрел на девушку. — Блять, нет! — закричал парень и снова рухнул на пол. Салим протянул ему руки, но тот ударил по ним и стал брыкаться уже и руками и ногами в обе стороны: и мужчины, и женщины. — Прочь, пошли вон! Салим, помоги! Осман и Уайлдер переглянулись. Будь они также близки, как Салим с Рейчел или Кейт с Ником, тут же бы поняли друг друга, но сейчас у обоих на лице непонимание и тревога. Брэд шумит, привлекает внимание и странно дергается. Похоже на эпилепсию. Или припадок? — Брэд, ты меня види..., — не договорил снова шагнувший вперед Салим, за что получил уже в ответ стулом по голове. Единственным в этом месте, который тут же в щепки разлетелся. Брэд заряжает ему аккурат в ухо, из-за чего левая сторона теперь звенит. — Не подходи! Господи боже, я не хочу умирать! — истошные крики, переходящие в плач, не унимались. Что лично Кейт заставило застыть на месте в полном непонимании что делать. Глаза Брэда бегали в разные стороны, пытаясь что-то разглядеть. Он обхватил себя руками и уже готовился отбиваться ногами, встать по-прежнему он почему-то не мог, уже уперся спиной в стол и бился головой о ножку. — Надо позвать на помощь! — голос Кейт также начал переходить в рыдание от неизвестности, что она перед собой видит. Салим понимал к чему все идет: перед ним валяется словивший то ли панику, то ли истерику, парень, будто он приведение перед собой увидел, а еще стоит рядом обычная женщина, которая вот-вот упадет в обморок. Типичная картина, которую он видел во время службы в армии не единожды. Всегда находится рекрут, которого вдруг накрывал стресс с головой: он начинал покатываться по земле, пока его не заливали водой в надежде отрезвить. И всегда рядом оказывался рекрут постарше, но еще зеленый: в прямом и переносном смысле слова. Что делать? Воды рядом нет. А до дома они добежать не успеют. Отставлять их двоих тут опасно, из-за угла могут в любой момент вылезти вампиры. Этого Ник Кей и Алекс Смит ему никогда не простят, да и он сам себе не простит. Время не на стороне иракца, поэтому он хватается за единственно пришедшую в голову мысль, и в следующий миг уже хватает за руку вовсю дрожащую Кейт. — Ты мне веришь? — спрашивает он ее с вызовом. Приходится повторить вопрос и встряхнуть грубо девушку, чтобы она ответила. Одного кивка достаточно и Салим, делая резкий выпад на встречу режущему глотку парню, садится на одно колено, рукой хватая парня под его коленом, делает кувырок уже вместе с ним на спине и, встав на ступни, выбегает из туннеля на свет. Кейт ничего не остается как следовать за ним. Смит-младший продолжает брыкаться и пару раз задевает и без того крошащийся стены. Если бы Салим не смотрел по сторонам, как в армии научили, легко бы пропустил его выпрямившуюся ногу и сломал бы к херам, когда выскакивал из штольни. Поворачивается левым плечом, не давая мальчику этот бессознательный поступок сделать, и аккуратно, не спеша уже, ставит на ноги, на которых Брэд стоит меньше секунды и снова падает на землю. — Дай ему продышаться, — приказывает он подоспевшей Кейт, а сам спешит обратно в пещеру. Забывает, что вначале потолок невысокий, и ударяется лбом о затвердевшую землю. Времени скулить нет, в движении потирает место ладонью, надеясь, что ничего себе не разбил. Еще не хватало запахом крови привлечь к себе лишнее внимание. Вампиров, например. Вбежав обратно в комнату, он все еще слышит визги Брэда на улице. Может это была дурная идея? Оставлять его с Кейт. С одной стороны, да. С другой, нет времени. Надо что-то найти. В момент стресса, Османа озаряет, что они нашли полевой кабинет Дэйва Фишера. Не до конца понятно, что он тут делал и кого привязывал к кровати, но тут явно может что-то быть. Банальная аптечка, он не рискнул бы отправиться в этот лес без того же парацетамола. Салим шариться сначала по кровати, на которой сидела Кейт, но ничего, кроме пустых бутылок, в которых раньше хранили молоко, не находит. Шуршит по полкам с книжками, роняет на пол. Среди страниц находит такие же засушенные растения, но ничего не напоминает хотя бы ромашку или лаванду — Осман готов сейчас хоть наркоту запихать в рот несчастного парня, лишь бы сработало. Где эта книга со странным розовым порошком внутри? Походу, это был амфетамин. В голову закрадываются невовремя плохие мысли. Что если этот Дэйв Фишер был обычным наркодилером? Изобрел из жижи вампиров какую-то психотропную хуйню и барыжил ей среди местных? Обещает себе, если доберется сегодня до дома вместе с Кейт и Брэдом, спросить об этом знатока. Аккуратно, конечно. Ничего нет. Даже в ящиках стола. Какие-то исписанные листы, пробирки, растения, камни... ничего нужного, обычный хлам. Вместо уже привычного жжения от недавнего удара, на лбу проступил холодный пот. По спине пробежали мурашки и Салим почувствовал, что сердце завладело разумом, стучит неимоверно быстро. Его терапевт за такое по головке не погладит: и так просил следить за давлением. Осман облизывает губы, жмурит глаза на секунду, пытаясь прийти в себя. Но как только открывает — все снова по новой. Единственное, что добавляется, так это трепет ноздрей. Салим инстинктивно принюхивается и понимает, что стоит над тем местом, где Брэд разбил колбу. Из которой все еще идет непонятный дым. То, что было внутри склянки, зеленое с черными крапинками. Дыма уже не так много, можно разглядеть содержимое. Увидь такое иракец в жизни, подумал, что это та самая матча, про которую сейчас говорят все и везде. Зеленый порошковый чай, который тебя тонизирует и дарит целый ряд нужных витаминов. Но только эта порция, что он сейчас перед собой видит, куда больше и плотнее, ведь чувствует он уже далеко не просто энергию. Следующую стадию — давящую по внутренним органам панику, не только на сердце, начинается тахикардия. Сердце могло среагировать на внезапный стресс от возможности потерять молодого парнишу, а вот дрожащие губы, за ними и челюсть, онемевшие пальцы рук, звон в ушах... последний признак явной истерики, к которой также, как и Брэд, уже вовсю приближается Салим. Мешает лишь возникший в следующее мгновение голос где-то сзади. Не Кейт и не Брэда. Голос, который он никак не ожидал в этом месте услышать. Которого здесь не должно быть. «Пап, ты здесь?» Это был Зейн. Спокойный, мягкий тембр... говорит также, как пару часов назад, когда он ему звонил. Сын как раз садился обедать, сказал, что ведет в ресторан соседку. Вроде как на свидание. Он и должен там быть, в Англии, а не здесь, в этом гиблом месте. «Пап, мне страшно» От следующей фразы, у Салима стынет кровь в жилах. Он сидит на четвереньках, схватившись одной рукой за стол, другую положив на ноги. Пытается прийти в себя, но