Скрытые миры

      Когда Инори разлепила веки, было уже утро. Она огляделась, заметив, что в постели одна. Только после услышала шум воды в ванной и увидела голову, высунувшуюся из-за двери. Хаото была уже одета примерно в ту же одежду, какую они носили вчера, и на данный момент чистила зубы.       — О, ты уже проснулась, — невнятно сказала она. После скрылась на несколько секунд в ванной, а потом вернулась в комнату, уже положив щетку и умыв лицо. — Я думала, что ты побольше поваляешься.       Инори нахмурилась:       — Это скорее я должна была думать, что ты поспишь подольше. Ты ведь вчера поздней ночью легла.       Та с веселой ухмылкой отмахнулась и упала на кровать неподалеку от нее:       — Брось, я никогда так долго без таблеток не спала. Целых четыре часа! Вот это кайф. — Она мечтательно зажмурилась, потягиваясь. Инори подтянулась на подушках и села, рассматривая Хао.       — Ты уже завтракала? — Еще немного сонно спросила девочка.       — Неа, — покачала головой Хаото, — я вообще не очень люблю завтракать. К обеду аппетит планирую нагулять. А ты как?       Инори просто покачала головой. Она вчера так плотно поела, что в ближайшее время есть точно не собиралась. Потом она неуверенно повернулась к всё ещё лежащей рядом и протянула:       — Хао?       Девушка промычала вопросительно, побуждая её продолжить. Инори затеребила край простыни, вырвавшейся из-под матраса, нервничая.       — И всё таки... Где мы? И как долго тут будем?       Хаото повернулась на бок только чтобы увидеть лишь спину Инори, лежащей лицом к краю кровати. Она протянула руку и провела пару раз по спине девочки. Вздохнула и вновь откатилась на спину, закладывая руки за голову.       — Мы где-то не в Мусутафу, — сказала она сначала. — И не в Токио, да и не в Японии точно. Скорее всего не на нашей земле даже. Я была в том районе по поручению своего работодателя. Ей поступило предложение за хорошие деньги и она подключила меня. В этом месте — том самом, где и образовалась та дверь, через которую мы прошли, много лет назад произошла жесткая драка с использованием причуд. Прогремел взрыв и пол района снесло. Сдохли все участники драки, да и все мирные на расстоянии километра. Ну вернее как сдохли. Они пропали. Все до единого в радиусе взрыва. Ни одного трупа, ни останков, никого в обломках от домов найдено не было. Долгое время там ничего не строили — типо какая-то радиация осталась в том месте или типо того. Очистить местность до конца так и не удалось, но про это не распространялись. Сказали всем, что территория теперь пригодна для жизни и застроили все. Наши клиенты оказались особенно дотошными собственниками, которые выкупили целое здание в том районе. У одного из работников открывшегося в том здании бара была причуда обнаружения чего-то там, связанного с обнаружения этой псевдо-радиации. Они забеспокоились, но так как все официальные службы заключили, что опасности в излучении нет, им никого не присылали. Так про им пришлось нанять нашу "неформальную организацию".       Инори в какой-то момент истории повернулась к Хаото и с интересом слушала, пытаясь соотнести это со вчерашними словами "случайно наткнулась".       — Значит твой босс поручил тебе.. Э, а что именно? Прости кончено Хао, но для чего тебя-то туда отправили? — Смущенно спросила Инори.       Хаото фыркнула и отмахнулась:       — Не парься, я понимаю, что странно нанимать несовершеннолетнюю даже без подходящей причуды. Но я была не одна. Со мной послали какого-то полурослика, работающего на того же человека, что и я.       Инори знала, что Хаото пытается избежать произнесения имени своего начальника, дабы не впутывать ее во все эти дела. Она понимала, так что терпела все эти витиеватые словесные конструкции.       — Он был как детектор какой-то там искажающей активности, не знаю точно. Мы искали место с пиковой активностью излучения. Оно и привело нас туда, к этой двери. Странность была в том, что мы были на другой ее стороне, ведь сначала проверяли все внутри здания, прежде чем начать обходить его вокруг. И внутри здания у той же самой стены не было никакой активности. Это уже было странно, ведь умеренно, но она была везде по зданию. А снаружи в переулке мы нашли дверь. Ее не было ни внутри, ни в плане здания. Ее просто не сделали, ведь черный ход у бара пролегал через крышу по запасной лестнице. Так что непонятно было, что это за хрень. Владелица об этой находке выразилась примерно так же, только в словах покрепче и будучи погромче. — Хаото ненадолго замолчала. — Это было именно то место, которое мы искали — с самой большой активностью. А потом полурослик открыл дверь и объявил: "Там стена. Кирпичная". И закрыл. Владелица вроде хотела демонтировать дверь и заложить дыру кирпичом. Я тогда была в край обдолбана, так что тот факт, что за ней была не стена, восприняла на похуй. Только потом уже по трезвости вернулась, когда у них появились срочная потребность в работниках на некоторый период и босс предложила меня. Я на перекуре вспомнила об этой двери, которая пока там так и оставалась, и открыла ее. — Она коротко рассмеялась. Как-то немного горько на вкус Инори. — Такой херни трезвой я еще никогда не видала.       Она замолчала, будто бы не собираясь продолжать. Инори могла достроить картинку в голове. Хаото, слишком любопытствуя, зашла туда. И попала как они, только совсем одна.       Инори закусила губу.       — Хао... А сколько ты была здесь?       Девушка дернула плечом в неопределенном жесте.       — Не знаю, честно говоря. Я очень быстро переключалась между разными местами, да и в общем была в каждом не долго, так что... Полгода, может ближе к году.       Рот Инори открылся в полном шоке.       — Ч-чего?       Хаото проигнорировала восклицание и продолжила:       — Понятно стало, что взрыв принес не радиацию, а какое-то... Ээ... Пространственно временное искажение?...я так подозреваю, по крайней мере.       Инори все еще пыталась переварить то, что сказала Хаото о времени ее пребывания здесь.       — Так, — Хаото хлопнула в ладоши и села. — Хотела сходить в лавку и посмотреть товары там, а ты пока одевайся, — девушка растрепала свои волосы, ухмыльнувшись подруге.       — Но Хао! — Инори возмущенно приподнялась на локтях. — Постой! Что, это всё что ты можешь сказать по поводу этого места?!       Хаото, уже вставшая, обернулась и ухмыльнулась ей:       — Да, — просто ответила она и открыла дверь. Только почему-то не вышла, а так и стояла у двери.       — Хао? — Неуверенно позвала она.       Шинсо медленно развернулась и прислонилась двери:       — Похоже, пришло время покинуть мир мошенников. — Она вздохнула. — А жаль, мне тут даже понравилось.       — Портал? — Понятливо спросила Инори, смотря через подругу на дверь.       Хаото ухмыльнулась и кинулась к шкафу.       — Давай одевайся и пойдем исследовать!       Инори встала, на мгновение нахмурившись. Она протянула:       — Может быть, смысла одеваться нет? — Увидев поднятые брови Хаото она пояснила. — Ну, одежда все равно меняется каждый раз, когда мы переходим из одного места в другое. Так какой смысл одеваться?       Хаото моргнула. Потом постояла немного с уже вытащенной из шкафа одеждой, выругалась и бросила ее на пол. Потом вслух пожаловалась:       — Зачем я тогда одевалась?       Инори подошла к Хаото и взяла ее за руку, потянув в сторону двери. Она сама, впервые на памяти Шинсо, решила куда-то пойти, так что девушка не отказала ей в праве первой пересечь дверной проем в неизвестность.       