Новый год в Европе

В Вашингтоне шел дождь. Темные тучи делали погоду вокруг еще более неуютной, будто она впитала в себя переживания людей перед праздниками и выплеснула на них же. Анна, глядя в окно, была уверена на сто процентов - все ее страхи, слезы и печали за короткий промежуток времени кто-то выжал и бросил в небо. Альфреда почти никогда не было рядом. Он заперся в кабинете, штудировал каждый байт информации, бесконечно звонил Англии и еще кому-нибудь из ведомств, но получал все тот же ответ разными интонациями. Александр Майен очень быстро исчез из виду американца. Как только новость о случившимся достигла Президентов США и России, посла немедленно вызвали из Франции домой, где скорее всего лишили всех почестей, так еще возможно дело возбудили. Альфреду было все равно. А себя он ощущал конченным идиотом. В кабинете было невозможно находится от пролитых тут слез, брошенных криков и просто тяжелой ауры. Альфред вышел, прогуливаясь по коридорам. Сейчас он как никогда нужен своей семье. Анне так точно. Только видеть она его ни в какую не желает. Сначала готова была убить, но теперь лишь плакала и просила оставить в покое. Писк коротких гудков, а затем речь на русском и французском пронзили слух американца. Прислонившись к стене, он внимательно слушал их разговор. От начала и до конца. Как только Россия бросила трубку, Америка отворил дверь. - Это же был Франциск? Что он сказал? Она не прогнала, не ругалась и не плакала. Ее руки опустились вдоль туловища, лицо слегка похудело, а губы обрели нездоровый синеватый оттенок. - Они выследили машину по камерам. Там был мой Саша. Он едет вместе с Польшей и Литвой в Швейцарию, вернее, уже въехал. Удивлению Альфреда не было предела. Эти двое? Какого черта им надо от их сына. Неужто абсолютно самоубийственная попытка шантажа. Скорее Анна из их голов светильники сделает, чем они добьются результата. - Я понимаю твои вопросы, но это не самое страшное. Возможно, их преследуют местные преступники. - Она судорожно вздохнула. - Франция рассказал мне про "Французскую лилию". Их метки видели в местах, где проходил Саша. Альфред, они выслеживают их, и бездействие с их стороны меня пугает. - Ты не можешь представить, как меня это пугает, - хрипло сказал Америка. Они молчали, привыкая находится рядом друг с другом. Их взаимная беготня только давала разлад в поисках сына. Общее горе, сменившее злобу и огорчение, соединило их. - Я должна ехать! - вдруг бросила Россия. - Они убьют его, Альфред, убьют, если я не вмешаюсь. - Ты не сможешь так быстро попасть туда. Если то, что ты сказала, правда, наше вмешательство только рассердит их. - Что ты предлагаешь?! Ты оставишь его там?! - Я предлагая успокоится и подумать. Звучит безумно с моей стороны, но все же. За ними наблюдают мои парни из ФБР, твои из ФСБ; в Англии я никогда не сомневался, а к кислотному кару Польши за метр приблизится нереально, - Анна и Альфред коротко засмеялись. Лед тронулся. Они теперь не боялись терпеть друг друга.

***

Домик в старинном швейцарском стиле возвышался на подножии горы. Он утопал среди еловой зелени и серых скал, обильно политых снегом. На их вершинах рябила снежная пыль - там начался снегопад, в то время как склоны ниже еще не были закрыты облаками и через прорехи между ними светились солнечными лучами. Их путь лежал в тот домик. Дети радостно поскакали по холмам; бросали друг в друга снежки. Варежки и перчатки быстро промокли, джинсы потемнели от снега, а Яцек и вовсе с ног до головы был покрыт снежной крошкой. Литва лишь закатил глаза, поторопив всех идти быстрее. Не терпелось спрятаться в теплой комнате прекрасного домика. Минутное похождение затянулось, на склоны постепенно опускалась синяя мгла сумерек. А место стоянки еще так неблизко. Но путников от холодной ночевки в мокрой одежде спас легкий дымок. Это был лагерь путешественников. На костерке они смастерили фондю, некоторые попивали портвейн. Группу приняли радушно. Мальчикам предложили укутаться в теплый плед, Феликсу - флягу с алкоголем, а Литва скорее желал попробовать тот самый швейцарский деликатес. Общую трапезу прервал звук стучащей посуды. Девушка, та самая, с парковки, привлекала внимание людей. - Дамы и господа! Прошу минуточку внимания! Не обидьте меня безразличием вашим. Я хочу рассказать вам одну историю, полную тяжелой скорби и ужасной любви, - все радостно закивали, подбадривая девушку продолжать. - Ну так что же. Слушайте и внимайте...

