Ведьма из прибрежного городка

      Джозетт замерла. Что ж Хоуп могла её понять, не каждый день к тебе в дом врывается трибрид и говорит, что поможет воскресить сестру. Хотя она лукавила, нельзя было никого воскресить. Если бы можно было, она бы давно вернула своих родственников. Но это просто ради сделки, можно немного и приврать для достижения своей цели. А если Джозетт не поверит, Хоуп попробует внушение, хотя она и не надеялась на успех, Зальцман показалась ей довольно сильной и умной ведьмочкой, у неё явно есть тузы в рукаве, иначе её было бы гораздо проще найти.       — Что ты такое говоришь? — очнулась Джозетт, её голос звучал совсем тихо. — Как ты можешь мне помочь? Нельзя никого воскресить…       «Вот умная какая», — негодовала Хоуп, если она ей не поверит, ей придётся прибегать к насилию, терпения у неё было не так много.       — Можно, — Майклсон включила все свои актерские навыки, обольстительно улыбнувшись.       Джозетт резко подскочила, её лицо перекосила злая гримаса.       — Перестань меня дурить! — воскликнула она. — Ты что думаешь, что я не пыталась её вернуть?       Справедливо. Пора попробовать другую тактику.       Хоуп встала с дивана и уставилась в глаза Джозетт, говоря медленным чарующим голосом:       — Ты поможешь мне снять проклятие, и тогда я помогу вернуть твою сестру.       Джозетт моргнула, а затем рассмеялась.       — Ты что… ты пыталась… загипнотизировать меня? — с придыханием пыталась выдавить она в перерывах между смешками.       Хоуп была недовольна. Какой смысл быть первородным трибридом, если нельзя подчинять себе других сверхъестественных существ? Дурацкие ведьмы.       — Ты что никогда не встречала других ведьм? Нас нельзя подчинить гипнозом, — отсмеявшись, она отчитала её.       Хоуп вспыхнула, как спичка, от этих слов. Никто не смел над ней смеяться и отчитывать её. Никто.       Она подлетела к Джозетт и сбила её с ног, повалив на пол и усевшись сверху на её живот. Хоуп придавила её своим весом и сжала горло, легко перекрывая кислород. На что Зальцман просто усмехнулась:       — Ну давай поиграем.       И в следующую секунду Джозетт резко взмахнула рукой, и Хоуп, разжав пальцы, отлетела в противоположную стену со всей силы, оставив вмятину и повалившись на пол. Её внутренности получили хорошую встряску. Майклсон посмотрела на ведьмочку с усмешкой с того места, куда её швырнули.       — Ты застала меня врасплох.       — Что, не ожидала сопротивления? Привыкла всё получать по щелчку пальцев? — Джозетт злорадствовала над ней.       Зальцман поднялась с пола и уселась на диван, туда где до этого сидела Хоуп. Майклсон молча уставилась на неё, ожидая когда внутренности вернуться по своим местам.       — Итак сделка, — Джозетт перекинула ногу на ногу, — ты помогаешь мне воскресить сестру, а я снимаю с тебя проклятие, так ты это видишь?       Хоуп почувствовала в её словах издёвку. Она неторопливо встала и заняла место Джозетт в кресле. Теперь она понимала, кто руководит тут всей игрой. Потому что если Хоуп промедлит, Джозетт сможет поймать её и выкачать все силы своей способностью. Майклсон была заинтригована этой ведьмочкой, никто ещё раньше не бросал ей вызов.       — В общих чертах — да, именно так, — спокойно подтвердила Хоуп, расслабившись в кресле. Она уже выпустила пар после длительной поезди этой небольшой потасовкой. Хотя она до сих пор оставалась голодной. Вот ведь незадача, в самолёт нельзя проносить кровь, а подкрепиться в аэропорту ей было некогда, она не хотела упускать Джозетт, вдруг бы той приспичило резко уехать?       Ведьмочка задумчиво уставилась на фотографии, висящие на стене. Спустя пару секунд она спросила:       — И как именно ты собираешься воскресить Лиззи?       «Как же много вопросов ты задаёшь, — вздохнула Хоуп, — было бы гораздо проще, будь ты не такой смышлёной». Погоревав на свою неудачливость (хотя чего она ожидала, если эта Джозетт так хорошо могла прятаться, конечно, она была умной), она стала рассказывать ей свою ложь:       — Конечно, это будет немного сложно из-за вашего слияния, ведь сначала нам надо отделить ваши души, но…       Джозетт прервала её взмахом руки.       — Мы не совершили слияние, — её голос звучал слишком монотонно, а лицо застыло.       Хоуп была удивлена. Если близняшки не совершили слияние, то почему Элизабет была мертва, а также значит Джозетт до сих пор была сифоном, без собственной магии, что Майклсон оказалось даже на руку.       — О, — Хоуп усмехнулась, — тогда почему твоя близняшка Лиззи мертва?       Зальцман погрузилась в молчание, она смотрела только на стену, на фотографии сестры, и снова трогала кулон на шее. Хоуп это натолкнуло на мысль, что это был какой-то подарок от Лиззи, который был дорог для Джозетт, возможно, именно из него она вытягивала магию для заклинаний. Майклсон тоже молчала, ей больше не хотелось торопить Зальцман и надсмехаться над ней, потому что смерть близняшки явно была для неё ещё свежей раной, хотя и прошло уже полгода. В этом Хоуп её хорошо понимала, как-никак она потеряла всех своих родственников, и ей до сих было больно от этого. И эти чувства, что жгли ей сердце, она выражала в ненависти и жестокости. За эти годы она убила многих: и людей, и вампиров, и оборотней, и ведьм. Она знала, что родители не гордились бы ей, если бы узнали об этом, всё-таки они хотели бы, чтобы Хоуп не походила жестокостью на всю семейку Майклсон. Но гены не изменить. Хоуп за четыре года стала смертоносным трибридом, о котором ходили жуткие легенды.       Джозетт перестала теребить кулон и опустила руку, повернувшись к Хоуп и грустно усмехнувшись.       — Она убила себя, — начала рассказ она. Майклсон внимательно слушала, она больше не ёрничала, ведь ей доверили эту историю, хотя они были знакомы не больше получаса. — В день нашего двадцатидвухлетия Лиззи пропала, я звонила ей, искала с помощью заклятия поиска и нашей связи близнецов, но всё было без толку. Потом я поняла, что последние несколько дней она вела себя скрытно, а я даже не заметила. Я стала сильно переживать, как бы Лиззи не натворила бед.       Джозетт замолчала, переводя дух, следующая часть была самой болезненной.       — Вечером я почувствовала это… — она снова остановилась, Хоуп слушала её и не перебивала, она понимала, как тяжело рассказывать о смерти дорогих тебе людей, ей даже стало немного совестно от той лжи, которую она собиралась рассказать, чтобы уговорить её на сделку. — Я почувствовала, как наша связь оборвалась.       Джозетт резко встала и, вскинув руку, снесла магией столик перед диваном. Он отлетел в то же место, что и Хоуп недавно. Столик разбился в щепки об стену, груда деревяшек свалилась на пол. Выплеснув весь гнев и боль, Джозетт приземлилась обратно на диван, устало вздохнув. Хоуп и глазом не моргнула на эту эмоциональную вспышку, у неё самой часто бывают такие взрывы. Она просто продолжила сидеть смирно и ждать окончания истории.       — Тогда я поняла, что она сделала. Она пожертвовала собой, чтобы сохранить мне жизнь, — Джозетт усмехнулась и добавила тише: — хотя это я хотела спасти её.       Карие глаза Зальцман стали стеклянными, пока она говорила. Затем она остановилась и больше ничего не сказала. Хоуп дала ей пару минут успокоить нервы, а потом встала и пересела на диван к Джозетт. Та повернулась к ней и уставилась с вопросом.       — Я могу помочь тебе вернуть Лиззи, — Хоуп говорила это самым нежным и ласковым голосом, которым только могла.       — Как мы сделаем это? — тихо и недоверчиво спросила Джозетт.       — Твоя тёмная магия плюс моя сила трибрида как ведьмы Майклсон, мы будем непобедимы, если объединим наши силы. Мы сможем помочь друг другу достичь желаемого.       Джозетт перевела взгляд на окно, смотря на небо, затянутое тёмно-серыми тучами. Она размышляла, взвешивала все «за» и «против». Наконец решившись, Джозетт повернулась к Хоуп.       — Значит у тебя есть заклятие для воскрешения?       — Да.       — А я должна буду снять с тебя проклятие?       — Да, с помощью твоей вытягивающей и тёмной магии.       Джозетт задумалась, а потом протянула руку Хоуп. Та пожала её худенькую и нежную ладонь со словами:       — Значит договорились, — они обе зловеще улыбнулись.       Разжав руки, Хоуп сказала с наглой улыбочкой:       — Тогда я поживу у тебя в доме, надеюсь у тебя есть гостевая комната?       Джозетт закатила глаза и махнула ей рукой, как бы говоря, что она может делать, что хочет. Хоуп радостно встала и вышла из дома, чтобы забрать свою сумку с вещами из машины.       Через дорогу она увидела мужчину средних лет, который ходил по своему участку, в окнах его дома не горел свет. Мысль пришла внезапно. Ведь она до сих пор оставалась голодной. Хоуп быстро пересекла улицу в темноте и открыла калитку. Мужчина обернулся, но не успел сказать и слова, как Майклсон стремительно приблизилась к нему и проговорила, смотря в глаза и гипнотизируя вампирской силой:       — Спокойно, не кричи, ты забудешь об этом, как только я закончу.       Мужчина покорно кивнул, а Хоуп дернула его за рубашку на себя и впилась клыками в шею. Она жадно пила кровь, утоляя свой голод, её силы стали восполняться. Хоуп снова почувствовала себя нормально. Насытившись, она оторвалась от его горла и слизнула последние капельки крови. На шее мужчины остались два прокола в форме её клыков, но это не волновало Хоуп.       Она развернулась и равнодушно провела языком по своим губам, слизывая кровь. А после спокойно вернулась к своей машине и взяла сумку с вещами, направившись обратно в дом Джозетт. С полным запасом сил она была готова к их магическим делишкам.       Дома в гостиной уже был порядок: разрушенный стол куда-то исчез, а вмятина в стене пропала. Хоуп нашла Джозетт на кухне, спокойно попивающую ромашковый чай за столом. Майклсон осмотрелась. Кухня тоже выглядела серо и уныло, но там зато была дверь, ведущая на небольшую террасу, с которой открывался прекрасный вид на океан вдалеке. Она села за стол напротив Зальцман.       — Так где будет моя комната, дорогуша? — поинтересовалась Хоуп, на что Джозетт просто закатила глаза.       — Перестань называть меня этим дурацким прозвищем, я Джози.       — Как скажешь, дорогуша, — сладко пропела Хоуп. Зальцман тяжело вздохнула, закатывая глаза. Они уже смерились с несносными характерами обеих.       Майклсон уставилась ей в глаза и смотрела, как Джози медленно пила свой чай, никуда не торопясь. Вскоре она наконец встала, помыла кружку и махнула Хоуп рукой, зазывая её последовать за собой.       Девушки вышли в коридор и поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, где был коридор с всего четырьмя дверьми. Джози прошла дальше, показав на первую справа.       — Сюда тебе заходить нельзя, эта комната закрыта, — после она укала на последнюю дверь слева, которая ещё и была приоткрыта, — там ванная и туалет.       После она указала на дверь слева, рядом с которой они стояли.       — Здесь ты будешь жить.       Майклсон осмотрела ничем не отличающуюся от других тёмную дверь. А после повернулась к Джози с вопросом:       — Твоя комната последняя справа?       Та просто закатила глаза, открыла дверь гостевой и втолкнула туда Хоуп, закрыв на ней сразу же. Майклсон похихикала от этого и осмотрелась.       — Да ладно! — воскликнула она, вся комната была в серых цветах, а из мебели были односпальная кровать, шкаф, стол под окном и всё, собственно.       Закатив глаза от этого депресняка, Хоуп скинула сумку на пол и села на мягкую серую кровать. Из окна ей было видно дом мужчины, кровью которого она перекусила недавно, а вдалеке небольшое кладбище.       Завтра они отправятся туда. Ведь хоть Джози и не сказала, что Лиззи убила себя в Исландии, Хоуп понимала, что та не стала бы оставаться жить здесь без причины. Так что да. Завтра они пойдут копать могилу.