Инори прошла в широкий коридор, вытянув подругу за собой. Дверь за ними сама собой захлопнулась, после чего растворилась в стене. Они сразу оглядели друг друга.       Шинсо была в чем-то, очень походящем на ее школьную форму, только другого цвета. На ней были хорошо выглаженные бордовые брюки, белая рубашка, черный жилет, и цвета брюк пиджак. Черные туфли блестели на солнце, лучи которого падали в коридор из окна.       Одежда на Инори не особо походила на ее летнее платье, которые было на ней в их родном мире. Это была белая рубашечка, бордовые шорты до колена на подтяжках и белые носки с черными оксфордами. Через плечо у нее была аккуратно перекинута лямка кожаной сумки.       — Фу, мы что, в школе? — Сморщила нос Хаото, оглядывая коридор.       Это был просто длинный и широкий проход по каменному зданию с огромными окнами справа. Никаких других дверей, кроме той, что уже исчезла, здесь не было.       — Невъебаться тут Хогвартс, — прокомментировала Хаото, оглядываясь.       — О, вот вы где! — Послышался громкий и четкий голос с одного из концов коридора. Вместе они обернулись.       Уже пожилая женщина со строгими маленькими очками на носу стремительными шагами приближалась к ним.       Хаото наклонилась и быстро прошептала:       — Профессор Макгонагалл, сто пудов.       Инори закрыла рот руками и захихикала.       Женщина остановилась в двух метрах от школьниц, неодобрительно поджимая губы:       — Вы! Я уж думала, что Вы передумали и в последний момент сбежали вместе с сестрой, — сухо сказала она, явно обращаясь к Хаото, но подбородком указав на Инори.       Шинсо сразу стала импровизировать.       — Нет, что вы. Я, если приехала, точно бы не сбежала просто так. — Она притянула Инори к себе, обхватывая ее плечи рукой. — Тем более сеструха моя не дала бы мне никуда уйти.       Женщина вздохнула, но, кажется, Хаото сказала то, что ей и надо было услышать, ведь она немного смягчилась и сказала:       — Урок начнется через пять минут. Вам надо пройти туда, — она указала рукой, — повернуть направо, потом по коридору и налево. Кабинет номер 112. И пожалуйста, — она одарила Шинсо тяжелым взглядом. — Не выпускайте их из виду. Они хорошие дети, все очень умные, но они могут натворить дел, если за ними не следить.       Сразу после этих слов она эффектно развернулась и пошла обратно в ту же сторону, откуда пришла.       Обе некоторые время стояли в тишине. Потом потерянно переглянулись.       — Итак, — спустя несколько секунд тишина начала Хаото, — если я правильно поняла, а поняла я точно правильно, я... Учитель? — Она вздрогнула. — Это похоже на самый страшный кошмар, который у меня когда-либо был.       Инори промолчала. Она не знала, что можно на это сказать. Как утешить? Что делать?       Шинсо потянулась и растрепала волосы на затылке. Вздохнула.       — Ладно. Кажется, нам ничего не остается, кроме как идти куда велят, — она скривилась, — фу. Ненавижу так делать.       Они вместе двинулись по коридору в ту сторону, в которую указала женщина. Они повернули как она и сказала — направо. Там тоже ничего не было. Ни одной двери, только длинный-длинный проход.       К тому моменту как они добрались до нужного класса, — который, кстати, был единственным встретившимся им на пути, — обе были сильно вымотаны. Даже вчера, за те часы, что они ходили по джунглям они не устали так, как сейчас. Здесь время шло как-то странно. Хаото была уверена, что они шли больше пятнадцати минут, но звонок, о котором предупреждала старуха, прозвенел только сейчас, когда они вошли в кабинет.       Все дети, что сидели в классе за партами, синхронно повернулись в их сторону. Инори поежилась. Это было жутко.       Хаото откашлялась.       — Итак, — девушка выпрямилась, засунув руки в карманы. Она прошествовала к преподавательскому столу и встала там, оперевшись ладонями о стол. — Че изучать планируем?       Класс молчал. Только продолжали смотреть, не моргая. Инори быстро передумала стоять у самой двери и быстро подбежала к учительскому столу, придвинув туда стул из угла класса. Она сбросила сумку на пол и села, согнувшись на стуле едва ли не напополам, чтобы спрятаться под учительским столом.       — Итак, — еще раз повторила Шинсо. Она этого не показывала, но Инори была уверена, что та чувствует себя очень неловко. — Я в школе для инвалидов или как? Почему все молчат?       Тишина.       Шинсо вздохнула, закатывая глаза, и стала рыться у себя на столе. Первым, что она нашла, был журнал, так что Хаото придвинула его и открыла, до сих пор не решаясь сесть.       — Ладно, я умею и сама с собой разговаривать. Вы вообще в курсе, какие вы жуткие, ребят? Не будь у меня стальных нервов, я бы уже убежала отсюда, — не дождавшись реакции, она открыла журнал и сразу же напоролась на проблемку. Этого языка она не знала. — Эй, Нори. — Шепотом позвала девушка. — Вылезай давай из своей норы. Я хер знает на каком языке это написано, а мне нужно что-то делать.       — Нет, — послышался приглушенный ответ из-под стола.       — Да, ладно, — возмущенно взмахнула руками Хаото. — Вылезай давай. Может они просто не понимают по японски или какой язык они там слышат от нас. — Она осмотрела детей, которые не отрываясь следили за ее движениями с пустыми лицами. Нет, она была уверена, что причина странности не в этом, но говорить об этом младшей она не собиралась.       — Нет, — отозвалась из-под стола девочка, — учительницу мы ведь понимали, а они явно говорят на одном языке.       Это был очень хороший аргумент.       — Ладно, сиди там, — вздохнула Хаото. Она просто откинула журнал от себя на край стола и стала искать там что-нибудь еще. Нашла учебник. Очень странный, и опять же написанный на неизвестном языке. — Так, — она открыла его, решив ориентироваться по картинкам, — значит, вы тут подобную парашу изучаете? — Она повернула к детям картинки с обнимающимися человеками. — Что это вообще за хрень? Урок лобызаний? — Она пролистала еще пару страниц. — Урок человеческих взаимодействий? — Уточнила она, посмотрев на картинки, где люди пожимали друг другу руки или сидели за партами с идеально сложенными руками. Она подняла учебник и, посмотрев сначала туда, перевела взгляд на класс. Сидели они в точности как на изображении. — Жесть вы тут все киборги.       Хаото положила учебник, решив, что это дело безнадежное. Теперь понятно, о чем говорила та баба. Только вот почему она сказала, что за ними нужен глаз да глаз? Ну, впрочем, это не ее дело.       Шинсо наконец села, развалившись в кресле и посмотрела под стол. От своей начальной идеи сидеть на стуле Инори отказалась и постепенно съехала под стол, теперь сидя там. Наверное, это место она считала наиболее безопасным в классе, ведь стол был закрыт с внешней стороны.       — Ну давайте поболтаем, раз у вас соображалка не особо работает. — Она задумалась на секунду, а после продолжила. — Значит, это случилось год-два назад. Я тогда была бухая нахуй, и решила поехать на концерт в Америку...       И медленно пошло время. Инори, прислонившись к ее ногам и положив голову на ее колени внимательно слушала, а Хаото водила ладонью по ее волосам. Иногда девушке казалось, что головы у некоторых детей подергиваются, как и плечи, будто они очень устали сидеть в этом положении, но все равно старались не двигаться. Или, может быть, ей только казалось, и она принимала желаемое за действительное.       Когда часы, висящие в задней части класса дошли до отделения "обед", зазвенел звонок. Хаото уже собиралась встать и пойти поесть, — а аппетит за эти несколько часов в классе она нагуляла, но в итоге задержалась на мгновение, наблюдая, что собираются делать робо детишки.       