Божественный холод

Юноша не хило так обо… испугался! Когда прямо из пустоты появился этот человек. Или не человек?.. Брови ещё сильнее сползли вниз, образуя уже не просто непонятливую складочку, а целую борозду раздражения, перемешанного с задумчивостью. «Это существо представилось… полубогом? Серьёзно?» — так и хотелось высказать ему в лицо всё, что накопилось за краткий миг общения, хотя особой причины на то не было. Разве что оно назвало «смертный» юмор глупым, хотя, наверное, никогда в жизни не слышало анекдот про двух геев в автобусе. От него даже Бог будет хохотать, катаясь по полу, как бочонок с пивом. Взгляд голубых глаз, прятавшихся за тёмными стёклами очков, без особого стеснения направился на чужое лицо, впиваясь в него и с усердием разглядывая для того, чтобы попытаться его вспомнить (скорее, доказать себе, что они ещё никогда не виделись в этой жизни). Аристократично-белые, тонкие и изящные линии складывались в плотную, крепкую, со слегка закруглёнными скулами нижнюю челюсть, переползавшую в сильно растянутую у плоских щёк ровную кожу, что сейчас вся побледнела от накатившего гнева. Ресницы были светлые, тонкие, на концах тянущиеся вниз; они при каждом моргании прикрывали собой чуть ли не кварцевого цвета глазные яблоки с красноватыми радужками в рубиновой оправе. Парень на миг застыл в чужих глазах, которые дёргались от наступивших эмоций, кажется, готовясь взорваться, но ничего знакомого заметить не сумел. Дальше взгляд пополз по носу, прямому, тонкому и длинному, совсем ровному, без единого изъяна (разве что сверху, на переносице, виднелась одна маленькая морщинка между тонких, таких же серовато-белых, как и остальные волосы, бровей), но и с этим носом юноша совсем никогда не виделся! Что дальше? Подбородок? Да обычный у этого существа подбородок. Уши… Уши необычные. Вытянутые, как у эльфа. Разве с такими ходят в Аду? Они там, в аду, с рогами на полбашки бегают, как олени или козы. Хотя и у этого рога есть, правда, маленькие. А если рога есть, то и копыта, что ли, как у сатира? Парень очень невежливо перевёл интересующийся взгляд на ноги существа, но они были вполне себе обычные, человеческие. В налакированных мужских туфлях на небольшом каблучке, с идеально посаженными на них тёмными брюками. — Нет! Я терпеть это не собираюсь, что с тобой произошло, Лололошка? Как ты мог забыть меня? Меня! Того, благодаря кому ты... — на миг его глаза забегали. Кажется, он не знал, что вставить в свой пропуск, — ты получил возможность управлять огненной магией! Да, я, собственной персоной, потратил время на то, чтобы обучить тебя и даже… подарил браслет с заклинанием на… мгновенную переплавку руды в слитки? — последняя фраза звучала крайне подорванно и нервно. Будто то, что это существо говорило, было даже для него самого полнейшим бредом, произносить который было сложнее некуда. — Нет, я Вас всё равно не помню, — юноша решил перейти на «Вы», потому что мало ли что с ним может произойти… Создание за счёт светлых волос и кожи было очень похоже на здешних монстров, потому доверия не вызывало совсем, пусть и вело беседу, так ещё и было одето по-человечески (хотя называть человеческими рубашку с брюками, лёгкую накидку и шляпу-цилиндр в такой дубак немного неверно по определению). Очень хотелось довести разговор до той точки, когда с юношей поделятся важной информацией об этом месте, а не будут, как дитё малое, выходить из себя, однако почему-то внутри не вспыхивало огня ответной злобы: сердце переносило каждый выпад сумасшедшего в свою сторону, давая тому полноценно высказаться. Парень был похож на мамочку, что выслушивает выпендрёжи своего сына, чтобы потрепать его потом за ухо, дать щелбан и помочь разобраться в себе. — Да ты! Ты! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! — он не срывался на крик, но говорил от души: громко и резко. Стоит подметить, что голос его звучал по-царски, свободно и твёрдо, пусть и был приглушен каким-то хрипом. И он куда-то драпанул, оставив после себя облако дыма, из-за которого юноша закашлялся на месте, прикрыв рот сухой ладонью. «Не свезло же мне. Пусть и ведёт себя как человек, но как очень грубый и неприятный человек! Откуда мне знать-то его? Я в совершенно незнакомом месте и совсем не знаю, как тут оказался… Стоп, а как я тут оказался? Что-то я об этом раньше не задумывался», — юноша начал перебирать в голове все свои воспоминания, но до появления на том дереве было абсолютное ничего. Будто кто-то его достал из колбы, вложив в голову нужные для минимального выживания знания и забросил сюда. «А серьёзно… Почему я здесь? Я… ничего… не помню? Стоп-стоп-стоп! Серьёзно! Что это… такое?..» — пальцы непроизвольно поползли к голове, вновь вцепляясь в волосы. «Что всё это значит? Я же помню, что у меня должны быть воспоминания… Нет, они просто обязаны быть! Я же уже взрослый, а не новорождённый. Я должен помнить своих родителей. Маму, папу, семью…» — но в голове было пусто: ни одного образа, что мог бы возникнуть на эти сухие обозначения родственников. Ни маминого лица, ни папиных сильных рук, ни, может, седых волос бабушки. Ничего. Ни одного воспоминания о том, как бы маленького мальчика могли гладить по голове, хваля за то, что он лёг спать вовремя, а не притворялся спящим, или с причитаниями ставили бы в угол за то, что он без разрешения разрисовал все стены в доме. В голове не было ничего и о питомцах: ни одной знакомой собачки, кошки, крысы — только монстры и дикие животные, а ещё приложенная инструкция, как с ними справляться и приручать. «Почему… я не могу вспомнить? Это странно. Это пипец как странно. У меня же точно была семья… Точно-точно были какие-нибудь знакомые… Хоть что-нибудь! Это звездец! Полный звездец!» Но череда размышлений прервалась, ведь внезапно для юноши его толстовка (а за ней и волосы на голове) вспыхнули горячим пламенем, старающимся полностью испортить тёплую накидку и шапку. С криками парень поспешил к выходу с территории церкви и плюхнулся в снег, барахтаясь в нём, чтобы придушить огонь. «Что это?! Это он сделал?! Зачем?! Блин, больно же! Что это за фигня вообще?! Он умеет пользоваться огненной магией? Хотя было очень тупо это не заметить. Он ведь телепортируется, оставляя за собой целую кучу дыма! Ай-яй-яй-яй! Тушись! Тушись быстрее!» — последний, самый ярый язычок пламени был повержен кристалликами льда, исчезая, как и сам виновник бесстыдного поджога. «Вот чёрт! Что ж это такое! Мне теперь нельзя, что ли, заходить на его территорию? Почему? Что я такого сделал? Я ж абсолютно невиновен!» — снег приятно охлаждал перегревшуюся голову, помогая заживить новенькие ожоги. Русые волосы на кончиках в некоторых местах подпалились. «И что теперь делать? Мне кажется, что найти другое поселение с разумными существами будет проблематично. Но не проблематичнее ли это того, чтобы наладить с этим подростком отношения? Или хотя бы сделать так, чтобы он меня не истязал своей магией. А-а-а-а! Слишком сложно. Но с цветами и шоколадными конфетами я к нему точно не буду приходить. Во-первых, потому что тут, наверняка, нет никаких цветов и какао-бобов, а во-вторых, потому что после того фиг ему, а не хлеб-соль. Не буду я ему под ноги стелиться просто потому, что он назвался полубогом», — юноша протёр запотевшие очки рукавом рубашки и поднялся, массируя свою шею, спрятанную за банданой. «А вот если бы у него правда было бы заклинание, способное сразу же переплавлять руду в слитки, то я бы ещё подумал над тем, чтобы с ним подружиться...» — в глазах замерцали звёздочки об одном только упоминании такой удобной и практичной магии, что явно бы пригодилась заядлому шахтёру. «Хм-м-м. Тогда вижу только один выход: забить на него и спокойно заняться своими делами. Мне же столько всего надо сделать! Только вот точку телепортации я поставлю», — и юноша задумался о том, как обозвать это место, чтобы оставить здесь огонёк. «Замок Люциуса», — почти сразу же пришло на ум, и парень улыбнулся. Очень даже похоже на замок, в котором живёт злобный огнедышащий дракон. Так и оставит. Мало ли пригодится сюда ещё раз вернуться? (В голове даже возникла мысль сделать рядом со входом импровизированный бассейн с водой, чтобы сразу в него окунаться после неудачной попытки поболтать). «А теперь по списку. Мне для начала надо найти постоянный источник пищи, либо просто накопить немного, чтобы на пару дней хватило, потом, наконец, порыться под землёй, чтобы из руды наделать себе брони и инструментов, дальше построить домик», — над последней целью парень