Презумпция невиновности

      — Я не имел в виду это, когда говорил про принципы, Амон, — взгляд Люпина задержался на повязке на руке Котаро. — Канеки явно умеет думать и оценивать ситуацию. Он хорошо себя знает, у него тоже есть свои принципы, и он их придерживается. Я просто предлагал довериться ему, а не калечить себя.       Мадам Помфри вновь вошла в комнату, протянув Амону кружку. Всю комнату наполнил горьковато-сладкий запах.       — За один день точно не пройдет до конца. Минимум три дня на восстановление всех тканей! — она сердито глянула на мужчин, с её появлением прервавших свой разговор. — Завтра придёте ещё раз, я проверю, всё ли правильно срослось. Проведём реабилитационную разминку.       — Спасибо, мадам Помфри, — следователь кивнул и сделал глоток горькой жидкости. — Что бы мы без вас делали.       — Может, наконец бы начали заботиться о своём здоровье, — проворчала женщина. Как только она скрылась за дверью, Амон продолжил разговор:       — Тогда ты всё сказал правильно.       Люпин вздохнул.       — Я понимаю Канеки, — сказал он. — Я ведь тоже наполовину зверь. В своё время мне помогли мои хорошие товарищи, напомнив, что другая половина у меня вообще-то тоже есть. И напоминали об этом другим.       — В CCG мы привыкли, что гули - это не просто наши враги, но враги человечества. — Амон сделал ещё один глоток лекарства и поморщился. — Они скрываются среди людей, чтобы в какой-то момент устроить очередную резню.       — Это целая война, — Люпин молча подпёр подбородок рукой. — И долго она длится?       — Точной даты мы не знаем. CCG существует уже больше двадцати лет, — он повернул голову, вспоминая Мадо. — Старшие следователи говорили, что если сначала это были редкие случаи, вроде пропажи пары человек во всем Токио, со временем это переросло в масштабную катастрофу, требующую специально обученных людей для её решения.       — Вот оно как.       Люпин откинулся на спинку стула. Амон же, сделав последний глоток, отставил кружку на стол.       — Похоже, мы разучились видеть людей, — сказал он. — Забыли о первоначальной цели. Так что...       Он посмотрел Люпину в глаза, и просто, но искренне закончил:       — Спасибо, что напомнил.       За завтраком следователь ловил на себе странные взгляды. Профессор Снейп, судя по тому, как скривилось его лицо при виде повязки на руке следователя, всё понял. Однако не все владели такой информацией.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила наконец профессор Макгонагалл, указывая на руку Амона.       — Всё в порядке, профессор, — Амон покачал головой. — Благодаря мадам Помфри, сейчас всё хорошо.       Профессор внимательно на него посмотрела, прищурившись.       — Если что-то случится, вы всегда сможете обратиться к нам, — напомнила она. — Особенно если это связано с...       — Это не связано, — Котаро покачал головой. — Можете не беспокоиться.       Как и каждое утро, множество сов закружило над Большим залом. Котаро неспешно ел омлет с беконом, когда огромная старая сердитая сова приземлилась на стол сначала перед директором, после, скинув с лапы часть ноши, перелетела туда, где сидел мужчина. Чёрной конверт упал на стол, а сова, выцепила клювом жареное яйцо с тарелки, спешно отлетела и уселась на спинку стула профессора Флитвика.       Котаро поднял конверт, краем глаза заметив, как в центре стола хмурится Дамблдор. На чёрной бумаге дорогие белые чернила выглядели роскошно, но несколько тревожно.       «Мистеру Котаро Амону, школа чародейства и волшебства Хогвартс».       Котаро узнал этот почерк. Неужели...       Положив конверт на свободную от посуды поверхность стола, он одной рукой осторожно поддел ногтём печать с фамильным гербом семьи Фламелей.       — Вам помочь? — предложил профессор Флитвик, видя, как мужчина борется с конвертом одной рукой.       — Нет, спасибо.       Сложенная надвое бумага выпала из конверта и медленно, раскрывшись по пути, опустилась на колени следователя.       «Уважаемый Котаро Амон, — строки были написаны аккуратным витиеватым почерком Пернеллы. — Это письмо пришло Вам, поскольку нас с Николасом больше нет».       Мужчина, сжав губы, замедлил темп чтения.       «Корчи, наш домовой эльф, разошлёт всем причастным эти письма. Наша хорошая знакомая обязалась взять на себя все формальности, связанные с завещанием и похоронами, и потому вскоре с вами свяжется.       Николас успел завершить своё основное исследование. Впрочем, его результаты теперь смогут храниться лишь в Отделе Тайн. К сожалению, мы с Николасом вынуждены покинуть вас в вашем деле. Всё же всем рано или поздно нужен отпуск, даже если его причина - смерть.       Просим вас прийти лично, чтобы забрать все документы и наработки. Мисс Бертран с вами свяжется. Рекомендуем Вам обратиться к доктору О. Вольфу. Он не принадлежит к магическому миру, но является отменным учёным в области физики и математики. Все дальнейшие расчёты для устройства мы оставляем ему.       К сожалению, работа над заменителем для мистера Канеки ещё ведётся. Я передаю эту разработку мисс Бертран. Она определённо талантлива, лишь немного тяжела характером. Но, полагаю, вы сможете найти общий язык.       Спасибо, что навещали стариков. С Вами было приятно работать, мистер Котаро. Вы крайне умный, честный молодой человек с редким для этого мира стремлением к справедливости. Будьте внимательны и осторожны на своём пути. Чаще всего именно таким людям, ценящим свои принципы, жизнь подкидывает нелёгкие выборы.       Желаем вам счастливого пути.       С уважением,       Пернелла & Николас Фламель».       Закончив читать, Котаро молча сложил листок бумаги обратно в конверт. Зал уже успел наполовину опустеть. Многие дети закончили завтрак и направились на занятия.       — Мистер Котаро, — Дамблдор оказался рядом с Амоном.       Следователь приветственно кивнул. Директор был как никогда серьёзен.       — Я думал, у нас больше времени, — признался Котаро, вставая. — Ещё в прошлую нашу встречу Фламели были полны жизни.       — Они не любят говорить о смерти, — сказал Дамблдор. — Не любили. Слишком уж многие предпочитают говорить слова соболезнования вместо слов поздравления.       — Поздравление со скорой смертью? — переспросил Амон негромко.       — Верно, — директор кивнул. — Она ведь, для тех, кто слишком долго от неё убегал, словно старая подруга или долгожданный отдых.       Котаро молчал несколько секунд, глядя, как покидают места за столами последние ученики и преподаватели.       — По поводу похорон, — когда он снова заговорил, его голос был сух.       — Мисс Бертан – правнучка наших с Фламелем хороших знакомых, — объяснил Дамблдор. — Миссис Фламель лично её обучала. В день, когда от мисс Бертран придет приглашение, мы сможем оправиться в поместье Фламелей через камин в моём кабинете. Мистер Глазная Повязка ведь вернётся через несколько дней?       Котаро нахмурился. Канеки просил, чтобы его вылазку не афишировали. Директор не должен был знать...       — Прошу прощения?       — Работу каминной сети стараются отслеживать, — объяснил Дамблдор. — Особенно сейчас, поскольку Сириус Блэк на свободе.       Котаро молча потёр переносицу. От директора можно было ничего не скрывать.       — Он должен вернуться в ближайшие два дня.       Дамблдор удовлетворенно кивнул.       — Тогда об этом можно не переживать. Не желаете лимонную дольку?

