Сердце Алого Дракона. Том 1. Дремлющий Дракон

      Всё это время Вэнь Ксия и Фань Ваньюй на посту сидели и думали об одном и том же. Целительнице Ян Инцзы, конечно, можно было доверять, она не проболтается. Но как отреагируют гости, в том числе и Глава Ордена Юньмэн Цзян, если Молодой Господин Вэй появится с рукой на перевязи? И ведь в перелом-то никто не поверит, пришли советники к единому соглашению. А если ещё всплывёт и история с разгуливавшем на свободе псом, которому место на псарне, то тогда всё пропало! Всё пропало!       — Интересно, куда псарь в это время смотрел? — спросил Фань Ваньюй.       — Если бы только «куда смотрел», — сказала будто прокаркала Вэнь Ксия, — не удивлюсь, если он «случайно» отлучился.       Фань Ваньюй подался вперёд.       — Ты же не думаешь, что псаря отпустили, чтобы беспрепятственно открыть клетку с одичавшей собакой?       — Я не знаю, о чём тут можно думать! Собаку могли выпустить и по чьему-либо приказу, почём знать.       — Приказу? О чём ты, Ксия-цзе?       Вэнь Ксия закатила глаза, постучала пальцем по лбу мальчишки и сказала:       — А теперь вбей в свою маленькую тупую башку то, что эта диверсия уже тянет на покушение! Кто-то явно ждал, что Джия-цзе покинет поместье! Хотели убить её, а в результате пострадал Господин Вэй!       Фань Ваньюй задумчиво почесал затылок и неуверенно проговорил:       — То есть… Неужели кто-то хотел рассорить Орден Лунвей Ян и Орден Юньмэн Цзян?       — Лун Му Великая, наконец-то до тебя дошло!       Фань Ваньюй откровенно ничего не понимал. Если несостоявшийся убийца покушался на Джию-цзе, то он мог ведь и не знать, что с ней будет Господин Вэй. Или знал? А если так, то теория младшего советника насчёт того, чтобы рассорились два именитых Ордена, имеет место быть. Вот и отпраздновали Праздник Середины Осени…       Оставалась надежда на то, что дядюшка Лю поговорит с псарём, что могло случиться во время «случайного» отсутствия последнего на посту. А за то время, что Вэнь Ксия и Фань Ваньюй сидят неподалёку от дома Ян Инцзы, то новостей можно было узнать очень много. Старшая советница коснулась ссадины на щеке. Счастье близнецов, что их дома нет; сейчас им лучше не показываться на глаза Вэнь Ксии, так нелепо угодившей в их яму.       — А-Юй, — обратилась к брату девушка.       — Да? — отозвался тот.       — Если вдруг я убью близнецов, ты поможешь спрятать тела?       Фань Ваньюй испугался.       — Ты серьёзно?       — Нет, шучу, конечно, я их просто попугаю, вот и всё.       Младший советник едва успел выдохнуть, как вдруг прищурился. Вглядевшись в даль, он увидел стремительно приближающуюся к ним какую-то фигуру. Мальчишка похлопал Вэнь Ксию по плечу.       — К-к-ксия-цзе, у нас гости.       — Какие ещё гости? — удивилась Вэнь Ксия, — никто даже не знает о том, что мы здесь.       Фань Ваньюй фыркнул подсел поближе к сестре, схватил её за голову и развернул в сторону фигуры. Вэнь Ксия приготовилась было заругаться, но её глаза расширились, как только фигура приблизилась, и в ней она узнала Цзян Ваньиня. А его что за лихо сюда пригнало?       — О, нет, Цзян Ваньинь.       — Твою мать, — выдал Фань Ваньюй и, посмотрев на посуровевшую старшую советницу явно намеревавшуюся дать ему подзатыльник, поспешил добавить: — Извини.       — Извиняйся перед Цзян Ваньинем, если он увидит своего шисюна с рукой на перевязи, — отрезала девушка.       — Не бойся, Ксия-цзе, мы в любой момент можем сказать, что Джия-цзе и Молодой Господин Вэй нарвались на змея-измерителя.       — Ты думаешь, Цзян Ваньинь такой дурак, что собачьи зубы от змеиных не отличит?       — Послушай, в наших интересах, чтобы Цзян Ваньинь не узнал о том, что приключилось с его шисюном, правильно? Потому что, если узнает он, то узнает и Глава Ордена, а если узнает Глава Ордена, то узнает и Пурпурная Паучиха. А если она узнает, то как ты думаешь, что будет потом? Вот то-то. Поэтому надо поддерживать легенду о змее-измерителе.       — А в идеале придумать что-нибудь более правдоподобное или лучше вообще ничего не говорить, — сказала Вэнь Ксия, — а вообще, Фань Ваньюй, чего я напрягаюсь? Сам придумал эту легенду, вот сам и придерживайся.       — И буду придерживаться.       На этом советники прекратили спор и стали ждать, когда Цзян Ваньинь подойдёт поближе. Вэнь Ксия и Фань Ваньюй рассчитывали, что наследник Ордена Цзян просто спросит их о том, что случилось, и тогда младший советник мог пустить в ход свою версию событий. Но получилось совсем не так, как они планировали.       Советники не успели даже рта раскрыть, когда Цзян Ваньинь набросился на них с вопросами:       — Где они? Мне сказали, что кто-то выпустил из псарни собаку! Где Вэй Усянь и Вторая Дева Ян?       Фань Ваньюй чуть заготовленную речь не забыл, но взял себя в руки и протараторил, несмотря на то, что Вэнь Ксия, понявшая, что правду не скрыть, дёргала его за рукав:       — Молодой Господин Цзян, это очень долгая история. Понимаете, мы ничего про собаку не знаем, но знаем, что Господин Вэй и Джия-цзе напоролись на змея-измерителя и…       Дальше Цзян Ваньинь не стал слушать Фань Ваньюя, а просто отпихнул его со словами «Убирайся отсюда!» и направился к дому Ян Инцзы, где сейчас и находились Джия-цзе и Господин Вэй. От подобного бесцеремонного обращения мальчишка даже растерялся и не сразу обрёл дар речи, а Вэнь Ксия только и смогла, что с иронией выдать:       — Отлично сказано, Фань Ваньюй.

***

      Когда истерика немного отпустила Джию, она и Вэй Усянь стали думать, как рассказать взрослым о том, что с ними случилось. Конечно, на Лю Сюаня можно было надеяться, но не факт, что Ян Хуан может бросить все силы на расследовании. А Джия знала свою мать, та никогда и пальцем не пошевельнёт, если дело не касается только её собственного благополучия.       — Боюсь даже представить, что скажет твоя мама, если Господин Лю ей обо всём расскажет, — сказал Вэй Усянь.       — Но это ещё цветочки, а что будет, когда твой шишу или шиди узнает о Гунню Тоу? — спросила Джия.       — Уже узнал.       Юноша и девушка обернулись на голос и увидели стоящего на пороге Цзян Чэна. Тот прошёл внутрь, и если он был встревожен или обеспокоен, то вида не подавал. Во всяком случае, при посторонней. Сами Джия и Вэй Усянь не знали, что сказать. Они-то было надеялись, что про историю с собакой никто не узнает, но появление в доме Ян Инцзы Цзян Чэна говорило само за себя. Хотя Вэнь Ксия и Фань Ваньюй заверяли, что никто мимо них не пройдёт.       — Хорошо ты своих советников вымуштровала, Джия-цзе, — обратился к Джие Цзян Чэн, — до последнего не собирались говорить правду, пытались заморочить мне голову змеем-измерителем.       Выглянувшие из-за двери Вэнь Ксия и Фань Ваньюй покачали головами, мол, мы сделали всё, что могли. Но Джия только кивнула: не беспокойтесь, мы разберёмся.       — Значит, про собаку тебе всё известно, — без предисловий начал Вэй Усянь.       — Более чем, и вы оба даже не представляете, что устроила Матушка Ян, как только Лю Сюань пришёл в зал с шейной лентой и туфлёй в руке, — ответил Цзян Чэн и поведал следующее.       «Отсутствие Вэй Усяня и Джии-цзе обеспокоило Цзян Чэна. Неизвестно, куда запропастились советники девушки. По поводу них его разбирали очень большие сомнения. Ладно, Вэнь Ксия более серьёзная, но Фань Ваньюй казался Цзян Чэну несерьёзным, с ветром в голове. И вот где они сейчас? Наверняка, ведь на поиски Джии-цзе и Вэй Усяня пошли. Что-то уж быстро эта парочка стала считать его шисюна «своим».       