Fate/Second Magus Killer

Ледяной ветер свирепо выл за окнами, предвещая скорый приход холода. Огонь от расположившейся в углу жаровни едва разгонял окутывающий комнату сумрак, и хотя его согревающее пламя должно было препятствовать проникновению мороза, сейчас обитателю комнаты казалось, что в помещении царит могильный холод. На кровати, с трудом сдерживая дрожь, лежал худощавый мужчина с короткой каштановой бородой, в которой при внимательном рассмотрении уже можно было заметить серебристые проблески седеющих волос. Можно было подумать, что его било в приступе лихорадки, однако не болезнь или мороз за стенами дома были причиной его дрожи. Взгляд старческих глаз был устремлён в самый темный угол комнаты, место, где тени сгустились настолько, что единственным, что угадывалось в пляске чёрных теней, была пара мерцающих глаз, что безучастно наблюдали за стариком, словно он был очередным барханом, вставшем на пути усталого караванщика. Имам знал, что это безучастие было обманчивым. Эти глаза наблюдали. И ему следовало защитить себя прежде чем владелец этих глаз решит начать свое кровавое дело. Рука старика дюйм за дюймом скользила по прохладному хлопку, пока мозолистые пальцы не сжали знакомую рукоять из слоновой кости. — Я бы не советовал вам доставать оружие, эфенди, – тихо проронил убийца. – Мне описывали вас как человека благоразумного, поэтому я предлагаю обойтись без подобной бессмыслицы. Имам незаметно сглотнул подступивший к горлу ком, но руки с рукояти не убрал. На мгновение ему даже показалось, что он бы и не смог разжать закостеневшие пальцы. «Как он попал сюда? Что случилось с охраной? Стража должна была защищать подступы к дому, это были обученные и хорошо вооружённые воины, получавшие достаточно щедрую плату, чтобы их могли подкупить. И где же они? Что с моими детьми? И почему, во имя Аллаха, царит такая гнетущая тишина?!» – миллион вопросов, промелькнувший в его голове, заставил пальцы лишь сильнее сомкнуться на рукояти. — Вставайте, эфенди, – голос ассасина казался потусторонним, слишком низким, чтобы он мог принадлежать человеку, особенно на фоне того, что в голосе совсем не были слышны эмоции. Если бы статуи могли разговаривать, они говорили бы голосом этого убийцы. – Раз я здесь, вы должны были догадаться, что более не властны над своей судьбой. И сейчас ничто не сможет этого изменить… Имам медленно сел, судорожно просчитывая возможные варианты действий. — Послушайте… – тихо обратился он к фигуре. — Переговоры в этом вопросе бесполезны, – заверил убийца. — Но… — Как и любые мольбы. Эти слова зажгли в нем искру. Имам почувствовал, как дрожь мгновенно отступила, стоило растерянности и страху смениться вспышкой храбрости и гордости. — Я и не собирался опускаться до мольбы, – холодно процедил старик. — Тогда приношу свои извинения, – фигура чуть склонила голову, словно извиняясь за дерзкие слова, однако голос убийцы остался таким же бесстрастным. — Что случилось с моими людьми? — Вы ведь уже догадались кто я, мулла Аль-Кабун эфенди… так что вы должны осознавать, что судьбы всех этих людей зависят от того, чем закончится наш разговор. Вы можете внять гласу рассудка и проявить благоразумие, а можете воспротивиться неизбежному, и тогда я покину этот дом только после того, как убью всех, кто находится в нем. «Мои дочери…» – болезненная мысль пронеслась в его голове, и он сам не заметил, как в ужасе прошептал. — Мои девочки… — Они уже достигли возраста, пригодного для служения Аллаху и детям его. — Нет… – резко возразил старик, чувствуя как его голос едва не сорвался. – Только не к нему. Им ведь нет даже десяти! Только не к хашишинам! — Печально осознавать, что учёный человек, вроде вас, имеет столь узкое представление о нашем праведном деле, – с едва различимой усмешкой в голосе ответил ассасин. – Неужели вы думаете, что лить кровь - это единственный способ служить нашему повелителю? Имам пристально вгляделся в темноту, и почти привыкшие к темноте глаза позволили ему различить своего визитера. В кресле вальяжно расположился юноша с восточными чертами лица, бесшумно крутивший между пальцев короткий нож. Черный, словно ночное небо, плащ скрывал его фигуру, а неприкрытые участки доспеха слегка отливали серебром в слабом свете жаровни. Обмундирование убийцы нисколько не удивило старого имама, но его внимание привлёк тот факт, что ассасин показал ему своё человеческое лицо, не скрываясь за череполикой маской. — Никогда бы не подумал, что смогу увидеть одного из вас вот так, – произнёс он, разглядывая юношу. – Признаюсь, мне временами казалось, что у вас вовсе нет лиц. — Сегодня у вас ночь откровений… — Раз это так… могу я узнать имя своего убийцы? — А это имеет значение? Вы ведь всё равно никому не сможете его поведать, да и… вряд ли кто-то вообще узнает, что я здесь был. — Раз вы так привержены традициями, неужели не уважите последнюю волю умирающего? Или последователи Старца с Горы могут только резать беззащитных людей, аки обычные разбойники? Убийца ответил не сразу. Имам даже успел подумать, что застал убийцу врасплох столь неожиданными вопросами, однако взгляд мерцающих глаз не дрогнул. — Рашид. Можете звать меня так. Услышав это, имам почувствовал, как его губы расползаются в улыбке. Это казалось диким. Его ждала смерть, а его дочерей грозились забрать и обречь на рабство у какого-то лжепророка, но, тем не менее, он улыбался улыбкой сумасшедшего. — Мою жизнь заберёт тот, кто идет по правильному пути? У Аллаха определённо своеобразное чувство юмора. — По всей видимости, это так. Если у вас есть что сказать, я обещаю, что ваши последние слова достигнут ушей Саййидна. — О Аллах, как же я ненавижу этот его титул, – презрительно произнес имам, демонстративно сплёвывая на пол. – Несчастные глупцы… вы правда верите, что творите праведные дела, убивая всех, кто неугоден вашему господину? — Эфенди Аль-Кабун, – с опасной сталью в голосе произнёс убийца, но старик продолжил, не обратив внимание на явное предостережение. — Сколько невинных мужей вы загубили? Сколько женщин овдовело, а детей осиротело из-за ваших действий? И ради чего?! Ради какого-то выжившего из ума старика, что распоряжается чужими жизнями так, словно имеет на это право? — Какая интересная точка зрения, эфенди. Правда… мне любопытно, куда она исчезает, когда вы убиваете таких же невинных мужей только за то, что они понимают слово Божие по-другому? – сталь исчезла из голоса убийцы, сменившись едва различимой иронией. – Разве вы не молитесь одному и тому же богу? Не соблюдаете одних и тех же заповедей? Вы твердите о жизнях, что мы отняли. О семьях, которые мы разрушили. А сколько таких семей сейчас бы было, не останови мы поход визиря Низама-аль-Мулька? Не отправь мы на суд Всевышнего работорговца Джибрила, что выжигал деревни простых мусульман, а затем продавал их как скот, чтобы финансировать войну против нас? Или же вы хотите сказать, что страдания стольких людей угоднее Аллаху, чем гибель пары грешников? — Это явно решать не вам… — Давайте обойдемся без этого, эфенди. Неужто вы хотите, чтобы я поверил, что такой чудесный дом вы получили благодаря милости Всевышнего? – пренебрежительно заметил ассасин, обведя комнату рукой. – Или ваши проповеди у мечети Омейядов, где вы обличали нашего повелителя… как же там было? «И гнусные уста его… все время источают ложь! Мы окружены ересью, а имя ей Хассан-ибн-Саббах!». Вы когда-нибудь задумывались о том, сколько слова, брошенные вами, оборвали жизней за много миль отсюда? Так что давайте оставим эти религиозные диспуты, тем более ни вы, ни я не обладаем достаточным моральным авторитетом, чтобы обличать другого… Этот пример наконец объяснил имаму причину сего визита. Ему стало ясно, за какой из «грехов» его собирались наказать. Не то чтобы он ожидал, что за эти слова ему не придется нести ответственность, но… Тихий, тошнотворный смех вырвался из его горла. — Ах ты, мерзкий раб, – процедил он, выдавив болезненную усмешку. — Все мы чьи-то рабы. Иногда других людей, иногда каких-то вещей, а иногда рабы самих себя. Наше с вами отличие заключается лишь в том, что ваша жизнь сейчас висит на волоске. Но знаете… сегодняшняя ночь необязательно должна закончится чьей-то смертью. С этими словами убийца сделал неуловимое движение рукой, за которым последовал глухой стук воткнувшегося в стену ножа. Имам почувствовал резкую вспышку боли и непроизвольно прикрыл шею ладонью, почувствовав проступившую из раны кровь. — Мой повелитель верит, что ваши ошибки возможно искупить, ведь вас нельзя назвать глупым человеком. Он рекомендует вам оставить ваши нелепые попытки очернить его имя, смущая умы простых людей, – все тем же ровным голосом проговорил ассасин. – Нас ждут непростые времена, и в такие моменты как никогда важно единство, в том числе и духовное. Грядут большие перемены и многие будут не готовы к ним… и в поиске истины они потянуться к тем, у кого, как они думают, есть ответы, к тем, кто дарует им приятное чувство безопасности и снимет с них ответственность и страх за свою судьбу… — Хотите превратить людей в бездумное стадо моими руками? – свирепо прорычал имам, убирая руку от свежей раны. – Думаете, я вас боюсь? Думаете… — Но ведь вы действительно боитесь нас. Или вы, в своей гордыне, считаете, что хоть чем-то от них отличаетесь? – едва слышный шелест плаща, и неуловимым рывком убийца оказался прямо перед имамом, сверля его взглядом своих алых глаз. – Ты мнишь себя достойнее других, мнишь, что лучше понимаешь слово Божье, а потому имеешь право говорить от Его имени? И к чему это привело? Ты сидишь здесь, с ножом у горла, потому что решил, что раз к тебе прислушиваются, то ты волен трактовать волю Аллаха так, как считаешь нужным? — Я делал лишь то, что считал правильным… – хрипло возразил имам. – Всё это было ради блага последователей ислама. — Да. Всё ради общего блага. И поэтому ничего страшного в мешочке золота, если это поможет людям спокойнее спать по ночам? Что плохого в людских страданиях, если среди этих людей нет твоих соседей и друзей, что никогда не познают ужасов войны? – глухо произнес ассасин, медленно проводя кинжалом по шее имама. – Я всегда презирал таких как ты… наживаетесь на людском невежестве и в конце концов мните себя выше остальных. Но правда в том, что вы все - лишь комок высокомерия и страха. Страха перед забвением. Страха перед несправедливой жизнью и капризной вселенной. Страха перед тем, что ничего нет, нет никакой великой или грандиозной схемы бытия. Страха, что в конечном счете, вся ваша жизнь была бессмысленна… Имам хотел было возразить, но обнаружил, что не может издать и тени хрипа. Он никогда не боялся убийц, служащих Старцу с Горы. Все те рассказы о том, что они не ведают страха, могут сливаться с теням, а порой и вовсе продают свои души, чтобы отточить свои кровавые навыки до совершенства - всё это он считал не более чем суеверием. До этого момента. Глядя в потусторонние глаза ассасина он буквально ощущал, что перед был не человек, а нечто совершенно чуждое столь тривиальному названию. И осознав это… имам впервые по-настоящему испугался своего визитера. — Ты наконец-то осознал. Это хорошо… – удовлетворенно заметил убийца. – Как я и сказал, мой повелитель готов дать тебе второй шанс, помочь снять бремя вины и освободить от оков страха… – он нарочито медленно взял имама за руку, и тот ощутил в своей ладони хорошо знакомый объемный мешочек со слабо звенящим содержимым. – Не каждому дается такой шанс, поэтому будь благоразумен. И тогда вес этого мешка будет единственным грузом, который тебе придется нести до конца своих дней. Я надеюсь, мы пришли к взаимопониманию? Аль-Кабун смог лишь бессильно кивнуть, осознавая свою полную беспомощность перед своим визитером. — Хорошо. Раз ты принял дар моего повелителя, то знаешь, что должен делать, – довольным тоном проронил ассасин, подходя к окну и открывая ставни, впустив в комнату морозный воздух. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся… хотя стараться для этого должен ты. И на будущее… бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе. В следующее мгновение очередной порыв ветра задул пламя в жаровне, погрузив комнату в кромешный мрак. Имам на негнущихся ногах подошел к окну, чтобы закрыть ставни, а ассасин уже успел исчезнуть. И только кровавый порез на шее имама напоминал об этом странном визите…