***

В долине горы Бареберг располагалась маленькая деревушка. Стояла она вдоль горного источника, чистого как слезы невинной девушки. И в этой деревушке жила прекрасная дева. Звали ее Мария. Она была дочерью старого сапожника. Мать ее умерла, когда Мария была ребенком. От нее остался у девушки медальон в форме прекрасного цветка - маргаритки, половины которого недоставало. Однажды гуляя в зарослях у источника, Мария услышала мольбы о помощи. Соседи говорили ей, что вдоль источника обитает ужасная тварь, пожирающая людей, и что вопли ее похожи на человеческие крики. Но чистая сердцем Мария направилась к звукам, уверенная, что это был настоящий человек. И она не прогадала. За мокрый, гладкий камень держалась старушка. Сильное горное течение несло ее вниз. Девушка тут же схватила ее за руку и помогла выбраться. - Спасибо тебе, дочь моя. Ты спасла меня. Мария была настолько скромной, что даже позабыла поклонится ей. Когда она сказала просить девушке от нее все что угодно в расплату, Мария трижды отказалась. - Ты очень скромна и добра, - сказала старушка. - За это я дам тебе дар то, что соответствует твоей красоте. С этих пор Мария обнаружила в себе навыки великой травницы. Она собирала в диких горах целебные травы, коренья и плоды, и готовила из них снадобья, излечивающие самые ужасные недуги. Молва о прекрасной целительнице облетела всю округу, все больше людей приходили посмотреть на красавицу и вылечиться от давних хворей. Среди добрых и порядочных людей попадались злые и ничтожные. Среди них был Билли Зотелинг - могучий, но грубый и злой рыцарь. Увидел он ее и влюбился с первого взгляда. Но не желала молодая Мария выходить замуж: ее отец был смертельно болен, а потому отходить от него в дом мужа она не желала. И ответила Билли отказом. Рыцарь, разъяренный, не желал сдаваться. Когда прекрасная девушка отправилась в горы за травами для отца, злодей поймал ее и понес в темную пещеру на вершине склона. Там он надумал надругаться над ней и удерживать как покорную супругу. Горько плакала Мария, пока нес он ее наверх, точно косматый медведь лезет с добычей к себе в берлогу. Уже в пещере, она взмолилась к милосердию Господа. Тут перед мощным Билли, как из воздуха, появилась та самая старуха. Она воскликнула: - Дочь моя! Обращение сие не пустые слова. Носишь ли ты медальон на груди своей? Подобен он прекрасному цветку, что хранит свою невинность вечно. Взгляни на меня! И старушка разорвала цепочку с шеи своей, и увидела Мария в руках недостающую половинку своего медальона. Из глаз девушки брызнули слезы. Будто не было злобного Билли, приблизилась старушка к любимой дочери, и поцеловала и обняла ее и соединили они медальоны свои. Стали они в этот миг единым целым, и не чувствовали опасности, словно дряхлая кожа старушки могла уберечь их от сотни ударов. Злодей хотел убить их. О, глупец! не ведал он, на что способна безграничная материнская любовь. Взмахнув мечом, он разрубил их напополам. Но как только кровь попала на кожу Марии и Билли - превратилась девушка в прекраснейшую маргаритку, а коварный рыцарь - в ужасного медведя, который не может найти покоя ни зимой, ни летом. Отсюда и названия у этой горы Баренберг - Медвежья гора. Оттого, что бродит по ее склонам огромный, черный медведь, и сторожит пещеру, где в ауре из света растет и благоухает маргаритка. Не может ее медведь разорвать, ибо свет обжигает душу великого грешника. Но, говорят, люди, чистые душой и помыслами, способны убить медведя и освободить маргаритку из каменной тюрьмы. И тогда она вновь обратится в прекрасную Марию, которую все так любили...

***

Люди радостно захлопали, кто-то даже расплакался, утирая глаза варежками. Поляк сочувственно кивал, говоря про себя: "Да, жалко ее", Литва мечтательно вздыхал, а Александр неотрывно смотрел на рассказчицу. Лишь Яцек безразлично мешал фондю металлической шпажкой. - Какая славная девочка, - сказал седовласый старичек-швейцарец. - Где ты только эту историю узнала? Девушка улыбнулась. - А я все припоминаю. Кто слушает, а кто запоминает. - А... - Александр запнулся, но не сбился с мысли. - А маргаритку эту кто-нибудь спас из пещеры? - Ох, как бы хотелось верить в это. Истории этой уже много лет, а гора Баренбег не изменила названия. Стало быть, томится она все еще там. Александр смело поднялся, лишь коленки слегка тряслись. Настал его звездный час - показать девушке, что он смелый и не боится медведя в горах. Что он спасет маргаритку и сделает девушку счастливой. - Так я... Я могу... Да я сейчас могу спасти ее! - выпалил мальчик. Все тут же отвлеклись от своих дел, даже маленький ребенок, что рассматривал снежинки в огне. Яцек уронил в фондю шпажку, настолько сильно удивлен он был. - Ты очень смелый, но медведи опасные животные. Он может покалечить тебя. - Нет, я его победю! Я ему как этой иголкой, - он сильнее ухватился за свою шпажку, острием направив в воздух, будто это рыцарский меч. Не слыша более ничьих возражений, Александр бросился в лес. Взрослые тут же переполошились. Старушки и женщины молили остановить мальчика. Того же мнения был и Литва, у которого от выходок мальчика душа инеем покрылась. - Я его догоню! - бросил Яцек, убегая по горячему следу вслед за другом.