Удивлению Цзян Чэна не было предела, когда Лю Сюань вновь почтил пиршественный зал своим присутствием. Вот только в руках он почему-то держал не пойми откуда взявшуюся шейную ленту с синими кисточками и детскую туфельку. Причём мужчина шёл целенаправленно в сторону Хозяйки Ордена Ян, что сейчас беседовала с отцом Цзян Чэна. И, судя по её хмурой физиономии, то, что он говорил, было ей не по нраву.       Приблизившись, Лю Сюань обратился к Ян Хуан:       — А-Хуан, нам надо поговорить. Это срочно.       — Ты можешь говорить и при Главе Ордена Цзян, — сказала Ян Хуан, — раз уж мы теперь будущие родственники, то у нас не должно быть никаких секретов.       — Боюсь, это касается напрямую нашей семьи.       Ян Хуан закатила глаза и небрежно поинтересовалась:       — Ну, что ты хотел? Говори прямо.       Лю Сюань замялся, пока, наконец, тихо не произнёс:       — Кто-то выпустил из псарни Гунню Тоу.       Матушка Ян взвизгнула:       — Что ты сказал?!       — Ты меня прекрасно услышала. А теперь смотри внимательно, — он чуть ли не под нос сунул женщине детскую туфельку, — это туфля Джии. Помнишь, тогда перед отъездом в Ланьлин у неё пропала туфля, а вторую пришлось выбросить? Так вот эту туфлю я нашёл, угадай где? На псарне. Там же я нашёл скелет хозяйки вот этой ленты. Ян Янмэй.       — То есть ты мне хочешь сказать, что кто-то запер мою племянницу на псарне?       Цзян Фэнмянь сказал:       — Господин Лю, если не ошибаюсь, дочь Ян Шоушана пропала во время Войны Двух Драконов.       — Вы говорите правильно, Глава Ордена Цзян. Я спросил у псаря, что произошло в тот день, когда заперли в псарне Ян Янмэй, он ответил, что ему кто-то заплатил за то, чтобы он закрыл глаза на данное происшествие, ведь в поисках девушки никто в здравом уме не сунется на псарню, зная об агрессивных собаках Ян Шоушана.       — А при чём здесь Гунню Тоу? И куда в таком случае смотрел псарь? — спросила Ян Хуан.       — А при том, что псарь вновь получил от неизвестного лица круглую сумму, чтобы на какой-то момент уйти с рабочего места. И это неизвестное лицо выпустило пса. А так как, судя по туфле, Гунню Тоу натаскали на одного конкретного человека, то нетрудно догадаться, кого он сейчас выслеживает.       В глазах Цзян Фэнмяня застыл ужас:       — Вы же не имеете ввиду, что это покушение на Вторую Деву Ян? Если это так, то дело в том, что мой воспитанник как раз находится с ней.       Лю Сюань поспешил успокоить Главу Ордена:       — Глава Ордена Цзян, успокойтесь, я более чем уверен, что Джия и Господин Вэй могли разминуться ещё на ярмарке, так что вашему воспитаннику ничего не угрожает. А что касается Джии, то я отправил ей на помощь её советников. Одна она не справится, а эти ребята смогут её защитить.       Ян Хуан недовольно посмотрела на Лю Сюаня:       — То есть ты побеспокоил меня из-за такого пустяка?! Собаку ведь рано или поздно поймают и вернут обратно в псарню. Поэтому мой тебе совет: не тревожь гостей, а то у некоторых и так непростой день выдался.       Цзян Фэнмянь и Лю Сюань переглянулись. Казалось, Ян Хуан было абсолютно плевать на то, попадётся ли её вторая дочь злющему и одичавшему псу или нет. Её заботили только гости. Либо она просто панику поднимать не хотела, либо дело было в совершенно другом. Тем не менее Цзян Фэнмянь проговорил:       — В любом случае, Хозяйка Ордена Ян, надо провести расследование. Нельзя оставлять всё на самотёк.       — Глава Ордена Цзян, — нахмурилась Ян Хуан, — я уверяю вас, в расследовании нет нужды. Кто бы ни был тот, кто запер в псарне Ян Янмэй и потом же выпустил Гунню Тоу, он уже далеко, и найти его уже никак не представляется возможным. А панику в Лунвее сеять я не позволю никому: ни своему шисюну, ни уж тем более вам.       