***

— Признаться, я приятно удивлён. Повелитель дал тебе столь… нестандартное задание, но даже так ты преуспел, – с ноткой восхищения проронил собеседник, отпивая чай из своей чашки. – И ведь ни одной жертвы. Для человека… твоей репутации это, по-своему, удивительно. — Так же удивительно, как и твои слова, Насири, – фыркнул Эмия, откусывая сочный кусок баранины, от которой всё ещё шёл лёгкий дымок. – Вроде похвалил, а вроде и оскорбил. — Как любили говорить греки, истина где-то посередине, – с улыбкой ответил тот. – Не пойми превратно, просто, насколько я знаю, ты в основном работник плаща и кинжала. — Я и не отрицаю. Сам долго не мог поверить, что после всего, через что я прошёл, моим новым заданием станет нечто подобное… мне казалось, что с моим повышением градус насилия лишь возрастёт… — Соглашусь. Однако куда больше меня впечатляет твой рост: прошёл всего год, а ты уже достиг звания рафика. Большинству из нас требуется много лет, прежде чем они заслуживают такого признания… если, конечно, они доживают до этого дня. — Думаю, мы оба согласны, что меня вряд ли можно отнести к понятию «большинство», – с улыбкой заметил Широ, вытирая жир с губ. — Это точно! – со смехом согласился Насири, допивая остатки чая. Беседа между двумя собратьями протекала своей чередой в местной чайхане. Минуло уже два дня с момента ночного визита Эмии к имаму. Всё это время ассасин скрывался в доме Насири, ожидая новостей из дома Аль-Кабуна, и был приятно удивлён тем, что никакой радикальной реакции не последовало. То ли имам всё же внял гласу рассудка, то ли просто был слишком напуган. В любом случае, лишь время могло показать, насколько эффективным был его визит. — И всё же… довольно странно, что наставник поручил это дело именно мне, – задумчиво проронил Широ, устраиваясь на одной из подушек. – Если бы я его не знал, то сказал бы, что весьма нерационально отправлять кого-то вроде меня только для того, чтобы образумить имама. — Аль-Кабун при всех своих недостатках обладает весьма неплохим ораторским мастерством. Люди действительно прислушиваются к нему, да и местный эмир уважает его мнение в сложных вопросах. Разбрасываться такими людьми в свете грядущего… ещё более нерационально. — Войско латинян с запада, да? – понимающе спросил Эмия. — Да. Уже который месяц ходят слухи, что Папа Римский призвал христиан к походу в Палестину. Да и император Комнин попросил их помощи в войне с сельджуками, – без улыбки ответил Насири, задумчиво поглаживая бороду. – Я более чем уверен, что им хватит сил устроить здесь настоящий хаос: сельджуки разобщены, Фатимиды теснят их, а простые люди не уверены, что будет с ними завтра, что означает… — Что это идеальный момент, чтобы привести их в лоно нашего братства, я понял, – устало отмахнулся Эмия. – И всё же это не отвечает на вопрос, почему именно я. — Как знать, – пожав плечами, ответил Насири. – Не мне судить о мотивах и решениях повелителя. Могу лишь предположить, что он видит в тебе кого-то большего, чем простого мастера, разящего его врагов холодной сталью. А может он пытается преподать тебе урок… — Да? И какой же? — Что порой протянутой рукой можно добиться гораздо большего, нежели сжатым кулаком, – наставительно произнёс его собеседник. – К слову о кулаках… до меня дошли слухи, что в Киликии у тебя возникли неприятности? — А, ты об этом. Нарвался на кучку отщепенцев, возомнивших о себе невесть что, – пренебрежительно фыркнул Широ, не став уточнять, каким образом до его коллеги дошли эти слухи. – Они скорее раздражители, чем неприятности. — Я бы не был столь самоуверен. Насколько мне известно, они принадлежали к ордену Зазубренного Солнца, что почитал бога Митру, чей культ пустил здесь свои корни, ещё когда здесь правили римляне… – со всей серьёзностью проговорил Насири. – Я слышал о них многое, и поверь, среди этого было довольно мало лестного. — Как я и сказал, всего лишь сборище маргиналов, нагоняющее страх рассказами и легендами. — Может и так. Однако я также слышал, что в том деле были замешаны ведьмы. Это правда? Услышав это, Эмия непроизвольно дёрнулся, словно вспомнив что-то не слишком приятное, а его рука само собой потянулась к шраму на левом боку. Это продлилось лишь долю секунды, прежде чем он вернул себе прежнюю невозмутимость. — Уж не знаю, что ты там слышал, но советую не верить всему, что говорят, – куда холоднее, чем раньше ответил Широ, всем своим видом давая понять, что не желает касаться этой темы. — Как скажешь, друг мой, – протянул Насири, также всем видом давая понять, что доверяет своим источникам, однако развивать эту тему не стал. – К слову о том, что я слышал: утром прилетел ворон прямиком от повелителя. — Надеюсь, там не было сказано, что он передумал, и отрубленная голова имама принесёт больше пользы, чем его сладкие речи? — Ха-ха, было бы забавно, но нет. По крайней мере, в послании об этом не упоминалось, – оценив едкость Широ, усмехнулся Насири. – В нём было сказано, что ты должен немедленно вернуться в Аламут. Повелитель требует твоего присутствия. — Требует? – не без удивления переспросил Широ. – Прямо так и написано? — Не буквально, но содержание было довольно бескомпромиссно в этом вопросе. Поэтому советую тебе хорошенько отдохнуть - путь тебе предстоит не из лёгких. — Что же такого важного произошло, если наставник требует моего возвращения? – задумчиво пробормотал Эмия, предчувствуя неладное. — Об этом ничего сказано не было, но дело явно не требует отлагательств, – также напряжённо ответил Насири, после чего за миг преобразился и заговорщически подмигнул Эмии. – А пока ты ещё здесь, давай закажем ещё что-нибудь, м-м?