с каждой секундой еще больше проваливаясь не то в сон, не то куда-то глубже... кажется, что если завалиться влево, то он не рухнет на пол, а провалиться сквозь него. Рейки под ногами уже давно разъехались, и грязная жижа из песка и... что это, глина? тянет его все ниже и ниже. В голове проносятся воспоминания, связанные с сыном. На сей раз, только худшие из них, словно кто-то заранее их отфильтровал. Первое падение с кровати, когда отец пришел уставший с работы и недоглядел, первый перелом, когда Зейн лазил по деревьям и упал с одного из них, играл в пантеру и пытался забраться на самую макушку быстрее Тарика, первая фраза, брошенная в сердцах «Я тебя ненавижу»... в сердцах ли? Теперь Салим сомневается. Вдруг он был прав? И действительно ненавидел? И сейчас ненавидит. Бедный мальчик, столько из-за несносного отца пережил. Дальнейший шепот Осман уже не слышит. Он его чувствует пропотевшей спиной, холодным, как в лютый мороз, дыханием у уха, отчего мужчина застывает на месте как статуя. Если бы не мороз, пробежавший от затылка до копчика, упал бы солдатиком по прямой, приложившись снова лбом об оставшиеся рейки. Пальцы он уже не чувствует, руки прижаты к телу, веки все тяжелеют и тяжелеют. Салим Осман будто ходит по тонкой линии между неконтролируемым желанием повернуться и увидеть, что стоит у тебя за спиной, и стремлением упасть на пол, провалиться, дать захватить себя скверне и трясине. Голова начинает кружиться, до последнего сопротивляясь происходящему и пытаясь оставить своего человека в сознании. Последний бросок взгляда Салим делает в сторону упавших книг. Видит, как из под одной выглядывает засушенное растение. Острое, длинное, с четко вырисованными контурами. Иракец усмехается, но про себя. Что, перед самым концом его зрение обострилось, раз он даже рисунок на листке видит? Тянется из последних сил его потрогать, интересно — а оно шершавое? Как старые книги? Или как... «Ты должен был умереть! Зачем ты вернулся?» Прорвавшийся все там же, сзади, крик звучит теперь искаженнее, отдаленно напоминает голос Зейна. Но все равно похоже. Как будто его записали на кассету и вставили в старый магнитофон, жесткое искривление. Рука при этом, продолжает тянуться к листу. Что-то внутри подсказывает Салиму. Что-то, не поддающееся логике, на уровне подсознания. Ему тяжело думать, хоть он и старается. Коснувшись пальцем, ожидаемо чувствует покалывание в подушечках, а за ним и жжение. В любой другой ситуации, тут же бы отринул — это явно та самая крапива, которую сегодня он видел чаще, чем за всю свою жизнь. Но с каждым проступающим огоньком в пальцах уходит ощущение безнадежности внутри. Голос он больше не слышит. Через пару минут, ушел и звон в ушах, остался только шум, как последствие. Отпустило? Вздохнув и выдохнув, Салим решает осмотреться вокруг. Ничего не поменялось, все также темно, грязно и пыльно. Только вот холода, как раньше, нет. Даже чувствует некий прилив сил, на нем же и встает: сначала на колени, потом, оперившись о стол, помогает себе встать на ноги. Немножко прихрамывая от затекших голеней, идет в сторону выхода, смотря в пол. Ощущение, что кто-то продолжает стоять за спиной, наступает на пятки, все еще с ним. Может, стоящая на улице Кейт скажет, что за тварь обосновалась на его плечах и дышит в затылок? Увидевшая Салима Уайлдер выражает совсем неожидаемую под ситуацию эмоцию — облегчение. Без стеснения, она обнимает мужчину. Осман, поначалу, хочет ее оттолкнуть: сейчас повиснет на нем, положит руки на плечи и уже на нее это нечто, что покоится на Салиме, переползет, а этого нельзя допустить! Но ничего подобного не происходит, и он теперь ничего не ощущает и не видит. Ни на себе, ни на Кейт. Как будто этого монстра сдуло внезапно поднявшимся в лесу ветром. — Ты что там так долго делал? Мы уже начали волноваться! Осман смотрит на нее прищурившись и приложив раскрытую ладонь ко лбу, пытается разглядеть на ее лице хоть толику страха. Не видно. Солнце светит непредвиденно ярко, он и забыл, как оно может слепить в глаза, ведь в последние дни шли только дожди. Началось лето? Сколько он в пещерах пробыл? — Как долго меня не было? — Где-то полчаса, — отвечает ему успевший прийти в сознание и облокотившийся о дерево Брэд. Полчаса. Охренеть! По ощущением, прошло от силы пять минут! Салим слегка пошатывается и также хватается за дерево. Вовремя подоспевшая Кейт его ловит. — Все в порядке? — обеспокоенно спрашивает она. Двоих мужчин она до дома точно не дотащит. — Что здесь было? — отвечает он ей вопросом на вопрос. — Я пыталась успокоить Брэда, — повернувшись к парню, начала рассказ Кейт. — Мы дышали, смотрели на небо, я пыталась отработать на нем все эти психологические игры, что успокаивают. Не получалось. Потом — подул сильный ветер. Видимо, кислорода не хватало... Брэд продышался и ему стало легче. Я уже хотела за тобой идти... Осман, решив последовать примеру, сделал пару глубоких вздохов. И таких же выдохов. Левую руку он положил на живот, пытаясь прощупать ритм дыхания, правой — все еще держался за дерево. В ушах окончательно перестало шуметь, изо рта пошло нежданно много слюны, и Салим сплюнул. Сейчас бы закурить. — Что-то было в той колбе, — продолжила свой монолог Кейт, она уже ходила от одного дерева к другому, отчего иракца немножко покачивало. И он закрыл глаза, не в силах, ни физически, ни эмоционально — слишком хорошо воспитан — приказать ей остановиться. — Надо как-то аккуратно взять ее и дома изучить. Идея просто охренительная. Салим надеется, что смелости у девушки хватит, чтобы в одиночку зайти обратно в пещеры. Следующая мысль перекрывает первую: конечно, он не отпустит ее одну. Надо собраться. Еще раз вдохнуть и выдохнуть, собраться силами. Он поднимает голову и смотрит на небо. Небо чистое, голубое, красивое. Из-за постоянных облаков, он перестал видеть синеву. Где-то внутри про себя подумал... может это они что-то сделали? И тучи разошлись? Перед тем, как предложить Кейт забрать все, что нашли, и свалить уже со штольни, смотрит на Брэда, он-то вообще как? Парень стоит прямо, уже отошел от дерева. Смотрит в одну точку в земле, видимо пытается окончательно прийти в себя. Зря они его взяли. Мирный, тихий... такому надо было все эти книжки и колбы, вместе с заранее подготовленным противогазом, к столу принести, а не тащить неизвестно куда. Благо выглядит он теперь не таким белым, как пару минут... черт, полчаса назад, Алекс шею иракцу не скрутит. Сегодня так точно. Но что-то осталось в парне с недавнего эпизода... что-то в нем сидело, и продолжает сидеть. Салим всматривается, пытаясь понять что он видит. Не в открытую, где-то там же, в