А те продолжали сидеть. Звонок уже прекратил звенеть, послышались детские голоса за стенкой. Значит они тут не единственный класс на всю школу, приятно знать.       Хаото встала, Инори выкарабкалась из-под стола следом. Она осмотрела класс еще раз, только в этот раз внимательнее приглядываясь к детям. На первый взгляд, да и на второй, и на третий они казались какими-то машинами. Реальными роботами. Некоторая синхронность действий, слишком идеальная посадка и отточенность движений. Но сейчас, после часа в одной позе было отчетливо видно насколько же все они люди. Девочка со светлыми косичками, сидящая на первой парте каждые пару секунд опускала на пару сантиметров голову, после чего тут же поднимала обратно. Она моргала медленно, под ее глазами застыли темные круги, которые были и у самой Шинсо. Ребенок почти спал сидя.       Голубоглазый мальчик в четвертом ряду чуть морщил нос уже некоторое время, но он не поднимал руку, чтобы почесать его. Девочка с русыми кудряшками на последнем ряду незаметно опустила руку, которая лежала на другой руке и стала ковырять стол, не опуская глаз.       Другой малыш, самый мелкий в этом классе, — Хаото была уверена что он ей до пупка только достанет, — смотрел в сторону, отклоняясь от общего направления и медленно проходя глазами от одной стены, к другой. Как будто кирпичи на потолке считал, или может быть трещины.       В общем, становилось ясно, что дети вполне живые, только кем-то досмерти замуштрованные или запуганные.       — Так, давайте, дети, вставайте, — приказала Хаото. Инори, прижатая к ее боку вплотную, зашипела:       — Хао, что ты творишь? — И прижалась еще ближе ей под руку, когда дети синхронно встали со своих мест.       — Пытаюсь помочь. Появилась у меня вот такая альтруистическая жилка. — Буднично отозвалась Хаото и подошла к выходу из класса. Дети следили за ней глазами, но оставались на месте. Она остановилась, встала лицом к классу и сказала: — Вставайте по двое передо мной, друг за другом.       Хаото, как бывалый школьный физрук, выпрямила руку перед собой, чтобы дети выстраивались в заданном направлении. Те поспешили выполнить ее приказ. Без суеты, будто по какому-то заранее данному плану. Только одна, та самая уставшая светловласая девочка осталась на месте, напрягая плечи. Хаото быстро оглядевшись, нашла причину — пары для ребенка не нашлось было. Детей было двадцать один.       Хаото похлопала себя по бедру, как будто подзывая собаку и неловко сказала:       — Иди сюда, тройкой пойдем.       Девочка, все такая же напряженная, медленно приблизилась и встала справа от Хаото, пока слева к ней продолжала жаться Инори.       Хаото внимательно оглядела класс, проверяя, не потеряли ли они кого, после чего скомандовала:       — За мной.       Они все вышли из класса. В коридоре были другие дети, которые были ну... Обычными. Скакали, орали, бегали. Хаото сразу же почувствовала головную боль. Вот почему единственными детьми, которых она терпела, были Инори и Касуми. Последнее чего от них можно было ждать — это оров и неистовой беготни.       Она едва успела остановить девочку, с разбега несущуюся на нее.       — Ало, полегче за поворотах, — сказала она, ловя ту за плечи.       — Ой, извините, — быстро ответила она и попыталась оббежать ее кругом. Хаото, секунду подумав, остановила ее.       — На самом деле... Знаешь, где тут столовая?       Девочка повернулась и указала рукой в один из коридоров.       — Прямо и налево, там почти сразу полупрозрачные двойные двери.       — Спасибо, — кивнула ей Хаото и отпустила.       Девушка обернулась и быстро по головам сосчитала детей. Все на месте.       Она двинулась в указанном направлении и действительно обнаружила, что за стеклянными дверьми с непонятной табличкой была столовая. Огромная столовая, на самом деле. Хаото быстро нашла стол с написанным на стене 112 и такими же часами как в классе, понадеявшись, что это означало привязку кабинета к столу.       Еда уже стояла за столом. Первое, второе, напиток и десерт. Всё по взрослому.       Хаото с Инори сели за два места рядом. Хаото оглянула замерших по парам детей и сказала:       — Садитесь за стол давайте.       Дети эффективно расселись на все свободные места за столом.       Хаото уже поняла, что у тех что-то не так, ведь очевидно, что ничего без её слова они не делали. Так что надо было озвучивать каждое действие.       — Ешьте уже, — буркнула Хаото, зная, что это будет довольно тяжело. Приказывать кому-то — не ее стихия. Обычно это она тот человек, что подчиняется приказам. Солдат, а не командир, как говорится.       Хаото отодвинула суп и взялась за какой-то салат и макароны. Инори, очевидно, не очень голодная, лениво ковыряла в тарелке, размазав еду, после чего взяла и за один присест выдула полный стакан воды.       Хаото, смотря на это, добавила:       — И пить не забывайте.       Дети ели тоже по схеме. Сначала суп, который она не стала даже пробовать, после макароны, потом салат, стакан воды и булочка с малиной или может клубникой. Хаото не пробовала, но по цвету начинки можно было легко догадаться.       Она надеялась уловить и здесь какую-то человеческую сторону детей и не прогадала. Несмотря на старание даже вилки в одно время поднимать у них не у всех получались. Потом двое-трое замедлились. Верняк это были те, кому больше кусок в горло не лез. Еды было много как и надо для детей лет семи-восьми, но у каждого индивидуальные потребности и их синхронность стала похрамывать, когда на втором блюде тройка ребят совсем потеряла темп.       Через пару минут Хаото заметила, что одна из девочек совсем близко от нее почти плачет, жуя какие-то листья.       — Эй, — негромко позвала ее Хаото, но, конечно же, весь стол тут же обратил на нее свое внимание, не переставая жевать. Смуглая девочка с волнистыми волосами, заплетенными в хвостики, остановилась и с полными щеками еды и блестящими глазами посмотрела на неё. Хаото вздохнула, немного подумала как бы правильнее сформулировать предложение, и сказала. — Не хочешь есть — не ешь. Не надо напихиваться если не хочешь или не можешь. — Она на секунду захотела добавить "положи уже гребанную вилку", но сдержалась. Очевидно, что это было бы близко к приказу, а к такому эти дети довольно таки восприимчивы. Так что надо было не прямо говорить, что делать, а давать выбор.       Девочка некоторое время смотрела ей прямо в глаза — надо же, первый прямой контакт! — после чего медленно опустила глаза на стол и продолжила жевать, уже набирая следующую порцию еды. Хаото подавила вздох.       Она доела совсем скоро, дети ещё нет. Инори прислонилась к ее боку и закрыла глаза. Не устав, а просто отдыхая. Хаото погладила ее по голове, продолжая наблюдать за едящими в том же темпе детьми.       Вдруг ни с того ни с сего один из мальчиков — это был один из тех, кто явно ел сильно неохотно, — с тихим звоном положил вилку в тарелку и медленно отодвинул все это. Другие дети в явном удивлении остановились сами и стали кидать на него косые взгляды. Хаото была уверена, что они переводятся как: "Ты почему перестал? Немедленно вилку в руку и пошёл!"       Мальчик под этими взглядами опустил голову чуть ниже и незримо напряг плечи, ожидая чего-то.       Хаото заметила что очень демонстративно даже те, кто сидят напротив, сильно избегают смотреть на неё. Ждали что она... Что? Заставит этого мальчика есть? Запихнет ему в глотку еду и заставит проглотить? Ну, ничему из их опасений не предстоит сбыться.       