Августа – чернобурая лисица

Глава 5 Новые метки, или начало захвата территорий       Второе расширенное заседание попечителей Хогвартса началось с небольшого конфуза. Как только все приглашенные заняли свои места, директор Дамблдор и леди Лонгботтом заговорили одновременно, объявляя о начале собрания. Вот только благодаря магии Основателей все присутствующие слышали только голос Августы, тогда как подскочивший со своего кресла, активно жестикулирующий Альбус безмолвно открывал и закрывал рот. Впрочем, право голоса директор получил спустя всего три минуты, вот только отвечать на вопросы по исполнению бюджета прошлого учебного года он оказался не готов, переадресовав их своему заместителю.       Минерва МакГонагалл извлекла из кармана мантии пачку платежных ведомостей, которые, по мановению волшебной палочки мадам Лонгботтом раздвоились, и оригиналы отправились в папку председателя.       - Здесь только суммы выплат зарплаты учителям и обслуживающему персоналу. – Строго поглядела на давно потерявшую в ее глазах остатки авторитета гриффиндорскую деканшу леди Августа. – Где квитанции на закупку хозтоваров, учебных пособий и продуктов питания?       - Н-но-о, – проблеяла эта шотландская овца, – то, что мне нужно, я беру у завхоза.       Напряженную тишину прервал мистер Филч, выложив на стол толстенный гроссбух солидного вида. Ему Августа кивнула и улыбнулась вполне искренне.       - Подведем итог первой части заседания: В силу того, что директор Дамблдор не может или не хочет нести ответственность за исполнение школьного бюджета, эту обязанность временно я оставляю за собой, делегируя вопросы хозяйственного обеспечения мистеру Филчу. – Тут леди Лонгботтом обвела присутствующих внимательным взглядом, подмечая мельчайшие нюансы мимики. – Естественно, за счет средств Совета будет нанят независимый аудитор из Гринготтса, который станет представлять ежеквартальные отчеты по всем тратам. Все заключенные на новый учебный год договоры так же будут им проверены и одобрены или отклонены попечителями. Думаю, что аудит расходов последних десяти лет поможет нам выработать оптимальную политику финансирования Хогвартса, тем более что Гринготтс готов предоставить значительные скидки на данные услуги.       - Я решительно против! – Дамблдор был столь возмущен, что сумел на время пересилить магию Основателей. – Вы не можете отменить уже заключенные соглашения! Они подписаны МНОЙ, и заверены прошлогодним главой Совета. – И Альбус прижал к своей груди с десяток свитков пергамента. – Репутация Хогвартса безупречна, и мы не имеем права подвести достойных предпринимателей…       Игнорируя все более абсурдные аргументы директора, леди Лонгботтом подкараулила момент и вырвала из рук Дамблдора предмет разногласий, моментально скопировав оный и придвинув оригиналы к себе.       - Метлы от Джонсона? Куриные яйца от Фосетт?! Думаю, министерство и Гринготтс заинтересует незадекларированный бизнес этих «достойных предпринимателей». Пуховые перины и постельное белье от Уизли?!! – Тут Августа замолчала и пару раз моргнула, сомневаясь в ясности взора, но текст на пергаменте остался прежним. – И что за глупость покупать на стороне овощи и зелень? – Воскликнула она, перебив Альбуса на особенно патетической фразе. – Или в Хогвартсе закончились штрафники для их выращивания? А домовики разучились рыхлить землю?       - Это я запретил! – И директор встал в героическую позу. – Посадки подверглись атаке опасных для здоровья юных магов сорняков. Зараза распространилась даже на кладовые замка. На днях должны прибыть ликвидаторы и уничтожить все запасы и теплицы, подвергшиеся заражению.       - Что за зараза и почему о ней неизвестно ни в министерстве, ни в Совете попечителей? – Выступил вперед председателя лорд Паркинсон.       - Это очень опасные споры рыньи. О них писали в Пророке.       - Но Альбус! – Воскликнула декан Спраут. – Рынью по вашей просьбе я из зерен выращивала в закрытых подземельях. Выжил и зацвел лишь один куст, да и тот высох спустя пару дней. А споры в нашем климате и вовсе нежизнеспособны. – Тут магистр гербологии замолчала, и, сощурившись, недобро взглянула на своего босса.       - Во имя Общего блага Совет попечителей и деканы обязаны подтвердить мое право на заключение договоров и единоличное управление Хогвартсом! – Выкрикнул Дамблдор и глаза трети попечителей и Минервы МакГонагалл остекленели. Снейп и Спраут покачнулись, но быстро пришли в себя. Флитвик, глянув на Августу, остался недвижим, усмехаясь краешком губ.       - Даже если эти договоры заверены бывшим председателем попечительского совета, то с его отставкой, они стали недействительны. – Как ни в чем не бывало, ответила леди Лонгботтом. – А министр и ДМП будут уведомлены о превышении полномочий директором Хогвартса, санкционировавшим разведение ядовитых растений повышенной опасности на территории школы. Что касается ликвидаторов, то Гринготтс готов предоставить сертифицированных специалистов по умеренным ценам, так что вашим наёмникам появляться здесь решительно незачем, да и вредно для здоровья и дальнейшей карьеры. А чтобы посторонние не подвергались опасности заражения, я за свои средства организую до начала семестра круглосуточную охрану замка из сотрудников агентства «Победоносный ловкач».       Директор опешил, впервые за последние тридцать лет получив столь категоричный отпор. Предыдущие главы Совета мало внимания уделяли хозяйственным нуждам, что вселило в Альбуса уверенность, что и впредь интересоваться столь приземленными материями никто из аристократов не станет. Вердикт Совета был однозначен: Дамблдор лишался права распоряжаться выделяемыми Советом финансами, как и возможности совершать действия, влекущие незапланированные траты. Теплицы с овощными культурами и зеленью вновь были открыты, а нанятым директором ликвидаторам доступ в Хогвартс был запрещен. За нарушение запрета директора ждало взыскание, вплоть до принудительной отставки. Деканам и завхозу вменялось в обязанности незамедлительно докладывать Совету об экстренных нуждах, а на случай саботажа внутри коллектива, в личных кабинетах каждого из них был установлен сигнальный артефакт.       Вопросы учебного плана к неудовольствию Альбуса разбирались с не меньшим тщанием. Первым стало отклонение кандидатуры Аластора Муди на должность преподавателя ЗоТИ. Псих в ремиссии со справкой из Мунго, учащий их детей, в том числе и боевой магии, привел попечителей в ярость. В Аврорат был направлен запрос на отставника, готового к работе с неусидчивыми подростками.       Замена Трелони на Ван У для многих была непонятна, но приняли ее вполне благосклонно, учитывая регалии и преподавательский опыт китайского предсказателя. Дамблдор рвал и метал, но добился лишь сохранения за Трелони неполной ставки преподавателя факультатива традиционных британских гаданий при условии, что посещать его будут не меньше тридцати слушателей со всех курсов.       Сюрпризом для директора явилось то, что Совет попечителей уже согласовал в департаменте образования министерства магии восстановление в обязательной программе Хогвартса уроков латыни, мировой истории, арифмантики и основ ритуалистики и магии крови. В качестве предметов по выбору с третьего курса добавились медитации и астральные практики, основы артефакторики, начертательная геометрия и биохимия, а с шестого – менталистика, химерология и теория некромантии. Кроме того, на постоянной основе всем студентам с первого курса в обязанность вменялось посещение не менее двух факультативов по выбору, один из которых должен был развивать тело: гимнастика, фехтование, танцы, дуэлинг, а второй – интеллект и творческие способности. Здесь выбор был шире и включал в себя как декламации и хор, так и бисероплетение и гадание на картах таро. Сюда же вместе с еще четырьмя вариантами полезного досуга включили и факультатив Трелони.       - Я этого не допущу! – Кричал разгневанный директор. – Нынешний учебный план оптимален. Он дает детям возможность освоить нужные навыки для получения профессии, не засоряя их мозг ненужными знаниями. Дети должны не только учиться, но и отдыхать от уроков. Играть в квиддич, плюй-камни, шахматы, да хоть бы просто болтать и смеяться. Детство так быстротечно, что заставлять юных магов тянуть непомерную нагрузку – просто преступно.       На Дамблдора смотрели как на душевнобольного. Три урока в день для первого-второго курса, четыре для третьего-пятого и плюс один-два для отдельных выпускников. И это он называет оптимальной нагрузкой. Позвольте, так какое образование Хогвартс, считавшийся когда-то одним из лучших учебных заведений Европы, дает своим выпускникам сейчас? Общее мнение высказал старейший из попечителей лорд Огден:       - Ладно, Диппет, он на старости лет стал малоподвижен и прижимист и отменил обязательные уроки танцев и традиционные балы, кроме рождественского и выпускного. Но чем вам не угодила латынь и арифмантика. И почему драки в коридорах лучше занятий фехтованием и дуэлингом?       - Вы ничего не понимаете, – взвился директор, – если каждый студент выберет разный факультатив, то как составлять расписание? Минерва и так тратит месяц на его согласование, а если предметов прибавится – это вызовет настоящий хаос.       - Странно, – вступил в дискуссию немного робеющий лорд Гойл, – любой опытный нумеролог, рунист или астролог справится с этой задачей за пару дней.       - Согласна. – Поддержала друга семьи и партнера по бизнесу леди Лонгботтом. – Составлением расписания занятий и графика факультативов и отработок может заняться ассистент профессора Синистры, имеющая звания подмастерья нумерологии и астрологии. Профессор МакГонагалл с этого дня снимается с должности заместителя директора. – Тут Августа сделала паузу, с удовольствием наблюдая за раздувающей ноздри деканшей и ее в открытую усмехающимися коллегами. – Тройная нагрузка вам явно не под силу, Минерва. Стоит сосредоточить внимание на преподавании и обязанностях декана. По моим сведениям, факультет Гриффиндора отличается самыми низкими показателями дисциплины. – Удар был нанесен мастерски, и МакГонагалл оставалось только захлопнуть раскрытый в преддверии ответной тирады рот. – А с оставшимися функциями заместителя директор Хогвартса справится без труда. Сомневаюсь, что официальная переписка отнимает много времени. Вы, Альбус, не преподаете, не участвуете в хозяйственной жизни школы…       - Я – глава Визенгамота и представитель международной конфедерации магов. – Перебил председателя Совета Дамблдор. – Мой день расписан по минутам…       - Это новый способ заявлять об отставке? – Тут леди Лонгботтом очень характерно вздернула обе брови. – У вас есть более важные задачи и на школу не хватает времени?       - Нет, да. Я… – Директор Хогвартса, Верховный чародей Визенгамота и председатель всебританского филиала  международной конфедерации магов Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамблдор был растерян и слегка запутался. – Я выполню ваши требования.       Обиженный взгляд Минервы Альбус просто не заметил.       Этот собрание стало для Дамблдора символом его унижения. После каждой атаки Августы Лонгботтом Альбус терял позиции, отступая шаг за шагом. Совет устанавливал в ЕГО школе свои порядки, пользуясь его финансовой зависимостью. Какие-то тридцать лет назад директор, имевший значительный остаток на счете резервного школьного фонда и налаженные материальную и научную базы, способствующие если не самоокупаемости Хогвартса, то весьма приближающие его к этому уровню, мог настоять на своем или выгадать время для оспаривания решения Совета в Визенгамоте. Но не сейчас. Первая магическая война для сил Света и их лидера обошлась слишком дорого. И потерял Альбус не только последователей, но и деньги, без которых большинство магов не хотело участвовать в противоборстве. А гранты на исследования от Гильдий и проценты с патентов кроме прибыли несли еще и бесчисленные хлопоты, на которые у занятого борьбой с мировым Злом директора не было времени.       Дамблдор злился. Через пару недель его любимую обитель наводнят чужаки, которые не будут почитать его всесильным наместником замка, а станут плясать под золотую дудку Совета.       По окончании собрания из зала попечителей Альбус вылетел первым, громко стуча каблуками. Но, добежав до поворота, вернулся, накинув на себя скрывающие чары. Решение созрело мгновенно. «Во имя общего блага» – беззвучно прошептали сухие губы, пока директор замер, затаившись за гобеленом в ближайшей к повороту нише.       Изрядно помолодевшая, явно не без помощи темно-магических ритуалов («А жив ли еще несчастный Невилл – сын славных авроров Френка и Алисы?» – мысленно вопросил Дамблдор), Августа вышла в коридор, окруженная магами из Совета. Альбус подобрался, поудобнее перехватив любимую палочку. Нельзя было задеть невинных. Хотя, тот же Паркинсон, как и его сын, учился на Слизерине, а значит, был потенциальным сторонником Волдеморта. Но угрозу нес не он, и бить надо было наверняка. Дождавшись, когда процессия поравняется со скрывающей его нишей, директор прицелился и тихо произнес проклятье отсроченного слабоумия, вложив в него всю свою силу. Данные чары не относились к темной магии, а стояли на границе менталистики и трансфигурации и, что особенно нравилось Дамблдору, почти не диагностировались уже спустя сутки, хотя менталисты могли почувствовать атаку и принять меры. Но и от них Альбус нашел средство – Конфундус, посланный в связке с предыдущим проклятьем. К тому же, он не считался опасным и не был запрещен, зато прекрасно маскировал следы предыдущих заклинаний ментальной направленности, чем директор неоднократно пользовался. Но в этот раз все пошло не по плану. Стоило Дамблдору начать творить дезориентирующие чары, как его рука задрожала так, что с трудом удавалось удержать волшебную палочку. Тем временем на обшлагах и лацканах жакета Августы полыхнул холодным светом вышитый орнамент, а по шляпке побежали серебристые искры.       