подсознании, подсказывает интуиция. А она никогда не ошибается. И только когда Брэд чешет рукой плечо, понимает — парень тоже чувствует, что сзади кто-то есть. До сих пор. — Что ты там увидел? — спрашивает напрямую Салим. Брэд не сразу понимает, что обращаются к нему. Только когда Кейт подходит ближе. Он снова от нее шарахается и ударяется спиной о дерево. — Тихо, это мы, — говорит ему девушка, выставляя руки вперед. Пытается понять, не пришел ли второй приступ? Брэд пару раз мигает глазами, смотрит на потрепанную кофту Уайлдер, концентрируясь на шве, на свежие порезы на ее руках, вспоминает, что сам их недавно ей оставил, когда брыкался, теперь стыдно... стыд, чувство постоянное и неменяющееся у Брэда Смита, пробуждает в нем... его? Становится легче. Но только до момента, когда он смотрит на Салима. Который все еще спрашивает у него. Что он там увидел? — Там были монстры, — отвечает он ему вполголоса, но Осман все равно слышит. — Двое, они шли на меня, пытались напасть. А я лежал на полу и ничего не мог сделать. Большие, белые, с выступающими когтями и зубами, сзади у них были крылья. Осман приглядывается к пареньку, пытается прочитать в его глазах страх. И что он там конкретно увидел. Неужели за ту пару мгновений, что они пытались угомонить Смита, вошли вампиры? Он ведь их описывает? Но Брэд их никогда не видел, только слышал... и вампиры не белые. Белые — вендиго. Если только Смит-младший не увидел другой подвид, еще им неизвестный. Если только Салим и Кейт не сбили одного из них, когда выбегали из штольни, и это существо теперь валяется недалеко от входа, ожидая их второго захода. Если только Зейн, не услышав в голосе отца волнение во время утреннего звонка, не решил приехать навестить. До Салима доходит. Что случилось и какое этому есть логическое объяснение. — Я думаю... я знаю, что это может быть, — говорит он с хрипотцой. Откашливается. Идея безумная, но сейчас точно нужна сигарета. Восстановить ход мыслей, в другое время — он бы дошел до осознания того, что происходит, быстрее. — То вещество, что провозил в багажном отсеке корабля Дэйв Фишер... которое было на «Оранг Медане»... какого оно было цвета? Брэд хмурит брови, потирая переносицу. — Не знаю, не помню... надо спросить у Флисс... — Брэд, соберись! — вскрикивает на него Салим. Нет ни секунды на скромность. Время по-прежнему не на их стороне. Парень наконец смотрит в глаза иракцу. Выдыхает. — Зеленого. А за ним — и Салим. Слава Аллаху, первая разгаданная загадка за день. — Это был галлюциноген, — начинает он объяснять снова застывшей в непонимании Кейт. Последние несколько секунд, она вертела головой то в сторону Салима, то в сторону Брэда, как будто те играли в теннис. — Тот же, что и был на «Медане». И тот же, что мы обнаружили в пещерах. Зеленого цвета. Туман в Литтл Хоуп тоже был зеленый, верно? Кейт Уайлдер кивает. И Салим Осман улыбается. — Мы нашли первую весомую зацепку. Правда, ценой потраченных нервов, нарушения сердечного ритма и плохого сна сегодня ночью, думает про себя иракец. Но в слух не говорит. — Кейт права. Надо забрать как-то эти колбы и отнести в дом, но подальше от людного места. Я попробую покопаться, разобрать на молекулы... Идея здравая, но стремная. Это ощущение посещает всех без исключения, задерживаясь на Брэде. Парень вновь начинает чувствовать сердце, которое разгоняется. Во рту пересохло, и почему они не взяли с собой воды? — Вы идите, я тут еще постою, — говорит он, не успев осознать свои мысли. За что получает в ответ упрек. — Брэд, мы не дотащим все вдвоем, — говорит Кейт, разводя руками. Ну в самом деле, надо было брать с собой кого-то другого. Да хоть того же Эрика! — Не уверен, что себя контролирую, — блеет он девушке, надеясь на понимание. Похоже на травму: парень теперь и шага не ступит в сторону штольни, будет ловить флешбеки. Кейт вздыхает, на секунду запрокинув голову к небу... просит помощи Бога? Забавно. Смотрит в сторону Салима, секунду думает и кивает иракцу в сторону штольни. Салим, смотря на нее и Брэда, начинает читать мысли журналистики. Вот это объединение! Идет в сторону пещер, медленно, без спешки. А Кейт, тем временем, также, без спешки, подходит к Брэду. — Слушай, я понимаю, как тебе страшно. Учитывая то, что ты недавно увидел. Но мы не можем позволить себе чувствовать страх, понимаешь? Мы находимся между двумя мирами: этим и другим, нам незнакомым. Между светом и тьмой, и мы не можем проиграть тьме. Потому что, если проиграем, погибнут люди. Наши близкие. Кейт понимает, что, как бы она не старалась бежать от ответственности за других, за тех, кого сюда позвала, ей не отвертеться. Теперь нет. Она слишком много видела, слишком много знает, чтобы продолжает сопротивляться. Это не стандартная возня с исследованием жизни убийцы. Это нечто иное, не поддающееся привычной логике. То, о чем она читала только в дешевых журналах и о чем сама — видит тот же Бог — никогда бы не стала писать, не поверила бы! Но у жизни свои планы, в этот раз она захотела сделать из тебя исследователя, Кетрин Уайлдер. Охотником за правдой, которая впервые в жизни реально что-то изменит. В руках журналистки сейчас был весь мир, и только ее действия, ее выбор сейчас решит то, чем закончится эта историю, после какого слова она поставит точку. Справедливость восторжествовала? Мир спасен, человечество победило? Тьма накрыла весь земной шар? Новый внеземной вид поработил людей? — У каждого из нас, в команде, есть своя роль в этой истории. Мне выпал шанс рассказать о том, что происходит. Салим сейчас сделает прорыв в инопланетной химии, и спасет нас от подобных галлюцинаций. Какова же твоя роль, Брэд Смит? Мне кажется, явно не того, кто смотрит на эту историю, сидя с колой и попкорном где-то на отшибе. Произнося эту неподготовленную речь, Кейт прощупывает заземленность парня. Насколько он находится в реальности? Сначала подходит ближе, кладет руку на плечо, потом поправляет пуговицу на его рубашке. Больше не шарахается, по-человечески реагирует. Глаз не сводит с девушки, которая настолько близко к нему подошла... так близко подходила только мама и один раз Джулия. Теперь в списке новое имя, и не абы кого, а самой Кейт Уайлдер! Вот это достижение. — Не люблю попкорн, — улыбается Брэд. — Он в зубах застревает. Девушка смеется, отчего у парня проступает на щеках румянец. Брэд надеется, что его не видно. Но Кейт все видит, и решает воспользоваться выросшим доверием. — С меня пачка мармеладок, если поможешь мне сейчас книжки дотащить. Она специально упоминает книжки, зная, как ему нравится в них рыться. Не колбы, потому что до них Брэд теперь вряд ли дотронется, да и не надо ему их трогать — это