МЕТОД-3. По другую сторону моря

Темнота нынче была бархатной, наполненная густым и таким знакомым ароматом одного единственного цветка. Бархатными были и прикосновения жестоких пальцев, и голос, который она узнала бы и на краю пропасти и с которым теперь не расставалась. И даже глаза — глубокие, пронзающие, внимательные и всезнающие, в которых переливался огонь — отсветы от печки, что постукивала дверцей у самодельной кровати. - Не подсматривай. А то неинтересно будет. Она усмехнулась, вытянулась на ложе всем телом, скользя руками по складкам покрывала. Его прохлада приятно контрастировала с её кожей, по которой будто пробегали языки пламени, вместе с сонмом мурашек. Эту кожу мучила жажда, невыносимое желание вновь почувствовать хотя бы что-то; ласку или щипок, нежный лепесток губ или их жгучую власть, что на целый миг лишала её дыхания и оставляла следы на память. — Это — мой сон, — пробормотала Есеня, не в силах держать глаза открытыми. — И мой день рождения. Значит, и правила — тоже мои… Иди сюда. Она подалась вверх, пытаясь поймать кожей дразнящие касания лепестков, собранных в удивительное соцветие цвета артериальной крови. Но не добилась в этом успеха. Роза коснулась её носика и соскользнула по щеке в пустоту. - Твоя новая игра? — в её вопросе раздражение было окрашено тоской. — Ты всегда играешь в эти игры… а сам остаёшься в тени. Думаешь, мне это нравится? - Я уверен в этом, — убеждённо раздалось в ответ. — Иначе, ты бы не играла. - Ты всё время ускользаешь от меня, как тень, — продолжала она, будто знать ответа и не хотела. — А я… Я устала. Устала гоняться за тенями, Меглин. Устала быть одной из них. Устала от твоего молчания. -Осторожнее, — предупредила темнота, — не то придётся тебя убить. Из ревности. С кем ещё ты так оживлённо трещишь, вот уже больше года? Если я молчу? А? - Ревность? — она тихо засмеялась и приоткрыла глаза. — Неужели? Ревнует тот, кто любит. Ты-то здесь при чём? - Чушь. Эти два понятия несовместимы. Конечно, если ты вкладываешь в них правильный смысл. Есеня скривилась, как от боли. Протянула руку в направление любимого — все ещё любимого! — голоса, но пальцы свободно проскользнули сквозь мрак. - Я хочу не просто слышать… — тяжело дыша сообщила она. — Я хочу видеть, чувствовать тебя! «Хотя бы, во сне. Хотя бы в такой… день». В ответ послышался тот самый снисходительный смешок, который она и ожидала: - Но ты же чувствуешь меня, правда? Даже, когда не можешь поймать… Особенно, тогда. Он медленно провёл розой по её шее, спускаясь к ключице. Шипы укололи кожу, привнеся в удовольствие чуточку боли. Есеня прикрыла глаза, сражаясь с противоречивыми чувствами: - Но этого недостаточно, мало… Мне тебя… не хватает. Мне нужно больше, чем эти шипы, больше, чем эта боль. Мне нужен ты, весь, целиком… Рядом. Ты. А не призрак, что преследует меня. Когда я преследую его… - Да… Совсем заработалась. Роза спустилась ещё ниже, щекотливо обвела округлость её груди, достигла самой выдающейся точки. Есеня закусила костяшку собственного пальца, задышала чаще, глубже. А её ласковый инквизитор в этой паузе как будто обдумывал слова жертвы. - Ты думаешь, тебе нужен я, целиком? — вкрадчиво спросила темнота. — Думаешь, это остановит боль? Цветок вернулся в ложбинку и там вдруг прижался сильнее, вонзая шип. У неё захватило дух. - Или это боль напоминает тебе, что я — все ещё рядом? Она поморщилась. В ожидании того, что упомянутая боль в районе сердца скоро станет невыносимой, в её голос проникли слёзы: - Я ненавижу это… твою игру. Ты всегда заставляешь меня ждать. Терпеть. Страдать. И сомневаться, парит ли тебя вообще всё это… - Игра? — уточнил он. — Ещё как парит. Когда в ней такие высокие ставки. - Нет… Парит ли тебя что-то кроме твоих долбанных «игр» и «партий»? Я… мы. Дети, — пояснила она, сжимая зубы. — Когда ты… Мне показалось, что ты сделал всё это ради нас… А на самом деле… Наверное, ради себя. Как обычно. Тебя всегда заботила только игра… И заботит сейчас. - Меня заботит это достаточно, чтобы уйти. Достаточно, чтобы дать тебе почувствовать, какого это — жить без меня. - И какого это? — с горечью спросила она. — Как ты думаешь? Моё одиночество, моя боль — это твоя забота? Он склонился ближе — настолько, что Есеня ощутила тепло его дыхания на своей коже. Задохнулась… Но взметнувшиеся навстречу руки опять поймали пустоту. - Конечно. Я ведь учу тебя плавать. Да и что это за роза, у которой нет колючек? А ведь ты выбрала кактус. Она вздохнула. А он сказал: - Чтобы познать любовь, надо познать потерю. Чтобы по-настоящему нуждаться в ком-то, нужно ощутить его отсутствие. Ты чувствовала розу. Настало время разобраться и с шипами. Теперь боль почувствовалась в другом месте, но так же остро. Дурманящий цветок едва касался её лепестком, зато сразу несколько колючек расцарапали шею, возвращаясь к подбородку. Её голос задрожал: - Одни шипы… Я не хочу шипов, колючек… Я хочу тебя… Просто… тебя. Без шипов, без игр, без боли. Тебя… Одного. В ответ роза упала на постель, в последний раз приласкав её невесомым шелком. И вокруг стало в разы темней и холоднее — поток воздуха вынудил её вздрогнуть. - Пожалуйста… Я… Я ещё не готова потерять тебя… навсегда. Я ещё не готова… - Ты ещё не готова, — донеслось как будто издалека, эхом. - К чему? - К шипам. Не готова удержать нож, не истекая кровью. Может быть, однажды. Но не сейчас…