Хрустальный купол

Они приходят с севера Они путешествуют в темноте Чистые глаза зла С душами окрашенными во тьму Как тени в лунном свете Темные существа лгут «When Demons Collide» — Bloodbound

Порой люди, наблюдающие за чужими страданиями, испытывают столько же боли, сколько и жертвы этих негативных ощущений. Сочувствие, эмпатия, понимание — смертные дали этому много названий. «Проклятье» — так называл это Арвид. Потому что каждый раз, когда его воспоминания пробуждались, это приносило вместе с собой волну, накрывающую разум. Со временем Артис сумел противостоять чужим эмоциям, смог не давать им захватывать сознание и затмевать холодный взгляд мертвого рассудка. И лишь одно событие, стоило ему всплыть в его памяти, В’Соран не мог спрятать обратно, в глубины подсознания. Каждый раз, когда оно вновь представало перед мысленным взором, вампир чувствовал себя так, словно его голову отсекли ударом тяжелого топора. Это событие он окрестил про себя «Конец рода Рейн». Арвид прекрасно помнил, как чувствовал себя он, стоило ему узнать эту весть. Помнил ту пустоту, которая осталась после последней оборванной струны в сердце. Помнил, как недоверие сменилось подчиняющим все гневом, аккомпанементом которому был треск дерева и грохот камня. Бить все, что только есть под рукой — какая банальщина, думал после Артис. Но именно это он тогда и делал. А после последнего целого стула гнев ушел. Ушло единственное, что отделяло его от океана, захватившего его душу, сердце, разум. Гнев ушел, отворяя двери для отчаяния. Но он даже не подумал о том, чтобы противостоять этому топящему рассудок чувству. Он ни о чем не думал. Он погрузился во тьму, над которой он властвовал до сего момента. Однако даже тогда он не покинул этот мир. Даже тогда он сумел удивить Артиса, уцепившись за столь тонкую нить надежды, что даже паутина по сравнению с ней была бы стволом Великого Древа. Он начал собирать слухи, словно одержимый нумизмат — покрытые пылью и грязью смятые чужой рукой кружки металла. И он нашел то, что искал: выдумку какого-то старого посетителя таверны о том, что, якобы, выжил кто-то то ли из потомков главной семьи, то ли кто-то из наследников побочной ветви… Старик был столь нетрезв, что не мог произнести «да», не запутавшись в буквах. Однако ему этого было достаточно. И он остался жить. Даже сейчас, спустя много лет, его воспоминания об этом дне приносили с собой столько чувств, что даже Артис, гордящийся своим выработанным годами безразличием, не мог устоять перед чужими эмоциями. И в эти несколько дней они были куда ярче, чем в течении всего остального времени, которое В’Соран провел в том святоше. Блеск изумрудных глаз, что заставил его вновь почувствовать вкус надежды. Застывшие на теле шрамы, которые напомнили ему о боли. Звук уверенного в себе голоса, пробудивший радость, и фиолетовое пламя, разбудившее страх. Его эмоции били по Артису все чаще, заставляя того наращивать броню сарказма — но даже она не помогала. Он, несмотря на клетку, чувствовал гораздо больше, чем в те дни, когда был свободен. И вот сейчас, в живом и кричащем на разные лады порту, который сверкал отраженными лучами солнца, что зависло в безоблачном небе, он снова пробудился. И на этот раз он испытывал смешанные в единый комок чувства. То был страх снова нырнуть в пучину отчаяния, и ярость, которую он испытывал крайне редко. И если на отголоски первого чувства Арвиду было все равно, то второе заставляло мысли бежать в разы быстрее. Эта девушка, что говорит такое в столь оживленном месте, может все сломать. Все порушить. Она заставит Артиса вечно прислуживать ему в его отчаянии. И это злило В’Сорана. Что именно произошло с семьей Рейн, никто до сих пор доподлинно не знал. Империя Магнум, да и большинство человеческих стран, полнились слухами, но все они противоречили друг другу, порой вызывая смех, а иногда даже раздражение. Он не раз пытался узнать правду, лез все глубже в водоворот тайн, стараясь заглянуть за поверхность слухов. Но стоило ему углубиться чуть дальше дозволенного, как его тут же выталкивало обратно осознание того, что, похоже, аристократический род столкнулся с тем, что доселе даже не мог представить. И это пугало. Артис прекрасно понимал, что он боялся не за свою жизнь, отнюдь. Скорее, он страшился покинуть этот мир до долгожданной встречи. Поэтому ничего важного В’Соран так и не узнал. Но даже тех крох информации, что занесло в руки мертвеца дуновением ветра, хватило для понимания нынешней ситуации. Что бы не грозило этому несносному юноше, но этой опасности хватило бы, чтобы он исчез бесследно, не оставив после себя и отзвука голоса. Что бы ему ни пришлось пережить, но раскрытие своей личности для него было опаснее, чем падение в пасть Левиафану. Как бы В’Соран ни был полезен наследнику семьи Рейн, но даже рядом с ним Астре не будет ощущать себя в безопасности вплоть до гробовой доски из-за того, что смысл слова «доверие» был утрачен много лет назад. Потому что для того, чтобы выжить, нужно было стать другим человеком. Но несмотря на все это, девушке, чья безрассудная глупость открывала все новые горизонты с каждым часом, хватило смелости ляпнуть такое на виду у всех. Вампир уже не мог распознать, чья ярость была насыщеннее — его или его. Взгляда исподлобья хватило, чтобы убедиться, что эту монашку никто не услышал. Все вокруг были слишком заняты собственными делами — грузили ящики на корабли, кричали, спорили, спешили в город и из города. Порт жил своей, привычной и быстрой, жизнью. И желание убить здесь было лишь у Артиса — к счастью для него. — Госпожа Агнесс… Должен сказать, что это место не подходит для подобных разговоров. Давайте пройдем лучше туда, где потише. В глазах Арвида уже отражалось то озеро крови, что вытечет из этой мелкой и назойливой… Рука, которую мертвец протянул, чтобы ухватить девушку, схватила лишь воздух. Кельман, что секунду назад спокойно стояла на месте, уже бежала сломя голову в сторону одного из кораблей. В’Соран почувствовал, как его клыки жаждут прокусить плоть этой девки, которая, видимо, решила рассказать о своих воспоминаниях всему порту, когда до него донесся крик, повторявший то, что взбешенная нежить пропустила мимо ушей. — Корабль с ранеными! Корабль из Линту! И напряжение в мышцах слегка спало, стоило В’Сорану понять, что Агнесс, не изменяя себе, всего лишь побежала помогать пострадавшим. Но до тех пор, пока хоть одна живая душа знает о секрете Астре, это напряжение не спадет до конца. Потому что этот секрет может принести слишком много бед. Взгляд кровавых омутов скользнул по юноше, который в первую секунду застыл в молчаливом изумлении, но сейчас, словно по мановению волшебной палочки, вернул своему лицу спокойствие. Неспешным шагом он направился вслед за послушницей, и лишь небольшое беспокойство омрачало его взгляд, как и у всех, кто слышал весть о раненых. И хотя Артис ни секунды не сомневался, что актерской игре Рейна позавидуют сами Боги искусства, он, тем не менее, не мог не удивиться тому, сколь быстро спокойствие вернулось на лицо спутника. В’Соран коснулся кончиками пальцев рукояти клинка, что до сих пор покоился в ножнах, и последовал за магом в уверенности, что сегодня сталь вновь попробует крови. Корабль, подплывавший к докам, уже сам по себе был раненым. Изорванный в клочья главный парус прекрасно давал понять, что дальше Канских островов это судно бы не пошло. И белые куски ткани, свисавшие с одной из двух мачт, были лишь первым из многочисленных повреждений, что бросались в глаза. Многочисленные черные проплешины на обшивке пахли паленым деревом, а борта чуть выше ватерлинии были покрыты темной жидкостью. И на таком расстоянии лишь острое обоняние вампира могло подсказать Артису, что это. Кровь покрывала доски судна так, будто он плыл не по океану, а по кровавым рекам на полях сражений. Стоило трапу коснуться порта, как с корабля посыпались люди, совершенно непохожие на воинов. Богато одетые, они выглядели как обыкновеннейшие купцы. Вразнобой они голосили так громко, что Арвид поморщился, взглядом выцепляя из толпы Агнесс, стоявшую, конечно же, ближе всех. Все кричали, перебивая друг друга, отчего никто не мог толком разобрать, что говорят торговцы. Это продолжалось до тех пор, пока с судна на берег не сошел капитан, что заставил одним своим видом умолкнуть всех кричавших. Его лицо было обезображено сеткой черных, проступивших из-под кожи вен, которые складывались в какие-то узоры, смутно знакомые В’Сорану. Прищурившись, он старался разобрать причудливый рисунок, пока хриплый голос моряка не разрезал абсолютную тишину, повисшую после того, как все вокруг отодвинулись от больного. — Мы не из Линту… Мы купцы, проходили мимо. Должны были зайти в порт, продать товары, купить новые и идти сюда. Еще на подходе к берегам, когда даже самых высоких зданий города не было видно, мне показалось странным две вещи. Маяк, горевший на мысе, будто немного сместился по нему. Но это я еще мог списать на свою память, подводящую старика. Но вот вода… Чем ближе мы шли к порту, тем темнее она становилась. Будто кто-то пролил черное масло. «Ну да ладно», думал я. «Утонул корабль с маслом, бывает». Только вот когда мы подошли наконец к берегам, я понял, что такого не бывает. Моряк умолк на секунду, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. — Берег полыхал. Горел ярче гребаного маяка. Весь горизонт, от востока на запад, превратился в настоящий ад, как в детских сказках. А по берегам бежали реки, вливавшиеся в море и смешивавшиеся с ним. Мы все застыли, как рыба перед миногой. Даже пошевелиться не могли. До той секунды, как черный огонь ударил в мачту. Ткань полыхнула, как чертова спичка. Все пытались ее потушить, но парус пришлось отрезать. И пока я резал, меня обожгло. Мужчина поднял руку, чтобы все увидели ожог. Вся кисть была покрыта черной коркой, которую пробивала сетка трещин, пульсирующих еще более черным цветом. Рана выглядела так, словно собиралась оторваться вместе с рукой. Артис с небольшой усмешкой разобрал в толпе звуки, с которыми кого-то вырвало. — Линту в гребаном черном пламени, а по его берегам текут реки крови. Я не знаю, какие демоны способны воплотить истории из легенд бардов вживую, но они сейчас хозяйничают на тех землях. Ответом истории капитана было молчание. Однако тонкий мальчишечий голос прорезал его, прозвучав так же громко, как раскат пушечного выстрела. — Это Князь Тьмы! И тишина, только что охватившая, казалось, весь порт, взорвалась десятками, сотнями голосов. Кто-то в испуге кричал о том, что нужно бежать на север — но ему отвечали, что безопасно лишь на востоке. Покрытый татуировками моряк грубо орал на стоявших рядом мужчин о том, что родной дом нужно защищать, а не бежать из него при малейшей опасности. Но те, заикаясь, отвечали ему что-то про пожары до неба и про реки крови. Грузчики, поставив на причал свои ящики, переругивались друг с другом, выражая скупыми, но выразительными словами все свои мысли по поводу этой истории. Кто-то презрительно плюнул себе под ноги, недоверчиво покачивая головой, а кто-то — указывал ему на капитана пришедшего корабля. Порт кричал даже громче, чем до этого, но сейчас он не жил. Он застыл в панике. И лишь один человек старался продраться сквозь нее. — Помогите! Позовите монахов! Кто-нибудь! Агнесс с криками вертелась на месте, скользя взглядом по разномастной толпе, пока наконец не заметила мелкого мальчика, что замер с раскрытым ртом и глядел на моряков. Подскочив к нему, девушка схватила его за плечи и встряхнула, чтобы тот услышал ее. — Ты! Беги в Храм, позови монахов! Скажи, что человеку нужна помощь! Ты понял? Она отпустила его лишь когда дождалась кивка, и даже слегка подтолкнула в нужную сторону. Мальчик же побежал в указанном направлении, едва не споткнувшись. Астре задумчиво усмехнулся и скользнул взглядом по капитану, после чего ушей В’Сорана достиг его спокойный, но полный иронии голос. — Надо же… Они и правда впустят сюда этого проклятого волка в овечьей шкуре? — Простите, господин Финниан? — Месье В’Соран, я был высшего мнения о ваших знаниях. Неужто вы не слышали о демонической скверне? Когда Артис услышал эти слова, он понял, что именно так упорно пытался вспомнить. Переплетение черных вен напоминало знаки, которыми пишутся заклятья темной магии. Однако само название болезни не говорило Арвиду ровным счетом ничего. Впрочем, и так было понятно, что магия с таким именем убивает. — Но стоит ли нам с этим что-то делать? — игнорируя едкое замечание собеседника, ответил вампир вопросом на вопрос. А Астре задумчиво прищурился, и в его глазах мелькнуло воспоминание о том, как он в первый раз услышал об этой болезни.