Она осталась сидеть в той же расслабленной позе, поглаживая Инори по голове.       Дети вновь взялись за еду, так и поглядывая на отбившуюся из стада овцу. Тот сидел такой же напряжённый, но ничего делать с этим явно не собирался.       Мальчик — русый и худой как жердь, прям испуганный заяц — сидел напротив той самой девочки смугляночки. Та с момента, как мальчик перестал есть, сверлила его взглядом. Хаото видела, что почти никто из них не смотрит друг на друга прямо, но она пошла против этого негласного правила. Ей потребовалась минута, прежде чем она дрожащей рукой опустила вилку в недоеденную тарелку. Хаото продолжала поддерживать беспечный вид, пока доедали остальные дети. Больше никто из них не осмелился закончить раньше времени, но что ж. Двое — это уже победа.       Хаото бросила взгляд на часы на стене. Вроде как только последний ребенок сделал последний глоток, прозвонил звонок. На часах стрелка перешла от обеда к туалету. Хаото видела его по дороге, так что дела пока шли шатко валко. Она встала, позвала всех за собой и дошла до туалетов. Хорошо что понять розовый цвет и голубой понять было просто, пусть и невозможно было прочесть, что на табличке написано.       Хаото объявила детям, что если те хотят в туалет, то пусть идут, и заставлять себя, кстати, вовсе необязательно. Либо все хотели, либо все еще не могли принять решение сами, но никого кроме них с Инори в коридоре не осталось.       — Хао, — шепотом позвала Инори. Хаото посмотрела на нее и девочка сказала. — Я тожа писать хочу.       Хаото фыркнула, закатывая глаза.       — Емае, Инори. Тебя теперь тоже за ручку в туалет водить?       Девочка злобно посмотрела на нее и ноюще ответила:       — Но Хао, я их боюсь. Я не хочу оказаться с ними в замкнутом пространстве наедине.       Хаото вздохнула, но взяла Инори за руку и повела в туалет.       Через пять минут девушка по головам пересчитала всех двадцати одного ребенка по головам плюс Инори и повела искать выход из этого Хогвартса. Хаото легко запомнила расписание по часам в столовой, пока ждала во время обеда. После туалета прогулка, потом мыть руки, уроки на три часа, потом возвращение в группу. Под группой обозначалось непонятно что, но она разберется с этим, когда придет время.       Выйти из школы оказалось на удивление легко. Другие дети галдели в раздевалках, так что найти их не составило труда. Она увидела Макгонагалл и других учителей. Старуха ей кивнула и на этом они разошлись. Дети эффективно оделись и вышли по парам на улицу. А там...       — Ну, поиграйте там, — сказала Хаото. Дети остались на месте, продолжая смотреть на нее. Хаото вздохнула и осмотрелась. Весь двор был просто поляной, но другие дети с легкостью нашли себе занятие. — Ну... Походите туда-сюда по поляне. — Она неопределенно махнула рукой и дети пошли выполнять. Буквально. Стали ходить от одной стороны поляны до другой.       Хаото опустилась на землю прямо там где стояла. Инори следом. Они стали наблюдать за классом, но те ничего интересного не делали. Зато другие дети... Они бегали и играли, пока их дети ходили стройной шеренгой. Столкновение было неминуемо. В какой-то момент они даже ставки стали делать на то, какие дети столкнуться следующими. Потом вместе ржали, когда они как кегли рассыпались по траве. Другие дети быстро просекли прикол и стали специально сталкиваться друг с другом и с их классом. Иногда даже казалось, что некоторые из их класса немного сворачивали с пути, чтобы врезаться в какого-нибудь ребенка и потом коротко улыбались, поднимаясь на ноги.       Вскоре их совместное одиночество потревожила Макгонагалл. Она прошествовала через поляну от своих сидящих в кругу детишек до них и остановилась в двух шагах.       — Как первый день работы? — Спросила она почти сразу.       Хаото пожала плечами.       — Да нормально вроде. Милые детишки и все дела.       Макгонагалл хмыкнула недоверчиво.       — Милые? Что ж, Вы первая, кто о них так отзывается.       Хаото приподнимает брови. Вот прям настолько плохо?       — Не хотела быть слишком настойчивой, но... Что же всё таки с ними произошло?       Старуха моргает и смотрит на неё с недоумением.       — Вы... Вы не знаете? Хотя это вполне объясняет то, почему быстро Вы согласились на эту работу.       Она вздыхает, поджимает губы и снимает очки.       — Это дети, спасённые из интернета для отказников на севере страны. Они там пытались сделать из них солдат. Главный там — Дюк Мэдсон — психопат, помешанный на контроле. Когда ему после принудительной отставки было некуда податься, его мама устроила его в свой интернат для детей сирот. Он стал воспитателем одной из младших групп. Это, — она жестом указала на детей на поляне, — и есть та младшая группа. Его мама довольно скоро узнала о том, как он стал муштровать своих четырехлеток и стала настаивать, чтобы он либо прекратил причинять детям боль, либо убирался.       Она вздыхает тяжело и вновь натягивает на нос очки.       — Он убил свою маму и стал директором интерната. Нанял новых работников, лояльных новым порядкам, перестроил общежитие на свой лад, изменил режим. Всё вскрылось три месяца назад и с тех пор они были переведены сюда.       Хаото была немного удивлена такой... Мрачной историей. Хотя стоило догадаться, что там будет что-то такое.       — Ещё два вопроса, — сказала она. — Первый — время в группе это?... И второй — почему в расписании у детей приём пищи только один?       — Время в группе — это вы идёте в детские, которые выделены для 112 группы. Там есть гостиная, в ней игры, книжки, раскраски и пластилин. Позанимайтесь там с ними чем-нибудь, потом ванная, умыться и сон в восемь. На счет второго... В их расписании раньше был только один прием пищи. Интернат после переворота власти быстро оказался на грани финансового краха, после смерти прошлой хозяйки многие благотворительные фонды перестали жертвовать им деньги, а ремонт и найм новых людей высосал остатки. Детей они в таком положении смогли кормить только раз в день. Мы пытались вернуть их на трехразовое питание, но они просто... Не едят. Да и в целом их расписание сейчас сильно похоже на расписание в прошлом интернате. Они просто отказывались заниматься другими вещами, теми, что не касались их прошлой подготовки. Понятное дело мы убрали каждодневные физические тренировки, которыми их мучили раньше и заместо них поставили "время в группе", но пока они ничего в это время не делают.       Женщина замолчала на некоторое время, потом увидела кого-то из своих на грани драки и поспешила удалиться.       Прогулка закончилась.       Хаото с Инори вернули детей в класс и следующие пару часов занимались их развлеканием. Вернее Хаото опять травила истории вместо учебы, а Инори рисовала за учительским столом.       Скоро горло у нее стало отказывать от бесконечной болтовни, так что она решила поскорее вернуться в группу. Все равно в классе они ничем полезным не занимаются, может хоть там занятие найдется.       Комнаты для 112 находились на первом этаже в самом конце коридора, шедшего в противоположную сторону от столовой. В общем, недалеко.       Это оказалась мини-квартира. Две ванны — одна для мальчиков, другая для девочек, спальня и гостиная. Хаото, пока осматривалась, успела заценить то, насколько спальня на самом деле как казарма. Пустая и голая, кровати на три этажа каждая с крошечным расстоянием между ними. Только простыни в этом мраке были не такие уж идиотски печальные — голубые. Но это было единственным, что хоть как-то разбавляло уныние детской.       