Августа – чернобурая лисица

Глава 6 Бурелом не бывает сплошным, если первым пустить кабана       На фоне скандала с Помфри, то, что Перси Уизли не вернулся в Хогвартс после выходных в Пруэтт-меноре, заметили не сразу. Его старшие братья молчали, а декан, даже после снятия с должности заместителя директора на подопечный факультет обращала не больше пары процентов своего внимания. Тревогу забил Флитвик, единственный из учителей, кто вел журнал посещаемости.       На требование директора Дамблдора вернуть мальчика в школу лорд Пруэтт ответил, что дела рода неподотчетны школьной администрации и находятся в ведении Визенгамота. Вот тут-то Дамблдор и взгрустнул, так как сам забил квоту Собрания по экстренным вопросам до конца сентября. Единственным вариантом действий оставался ритуал принудительного призыва ученика, к которому крайне редко прибегали даже в период гонения на ведьм, чтобы спасти попавших в беду юных колдунов, ведь он требовал слишком больших затрат магии как замка, так и его наместника и деканов. Альбус думал недолго и, немного изменив схему потоков, привлек к ритуалу Минерву. Ведь как не посмотри, ее вина была бесспорной, значит ей и нести основную нагрузку.       Призыв сработал, но вместо Перси Уизли к порогу школы явился разъяренный лорд Пруэтт.       На стихийный митинг в кабинете Дамблдора Билли попал в качестве последнего довода директора, как старший сын Молли и Артура Уизли, которых на разбирательство не пропустила защита школы. И, хотя Уильям и посчитал прослушанный диалог весьма интересным, но последующая мигрень и магическое истощение, наступившие вследствие наложенного директором Хогвартса и не сработавшего на юном главе рода Уизли Обливиэйта, подпортили впечатление и добавили юноше жажды мщения.       Зрелище, свидетелем которого оказался шестикурсник Гриффиндора стало для Билли своеобразным жизненным рубежом и поводом с чистого листа составить собственное мнение об известных событиях и личностях, отбросив прочь суждения родителей и общественное мнение.       Как ни пыжился хозяин кабинета, но тон в разговоре, а точнее скандале, совмещенном с выволочкой, на которые был горазд старый ворчливый лорд, задавал именно гость.       - Пруэтт, ты должен…       - Я тебе ничего не должен. Это за тобой накопилось долгов. – Едко перебил Дамблдора высокий старик в красном бархатном камзоле, тыча в него согнутым указательным пальцем левой руки, правую держа на рукоятке волшебной палочки, выглядывающей из кармана. – Ты обманул мое доверие, задурив головы моим детям. Единственного годного для принятия наследия внука я тебе не отдам.       - Мог бы вернуть в род Молли. – Не смог сдержаться Альбус, памятуя регулярные жалобы матриарха Уизли на безденежье и магическую слабость младших детей.       - Альбус, ты – дурак и неуч, или меня считаешь таковым?! – И лорд древнейшего чистокровного рода Пруэтт смерил непривычного к столь непочтительному обращению Верховного чародея уничижительным взглядом. – Преступнице и предательнице крови в роду Пруэтт не место, как и ее вырождающемуся потомству.       - Уизли – не предатели крови, это всё наветы и предрассудки. Молли и Артур, как и Гидеон с Фабианом – верные борцы за дело Света. И как отец, ты должен уважать их выбор. –  Директор хотел произнести эту фразу пафосно, но под ледяным взглядом Пруэтта получилось не слишком удачно. И Альбус не удержался и добавил привычную по старым временам шпильку, что всегда выводила из себя гордого лорда.  – Тем более, в моей власти слегка подпортить репутацию наследников благородного рода.       - Благодаря тебе Розенкранц и Гильденстерн Гидеон и Фабиан мертвы. – Рыкнул вспыльчивый старик, но тут же одернул себя, чуть более внимательно вглядевшись в своего визави. – Не думай, что я забыл, как к окончанию Хогвартса их лояльность была далека от интересов семьи. Перси ты не получишь, я забираю его на домашнее обучение. А если ты, старый сатир, начнешь пердеть против ветра, то и я молчать не стану, и постараюсь утопить тебя в той куче дерьма, из которой ты берешь материал для помазания своих адептов.       - Ты пожалеешь. – Сквозь зубы процедил Великий Светлый закрывшейся за лордом Пруэттом двери, и кинул заклинание забвения в ошарашенного такими откровениями подростка. – Билли, мой мальчик, ты видел, как высокомерный лорд насмехался над родственными чувствами твоей семьи, но я пообещал ему ответные меры в Визенгамоте, он не нашелся с ответом и убежал. Иди в башню Гриффиндора, ты устал.       Восстанавливался юный Уизли почти сутки, так что письма лорду Пруэтту и леди Лонгботтом Билл и Чарли сочиняли вместе уже в субботу. Деду, не умея извлекать воспоминания, Уильям подробно описал последовавшие за его уходом события, добавив, что мать так просто не отступится. Леди Августе, кроме рассказа о похищении Перси и его последствиях, включая попадание декана МакГонагалл в больничное крыло, Чарльз сообщил, что Нимфадора Тонкс, дочь Андромеды, средней сестры Блэк, в школе так и не появилась, а декан Спраут, со слов однокурсников из Хаффлпаффа, в первых числах сентября была очень расстроена и даже плакала. Ричард Стоун и Хьюго Свамп под благовидными предлогами опросили своих однокурсниц и узнали, что мадам Спраут поведала девочкам о несчастье с Нимфадорой, но те помнили, что в конце прошлого учебного года Дора стала совсем невыносима, задирала нос и бросала намеки, что де она – наследница Блэк и все должны перед ней преклоняться.       Августа отнеслась к докладу детей весьма серьезно. На разведку по следам Тонксов было направлено трое шпионов. Оказалось, что пропала не только Нимфадора, но и ее мать – Андромеда. Теодор Тонкс вел себя как веселый холостяк, через день приводя в семейный коттедж разбитного вида маггл.       Отловить и допросить неверного мужа не составило труда. Со смертью Андромеды, завязанные на нее охранные чары на домике, стали слабеть. Тед знал немного, но был уверен, что «темные» твари его кинули, как только нашли лазейку к своему наследству. В то, что вернутся и поделятся, он, проживший с принцессой Блэк шестнадцать лет, не верил. А если и вернутся, то исключительно, чтобы добить и смыть позор родства с грязнокровкой. Вот и кутил, не особо рассчитывая на долгую и счастливую жизнь. Почистив память, от него отстали. Как маг он был полной посредственностью, да и должность в министерстве занимал незначительную. Семья жила на доходы с продажи девичьих драгоценностей и прочего ценного имущества, прихваченного рачительной Андромедой из отчего дома перед побегом. ***       К повторному набегу на Блэк-хаус Августа готовилась не первый год. Подсмотренные в первое посещение характеристики родового алтаря Блэков были всесторонне изучены, а ритуалы рассчитаны и пересчитаны. Денеб заучил четыре варианта воззваний, в зависимости от ситуации, попутно выучив латынь до уровня современного английского. Блэки предпочитали вести ритуалы на этом мертвом языке, впрочем, как и большинство британских магов, пришедших на острова между нашествиями римлян и Вильгельма Завоевателя.       В состав экспедиции были включены Август Руквуд и Ланс Свенсен, как личные вассалы леди-регента рода Блэк, это если не считать ее саму и младшего внука. Парализованные тела двух жертвенных садистов-сутенеров из борделя для извращенцев-педофилов на задворках Лютного принес Ланс, он же и транспортировал оные вслед процессии. Заходить опять пришлось с черного хода с Гриммо, но Денеб на этот раз топал ножками и коридор вел себя не в пример спокойнее. Хотя, все старались держаться друг к другу как можно ближе.       Подвал встретил вспыхнувшими на стенах коридоров факелами и отсутствием пыли. На скамье возле купальни двумя стопками лежали женские вещи, подтверждая версию о неудачной попытке мародерства дамами семьи Тонкс. В сам ритуальный зал Августа входила, держа Денеба за руку, вассалы застыли в проходе, не торопясь пересекать расписанный рунами порог, но и, не позволяя закрыться двустворчатым дверям.       