***

Матросы послали Рейна за лекарствами в лечебницу, расположенную ближе всего к порту Священной Империи, в который их корабль зашел под видом торгового судна. Юноша уже было закончил расспрашивать работницу богоугодного заведения о различных травах и зельях, коих здесь было не так много, когда он увидел проходящего, или вернее, пытающегося пройти мимо мужчину, чье лицо было словно исписано демоническими надписями. Рядом же шел лекарь, придерживавший больного за локоть. Будучи чернокнижником, молодой человек не мог не заинтересоваться незнакомым заклинанием, которое, судя по символам, что расползались по незнакомцу, было довольно сильным. Потому-то он и подслушал разговор одного мага со врачом, который и пригласил волшебника. — Что же это, Себастьян? Я не могу это вылечить, никак! Ни одно средство не может побороть эту заразу: пиявки дохнут, стоит им выпить пораженной крови, от припарок он теряет сознание быстрее, чем я могу сказать свое имя, а если пускать ему кровь, то она, кажется, быстрее кончится, чем покраснеет! Это же что-то магическое, да? — Хуже, Альфред. Это демоническое изобретение. Раньше я встречал такое лишь на северо-западе, и не представляю, как оно могло добраться сюда. Все, кого я встречал, называли это не иначе, как «скверна». — Но что она делает-то? И как ее вылечить? — Как я узнал, больной скверной служит этаким проходом из мира демонов в наш мир. Видел вены у него на лице? Это демонические письмена, которые и превращают его в этот портал. Он впускает в свое тело демоническую энергию, и это разрушает его изнутри. А когда он умирает… Чем дольше он болел, чем больше энергии в себе скопил, тем больше ее выплескивается из умершего. Я слышал о случаях, когда на трупе появлялся самый настоящий демон. А вылечить это… лишь с помощью сильного экзорциста ты сможешь спасти несчастного. — Но ты… — Мне не хватит сил. Можно даже не пытаться, Альфред. Этот человек, как и все вокруг его, обречены. Единственное, что хорошо — пока он не умрет, он не заразен. На следующее утро койка, на которой лежал больной скверной, опустела.

***

Взгляд кровавых омутов, столкнувшихся с потемневшими на долю секунды изумрудами, заставил Астре вновь вернуться в настоящее, после чего он покачал головой и усмехнулся. — Не стоит, месье В’Соран. Это не наше дело. До них донесся звон колокола, заставивший путешественников обернуться. Это значило, что какой-то из кораблей был готов выйти в море. И, судя по машущему с палубы капитану, это было именно то судно, на котором им предстояло отплыть. Сквозь шум толпы слух вампира сумел уловить крики мужчины с военной выправкой и сединой на висках. — Мне плевать, кому там что оторвало, но мы отплываем! Кто не успел — ждать не буду! Артис с негромким вздохом обернулся и схватил Кельман за плечо, после чего потянул ее в сторону воды. Видимо, придется избавиться от нее другим, менее кровавым, способом. Впрочем, без разницы. В любом случае, послушница могла сама поскользнуться и упасть в море. И девушку, камнем ушедшую на дно, выловить не получится, так что о лишней дыре в хрупком женском теле никто не узнает. Агнесс же не особо сопротивлялась крепкой вампирской хватке — ее мысли были обращены к несчастному, что прибыл из Линту. Однако увидев, куда В’Соран тащит ее, она встрепенулась и схватила его в ответ. — О, монахи вам рассказали? — О чем же, Агнесс? — Что я еду с вами, конечно! Иначе зачем вы ведете меня к кораблю? Арвид же замер на долю секунды и даже слегка покачнулся от этой прекрасной новости. Впрочем, это было к лучшему — так жители монастыря спохватятся о ней позже. Но когда мертвец был готов продолжить вести Кельман к ее последнему, очень мокрому, пристанищу, его локтя коснулась чья-то рука. Когда Артис перевел взгляд на этого человека, он увидел лишь ярко блестящие, завораживающие изумрудные глаза и легкое покачивание головы, отговаривавшее нежить. И тот, не в силах противиться, слегка кивнул, поджав губы, после чего изменил направление движения в сторону корабля. Путешественники уже поднимались по трапу, а взгляд девушки все еще был обращен к кораблю с раненым. Лишь через минуту она, тряхнув головой, отвернулась от него. В конце концов, монахи уже спешат сюда, а значит, они спасут того мужчину. Потому она перешла к другой волнующей ее теме. — И почему вы все-таки так вырядились? — девушка скользнула взглядом по одеждам собеседников. А после, когда она увидела огонь в кровавых рубинах и холодную, застывшую улыбку под изумрудами, Агнесс подняла вверх руки, слегка размахивая ими перед собой. — Нет, я не хочу сказать, что вам не идет, напротив, очень! Но все же вы сами на себя не похожи. — Пойдем в каюту, Агнесс. Я расскажу тебе, — взмахом руки, от которого длинный рукав его одеяния покачнулся, Астре предложил девушке пройти глубже в корабль. Та с улыбкой кивнула, направляясь к лестнице вниз. В’Соран также последовал за юношей, издав тяжелый вздох. Когда дверь захлопнулась за вампиром, он прижался спиной к толстой дубовой створке, подпирая ее, после чего пробежался взглядом по скудной обстановке комнатушки. Две кровати, одна над другой, стол в центре комнаты, два стула вокруг него и висевшая под потолком на железном крюке масляная лампа. Однако сейчас гораздо больше нехватки мебели Артиса волновали Кельман, сидевшая на одном из стульев, и стоявший рядом с ней Рейн, который нависал над девушкой. — Откуда же вы знаете о семье Рейн, Агнесс? — голос юноши был похож на шипение змеи — спокойный, но в то же время смертельно холодный. На его лице больше не красовалась улыбка, которую он старательно изображал при любом разговоре с послушницей. Однако та, судя по всему, не обращала на это внимания. — Ох, мой наставник о ней рассказывал! Еще давно, когда я была совсем маленькой, — девушка мечтательно подняла взгляд к потолку, погружаясь в свои воспоминания, однако маг прервал ее, не дав ей уйти в страну грез. — И что именно он вам рассказывал об этой семье? — Ну, что это аристократы, богатые… Они вроде там долго живут… — Это древний род, вы хотели сказать, — с каждым словом в голосе Астре проступало все больше льда, холоду которого позавидовало бы даже мертвое тело вампира. — Да, именно! А еще… — Кельман стушевалась и опустила взгляд, теребя полы плаща пальцами. — Еще он говорил, что мне нельзя с ними связываться. — Что же, Агнесс… ваш наставник был прав. И у меня созрел один вопрос. Ладонь юноши ударила по столу, и резкий звук заставил девушку подпрыгнуть на месте и с тихим вскриком уставиться в глаза, полные зеленого льда. — Какого дьявола, Агнесс?!