Гостиная наоборот, была теплая и мягкая. Несколько светильников по периметру комнаты, полосатые зелено-желтые обои, разноцветный диван, телевизор и стеллаж с кучей игрушек.       Дети, конечно, ничем таким в тот день не занимались. Они сидели неловко на полу с того момента, как Хаото сказала им не стоять столбами посреди комнаты и... Все, в общем то. Просто сидели кто куда упал и молчали. Инори лежала на ковре перед телевизором, сначала рисуя фломастерами, потом смотря мультики.       Хаото, решив посветить всю себя "учительству", разложила неподалеку от каждого ребенка разные игрушки — пазлы, карандаши, головоломки, мягкие игрушки и все подобное. Сама взяла книгу и стала читать вслух, поднимая изредка глаза. Никто ничего не трогал, только иногда бросали на нее взгляды, тем самым показывая, что они слушают.       Потом была ванная, где каждый справился, слава богу сам, а потом укладывание спать.       Хаото, еще пока дети занимались приготовлениями ко сну, заметила у постели каждого планшетку со стопкой бумаг, прикреплённую к изголовьям кровати. Что странно, но надписи там читались легко, как на часах. В других местах, как на табличке "столовая" и "гардероб", или в учебнике, прочитать она ничего не могла. Это был интересный феномен, но разбираться в нем сейчас у нее не было никаких сил. Присмотр за детьми вымотал ее физически и эмоционально. Зато эти планшетки подали ей кое-какую идею. Она подождала, пока все дети не почистят зубы и не переоденутся в пижамы. Много времени это не заняло, так что скоро вся спальня была забита детьми. Никто ложиться без ее прямого слова не собирался. Значит, у нее есть шанс воплотить свой план в жизнь.       Она потянулась к первой кровати, к которой она была ближе всего, и взяла прикрепленные бумаги.       "Далила Розбери. 7 лет."       — Кто из вас Далила?       Из группы напряженных детей вышла та плачущая смугляночка с обеда. Ее волосы больше не были заплетены в хвостики, а волнистым каскадом струились по спине. Обычная белая пижама, похожая на больничную, сильно контрастировала с ее кожей. Вообще все эти бесцветные пижамы были ужасно безвкусны. Сначала бордовая форма, а теперь еще и это?       Девочка встала в паре шагов от нее, стараясь не показать, как она напугана. А она напугана, это точно. Может быть все еще думает, что ей влетит за произошедшее за обедом?       Хаото откинула одеяло с застеленной кровати и сказала, повернувшись к девочке:       — Ложись давай.       Та беспрекословно выполнила ее приказ. Хаото накрыла ее одеялом, думая почему-то об Инори. Наверное потому что всей нежности, которая у нее была, хватало только на Инори. До этого момента, как оказалось.       Она прочистила горло, укутав внимательно смотревшую на нее девочку и хрипловато сказала:       — Ну, спокойной ночи, Далила. Пусть тебе снятся пушистые кролики, скачущие на единорогах.       Она моргнула и немного сморщила нос — первое, что ребенок из этого класса смог показать ей так явно.       Она потянулась к кровати над Далилой и взяла с планшетки только первый листок.       "Илона Сорос. 6 лет".       — Илона? — Немного вопросительно позвала Хаото. У детей тут имена были странные, так что она не была уверена в произношении.       Вперед вышла девочка, которая весь день почти спала, со светлыми косичками. Ее волосы тоже были распущены перед сном и Хаото вдруг поняла, оглянув детей, что у каждого мальчика и девочки волосы никогда не спускаются хотя бы до пояса. Наверняка им позволили расти только когда они переехали сюда.       — Я могу поднять тебя, Илона?       Потому что да, эти лестницы выглядели так будто упадут назад, если дети будут по ним лазать.       Илона кивает. Кажется она даже не думает над тем, что конкретно у нее спрашивают. Хаото легко поднимает ее на расстеленную кровать и кладет, желая спокойной ночи и чтобы ей во сне пришли ежики и радужные котики, бегающие на перегонки под водопадами. Она реагирует так же, как Далила, немного сморщив лицо в задумчивости, но Хаото давит любой порыв улыбнуться, чтобы не спугнуть эти малюсенькие эмоции на их лицах.       Она кладет каждого ребенка со все более нелепыми пожеланиями для снов, типо барсуков, танцующих танго с розой в зубах и феей, которая водит в космосе межгалактические корабли. Мальчика, который сегодня первым решил не есть на обеде зовут Росси Мазе, кудрявую девочку, ковыряющую стол на уроке, звали Ева Нехам и ей было шесть лет, а самого маленького мальчика в классе, пятилетнего, который рассматривал класс в начале дня, звали Михаэль Поллак. Остальных детей Хаото тоже старалась запомнить как могла, но сразу двадцать одного, да еще и с такими именами... Непростая задачка получается.       Когда последний — семилетний Авдей — успешно был уложен, Хаото повторила в который раз, только уже всем:       — Спокойной ночи. Засыпайте.       Потом она погасила свет в спальне, оставив только ночник, и вернулась в гостиную, только чтобы обнаружить спящую на полу у телевизора Инори. Она тихо сопела, немного нахмурив брови во сне.       Хаото быстро свалила раскиданные по гостиной игрушки в одну кучу в углу и разложила диван, застелив постельное белье, после чего переложила туда Инори.       Девушка погасила свет, оставив гореть торшер, а сама побрела в ванную. Сняла наконец душную форму, одевая оставленную на стуле у раковины пижаму. Спасибо что не белая, как на детях, а серая. Потом умылась, быстро почистила зубы и вернулась в гостиную.       Инори не спала. Она сидела на краю дивана, укутавшись с головой в плед, и смотрела в телевизор.       Хаото быстро пролезла за нее, ложась между спинкой дивана и Инори.       Совсем скоро девочка выключила телевизор и легла рядом.       Первый вопрос не заставил себя долго ждать.       — Хао?       Девушка вопросительно промычала, надеясь заснуть как можно скорее и проспать как можно дольше.       — Зачем же ты меня сюда привела?       Хаото вздохнула и задумалась. Зачем?       Когда она впервые попала во временной разлом, то была не самым приятным человеком. Даже скорее абсолютно неприятным и мерзким. То, какой Хаото встретила Инори, когда ей было пятнадцать сильно отличалось от версии Хаото "до" разлома. Она была пропащей душой. Тяжелые наркотики почти свели ее в могилу, но это небольшое приключение изменило её. Там у не было зависимостей. Она была здорова, её голова была легка. И сейчас было тоже самое. Это было отрезвляюще. То, какой пустой была её голова, как легко было опираться на свой разум, не сомневаясь в нём ни на секунду... Одно слово — кайф.       Инори явно не была здорова ментально. Она гасла как падающая звезда. Медленно, но верно. И редкие эмоциональные вспышки её бы не спасли.       Но пока они здесь, Инори пока не проявляла признаков своей клинической депрессии. Возможно, когда они вернуться домой, она увидит мир по-другому. По крайней мере сама Хаото увидела. И может быть она захочет выздороветь.       Ну, как бы то ни было, Хаото знала, что они не выберутся, пока не пройдут определенное количество переходов или что-то в этом роде.       Она на самом деле не знала сколько им придется тут торчать, но что ж, вряд ли это будет так же долго, как это происходило с ней в первый раз, так ведь?       — Голову твою прочистить, — Хаото со смешком ерошит волосы Инори и та ноет, укладываясь рядом, откинув колючий плед и пытаясь забрать одеяло.       — Хао, — скулит она, пихая Хаото ногой под одеялом, когда та тянет одеяло на себя.       После непродолжительной возни они укладываются наконец и засыпают.