вотчина Салима. Говорит, по пути в штольню, что нашла что-то интересное. Про легенды странного леса, про растения... пытается заинтересовать парня по максимуму, чтобы он на топливе из энтузиазма и любопытства долетел до своей комнаты. И тут же утопил свои страхи в знания. Где-то в глубине души, Кейт все еще его понимает. Сама ни раз, сталкиваясь со страхом в работе, находила утешение в возможности этот страх исследовать, узнать историю происхождения, понять мотивы... ведь убийцами не рождаются, ими становятся: травмы детства, насилие, психические отклонения. Вот только что движет вампирами и вендиго? Кто их разозлил? Они встречают выходящего Салима. Тот замотал разбившуюся колбу, осталось от нее только дно с покоящимся на нем веществом, порванной тканью с кровати. Несет аккуратно, огибает Брэда, который головой врезается в стену, но на сосуд не смотрит. Выносит на улицу и ставит так, чтобы содержимое не выветрилось и его никто не учуял. Журналистка и будущий археолог, тем временем, проходят в комнату и начинают собирать книги. С собой они взяли только рюкзаки, каждый по одному. Туда и запихали все, что влезло. Остальное понесут в руках. Выносят также, на улицу, ставят рядом с колбой. Понимают, что это будет не один, и не два захода, за раз все не унесут, придется возвращаться в лес за оставшимся. Может вызвонить Алекса и Джулию? Парочка должна гулять где-то неподалеку. Возвращаясь в очередной раз в комнату, Кейт останавливается перед поворотом, увидав что-то впереди. Что-то блеснуло. Прямо ей в глаз. Журналистка прищуриваться, пытается в темноте разглядеть. Поворачивает голову то вправо, то влево, в попытке найти удобный ракурс. Что-то до сих пор блестит, но непонятно, не видно, слишком далеко. Кейт Уайлдер смотрит в сторону прохода, ведущего в комнату. По ней все еще бродит Салим, в нее же входит осмелевший Брэд. Так быстро, что не замечает застывшую девушку, пытается поскорее расправиться с делами и вернуться на свет. Кейт возвращает свой взор в сторону тоннеля и, махнув головой, отгоняет от себя мысль, что это изначально плохая идея — идти в одиночку в неизвестном направлении. Любознательность берет вверх. Как всегда. Шагает вперед. Сначала тихо, чтобы парни не поняли ее замысел, потом чуть быстрее. До блестящего что-то вперед буквально рукой подать, она сумеет вернуться, как раз парни все вытащат. Тоннель становится еще шире и вот теперь она не может достать рукой до потолка. Остается всего пара метров. Подходя ближе, Кейт видит, что впереди оказывается еще одна комната. Больше. Значительно больше. Похожа на зал, который заканчивается впереди выступом. А за ним — пропасть. В зале много полукруглых, где-то даже ромбовидных, столбов, покрытых чем-то жилистым. Стоят неравномерно и не до потолка, какие-то даже слиплись. К одному из них, девушка подходит поближе. Зеленый свет впереди, который светит преимущественно из пропасти, позволяет увидеть текстуру столба: темно-синего или даже серого цвета, шероховатая поверхность, будто что-то поверх специально нанесли, в некоторых местах проступают острые углы. Кейт уже не кажется, что это столбы. Похоже больше на капсулу, в которых хранят... какую-то жидкость? Как лава-лампа, что стоит у нее со времен юности в комнате. Только вот вытекает она из одного места, из трещины в одной из таких капсул. Жидкость желтая и вязкая, через себя пропускающая свет. Она-то и блестела, она-то и привлекла внимание журналистки. Ведь даже в темноте, она мерцает... чем, блестками? Уайлдер боится трогать ее пальцем, а ведь так хочется. Покусав губы, запуская на всех мощностях свои думы, она решает быстрым шагом вернуться к началу и взять одну из колб. Лучше пустую. На своем пути она никого не встречает, парни что-то нашли в комнате и бурно обсуждали, позабыв о ней. Это и хорошо, Кейт берет первую попавшуюся склянку с железного стола и возвращается в зал. Вряд ли Салим обрадуется очередной находке, впереди ожидается ни одна ночь экспериментов, но упустить шанс исследовать новое... нельзя, вдруг эта жидкость блокирует галлюциноген, что они сейчас нашли? Кейт Уайлдер набирает в колбу половину. Находит поблизости гладкий камень и подталкивает еще не вытекшую на поверхность жижу, чтобы собрать до краев. Лучше больше, чем меньше. А может, сходить еще за одной? Не было бы с ними Брэда, она позвала бы Салима помочь. При желании, можно спилить этот кокон и дотащить до дома. Господи, о каких только безумствах она думает! Еще и после того, что видела. Очередной удар по месту, из которого вытекает жидкость, приносит Кейт не только порцию нового раствора, но и характерный звук. Кокон начал трескаться, пошел линией вверх прям от того места, в которое она ударила. Девушка резко встала с корточек и посмотрела ввысь. Трещина достигла основания в мгновение, за ней последовало отколупование: что-то внутри, явно потревоженное журналисткой, решило выйти из своей капсулы и показаться во всей красе. Перед Кейт Уайлдер возник тот самый демон, которого пару минут назад пытался описать Брэд: темного цвета, никак не белого, с длинными когтями и острыми крыльями, больше нее в два, а то и в три раза, похож на большую летучую мышь. Теперь она его видела, своими глазами. И слышала, его нечеловеческий рев. Чудовище выпрыгнуло из своего кокона — а Кейт только сейчас догадалась, что это был кокон, очень вовремя! — и почти что допрыгнуло до своей жертвы, осталось несколько сантиметров. Кейт рванула наружу с небывалой скоростью, даже не догадывалась, что так быстро может бегать. Мужчины, стоявшие в этот момент в проходе, заметили, как бежит девушка. И что-то за ней. Один из них сразу понял, что именно, по характерным звукам и силуэту. Такое ни с чем не перепутаешь. Такое каждую ночь приходит в кошмарах и будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. — Кейт! — крикнул он девушке, явно поторапливая. Монстр не сбавлял ходу, помогая себе крыльями. По пути, Уайлдер разлила весомое количество жидкости, но все же удержала колбу в руках. Хотя казалось бы, брось ты ее чертову в того же монстра, авось оторвешься! Как только журналистка пересекла черту, разделявшую тоннель и лес, вперед вышел Салим, выставив свое оружие и насадив на него чудовище. То визгнуло и остановилось, лом прошел сквозь него и теперь вампир упирался в потолок и извивался, пытаясь слезть с крючка. Осман же наоборот пытался протолкнуть орудие поглубже, прибить чудовище к земле. — Закройте двери! — закричал он остальным. Брэд не понимал: закрыть двери? Оставить за дверьми Салима и это чудовище? Закрыть, чтобы Салим вышел? А как? Пока он думал, на сцену вновь вышла Кейт. Забыв о находке, она принялась