***

И снова в путь, и снова деревни и городки сменяют друг друга, а он стремительной тенью мчится в сторону Аламута. Это было уже настолько привычно, что Широ мог позволить себе отвлечься от дороги, погрузившись в свои мысли и подводя промежуточные итоги своему здесь пребыванию. И стоило признать… они его не сильно впечатляли. С момента его прибытия в этот мир минуло уже полтора года, а особых успехов он так и не достиг. Скорее наоборот, количество околосмертельных ситуаций, в которые он умудрялся попадать, стремилось к неприятным значениям. Даже оставив в стороне постоянные стычки с наёмниками и всяческими культистами, а также убийственные тренировки Саббаха… только за эти несколько месяцев он трижды чуть не оказался в объятиях ангела смерти. Сначала его в пух и прах разнёс Хассан, потом его едва не убил тот демон в Тикрите, и наконец последней крупной неприятностью стала та стычка в Киликии, воспоминания о которой заботливо сохраняли многочисленные раны на спинке и левом боку. За всю свою карьеру убийцы магов он никогда не гулял по краю пропасти так же, как сейчас. Разве что можно вспомнить ту безумную ночку в Китае… При всём этом отдача от этого путешествия была… довольно противоречива. Конечно, его навыки обращения с клинками, ровно как и общая подготовка как профессионального убийцы росла, сомнений тут не было, не говоря уже о недавней эволюции его Мистических Глаз, но… в общем-то, на этом список его достижений и обрывался. Его прогресс в освоении магии шёл крайне медленно и не только потому, что у него фактически и времени то не оставалось на практику. Причиной скорее являлось то, что он вообще не представлял, в каком направлении ему стоит развиваться. Зелтретч в этом отношении не принёс никакой пользы (хотя Широ изначально не ждал от этого вампира-оригинала ясного плана действий). Он дал лишь общие положения о его элементах, объяснив, что из себя представляет Сектор Мнимых Чисел, а также об энтропической энергии этого измерения. По словам вампира, это было довольно редким явлением, когда маг обладал родством с элементом Пустоты, но если таким образом он хотел как-то подбодрить Эмию и заставить его чувствовать себя лучше… то свою попытку он просто феерически прошляпил. О Мраморе Реальности и вовсе думать не приходилось, да и по собственному признанию Калейда в этом никто не мог ему помочь. Данная магия стояла фактически в полушаге от Волшебства, и даже Мёртвые Апостолы тратили столетия на то, чтобы сформировать его отдалённое подобие. Тот факт, что Широ обладал зачатками подобной мистерии, уже можно было считать за чудо. —Ага, избранный… Люк Скайуокер во плоти, – раздражённо пробормотал ассасин, чувствуя жгучую досаду внутри. – И самое печальное, что я даже не представляю, как отсюда выбраться. Не только не приблизился к цели, но и оказался в другом от неё измерении! Мысль о том, что он зазря глотает здесь песок, когда должен был отдавать всего себя выполнению данного себе и Кирицугу слова, выводила его из себя, а постоянные ночные кошмары только сильнее погружали его в глубины отчаяния. Эмия что есть сил гнал эту идею прочь, но с каждым днём это становилось всё сложнее. «Словно одна мысль об этом… – его мысленный монолог оборвался на полуслове, стоило внезапному порыву ветра принести к нему запах гари и чего-то ещё. Это было нечто до ужаса отвратное, но вместе с тем хорошо ему знакомое. – Кто-то не уследил за костром? Нет, запах гари слишком сильный для небольшого костра, да и эта вонь… неужели… горелое человеческое мясо?..» Оставив коня, Широ обратил свой взор туда, откуда ветер принёс этот ненавистный ему запах, стараясь уловить признаки пожара в виде дыма или зарева где-то вдалеке. Чутьё подсказывало, что поблизости творилось нечто крайне паршивое и стоило уносить отсюда ноги, но и сбежать, не выяснив обстоятельств, было не в его стиле. Привязав коня к одному из немногочисленных деревьев, что встретилось ему на пути, он глубоко вздохнул и неслышной тенью отправился на поиски источника пожара. Разум без особого труда подсказал ему десяток другой картин, что он мог сейчас обнаружить: от погребальных костров деревни, что гибла из-за эпидемии, заканчивая банальным разбойничьим налётом, что в последнее время случалось сплошь и рядом, а отсутствие сильной центральной власти только способствовало росту преступности. Далеко не раз и не два ему приходилось видеть и то, и другое, натыкаясь на опустевшие селения или вырезая шайки маргиналов. Конечно, на территории, что подчинялась Хассану, бандиты предпочитали не соваться, но вот остальным деревням и городкам в этом отношении везло куда меньше. По мере продвижения запах стал становиться всё отчётливее, а впереди уже виднелось зарево. Правая рука привычно сжала Каншо, готовое к сбору кровавой жатвы, однако стоило Широ оказаться перед пылающей деревней, как все его изначальные предположения разлетелись без следа. Конечно, он не сильно ошибся в своих версиях… скорее пара важных деталей извратила эти версии до неузнаваемости. Деревня встретила его яркими всполохами оранжевого пламени, от которого было светлее, чем в самый безоблачный полдень. Однако те, кого это пламя освещало, простой смертный предпочёл бы никогда не видеть. Вместо стенающих людей или кучки разбойников, пирующих на руинах, пространство было заполнено нежитью разных форм и степени разложения: от обгоревших, едва волочащих ноги трупов до вполне похожих на обычных людей кровососов. Занимательным было и то, что они… дрались между собой. Даже издалека Широ слышал глухие звуки ударов, погружающихся в гниющее мясо, скрежет металла и грохот от рушащихся построек. Это было крайне непривычное зрелище, но Эмия быстро нашёл объяснение этому феномену. Вопреки расхожему мнению, мёртвые апостолы вовсе не были однородной фракцией, их объединение было крайне условным, скорее навязанным Церковью, чем суровой реальностью. Конфликты между ними порой возникали даже чаще, чем между ними и той же Церковью, ведь им постоянно приходилось бороться за власть, ресурсы, а также смывать чужой кровью личные обиды или банальную скуку. Всё это Широ знал, однако видеть вживую подобное ему доводилось впервые. Пальцы крепко сжались на рукояти клинка, возвращая ему полузабытые воспоминания. Последний раз Эмия встречал этих тварей ещё в родном мире, и вот теперь он снова предстал перед сворой обезумевших упырей, словно и не прошло с этого момента нескольких лет. Его губы медленно исказились в подобие улыбки, предвещающей кровавую бойню. Его ждала работа, и было бы грубо заставлять этих тварей ждать…

