Шарф Детры

      Какое-то время Эмили и Грасс оставались в подвале. По мере наступления ночи они занимались всё более бесполезными вещами. Сперва вспоминали, как осваивались втроём с Ричардом в гоблиновом-лесу. Как первый раз пошли ворошить лагерь монстров. Их было немного, выглядели они хиленько, так что большая часть гоблин-стаи просто удрала. Сколько же кабаньего мяса команда добыла в тот раз. После смерти Гленны и Кадора напарники долго не решались выйти на охоту самостоятельно. Эмили и Грасс были в полном шоке и отчаянии, так что Ричарду приходилось ежечасно находиться рядом с ними.       Затем Грасс стал рыться в ящиках, которыми был забит подвал. В них пылились стеклянные колбы, которым наверняка будет рад Тимми, пустые бутылки, ржавые кривые мечи и отдельные части доспех. Разбойник внезапно нашёл бутылку с вином.       — Хлебнём?       — Ты с ума сошёл? — Эмили нахмурилась, но потом не сдержала смешок. — Знаешь, сколько ему лет?       — Вино с годами становится лучше, — ухмыльнулся напарник.       — Эта поговорка не к каждому вину относится! — ведьмочка попыталась вырвать бутылку из рук парня. — Не вздумай, а то отравишься.       Всё-таки, Грасс чуть-чуть отпил. И сказал, это — самое мерзостное, что он когда-либо пробовал. Даже Тимми со своими зельями не смог переплюнуть это пойло.       После напарники по очереди стали бросать пробку к дальней стене, забавляя Лути, которая носилась за новой игрушкой туда и обратно.       Словом, лидеры как могли оттягивали момент объяснения перед командой.       Но, когда Лути уже выдохлась и перестала обращать внимание на пробку, Эмили мягко толкнула Грасса в плечо.       — Пойдём, Грасс. Ребята, наверное, волнуются.       Напарники зашагали по лестнице, обдумывая, что сказать команде. Ребята точно не в восторге от поведения их горе-лидеров.       — Может, отдать лидерство Тимми, пока не поздно?       — Уже поздно, — вздохнул Грасс. — Двое из них пришли в Подземелье по своей воле, да и Тимми не очень-то страдал в лесу. Это мы повели их троих в пекло. Неправильно будет переваливать ответственность на кого-то из них.       Эмили молча кивнула. Она это понимала, конечно же. Только как бы их лидерство не обернулось для напарников гибелью.       Когда ступенек осталось совсем немного, лидеры одновременно замедлились. В небольшой перепалке, кто первым покажется команде, победила Эмили, вытолкнув Грасса на верхний этаж.       Троица не обратила внимания на шум. Напарники устроились возле костра, Тейя притиснулась к Тимми, разглядывая что-то в его руках, Лин стоял, придерживая озирающегося Турнепса, и без интереса смотрел, что делает алхимик.       — В общем, зависит от навыков Эмили и твоей скорости, — пробормотал задумчиво ведьмак.       — Ненадёжный план. Но, если получится, можно убрать приспешника одним ударом, — бесцветно ответил Лин.        — О чём я и говорю. Пока это всё, что могло прийти мне в голову.       — В любом случае, зависит от решения лидеров, — ассасин поднял глаза на пришедших.       Эмили и Грасс замешкались, когда обернулись и Тимми с Тейей. То ли они ждали слов от лидеров, то ли сами не знали, что сказать.       Грасс судорожно выдохнул. Он тут разум, ему и решать ситуацию.       — Мы хотим извиниться перед вами троими, — выдал наконец он. — В первый же вечер нашего лидерства повели себя так по-детски. Простите, что вам пришлось это видеть.       — И за то, что пришлось мирить нас, — подхватила Эмили. — Мы решили взять на себя ответственность беречь вас, хотя не можем даже нести ответственность за себя. Простите.       — Это не значит, что мы собираемся свалить эту ответственность на вас, — продолжил Грасс. — Просим дать нам ещё один шанс.       — И если мы снова не сдержим обещание… — поддержала ведьмочка. — …как-нибудь проучите нас. Мы должны будем понести наказание.       — А это мне нравится! — Тимми расплылся в улыбке. — Создам самое противное зелье из возможных, и, только вы снова начнёте вести себя, как дети, заставлю вас выпить.       Эмили и Грасс одновременно потупили головы. Заслуженно.       Тейя заботливо улыбнулась, поднялась и нежно обняла напарников. Эмили тут же обвила её руками в ответ, разбойник смутился, но затем осторожно обнял священницу.       — Взять на себя ответственность и стать лидерами было очень смело с вашей стороны, — тихо промолвил Лин. — Особенно сразу после смерти Ричарда.       Эмили и Грасс в изумлении перевели взгляд на ассасина. Вот уж от кого они не ожидали услышать подобное.       — В любом случае, мы все знали, на что идём: и вы двое, и мы втроём знали, что будут тёрки, так что долго эту тему предлагаю не мусолить, — беспечно заявил Тимми и отвернулся к костру. — Лучше поговорим, что делать дальше.       Наконец вся команда собралась, устроившись вокруг медленно меркнущего огня. Тимми протянул руку, показывая нечто напарникам.       — Это осколок доспех Великого Рыцаря?       — Именно. И если моя теория подтвердится, этот осколок может сильно помочь нам в бою.       Алхимик положил кусок доспех подальше от костра и повернулся к Эмили.       — Сможешь подержать в руке маленькую молнию. Никуда её не направлять, просто подержать.       