***

      Хаото не спит с раннего утра, но все равно чувствует себя бодрячком. Она встает, потягиваясь, Инори опять пинает ее во сне и девушка в ответ накидывает одеяло ей на голову и выходит.       Она открывает окна в детской на микро, чтобы спящие дети не задыхались. Несколько внимательных глаз уже наблюдает за ней. Она быстро вычисляет пятерых неспящих в четыре утра, но ничего не говорит, выходя и закрывая за собой дверь.       Утро глобально начинается только в шесть тридцать. Дети в прошлом учреждении вставали в шесть, иногда даже чуть раньше, здесь было принято пробуждение в семь, так что здешние воспитатели сошлись на шесть тридцать.       Больше половины из них к тому времени выглядят так, будто давно не спят, но некоторые такие сонные, какими и должны быть шестилетки ранним утром.       Они делают зарядку, хоть и немного заторможенную Хаото. Девушка физические нагрузки делает только при рабочей необходимости, а это явно не тот случай. Дети повторяют движения с куда большей точностью и амплитудой, а также числом повторений.       Потом они умываются, одеваются и вот уже сидят в гостиной. Время только семь с небольшим, а уроки начнуться лишь в девять. Остается только вздохнуть и придумать способы развлекать пассивных детей почти два часа. Хаото сильно завидует Инори, чье спящее тело валяется на диване, закутанное в одеяло так, что только нога торчит.       Они идут в класс к девяти, где Хаото с дуру разносит все парты по углам, и усадив детей прямо на мягкий ковер, который собирался ею же из кучи деталей, как пазл. Там она продолжает эпопею историй, перейдя с более жестких вчерашних к более лайтовым. Пытается поэтничать, придумывает витиеватые описания разной херни, типо дождя или тумана.       Из-за вынужденного сидения на полу дети намного раньше начинают чувствовать дискомфорт. Они немного меняют положение спины и переносят вес с одной стороны тела на другую. А также они, по видимому, никогда раньше не получали инструкций сидеть на полу, ведь заготовленного сценария на такой случай у них не оказалось. Кто-то сел на колени, кто-то с ногами в позе лотоса, кто-то опирался на руку, уходя телом в бок. И они постоянно ерзали, ведь задница от двухчасового сидения на полу затекала стопроцентно. Хаото то знала, сама раз пятьдесят пересаживалась. В общем, детишки живее всех живых.       Наступил обед тире завтрак тире вся пища на день. Из их комнаты наконец выползла Инори. Она с радостью накинулась на суп с мясом и рисом. Хаото только сейчас поняла, что за вчерашний день Инори не ела абсолютно ничего. Только стакан воды в обед выпила. Надо за этим получше смотреть, видимо, такое спорадическое питание вредно или типо того.       Точно, еще же вода. Надо обязательно подкорректировать расписание, чтобы втиснуть туда питье воды и больше походов в туалет. Серьезно, в их спартанском приюте, в котором они были до этого и туалет по расписанию был что-ли?       Ну не важно. В этот раз еще один ребенок присоединяется к недоедающим, осторожно отодвинув тарелку в сторону и смотря в стол. Авдей, кажется.       Это было хорошо. Ей даже напоминать об этом не пришлось. Прогресс.       Вся вторая половина дня такая же, как и вчера. Дети также ходят из стороны в сторону на прогулке, ерзают во время классных занятий, слушают книжку и ложатся. Сегодня этот процесс быстрее. Ей не нужно возиться с бумажками, так как имена она уже почти запомнила, а дети больше не идут со скоростью поднятия на эшафот, так что укладывание на самом деле довольно бодренькое. Хаото считает, что это довольно сильно оживляет детей. Что они понемногу "отделяются", так сказать. Кто-то пытался связать их, сделать их единым организмом, забив на то, насколько они разные. Хаото думает что им втайне нравится, когда их выделяют по имени.       Следующие три дня почти такие же. Инори ходит за ней хвостиком, много спит и рисует, ест при напоминании и иногда даже бегает на прогулке.       Дети немногим лучше. Некоторые иногда смотрят ей в глаза, кто-то даже стал кивать на "спокойной ночи", а Ева однажды проигнорировала свою пару для похода в столовую, чтобы встать рядом с Хаото.       Но в целом прогресс ползет на карачиках до пятого дня, вернее даже до ночи пятого дня. Дети уже уложены, она сама сидит на диване и смотрит с Инори мультики, готовясь наконец отрубиться после изнурительной недели, но тут дверь из спальни тихо приоткрывается и вскоре на пороге гостиной оказывается самый младший в группе, Михаэль. Он идет крошечными шагами, будто на казнь, не поднимая головы.       Хаото мигом встает, совсем не думая о том, что логичнее было бы дождаться ребенка на месте, поощряя инициативу и самостоятельность.       Она в три шага оказывается около Михаэля и приседает перед ним на корточки, пытаясь заглянуть и увидеть его выражение лица, но не может. Слишком низко он наклонил голову, прижав подбородок в груди.       Инори позади нее смущенно ерзает.       — Михаэль? Что случилось? — Серьезно спрашивает Хаото, готовая уже к чему угодно. Впервые без каких-либо указаний ребенок встал с постели и добрался до нее. Это конечно хорошо, но также и есть причина, по которой он пришел. И, вероятно, серьезная причина.       И как будто прорывается плотина.       Михаэль поднимает голову, он весь заплаканный и на скривившемся лице появляются признаки приближения новых слез.       — Я г-голоден! — Заикаясь от слез бормочет он хрипло от долгих месяцев, а может и лет молчания, принимаясь тереть глаза рукавом пижамы. — Я пытался терпеть, правда, очень пытался, но я не м-могу...       Голос у него под конец совсем срывается и он начинает по настоящему рыдать.       Хаото недолго думает, прежде чем прижать ребенка к себе в неловком объятье. Тот, будто дорвавшийся до ласки котенок, тычется ей в плечо мокрым лицом, цепкими пальцами хватаясь за ее футболку сзади.       Хаото только взгляд бросает на Инори и та понятливо вскакивает, открывая перед ними выходную дверь в коридор. Столовая открыта, там темно и пусто. Еда на завтра и всю следующую неделю тут, как и отобранные в первую неделю после каникул сладости у детей из других групп. Те все-таки от родителей ехали, много всего с собой натаскали.       Хаото сразу ставит греться один из завтрашних обедов в микроволновку и набирает сколько влезет тарелок на поднос. Она берет сколько может питьевой воды в бутылках и сгребает все на подносы, и не думая беспокоиться о кружках.       Инори пихает в рот пирожок с яблоком и набивает карманы разной контрабандой в надежде унести с собой как можно больше.       Еда согревается достаточно и Михаэль ест как в последний раз, набивая рот мясным рулетом и перловкой. Не с кем ему в пустой столовой синхронизировать движения или подстраиваться под чью-то скорость. Он пьет принесённый Инори из холодильника яблочный сок из горла, и эта абсолютная антисанитария, — с этой же упаковки будут остальным детям наливать завтра, — заставляет Хаото смеяться.       Они возвращаются в группу второпях, как преступники в ночи, которыми они и являются.       Хаото не долго колеблется, прежде чем нараспашку раскрыть дверь в комнату спящих детей. Хотя спящих это довольно громко сказано. Больше половины сидят в своих кроватях, многие сразу при открытии дверей ложаться, но особенно смелые продолжают сидеть. Хаото быстро кладет отрубившегося еще в столовой Михаэля на его разворошенную постель и объявляет:       — Все, кто сейчас хотят есть, быстро сюда.       И будто бы возвращание целого и невредимого Михаэля сняло какой-то запрет вкупе с обетом молчания. Почти все дети с возней и шорохами выпрыгивают из своей кровати и подходят к ней. Хаото ставит поднос на пол, Инори рассыпает по полу разные кульки с конфетами и кексами и еда начинает расхватываться в тот же миг, как оказывается в зоне досягаемости детских рук. Хаото быстро передает тарелки с подноса и ей греет уши громкие: "я хотел зеленую, дай мне!", ноющее "а почему все холодное?", но в половине случаев так же приятна тишина. Дети накидываются на еду, кто-то не дожидается идущей к ним по рядам вилки или ложки и ест мясной рулет руками, облизывая пальцы. Пьют они все так же жадно, звенят бутылки с водой, которую в столовой даже раскрыть и перелить не успели. По ковру и пижамам размазываются жирные и мокрые пятна, дети устраивают гвалт, кто-то так и не вставший продолжает беззаботно спать несмотря на шум, Инори рядом с ней довольно облизывает вишневый леденец и Хаото с кайфом откидывается на ковер. Она отрубается как свет меньше чем за десять секунд.       Утром в детской как будто произошло побоище. Детские тела свалены то тут, то там, те кто всю ночь продрых ели все, что осталось, прямо с пола. Проснувшаяся Хаото находит детей везде — кто-то уже чистит зубы, другие выбрались в гостиную и делят игрушки, до этого рассматриваемые только как экспонат в музее. Но большая часть спит.       Хаото не будит сваленную на полу кучу, в которую затесалась и Инори, берет горсть уцелевших конфет, рассыпанных по полу так, будто пакет с ними разорвали напополам, а содержимое так и рассыпалось повсюду, и идет в гостиную. Она включает телевизор, закидывает в рот конфетку и слушает поверх какого-то шоу визги брызгающихся водой из под крана детей в ванной.