Лишь после этих слов Цзян Чэн, стараясь оставаться никем не замеченным, двинулся к выходу из поместья. Уже на улице, он на ходу принялся возмущаться. Безмозглая курица! Панику она поднимать не хочет, как же! Пусть так и скажет, что ей лень со всем этим разбираться. Учитывая, что где-то разгуливает злобный пёс, тут уж самому нужно быть осторожным. И ведь наверняка всё, что сказал Лю Сюань относительно Вэй Усяня было неправдой. Вэй Усянь с самого начала не отходит от Джии, и где гарантия, что он так же не пострадает от пса, учитывая того, что шисюн собак как огня боится?       За этими мыслями Цзян Чэн даже не заметил, как ушёл далеко от поместья, как раз к лесу. И прежде чем зайти в чащу, он услышал какое-то шевеление и чьи-то голоса. Юноша благоразумно спрятался в кустах и только тогда заметил выходящих из чащи Джию-цзе, Вэй Усяня и советников. Интересно, куда они пошли? Цзян Чэн, недолго думая, последовал за ними, стараясь не упустить их из виду. Так он и дошёл до лекарского дома, в котором четвёрка и скрылась. И уже позже из разговора Жемчужной Тройки с целительницей Цзян Чэн понял, что его опасения подтвердились: Вэй Усянь всё-таки пострадал».       — А дальше вы уже всё знаете, — закончил рассказ Цзян Чэн.       — Вот тебе и сохранили секрет, — невесело усмехнулся Вэй Усянь.       — И не говори, — откликнулась Джия.       — То есть, понимаешь, Джия-цзе? — Цзян Чэн в который раз дал волю своему возмущению, — для твоей матери слова моего отца оказались пустым звуком!       Джия даже не удивилась.       — Моя мать вокруг себя слышит только двух людей. Моего отца и себя. А все остальные недостойны её внимания. Так она считает.       — И при этом даже не понимает, что подобное нельзя оставлять без внимания! Убийство члена правящей верхушки и покушение на убийство дочери Хозяйки Ордена это не шутка!       — Ваньинь-сюн, я всё понимаю, но переубедить мать никак не могу, — сказала Джия, — единственное, что я могу, это самолично устроить расследование.       — Джия-цзе, — подал голос Вэй Усянь, — твоя мать всё равно не даст тебе это сделать. Тем более это затронет Орден Юньмэн Цзян.       — Не затронет, — высказался Цзян Чэн, — Лю Сюань обмолвился, что тебя с Джией-цзе не было во время покушения.       — А как ты объяснишь дяде Цзяну, почему у меня рука на перевязи?       Цзян Чэн задумался.       Вэй Усянь был прав. Повреждённую руку не скрыть. И отец обязательно потребует объяснений. В пользу обстоятельства играло то, что Лю Сюань ничего про Вэй Усяня не сказал, лишь упомянул, что он мог разминуться со Второй Девой Ян на ярмарке, а что потом с ним произошло дальше, история умалчивает. Но и Вторую Деву Ян тоже подставлять не хотелось, а она-то будет уверять, что Вэй Усянь никуда от неё не уходил.       — Советник Фань предложил легенду о змее-измерителе, — наконец, сказал Цзян Чэн, — её и будем придерживаться. А тебе, Джия-цзе, придётся сказать, что во время покушения на твою жизнь, Вэй Усяня и близко с тобой не было. А встретились вы уже после того, как Вэй Усянь нарвался на змея-измерителя, и вы вдвоëм отправились к лекарю.       Как бы Джие ни хотелось рассказать правду, но Цзян Чэн предложил разумный на данный момент вариант. Выдать противоположную версию, значит, сильно подставить и себя и Вэй Ина, а заодно и бросить тень на репутацию Ордена Лунвей Ян. И кто знает, захочет ли Орден Юньмэн Цзян и в дальнейшем поддерживать договор.       — Хорошо, Ваньинь-сюн, — наконец, сказала Джия, — будь по-твоему. Но рано или поздно я всё равно найду того, кто натравил на нас Гунню Тоу.