повздыхал, ведь он обожал открытые дома без дверей с кучей панорамных окон и в принципе те, в которых можно будет двигаться свободно, а климат не позволял просто взять и оставить кучу дырок в стенах, чтобы летать туда-сюда. Сплошное разочарование от этого снега! Был бы хотя бы один плюс, если бы из него можно было бы слепить снеговичка, но он рассыпчатый, твою ж мать! «Еда… Сначала еда. Надо найти животное, из которого можно будет выбивать кучу мяса. А параллельно можно и брёвен для дома нарубить. Тут лес недалеко», — воодушевившись предстоящей работой, парень совсем и позабыл о том, о чём думал до этого. Правильно. Это неважно. Забудь, как ты и делаешь это всегда. Снова хруст под подошвами, что уже казался крайне обыденным и даже начинал слегка подбешивать. Скрафтив деревянный топор из остатков досок, что он добыл в самом начале, паренёк отправился к близлежащему скоплению тёмных деревьев без единого листика или иголочки на тонких ветках. С силой налетев на одно из них, юноша с лёгкостью его повалил, запихивая к себе в бесконечный карман. Потом ещё одно дерево и ещё. Деревьев много не бывает! Особенно, когда надо построить себе дом в стиле хай-тек. Сваливая один ствол за другим, паренёк заметил рядом промелькнувшую пушистую фигуру, чем-то напоминающую овцу. «Тут есть бараны? Или какие-нибудь парнокопытные? Было бы здорово устроить ферму! Тогда у меня будет не только мясо, но и молоко, творог, масло, сметана… Правда чем они тут питаются? Тут же ни пшеницы, ни травки какой-нибудь… Плесенью что ли? Или мхом? Кстати, звучит вполне убедительно. Тут может расти себе да поживать под снегом мох. Может, где-нибудь в пещерах влажность воздуха побольше, и он там размножается себе, сколько хочет. В таких условиях мало кто будет претендовать на его место», — парень затаил дыхание, пытаясь подобраться к тому месту, куда метнулся силуэт и был приятно удивлён, ведь это правда оказались вполне нормальные на вид животные. (Не то что всякие коровы-переростки и белые крысы.) Они стояли на высоких тонких ножках, прикрытых чёрной плотной шерстью, а своими чисто овечьими мордочками копошились в снегу. Да. Точно, они были в небольшой группке из пяти особей. Кажется, они не обратили на него внимания, что играло только на руку, ведь появилась возможность выследить местоположение остальных животных, определить, чем они питаются, и как заманить их к себе в будущий загон, вид которого в голове вызывал невольный восторг. «Ну давайте же! Давайте! Двигайтесь...» — выглядывающий из-за ствола юноша выглядел очень… специфично, если можно так выразиться. Маниакальная улыбка и напряжённые руки. При этом он ещё и получал удовольствие от этой слежки. Со стороны могло показаться, что он следит не за овцами, а за какой-нибудь лесной нимфой, которая причёсывает свои блестящие волосы, сидя на пеньке посреди полянки с цветами. «Ну давайте уже, овечки, или я вас пущу на рагу!» — внутренняя угроза звучала крайне сомнительно, ведь ни овощей для рагу, ни желания терять драгоценный след не было. И вот, животные, кажется, сдвинулись с места. Парень пошёл за ними, скрываясь за вежливо предоставившими укрытие стволами. И он шёл. И шёл… и ещё раз шёл. А потом ещё раз шёл. И, наконец… опять шёл?! «Что ж это за бараны такие? Пять реальных пацанов, что ли?! Всё бродят и бродят тут! У них, что ль, стада нет адекватного? Они кочевники? Чёрти что в мире творится! У меня даже поводка нормального нет, а на руках я готов понести только одного… Так ещё и загона пока нет… Как и дома в принципе. Думай, Лололошка, может, это последний раз в жизни, когда ты можешь обеспечить себя едой. Та-а-ак...» — он серьёзно задумался, скомкав губы в одну плоскую линию и прищурив глаза. «Для поводка мне нужны нити и слизь… Но если найду что-то похожее на верёвку, то можно будет просто подвязать это на шее этих животных… Хм-м-м...» — веки начали сжиматься ещё активнее от раздумий, а на подбородке проступили неровности от напряжения мимических мышц. «Ничего такого не припомню… Хотя!» — в голове загорелась идея: — «Бляха-муха, так хотел сделать вид, что я что-то придумал. Должно же было помочь. Ну ладно! Значит, пойду напролом! Пофиг!» — юноша стянул с себя объёмную накидку, отсоединяя от повседневной одежды, и бросился к