***

      Они выходят из группы только к обеду и идут в столовую. Хаото клянётся себе, что это последний раз, когда дети в первую очередь едят обед в отдельно отведенное для них время. Появляются прихоти и предпочтения, Далила с отвращением высовывает язык и вытаскивает из салата цветную капусту, кто-то ест только первое, кто-то только второе, а некоторые с восторгом отказываются от всей еды просто потому что им можно. Можно не есть, можно есть часть или половинку, или четвертинку. Или как угодно, как душа захочет.       Хаото знает, что раньше для них был только один прием пищи, причем довольно большой. Что надо было есть все, даже если больно и комок в горле, а потом молчать ночами, потому что нельзя даже просто заикнуться о том, как ты голоден. Наверняка это был один из самых больших и трудных запретов для них. Как только Михаэль исчез, чтобы просить еды они его жалели. Ждали как будут его бить, ругать, наказывать или что-то там еще. А потом его вернули. Довольного, спящего, уложили прямо в кровать. И едой запахло.       Барьер снесло ударной волной и дети впервые почувствовали, что они вырвались из душной военной казармы, куда их запихал Дюк Мэдсон.       Они поели и вывалились на улицу ураганом Катрина. Врезались в других детей, помня их недавние игры, стали бегать друг за другом, лазить на деревья.       Макгонагалл смотрела на это широко раскрытыми, но явно благодарными глазами.       Инори разрисовала все стены детской, Хаото открутила стоящие друг на другие кровати, заставив всю комнату одновысотными и безопасными кроватями.       Потом, позже, пошли в ход деньги с фонда помощи пострадавшим в том интернате. Детям купили пижамы и другую одежду — каждому на свой вкус. Выделили деньги на расширение интерната, чтобы организовать на новой территории спорткомплекс. Приезжали врачи, социальные работники, пресса.       Но все эти далекие перемены произошли уже после пятничного урока. Хаото, ходящая перед детьми туда сюда при особенно экспрессивном рассказе почувствовала, как все в животе переворачивается, а потом появляется ощущение резкого падения. Она задержала дыхание.       Инори, кажется, тоже что-то почувствовала, так как вцепилась ей в штанину с пугающей силой.       Резко, она даже сначала и не заметила, весь мир будто утратил притяжение и ее тряхнуло. Она огляделась. Детей в классе уже не было, будто они никогда и не приходили. Но странности не прекращались. Ей опять показалось, что мир, ну или же она сама становится невесомой и вдруг резко поднимается в воздух.       — Что за хуйня?! — Воскликнула Хаото, хватаясь пальцами за столешницу. Но та тоже стала подниматься в воздух.       — Хао! — Громко вскричала Инори, продолжая цепляться за ноги старшей. — Почему... Что... Как...       — Да, у меня тот же вопрос!       Тем временем они продолжили подниматься в воздух. Все выше, и выше, и выше.       Хаото с силой стукнулась об потолок спиной, умудрившись в воздухе перевернуться и прижать Инори к своей груди. Она задержала дыхание и...       Вдохнула свежий запах травы.       Шинсо резко открыла глаза и уставилась на голубое-голубое небо. Какое-то время девушка просто пялилась вверх, вдыхая освежающий воздух и позволяя легкому ветерку ласкать кожу. Она бы вскочила и раньше, но чувствовала, как маленькое тельце жмется к ее груди и загнанно дышит, так что не особо волновалась.       Вдруг она почувствовала шевеление и перед ней появилось лицо девочка. На секунду проследив взглядом по ее телу она отметила, что младшая одета в то же желтое платье, в каком была утром еще в школе. Потом она бессильно откинулась обратно, кладя голову на мягкую траву.       — Хао? — Голос у Инори немного дрожал. Она очень боялась, что ее подруга серьезно повредила себе что-то. — Что болит?       — Позвоночник сломала, — слабо пошутила она, но увидев испуганное выражение лица девочки подняла руку и успокаивающе похлопала ее по спине.       — Эй!       Инори резко подняла голову. К ним с холма обратился маленький мальчик лет пяти. Только сейчас у нее выдался шанс оглядеться. Они лежали посреди поля. С одной стороны вдали виднелся лес, а с другой был высокий холм, откуда медленно спускался мальчик. Позади него, на самом верху, виднелся дом.       — Вам нужна помощь? — Скромно спросил ребенок, но совсем близко он к ним не подходил. Инори внимательно его осмотрела: зеленая футболка с динозаврами, синие шорты, сандали и голубая панамка с корабликами. Из под головного убора торчали темные кучерявые волосы. — Мы живем в хижине на холме. — Мальчик махнул рукой в сторону дома вдали. — Мой папочка может тебе помочь. Мне позвать его?       Инори посмотрела на Хаото в поисках подсказки, но та не отрывала взгляда от неба.       — Ммм, — она серьезно задумалась, — если тебе не сложно, — смущенно пробормотала она в итоге.       Ребенок улыбнулся и, развернувшись, побежал к своему дому.       Через пять минут, за которые Хаото не сказала ни слова, а Инори тихонечко сидела рядом, с холма стал быстро спускаться мужчина, пока ребенок бегал вокруг и что-то ему торопливо говорил.       Наконец, родитель с ребенком оказалось совсем близко. Инори в этот момент сильно стиснула руки на лацканах пиджака Хао, безжалостно его сминая.       Мужчина успокаивающе поднял руки, увидев напряженность девочки. Тихим баритоном он начал:       — Все в порядке. Я не собираюсь причинять боль тебе или твоей подруге. Я просто хотел помочь.       Инори закусила губу, раздумывая. Она знала, что сама приняла предложение мальчика о помощи, так что было бы в крайней степени странно отказываться от нее сейчас. Девочка кивнула, и, когда мужчина подошёл, подхватила Хаото под один локоть, а тот под второй. Они медленно двинулись вверх по холму. Мальчик крутился вокруг, бесконечно расспрашивая о чем-то своего отца. Инори, как, впрочем и Шинсо, думала, что в один момент мужчине надоест выслушивать бесконечные вопросы сына и он прикрикнет на мальчика. Но, к удивлению обеих, взрослый внимательно слушал всë, что говорил ему мальчик, а потом подробно и ясно отвечал ему.       После долгого подъема у Инори уже сложилось впечатление, что она больше не сможет сдвинуться с места. Не то чтобы Хаото была такой уж тяжелой — вовсе нет, но идти наверх, да еще и ведя кого-то настолько больше тебя самого было сложно.       — Зу, открой дверь, пожалуйста, — мягко попросил мужчина, пока они с Инори затаскивали Хаото по лестнице.       Малыш кивнул и мигом прошмыгнул мимо них, забегая на крыльцо и распахивая дверь. Вместе они завели Хаото в дом.       Они прошли через арочный проход в хорошо освещённую комнату, где опустили девушку на диван. Та сразу разлеглась на животе, довольно зажмурившись, будто это не она помирала буквально пятнадцать минут назад.       Мужчина, с очень неохотного согласия самой Шинсо, конечно, пощупал ее спину и сказал, что там сильный ушиб и принес мазь. Наносить ее Хаото попросила уже саму Инори.       