***

Алые верхушки башен стали видны раньше, чем линия берега. Они словно появились из воздуха и зависли над бирюзовой водой, чтобы привлекать к себе путешественников. Сами же стены, светлые настолько, будто бы они были самим солнечным светом, удалось разглядеть лишь когда корабль приблизился к гавани. Когда порт государства Фуин предстал перед мореплавателями, многие пассажиры корабля, что были здесь впервые, не смогли сдержать восхищенного вздоха. Слово «Фуин» означает плывущее облако. Так издавна назывался большой остров, что находился в сердце восточного моря. Это имя он приобрел из-за своей формы, которая когда-то давно напомнила путешественнику о плывущих по небу облаках. И так как именно благодаря этому первооткрывателю данный остров нанесли на карту, это название сохранилось в веках. Долгое время Канские острова, а точнее государства, которые находились тогда на их территории, использовали Фуин для добычи ресурсов. Там жили семьи рабочих, которые со временем стали считать это место своим домом. Потому, когда на островах началась война за территории, о себе заявила новая страна, названная в честь земли, на которой она располагалась. Спустя много десятилетий объединенные под единым флагом Канские острова решили вернуть старые владения. Но когда их корабли подошли к острову, их встретили во всеоружии. Многолетний флот морской страны, естественно, превосходил по силе группку местных кораблей, что по большей части были грузовыми. Поэтому захват территории был бы лишь вопросом времени, если бы не удачная географическая особенность. Побережье острова со стороны Канских островов было скалистым, а если вернее, то оно было скалой. Земли острова заканчивались простирающимся на многие мили обрывом, почти что вертикально возвышавшимся над морем. Потому сойти на берег не было никакой возможности. Почти никакой. Недалеко от обрыва располагался небольшой островок, которые местные называли Фаю, что означало корабль, из-за внешнего сходства с судном, плывущим по волнам. И этот корабль оказался сильнее всего флота Канских островов. Предрекая войну с соседями, первым указом нового правителя была постройка крепости на Фаю. На этой небольшой территории поднялись неприступные белоснежные стены. От них прямо на земли Фуина вел мост, что соединял замок с территорией основного острова. Попасть на территорию государства, минуя защищенный остров, не было никакой возможности. Поэтому первым делом противнику нужно было отвоевать этот клочок земли. Но крепость так и не пала. Спустя несколько лет война закончилась, а Фаю стал портом и местной достопримечательностью, ведь столь внушительной гавани не встретишь больше ни в одной стране. Все это Астре знал в общих чертах из книг по истории, но перед отплытием он расспросил тех моряков, что уже бывали на этом острове. Потому он знал чего ожидать, но все же, как оказалось, он не был готов. Пейзаж, открывшийся перед ним, невольно захватывал дух. Практически все пассажиры судна высыпали на палубу, опираясь о бортик и чуть ли не переваливаясь через него в попытке разглядеть чуть больше, чем остальные. Но даже Рейн, что предпочитал стоять отдельно, а не толкаться в толпе, прекрасно все видел. Перед ним предстала высокая стена из светлого камня, которая окружала небольшой островок, словно вырастая из глубин моря. Она была раза в три выше чем их судно, даже с учетом главной мачты. А внутри стены, на самом острове Фаю, виднелись столь высокие строения, что их вершины выглядывали из-за белоснежных зубцов. Они не отличались утонченностью, как дворцы вельмож, но поражали своим величием ничуть не меньше. Наследник дворянского рода впервые видел столь громадные здания, и оттого с удивлением смотрел на них. Ему приходилось поднимать голову, и в изумрудных глазах отражались ярко-красные верхушки башен, которые были подобны пятнам крови на залитой солнцем картине. Пятна, что делали ее еще притягательнее. Позади неприступной крепости сливались с небом светло-серые скалы, крутые настолько, что были похожи на еще одну стену. Но взгляд соскальзывал с них на Фаю, потому что этот удивительный замок, казалось, плыл к морякам, а не наоборот. Прямо перед их кораблем в стене был проход, представлявший из себя огромные врата, что сейчас были открыты, отчего лишь вверху виднелись зубцы стальной решетки, которая могла с легкостью закрыть дорогу внутрь любому судну. Этот проход мог вместить по меньшей мере два фрегата за раз. За аркой была видна гавань с покачивающимися на волнах кораблями. Это и был порт, что прятался внутри крепости. И сейчас они плыли прямо в него. Всего через несколько минут они оказались у ворот, на которых, зевая, стояли стражники, что смотрели на проплывавшие под ними корабли. Один из них, кажется, даже помахал рукой удивленным детям, которые сжимали руками бортик корабля и не верили своим глазам. А стены по бокам, как оказалось, действительно вырастали из воды. Когда судно подошло ближе, то пассажиры смогли увидеть, что из острова выступала вперед гавань. На ней и построили стены, основание которых пришлось поместить на неглубокое дно. Проход внутрь же расположили в том месте, где была какая-то расщелина, чтобы корабль не цеплялся за дно килем. Потому окружавшие ворота стены уходили гораздо глубже в подводную мглу. Когда корабль начал проходить сквозь арку, все подняли головы, чтобы взглянуть на белый камень, что расположился прямо над ними. И юноша, не выдержав, тоже поднял голову, стараясь сквозь лучи солнца разглядеть сверкающие чистотой зубцы. Это было настолько поразительное зрелище, что он невольно задержал дыхание, пока морской ветер ласкал золотые пряди, рассыпавшиеся по загорелой коже. Драгоценные камни же сверкали так же ярко, как у ребенка, который впервые увидел, насколько прекрасен мир. Астре и правда сейчас чувствовал себя мальчишкой, для которого любая вещь в этой жизни кажется удивительной. Это ощущение продлилось всего миг, а затем Рейн перевел взгляд от стен к уходящим на берег помостам, около которых располагались прибывшие корабли. То чувство, что он испытал, было… странным, непривычным. Настолько непривычным, что напоминало собой эхо далекого прошлого. Поэтому провалившийся на несколько мгновений в свои мысли юноша даже не заметил задумчивого взгляда алых омутов, обладатель которых даже не поднял головы, чтобы полюбоваться чудом работы архитекторов. Все это время вампир стоял рядом со своим спутником, стараясь уловить каждый из оттенков зеленого в его глазах. Однако выражение лица мага было отражением смеси самых разнообразных эмоций, отчего Артис не мог поймать какое-то определенное чувство. Но, в конце концов, одно из них победило, и на светлых губах расцвела слабая улыбка. Но стоило их судну заплыть в тень, отбрасываемую зданиями крепости, как Астре воспользовался тем, что все пассажиры были увлечены созерцанием невиданной доселе красоты, и скрылся в грузовом отсеке. Он и его спутники приехали сюда не для рассматривания достопримечательностей. Их цель — пробраться на территорию государства, где запрещена магия. И стоило юноше скрыться в тени трюма, как его игра началась.