баранам, которые тут же заприметили движение, но почему-то совсем не собирались убегать. Голубые глаза загорелись азартом. Он подскочил к удачно отделившейся от чудо-пятёрки парочке (разнополой, что парень смог определить по наличию рогов), бросил перед ними накидку, что была сейчас похожа на огромный плед, и, схватив обескураженных, но заинтересованных животных за толстые шеи, свалил их прямо на накидку, с решительностью выдерживая каждый пугливый пинок копытцами в своё тело. Они начали брыкаться не сразу, будто бы не знали, что кто-то в этом мире может захотеть их схватить. Инстинкт самосохранения у них был явно притуплён: видимо, молодые ещё. Самку парень подмял под себя и начал удерживать коленом, надавливая той на верхнюю часть туловища, стараясь не задеть живот, чтобы не повредить половые органы и млечные железы, а самца всё ещё держал за шею, чтобы тот не начал бодаться. С полной сосредоточенностью в глазах и проскользнувшей на губах строгой жестокостью, возникшей из-за необходимости выжить, парень достал из пространства один из инструментов, что он дополнительно прибрал, когда ходил по домикам. Это была немного тупая ржавая пила. Холодное лезвие скользнуло по закрученным рогам, начиная долго и мучительно срезать их. Самка, уже не надеявшаяся спастись из плена, застыла под коленом, а самец всё пытался выбраться, ведь упёрто не хотел терять своё мужское баранье достоинство. Но и он застыл. Один рог полетел в сторону. Следующий пилился куда усерднее, и вскоре вместе с опилками и он отлетел в сторону, приземляясь в снег. Парень облизнул побледневшие губы и поменял положение, опять схватил обоих за шеи и сложил их вместе, заворачивая в накидку. Теперь, без острых рогов, у них не было ни единого шанса выбраться из такой плотной ткани. Они могли бы, разве что, попытаться прогрызть её, но кожа того животного слишком жёсткая. Отличная работа! А теперь надо быстрее возвращаться, пока животные в этом мешке не задохнулись. Задумавшись о пока своей единственной точке телепортации, юноша оказался перед церковью и отбежал за пределы деревушки, чтобы построить там загон. Пару раз он впускал в мешок, где чувствовал движение, свежий воздух. И вот поле зрения настигло чистое, ровное поле. Юноша стёр капли пота со лба, вынул верстак и, отставив мешок, создал пару высоких заборчиков с калиткой, расставляя их по периметру небольшого квадрата. Дальше дело оставалось за малым: внеся животных внутрь загона, он выпустил их на снег, а сам вышел. Оба были живы и целёхоньки. Только напуганы до смерти: сжались в кучку и подрагивали от нахлынувшего страха, озираясь по сторонам и крича как потерянные. Парень на это мог только репу почесать и пойти искать пропитание для недовольных своим люкс-номером гостей. (Пожизненных гостей.) Вернуться к своей живности ему удалось только через часик-другой, когда получилось нормально так набрать мха на несколько дней вперёд. Животные при его появлении переполошились, но, только завидев своё любимое лакомство, тут же повысовывали носы между прутьев, принимая его и радостно пережёвывая. «Жуйте-жуйте, мои милые, плодитесь, размножайтесь и приносите мне много пользы», — с криповой улыбкой бормотал паренёк под нос, глядя на то, как возятся с едой его личные овечки. «Один пункт выполнен со звёздочкой. Мне даже не пришлось создавать поводок. Теперь я точно обеспечен пищей. Что там осталось? Дом и шахта, да?» — глаза потянулись к небу. Светило потихоньку темнело, из-за чего и небо из серо-сиреневого переходило в фиолетовый цвет. «Сначала, наверное, дом. Почти всё карманное пространство заполнено лутом из того поселения. Надо бы сложить его куда-нибудь. Начну сегодня, а чуть позже закончу до конца», — и парень засучил рукава с ухмылкой (возможно, это чуть позже никогда не наступит). «За работу! Хотя бы что-нибудь примитивное!» Ни капли не уставший работать на самого себя парень при помощи верстака создал кучу досок и начал сколачивать из них адекватный маленький домик. Не будь на улице холодрыга, он бы раскинулся и создал бы каркас настоящих хором с четырьмя выходами во все возможные стороны, а потом бы спал под открытым небом кучу времени, потому что и так нормально, да и времени достроить домишко нет. Но тут под угрозой было его