***

Словно почувствовав присутствие незваного гостя, толпа кадавров разом обратила к нему свои гниющие головы. Мерзкий хруст костей и шлёпанье плоти о землю только подтвердили догадку, что они, забыв друг о друге, готовы были обрушиться на него всей своей неживой волной. Они даже не догадывались, что их нежизни предстояло оборваться от его рук. Несмотря на явную угрозу, Эмия не шелохнулся. За последний год его подход к кровавой жатве, ровно как и стиль войны претерпели изменения. Изучение, анализ, оценка угрозы… и лишь после этого действие. Из-за этого со стороны он мог показаться пассивным, но в случае с безмозглой нежитью это было отличной приманкой. Пальцы крепко сжали рукоять Каншо. Послышался глубокий вздох, а затем глаза Эмии вспыхнули потусторонним светом… Идущие на него упыри даже не сразу осознали, когда он пришёл в движение. Это было столь неуловимо, что когда до остатков их мозга дошло, что жертва более не статична, он уже наносил второй или третий удар, обращая своего врага в ничто. Удар следовал за ударом, линии смерти безжалостно рассекались, отчего немёртвые рассыпались в пепел один за другим. Это было, пожалуй, главным, за что Широ так ценил свой дар - от него не было спасения или защиты. Конечно, оставался вопрос того, доберётся ли он до цели и сумеет ли нанести удар, но… если ему хватало навыков обойти эти помехи, у противника не оставалось и шанса. В былом мире это не раз выручало его, ведь огнестрельное оружие при всей своей мощи было полезно разве что против низшей нежити, да и то скорее как останавливающее средство, а не убивающее. Эмия много раз становился свидетелем того, как кадавр, в голову которого он высадил весь пистолетный магазин, вставал и, пошатываясь, шёл дальше… Теперь же всё было иначе. С помощью Мистических Глаз он мог убить что угодно и кого угодно, и для этого даже не требовалось какое-то особое оружие. Достаточно было перерезать линии смерти хоть смертельно опасным клинком, хоть перочинным ножом, эффект оставался тот же. Пользуясь этим преимуществом, Эмия продолжал прорываться вперёд, кружась в неудержимом танце смерти, который при всём своём ужасе очаровывал. Широ плавно скользил по точно выверенному маршруту, неуловимым движением отрывая руки, пуская врагам кровь и обращая их в пепел, а они, словно и не замечая этого, только усиливали свой натиск. Однако Широ было плевать. Он спокойно продолжал свой танец, одной рукой рубя, режа и пронзая, а второй вырезая руны на гниющих телах, отчего они вспыхивали словно головёшки, превращая очередного упыря и окружавших его немёртвых в пыль. Казалось, что эта пляска будет бесконечной, но Эмия по опыту знал, что подобное действие обязательно привлечёт рыбу покрупнее, а именно, виновника этого торжества смерти и разложения. И его интуиция вновь не подвела его… Почувствовав знакомый зуд в затылке, он активировал свои цепи, посылая поток маны в магическую метку на плече. Время моментально замедлило свой ход, что позволило Эмии спешно развернуться и лезвием Каншо отклонить колющую атаку меча. Нападающий явно не ожидал такой прыти, потому что следующим движением ассасин развернул корпус и, вырвав из пустоты Бакуя, мощным ударом отсёк руку нападавшего. Истошный вопль кровососа стал настоящей музыкой для его ушей, однако долго наслаждаться им было нельзя. Не ограничиваясь одной лишь рукой, Широ сократил расстояние с пытавшимся отступить вампиром и молниеносными движениями рассёк его натрое, отделяя голову и половину туловища друг от друга… Вампир рухнул, непонимающим взглядом уставившись на своего палача. Недавний крик сменился тихим бульканьем от заполнившей его горло крови. Он так и не успел до конца осознать произошедшее, ведь в следующую секунду лезвие Каншо рассекло его череп надвое, после чего его тело рассыпалось в прах, подобно десяткам упырей до него. Однако эта тварь уже отличалась от рядовых немёртвых… Ноктюрн, низшая ступень истинной вампиризации. Именно с них, по сути, и начиналось становление полноценным вампиром как таковым. Они уже имели разум и сохраняли навыки и опыт из своей прошлой жизни, что порой очень помогало им. Конечно, они не проносили свои прошлые умения в новую жизнь без изменений, но вампирская природа помогала частично нивелировать этот недостаток. Впрочем, даже так они не являлись серьёзной угрозой, ведь даже обученный и подкованный охотник мог вполне разобраться даже с парочкой таких… Правда… проблема сейчас была в другом. Хоть они уже и могли считаться вампирами, какими их привыкли представлять обыватели, они всё ещё оставались низшей ступенью, неспособной к производству «потомства». Иными словами, они при всём желании не смогли бы обратить жителей этой деревни в гулей… а значит… «Здесь есть кто-то покруче, чем эта шушера… – с неприязнью подумал Широ, бросая взгляд на рассыпавшийся труп. – А судя по тому, что нечисть ещё и дерётся между собой, скорее всего здесь столкнулись несколько мёртвых апостолов, пусть даже и низкого ранга, а вот это уже может стать серьёзной проблемой…» Эмия нисколько не сомневался в своих силах, но он также здраво оценивал свои шансы в столкновении с несколькими высокоуровневыми кровососами, ведь это было не то же самое, что вырезать толпу безмозглых гулей. Да и недавние схватки, в которых он едва не оказался на том свете, имели весьма отрезвляющий эффект. — Ты… – чей-то свистящий голос вывел его из раздумий. – Ты убил Дагонета? Значит, мне не показалось… — Ты думаешь, что он прихвостень этой… самозванки? – с неприязнью спросил другой голос, более грубый и низкий. — Человек. Мужчина… – проронил третий голос откуда-то сзади. Через мгновение Эмия увидел, как из-за горящих зданий к нему неспешно вышла троица, что тоже являлась ноктюрнами. Их движения были несколько скованными, но Широ прекрасно знал, насколько обманчивой является эта видимость. В руках одного из них виднелся двуручный меч, второй, ростом под два метра, держал в руках здоровенный молот, а третий нечто похожее на булаву. — Не похож он на слуг самозванки… — Я бы с удовольствием его выпотрошил… — Я тоже… — Но старший явно хотел бы разобраться с ним лично… — А нам опять ничего? Как всегда… — Это крайне нелюбезно с его стороны забирать себе всё веселье… — Тогда предлагаю убить его медленно… — Хватит ли тебе на это терпения? — Я хочу его язык и легкие… — Они твои. — Очаровательно. Моё тело ещё не успело остыть, а вы уже вздумали делить меня… – фыркнул Широ, поднимая клинки и готовясь атаковать. — Он думает, что победит нас… — Глупый мешок мяса… — Нас трое, а он один… — Трое на одного? – усмехнулся Широ, после чего неуловимым движением сорвался с места, устремившись к тому, что стоял ближе остальных. – Мне нравится такой расклад!