Рунный круг в центре зала еще светился, но высохшие до состояния мумий женщины были однозначно и окончательно мертвы.       Окинув комнату внимательным взглядом, Августа скомандовала внуку:       - Вариант номер два.       - Жадные дуры. – По-стариковски, явно копируя кого-то из взрослых, вздохнул мальчик. – В склеп таких – себе позор. – И поманил пальчиком связанных смертников.       Леди Лонгботтом тем временем ползала на коленях, дорисовывая на полу необходимые символы.       Юный наследник Блэков аккуратно переместил беспалочковой магией парализованные тела жертв в намеченные точки, сам заняв центральное место. А, дождавшись кивка бабушки, затянул катрен завершения ритуала жертвоприношения. За ним следовало воззвание к сердцу дома, об отмене всех установок и приказов Вальбурги Блэк и согласования всех прочих приказов и установок с наследником рода и его регентом.       Вихрь магии промчался по залу, выметя мусор, заставив покачнуться вассалов и, через распахнутые двери пошел гулять по особняку. Денеб, проводив его взглядом, плюхнулся попой на каменный пол. Он бы и вовсе завалился навзничь, но как будущий лорд сперва посмотрел на бабушку. Леди Лонгботтом была бледна, но твердо стояла на ногах. Внук подполз к ней, не в силах подняться на ноги и прошептал:       - У нас получилось. Я чувствую.       - С тобой все в порядке? – Спросила Августа, внимательно оглядывая мальчика и на ощупь доставая из кармана пузырек с укрепляющим зельем.       - Было больно, когда кусал злой чёрный, но я терпел, и он стал добрым и лизал. – Тут малыш отнял от пола ладошку и показал затягивающиеся на глазах глубокие раны от зубов, чьи отпечатки наводили на мысли о собачьей или волчьей пасти чуть не насквозь прокусившей детскую кисть и запястье. – А потом он ткнул носом в мой лоб, и я упал. И теперь я устал и не могу встать.       Убрав в карман пустой флакон, леди Лонгботтом улыбнулась внуку: – Ты – молодец. Настоящий наследник древнейшего рода. – И наклонившись, подхватила мальчика на руки.       Следуя по коридорам и лестницам просторного, но мрачного дома, Августа поражалась, насколько чрезмерно родовое гнездо Блэков было напичкано чарами многочисленных предыдущих хозяев особняка. Леди-регент двигалась почти, что в трансе, получая через дремлющего внука образы запросов дома и мысленно отвечая на них. Еще на выходе из подвала, Ланс подхватил ее под локоть и направлял движение, а перед лестницей на второй этаж и вовсе пересадил Денеба себе на предплечье, теперь уже через свой локоть прижимая руку Августы к ладошке юного Блэка.       Еще недавно смертельно опасные, теперь все лестницы Блэк-хауса стелились ей под ноги, а двери открывались мысленным приказом. Все ловушки и барьеры Вальбурги были рассчитаны на умелых захватчиков или непризнанных и прочих отверженных из рода Блэк. Вот только Денеб был законным наследником и действовал сам, по своему усмотрению, хоть и был пяти лет от роду. И с собой он привел регента рода и его личных вассалов.       Комната за комнатой Блэк-хаус распахивал свои двери для новых хозяев.       Гобелен Блэков занимал всю стену весьма просторной комнаты с неожиданно низким потолком. Вот только выглядел родовой артефакт непривычно тускло и пыльно, да и пятен и подпалин на нем было в избытке. Из последних поколений  испорчены оказались портреты Сириуса и Андромеды, Альфарда, Мариуса, неизвестной Лариссы и Цедреллы, вышедшей замуж за Септимуса Уизли. На общем фоне среди более древних родичей, вышедших или вошедших когда-то в клан Блэков, черными кляксами выделялось еще с  дюжину неизвестных имен. Рамка с Денебом светилась серебром и располагалась неподалеку от Беллатрикс. Вот только путало картину отсутствие портрета самой Августы и клубок нитей, что тянулись, но не дотягивались до Родольфуса Лестрейнджа. Из Поттеров, на первый взгляд, были представлены только Чарльз и Дорея, в девичестве Блэк, чей единственный сын умер до поступления в Хогвартс. Но возле профиля Чарльза наблюдалась пара прожогов, не дающая рассмотреть его ближайшую кровную родню.       