***

Назло стражникам, что следили за порядком в порту, сегодня здесь было крайне оживленно. Пристань была усеяна кораблями разных размеров и предназначений. Торговые, пассажирские, рыболовные и много какие еще суда причаливали к деревянным помостам. Из-за этого Итану, который надеялся вздремнуть после обеда, приходилось стоять на посту и наблюдать за гостями прибрежного города. Даже несмотря на то, что он не видел в этом особого смысла. Все равно каждый день для стражи был однотипно спокойным. И неважно, сколько странников на этот раз посетят их порт. Это было не потому, что все гости такие тихие и мирные, а потому, что у каждого из служащих здесь было по ружью. И это, пожалуй, было одним из тех немногих вещей, из-за которых юноша любил свою работу. Довольно улыбнувшись, он поддел пальцами ремень, который крепился к висевшему на его плече оружию, а после поправил свои темные волосы и оперся спиной о стену, продолжая наблюдать за длинной очередью. Как знал любой житель Фуина, их государство опережало другие страны в развитии технологий. И ружье, что он использовал, было еще одним подтверждением данного факта. Это была фузея, относительно новое изобретение в их стране, и крайне эффективное. А все дело в кремниевом ударном замке, который пришел на смену классического фитиля. Когда страже выдали новые образцы и приказали переучиваться, юноша был крайне недоволен. Но, как оказалось, оно того стоило. Он кинул быстрый взгляд на металлический ствол, плавно переходивший в светлое дерево, украшенное резьбой, после чего горделиво приподнял голову. Фузею можно было использовать в любую погоду, а задержка между выстрелами значительно сокращалась по сравнению с прочими ружьями. Такое продвижение в развитии оружия было естественным, ведь жители этого острова были практически единственными, кто понимал безнадежность веры в магов. Какой волшебник сможет пережить попадание снаряда в лоб? Или какое заклинание сможет построить такую крепость? Итан часто задавал подобные вопросы путникам, когда его сажали опрашивать их о цели прибытия. И никто, никто не отвечал правильно! Есть разные маги, есть разные заклинания, бормотали они. Глупцы, которые не видят очевидного. Именно поэтому таким не место в их процветающем государстве. Так что молодой стражник был готов потерпеть очереди в порту, лишь бы все прошли процедуру проверки на магические способности, пусть она и была довольно долгой. Эта процедура состояла из двух этапов защиты от непрошенных гостей. Одним из них было устройство, которое придумали гениальные инженеры Фуина на основе чувствительного к магии минерала. Оно реагировало на любое использование заклинаний, и даже самые слабые фокусы волшебников не останутся незамеченными. Но самих по себе магов оно не чувствует. Просто потому, что в этом нет необходимости, так как у них есть второй этап, а именно колдуны, официально служившие королю. Они-то и определяли, колдун перед ними или обычный человек. Ну а если тот попытается использовать заклинание подавления магического фона, то тут-то и запищит устройство. Все просто, а главное — эффективно. Сам Итан не одобрял то, что заклинателям давали право служить Его Величеству, однако смысл в этом был. Несмотря на запрет, узаконенный в их стране, эти недоразвитые все равно рождались, и с этим нельзя было ничего поделать. Поэтому любой родитель, заметивший странное поведения своего ребенка, обязан был сообщить об этом службе по надзору за магами. Тогда такого выродка проверяли и, если тот действительно владел способностями, клеймили, чтобы забрать в специальные приюты. А когда такие дети вырастали, они служили в местах, где было необходимо использование проклятой силы. Конечно, лучше было бы просто убить их на месте, но их правитель был милосердным человеком, поэтому он давал возможность жить даже таким существам. Правда, те этого не ценили, отчего умудрялись не только скрываться от службы, но даже считать это борьбой за справедливость. Просто смешно. Стражник скривился и невольно встретился взглядом с мужчиной, что стоял подле входа в невысокое сооружение, в котором и проводили проверку. Этот незнакомец равнодушно посмотрел на Итана в ответ, и хоть тот его видел впервые, но точно знал, что этот человек был хуже юноши. На его шее была выбита черная полоска, сверкавшая на солнце переливами синего. Его верхняя одежда была подобрана так, чтобы этот «ошейник» видели все. Это и было клеймом, которым помечали заклинателей. Оно было сделано специальной краской, введенной под кожу, в состав которой входил металл, блокирующий потоки магии. И хоть в обычное время он почти не влиял на способности колдунов, при активации этот ошейник напрочь забирал у них возможность колдовать. Похоже, этот мужчина был новым магом, пришедшим на смену к тому, что сейчас проверяет странников. А тот, видимо, совсем уже обленился, раз требует себе сменщика. Юноша лишь убедился в этом, когда уже знакомый ему волшебник с сединой на висках вышел из здания и кивнул незнакомцу, после чего прошел мимо него, а тот, в свою очередь, направился на место дежурного мага. У них была одинаковая метка и одинаковый взгляд. Итан ненавидел его. У всех этих неблагодарных монстров глаза были заполнены безнадегой, которая заставляла вздрагивать. Будто их здесь пытают, а не обеспечивают пропитанием. А тот, кого только что освободили от работы, еще и строит из себя несчастного. Даже идет так, будто сейчас упадет без сил, хотя отстоял на посту лишь полдня, выискивая таких же, как он. Стражник вновь поморщился, а после резко отвел взгляд от волшебника и устремил его к пристани, что была заполнена людьми. И не только ими. Кого здесь только не было. Торговцы с тележками, забитыми до отказа товарами, одинокие странники, скрывавшие лицо за капюшоном, моряки, что возвращались домой, и даже несколько дварфов, которые, скорее всего, направлялись в Далбор, а также множество других, интересных и не очень, личностей. Скользивший по толпе взгляд невольно остановился на паре мужчин, чья одежда выделялась на фоне прочих путешественников. Они были одеты в некое подобие платьев, но в тоже время их одеяния больше походили на халаты. К тому же они выглядели так, словно это была какая-то обязательная форма, как у тех же стражников, потому что единственным различием между «платьями» были только цвет и, пожалуй, количество золотых узоров. В общем, Итан мало что понял, но невольно заинтересовался ими. — Опять на Клэра злишься? — раздался над ухом юноши спокойный голос. И когда он поднял голову, то увидел мужчину средних лет в точно такой же, как у него, форме. На его лице была легкая улыбка, а сам он опирался рукой на стену позади своего напарника. Заметив же вопрос во взгляде Итана, он кивнул в сторону заклинателя, что только что скрылся в коридорах крепости. — Не называй его так. Он просто выродок, — поморщился молодой человек, отчего его собеседник лишь пожал плечами и миролюбиво ответил. — Как скажешь. После этого стражники некоторое время молчали, а потом юноша все же обратился к старшему товарищу. — Грэй, ты случайно не знаешь, кто это такие? — он указал в сторону той самой парочки, что стояла в очереди перед торговцем, который ни на шаг не отходил от свой тележки с какими-то мешками, которыми она была нагружена до самого верха. Тот из них, что помладше, скрестил руки на груди и недовольно смотрел по сторонам, то и дело бурча себе что-то под нос. Он явно был не в восторге от таких столпотворений. Казалось, что еще немного, и он разразится руганью. Его спутник был одет более роскошно и, напротив, не выказывал никакого раздражения. На его губах была легкая улыбка, и он не обращал внимания ни на что вокруг. Лишь когда к нему обратился сосед по очереди, путешественник повернулся к нему и сделал странное движение. Такой жест Итан не видел больше нигде: мужчина выставил вперед руки, после чего переплел пальцы, упираясь большими друг в друга, и слегка поклонился, опуская голову, отчего казалось, будто кольцо рук укрывает его от внешнего мира, а замок из пальцев не дает пробиться через этот заслон. Мужчина чуть помедлил и перевел взгляд на юношу подле себя, который лишь после того, как заметил чужие глаза, обращенные к нему, тоже сделал похожий жест, но неохотно и неаккуратно, словно для галочки. А затем молодой путник сам заговорил с шокированным торговцем, одним видом давая понять, что тот был нежелательным собеседником. Грэй же после того, как увидел их необычные одеяния, а следом и этот жест, замер, словно громом пораженный. И лишь когда Итан ткнул его локтем в бок, мужчина наконец ожил. — Не может быть! Ты хоть знаешь, кто это?! — воскликнул он чрезвычайно громко, а потом кашлянул и уже тише добавил. — Это последователи учения Куи! Те воины, что, по слухам, могут одолеть любого волшебника в рукопашном бою. — Велика заслуга, — невоодушевленно отозвался юноша, а мужчина подле него мотнул головой и продолжил. — Да нет, это правда поразительно! Они способны разрушать магические заклинания и лишать волшебников способности колдовать, хотя сами они обычные смертные! Такие же, как и мы с тобой. Ни один маг не может пользоваться техниками Куи. Это им недоступно. — А вот это уже интереснее, — протянул молодой человек, а потом, задумавшись, спросил. — А, это те, которых в столице учат? Вроде у нас их по-другому называют. — Да нет, у нас это практикуют, но… — Грэй вздохнул и почесал шею, — пока что безуспешно. Я видел сражения одного ученика местной школы Куи в сражении с магом. Тот его на лопатки положил. — Мага? — Да нет, наобо… — Тогда это чушь. Кто этим слабакам проиграет? Этот вопрос был риторическим, поэтому мужчина замолчал, смотря на пару странников. Но надолго его не хватило. — Но эти, похоже, настоящие! Ты посмотри на их ханьфу, оно явно высшего качества. А эти символы, вышитые на них? Определенно это гербы известных кланов воителей. Ну, для кого-то известных… сам я впервые их вижу, — он неловко улыбнулся, а Итан поднял руки вверх. — Стой, спокойно. Ты о чем вообще? Хатьфу? Плеваться неприлично, знаешь? — Да нет же, так называется их одежда. Ханьфу. Похоже, это ученик, проходящий обряд посвящения, а это его учитель, что сопровождает его в странствии. Я слышал, что в известных школах Куи после окончания обучения нужно отправиться в путешествие, чтобы доказать, что ты всему научился. А твой наставник отправится с тобой, чтобы проследить. Ну и помочь, если ты еще не готов. Молодой стражник вскинул бровь и вновь осмотрел незнакомцев, уже повнимательнее. Тот, что помладше, был одет в ярко-алое ханьфу с черным поясом, на котором были золотого цвета вставки. Из-под пересекающегося воротника были видны темные нижние одежды. Его руки были обтянуты темными перчатками, переходящими в такого же цвета наручи с золотыми узорами, в которых заправлялись рукава. На поясе же висела шпага, которая своими светлыми ножнами выделялась на фоне алого водопада шелковых одеяний, спадающих вниз и скрывающих ноги. У этого, судя по всему, ученика, были короткие светлые волосы, правый глаз скрывала черная повязка, а левый искрился переливами зеленого, буквально обжигая недовольством. А за его головой виднелась длиннополая шляпа из чего-то вроде соломы, однако куда тверже на вид. Головной убор был скинут с волос, однако не падал на землю, так как веревочки, спускавшиеся с его краев, были завязаны на шее путешественника. Мужчина рядом с ним был одет в темного цвета ханьфу с вышитым на воротнике золотым драконом. В разрезе были видны светлые одеяния, а его пояс представлял собой черные металлические пластины с позолоченными краями, на которых висели две золотые кисточки, украшенные круглыми медальонами с какими-то неизвестными Итану символами. На поясе можно было заметить меч в черных ножнах, украшенных серебрянными вставками. Но его было трудно разглядеть из-за накидки цвета крови с широкими рукавами, которую незнакомец носил поверх ханьфу. Она развевалась от порывов морского ветра, отчего напоминала красный туман. Но благодаря длинным золотым кисточкам, которые были вшиты в нее, становилось понятно, что это всего лишь одежда, и этот человек не растворится на закате, обернувшись багровым лучом солнца. Из-под рукавов же виднелись темные перчатки с такими же, как у его ученика, наручами. Мужчина был где-то на полголовы выше своего воспитанника, а по его плечам струились длинные алые волосы. И они так же необъяснимо завораживали, как и его накидка. А довершала картину такая же шляпа, как у его спутника, тесемки которой были завязаны под подбородком. И из-за ее края сверкали рубины, что не выражали ничего, кроме спокойствия. — Знаешь, почему я понял, что они истинные последователи учения Куи? — все не унимался Грэй, неотрывно смотря на странников. — Все дело в этом жесте! Ты видел, как они соединили руки, поклонившись? Я слышал, что это у них приветствие такое. Их учение проповедует единство живых существ и природы вокруг. Они верят, что человек должен быть подобен золотой нити. И эти нити должны сплетаться с природой в единое целое. Поэтому их приветствие заключается в сплетении пальцев. Левая рука олицетворяет живую природу, а правая — неживую. Таким образом, они желают гармонии другим, чтобы их души, то есть золотые нити, были едины с окружающим миром. Это так… Мужчина наконец обернулся