***

В это же самое время на другом краю пылающего селения кипела битва совершенно иного характера. Высокий мужчина с седыми волосами яростно наносил удары тонким клинком, силясь попасть в молодую девушку, которая, зажав рану на боку, с трудом уворачивалась от всех его атак. На её теле тут и там виднелись свежие раны разной степени тяжести от мелких порезов до весьма существенных колотых ран на груди и руках, что впрочем, её совершенно не заботило, хоть выражение боли на её прекрасном лице давало повод усомниться в этом. — Я смотрю, Ортенросс совсем лишился рассудка, если думает, что такая блоха как ты способна убить меня, – едко заметила она, уворачиваясь от очередного удара. — Можешь плеваться ядом сколько угодно, блудница, – равнодушно ответил вампир, рассекая воздух рапирой. – Даже если я потерплю неудачу, другие закончат то, что я начал. Не сегодня, так завтра ты умрёшь, и лорд Белого Крыла возрадуется… — Скорее уж присоединится к тебе в посмертии, червь, – перебив его, процедила девушка, после чего её тело осветилось чёрно-багровым оттенком, заставив вампира потерять самообладание. – Каждое ничтожество будет трепетать перед моей силой! На своём хребте я принесу кару всем недостойным, да будет моё тело крепче гор, а сущность наполнится яростью багрового короля… — Думаешь, подобные фокусы спасут тебе жизнь, ничто?.. – закончить своё оскорбление он уже не успел, ибо стоило ему приблизиться к ней на расстояние удара, как всё его естество буквально завопило об опасности, отчего он резко затормозил и попытался отскочить назад… …но было уже поздно… Быстрее чем он успел среагировать, он ощутил, как его левую руку рассекло в районе ключицы и предплечья, а живот и грудь оказались буквально разорваны. Не прикройся он лезвием рапиры, ему бы наверняка снесло и голову. И ведь на это ей потребовался всего один удар… — Скажи мне, червь, тебя нисколько не беспокоил тот факт, что я даже не попыталась залечить ни одну из своих ран, хотя для меня такое - пара пустяков? – насмешливо поинтересовалась у него девушка, прикрывая рот ладонью с окровавленными когтями. – Я, конечно, подозревала, что у него недалёкие прихвостни, но чтобы настолько… — Заткнись… – прошипел её оппонент, отращивая руку заново и поднимая с земли рапиру. – Думаешь, смогла меня немного поцарапать, и я сбегу, поджав хвост? Не обманывайся, мы только начали! — Как пожелаешь, червь… – она уже хотела бросить в его адрес очередную колкость, но тут её выражение лицо посерьёзнело, и девушка обратила свой взор на другой конец селения. – Похоже, у нас появился незваный гость. Вампир лишь насмешливо фыркнул, однако в следующую секунду его лицо дёрнулось и приобрело схожее напряжённое выражение, смешанное с чувством откровенного раздражения.