здоровье. Амулет, конечно, защищал от лютого мороза, но, когда светило темнело, он становился ещё лютее, обжигая щёки до покраснений и трещин. В голову даже приходил вопрос, как тут вообще могли жить люди, но он сразу уходил, как только парень вспоминал пустые дома. Явно случилось что-то страшное, раз отсюда все ускакали. Доска за доской вставали друг за дружкой плавной чередой, а после заколачивались всей оравой при помощи гвоздей и молотка, также найденных во время разведки. Пойманные животные издалека блеяли, дергаясь от громких звуков, но после они привыкли и просто занимались своими овечьими делами. Строительство шло весьма быстро и гладко. Без сучка, без задоринки. Полный кайф. Вообще зашибись. На чиле, на расслабоне. Ага… Для того, чтобы выложить крышу, пришлось сколошматить себе по-быстрому лестницу, забраться на высоту и стараться удержать равновесие на аномально прочных стенах. И пока парень напевал себе под нос весёлые песенки про свинью на верстаке, его настигло то, чего он боялся в этой жизни больше всего… А в жизни он боялся только двух вещей: непредвиденных скримеров и предвиденных скримеров. Тем более, он был сильно увлечён своей работой. И вот, пока очередной острый ржавый гвоздик входил в доску под несильными, но точными ударами, прямо перед лицом появилась и пролетела какая-то чёрная страшная рожа с красными глазами и такой же улыбкой — хоть подвязочки пришей! Конечно, юноша, как состоятельный и уже совсем ничего не пугающийся мужчина, заорал на всю Ивановскую свой фирменный мат и свалился в снег. Слава снегу… Слава снегу за то, что он есть тут! Эта скримота выглядела, как специально посланная на него иллюзия, призванная его напугать, а единственный из тех, кого знал паренёк, кто мог бы сотворить подобное, так это тот самый Люциус! «Божечки! А-а-а! Ну зачем, блин, так делать!» — юноша начал массировать пальцами глаза, недовольно пыхтя и поднимаясь на ноги. «Сам же не хотел меня видеть, так зачем такое устраивает? Он что, как-то следит за мной? Или это был не он?.. Ставлю своих двух барашек на то, что это он! Вот же ж проблемный подросток. Его никто не воспитывал что ли? Маугли? Хотя нет! Того хоть животные воспитали, а этот… Бр-р-р. Моё сердечко долго подобного не выдержит. И так уже болит», — взявшись руками за грудину, паренёк вздохнул и снял очки, забираясь обратно по лестнице и приделывая последние две доски. Теперь помещение было полностью изолировано от внешнего мира, а значит, в нём будет теплее некуда, если растопить на ночь печку. «Ночь… Значит, ночь? Уже? Чёрт! А я хотел пойти с этим чуваком разобраться, чтобы он на меня своих бабаек не насылал. Потому что это не смешно нифига! Он меня так до белого каления доведёт!» — спрыгнув с крыши и зайдя в свой домик, юноша прошёл к одной из стен и выставил там верстак, печку и украденную кровать с непривычного цвета салатовым одеялом. Потом был наконец создан первый двойной сундук, в который сразу же выложили все ненужные вещи. В домике совсем не было окон, ведь отыскать для стёкол песок не было возможности, а оставлять дырки вместо них как-то… ну… нерационально, что ли? Юноша выложил из кармана очки, развязал бандану, открывая миру истерзанную шею и разулся, плюхаясь в свою личную кровать и думая о том, как же он странно выглядел, когда запихивал её в свой карман. А потом он подумал о вкусной золотой морковочке, которая тут, наверняка, не выросла бы, потом подумал о том, как выпьет залпом первый стакан молока и будет встречать овечье пополнение. Потом подумал о странной крысе и том существе, но ни к чему не придя, подумал о фиолетовом светиле, которое стоило бы как-нибудь обозвать. А потом… уже когда кровать становилась очень мягкой и своими сонными лапищами утягивала его далеко-далеко в дебри застывшего разума, Лололошка подумал о Люциусе, полубоге Ада, сыне Агния, и лица коснулась насмешливая улыбка. Что, спрашивается, делать полубогу Ада посреди снега? Одно другому сильно противоречит! Даже… смешно. Очень… смешно. «Люциус. Люциус. Люциус. А имя это, кажется, я и вправду где-то уже слышал. Только… Ничего определённого не помню. Ни-че-го. Откуда же он знает моё имя?» — эта мысль была последней. Сегодня Лололошке снилась жёлтая змея, в один присест поглощающая целую тушку кролика.