Пара секунд, и незаметный в залитом послеполуденным солнцем коридоре фейерверк прекратился, а Альбус Дамблдор без сил опустился на каменный пол. Из него как вантузом вытянуло всю магию. Леди Лонгботтом напрасно озиралась, надеясь увидеть напавшего. Директор, скрытый чарами древней школы, безвольно распластался в тесном закутке, чтобы провести в нём остаток дня и большую часть ночи, и заполучить в награду хронический бронхит и простатит в придачу. Школьная колдоведьма привычно купировала перерасход магии, но не учла замедленную, в силу возраста пациента, регенерацию физических параметров организма.       А в Лонгботтом-лодж Анна Пратт причитала, что всю вышивку на костюме придется обновлять, тогда как Сигурд Роули, диагностируя леди Августу на проклятья, щелкал языком, восхищаясь непробиваемостью совместной защиты Масуда Патила и мадам Пратт. ***       А в Уизли-парк ближе к концу августа, когда даже упорные и настроенные на результат Билл и Чарли стали опасаться, что для достижения поставленной цели им придется бросить учебу, к ним на завтрак заглянул неожиданный гость.       Ксено Лавгуд легко миновал наведенный барьер, трансфигурировал из ветки кресло-качалку и, поставив на расстеленную на земле, по причине хорошей погоды, скатерть со скудным завтраком подростков корзинку со съестными припасами от миссис Лавгуд, закурил трубку. Оголодавшие на подножном корму парни первым делом вцепились в мясной пирог, поприветствовав соседа скупыми кивками. Дождавшись, когда голод сменится сытостью, а сытость трансформируется в конструктивное восприятие реальности, невыразимец поведал о причине своего визита:       - Кажется мне, что не дается в руки тебе сила рода друидов Уизли. – И длинноволосый блондин замолчал, наблюдая за кольцами голубого дыма, уплывающими к облакам. – Возможно, стоит обратиться к ней находясь на стороне преданных? – Тут Ксено выпустил двойное кольцо, проводив его задумчивым взглядом. – Дорогу я укажу, но готов ли ты пройти ее до конца?       Еще минуту назад отрешенный взгляд серо-голубых глаз впился в старшего брата Уизли как рентген, просвечивая всю его суть.       - Да, – смело глядя в глаза странного мага, ответил Уильям.       - Тогда пошли. – И мистер Лавгуд легко поднялся, отменил свое колдовство и, не спеша, двинулся в сторону «Туры».       Билл поспешно рванул следом, но догнать длинноногого блондина смог лишь на пороге его дома. Там Лавгуд цепко ухватил юношу за руку, посолонь обошел крыльцо и, вытянув ноги вперед, прыгнул в маленькое подвальное окошко, потянув за собой молодого Уизли. Билл не успел зажмуриться в преддверии неминуемого удара о стену, как вместо крестовины рамы перед ним раскрылся просторный круглый лаз, по которому, вслед за Ксенофилиусом, он заскользил под землю, чтобы упасть на целый стог палой листвы. Судя по уклону и длительности полета, глубина была ярдов двадцать, хотя своим органам чувств Уильям перестал доверять еще во время марафона до дома Лавгудов. Лихо скатившись к подножью кучи опада, Ксено, так и не выпустивший из своей ладони руку Билла, побежал вперед. Для запыхавшегося парня новая пробежка смазалась в череду мелькания каменных стен, что неожиданно сменились тенями лесной чащи.       Когда и куда исчез мистер Лавгуд, Билл и под зельем правды не смог бы вспомнить. Блуждая среди исполинских деревьев, он чувствовал, что этот лес не его – чужой. Угадать правильное направление было не просто, но и оставаться на месте – страшно до рези в животе. Сколько он брел, спотыкаясь о коряги, падая и ударяясь о твердые корни, Уильям потом не помнил, но с каждым шагом, направление ощущалось все явственней. За лесом открылась низина с топями. Перепрыгивая с кочки на кочку, Билл добрался до лога с ручьем, где смог вдоволь напиться. Здесь берег шел вверх и, чтобы взобраться на кручу, пришлось приложить немало усилий.       Всё изменилось, когда Уильям порезался о лист камыша и окропил землю своею кровью. Голова внезапно закружилась. На последних усилиях парень буквально забросил свое тело на вершину оврага, а дальше – темнота. Сколько времени он пролежал без сознания, Билли не помнил, в отличие от наведенных родовой магией видений, впечатавшихся в его память намертво. В этих весьма реалистичных снах юношу по очереди посещали и наставляли предки из рода Уизли. Так же в трансе он прополз пару ярдов, глубоко порезал заклинанием ладонь, окропил кровью корень ивы, срезал с нее тонкую ветку и, согнув, намотал на палец.       