***

Широкое лезвие меча рассекло воздух над головой Широ, намереваясь обезглавить его на месте, но он успел вовремя поднырнуть под траекторию атаки, после чего взметнул руки с зажатыми в них клинками, собираясь искромсать вампира на месте. Однако вампир смог его удивить, каким-то неведомым движением вывернув себе руки и прикрыв тело лезвием меча, отчего клинки Эмии со звоном встретились с ним. Ассасин направил прану в руки, усиливая натиск и пытаясь буквально продавить оборону кровососа, но тот снова впечатлил, даже не шелохнувшись под действием такой силы. Подобный расклад на секунду вызвал у убийцы лёгкое недоумение, но буквально через секунду он осознал свою ошибку. — Time Alter: Double Accelerate! Прекратив бессмысленный натиск, он направил прану в ноги, молниеносно скользнув назад. Сделал он это вовремя, потому что буквально через мгновение на место, где он только что стоял, обрушился боевой молот другого вампира. Это даже сложно было назвать ударом: последствия его были такими, что скорее напоминали взрыв гранаты. В воздух понялось облако пыли, и ассасину невольно пришлось прикрыть лицо от ошмётков земли, что разлетелись подобно шрапнели. Воспользовавшись мгновенным замешательством Широ, третий вампир зашёл сбоку и нанёс диагональный удар своей булавой, однако ловкость вновь не изменила убийце. Плавно увернувшись, он отправил в ногу новый импульс праны и с силой ударил ей по рукояти булавы, не давая кровососу шанса поднять её для новой атаки. Краем глаза он уловил опасный блеск двуручника, намеревавшегося располовинить его, но Эмия лишь усмехнулся, предвидя подобный исход. Изо всех сил подскочив вверх, он ушёл от атаки, после чего извернулся в воздухе и, приземлившись, оказался прямо за спиной у мечника. — Time Alter: Double Accel! Вампир слишком поздно осознал свою ошибку, но инерция от последнего удара не позволила ему вовремя среагировать на контратаку. Последним, что он ощутил, была немыслимая боль, калёным железом обжёгшая его, пока клинки ассасина рассекали на нём незримые линии, превращая грозного воина в кучу праха. Но расслабляться было рано, ведь буквально из ниоткуда перед Широ выросла туша верзилы с молотом, что принялся махать им так, что воздух буквально гудел от рассекающей его силы и скорости ударов. Эмия даже попытался было заблокировать один из таких ударов, но мощь их была такова, что Каншо едва не вылетел из его руки, а саму конечность пронзило нестерпимой вспышкой агонии. Ассасин болезненно стиснул зубы, после чего сделал вид, что пытается заблокировать следующий удар, но вампир не клюнул на столь очевидную ловушку, специально метя по здоровой руке. Чего он не ожидал, так это того, что Широ в последнее мгновение уведёт здоровую руку в сторону, а второй, болезненной конечностью рассечёт рукоять молота пополам. Действие сколь неожиданное, столь и резкое, заставило верзилу на секунду потерять равновесие, чем и воспользовался Эмия, изо всех сил ударив его по голени, чем вызвал тошнотворный хруст кости. Кровосос окончательно завалился вперёд, что позволило ассасину вогнать лезвие ему в шею по самую рукоять, после чего он собрал все силы в руку и резко вывернул клинок по дуге, перерезая шейные позвонки и отсекая вампиру голову. Обезглавленный кровосос рухнул на землю, подобно мешку с цементом, разбрызгивая повсюду густую чёрную кровь. Его голову Широ пронзил лезвием Бакуи, расколов череп надвое, словно кокос, а затем небрежно пнул останки прочь от себя. — Так… теперь остался лишь… Закончить фразу он не успел, ведь в следующее мгновение на него навалилась груда мёртвой плоти, что цепко сомкнула руки на его горле, начав душить его. Эмия попытался оттолкнуть его или нанести удар, но его нынешнее положение не позволяло снести упырю голову или хотя бы отсечь одну из рук. Его буквально вдавили в землю, а от давления на шее ему начало казаться, что ему скорее переломят позвонки, чем он задохнётся. От недостатка кислорода у него уже начало темнеть в глазах, перед которыми плыли круги. Это было знаком того, что если он не сможет ничего придумать, то в этот раз смерть точно не выпустит его из своих цепких рук… Решение, как это часто бывает, пришло к нему неожиданно, хоть и весьма вовремя. Выпустив из рук один из клинков, он сложил пальцы в сложный знак, после чего начертил в воздухе руну Ансуз… Результат не заставил себя долго ждать - из его пальцев хлынула мощная струя пламени, поглотившая голову вампира. Эмия не знал, могут ли эти твари вообще чувствовать боль, но судя по тому, как истошно взвыл душащий его вампир… этот выродок определённо чувствовал. Вопреки ожиданиям тот не убрал рук с его горла, но хватка холодных пальцев определённо ослабла, позволив Широ приблизить руку к лицу вампира, усиливая мощь пламени. Воздух, и без того задымлённый и пропахший смертью, наполнился свежим ароматом горящего мяса. С каждым мгновением хватка на горле ассасина стала ослабевать, позволяя ему сдавленно вдохнуть горячий воздух. Вампир явно осознал, что если не отступит, его голова попросту превратиться в бесформенное месиво, поэтому резко убрал одну из рук с гола Эмии, схватив источающую огонь руку ассасина и отводя её в сторону, в надежде если не сломать, то хотя бы отвести от себя поток пламени Эта мгновенная слабость стала для него фатальной ошибкой. Холодная рука наконец оказалась в зоне досягаемости и Широ, не теряя ни секунды, снёс её одним молниеносным ударом, после чего начал колоть лезвием Каншо во все доступные места, нанося немёртвому как можно больше повреждений. И вампир, не выдерживая натиска и ослеплённый огненной атакой Эмии, отшатнулся назад, что позволило ассасину сбить его с себя ударом ноги. Рывком поднявшись с земли и жадно хватая ртом воздух, Широ дождался, когда его зрение достаточно прояснится, чтобы нанести завершающий удар. На счастье, времени у него было предостаточно, потому что хоть рука и торс вампира начали потихоньку регенерировать, его голова восстанавливалась куда медленнее. В конце концов, огонь не зря считался прекрасным оружием против немёртвых. Позволив себе короткую передышку, Эмия крепко сжал в руках клинки и устремился к вампиру, делая затяжной подкат, в процессе которого оставил кровососа без ноги. После чего, затормозив и оказавшись за спиной качавшегося монстра, нанёс ему мощный удар, разделивший его и без того увечную голову надвое. После такого он уже не смог подняться, а его тело обратилось в прах. Хрипло дыша и всё ещё восстанавливая дыхание, ассасин медленно подошёл и поднял с земли Бакую, стряхивая с неё чёрную, сжиженную кровь. Вся самодовольная троица превратилась в пыль, а значит, он мог позволить себе маленький триумф. — Для спонтанного решения… план оказался отменным… – тихо проронил Широ, похвалив себя использование рун в столь непривычной ситуации. Правда триумф омрачила внезапная мысль о количестве его противников. Только сейчас ассасин обратил внимание на то, что вся прочая вампирская шелуха куда-то исчезла, никак не вмешиваясь в их бой. Конечно, в деревне вряд ли было много упырей, да и он сам щедро окропил землю их кровью, но… Эмия сильно сомневался в том, что уничтожил их всех. Или же его уже мёртвые противники решили отозвать их, чтобы они не путались под ногами? Не сказать, что он был сильно раздосадован подобным, но… что-то тут не складывалось… Его размышления прервал резкий хлопок, буквально вырвавший его из оцепенения. Он был не таким уж и громким, но этот звук был столь неожиданным, что Широ едва не подскочил на месте. Резко повернувшись в сторону его источника, ассасин с удивлением обнаружил на груде каменных обломков молодую девушку, на вид лет пятнадцати. Она явно была неместной, и угадывалось это не только по европейской внешности, но и по нетипичному для этих мест готическому платью, которое было разодрано во многих местах. Самой же интересной деталью была отрубленная голова какого-то мужчины, что покоилась у неё на коленях и смотрела на него тупым, шокированным взглядом. — Ну и ну, браво! – источником хлопка, как оказалось, были её аплодисменты. И по её выражению лица было невозможно понять, была ли эта похвала искренней или саркастичной. – Признаюсь, когда я почувствовала твоё появление, то сначала подумала, что Ортенросс действительно прислал сюда ещё кого-то, но… – её выражение лица изменилось, а улыбка из нечитаемой стала жуткой и отталкивающей, – я и подумать не могла, что это будет один из вас… — Внешность бывает обманчива, думаю, тебе это знакомо… – с лёгкой усмешкой парировал Широ, хотя в глубине души понимал, что эта девушка была куда опаснее убитой им троицы вместе взятой. — И что же здесь забыл один из учеников Странника Преисподней? Не