Презумпция невиновности

      Сколько времени прошло?       Раскрытая книга так и осталась лежать на столе по ту сторону металлических прутьев, как раз рядом с кружкой недопитого кофе.       Канеки сидел, обхватив колени и уставившись в одну точку, в темноте, которую создавал плотный занавес. Маска лежала рядом – как бы полезна она ни была, носить её постоянно было невозможно.       Поначалу голод удавалось контролировать. Зелье, которое около недели назад принёс Амон, помогало: на пару дней после его приёма голод отступал. Отступал, но не пропадал: казалось, будто с помощью зелья Канеки пытается вместо простуды вылечить одну лишь головную боль. Когда эффект зелья проходил, состояния слабости сменялось вспышками голода, который с каждым разом становился всё хуже. Больше зелье профессор пока не поставлял.       — Сказал, что это будет трата дорогостоящих ингредиентов, — передал хмурый следователь пару дней назад и тут же добавил: — Сейчас профессор Снейп работает над другой формулой.       Но, пожалуй, сильнее, чем голод, было лишь желание вернуться в Токио. Заглянуть в Антейку. Пройтись по знакомым местам... Ведь это такое тоскливое занятие – проводить дни, без смысла шатаясь по комнате или листая невероятные и откровенно странные труды по истории магии. Чтобы не сойти с ума, хотелось вновь взять в руки одну из книг Такацуки Сен.       Помогало кофе, однако сделано оно был совсем не так, как в Антейку. Руки чесались самому измельчить зёрна, подобрать верную пропорцию, долго и неторопливо заваривать. Однако, даже не смотря на кофе, с каждым днём контролировать себя становилось всё труднее.       Именно поэтому Канеки сейчас сидел за тёмным пологом, скрывавшим клетку. Раз сейчас он не мог контролировать себя – пусть клетка проконтролирует его. Как понял Канеки экспериментальным путём, эти прутья из непонятного материала невероятно трудно согнуть или сломать даже силой щупальцев-ринкаку.       Однако висящий на клетке замок парень мог открыть и изнутри.       — Зачем он вообще нужен? — резко спросил Канеки во время одной из коротких встреч с Амоном. — Если я могу свободно открыть его, то его необходимо заменить.       Громкий женский смех стучал в его голове.       «Ты роешь себе могилу, мальчик, — Ризе улыбалась. — Ты помогаешь своим врагам».       Лицо Амона почти не изменилось, но его удивление словам Канеки было заметно.       — Профессор Макгонагалл объяснила мне, что клетку можно открыть лишь в случае, если тот, кто находится внутри, не испытывает ярких эмоций. Так что он убережёт нас от тебя в случае, если ты этого захочешь.       Канеки молчал несколько секунд. После кивнул.       — Спасибо.       Время в камере тянулось слишком медленно: ничего не происходило, а голод не утихал. На книгах сосредоточиться было невозможно.       «Они просто хотят заморить тебя голодом», — то и дело прокрадывался в мысли жалобный голос Ризе. И всё же она улыбалась. От осознания того, что рядом никого нет и он сидит здесь один, по телу бежали мурашки.       Когда раздался тихий стук, Канеки судорожно натянул на лицо маску. Скрипнула, открываясь, дверь.       Единственный гость, которого мог ожидать Канеки - следователь. Быть может, зелье наконец готово?       Необычный человеческий запах застелил мысли туманом. К своему удивлению, Канеки контролировал щупальца-кагуне, хотя уже чувствовал, как чернеет глаз-какуган.       Кажется, человек сел рядом, прямо на пол, оперевшись о стену. Канеки молча смотрел в то место, которое скрывал от него полог.       — Здравствуй, — раздался незнакомый мужской голос.       Канеки молчал. Отчего-то сдерживать голод в присутствии этого человека было легче, чем при других.       — Мистер Котаро предложил мне составить тебе компанию.       