закрывать железную дверь от штольни и в момент, когда приблизилась к Салиму, стала ожидать от него действия. Парень спиной почувствовал, что пора, и вонзил свой кол с монстром в пол. Чудовище издало рык, чуть не полоснув мужчину по лицу своей лапой. Осман пытался вытащить лом из жертвы, но ему не хватало сил. Свое орудие он засадил слишком глубоко, сказалась еще нестабильная земля под ними, как болото засасывающая все, что попадет внутрь. — Бегите! Оставьте, бегите! — крикнул он своим, все еще удерживая чудище на земле, но из последних сил. Первой рванула Кейт. Никак не назад, к нему! Подбежав к Салиму, она принялась помогать вытащить лом, слегка придерживая своей ногой чудовище, жутко наивно: монстр в два счета переломит ее, как тростинку, как только выберется. Оба делали рывки вверх, пытаясь уже хоть как-то вытащить эту железяку из животного. Уже не для того, чтобы забрать с собой сувенир, а чтобы Салима вытащить: чудовище своим телом придавило ему ноги, и если сейчас не вытащить из дрезины арматуру, то можно бежать за бензопилой и прощаться с конечностями Османа. Брэд смотрит на сие действие с ужасом, пытаясь в очередной раз справиться с тревогой, его постигшей. Но вдруг, поняв, что остался один и смотрит не очередной ужастик, в котором как бы и переживаешь за персонажей, но отойди от экрана — тут забудешь как всех зовут — а вживую наблюдает за сражением своих... друзей? Коллег? Товарищей по несчастью? — и ничего не делает. Брэд не обладал силой как Салим, и не был находчив как Кейт. В ту секунду, в нем проснулась именно его сила — интеллект. Брэд Смит смотрит на злополучную склянку, которая доставила ему немало бед, пытаясь за секунду сообразить что в ней может быть. Галлюциноген? Но из чего? Что может быть в той непонятной россыпи? Что-то вампирское? Явно, и это вызвало у него страх, панический страх. Это же и вызывают вампиры, когда показываются. Очевидно. При этом, обитая в темноте, они могут бояться света. Об этом еще говорил то ли Ник, то ли Джейсон... Брэд уже не помнил, да это и не важно. Того же Салима сейчас не спросишь, надо действовать! Его специализация — археология, но до поступления, он думал подаваться на медицинский или инженерию. Жаль, не было шанса познакомиться с химией, этот пробел он явно закроет в этой поездке, а пока что догадывается, как можно победить вампира. Парень снимает очки и направляет их в сторону выглянувшего солнца. Оно слепит, и слепит хорошо, но облака уже близко. Фокусирует падающие лучи, сначала на себе, потом направляет в туннель, помогает четко отражать его одной из подобранных склянок. И вот, коридор из ультрафиолета, поражает чудовище прямо в лицо. Или то, что должно было у этого монстра в районе лица. Вампир истошно орет и выгибается, начинает гореть, дыра в нем расширяется, и Кэйт с Салимом, упав за пределы штольни, наблюдает за тем как сгорает их жертва. Не дожидаясь того, как от вампира останется лишь уголек, Осман поднимает девушку и спешит закрыть дверь. Все тот же лом, который уже надо обозвать как-то красивше, заменяет замок и закрывает, пусть и на время, штольню. Оставляя догорать вампира внутри. — Блять! Это то, о чем я думаю? Вампир? — первым подает голос Кейт, пытаясь восстановить дыхание. Не каждый день вбиваешь кол в двухметровое чудище. — Он самый, — уверенно отвечает ей Салим, с наслаждением и ностальгией наблюдая, как полыхает его враг. Потребуется немало времени, чтобы тело остыло: в прошлый раз, ученые часа три ждали, прежде чем приступить к исследованию. А потом он попросит Эрика или Алекса, кого меньше жалко, сходить за ним и освободить проход в штольне: иракец помнил, что полковник тогда делал заметки в пещерах, а потом изучал этих тварей на протяжении лет пяти. Вот и расскажет им то, что узнал за эти годы. — Как он тут оказался? — спрашивает Брэд, не зная на кого смотреть. С чего все это началось? Проходит секунд десять, смотрит на Кейт. На которую уже косится Салим. — Там впереди полно этих тварей, — Кейт указывает пальцем в в тоннель. — Он их походу разводил! Салим, пытаясь отдышаться, борется с желанием схватиться снова за лом и стукнуть им девушку по голове. Может мозги на место встанут? В этой вылазке, он ловил испанский стыд то от ахов страхов парня, то от наплевательского отношения к безопасности девушки. Что, нужно провести лекцию по тому, как надо вести себя в зонах повышенной опасности? Джейсон хотел их сегодня учить стрелять, если бы не упавшая утром в обморок Флисс... перенесли на завтра, и Салим надеялся, что помимо уроков по сборке и разборке пистолета, морпех расскажет им про базовые знания выживания: 1. Не позволяй своему главному врагу победить, а именно — желанию сдаться. 2. Всегда бери с собой воду. И умей делать фильтр из того, что найдешь вокруг: пластиковая бутылка, активированный уголь, вата, ткань, целлофан, песок, гравий... 3. Знай, как оказать первую помощь. Хотя бы при кровотечениях, ожогах, отравлениях. 4. Умей развести огонь. Сейчас даже дошкольник это может сделать. 5. Ориентируйся на местности. Иногда придется сражаться на территории врага. — Но я нашла их жидкость. Видимо, они как-то выделяют ее... достала прямо из кокона. Черт! Пока Салим прописывает список в своей голове, она продолжает действовать на нервы! Какая нахрен жидкость? Тебя сейчас чуть монстр не сожрал! — Давайте договоримся, — на последних нервных клетках, говорит Салим. Медленно и проговаривая каждую букву, чтобы всем понятно было. — Никто не ходит в одиночку в темноте. Ни здесь, ни в штольне, ни даже блять дома. Это место кишит вампирами, вендиго и Бог знает еще кем. Мы не можем рисковать своими жизнями. Брэду стыдно. И Кейт, пусть она и пытается этого не показывать, тоже. Теперь их объединяет одно чувство, как мило. Оба кивают явно раздраженному Салиму — Уайлдер и Смит чувствуют себя нашкодившими детьми, что достали отца в походе и он вот-вот уйдет от них в лес к монстрам на съедение — молча берут все, что вытащили из пещеры и идут в сторону дома. Хватит на сегодня приключений. Путь до дома они проделывают в тишине. Брэд пару раз переглядывается с Кейт, пытаясь ей сказать: «мы облажались, но я на твоей стороне». Девушка коротко улыбается и возвращает свой взгляд в спину Салима, мужчина идет впереди, не хочет смотреть на этих двоих. Сейчас Осман хочет в душ, а потом в кровать. Он спал всего два часа, между патрулем и этой прогулкой до штольни, жутко устал и не хочет даже есть. Все хорошо, он уже видит дом, до которого рукой подать. Возможность спокойно раскинуться на пусть и одноместной, но кровати прерывает резко выбежавший из дома Джейсон. Салим его ни с кем не перепутает: эту кепку, которую он