помню, что могла как-то вызвать его недовольство… – словно и не заметив его иронии, спросила она, склонив голову набок. — Ты поверишь, если я скажу, что просто проходил мимо? — Хм… говоришь, просто проходил мимо? И попутно решил порубить всех вурдалаков и трио ур-гулей Ортенросса? И всё это конечно получилось случайно, а они сами падали на твои клинки? – с неприкрытой иронией уточнила она, после чего её голос мгновенно похолодел. – Мальчик… да ты, как я погляжу, считаешь меня наивной дурой? — Из-за тебя люди, жившие в этом селении погибли, или превратились в эту мерзость и не надо делать вид, словно ты здесь жертва и можешь читать мне нотации, – брезгливо бросил он в её строну. – Я видел, как упыри сражались между собой, так что легко понять, что жителей обращали обе стороны, ведь едва ли вы таскаете это безмозглое стадо с собой. Так что да, причины уничтожить их всех у меня были. Может… я не смог им больше ничем помочь, но… у меня есть альтернатива, ведь я могу хотя бы отомстить за них… — Месть? Праведное возмездие? – девушка звонко рассмеялась, словно услышав забавную шутку, однако спустя мгновение её настроение вновь переменилось, а лицо настолько помрачнело, что Широ ощутил страх, похожий на тот, что он испытывал глядя в глаза Хассану. – Вы, люди, и эта ваша справедливость… как же меня тошнит от вас. Стоит мне заговорить с вами, как вы тут же начинаете вести речи о павших от нашей руки, о погибших братьях, сестрах, отцах и матерях… как же меня это раздражает. Если ты до сих пор жив, то чего ещё тебе надо? Просто живи себе дальше! Но нет, вам ведь нужно каким-то образом выпустить злобу и найти для этого козла отпущения. И знаешь, что забавляет меня в этом больше всего? Вы никогда не злитесь на что-то, что вы не можете постичь: землетрясения, штормы, извержения вулканов - плевать сколько жизней они унесут! Вы сетуете на богов, но не более того. Так почему же в отношении нас вы становитесь другими? Отомстив за их смерть, вы не вернёте их к жизни, не наполните свою жизнь смыслом, так зачем рисковать жизнью ради тех, кто это уже не оценит? — И позволять вам и дальше жрать нас как скот, убивая кого вздумается, и оставаться безнаказанными? – от подобной софистики Широ буквально передёрнуло, словно он не мог всерьёз поверить в то, что разумное существо может мыслить подобным образом. – На всякое действие есть свой ответ и противодействие. Можешь считать меня ответом на свои… — Да ты что? – ядовито протянула она, смерив его брезгливым взглядом. – Я бы ещё подумала воспринять эти слова из уст того, кто верит в них, но ведь тебе самому глубоко плевать на этих людей, разве нет? И не пытайся убедить меня в обратном - я вижу это в твоих глазах! Тебе плевать на людей, их жизни для тебя не важнее, чем жизни муравьёв, которых ты давишь своими ногами. Ты ведь и сам не раз убивал себе подобных, так чем же ты тогда отличаешься от нас? — Не смеши меня… я никогда не убивал никого ради забавы и не смотрел на людей, как на какой-то скот, – ответил он, на секунду обратив взор на разлагающиеся тела. – Ты права, что их жизни мало что значили для меня, но… это не значит, что их смерти должны остаться безнаказанными, и если я могу выступить посредником этого возмездия, то почему и нет? — И после этого ты ещё обвиняешь меня в искажённом восприятии? Похоже, я ошиблась. Ты не фанатик или поборник всего «хорошего», ты просто изувер и девиант… — Может и так… но в одном ты точно права… – неожиданно согласился он, мысленно готовясь к новой схватке. — Хо-о? И в чём же? — В этом мире для меня нет ничего важнее достижения заветной цели, и дот тех пор пока я остаюсь победителем, остальное неважно… эта мысль настолько укоренилась в моём мышлении, что я не смогу изменить его до самой смерти. Таков мой путь и таков я сам. А ты… – он направил один из клинков на вампира. – Ты стоишь у меня на пути. — Вот значит как? – с кровожадной улыбкой протянула она, понимая, к чему он ведёт. – И что же ты будешь с этим делать, человек? — Я тебя подвину! Со сверхчеловеческой скоростью Эмия метнулся к ней, нанося мощный рассекающий удар клинками крест-накрест, но, к его удивлению, девушка лишь небрежно заблокировала его атаку когтями, нахально улыбнувшись ему в лицо. — Time Alter: Triple Accel! Широ едва успел ускорить для себя время и отскочить назад, прежде чем её вторая рука рассекла воздух в том месте, где он был мгновение ранее. Удар был стремительным и смертоносным, но вместе с тем продуманным и… в некотором роде грациозным, что ли? Однако времени на восхищения не было, потому что не успел ассасин опомниться, как его визави сорвалась с места, обрушив на него град ударов, от которых даже с ускоренным временем он едва успевал отбиваться. И только после этого Эмия окончательно понял, в какой бой он ввязался. Его противница явно была могущественным вампиром, почти наверняка одной из Прародителей. По сравнению с ней та троица действительно была подобна кучке муравьёв. Пусть он и успевал отражать её атаки, это вовсе не означало, что они не оставляли никаких последствий: одной только силы хватало, чтобы волны боли растекались по его конечностям. Широ ясно понимал, что от удара его не спасёт даже доспех, который она бы играючи пробила. Лишь ускорение и бесчеловечные тренировки Хассана, готовившего ему тело и разум к подобным сражениям сейчас спасали его жизнь. Однако это приводило к очевидному выводу, что долго так продолжаться не может. Отдача от ускорения начала оказывать свой негативный эффект, а когти этой вампирши были столь остры, что оставляли царапины даже на лезвиях Каншо и Бакуи, что несколько шокировало Эмию. На кого же он нарвался, если против неё не помогало даже такое оружие? Знакомая вспышка боли пронзила тело, давая понять, что время вышло, и любая попытка продолжить использовать ускорение приведёт лишь к куда более худшим последствиям. Однако момент для этого выпал максимально неудачный… Стоило эффекту магии спасть, как следом на него обрушился мощный удар, разодравший его грудь. Сила его была такова, что клинки выпали из его рук, а сам он отлетел в сторону, кубарем перекатываясь по земле. От подобного поворота у него перед глазами всё поплыло и хоть голова была цела, но болевой шок сделал своё дело. Вот только времени стонать от боли и проклинать судьбу-злодейку не было - нужно было что-то предпринять и быстро. Не пройдёт и пары секунд, как эта вампирша доберётся до него и закончит начатое. Ситуация стремительно ухудшалась, а значит… выбора не оставалось… Как и ожидалось, его противница не стала давать ему передышку, устремившись к нему и намереваясь добить раненного врага. Но прежде чем она успела подобраться, ассасин подскочил на ноги, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди, и завёл руки за левый бок, словно хватаясь за рукоять невидимого меча. Жест этот не остался незамеченным и на мгновение смутил вампиршу, но лишь оказавшись в шаге от него, она застыла, и в её глазах с ужасом отразилось понимание происходящего, правда… Было уже слишком поздно… Из небольшой алой трещины, словно бы сама реальность истекала кровью, появился двуручный меч, вложенный в ножны. Руки Широ легли прямо на рукоять, после чего он всего на мгновение ускорил течение времени, молниеносно извлекая оружие из ножен и совершая стремительную контратаку. Это было столь неожиданно, что вампирша оказалась в замешательстве. Она едва успела прикрыться когтями, хотя, в сущности, могла и не прикрываться от ударов человека, но… вся её вампирская сущность кричала о том, что этот удар ни за что нельзя принимать. Но, на сей раз, времени увернуться не было уже у неё… Клинок с удивительной лёгкостью срезал когти на её правой руке, после чего прочертил кровавую борозду по диагонали вдоль её тела. Она ощутила вспышку незнакомой доселе боли, словно рану тут же залили едкой кислотой, а её душа почувствовала прикосновение чего-то чужеродного и зловещего. Отступив назад и подняв голову, она увидела всё того же ассасина, сжимающего в руке двуручный меч, который, казалось, пульсировал багровым светом, отчего, как ни странно, стал выглядеть только темнее. Приглядевшись, она обнаружила, что на самом мече не было ни капли её крови, хотя удар должен был её оставить. Тело юноши тоже изменилось, озарившись тусклым светом его магических цепей, что вторили мерцанию клинка, что наводило на определённые мысли, вот только… её смущал один факт… Их цвет был тёмно-багровым, почти таким же, как и мерцание меча, но… ей упорно казалось, что само оружие вообще не имеет к этому никакого отношения. Дело было в самом парне. В нём как будто что-то пробудилось… И что-то ей подсказывало, что ничего хорошего ей это не сулит.