***

      Как и предсказывал Цзян Чэн, историю удалось замять: придуманная Фань Ваньюем легенда о змее-измерителе подействовала на Цзян Фэнмяня очень убедительно. Перед этим Вэй Усянь попросил Цзян Чэна не говорить шицзе о том, что он попался псу, и тот эту просьбу выполнил. В остальном, Праздник Середины Осени прошёл на удивлении спокойно, и тему покушения старались лишний раз не поднимать, чтобы не тревожить участников этой истории. Пса с отрезанной лапой и смертельной раной в боку нашли только на следующий день после Праздника, когда разъехались гости, и там же в лесу и закопали. В дальнейшем Джия пыталась настоять на расследовании, но Ян Хуан осталась при своём мнении, что ничего проводить не нужно. Пёс убит, никто не пострадал, вопрос закрыт. А Лю Сюань на просьбу ещё раз побеседовать с псарём ответил, что псарь сказал достаточно: он не видел ни того, кто когда-то закрыл Ян Янмэй в псарне, ни того, кто выпустил Гунню Тоу. А потом в дальнейшем об этой истории уже никто и не вспомнил.       Жизнь в Лунвее продолжала идти своим чередом.       Джию и её советников удивило то, что Мэйфенг в последнее время ходит притихшая. Часто пропадала в своей комнате, писала стихи, письма, рисовала картины. Словом занималась тем, что ей было запрещено по милости матери. Наивно было предполагать, что Ян Хуан оставила третью дочь в покое, как только до неё наконец дошло, что она в плане учёбы и тренировок бесполезна. Но, увы, она продолжала изнурять Мэйфенг тренировками, лишь бы выбить у неё из головы всю ту блажь, которой девочка вновь забила себе голову, и очень сильно злилась, глядя, что дочь её порой даже не слушает, а витает в облаках.       Увлечённая Мэйфенг, Ян Хуан совсем упустила из виду Юйхуань и до поры до времени не обращала внимания на её начинавшийся округляться животик. Разумеется, Джия и Юйхуань понимали, что потом тайну скрывать не получиться, в любой момент может узнать мать. О последствиях было даже страшно подумать. Но Джия обещала сестре, что как только живот станет заметен, она под предлогом уединения спрячет Юйхуань в Башне наследников, где та спокойно доносит и родит ребёнка.       — А дальше по обстоятельствам, — в заключение произнесла Джия.       Юйхуань обняла сестру и сказала:       — Спасибо, Джия. Я знала, что ты никогда не подведёшь.       — Мы сёстры, — с улыбкой произнесла Джия, — а, значит, должны помогать друг другу, чтобы не случилось. И не переживай, с ребёнком всё будет в порядке.       В остальное же время Джия вместе с советниками и Сяомин пропадала на виноградниках, принимая участие в сборе урожая.       — Урожай обещает быть богатым, — отметил Фань Ваньюй в перерыве между работами.       Его и Вэнь Ксию как раз угостили виноградом, и теперь советники сидели в сторонке и вкушали его. И если Вэнь Ксия ела медленно, смакуя каждую ягоду, то Фань Ваньюй, наоборот, сметал его с такой скоростью, словно, он боялся, что у него отберут гроздь.       — Ещё бы, — согласилась Вэнь Ксия, — слушай, сколько лет этим виноградникам?       — Они, наверное, стояли ещё до моего появления здесь, — ответил Фань Ваньюй и для красочности приправил свою речь непристойной шуткой, за которую тут же отхватил от сестры подзатыльник.       — Я тебе язык мыльным корнем вымою, честное слово, чтобы не сквернословил и всякие непристойности не выдавал.       Мальчишка со смехом откликнулся:       — И это сказала мне та, кто, сидя в яме, пообещала отыметь в рот тех, кто…       Девушка чуть виноградиной не подавилась.       — Вот это ты вообще забудь!       — Да как я могу забыть, если смешно!       — Виноград ешь! И по-шустрому, нам ещё с десяти кустов собрать надо.       Фань Ваньюй, похрюкивая от смеха, принялся за лакомство.       — Смешно ему, — пробурчала Вэнь Ксия, отправив в рот очередную ягоду.       И никто даже предположить не мог, что может случиться какая-нибудь неприятность.       В тот злополучный день Юйхуань как всегда принесла А-Цина Джие и Сяомин. Вэнь Ксию и Фань Ваньюя зачем-то задержал Лю Сюань, а потому сёстры и мальчик были предоставлены самим себе. За последнее время, как с удовольствием наблюдала Джия, А-Цин уже делал первые шаги, сам научился держать ложку. А каким радостным становился его смех, когда получалось ходить, или когда Сяомин состроит ему смешную гримаску, или когда Джия в очередной раз с ним играет, держа в руках барабан-погремушку.       А в этот день А-Цин решил побить все рекорды, когда неожиданно для всех выговорил:       — Цзия… Цзия…       По его выговору нетрудно было догадаться, что он произносит имя «Джия». Но почему-то именно это напугало Юйхуань. По идее, первым словом ребёнка должно было быть «мама», но почему-то мальчик выдал имя эрцзе. Девушка осторожно заметила, что не хватало, чтобы этот возглас услышала мама, и тогда их тайна точно раскроется. Но Джия была так занята похвалой А-Цина, что даже не услышала предостережения Юйхуань.       И очень зря.       И ведь надо же было такому случиться, что мимо залы, где расположились дети, в сопровождении стражи проходила Ян Хуан. Услышав смех А-Цина, женщина подумала было, что его развлекает Юйхуань, но вдруг до её слуха донеслось детское: «Цзия… Цзия…». Ян Хуан заподозрила неладное. С одной стороны, ей было радостно от того, что ЦинЦин-эр произнёс первое слово. Но, с другой стороны, какое это было слово?! Джия! Подменыш Джия! И женщина всё поняла. Юйхуань просила А-Цина не за тем, чтобы за ним присмотреть, а затем, чтобы с ним нянчилась Джия, чего той было категорически запрещено это делать. Маленькая дрянь задумала отнять у неё сына! Ну сейчас она ей покажет!       Обуреваемая яростью Ян Хуан направилась в злополучную залу. Там она и увидела сына в компании дочерей. Первой опасность почуяла Юйхуань. Скомандовав Сяомин, чтобы та взяла на руки А-Цина и ни в коем случае не смела лезть под горячую руку, девушка попробовала было встать на пути у матери и попробовать всё объяснить. Но та отстранила её и направилась к Джие.       Джия, услышав за спиной шаги, напряглась. Она даже не успела подняться с колен и повернуться к матери, когда Ян Хуан завопила:       — Кто тебе разрешил приближаться к А-Цину, мелкая гадина! — и со всей дури вцепилась дочери в волосы.       Джия вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но мать крепко держала свою добычу и не отпускала.       — Мама, перестань! — бросилась на помощь Джие Юйхуань.       Ян Хуан, не отпуская из рук волосы Джии, бросила короткий взгляд на старшую дочь и хотела крикнуть «Убирайся!». И тут взгляд женщины упал на животик Юйхуань. Матушка Ян изменилась в лице: на нём так и отразились недоумение и ярость. Она отпустила Джию только для того, чтобы влепить пощёчину Юйхуань. Пощёчина была такой сильной, что девушка покачнулась и едва не упала, но Джия вовремя успела её удержать. От ярости Ян Хуан не соображала ничего. Она даже не слышала ни плача А-Цина, ни то, что Сяомин сейчас успокаивала А-Цина.       Прибежавшие на шум Лю Сюань, Вэнь Ксия и Фань Ваньюй застали неприятную картину. Растрёпанная Джия поддерживала побледневшую Юйхуань, чья щека просто огнём горела, а рядом Сяомин успокаивала плачущего ребёнка.       — Что происходит, А-Хуан? — спросил Лю Сюань, — что всё это значит?       — Где я так нагрешила? — ответила вопросом на вопрос Ян Хуан, — ты только посмотри на этих двух бесстыдниц! Одна — шлюха, а другая — беспринципная лгунья, которая её покрывала!       Лю Сюань не понял ничего из того, что кричала Ян Хуан, но понял, что та за что-то обозлилась на Юйхуань, но тогда чем виновата Джия?       — Ты сейчас злишься на Юйхуань, но причём здесь Джия?       — Да при том, что Подменыш всё знала! Знала и молчала! Она такая же как Вэнь Жофэй! Что одна — бессердечная мразь, что вторая! Это полбеды! Подменыш решила отнять у меня А-Цина! Моего мальчика! Это мой сын!       — А это мой брат, — спокойно сказала Джия, — я не виновата, что ты практически с ним не занимаешься, а только кичишься им, козыряешь направо и налево. А я и сидела с ним, играла, разговаривала, занималась.       Ян Хуан ещё больше взъярилась.       — Ты слышишь? Она и не думает отрицать!       Вэнь Ксия и Фань Ваньюй хотели в один голос возразить ей, но Джия сказала:       — Вэнь Ксия, Фань Ваньюй, не вмешивайтесь.       — Но Джия-цзе, — начал было Фань Ваньюй, но та перебила:       — Считайте, что это приказ!       Вэнь Ксия и Фань Ваньюй замолчали и присмирели. Слова «считайте, что это приказ!» означал для них сигнал опасности и сигнал того, что в ситуациях подобной этой советникам лучше не вмешиваться, дабы те не попали под руку. Эти слова впервые были сказаны, когда Джия объясняла тогда ещё заступившим на службу Фань Ваньюю и Вэнь Ксии правила поведения в Лунвее. И то, что Джия именно сейчас произнесла эти слова, говорили о том, что положение и вправду серьёзное, и от их вмешательства станет только хуже.       Ян Хуан рассмеялась, обнажая белые зубы.       — Хоть на этот раз догадалась поставить на место своих дармоедов!       Ни одна эмоция не отразилась на лице Джии.       — Мама, — подала голос Юйхуань, отходя от сестры, — идея приносить А-Цина Джие была моя. А, значит, мне отвечать. Наказывай меня, но Джию не трогай.       Джия двинулась к сестре:       — Что ты делаешь?       — Пытаюсь спасти тебя.       — Ты соображаешь, что ты себе же хуже делаешь!       Ян Хуан тем временем забрала у Сяомин А-Цина, несмотря на громкий протест как со стороны ребёнка так и со стороны девочки. Подойдя к провинившимся дочерям, она посмотрела на Джию. Как же держится эта мерзавка! И наказание её даже не страшит! Как и Юйхуань, но с ней она ещё разберётся.       — Многие смеются надо мной, говорят, что я не могу тебя на место поставить, — с нехорошим прищуром сказала Ян Хуан, — я могу, просто возможности и повода не было. Сегодня можешь даже забыть о тех днях, когда тебе всё сходило с рук. Уединение слишком мягкое для тебя наказание, но на первый раз этого хватит.       — Мама, не надо! — в отчаянии воскликнула Юйхуань.       — С тобой я потом разберусь, — пригрозила мать, — сначала закончу с Подменышем.       Ян Хуан щелчком пальцев позвала стражников, и те подхватили под руки не успевшую опомниться от потрясения Джию. Девушка посмотрела сначала на них, потом на мать. Неужели она так поступит? Заключит собственную дочь под стражу? Как оказалось, заключит, стоило только Ян Хуан приказать:       — Заприте эту мерзавку в Башне наследников! На полгода! Никого к ней не пускать! Может, хоть так она научится смирению и покорности!       И как бы Джия ни вырывалась и ни кричала, стражники потащили её прочь из залы. Лю Сюань вновь попробовал образумить Ян Хуан, но женщина не стала его слушать, сказав, что для Подменыша это будет прекрасный урок. А-Цин плакал, а мать даже не стала обращать на него внимания, жестом велела Юйхуань следовать за ней, а советникам бросила:       — А вас, дряней, чтобы я близко рядом с Башней не видела! Узнаю, что поддерживаете с Подменышем связь, сгною на месте! Это касается всех!       