Пока Августа и ее спутники раздумывали над тем, как восстановить испорченный гобелен, проснувшийся и заскучавший  Денеб протянул руку с не до конца зажившими ранами, и мазанул по нему сукровицей. Результатом стал закономерный отток магии наследника, восполнить который постарались вассалы рода, надрезав ладони и напрямую подавая манну через ток крови. На четверть часа взрослые оказались заняты оказанием помощи юному магу. И лишь утвердившись в том, что малыш просто спит, восстанавливая потраченное, все вновь вернулись к изначальной задаче.       Но оказалось, что за прошедшее время гобелен очистился и засиял, как ему и положено. Данные на нем обновились: ветви Альфарда и Андромеды засохли, от Лариссы и Мариуса шла череда сквибов, под портретами Регулуса и Нарциссы появились даты смерти, а Сириус, судя по потрескавшейся рамке с ржавыми пятнами, был не просто поражен в правах, но практически являлся предателем крови. От покойных Цедреллы и Септимуса Уизли отходило целых пять веток, две из которых (старшие дочери) засохли, а три (сыновья) представляли собой плохоразличимые покрытые трещинами портреты в красно-коричневых рамках, свидетельствовавших об окончательном закреплении в семье Уизли проклятья предателей крови. Образы младших детей Артура были размыты и их контуры пестрели теми же цветами, что и у старшего поколения. Исключением являлись трое старших детей единственного давшего потомство отпрыска сошедшего с ума Септимуса. Рамка вокруг портрета Уильяма сверкала золотом главенства над родом, линии от Молли и Артура были разорваны, а связь с предками шла через Цедреллу, второй нитью уходя за пределы гобелена. Медальон Чарльза и вовсе крепился только к старшему брату, демонстрируя регалии признанного наследника. Персиваль пока что Уизли был связан с Биллом и Цедреллой, но его портрет отчетливо сместился в сторону и лента, идущая от него, явно указывала, что тот вот-вот войдет в род Пруэтт полноценным наследником.       От Беллатрикс шла ровная линия кровного родства к наследнику Блэков Денебу. Чуть более тонкая нить соединяла мальчика с Френком, тогда как Августа была связана с младшим внуком двойным канатом отливающим серебром и золотом. Вместе с леди-регентом на гобелене Блэков появились и ее сыновья, и старший внук. И если для Руквуда не являлось тайной существование и происхождение Торстена Лонгботтом-Ларсена, то для Свенсена наличие у его нынешнего патрона сына от бывшего командира стало настоящим шоком. Леди Августу Ланс уважал, как сильную и мудрую ведьму и боготворил как справедливого и милосердного сюзерена. Но и к Ульриху Нотту за десятилетия службы под его началом Свенсен проникся не только опасливым благоговением перед его запредельной силой, но и уважением за стойкость в преодолении трудностей и верность своей дружине. Ланс припомнил, что незадолго до своей смерти Белый демон искал в Лютном какую-то немку и несколько раз наведывался в родовой замок, возвращаясь оттуда измотанным и недовольным. Были ли эти события связаны с рождением Торстена, норвежцу только предстояло узнать. Во время опасной вылазки, не время предаваться сторонним размышлениям. И пусть опытный майор и не показал внешне своего изумления, но и он и Августа понимали, что с сегодняшнего дня в их отношениях что-то изменится. И если Ланс планировал тщательно обдумать ситуацию после возвращения в поместье, то леди Лонгботтом поставила себе в задачи внимательно наблюдать за вассалом.       