к своему замолчавшему собеседнику и обнаружил, что тот уже давно не слушает напарника, а любуется какой-то девушкой, которая также стояла в очереди. Она ничем особенным не выделялась, но стражник сразу понял, в чем дело. У этой незнакомки были темные волосы до лопаток и голубые глаза, подобные покачивающимся в гавани волнам. К этим двум деталям у Итана была известная всей крепости слабость. Девушка стояла почти сразу перед воителями, отчего Грэй не сразу заметил, что чужой взгляд сместился в сторону. — Иди уже, — со вздохом произнес он и поправил свое ружье, отчего молодой человек вздрогнул. — Куда? — Опрашивать прибывших, конечно. Думаю, старина Джон тебе разрешит подменить его. Ты же все равно не успокоишься, пока не узнаешь, куда она направляется. — Ты… — Я понял, ты мне по гроб жизни должен, — усмехнулся мужчина, хлопнув растерянного, но благодарно улыбающегося парнишку по плечу. — Иди уже! Итан унесся в сторону поста проверки, надеясь тщательно расспросить незнакому. А Грэй подменил его на посту, опершись спиной о стену. Проследив взглядом за своим напарником, он улыбнулся мысли о том, что молодость прекрасна. Некоторое время все было тихо, очередь неспешно двигалась, а порт был заполнен звуками голосов, которые перебивали разве что крики чаек. Но неожиданно царящую вокруг гармонию разрушил глухой удар, после которого раздался звонкий юношеский голос. — Ты… ты что творишь?! Ты совсем ополоумел?! — стражник обернулся на излишне громкий возглас и увидел того самого юного воина, который, должно быть, являлся учеником школы Куи. А затем, не сдержавшись, прыснул со смеху, ведь тот выглядел по-настоящему забавно. Светловолосый юноша стоял посреди площади, растерянно хлопал глазами и то сжимал, то разжимал свои кулаки, не в силах понять, чего он хочет больше: ударить кого-то или все же привести себя в порядок. А все дело было в том, что его с ног до головы покрывала мука. Его алые одеяния стали блекло-розовыми, а с волос сыпался белоснежный порошок, будто его припорошило снегом. И Грэй бы даже не догадался, что это именно мука, если бы рядом с незнакомцем не стояла, накренившись, повозка с большими мешками, которые раньше были привязаны к ней веревками. Похоже, они не выдержали и лопнули, отчего мешки начали сползать, пока окончательно не покинули свое место, чуть не перевернув повозку. И упали они ровно на парочку путников, что стояли прямо перед торговцем. На мешках же, если приглядеться, было написано всего одно слово: мука. Стражник без труда разобрал надпись, так как язык Фуина и Канских островов был схожим. А стоило Грэю увидеть меч в руке странника, как все встало на свои места. Похоже, когда путешественник заметил что-то падающее на него, он рефлекторно среагировал, отразив атаку и тем самым разрубив мешки на лоскуты. Потому-то сейчас оба воителя и были похожи на двух снеговиков, которых порой пытаются сделать дети в их городе, не обращая внимание на недостаточное количество снега. Но если наставник выглядел абсолютно спокойным даже в таком состоянии, то его воспитанник то белел, то краснел. Это было заметно даже под слоем муки. — Тебе жить надоело?! — он подлетел к торговцу, которому принадлежала тележка, и схватил его за грудки. Из-за этого лицо несчастного купца стало настолько же белым, он сам состоял из муки. — Я… я не знаю как это произошло! Я перед отплытием проверял веревки! Они отлично держались! — лепетал тот, хватаясь за голову в надежде хоть как-то защититься от разъяренного юноши. — Ах, ну тогда, пожалуй, у меня галлюцинации, и на меня только что не падала никакая чертова мука! — вновь повысил тот голос и встряхнул пожилого мужчину, отчего несчастный еще сильнее сжался. Вокруг разворачивающегося представления стал скапливаться народ, который за весь день впервые увидел что-то интересное. И от представшего перед людьми зрелища по толпе стали проноситься смешки да подшучивания. — Ух какой злой снежный человек! Боюсь-боюсь! — Кто-нибудь, дайте уже ему хотя бы платок! Иначе он меня до слез доведет. Я уже устал смеяться! — Что за суматоху ты тут развел? Ну подумаешь, испачкался. Пойди к берегу и умойся. А то как девчонка сопли распустил. — Я больше за торговца переживаю. Сколько же денег он потерял? Кажется, это была необычная мука. Я слышала, на одном из Канских островов выращивают особый вид пшеницы, который у нас очень ценится. — Вот-вот! А этот тут… — Заткнитесь! — взревел путешественник и отпустил наконец бедного мужчину. Молодой человек стоял в кругу зрителей, слушал их разговоры и покрывался румянцем от ушей до пят. Он уже и сам понимал, что зря так вспылил. Но от того, что его пристыдили незнакомцы, он лишь больше злился. И вкупе с алеющими из-под слоя муки щеками это выглядело даже забавнее. — Никуда мы не пойдем! Мы в этой очереди уже несколько часов стоим, нам совсем чуть-чуть оставалось. А теперь из-за какого-то недоразумения нам прикажете в конец становиться?! Похоже, он хотел добавить что-то еще, но увидел краем глаза своего наставника, который спокойно убрал меч в ножны и даже не стряхнул муку со своих волос, отчего юноша стушевался и замолк. Тем временем толпа лишь еще больше оживилась и начала критиковать манеры подрастающего поколения, а затем сокрушаться, какие же раньше были почтительные дети, не то, что сейчас. И от этих разговоров кулаки странника невольно сжались, отчего даже его перчатки скрипнули. Грэй же, поняв, что еще немного и все закончится дракой, вмешался, растолкал толпу и пробился в центр круга. — Уважаемые, успокойтесь. Давайте просто пропустим этих двоих вперед. Мне кажется было бы глупо заставлять их стоять в очереди в таком виде. К тому же… — он посмотрел на пару человек, что стояли между путниками и входом в невысокое здание, — им и правда осталось совсем немного. Вы ведь не против? Стражник обратился ко всем присутствующим, которые, пусть и неохотно, но покачали головой. Похоже, они были не совсем довольны окончанием представления. Однако выбора у них не было, поэтому люди расступились, пропуская шумную парочку. Ученик сразу же направился к зданию, а его наставник пошел следом, даже не взглянув на смотревших им вслед людей. Лишь алые пряди волос взметнулись от поднявшегося ветра, а после скрылись за дверьми. И никто не заметил, как тонкие губы изогнулись в ухмылке, а изумруды сверкнули в тени и на мгновение загорелись. Все шло по плану. Когда странники зашли в долгожданное помещение, Астре вновь нацепил на себя маску пылкого юноши, у которого все эмоции были написаны на лице. И сейчас на нем отчетливо читались стыд, гнев и нетерпение. Но после того, как он вновь скосил взгляд на своего якобы наставника, молодой человек изобразил смирение. И никто из присутствующих не заметил подвоха. А помимо странников здесь находилось лишь два стражника и еще один мужчина, который, стоило путешественникам войти, поднялся со своего места за узким рабочим столом. Он подхватил свернутую в трубочку бумагу, а затем развернул ее и начал зачитывать ее содержимое. Но, похоже, он и так знал его наизусть. Рейн же скрестил руки на груди и стал постукивать пальцами по предплечью, попутно осматривая место, в котором они находились, не забывая слушать таможенника. Тот зачитывал документ, в котором говорилось о правилах, которые должны были соблюдать все гости государства. Запрещалось провозить некоторые травы, пару видов галлюциногенных фруктов и тому подобное. Прибывшие обязывались не нарушать покой местных жителей, и, самое главное, не имели права проносить магические артефакты. Если же они сами являлись магами, то у них все еще был шанс повернуть назад. Однако если их способности обнаружат во время проверки, то это будет расцениваться как вторжение и их возьмут под стражу до выяснений обстоятельств. Юноша усмехнулся про себя и подумал о том, что, скорее всего, это «выяснение обстоятельств» будет заключаться в выстреле в спину. И судя по оружию, что носил каждый из здесь присутствующих, его догадки были недалеки от правды. Конечно, магический щит защитит от первых пуль. Но что будет дальше? Юноша уже обратил внимание на то, что ружья, которые здесь использовали, отличались от тех, что он видел раньше. Похоже, фуинцы пользовались их улучшенными версиями, и потому вряд ли его защита продержится долго. Так что… это была смертельно опасная афера. И он это понимал. Но выбора не было. — Мы все прекрасно понимаем, — уверенно произнес Астре, отчего мужчина, стоявший напротив, кивнул и отступил в сторону, пропуская их к двери. Маг поднял голову и направился в следующую комнату, стараясь не тратить время на раздумья. Вместе с ним пошел и В’Соран, который следовал за Рейном и, согласно договору, молчал. Они оказались… в тюремной камере. Здесь не было ни мебели, ни окон. Стены были сделаны из прочных на вид металлических пластин, между которыми что-то сверкало в свете масляной лампы, подвешенной к потолку. Напротив них стоял мужчина с равнодушным взглядом и меткой на шее. А позади него, по обе стороны от выхода, находилось еще два стражника. Астре слышал об устройстве, которое фиксирует использование заклинаний, но в этом небольшом помещении его не было видно. Впрочем… он еще раз взглянул на стены, а если точнее — на сверкающие линии между пластинами, и уголок его губ приподнялся в легкой улыбке. Эта комната и была устройством. Что ж, это было умно. Разрушить какое-то приспособление будет проще, чем сравнять с землей все здание. А потому остается лишь надеяться на то, что план Астре сработает. Иначе это место станет их могилой. Волшебник, стоявший перед путешественниками, не обмолвился и словом. Он лишь молча смотрел на странников, а его взгляд был подернут дымкой, будто мыслями он находился далеко отсюда. Но вскоре его глаза вмиг прояснились, и он отступил в сторону, пропуская гостей страны к выходу. — Люди, — произнес он, и стражники также расступились, позволив им пройти. Рейн, не желая тратить больше ни секунды драгоценного времени, вышел из камеры. Они оказались в еще одном помещении, в котором были уже знакомые им с улицы люди, что стояли в очереди перед ними. Они рассредоточились по комнате и разговаривали с одетыми в форму людьми, которые, судя по всему, проводили стандартную процедуру опроса прибывших. Когда двое путешественников вошли сюда, все служащие были уже заняты, поэтому им сказали встать в очередь за девушкой, которую опрашивал молодой мужчина в одежде обычного стражника. Астре послушно проследовал туда, куда ему указали, не в силах привести мысли в порядок. Ему даже не верилось, что все прошло так гладко. Конечно, он на это и рассчитывал, но все же это оказалось слишком просто. — Я… я не могу! Понимаете, мне, мне нужно идти… — пробился сквозь толщу мыслей юноши голос, который будет преследовать его в кошмарах. Он резко вскинул голову и увидел перед собой до боли знакомую девушку, которая тоже его заметила, кинув взгляд через плечо. Она тут же стушевалась и вновь посмотрела вперед, на того, кто к ней обращался. — Красавица, я же говорил, что ты можешь обращаться ко мне на «ты». Но я могу повторить еще раз. Меня зовут Итан, а тебя, как мы уже выяснили, Агнесс. Так что, Агнесс, ты заглянешь ко мне вечерком? Ради тебя я постараюсь освободиться пораньше, —темноволосый стражник оперся локтями о стол, за которым сидела Кельман, и подмигнул девушке. — Я ведь послушница в монастыре, на острове жрецов. Я не могу, понимаете? — она умоляюще взглянула на собеседника, продолжая сминать между пальцев полы своего плаща. — Прошу, отпустите меня… — Да-да, я это уже слышал, — махнул рукой Итан, после чего ухмыльнулся. — Но кто из смертных не без греха, м? И тут за спиной Астре раздался смешок. Он точно знал, кому он принадлежал, и даже не стал бы впадать с вампиром в словесную перепалку из-за нарушения его образа. Сейчас он был в не меньшем удивлении, чем его спутник. Они договорились встретиться с послушницей в городе, но, дабы не давать ей слишком много времени на совершение очередной глупости, заклинатель не стал отпускать ее далеко от себя. Она стояла впереди них, а потому давно должна была пройти таможню. И прошла бы, если бы не этот… Итан. Маг и не предполагал, что кому-то может понравиться столь своеобразная девушка. Но факт оставался фактом, и с этим нужно было что-то делать. — Ладно, я понял, ты не в настроении, — вздохнул стражник, после чего хитро прищурился. — Но, я надеюсь, это не продлится долго. В прибрежном районе есть таверна «Бриг». Я там частенько бываю. Заходи как-нибудь вечерком, и я составлю тебе прекрасную компанию. Агнесс удивленно посмотрела на собеседника, а потом неловко кивнула, не зная, как помягче сказать, что ноги ее в этой таверне не будет. — Пошлина за въезд, — спокойно произнес юноша, протягивая раскрытую ладонь девушке, отчего та крупно вздрогнула и начала спешно искать заранее приготовленную монету по своим карманам. Судя по ее рваным движениям, она очень сильно волновалась. И не потому, что не была готова заплатить за въезд. Как раз наоборот, они заранее обговорили это с юношей. Вот только… Агнесс зажмурилась, чувствуя на себе взгляд изумрудных глаз, прожигающих спину. И ее щеки стали стремительно покрываться румянцем. А все потому, что она вспомнила одну очень неловкую сцену на корабле, когда они втроем обсуждали план по прохождению крепости.