Когда Матушка Ян вместе с плачущим А-Цином и понурой Юйхуань вышли из залы, Сяомин, превозмогая боль в ногах, опустилась на колени, закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Хороша из неë защитница вышла, раз А-Цина у неë забрали силой, а А-Джи увели в Башню. Надо было не слушать Юйхуань, а попробовать сказать хоть слово в защиту эрцзе. Лю Сюань тут же опустился рядом с Сяомин, приобнял её и принялся успокаивающе поглаживать её по плечу.       — Дядюшка Лю, — с горечью посмотрел на учителя Фань Ваньюй, — как же так?       — Боюсь, помешать своей шимэй я уже никак не смогу, — покачал головой Лю Сюань, — её приказы обжалованию не подлежат.       — И что делать?       — Ждать, пока она не успокоится.       Вэнь Ксия заворчала:       — Так можно и до конца времён прождать. Но полгода в Башне? Что же она за чудовище? Никаких свиданий и связей с внешним миром!       — Ксия, уймись! Ты что, тоже под горячую руку попасть захотела?! — приструнил её Лю Сюань.       Вэнь Ксия хотела было ещё что-то сказать, но затихла. Возмущаться, кричать и ругаться бесполезно, всё равно на решение этой старой стервы это никак не повлияет. Женщина была твёрдо намерена убрать Джию-цзе с глаз долой. И у неё это получилось.       Сяомин всхлипнула:       — А я… А я всё равно что-нибудь придумаю…! Не позволю А-Джи загнуться в этой проклятой Башне…! Я буду передавать ей всё…! Стану её глазами и ушами…! И от её имени буду отдавать все поручения…! Или вы думаете, А-Джи меня ничему не научила? Научила…! Вот и посмотрим, какая из меня получилась ученица…!       Вэнь Ксия и Фань Ваньюй переглянулись.       А ведь девочка-то оказалась сильнее их наставника.

***

      Башня наследников… Место, где были заточены Ян Сяньфэн и Ян Вэньмин и откуда потом пропали. Теперь это место стало тюрьмой для Джии, которую стражники буквально впихнули внутрь и стремительно закрыли за собой дверь, чтобы девушка ненароком не выскользнула. Кричать бесполезно: её всё равно оттуда не выпустят. На полгода мать её заперла. А всё почему? Потому что она привязалась к А-Цину, заботилась о нём, занималась с ним, чего Ян Хуан толком и не делала? Скорее матери нужен был только повод, чтобы побольнее задеть Джию.       Девушка осмотрелась. Да, она думала, что Башня внутри будет сырым и промозглым помещением с цепями, соломой вместо кровати. Но нет. Эта Башня была светлой, обставленной роскошью, ни намёка на цепи или солому. Имелись даже кровать и окно. Джия села на кровать и увидела лежащий на ней медный начищенный таз. Взяв его в руки, она решилась взглянуть в него.       Причёска немного растрепалась, но в остальном выглядит вполне сносно… Разве что…       Быть не может! Почему её глаза вдруг поменяли цвет? Из серых стали желтовато-оранжевыми! Как… Как у змеи… Или ещё кого-нибудь… Ахнув от ужаса, Джия поспешила отшвырнуть таз, поджала под себя ноги и рвано задышала. Что это могло быть? Неужели она начала сходить с ума? Кое-как успокоившись, девушка подобрала таз и снова в него посмотрела. Да нет, глаза по-прежнему серые. Значит, всё-таки обман зрения.       Отложив таз, Джия поднялась с кровати и подошла к окну. Небо, бывшее до этого ясным, внезапно почернело, вдалеке раздались раскаты грома, начался дождь. Джия какое-то время ещё понаблюдала за тем, как капли дождя падают на подоконник, отошла от окна, села на кровать, не выдержала и горько заплакала. И, вторя её плачу, дождь зарядил с ещё большей силой.