Визит

***

      На сороковом году двадцатого века Ежов уже был в Германии. Устроить бывшего председателя НКВД в разведку Рейха – это, конечно, восхитительная идея со стороны Сталина. Советский диктатор-то – стратег, но в этом вопросе он просчитался немного.       Николай стоял перед зеркалом во весь рост в своём кабинете. Он тренировал правильное произношение, ибо немецкий знал не в совершенстве. Имея всего два класса образования, чекист много занимался саморазвитием и засчет этого был "выше" людей с таким же образованием, как он.       Ежов посмотрел на свои новые идеально вычещенные сапоги и тихо усмехнулся. Он наконец-то надел такие сапоги, которые были ему по размеру. Это для него выглядело даже более грустно, чем те моменты, когда обувь была велика.       "И правду ведь несли, говоря, что я ростом на школьника похожу, если рядом с коллегами стою", — подумал русский и провёл рукой по кителю. Он надел фуражку на голову и немного отошёл назад. "И ведь тут и форма красивее советской. Тут она посложнее... Сочетается всё лучше", – тихо усмехнулся новый разведчик и посмотрел в окно.       Раздался стук в дверь, и без разрешения она открылась. В кабинет заглянул неизвестный со словами:       — Вас вызывают, сэр.       — Кто? — раздражённо спросил бывший нарком, посмотрев на него.       — Так герр Гейдрих. Вы забыли, что Вам надо быть у него уже сейчас?       Николай глянул на часы и непроизвольно ахнул. Он опаздывал уже на пятнадцать минут. Мужчина вытолкал незнакомого сотрудника и выскочил в коридор. Он захлопнул дверь и побежал по пустому коридору туда, куда его вызывали. Другой растерянно посмотрел ему в след и почесал затылок. "Ох уж эти русские", — подумал он.       Ежов подбежал к нужному кабинету быстро постучался и заглянул туда. Гейдрих поднял на него свой взгляд и слабо ехидно улыбнулся.       — Входи, — сказал он.       — Да, конечно...       Подчинённый скользнул в помещение и тихо притворил за собой дверь. Он встал на месте и сложил руки.       — Извините, опоздал, — опустив глаза в пол, прошептал Николай.       — Ничего, — весело заговорил Рейнхард и откинулся на спинку стула, — я не злюсь.       Чекист поднял взгляд и посмотрел на широкую и недобрую ухмылку начальника. "Что он задумал? М-да, я слышал о его странностях и наклонностях, но я явно не хотел их чувствовать на себе", — заключил Коля. Он спросил, говоря с русским акцентом:       — Так зачем я Вам нужен?       — Насчёт повышения я подумал... Я знаю, что Вы очень усердно работаете, и я подумал, что я мог бы Вас повысить. Как Вам?       — Меня? Повысить? — изумился разведчик.       — Да, Вас.       Ежов невольно подался вперед и подошёл к столу. Он положил руку на его поверхность и поинтересовался, бешено смотря на него:       — Когда Вы меня повысите?       — Когда ты кое-что сделаешь, — ещё шире улыбнувшись, ответил блондин.       — Что?       — Подойди ко мне, — сказал Ойген и поманил его к себе пальцем.       Николай подошёл к нему и неуверенно посмотрел ему в глаза. Немец взял его за руку и притянул вплотную к себе. Подчинённый сжался и рефлекторно дернулся в противоположную сторону. Гейдрих положил руку ему на поясницу и провёл немного вниз.       — Так хочешь повышение?~ — пролепетал главный.       Чекист опустил голову и упёрся рукой в его плечо, чтобы случайно не упасть ему на колени. Обергруппенфюрер переспросил:       — Хочешь?~       — Д-да... — дрожащим голосом ответил Ежов.       "Зачем!? Зачем я это сказал!? Оно мне не нужно! К чёрту его! Надо бежать! — истерил про себя бедняга, — Сука, куда деваться!?". Он посмотрел на Гейдриха, который уже очень активно лапал его во всяких местах.       — П-прямо сейчас? — прошептал Николай.       — А когда тебе удобнее?       — С-с-сейчас...       Рейнхард поднялся и, взяв за шкирку бедолагу, потащил его к диванчику, что стоял неподалёку. Когда они уже подошли к нему, обергруппенфюрер СС схватил коммуниста за воротник и поцеловал в губы. Ежов выпал из его рук и рухнул на пол. Его фуражка откатилась в сторону. Иноагент тяжело дышал и практически плакал. "Только не снова!", — пронеслось у него в голове.       — Ты куда валишься, придурок? — уже грубо спросил немец и слабо пнул его.       — Ничего, простите... — простонал подчинённый и встал.       Рейнхард повалил его на диван и навис сверху. Он приблизился к его лицу и зашипел:       — Если ты хоть кому-то об этом расскажешь, я тебя отправлю в ёбаный концлагерь, где тебя будут ебать ещё больше. Понял!?       Коля нервно закивал. Насильник начал раздевать его.       — Я так понимаю, ты не впервые уже таким занимаешься, Ежов, — ухмыльнулся нацист.       — Это неважно! — взвизгнул Николай и сразу же получил по лицу.       — Закрой пищалку, мы здесь не одни, тупица.       Раздев подчинённого и обнажившись сам, Рейнхард взял его одной рукой под колено, второй ввёл член в него, а потом взял ею под вторую коленку. Ежов всхлипнул и зажмурился.       — Ты чё, сейчас будешь изображать, будто я тебя насилую? — издевательски усмехнулся начальник, — Ты ж сам согласился на это, так что не надо мне тут.       — Нет, в-всё н-нормально, — простонал чекист.       "Да чтоб ты сдох, урод! Гандон херов! Я тебе блять кукла для секса или сотрудник!? Я б щас... Ты умрёшь в муках, мудила! И вся твоя семья!", — проклинал его про себя Ежов. Он схватил его за лицо и, свирепо оскалившись, посмотрел Гейдриху в глаза. Последний нервно хмыкнул и разогнулся, тем самым вырвавшись из хватки русского.       — Я тебе шлюха, что ли!? — вдруг вскрикнул коммунист и вдруг ощутил глубокий толчек.       — Ну да, а ты сомневался?       Вдруг Николай стал покрывать Рейнхарда русским матом. Второй, не понимая ни слова, продолжал. Вдруг он закрыл ему рот рукой. Разведчик стал царапать и кусать его руку, но нацист не отпускал.       — Заткнись, урод, тут мимо люди ходят! — цыкнул на беднягу насильник.       Тот перестал сопротивляться и лишь вздохнул. Гейдрих кончил и нагнулся к уху подчинённого. Последний тяжело дышал и слабо постанывал.       — Ты повышен, Ежов, — промурлыкал немец.       — С-спасибо, — прошептал другой, когда рука шефа опустилась ниже.       — О, ты ещё и благодаришь меня? Хаха...       Николай прищурился и посмотрел на блондина. Он тихо вздохнул. "Наконец-то это кончилось", — подумал бывший председатель НКВД. Обергруппенфюрер, будто прочитав мысли страдальца, сказал:       — Будешь теперь захаживать ко мне в кабинет.       — Ч-что!? — воскликнул шокированный таким заявлением Коля.       — Да, по свистку, как пёс прибегать будешь, — ехидно оскалился национал-социалист, вышел из подчинённого и поднялся. Он начал собирать свои вещи и одеваться.       — За что Вы так со мной? Я же хорошо работаю...       — Скоро работать будешь рукой, ртом и задом, — безэмоцианально проговорил Рейнхард.       — Ну спасибо.       Не вставая с дивана, он стал поднимать свои вещи и лениво одеваться. "Я не настолько привлекателен, чтобы все подряд использовали моё тело", — тихо прошипел чекист. К счастью Гейдрих не услышал этого. "А ведь если бы Сталин тогда не наведался ко мне, то я уже бы с пулей в черепе лежал в земле. И что, мне снова благодарить своего насильника? Мол: спасибо за то, что оттрахал и дал мне волю быть без свинцового кусочка в собственном черепе? Или как?" — задумался Ежов.       Он оделся, кое-как привёл себя в порядок и вышел из кабинета, что оказался даже не заперт. Мужчина, немного прихрамывая и качаясь, пошёл по коридору к себе.