Вассалов рода он тогда не встретил. А наутро вернулся к палатке, оставленной на развалинах Уизли-парка, ощущая как собственные конечности все родовые владения Уизли. Перепуганного длительным отсутствием старшего брата, перенервничавшего Чарли Билл тут же ритуально признал своим наследником, после чего отрубился где стоял на очередные сутки, а придя в себя, решил не спешить и затратные на магию ритуалы проводить после тщательной подготовки.       Письмо лорду Пруэтту об эмансипации и вступлении в главенство над чистокровным родом Уизли, а так же введении в него в качестве наследника Чарли, Уильям расчетливо отправил поздним вечером тридцать первого августа, надеясь, что распечатано оно будет не раньше, чем мальчики будут под защитой Хогвартс-экспресса. Намеки на то, что он копит силу и собирает информацию для проведения очистительных ритуалов над Перси читались в каждом абзаце. И как результат – лорд Пруэтт явился в Хогвартс в первую субботу сентября, чтобы встретиться с Перси и по итогам краткого разговора забрать его до конца выходных в Пруэтт-менор.       А на вопрос леди Лонгботтом, Ксено Лавгуд и Ланс Свенсен в конце месяца единогласно подтвердили, что земли Уизли стали безопасны для проживания родовых вассалов, и экология там претерпевает, хоть и медленные, но весьма благоприятные изменения. ***       Тем временем на школу Хогвартс вал за валом накатывали перемены. В коридорах второго этажа периодически звучала музыка, заглушать которую ни учитель танцев, ни прочие наставники в развитии музыкальных талантов студентов ни за что не соглашались. Даже Флитвик со своим хором жаб сдался под напором общественного мнения, и в общую какофонию влилось не всегда синхронное кваканье земноводных.       Рано утром, еще до завтрака привычным стало видеть на школьном дворе группу ребят в свободных одеждах, что под руководством Ван У совершали плавные движения традиционной китайской гимнастики. После обеда это место облюбовали фехтовальщики, правда, только в солнечную погоду, в остальное время тренируясь в закрытом классе.       Через камин в учительской, открытый по требованию попечителей на доступ по паролю то и дело туда и обратно перемещались приходящие учителя. Для директора это было вдвойне обидно, так как его самого, после попытки ограничить доступ в школу посредством каминной сети, заставили внести аналогичные ограничения и согласовывать список допущенных лиц через камин директорского кабинета. С Муди теперь приходилось встречаться в Хогмсиде – доступ в Хогвартс для осужденного, признанного невменяемым был закрыт бессрочно. А вотум недоверия, которым Альбуса Дамблдора безуспешно пугали предыдущие главы Совета, в руках леди Лонгботтом неожиданно оказался реальным рычагом давления.       Очередным нововведением попечителей, развернувшимся во всю ширь в первые выходные сентября, оказалась обязательная диспансеризация, чья неизбежность стала ясна с появлением из камина в больничном крыле сразу после субботнего завтрака представительной комиссии из Мунго, состоящей из пяти колдомедиков обоих полов и пяти же ассистентов, несущих коробки с диагностическим инвентарем и медицинскими картами (у кого они были) юных пациентов.       Стоит заметить, что за время хозяйствования в министерстве Тикнесса, Визенгамот, с подачи Аббота отменил несколько особо радикальных законов сторонников Света в области целительства и смежных с ним областей, да и вето на подобные инициативы накладывал часто. Так что целители госпиталя были настроены весьма решительно и не собирались закрывать глаза на возможные нарушения директором Дамблдором прав на получение квалифицированной медицинской помощи юными студентами Хогвартса. Не последнюю роль в подобном настрое эскулапов сыграл их бывший коллега Роули, поведавший в рамках цеховых клятв и цеховой же солидарности парочку особенно резонансных фактов о школьной колдоведьме.       Предупрежденные деканом, первыми на осмотр явились дисциплинированные первокурсники Хаффлпаффа. Но им пришлось полчаса ждать под дверью своей очереди. Неожиданно для комиссии, сверх плана, первым пациентом на госпитализацию в Мунго оказалась колдоведьма Хогвартса Поппи Помфри, реакции которой на первый же тест заставили усомниться в ее душевном здоровье и… настоящей личности.