Пока Хаото отлеживалась, девочку вытащил на улицу мальчик, который показал ей окрестности. Оказывается, жили они в абсолютном уединении, ведь ближайшее поселение находилось в тридцати минутах ходьбы.       Но у ребенка, несмотря на отсутствие друзей в шаговой доступности, было достаточно развлечений. У него была прекрасная площадка на заднем дворе, где были качели, горка и песочница, а также в доме была неплохая библиотека, где преимущественно были детские книги. Видимо, все это было сделано специально для ребёнка.       Инори, честно говоря, немного ему завидовала, но сразу же давила это чувство внутри себя. Не могла долго испытывать такое темное чувство по отношению к такому милому ребенку, как Зу. Тот был очень любознательным, умным и храбрым. Он отчего-то очень напоминал ей кого-то, но она не могла вспомнить, кого именно.       Она даже не заметила, как прошло время. Солнце уже начинало опускаться за горизонт, когда мужчина выглянул в заднюю дверь и коротко сказал:       — Ужин.       Зу сразу бросил свое ведерко и, отряхнув штанишки, поспешил в дом. Инори встала с качелей и пошла следом.       Хаото уже была на кухне, сгорбленная и лениво смотрящая в окно. Мужчина ходил, накладывая еду на тарелки, а увидев их, обронил:       — Идите руки помойте.       Мальчик был только рад показать Инори, где у них находится ванная. После этого они вернулись в столовую, где еда уже стояла на местах.       Девочка села на место рядом с Хаото, а ребенок — рядом с отцом. Инори, — единственная из всех присутствующих, — помолилась перед едой, после чего они приступили к ужину. Еда была традиционно японской, какой они не ели уже давно: картофельные котлеты с тофу и нори. Хаото не упустила шанс пошутить про листы нори и ее имя. Зу это рассмешило.       Странным только на мгновение показалось то, что этот мужчина не задал ни единого вопроса о том, как они сюда попали и что делают совсем одни. Ничего. Только вежливое мычание на бесконечную болтовню сына и кивок на их благодарность за еду. Он был не очень разговорчивым.       Перед сном они сходили в ванную, отмывая долгий день с переходом и падением, а после вместе легли на диване, перед сном опять нанеся мазь на больную спину Хаото.       С утра девушка сама рвалась на встречу приключениям, ускользнув из дома рано утром, пока все еще спали, и вернувшись, когда все сидели за столом и завтракали. Она удосужилась осуждающего взгляда от Нори за то, что не соблюдала рекомендации "много спину не напрягать", а от мужчины — таблетку обезболивающего, увидев которые, она проглотила на сухую.       Во время приема пищи обеим казалось, что они никогда не ели так много за сутки.       Все время после завтрака, пока взрослый занимался каким-то своими делами дома, Хаото с Инори и мальчиком вышли на улицу, чтобы развлечь Зу и поднять ему настроение. А то с утра тот какой-то тихий и грустный. Хаото смогла заставить его рассмеяться через две минуты прогулки.       Они вернулись за несколько часов до обеда. Зу ускакал в свою комнату делать домашнее задание, которое ему дал отец, а сам мужчина со своим обычным, как они поняли, серьезным лицом усадил их перед собой на диване.       — Как скоро вы собираетесь отправляться? — Сразу же спросил он. Даже не дал школьницам дух перевести.       Инори в шоке распахнула глаза и вцепилась в руку Хаото, а та угрожающе сузила глаза:       — Что ты знаешь? — Так же прямо спросила она.       Тот вздохнул, закатив глаза.       — Я знаю только одно — что вы не должны быть здесь. Вы не принадлежите этому месту. Считайте это моя... Способность, видеть, души и знать, отсюда они или нет. А еще, — мужчина встал и подошёл к зеркалу, вернее, к ткани, которой накрыли это самое зеркало. И они буквально через пару секунд узнали, почему.       Мужчина сдёрнул брезент и они увидели то же зеркало, что и стояло в гостиной утром, только вот в нем они все не отражались. Все, что было видно в зеркале, это сине-зеленые кусты, красное небо и красная мощеная дорожка.       — Да ладно, — выдохнула Хао, рассматривая странный мир по ту сторону зеркала, — че это за "Алиса в Зазеркалье и Стране Чудес" на минималках?       Инори не знала, что это за названия, как и мужчина, который только поднял брови в ответ на ее реплику.       — То есть, — Инори повернулась к взрослому, впервые заговорив с ним на прямую, — Вы нас прогоняете?       Мужчина нахмурился, потом вздохнул и опустился перед девочкой на корточки.       — Послушайте, девочки. Я никуда вас не гоню. Просто я не хочу, чтобы Зу привязался к вам двоим, ведь расставание будет для него очень тяжелым. Тем более, надолго задержаться здесь все равно бы у вас не вышло.       Инори кивнула. Да, это она могла понять. А вот Хаото строго посмотрела на взрослого.       — Вы, значиться, предлагаете нам просто уйти, пока мелкий делает домашку в своей комнате? — Она вызывающе вздернула бровь. — Дети очень обидчивы в его возрасте.       — А вы хотите видеть, как он плачет? — Парировал тот, скрещивая руки на груди.       Шинсо стиснула челюсти.       — Уж лучше смотреть, как он ревëт, но нормально попрощаться.       — А тебе ли не все равно, — неожиданно перешел на личности мужчина. Увидев, как исказилось лицо девушки, он добавил, — я знаю кое-что что о тебе. Твоя душа может сказать мне это. Ты легко отпускаешь людей и тебе нужно очень много времени, чтобы стать близкой к кому-то настолько, чтобы его потеря тебя задела.       Хаото рассмеялась.       — Ну да, знаток. Но не думаешь ли ты, что это не я буду думать о чувствах ребенка, а кое-кто другой, — спросила она, прижимая младшую к себе за плечи. Мужчина перевёл взгляд на Инори, после чего вздохнул.       От двери послышался шорох. Все мигом обернулись и увидели Зу, который смотрел на них блестящими глазами. Ребенок был одинок. Очень и очень одинок. Они были тут меньше двух дней, но мальчик уже максимально использовал их совместное время, таская за собой то Инори, то Хаото. Хотел чтобы все его занятия проходили рядом с ними.       Так что неудивительно, в виду отсутствия друзей, что ему понадобится так мало времени, чтобы привязаться.       — Вам пора уходить, да? — Спросило он медленно и очень-очень тихо, чтобы слова у него не срывались и чтобы сдержать слезы в голосе.       — Видимо пора, мелкий, — ухмыльнулась Хао. Инори не стала от нее отходить, чтобы попрощаться, только кивнула и потянула первая подругу к зеркалу.       Они не стали бы прощаться дольше минуты. Обе узнали за эту поездку кое-что новое друг о друге — они обе ненавидели долгие прощания. От них потом тяжело на душе.       — Пока! — Крикнул сзади Зу, когда отец поднял его на руки.       Хаото не обернулась, как и Инори, хотя последняя мечтала, чтобы зеркало хоть на мгновение показало истинное отражение, а не то, куда их ведет. Тогда она бы могла увидеть Зу еще на секундочку. Хороший был мальчик, на Михаэля был похож. Жаль что им суждено было расстаться. Со всеми ними.