***

      Когда Канеки вернулся в Хогвартс, за окнами вовсю падал снег. Стояла глубокая ночь, и ни одна из ламп в учительской не горела. Сквозь завесу снега лунный свет с трудом пробивался в комнату, едва-едва вычерчивая из темноты потухший камин, кресла, столы и дверь.       Чувствуя невероятную слабость, Канеки переместил рюкзак с книгами на плечи и уже собирался выходить, когда увидел на столе пузырёк с зельем.       — ...спасибо, профессор Снейп, — пробормотал он, узнавая форму пузырька. Жадно сделав несколько больших глотков, он принудил себя остановиться. Очень хотелось пить, но лучше подождать и выпить кофе, чем растратить всё драгоценное зелье сразу.       — Ты уже тут.       Дверь открылась, и Котаро заглянул внутрь. Он был хмур, а в глазах виднелось беспокойство и усталость. В руках он держал неизменный чемодан с куинке.       — Доброй ночи, Амон, — Канеки спрятал пузырёк в рюкзак.       — Я хотел спросить, получилось ли, но, судя по твоему виду...       — Я не нашёл ничего. Простите.       — Ясно.       Зная, что беспокоят их не дети, а работники Хогвартса, горгульи на входе бесшумно пропустили следователя и гуля. Ночью школа была пустынной и удивительно тихой, по сравнению с тем, какой оживленной она является днём. Любопытные картины сейчас спали, а живые доспехи даже не попытались приветственно отдать честь. На стены и пол падал свет уличных фонарей, пробивавшийся сквозь окна. В этом свете хлопья снега отбрасывали в коридоры мельтешащие, словно нарисованные, тени.       — Я помню, что обещал пойти к мадам Помфри, как только вернусь, но со мной всё в порядке, — пробормотал Канеки, пока они с Амоном шли по коридору. — Не стоит её попусту беспокоить посреди ночи. Лучше скажи, как... твоя рука?       — Уже зажила, — следователь поднял левую руку и сжал пальцы в кулак. — Если бы магия была в нашем Токио, удалось бы спасти много жизней.       Канеки зябко повёл плечом. Холод, пробиравший его до костей все эти три дня, не отступал.       — Холодно? — спросил Амон, заметив, как Канеки потёр ладони.       — Ага, — только и ответил парень. — Случайно зашёл в холодную воду. Никак не могу согреться. Составишь компанию за кружкой кофе?       — Хорошо. Всё равно нужно рассказать новости.       — Новости? Точно, сегодня же был квиддичный матч... Кто победил?       Следователь молчал пару секунд, пока они спускались по лестнице.       — Хотелось бы, чтобы это было главной новостью. Пришло письмо от Фламелей...       Он не успел закончить. Воздух разрезал детский крик.       Канеки замер.       — Башня Гриффиндора, — пробормотал он. Взглянув на следователя, он спешно скинул с плеч рюкзак. Быстрое движение следователя – и открытый чемодан оказался на ступенях.       — Идём.       Они бросились вниз по лестнице. Следователь, держа в руке неактивированную рукоять куинке, бежал впереди, легко ориентируясь среди запутанных коридоров. Парень спешил следом. Когда тревога захватила разум, слабость ненадолго отступила, позволяя ногам двигаться быстрее.       Тёмная фигура выбежала из коридора, ведущего ко входу в башню. Тень обернулась, и пара глаз блеснули в свете, пробивавшемся из окна. Человек, увидев показавшихся из-за поворота следователя и гуля, рванул прочь с ещё большей скоростью.       — Нужно позвать Люпина, — бросил Амон, не сбавляя темпа.       Канеки не ответил, экономя силы. Если он сейчас отлучится, то не будет знать, куда звать помощь.       Истощенная фигура впереди двигалась неожиданно быстро, легко ориентируясь в запутанных коридорах. Канеки начал выдыхаться, однако Амон уже сокращал разделявшее его и преступника расстояние. Смысла кричать что-то вроде «Остановись!» не было. Даже Канеки было ясно, кто перед ними. Сириус Блэк.       — Идёт к выходу. Беги туда, — приказал Амон, краем глаза заметив, что парень отстаёт. Канеки молча свернул в одном из коридоров, ничего не ответив, чтобы не расходовать силы.       Помня обходной путь, он выпустил из спины ринкаку, ускоряя бег с помощью щупалец. Поворот. Поворот. Встревоженные доспехи на пути подняли свои алебарды, но Канеки пробежал слишком быстро, чтобы они успели сделать ещё что-то.       Он остановился в одном из коридоров, прислушиваясь. Ринкаку расставлены в стороны, словно сеть, готовясь поймать бегущего. Шаги... Наконец раздались шаги Амона и...       Черная тощая собака выскочила из-за поворота. Её лапы скользили по отполированному каменному полу, но это не мешало ей двигаться невероятно быстро.       Один прыжок - и собака проскальзывает мимо щупалец, продолжая свой путь. Не теряя времени, Канеки рванул следом. Амон, поравнявшийся с ним, совсем не казался уставшим.       Однако за следующим поворотом чёрный пёс с невероятной прытью нырнул в узкий проход внизу стены, ранее скрытый от чужих глаз деревянной статуэткой. Амон, остановившись, зашипел.       — Мы не пройдём.       — На улицу, — Канеки, с трудом дыша, сделал несколько шагов. — Запах...       — Отлично.       Сердце стучало в висках. Кололо в боку, а воздуха не хватало. Оказавшись на свежем воздухе, Канеки тут же застыл, стоило втянуть носом ледяной воздух. Как же холодно...       — Куда нам? — Амон остановился рядом. Из его рта вырвалось облачко пара.       — П-подожди немного.       Канеки сделал несколько шагов через глубокие сугробы. Он прикрыл глаза. Запах... Пахнет человеком, следователем. Хочется есть, но Ризэ молчит. Снег... Нет, не это. Нужен другой запах. Похож своей двойственностью на запах Люпина. Собака... Запах человека и собаки... Запах...       — Идём вдоль стены.       Возможно, было плохой идеей пытаться найти что-то в такую погоду. Запах... Снег летит прямо в лицо. Запах... Снег забивается в обувь, за шиворот, и тает. Запах... Кажется, или это...       Канеки остановился. Он не успел указать дорогу. Впереди, в стороне из-под снега вырвалась и вновь побежала, надеясь остаться в такой метели незамеченной, черная тень. Она мчалась вперёд, куда-то в сторону большого дерева.       Амон уже сорвался с места. Человеку бежать, проваливаясь, сквозь снег, покрытый тонкой твердой коркой, было куда тяжелее, чем лёгкой собаке. Когда Канеки смог нагнать остановившегося Амона, тяжело дыша, следователь повернулся к нему.       — Убежал под корни.       Канеки кивнул. Но, стоило ему сделать шаг вперёд, острые ветви дерева тут же пришли в движение. Парень едва успел защититься от хлесткого удара с помощью ринкаку. Он бросил быстрый взгляд в сторону следователя, который уже высвободил из рукояти лезвие куинке.       — Беги за преподавателями, — сказал Амон. — Я справлюсь.       Канеки поскорее отступил из-под удара. Ринкаку дрожали и не слушались.       — Хорошо.       Парень развернулся. Он уже с трудом различал путь обратно. Идти пришлось по своим же следам. В ушах что-то звенело. Пару шагов ринкаку безвольно висели за спиной, после чего и вовсе рассыпались.       Внутри, у лестницы, уже стояли раздражённый профессор Снейп и встревоженный Римус. При виде Канеки, ворвавшегося в замок, они остановили заклинания.       — У живого дерева, — вдохнул Канеки. — Амон там. Там Сириус Блэк...       Когда он остановился, перед глазами сначала посветлело, а после потемнело. Мир вокруг качнулся.       — Канеки, — встревоженно позвал Люпин, бросаясь ближе.       Но парень уже упал.