***

— И еще кое-что, — Рейн поправил свою повязку на глазу и косо взглянул на неожиданную попутчицу, — не забудьте заранее приготовить деньги за въезд. От вас, Агнесс, требуется всего лишь вести себя естественно, поэтому лишних волнений лучше избежать. Послушница тут же кивнула и сразу же решила выполнить указание юноши, который стал о чем-то тихо переговариваться с Артисом. После того, как она увидела столь, казалось бы, приятного молодого человека в гневе, ей вообще перехотелось ему перечить. Конечно, Аконит с самого начала их знакомства нашептывал ей на ухо, что он лицемер и что эта улыбка — всего лишь маска. Но до тех пор, пока Кельман сама в этом не убедилась, она не понимала, насколько дракон был прав. Правда, это ее уже не так сильно волновало. Стоило ей вспомнить сына последнего главы рода Рейн, как даже такая как она, никогда не отличавшаяся сообразительностью, все поняла. Он был в беде, и, похоже, угроза, нависшая над ним, заставляла его врать. Скорее всего, он сам не в восторге от этого спектакля, но у него просто нет выбора! Именно поэтому девушка обратилась к жрецам с просьбой отправить ее вместе с ними. Она хотела помочь Финни. Нет, она хотела помочь Астре. Монахи же на удивление легко согласились. Они быстро придумали ей предлог, которым была острая нужда монастыря в некоторых изданиях, что хранились лично у Джокера, и отправили ее следом. Теперь у троих путников будет несколько месяцев, чтобы тщательно все обсудить. Агнесс очень надеялась, что юноша сможет открыться ей. А она в ответ постарается хоть чем-то помочь. Пока нужно было просто его не злить. Именно с такими мыслями Кельман искала в своей походной сумке мешочек с деньгами. Пока не дошла до ее дна. Она замерла с нечитаемым выражением лица, не веря, что могла так сильно ошибиться. Она вновь перерыла все содержимое, но даже после этого не нашла искомого, из-за чего высыпала свои вещи на пол, надеясь, что она просто невнимательная. Но, как бы послушница не старалась, а маленького мешочка, что положила ей на стол Мария, здесь не было. Наверное, вся проблема была в том, что он остался лежать там, куда монашка его положила. — Что-то не так, Агнесс? — девушка окаменела, медленно поднимая голову и встречаясь взглядом с потемневшим изумрудом, похожим на луг во время грозы. Рейн стоял прямо над ней, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову. На его лице висела легкая улыбка, а выражение лица было обманчиво-ласковым. Кельман кинула взгляд в сторону и увидела вампира, что сидел в расслабленной позе с довольной улыбкой, наблюдая за представлением. Похоже, грядущее смертоубийство его вполне устраивало. Агнесс испуганно сжалась в комочек, понимая, что ее никто не спасет.