Очищенная от копоти и показавшая скрытые связи часть семейного древа Поттеров отразила на гобелене Блэков младшего брата Чарльза, Флимонта, его полукровную жену и сына Джеймса с магглороженной супругой и сыном Гарри. Вот только все рамки были черны как ночь, однозначно указывая, что род Поттеров по линии Флимонта канул в Лету, не оставив потомства. Сюрпризом для Августы стало то, что у Чарльза и Дореи кроме старшего, не дожившего до своего семилетия сына был еще один сын-сквиб, умерший довольно рано, но успевший оставить потомство в лице сына-сквиба, от траурной рамки которого нить тянулась к младенцу магу полутора лет от роду по имени Джереми Уайт. Стоило ли искать мальчика и возрождать род Поттер, от которого осталась только дутая слава победителей Темного лорда, или позволить ребенку и дальше расти в привычном для него окружении и попасть в Хогвартс в одиннадцать лет в статусе магглорожденного леди Лонгботтом решила обдумать на досуге. А пока Руквуд, не теряя времени, записывал на кристалл памяти полное изображение обновленного гобелена.       Последним этапом настройки родового дома на нового хозяина был вызов домовиков. Проводила его Августа, стоя в холле первого этажа. Выползший со стороны кухни единственный экземпляр магического слуги был явно болен и не в своем уме. На вопрос про остальных, назвавшийся Кричером указал на черную лестницу на второй этаж, где к стене крепились деревянные плашки с приклеенными к ним «шишками».       - Великодушная хозяюшка Вальбурга самолично рубила головы недостойных слуг рода. – Проскрипел домовик в грязной наволочке. – Обещала и Кричера обезглавить со временем. – Тут он попытался выпрямиться и приосаниться. – Вон та дощечка была приготовлена для старого Кричера. – И странный даже по меркам домовиков тип сгорбился и смахнул слезу.       - Вальбурга говорила, для чего она казнит домовых эльфов? – Потребовала ответа удивленная леди-регент.       - Бедная хозяюшка была уверена, что они тянут магию рода Блэк и мешают ей колдовать в полную силу. – Понурил голову старый эльф.       - Видать совсем из ума выжила. – Не сдержался Руквуд.       Но не успел вскинувшийся на защиту любимой хозяйки домовик выдать свою отповедь, как Августа перебила его новым вопросом-приказом:       - Что ты знаешь о гибели Регулуса?       Пока старый Кричер рассказывал о своем участии в сокрытии крестража Темного лорда и последующих самоубийственных поступках Регулуса, оставшегося умирать в пещере на озере с инферналами и давшем домовику невыполнимый приказ уничтожить крестраж в медальоне, вассалы невольно косились на Денеба, решая, передалось ли мальчику наследственное слабоумие Блэков, или воспитание леди Августы пересилит генетический дефект. А леди Лонгботтом пыталась определить, сумеет ли она вправить поехавшие мозги магического прислужника, если ритуал извлечения крестража проведут прямо в Блэк-хаусе и стоит ли данный эксперимент тех нервов, которые она наверняка потратит, пытаясь убедить Кастеляна на участие в авантюре.       Неся спящего внука по роскошным или захламленным залам его наследного дома к парадному выходу, Августа радовалась, что для Денеба все события этого дня в силу возраста и психологической подготовки останутся в восприятии всего лишь игрой, где он обхитрил гадкую ведьму и выиграл приз, рассчитывая, что и в дальнейшем воспоминания о проведенных ритуалах не станут поводом для кошмаров и не подорвут неокрепшую психику, до того, как она укрепится с опытом. Все же быть наследником и главой древнейшего рода – работа для сильных духом. А преследующая ее все время прибывания в Блэк-хаусе мигрень – лишь малая плата за защиту внука от ментального давления подчиняемого наследства, как и неделя полной беспомощности, о которой будут знать только самые доверенные из близких. На то она и регент, чтобы брать на себя основную нагрузку до совершеннолетия наследника, тем более, что и Денебу достались не самые легкие испытания. ***       Тайная встреча команды по поиску крестражей и усмирению Дамблдора в очередной раз собралась в Лонгботтом-лодж. Леди Августа была еще слишком слаба и полулежала в уютном кресле, укрытая пледом, под охраной пристроившегося за его спинкой Ланса Свенсена. Обязанности хозяйки исполняла Долорес Амбридж, предлагая гостям отведать щербета и пахлаву, которые на днях привез из очередного похода Бьерн Ларсен, и лично подкладывая лорду Абботу и Амелии приглянувшиеся им десерты.       