снимает, только когда ложится спать, этот оскал, почти что звериный, эту походку, которая собьет каждого, кто встанет у него на пути. Что-то случилось. Кейт была готова поклясться, что дверь из последних сил выдержала его толчок и не улетела в сторону. — Эй, Джейсон, — окликает его Осман, не решивши перегородить проход. Кейт и Брэд даже голоса не подают, хватит с них на сегодня «веселья». — Не сейчас, Салим! — с трудом выкидывает ему Джейсон, не смотря в глаза. Прекрасно понимает, что козырек не скрывает его гнев на лице, но сейчас похуй. Вот вообще похуй. Иракец вздыхает, видя, как его друг спешит в лес, из которого они только что прибыли. Кладет на землю все найденное в штольне, не решаясь добавить свой груз на руки напарников. — Отнесите то, что мы нашли, в дом. Можете сразу в мою комнату. Я узнаю что случилось. Кейт кивает в ответ и устремляется с растерянным от внезапной сцены Брэдом в дом. В открывшейся двери дома их уже встречает поджавший губы Энтони: сейчас он расскажет свою версию произошедшего, а заодно поможет дотащить весь груз с земли. Салим быстрым шагом, не бегом — уже на сегодня набегался — идет за Джейсоном, шаг за шагом, наступая на его же следы. Видит, как Колчек метается, не так хорошо еще изучил лес, чтобы понимать, какой камень пнуть и на какой пень недовольным сесть. Материться на попавшую под раздачу крапиву, которая также обжигает его оголенные лодыжки. Случайно оборачивается в попытках растолочь растение и видит Османа. — Не ходи за мной! — рявкает он на него и устремляется дальше в лес. — А то что? Изобьешь меня веткой? — издевается над ним иракец, прекрасно понимая: ничего ему Джейсон не сделает, он соображает, когда нервничает. Прагматизм в человеке сложно убить, должно произойти что-то невообразимое, к чему человек будет не готов. А тут что? Снова послал нахер Криса? Или ошпарился о чайник? Джейсон играет кулаками, ищет цель, в кого этот кулак прилетит. Вокруг только толстые деревья, которых даже топор с первого раза не возьмет и о которых можно только руку сломать, и Салим. Черт, и на кой хуй он за ним увязался? Сейчас еще попадет под раздачу. Что Джейсон себе, конечно, позволить не может. Мог позволить с Мервином или Ником: те плюс-минус в его весовой категории, ответить не ответят, зато угомонят. Салим тоже не пальцем деланный, но возраст и бесконечно глубокое уважение... В итоге, Колчек встает посереди деревьев, широко расставив пальцы рук и ноги, опустив голову. Спиной к Салиму. Было бы не так смешно, еще бы закрылся от него, скрестив все что можно на теле: руки, ноги, пальцы, и еще раз руки, просунул бы между ногами, сам бы сложился в крест. — Я бы на твоем месте, так туда не стремился, — с ноткой юмора в голосе, говорит Салим. Тихонько подходит ближе, не спешит. — Мы только что вернулись оттуда. И знаешь, мнение вампиров о нас не изменилось: мы им по-прежнему не нравимся. Морпех молчит. Стоит, насупившись, как обиженный ребенок. Сам накосячил, сам себя в угол поставил. — Еще мы нашли тот галлюциноген, что Дэйв на корабле провозил. Брэда неплохо так вштырило от запаха... я думаю, это та же дрянь, что мы тогда видели в пещерах. Я посижу над ней сегодня-завтра, посмотрю что в ней содержится. Если будет безопасно, могу тебе дать и ты подсыплешь ее тому, кто тебе сейчас в суп плюнул. Кто-то из парней, верно? Мысли о том, что его могла довести девчонка, у Салима не было. Колчек никогда не выказывал своего мнения о женщинах. Рейчел? Грамотный командир, лидер. Кларисса? Была в меру дерзкой, отважной. Та соседка по университету, к которой клеится Зейн? «Да я хуй знает, Салим, если нравится — то пусть клеится. Что я тебе, по фото скажу, нормальный она человек или нет?». — Можешь не ждать и засыпать ей рот Саманты Гиддингс. Вот так новость. Салим аж рот приоткрыл от удивления. Что эта милая девочка ему сделала? Нос у морпеха вроде бы целый. Да и не за что его бить, ни руками, не словесно. Не за что ведь? Ну конечно есть за что, Салим вспоминает с кем разговаривает. У Джейсона Колчека самого рот — сплошная помойка, которую уже не выжечь, даже если залить бензином и спичку кинуть. — Что случилось? — уже серьезно, спрашивает Осман. Поверить не может, что он поссорился с Сэм: единственной девчонкой, с которой он тут более-менее общается, даже в караул ходит. Салим как-то спрашивал Джейсона, были ли у него вообще девушки. Тот отмахивался, говорил, что винтовка ему верная подруга. И только. Потом интересовался у того же Ника и Рейчел: оба в голос утверждали, что никогда лейтенанта под ручку с дамой не видели. Даже из сферы специфичных услуг, а ведь тот же Мервин не чурался перепиха то с одной, то с другой, восточные девочки пользовались особым спросом. Колчек наконец поворачивается. Гнев на лице сменился натянутым похуизмом, но на то он и натянутый, что свисает на тонких прищепках, которые невооружённым взглядом видно. — Их друг, ради которого они сюда приехали, уже практически стал вендиго. Салим стоит молча. Ждет продолжения, которого не следует. Решает помочь. — И? — Что и, Салим? Она умолчала о том, что действительно важно! Что у него там же растут клыки и не сегодня, так завтра, он погрызет всю больницу, в которой сейчас сидит. А мы сидим тут и ждем непонятно чего! Блядь, еще и без ценной информации, что, оказывается, не так-то просто стать этой белой тварью! Я думал, мы тут все открыты, ответственны! Все понимаем, что за пиздец вокруг творится! Или она блять специально умолчала? С этим придурошным ссыклом Крисом! Мысленно, иракец рад, что вытрясает все это дерьмо из Колчека сразу, вдали от людей. Даже если привлечет сейчас парочку вампиров, отыграется на них. Давно таким лейтенанта злым не видел. Джейсон топчется на месте, пытается унять самого же себя и прятать дальше блестящие глаза под козырьком. Что его так задело? Порушенное доверие? Сокрытие информации? Что-то другое, чего пока не понял Салим. На ум приходит воспоминания о доме: о да, сегодня они как никогда часто посещают Османа, аж непривычно. 