***

В конечном итоге, маг дал ей нужную сумму. Но с таким видом, будто он, по меньшей мере, спас всю ее семью. Но, судя по тому, что ей сообщил дракон, а точнее по тому, что ящер прочел в мыслях юноши, это она еще легко отделалась. Поэтому сейчас, вынув злосчастную серебряную монету из кармана, она облегченно вздохнула, радуясь, что хотя бы ее не потеряла, и протянула Итану. Однако тот неожиданно сжал руку девушки и накрыл ее ладонь своей, заставив путешественницу покрыться мурашками с ног до головы. — Будем считать, что я сегодня угостил тебя. Купи себе все, что пожелаешь, — он прижал девичью руку к ее же груди, отчего та замерла в изумлении, и кивнул на выход, не отрывая при этом от нее взгляда. — А теперь иди. Боюсь, что еще немного, и меня начальник стражи на кол посадит. Послушница, которая впервые увидела такое к себе отношение со стороны мужчины, заторможено кивнула, а затем направилась к выходу. Ей было очень неловко и даже страшно, отчего до нее не сразу дошло, что с нее не взяли денег. Астре наблюдал за этой сценой с вопросительно поднятой бровью, но лишь покачал головой и подошел к Итану, который даже толком не обратил на них внимание. Даже то, что новые гости Фуина были с ног до головы покрыты мукой, ускользнуло от мечтательного взгляда стражника. Он явно пребывал в своих мыслях, отчего бездумно задавал выученные наизусть вопросы. Впрочем, Рейн был этому очень даже рад. Похоже, эта девчонка все же может приносить им не только проблемы. Отвлекла внимание стражника, еще и деньги сэкономила. После последней покупки у путников их было столько же, сколько в Арвиде сострадания. Правда, пошлина за ее вход вообще не должна была… — Простите! — Агнесс врезалась в Итана и вложила ему в руку серебряную монету. — Это… неправильно. Возьмите, прошу. Возьмите. А затем она унеслась в закат, оставляя всех троих с чувством полнейшего смятения. Хотя нет, у одного из свидетелей этой картины было другое чувство. Имя ему было «жажда крови». — Мы можем идти? — спросил Астре у стражника с по-прежнему идеальной маской на лице, которая скрывала под собой желание отправить верную последовательницу Невы к Богине на аудиенцию. Благо, стражник пребывал в том состоянии, когда у него можно было бы спросить даже про то, пользуется ли он магическими артефактами, и получить положительный ответ. Поэтому, увидев его кивок, странник кинул на стол две серебряные монеты и направился к выходу. Он очень надеялся, что на сегодня сюрпризы закончились. Но, судя по всему, он ошибался. Потому что В’Соран вместо того, чтобы молча пройти мимо Итана, остановился рядом с ним и сверкнул насмешливыми рубинами, после чего язвительно улыбнулся: — Единственный вариант, когда девушка действительно говорит вам «нет» — это когда она возвращает вам деньги. И от этой фразы маг понял, что Фаю — все же прекрасное место. Ведь если привязать что-то тяжелое к ноге одного не умеющего держать язык за зубами вампира и скинуть его в воду, пока они будут идти по мосту к острову Фуин, никто не заметит брызги на воде. Слишком высокая крепость. А затем светловолосую голову посетила мысль о том, что когда стражник придет в себя, Астре уже не сможет исполнить задуманное по причине взятия путников под стражу, после чего он мгновенно оказался рядом с Артисом, схватил его за руку и также быстро исчез за дверью, что вела к выходу из порта. Благо, тот даже не сопротивлялся, молча следуя за Рейном и смотря куда-то вниз. Лишь удостоверившись, что до не очень умного молодого человека не дошел смысл этих слов, иначе путешественников бы точно ждала виселица, маг остановился, стараясь перевести дух и успокоиться. Они стояли посередине широкого каменного моста, который был похож на длинный коридор. Над их головами был потолок с непонятными узорами, которые, скорее всего, иллюстрировали какие-то фрагменты истории государства Фуин. Под ногами были белые блоки, за которыми скрывались метры пустоты. Откуда-то снизу были слышны всплески волн, ударявшихся о высокие колонны, которые поддерживали мост. В стенах были окна, представлявшие собой простые арки. И за ними, вдалеке, были видны высокие скалы, а также крыши ветхих домов, которые скрывались на границе горизонта. Они смогли это сделать, смогли пробраться сюда. Конечно, без просчетов не обошлось. И главным недочетом плана юноши были его спутники. Он был крайне недоволен их поведением, но почему-то ему казалось, что будь он один, все прошло еще хуже. Может потому, что в случае провала некому было бы прикрыть его спину? И эта мысль, въевшаяся в подсознание за годы одиночества, не дала бы ему даже спокойно вдохнуть? Глупость. Даже сейчас никто не поможет ему, если его план провалится. Агнесс просто наивная девочка, которая будет играть в благодетельницу до тех пор, пока ее жизни ничего не угрожает, чтобы потом сбежать. Потому что таковы все люди. Никому нельзя доверять. Никому. Даже… Рейн вздрогнул, когда, непроизвольно сжав руки в кулаки, ощутил прохладу. Ощутил чужую руку в своей. Он рывком развернулся, а после застыл, не в силах пошевелиться. Ветер, пробирающийся сквозь окна, подхватывал алые пряди, слегка подбрасывая их и играясь, словно ребенок. Мимо проходили торговцы, путники, стражники. Все куда-то спешили, не замечая двух людей, застывших в этом потоке. А Астре не замечал их. Потому что, словно завороженный, смотрел в кровавые омуты напротив, которые, не отрываясь, смотрели в ответ. Их руки были соединены, и юноша даже не мог вспомнить, когда это случилось. Кажется, он схватил вампира, когда тот начал насмехаться над Итаном. И, боясь разоблачения, так и протащил его половину моста, даже не заметив это. Он, тот, кто уже пару лет вздрагивает от чужого прикосновения, не заметил этого? Не может быть. В’Соран лишь продолжал смотреть на наследника семьи Рейн, не говоря ни слова. Его взгляд не был холодным или теплым, осуждающим или понимающим. Он просто смотрел. Будто бы безмолвно напоминал о своем присутствии. О том, что здесь и сейчас стоит рядом. Стоит за его спиной. Хлесткий звук стал оглушающим в тишине, что коконом окружила их. Взгляд изумрудных глаз стал привычно холодным, а рука, которую он только что отбросил, повисла в воздухе. — Прошу прощения, — спокойно произнес он, после чего развернулся и направился вдоль по мосту. Никому нельзя доверять.