Следователь? Отчего-то память выдавала не его лицо, а только разом изменившиеся, помрачневшие глаза, когда вчера вечером, не в силах справиться с голодом, Канеки высвободил кануне и они вонзились в стену всего в паре сантиметров от следователя. Котаро был настороже и вовремя достал куинки.       В тот момент Ризе шептала, что можно просто вырваться из этой комнаты, убить, убить всех, а после самому найти способ вернуться в Токио. Другой голос, глухой и хриплый, предлагал и вовсе не возвращаться: гулей рядом нет, кто помешает пировать?       Однако сам Канеки, когда остриё куинки едва не коснулось его горла, медленно отошёл. Дрожащей от напряжения рукой отдёрнул занавес. Около половины минуты возился с замком клетки. Слышимый лишь ему одному смех Ризе болью отдавался в голове.       Следователь в тот раз ничего не сказал. Он молча вышел из комнаты, и выданный ему ключ с коротким щелчком повернулся в замке.       — Ты не будешь возражать, если?.. — раздался голос незнакомца, выводя Канеки из молчаливого транса. Раздался шорох отодвигаемой ткани, и в царящую в клетке темноту ворвался солнечный свет.       Канеки прищурился. Теперь он мог видеть стоявшего перед ним мужчину с измождённый лицом, одетого в длинную поношенную мантию. На секунду голубые глаза незнакомца расширились, и он отшатнулся. Но спустя всего пару секунд он подался вперёд и с изумлением и интересом спросил:       — Это маска?       Канеки попятился.       — Держись подальше, — неожиданно резко попросил он.       Незнакомец склонил голову. Сложно было понять, что удивило его больше: то, что именно сказал Канеки или то, что гуль вообще мог говорить.       — Я могу случайно тебя убить, — добавил Канеки, надеясь, что незнакомец уйдёт. Однако тот лишь с любопытством склонил голову.       — Со мной тебе проще находиться, чем с другими людьми? — спросил он. Парень нахмурился, но кивнул.       Незнакомец вновь прислонился к стене, у которой сидел изначально. Однако теперь полог был открыт, и солнечный свет проникал в клетку.       — Как он и думал. Теперь я понимаю, отчего мистер Котаро предложил мне тебя навестить, — сказал он, улыбнувшись.       Парень прищурился, и незнакомец добавил:       — Сразу открою все карты. Видишь ли, я не совсем человек.       «Полугуль?» — пронёсся единственный вариант в голове у Канеки, и парень почувствовал, как горло сжимает ком. Однако ответ оказался совсем другим.       — Знаешь, что такое ликантропия?       Канеки молчал, и незнакомец поспешил объяснить:       — Ликантроп – человек, который вынужден на какое-то время превращаться в волка. Обычно это полнолуние.       — Всегда человек, но раз в месяц – волк? — уточнил Канеки с недоверием.       — Верно, — сказал мужчина. — И, по некоторому стечению обстоятельств, я преподаю в школе Хогвартс. Мой предмет - защита от тёмных искусств. Это наука, изучающая боевую магию, опасных магических созданий и то, как с ними сражаться.       Парень молчал какое-то время. Едва не позабытый звук вырвался из горла сначала невнятным бульканьем, а после превратился в тихий смех, приглушённый маской. Человек-волк перед ним склонил голову с недоумением.       — Вы рассказываете, как сражаться с вами же самими? — спросил Канеки. В его голосе даже пронеслось что-то вроде нотки любопытства.       — Так и есть, — пожал плечами мужчина, улыбаясь, и внезапно протянул тощую руку прямо сквозь прутья клетки: — Римус Люпин.       Канеки не рискнул её пожать.       — Представляться в ответ не буду, — улыбнулся он под маской. — Я всё же надеюсь, что смогу вернуться обратно в Токио, а там эта информация может сыграть против меня.       Люпин задумался.       — Амон тот ещё приверженец правил, — серьёзно сказал он. — Сейчас, чтобы не заблудился в замке, он работает вместе с нашим завхозом, Филчем. Но уже один его вид пугает даже тех сорвиголов-старшекурсников, которые в своих проказах часто переходят черту.       Канеки на секунду нахмурился.       — Можешь повторить? — попросил он. Мужчина с недоумением посмотрел на него.       — Что?       — Можешь повторить последнюю часть?       Глаза Люпина расширились в понимании.       — Всё это время ты говорил без заклинания перевода...       Канеки кивнул.       — Ты великолепно владеешь языком, — только и смог сказать профессор. Канеки отвёл взгляд.       — Я учил его его. Нужно было сдавать... для поступления в университет.       Люпин опустил глаза, видимо пытаясь в чём-то разобраться. Канеки понадеялся, что своими словами не дал никакой подсказки следователю.       — Амон описывал гулей кровожадными и жестокими существами, — внезапно нарушил тишину задумчивый голос профессора.       — Так и есть, — ответил Канеки. — В большинстве случаев. Но не всегда.       Они говорили ещё около часа. Канеки почти всё время молчал, изредка задавая вопросы или уточняя что-то. Впервые за долгое время Канеки смог ненадолго забыть о ставшем вечным спутником голоде.       Вероятно, из-за того, что кровь профессора Люпина была изменена болезнью, с ним было проще всего находиться. Голод давал о себе знать не так сильно; к тому же, профессор показал себя великолепным собеседником.       В течение следующей недели Люпин иногда заглядывал к парню, и в эти моменты наконец удавалось хоть немного позабыть о голоде. Амон, по просьбе самого же Канеки, в комнате-клетке почти не появлялся. В какой-то момент парень даже рискнул выбраться из-за металлических прутьев и вновь сесть за книги.       В среду, пятнадцатого сентября, Канеки сидел за столом у окна среди горы принесённых по его просьбе словарей и книг. Он как раз пытался пробиться сквозь сложный слог, которым была написана книга по трансфигурации, и перевести особенно громоздкое предложение, когда дверь распахнулась.       Первым вошёл Амон, а следом за ним – Снейп. Профессор коротко оглядел комнату.       Канеки, не оборачиваясь, медленно поднёс к лицу маску. Его руки напряглись и задрожали.       К счастью, Амон вовремя всё понял. Он коротким кивком указал профессору на дверь.       Посетители отступили. Канеки встал и на негнущихся ногах подошёл к решётке. Около минуты он мучился с замком, пытаясь привести мысли в порядок и наконец открыть его. Руки подрагивали, а какуган уже налился алым.       Наконец замок открылся, и Канеки вошёл внутрь. Спустя пару минут вновь заглянули профессор и Котаро.       — Новый прототип зелья готов, — холодно сказал Снейп. Канеки не сводил с него взгляда, когда он вытянул из внутреннего кармана стеклянный пузырёк. Жидкость внутри была насыщенного тёмного цвета. Её вид напомнил парню о кофе.       — Оно должно замедлить процесс метаболизма в какухо, — продолжил Снейп сухо. — Сначала проверьте реакцию на несколько его капель, и лишь если спустя три часа не возникнет побочных эффектов, его будет можно использовать.       Канеки кивнул. Он попытался поблагодарить, но вместо слов из-за маски вырвался лишь короткий хрип. Слишком много людей, людей, людей. Люди. Люди.       «Не упускай», — шептала Ризе где-то в голове.       Парень до крови прикусил губу. Раздался щелчок, и Канеки перевёл взгляд на свои руки. Он сам уже не заметил, как хрустнул очередным пальцем. Невнятные голоса внутри что-то бормотали. Канеки медленно сполз по стене на пол.       Когда наконец парень смог хотя бы немного освободить мозг от навязчивого желания, двое уже ушли.       Парень перевёл мутный взгляд на пузырёк с зельем и сглотнул. Оно поможет? Станет ли оно спасением?       Что же, есть только один способ это узнать.