1996 год, вечер, он приходит домой со смены и обнаруживает, что жена ушла, оставив только записку. Сейчас он бы по-другому на такое отреагировал, но тогда — это была невосполнимая потеря. И Салим злился. Злился на жену, что ушла, да и еще в неподходящий момент, на работу, что рушит в тебе все человечное, на страну, в которой не живет, а выживает, и на мир, который повернулся к нему жопой. Ни одной причины радоваться жизни. Кроме сына. Зейну было 13, переходный возраст, а за окном — очередная назревающая война. Все летело в бездну. Он начал курить, стал реже приходить домой, когда сын еще не спал и ждал отца посмотреть телевизор, иногда выпивал. Делал все, чтобы заглушить злобу, что сидит внутри. Пока не пришел в один из вечеров домой и не обнаружил на столе сигареты. Не свои. А потом, не только сигареты. И чужие вещи. Игрушки, одежду, модные кроссовки... все, что когда-то обещал купить сыну он сам. Зейн таскал это от незнакомцев, не было ясно даже кому возвращать. И было жутко стыдно. За сына, за его поведение, за компашку отбитую, в которую он вступил, за армию, которая отобрала у него последнее, что осталось, за мир вокруг, что вынуждает делать плохие вещи, но больше — за себя самого. За свою злобу, которую он косвенно перенес на сына. И который также обозлился на мир. На войне, злоба тебя подпитывает, дает силы убивать и об этом не жалеть. Но приходя домой, ты не оставляешь ее за порогом, а впускаешь как самого важного гостя. И продолжаешь уничтожать все вокруг. В период затишья, перед новой атакой в 2001-ом, Салим пообещал себе, что будет, если не бороться, то пытаться бороться с этой засевшей внутри заразой. Которая хуже паразита, хуже рака и всех инфекций на свете. Которая изначально живет в тебе изнутри. Которая должна быть, ты все-таки человек, но которую нужно уметь контролировать. Чтобы Зейн перестал носить домой искусственное тепло и смог снова увидеть родного отца, настоящего. Чтобы работа перестала высасывать все соки и позволила вытащить из этого ада хотя бы сына. Чтобы мир вокруг, хотя бы в границах собственного дома, перестал быть таким темным и обреченным. Получилось ли? Салим не знал. Сегодня он вновь испытал эти два чувства — злобу и стыд. — Послушай, у всех нас есть свои секреты, из-за которых мы совершаем ошибки. Смотрит на морпеха. Тот фыркает. Продолжает. — Помнишь? Ты сам не сразу мне открылся. Почему пошел на войну... — Салим, это другое... — Ты так думаешь! — делает шаг вперед. — Мы с тобой привыкли делить людей на плохих и хороших. Но люди — они не совершены. Мы совершаем ошибки, о которых потом жалеем. Он кладет руку на плечо друга, чувствуя, что тот еще сейчас не скинет, пусть и продолжает кипеть. — Я сегодня чуть не сорвался на Брэда и Кейт. За их безрассудство в штольне, оно чуждо мне. Но мне нельзя их винить. Они обычные люди, не военные. Кристоферу двадцать, Саманте столько же. Они младше моего сына. Не то, что войны не видели, до прошлого года и смерти не встречали. Смерти друзей, близких. А потом чуть сами концы не отдали. Они имеют право бояться, не доверять нам. Как и мы, бояться и не доверять им. Незаметно кладет палец на сонную артерию лейтенанта. Чудно, пульс выравнивается. — Им бы сейчас сидеть дома и радоваться жизни, — усмехается Осман. — Гулять с друзьями, пиво пить, переживать о каких-то неважных вещах. Что ты делал в их возрасте? Я по утрам учился, потом шел на смену в магазин. А по выходным бегал на свидания с самой красивой девушкой во всем Ираке. Нет, во всем мире! Другой рукой он проводит вверх в воздухе, представляя, что вместо леса впереди видит мирный теплый Ирак. В котором не был уже пять лет. — Я променял свою молодость на то, чтобы защищать мир. Бегать с автоматом и стрелять в людей, которые лично мне ничего плохого не сделали. Я много ошибок в жизни совершил. Но так устроены люди, мы не вампиры: мы ошибаемся, извиняемся, снова ошибаемся и делаем выводы. Ледяная стена пробита, Колчек выдыхает и смотрит на иракца, с трудом пуская его слова в душу через ухо. Смотрит как тот же Зейн, когда отец читает мораль. И оказывается прав. — Эти ребята променяли свою молодость на то, чтобы добиться мира. Да, они косячат, но за что я точно их уважаю — так это за смелость. Они боятся, но делают. Крис, пусть и запаниковал в первый день, но первым прибежал, когда ты провалился в подвале под землю. Брэд, ты удивишься, то только что сжег вампира. Которого впервые увидел! Кейт временами выбешивает не только Рейчел... но ее настойчивость, ее решимость. Я даже завидую! А Сэм... ты и сам знаешь, как она спасла тебя в лесу. Обычная студентка, не умеет стрелять и сама вызвалась пойти против Вендиго. Они не похожи на людей, преследовавших свои интересы и только. У каждого из них есть своя причина сражаться. Как и у нас с тобой. Твоя, кстати, не изменилась? Теперь Колчек усмехается. Ну, хоть как-то удалось вызвать на его лице улыбку. Ответить ему не позволяешь шелест листвы сзади, оба мужчины оборачиваются, не резко, слегка вальяжно. Что, все-таки призвали чудовищ по свою душу? Готовьте клыки, черти, вас сейчас раздерут двое злых, испытывающих стыд за свои действия, военных! — О, привет, Салим, — бывшего лейтенанта иракской армии рад видеть сержант полиции. — Я видел, вы с Кейт и Брэдом много хлама из леса притащили. — Да, если бы с нами пошел, то мы бы еще вернулись с подгорелым мясом наперевес. Ну, Салим Осман сегодня в ударе. Всем настроение поднимет. — Ага, Кейт рассказала, — улыбаясь, ответит Ник. — Я поэтому и пришел, вы нашли очередное логово вампиров? На них, нахмурившись, смотрит Колчек. Явно что-то упустил. — Думаю да, Кейт нашла. Я их коконы не видел. Колчек потирает лоб, все еще хуже, чем он предполагал. Взял с собой только арбалет с взрывающимися снарядами и парочку гранат. Этого явно не мало. Одно дело, если пришельцев пара штук, но целое логово — в катакомбах расположены те кучи, что они подорвали в иракских пещерах? Сейчас у них нет столько динамита, да и тогда его не хватило. А еще должно хватить на вендиго, которых вроде тоже берет огонь и взрывы... — Предлагаю завтра туда еще раз сходить, — говорит уверенно Ник. Аж непривычно. — Исследовать, понять сколько еще там этих тварей. Мы явно не готовы к тому, что ждет впереди. Оба мужчины неосознанно кивают каждому его слову. Спроси их неделю назад, залезли ли бы они еще раз в подземелья гор Загрос, отхлестали бы по губам спрашивающего. Чтобы больше не нес херни. А тут... хоть ковровую дорожку расстилай к штольне. — Я пойду, — вызывается первым Джейсон, позабыв о причинах своей невзгоды. Клин клином вышибает, так ведь? — У тебя завтра вечерний караул с Сэм, — заботливо напоминает ему Осман. Сам бы еще раз сходил, только придется теперь засесть безвылазно в комнате в компании склянок и найденных книг. — Она вряд ли теперь с ним пойдет, — усмехается Ник, не дав возможности Джейсону протестовать. А такой был хороший план: с утра побегать, в обед поучить молодежь стрелять, вечерком в лес пойти и, придя наконец домой, выдохнуться и проспать весь день. — Видел бы ты как он на нее кричал. Салим Осман тяжело вздыхает. Ну вот зачем напомнил? Только-только ведь от темы отошли. — А не надо было умалчивать про Вендиго! — парирует Джейсон, но теперь хоть без гнева в глазах. Так, с легким раздражением. — Ты сам слышал