Падающая звезда для Ведьмы

      Под Новый год, как водится, дел невпроворот. Особенно у Верховной Ведьмы. Особенно у Мирославы Охтовой, которой вдруг понадобилось в новогоднюю ночь сорваться на край света по неотложным делам. Дорофея не поверила ни единому ее слову. Сестра больно темнила и много улыбалась, рассказывая, сколько раз на дню нужно кормить ее годовалую дочь. А вот и главный подвох—подброшенный ребенок, вопящий почти каждую секунду.       Надоедливая гирлянда мигала прямо в лицо, и Дорофея вжалась головой в подушку.Мира и Арман отправились восвояси около часа назад, пообещав вернуться ближе к утру. Дорофея знала, какие там неотложные дела, конечно. Ведьма проворчала ругательства, готовая взвыть от непрекращающегося детского плача, который уже набатом звучал в ее голове. Дорофея крайне не любила детей, и годовалая племянница в очередной раз напомнила об этом. Пусть Чунта и Ярс развлекаются с ней, ведьма даже не приблизиться к орущему исчадию ада. Когда родился Серафим, и того легче было. Наверное, потому что Дорофея его не нянчила никогда.       Ребенок хныкал и упрямился. Хотел есть. Или спать. Ведьма недовольно фыркнула, получше укутавшись в свой плюшевый плед. Григорий, кот-фамильяр, недовольно на нее зыркал. Намекал выйти и помочь. Дорофея скорее все свои комнатные цветы выставит на мороз, чем приблизится к визжащей девчонке. И имя-то сестра ей выбрала нелепое! И коли родила, почему все скинула на нее?       Дорофея гневно поджала губы и демонстративно отвернулась от Григория, не желая даже начинать этот разговор. Ведьма не раз предлагала сестре оставить дочь бабушке. Ефросинья была бы вне себя от радости, если бы ей позволили понянчиться с ребятенком.Но нет, Мира скинула все свои материнские обязанности на сестру. И к тому же в Новый год, в самый важный для Дорофеи праздник!       — Все испортила, — Дорофея мотнула головой, потянувшись к очищенной мандаринке. До полночи оставалось два с половиной часа.       Плач стих. Видимо, Чунта сообразил накормить малявку. Флаг ему в руки. Хотел ребенка, получай. И Ярс туда же—радостный, воодушевленный. Нашли над чем умиляться.       — Над кем, Раф, — Григорий закатил глаза. — Не над чем, а над кем. Асель живой человек.       — А мне, знаешь, все равно, —огрызнулась Дорофея, ненавидевшая, когда фамильяр читал ее мысли.—Утром ее заберут, и я на шаг к ней не приближусь, покуда не научится хотя бы говорить.       —Твоя злоба тебя же и сгубит, —кот недовольно зашипел.—Ребенок ни в чем не повинен, если ты с тьмой в своем сердце справиться не можешь.       —Виноват в своем существовании, —ведьма начала выходить из себя.—Если бы сестрица не вздумала рожать, сейчас бы все были счастливы.       —Да как у тебя язык-то вертится? —Григорий разочарованно покачал головой.       —С завидной ловкостью, —съязвила Дорофея, демонстративно высунув язык. В соседней комнате снова раздались хныканья.—Да сколько можно! —она закрыла уши ладонями.       В какой-то момент Григорий спрыгнул с кровати и, не сказав ни слова, выскользнул за дверь. По всей видимости, помогать. Предатель. Дорофея взяла вторую мандаринку и потянулась к шипящему радио. Музыка детский плач не перебивала. Да что они там творят с ребенком! Никак режут. Ведьма нахмурилась, прислушавшись. Мира с нее три шкуры сдерет, если с драгоценной доченькой что-нибудь стрясется. Дорофея даже думать не хотела, что в таком случае предпримет Арман.       Праздник был безвозвратно испорчен. Дорофея натянула пушистые тапочки и осторожно прокралась в коридор, намереваясь хотя бы попробовать стянуть что-нибудь съестное. Конечно, Чунта там наготовил на три города, но ведьма из принципа не сядет за общий стол. Нужно было поддержать ее, а не радостно предложить Мире помощь. Сейчас бы маленькая кричалка развлекала родителей или Федора с Мироном, а у них троих все бы было хорошо. Еще один Новый год, как и все года до этого. Но нет, нужно было все испортить.       —Раф, ты куда? —голос Чунты застал ее врасплох прямо возле холодильника. Ведьма досадливо нахмурилась и развернулась. В руках у шамана была притихшая девчонка.       —За едой, —мрачно ответила она, пренебрежительно поморщившись.—Убери ее. Зачем ты с ней таскаешься? Заняться нечем?       —Она начинает плакать в люльке, —Чунта ошарашенно округлил рот.—Это всего лишь ребенок, Раф. Зачем ты так?       —Зачем? —Дорофея насобирала по углам своего сознания всю злую обиду, всю нелюбовь, всю тьму и швырнула в эмпата. Тот даже отшатнулся.—Достаточно понятно?       —Единственный, кто здесь портит праздник, это ты, —Чунта покачал головой, не желая спорить. А вот Дорофея очень даже хотела устроить скандал.—И ребенок здесь ни при чем.       —Ты прав, —ведьма сузила глаза.—Ребенок не виноват. Виноваты вы оба, —прошипела она, чувствуя, как магия черной кровью растекается по ее венам. Нехорошо.—Если бы не решили поиграть в нянек, все было бы отлично. Если бы вы просто послушали меня, а не встревали в эту авантюру, то…       —Это твоя племянница, —Чунта в несколько шагов оказался рядом. Прибежавший на ссору Ярс застыл на пороге.—Твоя семья.       —Вот именно. Моя семья. Не твоя. И я буду решать, как к ней относиться.       —Послушай себя, —Чунта нахмурился, считывая ее эмоции. Пусть, пусть с лихвой наглотается то, что бурлило в ее душе. Этой тьмы, этой несоразмерной злобы…       Дорофея дернулась, часто заморгав. Сверкающие гирлянды, мишура, фонарики, какими была украшена их квартирка в Уралграде, все закружилось перед глазами. Ведьма глубоко вздохнула, словно пыталась вынырнуть из загустевшей черной воды. Она знала, что это за вода, проклятая трясина, какая не давала о себе знать более десяти лет. И тогда же сгинули все бесы.       —Раф, —Ярослав бросился к ней, выставив перед собой экзорцисткую руну. Вот только ничего сделать не успел. Маленькая Асель вдруг вытянула крохотную ручку, коснувшись теткиного лица.       И мир на мгновение замер. Дорофея, не мигая, смотрела на детскую ладонь, чувствуя, как тепло разливается по телу, затмевая собой холодную тьму. Аксель Стригой сгинул много лет тому назад, но его колдовство, гнетущее и гадкое, откликнулось на все то, что варилось в ведьминой душе. Обида. Злость. И клятый эгоизм.       —Отдай ее мне, —Дорофея вытянула руки, и Чунта осторожно отдал ребенка ей.—Теплая…       Малышка не думала плакать, смотрела тяжело и серьезно, как взрослая. Такой удивительный цвет глаз—серый, подобный свечению звезд У матери и отца, у обоих, глаза были темно-карими. Асель же унаследовала свой цвет у ночи.       Праздничная елка весело мигала огнями, а четверо в комнате замерли, наблюдая за взрывами магии. Дорофея глядела в детские глаза и видела собственное отражение. Асель не спускала с нее взгляда, изучая ее лицо, касаясь ее рук. Старшая ведьма ощущала, как тьма отступала, позволяя занять место чему-то светлому и прекрасному. Малышка в руках Дорофеи вырастет и станет могущественнейшей из колдуний.       —Ты такая красивая крошка, —прошептала ведьма, прижав ребятенка к себе. Чунта и Ярс озадаченно переглянулись.       За окном засверкали фейерверки, и радостные крики ознаменовали начало нового года.       —Почему стол не накрыт? —Дорофея сердито свела брови к переносице, и Асель на ее руках возмущенно ухнула. Чунта хлопнул озадаченного Ярса по плечу.       —Один момент.       Дорофея кивнула и вместе с малышкой прошла в гостиную.       —И как это понимать? —Ярослав почесал затылок. Шаман насмешливо хмыкнул.       —Ведьмы. Не стой столбом, —Чунта тут же сунул ему тарелку с салатом. Ярс прошептал какие-то ворчания, но перечить не стал.       С бесовскими шутками они разберутся позже. Главное, что сейчас Асель не плакала и даже—Ярослав готов был поклясться! —она хохотала в соседней комнате. Кто ведает, быть может, очерненные ведьмовские сердца исцеляются любовью. Он не знал. А часы били последний, двенадцатый удар.       —Счастливого Нового года, —Ярс на миг прикрыл глаза и улыбнулся.       —Неси сюда салат!