***

Стоявший напротив неё Широ чувствовал, как по телу разливается приятная прохлада, словно его окатило водой после долгого пути под палящим солнцем. От этого чувства у него даже закружилась голова, а тело буквально дрожало от возбуждения. Всё казалось таким ярким… но одновременно и приглушённым, ведь раны, которые ещё минуту назад вызывали дикую боль, сейчас казались не больнее булавочных уколов. Меч едва ли не пел в его руках, желая быть использованным. Он ждал этого. Он требовал этого… Дайнслейф, Меч Проклятого Возмездия… Из всего оружия в его арсенале, эта вещь определённо была самой опасной, причём как для противника, так и для него самого. Проклятый демонический меч, несущий в себе три Зла: Воздаяние, Уничтожение и Возмездие. Божественная конструкция, выкованная цвергами для одного короля. В голове Эмии вихрем пронеслась вся информация, которой с ним когда-то поделилась Лувия, и которую он разузнал сам. Меч определённо был могущественным орудием, но за свою силу он требовал высокую цену. Широ прекрасно знал это, поэтому зарёкся использовать его в бою, но… Сейчас ситуация обернулась таким образом, что требовались отчаянные меры. Его противник явно находился далеко за пределами человеческих возможностей, а схватка с ней была чистой воды самоубийством, что он осознал слишком поздно. Это значило только одно. Ему следовало отвечать соразмерно: на абсурд - абсурдом, на яд - ядом, на безумие - ещё большим безумием. Он должен был одержать верх, ибо поражение означало верную смерть. И подобный исход был для него неприемлем… — Ха… ха-ха-ха… – хрипло рассмеявшись, он вытер кровь с лица и встретился взглядом с ошеломлённой вампиршей. – Итак, второй раунд, миледи! Она едва успела среагировать на новую атаку, ибо была настолько поглощена изучением новообретённой раны и её природы, что невольно забылась, что битва далека от завершения. Впрочем, не то чтобы ранения её сильно беспокоили, скорее напротив, но… Внезапная перемена в поведении и стиле боя её противника её смутили. Ей не составило труда понять, что он каким-то образом извлёк демоническое оружие из какого-то подобия пространственного кармана, с которыми ей уже доводилось сталкиваться раньше, но… что именно это был за меч? Аура кровожадности и стремления убивать была фактически осязаема, что заставляло задуматься, но сюрпризы на этом не закончились. Его глаза вспыхнули каким-то странным, потусторонним светом, от которого она впервые за долгие годы ощутила мороз по коже. Словно этот человек только что заглянул ей прямо в душу, словно он видел саму её суть! Меч, наполненный жаждой крови, продолжал свой смертоносный танец, метя ей в горло, а длинные когти вампирши раз за разом отталкивали его назад. Удивительно, но у них установилось отдалённое подобие равновесия. — А ты не так уж и плох, человек, но иначе было бы совсем скуч… – очередная едкая усмешка оказалась омрачена новой вспышкой боли. Удары Дайнслейфа сплелись в бесконечную паутину, ускоряясь с каждым мигом, отчего то тут, то там на её теле стали возникать глубокие порезы. Они были опасны, но в то же время она чувствовала, как с каждым ранением каждую клетку её тела заполняла сила, требовавшая выхода наружу. Оттолкнув беснующегося мечника, она взмахнула рукой… после чего земля перед Широ буквально разорвалась от пропахавших их гигантских борозд. Это было столь неожиданно, что он не успел полностью уклониться, что привело к глубоким порезам вдоль его левого бока, что уже был обильно залит кровью. Но Эмия словно и не обратил на это внимание, лишь озадаченно переводя взгляд с замершей вампирши на свою рану и обратно, после чего с его губ сорвалась усмешка. — Так вот оно что… кажется, теперь я начал понимать… — Решил продолжить нашу дискуссию? Как мило… – притворно улыбнувшись, ответила она, но атаковать не стала, словно ожидая чего-то. — Твои атаки… они ведь становятся только мощнее, верно? Вот почему ты смогла сейчас задеть меня… — Может быть, а может и нет? Какой смысл мне отвечать? — Не знаю, как именно работает твоя способность, но твоё усиление - явление относительное. Чем менее выгодно твоё положение в бою, тем стремительнее растут твои боевые показатели, но верно и обратное, ведь пока я не загнал тебя в угол, перехода на качественно новый уровень ожидать не следует… — Предположим, что ты прав. Но чем это тебе поможет? – с нарочитым пренебрежением перебила его вампирша, после чего вновь устремилась в бой. Но к её немалому удивлению Широ вообще не сдвинулся с места, покорно принимая очередной удар, что разорвал его кожу глубокими линиями от правого глаза до левой ключицы, что заставило его пошатнуться, прикрывая хлещущие кровью раны. Однако триумф вампирши был недолгим, потому что спустя мгновение его губы исказила злобная ухмылка, от которой воздух вокруг них похолодел. Девушка не успела понять причину его злорадства, но в следующий миг её тело пронзила жгучая боль, заставившая вампиршу отшатнуться, чтобы она с ужасом смогла осознать, что свежие раны на её теле оказались аналогичны тем, что она сама оставила на теле ассасина. И лишь сейчас она поняла, что за мерзкое чувство преследовало её с момента первого удара. Проклятие… Нанеся тот, самый первый удар, меч наложил на неё проклятие, которое отражало на неё весь урон, полученный самим владельцем меча. Вдобавок её раны начали сильно кровоточить, и даже её регенерация не могла справиться с ними - пока меч и его владелец существовали, раны, нанесённые им, никогда не заживут. «И зная это, он специально подставился под удар… даже осознавая, что может его не пережить?! Да что он за псих такой?..» Теперь инициатива почти полностью перешла к Эмии. Удары меча сыпались нескончаемым градом, и ему явно было плевать что на усталость, что на многочисленные раны. Одна из атак чуть не закончилась для неё вспоротым животом, а следующая едва не переломила кости на руке. Натиск был нескончаемым, несмотря на то, что она прекрасно видела, как дрожат его руки, а ватные ноги едва не подкашиваются при движении. — Забавно, ты не регенерируешь и становишься сильнее от каждой полученной раны… прямо воплощение поговорки: что нас не убивает, делает нас сильнее. Это так похоже на простых смертных… – с иронией проронил он. – И линий я почти не вижу, как странно… очевидно, что ран тебе не избежать, но и смерть тебе пока не грозит… «Линий? О чём он говорит?» — Признаю, убить подобное будет непросто… Ситуация начинала становиться абсурдной. По своему опыту вампирша прекрасно знала, что её противник уже смертельно ранен, однако он оставался спокоен и непреклонен, не желая отправляться на тот свет. Он вновь ощущал то странное чувство, что и тогда, в Тикрите, изо всех сил цепляясь за него, как за спасительную соломинку. Его разум очищался, словно после долгой медитации, а боль отступала, словно его тело не покрывали многочисленные раны, от которых любой нормальный человек уже давно отправился бы к праотцам. После очередной серии ударов, он оказался перед вампиршей, занося меч для нового удара, а она, вместо того, чтобы попытаться выставить защиту или уклониться, сама готовилась нанести удар, но… Девушка даже не успела заметить, как её рука отделилась от тела, отсечённая настолько стремительно, что даже при её рефлексах она ничего не заметила. Её взгляд непроизвольно встретился с глазами Эмии Широ. Время словно остановилось. Вампирша затаила дыхание от охватившего её неведомого ощущения, словно она только что увидела нечто, чего сама была лишена. — В конце концов, ты ведь никогда и не была жива, не так ли? Её глаза в шоке расширились, словно он заглянул ей в душу, но тратить время для дальнейших откровений ассасин не стал, следующим взмахом целясь в её горло. И в этот момент её осенило. Основой ее контракта было то, что в обмен на отказ от регенерации своих ран, она получала силу, пропорциональную получаемому урону. Любая царапина, любой порез, каждая потерянная конечность делали её лишь сильнее, быстрее и ловчее. При этом было абсолютно неважно, скольких конечностей она бы лишилась, ведь она просто не могла умереть, но… Какой был бы толк от всего этого усиления, если ей отсекут голову, и она не сможет контролировать своё тело? Она могла либо принять удар, либо нарушить свой же контракт и страдать от последствий. Каким-то образом этот человек догадался, что её сила накладывает на неё определённые путы, чем и решил воспользоваться. И теперь ей оставалось либо стать безголовой, либо жестоко пострадать… Но, к её счастью, выбор ей делать не пришлось… Незаметно для них обоих, рядом с вампиршей возникли две тени, что обрушили на Эмию мощный удар, который он едва успел отразить, хотя его сила всё равно оттолкнула его назад. Одна из теней метнулась следом, начав оттеснять ассасина прочь. — Простите что так долго, миледи, – услышала она над ухом бархатный голос, и чья-то рука вежливо помогла ей устоять на ногах. – Прибыли, как только смогли… — Страут, Свелтен… вы опоздали… – раздражённо пробурчала она, глядя на культю, что ещё минуту назад была её правой рукой. — Тысяча извинений, но по мне так мы весьма вовремя, – беззаботно протянул Белый рыцарь. – Не волнуйтесь. Риз с ним быстро разделается…

***

Широ с трудом отражал атаки новоприбывшего вампира, который возник из ниоткуда буквально за секунду до того, как он снёс бы голову той девушке. И ведь план был безупречным: обезглавив её, он бы сделал её бессильной, а уж найти способ убить её в подобном состоянии было лишь вопросом времени. Вот только весь план пошёл насмарку… Его противником был темноволосый мечник с красными глазами, что держал в руках оружие, источавшее не меньшую угрозу, чем Дайнслейф. Этот вампир определённо был силён. Возможно, не будь он так ранен и измотан, шансов было бы чуть больше, но сейчас его самоубийственная тактика обернулась против него. Сила ударов кровососа была не меньше, чем у той стервы, а опыта в фехтовании на несколько сот лет больше. Если бы не тренировки Хассана и поддержка от самого меча, его бы уже превратили в фарш. Но усталость и раны начинали брать своё. Раз за разом он пропускал новые удары, а сосредотачиваться на противнике и пытаться искать у него слабое место банально не было времени. На его руках и голени уже алели глубокие раны от меча вампира, чем Широ и попытался воспользоваться, отразив урон обратно. Вампир явно удивился, ощутив несколько болезненных уколов в тех же местах, куда сам нанёс удары всего пару секунд назад, что немного ослабило его натиск, пока он позволял ранам затягиваться. Так как они не были нанесены самим клинком, проклятие не могло оставить их кровоточащими. — Интересное у тебя оружие, да и навыки есть, однако… малец… – на его губах прорезался триумфальный оскал. – Тебе всё ещё не хватает опыта… И следующее его движение оказалось уже десятикратно стремительнее того, как он атаковал до этого. Это настолько выходило за грань привычного, что Широ оставалось лишь наблюдать его послеобразы… — Time Alter: Tenfold Accel! Впервые разогнав своё тело до такой скорости, он смог выйти с вампиром на один уровень и на секунду ему показалось, что лицо кровососа застыло в шоке от подобного трюка, но лишь на мгновение… потому что следом на него обрушился шквал ударов… Плечо… ключица… трахея… висок… диафрагма… ребра… пах… левая нога… и наконец… сердце! — Novem Lives - Roma Works! – донеслось до Широ, прежде чем всё его тело едва ли не разорвало на части. И хотя он успел отразить четыре из девяти ударов, защитив жизненно важные участки тела, остальное… было изрублено самым беспощадным образом. Последним усилием он выбросил Дайнслейф обратно в пустоту, прежде чем окровавленный рухнул на землю и провалился во тьму…