Под лучами еще вполне летнего солнца красно-коричневый чай в чашках полупрозрачного фарфора, как и капельки меда, стекающие с турецкой выпечки, навевали ощущение праздной неги. Белоснежный шифоновый тюль колебался по периметру приоткрытых окон. Завершал картину восточной роскоши персидский ковер и расшитые золотом подушки, раскиданные по нему. И лишь домашние знали, что всего четверть часа назад Розовая гостиная представляла собой поле битвы юных магов и ведьм, гостящих в поместье, что в данный момент под присмотром домовиков готовились к послеобеденному сну на третьем этаже особняка.       Руквуд с Кастеляном, обосновавшиеся за маленьким столиком вблизи камина шепотом обсуждали последние новости. Роули и Шафик молча прихлебывали чай за общим столом, раздумывая над возможными темами беседы. Право открыть обсуждение взял на себя лорд Аббот:       - Собрание Визенгамота по восстановлению в правах заседателя леди Лонгботтом назначено на пятое октября. – Сухо уронил старейшина Верхней палаты. – Лорд Пруэтт подал заявку на выступление, слушание по которому назначено на девятнадцатое число. Альбус мечется как мышь под метлой, у него всегда была хорошая чуйка на неприятности. Не подкачай, девочка! – Улыбнулся Августе Неистовый Гермес.       - Поппи Помфри сейчас в отделении для буйных пациентов в Мунго. – Приняла эстафету мадам Боунс. – Допросы почти ничего не дают, с сумасшедшими работать не просто и очень долго. Но сомнений в личности Помфри хватает, чтобы начать дознание. Проводим опрос родственников и знакомых, но их немного, вся надежда на бывших коллег и студентов. Дамблдор утверждает, что это она, а применить к нему зелье правды мешает его статус Верховного чародея.       - МакГонагалл в больничном крыле. – Робко начал доклад Карл Шафик. – Попала туда чуть раньше или одновременно с появлением в школе лорда Пруэтта.       - Да. – Вступила в дискуссию леди Августа. – Альбус провел древний ритуал призыва, но вместо Перси Уизли, которого Пруэтт готовит на место своего наследника, зацепило самого лорда. Так что, сами виноваты. – Хищно сощерилась повеселевшая ведьма. – Защита замка после такого конфуза наверняка перешла в режим паранойи и перевела на себя основной поток энергии. А Минерва давно нарывалась.       - По моим данным, – счел нужным добавить целитель Роули, – этот откат для МакГонагалл не первый, иначе давно бы была на ногах. Сейчас она в магической коме. Организм сильно изношен, но прогноз положительный.       - Обнаружен очередной крестраж, но изгонять его придется на месте. – Сказанное мимоходом, заявление леди Лонгботтом имело эффект разорвавшейся бомбы.       - Где? – Первым отмер подготовленный намеками Руквуда Кастелян.       - В Блэк-хаусе.       - Ты его все же вскрыла?       - Повезло. – И Августа демонстративно поправила плед, намекая, что ничего не дается даром.       - Минус один. – Резюмировал лорд Аббот. ***       Во всем этом переполохе свадьба Маверика Флинта и Мерседес, а точнее ритуальная ее часть, так как по зрелым размышлениям многочисленная испанская родня основные празднования организовала в сентябре в тепле континентальной Европы, явившись в родовой замок Флинтов в усеченном составе, промелькнула почти незаметно. Леди Лонгботтом, помогавшая с восстановлением надземной части донжона разрушенного замка Флинтов и положившая значительную сумму на счет молодой семьи присутствовала на всех ритуалах, внося свою лепту сюзерена. Провожая юную чету, получившую предложение о работе от итальянского Аврората и ближайших родственников новоиспеченной миссис Флинт, отбывающих на родину, Августа и вздыхающий Хьюго размышляли о том, что возрождение величия рода Флинтов на британских островах откладывается на неопределенный срок.