Криса и его выдуманную историю про шахтеров. Мужики друг друга поели и в двухметровое чудовище превратилось? Кто-нибудь верит в эту херню? — Вряд ли она выдуманная, — отвечает ему Кей. — Но ребята реально что-то недоговаривают. И лично я больше не буду такими методами выбивать из них информацию, это было мерзко. У сержанта была прекрасная черта, которая объединяла его с Салимой и которой явно не хватало Джейсону — искренность. Ник был открытой книгой, ничего не скрывает и всегда прямо говорит. И Колчек это всегда ценил. Вот бы Ник, подобно бабочке, разнес свое настроение как пыльцу по всему дому, и все бы стали такими же честными, открытыми и искренними как он. — Да мы только благодаря тебе и узнали про мутирующего парня, Никки, — говорит лейтенант и тут же прикусывает губу. «Никки», как давно он не произносил это имя. Как-то ведь вырвалось. — Да я-то что? Просто помог вам с Эриком допрос провести, — отмахнулся от него Ник, как в старые добрые времена. Джейсон всегда умел подбодрить, даже когда Кей сидел в луже дерьма, которое сам же и напрудил. — Нам с Эриком? — переспрашивает его Колчек, слегка поправив кепку наверх. Может он стал плохо видеть? — Я думал вы с ним заранее этот допрос спланировали. — Нет, — протянул изумленно сержант. — Я же вам подыграл, чтобы помочь Криса и Сэм расспросить. Про те же клыки из телефонного разговора. — Какого разговора? — Джейсон морщиться все больше с каждой произнесенной фразой. — Сэм со своим другом. Майком кажется, тебе Эрик давал его послушать, помнишь? — Вы подслушали телефон Сэм? — недоуменно спрашивает их Салим. Все настолько плохо? Мы теперь крысим? — Да не мы, а Эрик. Поставил жучок в ее телефон пару дней назад, я и сам не в восторге был. — Эрик прослушивает телефон Сэм? — с еще большим ахуем спрашивает его Колчек. Но с еще большим ахуем стоит Ник Кей. — Тебе Эрик не давал послушать запись с ее телефона? — Да я со шкипером со дня приезда не говорю! Парой фраз перекидываемся, вроде «Привет», «Пока», «Дай зажигалку». Ты кстати знал, что полковник закурил? У вас теперь еще больше тем для разговора. Ник пропускает вторую часть его высказывания мимо ушей. В голове все никак не складывается пазл, хотя тому же Салиму становится все понятно — маленький офицер снова по колено в грязи. Надо ему вторую ногу оторвать, чтобы привычка «ходить по головам» также пропала с его бренного тела. — Эрик сказал, что ты в курсе про его план, — шепотом говорит Ник. Если скажет громче, сорвется и весь лес узнает, какой мудень их бывший командир. Опять. — Какой? Допросить этого хлюпика? Ты знаешь, я сам бы на такое не пошел. Я вам решил помочь! — Джейсон все еще пытается оправдать свое честное имя, которое, хоть и запятналось сегодня, но не настолько, чтобы жесткой щеткой отчищать. Нет, он не Эрик Кинг, которому плевать, кто стоит рядом — напарник или гражданский — любым прикроет себе спину. И он не Ник Кей, который, вот так просто, поверит в чистые помыслы начальства, пусть и бывшего, и побежит на передовую с распахнутой грудью. Все трое начинают соображать. Эрик специально пошел именно к Нику, чтобы потом, в определенный момент, помочь ему принять нужное решение. Ему нужное, Эрику. Может он и телефонный разговор выдумал? Джейсона бестолку на такую авантюру подбивать, потому что Джейсон начнет задавать вопросы и у него проблем с самооценкой нет: он не только пошлет полковника с предложением, но и всем расскажет о его планах. Чтобы как только его видели, сразу начинали плевать в след. Эрику надо было, чтобы Джейсон сам принял решение вступить в допрос Криса, к которому у лейтенанта уже сложилась некая антипатия и который сам все свои карты выкладывает, неаккуратно и роняя тузы по пути. Притом только Криса, девушку Джейсон пытать не будет, поэтому Эрик филигранно, с помощью того же жучка, выводит ее из игры. Но жучок дает сбой, и Сэм возвращается, невовремя к несчастью всех троих. Эрик знает, что Джейсон поверит только сухим фактам, а Ника легко вывести на эмоции. Эти двое — прекрасный союз, некогда распавшийся. И общее дело их объединит. Прошло пять лет, а восточные мудрецы по-прежнему несут истину: «Враг моего врага — мой друг». И Ник с Джейсоном действительно вновь объединяются, вот только против другого врага, что носит джинсы и зализывает волосы назад. — Вот же гандон, — подытоживает их мини-расследование сержант, снова почувствовал себя в луже с дерьмом. — Ага, и по-прежнему с кукурузиной в жопе, — поддакивает ему лейтенант. Оба наконец, спустя пять лет, понимающе смотрят друг на друга. «Пусть мы оба снова в дерьме, зато вместе» произносит каждый из них про себя, слыша при этом друг друга. Знакомая братская телепатия! — Надо понять, что он там действительно мутит, — предлагает Джейсон Колчек. Ник Кей, уже не думая, с ним соглашается. Оба смотрят на Салима. — Вы думаете я с обоими Кингами дружу? — усмехаясь, спрашивает их Салим. — «Берешь одного, второй в подарок»? — Нам будет достаточно Рейчел, — заканчивает мысль Джейсона Ник. — Мы с Джейсоном больше не связаны с ЦРУ, не знаем, что они сейчас делают. Может следят за нами? Эрик вполне мог наставить жучков во все телефоны. — Вы думаете, от нас что-то скрывает и Рейчел? — с вызовом смотрит на них иракец. — Все может быть, — легко отвечает ему морпех в кепке. Он второй человек, после Салима, кто хочет верить в моральные принципы «Альфа-суки». Но надо проверить. — Ладно, я спрошу ее, — заверяет их Осман. — Завтра, когда все разбредутся по делам. Джейсон с девчонками и Конрадом пойдут учиться стрелять, а оставшиеся — обследовать катакомбы. — Я пойду, — говорит Ник, с ним никто не спорит. — И возьму с собой парней: Алекса, мы с ним вроде как скорешились, можно Брэда... — Брэд вряд ли пойдет после сегодняшнего обратно в пещеры. — Ладно, тогда Энтони. И я бы еще взял Криса. Хочу загладить вину перед ним. Хороший состав, никого лишних. Вот только последняя фраза вынуждает Джейсона прийти к выводу: раз Ник намерился извиниться перед Хартли, ему придется наладить отношения с Гиддингс. Дабы не задерживаться в лесу до темноты, трое решают продолжить свое обсуждение внутри, с остальными. Надо рассортировать то, что Кейт, Брэд и Салим нашли, наметить стратегию и еще раз спланировать завтрашний день. Чтобы если что-то пойдет не по плану, быть готовым сыграть на опережение. — Кстати, Джейсон: я думаю взбучка нашему полковнику не повредит. — Что предлагаешь, сержант? Загнать его в угол и побить? — Ну зачем так грубо. Можно просто как-нибудь напакостить. Но не сильно. Джейсон Колчек наконец искреннее и от всей души улыбается. Как же ему не хватало старого общения с Ником Кеем. — Идея просто охуительная, брат!