***

Там, на корабле, они заранее договорились с Кельман, что встретятся в ближайшей к порту таверне. Поэтому сейчас Астре именно туда и направлялся, размышляя о том, что, похоже, он не прогадал, сделав ставку на некомпетентность здешних магов. Как он понял по рассказам жрецов, остров которых ближе всего находился к этому государству, с самого его основания здесь толком не было магических ресурсов. Кристаллы, места с особым скоплением энергии, травы, магические животные и тому подобное не были сильной стороной Фуина. А магические школы, которых и до введенного запрета можно было по пальцем посчитать, обучали, максимум, основам. Поэтому вряд ли что-то сильно поменялось за это время. Из-за этого с Агнесс не должно было возникнуть никаких проблем. Она обладала способностями к волшебству, но мана в ней была подобна каплям росы. Рейн, которого с детства обучали заклинаниям и чей род славился сильнейшими магами, и то с трудом ощутил это. Поэтому, как он и предполагал, она без проблем прошла проверку. А ее дракона и вовсе не смогли ощутить, так как его магия была за гранью человеческого понимания. С ними же это не сработало бы. Как бы слабы ни были колдуны в этой стране, а не ощутить опытного заклинателя и вампира, чье тело действует лишь благодаря магии, на близком расстоянии было просто невозможно. Без использования обрядов подавления ауры, конечно. Которые, к сожалению, засекло бы устройство. Поэтому Рейн довольно долго думал о выходе из этой ситуации. Пока случайно не увидел торговца, что продавал двимерит. Металл, что не проводил магию. Он не только не поддавался воздействию заклинаний, но и не пропускал сквозь себя ауру. Так что если бы они облачились в доспехи, сделанные из из него, проблем бы не возникло. Вот только мало того, что этот металл стоит баснословных денег, так и в порту его явно отличат от любого другого. Поэтому открыто его использовать было нельзя. Но это не означало, что возможности не было совсем. Астре не был уверен, что это сработает, ровно до того, как они купили по дешевке обрезки двимерита, сточили их в труху и посыпали получившимся порошком сережку, которую он носил. И, о чудо, по ощущениям она вмиг стала обычной безделушкой. Юноша больше не ощущал магии, исходившей от нее. А значит, в порту тоже не ощутят. Потому стоило лишь посыпать себя подобным порошком, и можно было смело идти на проверку. Вот только двое странников, обсыпанные непонятным веществом, вызвали бы вопросы. Но в этот раз им очень повезло, потому что в порту острова жрецов путник увидел торговца с мешками муки. А один из видов двимерита был именно белого цвета. Он стоил больше, но зато не оставалось сомнений, что это сработает. На пару слитков ушла большая часть награды за поимку сектантов, именно поэтому они сейчас были в затруднительном финансовом положении. Но зато они оказались здесь. Так что оно того стоило. Дальше понадобилась лишь ловкость рук. Необходимо было подрезать веревки, чтобы они продолжали держаться, но от толчка лопнули бы, а после дождаться нужного момента и одновременно с мукой высыпать на себя двимерит. Чтобы не возникло подозрений, Астре выбрал образ последователей учения Куи. Они были воинами, никак не связанными с магией, но при этом их способности были чем-то на нее похожи. При этом они не сражались с помощью грубой силы, отчего от природы худощавый юноша сошел бы за ученика этой школы. По крайней мере, он сделал такой вывод из книг о данных воителях, которые он одолжил в библиотеке монастыря. В конце концов, сам он мало что знал об этом. Оставшиеся деньги ушли на покупку ханьфу с рынка. Конечно, они были ненастоящими, поэтому наследнику аристократического рода пришлось просидеть всю ночь с иголкой и ниткой, пытаясь сотворить из их одеяний что-то похожее на то, что изображали в книгах о народе Хань. По легендам, это учение придумали именно они. Благо, некогда ему приходилось часто заниматься подобным. Или он учится рукоделию, или ходит голый — выбора ему тогда особо не давали. Последним штрихом в этом спектакле были их роли. Чтобы всполошить народ и отвлечь от поблескивающей на солнце «муки», необходимо было сыграть кого-то достаточно вспыльчивого. Поэтому главную роль маг взял на себя. От Артиса же требовалось всего лишь молча смотреть вдаль да вовремя махнуть мечом. Молодой человек не был уверен, что тот умеет убедительно врать, отчего и дал такое простое поручение. Но даже его мертвец не выполнил. Учение Куи было сродни учению монахов: эти воины черпали свою силу из самосовершенствования, доводили тело и дух до идеала. Поэтому любые мирские пороки были запрещены, в том числе и женщины. Из-за этого фраза, сказанная стражнику якобы наставником этой школы, была абсурдна до невозможности. В конце концов, они видели женщин только на картинках, так что нельзя было говорить о знании их характеров. Потому-то Рейн все думал, как бы вновь поднять эту тему, обходя при этом момент с моста. Впрочем, В’Соран все решил за него. После того, как мужчины в ближайшем переулке отряхнули свои одежды, а затем умыли лицо с помощью колодезного рычага, расположившегося на улице, мертвец обратился к своему спутнику. — Господин Финниан, вы чудесный актер. Кто же вас этому научил? — спросил он, пока они шли вдоль пустующей улицы прибрежного города. Сгущались сумерки, отчего вокруг не было практически никого. — Что вы, это не так. Просто это вы, месье В’Соран, неспособны даже помолчать некоторое время, — драгоценный камень в левом глазу юноши блеснул в полумраке подобно лезвию готового к бою клинка. — Вы все еще переживаете из-за этого пустяка? — усмехнулся Арвид и заправил за ухо пряди распущенных алых волос. — Ах, пустяк. Что же, раз вы считаете это мелочью, я, пожалуй, не смогу это оспорить. У каждого свой взгляд на мир, — спокойно произнес Астре, и на мгновение в его голосе проскользнули мягкие нотки. Он говорил так, будто поучал ребенка, — Но тогда, не сочтите за грубость, примите и мой взгляд на «мелочи». Лично я считаю, что помолчать несколько часов — это самое простое, что может потребоваться от нас в этом жестоком мире. И раз вы не насладились тишиной в порту, я помогу вам молча продолжить созерцание красот этой страны. По улице разнесся щелчок пальцев, а Рейн остановился и перевел взгляд на своего собеседника, ласково улыбнувшись. — Вы согласны со мной, месье В’Соран? — и когда тот, попытавшись ответить, столкнулся с таким интересным нюансом, как неспособность разомкнуть собственные губы, Астре слегка сощурился, позволяя насладиться отражением в изумрудных глазах. — Я в вас не сомневался. Он вновь продолжил идти в сторону таверны, даже не обратив внимания на то, что его спутник остановился, непонимающе коснулся своих губ и почувствовал, как при попытке открыть рот силой по его губам начинает течь кровь. Столь простое заклинание обыватели не отличат от техники Куи. Какая… предусмотрительность. Впрочем, для нежити это не проблема. Даже если он разорвет губы в клочья, они совсем скоро заживут. Поэтому когда В’Соран уже было коснулся своего рта заострившимися когтями, он остановился и уставился в спину уходящего юноши. Он легко справится с этим заклинанием, но… стоит ли оно того? Он уже видел Рейна в деле, отчего пока что не мог понять, сможет ли он его победить даже в честном бою, что уж говорить о тех странных демонических силах. Да и сражение с ним не входило в его планы. Пока что. Вздохнув и даже не заметив этого очередного бесполезного для нежити жеста, Арвид оставил попытки разрушить чары и направился следом, понимая, что у него еще будет шанс поквитаться. Ведь его главное оружие далеко не магия и когти, а слова. На них этот своенравный молодой человек реагирует даже сильнее, чем на боль. А путь им предстоит долгий. Когда они зашли в первую попавшуюся на пути таверну, они и правда увидели там Агнесс, что сидела за одним из столиков и грустно ковырялась пальцем в столешнице. Но стоило ей заметить уже знакомую пару путников, как она тут же оживилась, подскочила к ним и начала нарезать вокруг круги. Видно, она совсем забыла, что только что по собственной воле лишила их серебряника. А вот юноша ничего не забыл, отчего спокойно прошел к хозяину сего заведения, что отчитывал какого-то парнишку за то, что тот не убрал одну из комнат. Не обращая внимание на девушку, он положил на стол перед мужчиной несколько медных монет. — Две комнаты на одну ночь, — коротко произнес он, после чего дождался, пока тот посчитает монеты и выдаст им ключи, а затем кинул один в руки молчащего вампира. Он как-то даже не заметил, что стал распоряжаться их общими деньгами. Наверное, это началось с того, что жрецы выдали им одну награду на двоих. Впрочем, это было уже неважно. Хозяин таверны, являвшийся еще и отцом того мальчика, которого он только что ругал, приказал тому отвести гостей к комнатам. Тот послушно побежал на второй этаж, однако даже не смотря на последовавших за ним мужчин. — А… простите. А я?.. — растерянно донеслось сзади, отчего Астре все же остановился, посмотрел на послушницу и равнодушно пожал плечами. — У тебя есть серебряная монета. — Но ведь… я отдала ее в порту. — Что ж, тогда можешь ночевать там. А затем он скрылся на втором этаже, оставив девушку в полной растерянности. Артис же посмотрел в ее сторону и все же сжалился, отчего даже махнул ей на прощание рукой. И ушел вслед за Финни. Когда же мальчишка привел их к двум соседствующим комнатам, Астре со вздохом спросил у него: — У вас есть какая-то работа в таверне, которую можно поручить женщине? — Ну, нужно убраться в двух комнатах, помыть коридор, постирать белье, приготовить ужин, — стал перечислять парнишка, зажимая пальцы, после чего с грустным вздохом закончил, — много чего, в общем. — Предложи этой девушке, что была со мной, помочь вам, она согласится. А взамен дайте ей комнату на ночь, любую. — Я поговорю с отцом, — просиял тот, аж заулыбавшись от мысли, что все это придется делать не ему. — Он должен согласиться. Спасибо! Он убежал обратно, а Рейн, встретившись взглядом с насмешливыми рубинами, вновь мягко улыбнулся путнику. — Хотите что-то сказать? — судя по потемневшему взгляду Артис хотел, в частности упомянуть такую очаровательную доброту к послушнице, но по-прежнему не мог произнести ни слова. — Вот и прекрасно. И точкой в этом разговоре была закрытая перед носом вампира дверь. Астре слишком вымотался за этот день, чтобы найти в себе силы на еще хотя бы одну колкость. Потому он прямо в одежде упал на жесткую кровать, которая показалась ему мягче перин, на которых он когда-то давно спал в родовом поместье семьи Рейн. И стоило ему прикрыть глаза, как он провалился куда-то в темноту, надеясь, что кошмар ему приснится хотя бы под утро.

***

— Почему ты бросил меня? Почему не помог? Ты ведь все видел. Ты мог меня спасти. Знакомый голос, до боли знакомое лицо. Белоснежные волосы, спадавшие на плечи, и яркие, незабываемые глаза, которые некогда с любовью смотрели на него. Его мать была очень красивой женщиной. Но сейчас, сейчас она его пугала. Сейчас он сделал бы все, чтобы не видеть этого лица. Он готов был умолять, чтобы она ушла. — Мама, я… Это его голос? Почему он такой беспомощный? Почему такой слабый? А когда он был другим? — Я… Ледяные руки хватают его, сжимают так сильно, что, кажется, он слышит треск костей. Могильное дыхание обжигает кожу. А ее лицо с прогнившей, отслаивающейся кожей — единственное, что он видит. — Погибла из-за тебя! Крик, а после — удар. Его выталкивает из пучины кошмара, и Рейн соскакивает с кровати, пока его дыхание старается успокоиться, а зрение — проясниться. Перед его глазами бушевало пламя. Ничего не понимая, он протирает глаза, пытаясь отогнать остатки сна. Но когда юноша вновь смотрит вперед, в окно, что находилось напротив кровати, он понимает, что ему не привиделось. За окном все объято огнем. Прибрежный город… горит. Он не тратит времени на спуск по лестнице, это глупо, если огонь уже подобрался так близко. Астре распахивает окно, отталкивается ногами от подоконника и выпрыгивает в него, после чего приземляется на ноги и тут же прокатывается по земле, чтобы ослабить удар. Уж чего, а ловкости у него всегда было не занимать. А вокруг был настоящий праздник демонов. Здания загорались одно за другим, рассеивая тьму безлунной ночи, пока по улице бегали местные жители, пытаясь безуспешно потушить огонь. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то звал на помощь. А впереди, там, где расположилась городская площадь, в небо поднялся столб огня. А затем еще один, и сразу после — третий. Пламя пожирает здания, постепенно охватывая все новые и новые строения. Но заклинатель смотрит не туда. Он смотрит в центр площади, где, построившись в круг, стоят люди в капюшонах, под ногами которых сияет магическое поле. И из горящих красным цветом символов на земле вырывается огонь, чтобы наброситься на очередное здание. Астре не успевает ничего понять, как вдруг один из этих незнакомцев резко поднимает голову. И нет, он не скользит взглядом по улицам. Он смотрит конкретно в одну точку. Чужие глаза, горящие чарующим голубоватым сиянием, встречаются с изумрудом, в котором отражается пламя. Этот человек смотрит на него.