***

      Под ночь Николай пришёл домой и, не раздеваясь, бросился на кровать. Он уткнулся лицом в кровать и громко зарыдал. "Снова! Снова меня используют, как последнюю шлюху! — захлебываясь в слезах, на чистом русском закричал коммунист, — Я что, так многого прошу!? Да нахрена мне жить на этой грёбаной планете, если я стану блять спермоприёмником, а!? Нахуя!? Этот чёртов Гейдрих! Да похеру мне чего ты там хочешь, урод кривоглазый! — он со всей дури швырнул фуражку в стену. — Я вырежу всю твою семью блять, а жену буду целые сутки пытать на твоих глазах, мудила! Я твоего ребёнка выебал бы, будь моя воля на то! — садист вскочил на ноги и начал крушить квартиру. — Да я на хую тебя вертел, мудилище! Пиздомудоблядская свинья! Мудак немецкий! Шалава! Сдохни! Сдохни в муках! Сдохни, сука! А что-о-о, любишь властью злоупотреблять!? Да гнить тебе в канаве! И пусть мамаша твоя там же с бомжами трахается! Порочный хуесос! — он кинул вазу в стену, и та разлетелась вдребезги. — Мне насрать, что ты там хочешь, хуеплётина! Я тебе сковородой ебало снесу, если ещё раз притронешься ко мне! Я тебе бы череп в мясорубке раздробил заживо! Любишь низеньких, да!? НУ ТАК ТРАХАЙ ГЕББЕЛЬСА, МУДИЛА! ГОРИ В АДУ, ТВАРИНА! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ!". Он настолько рассвирепел, что был готов убивать. Бешенство так и кипело в нём. Мужчина от злости просто перевернул свой письменный стол, предварительно снеся с него все бумаги. Он стал рвать листки. Под его горячую руку попали и жесткие папки, которые крошились от любого прикосновения Кровавого карлика. Он сметал всё в своей комнате на пол.       Из-за того, что была уже глубокая ночь, а шум не прекращался, к нему стали стучаться соседи. Псих схватил револьвер и, со всей дури топая ногами, подбежал ко входной двери. Он отворил её, выставил перед собой револьвер и стал почти на чистом немецком орать:       — Захлопнули свои хуевы собачьи пасти и пошли вон отсюда, иначе каждому из вас отстрелю по пальцу!       Люди замерли на месте и в оцепенении смотрели на бешеного чекиста.       — Вам повторить, хуемрази, или чё!? Убрались нахер отсюда! — ещё раз крикнул Ежов.       Все резко поприходили в себя и разбежались.       — Если посмеете нести в полицию, я каждого лично задушу!       Он вернулся в квартиру и хлопнул дверью с такой силой, что штукатурка посыпалась с потолка. Коля швырнул револьвер в зеркало, и то тоже разлетелось на крохотные осколки. Он вернулся в комнату, упал на пол и просто зарыдал. Было уже всё равно, что под его лицом стёкла, а вся квартира преобразилась в последствия войны...

***