Ведьмочка кивнула и приподняла руку. Вокруг пальцев затанцевали маленькие веточки молнии.       Внезапно разряд высвободился из руки девушки и врезался в обломок. Эмили вздрогнула.       — Я этого не делала!       — Прекрасно! — Тимми подошёл к отлетевшему в дальний угол осколку и, подождав какое-то время, взял. — Этот металл притягивает твои молнии. Значит, мой план можно осуществить.       — Что ты навыдумывал?       — Ты же не можешь выпустить разряд на большое расстояние, так? — дождавшись кивка ведьмочки, алхимик продолжил. — У меня есть идея, как парализовать и приспешника, и всех тех странных жучков с расстояния.       Эмили и Грасс затихли, показывая, что слушают напарника.       — Начнём с начала, окончим концом, — Тимми сделал глубокий вдох. — Несмотря на то, что вы двое раскромсали тех странных жуков, Великому Магу вряд ли будет трудно создать новых. Фонари с жуками не только окружают площадь приспешника, но и стоят с двух сторон вдоль аллеи к этой самой площади. Как только кто-нибудь подходит к фонарям в радиусе пяти-шести метров, эти непонятные жуки, хотя, скорее светлячки, загораются, чем оповещают хозяина о присутствии гостей. Поэтому, как бы мы ни пытались, подойти к приспешнику незаметно невозможно. Значит, нужно атаковать с расстояния. Всё будет зависеть от того, смогу ли я должным образом обработать этот осколок, сможет ли Лин развить свою скорость до предела, и сможет ли Эмили правильно направить молнии.       — Я смогу! — тут же кивнула ведьмочка.       — Так что за план?       Тимми с хитрой улыбкой достал что-то из-под плаща. Протянул руку и разжал. Эмили поморщилась, а Лути тут же принялась обнюхивать нечто, к счастью, не успела попробовать на зуб.       — Ты ещё и светляка схватил? — Грасс, недоумённо нахмурившись, поднял взгляд на напарника.       — Для алхимика клептомания — подарок небес, — хмыкнул ведьмак, ещё раз оглядев мёртвого жука. Панцирь был облачён в фиолетовый кристалл. Похоже, именно благодаря ему свет, испускаемый жуком, становится таким ярким. — В общем, я собираюсь поколдовать с этим светляком и осколком. Мне кажется… как бы это объяснить… органические вещества, ткани и биологические жидкости этого жука идентичны всему перечисленному в составе этого осколка.       — Чего? Как это так?       — Страшнее становится оттого, как ты это понял.       — Глаз намётан, — Тимми стал оглядывать то светляка, то осколок. — Как я уже предполагал, доспехи Великого Рыцаря — это часть его организма, затвердевшая кожа. Если моя теория подтвердится, это будет значит, что Приспешники этого уровня как-то связаны друг с другом, посредством этих светляков… Хм, а может, они связаны кровно? Мог Колосс Зулан создать Приспешников-братьев? Вот потеха…       Эмили обернулась на Лина. Ассасин тоже сумрачно смотрел на неё. Про упомянутых торговцем Гектора и Сароса они так и не рассказали команде.       — Ну да ладно, к плану это не имеет отношения. Важно вот что: если состав этих доспех и этого жука идентичны, то молния будет бить и в светлячков. И вот, что пришло мне в голову — нужно создать такой разряд, который доберётся до площади приспешника, по пути парализуя всех жуков. А в конце он заодно застопорит и Великого Мага.       — И для этого ты собираешься поколдовать с осколком? — завершила его речь Эмили.       — Именно. Поскольку ты не сможешь пустить молнию на такое большое расстояние, объединим магию и алхимию. Осколок не только «впитает» разряд, но и рассеет его по округе. Жуки притянут молнии и послужат проводниками, будут «передавать» разряд друг другу и таким образом уничтожат сами себя.       — Но ведь тогда нужно пустить этот осколок вдоль аллеи, ещё и так, чтобы он долетел до приспешника, — хмуро произнёс Грасс.       — А этим займёшься ты, — Тимми прыснул с ещё более ошарашенного разбойника. — Видел баллисту на крыше? Это, конечно, не то же, что и кинжалы метать, но выбора нет, из всех нас самый меткий здесь ты.       — Тимми, ты гений! — Эмили в восхищении обняла алхимика за шею.       — Сумасшедший, — отрезал Грасс. — Думаешь, я смогу идеально выстрелить?       — Естественно сперва нужно потренироваться. Времени у нас много, так что пристреляешься, — Тимми отлепил от себя ведьмочку. — Теперь ты. Тебе нужно будет создать мощный заряд. Настолько мощный, насколько сможешь. И поддерживать его долгое время, либо пока он летит к приспешнику, либо пока не потеряешь с разрядом связь.       — Наверно, после такой атаки я упаду без сил, — неуверенно протянула Эмили, но вмиг оживилась. — Но я смогу! Пожалуй, я создам искусственную грозу. Это — самое мощное, что я могу сделать. Так что, всю ночь и весь следующий день мне нужно копить силы.       — Отлично. Этим и займёшься, — затем алхимик посмотрел на Лина. — Финал поручен тебе. Как только Грасс выстрелит, ты должен добраться до площади с той же скоростью, что и осколок. Может, с небольшим отставанием. Но главное, чтобы ты нанёс приспешнику решающий удар, как только он окажется парализован.       — Без тренировки успех не гарантирую, — ассасин тихо вздохнул. — Придётся побегать, пока Грасс пристреливается.       — Чудно, не одной же Лути апорт выполнять, — Тимми, довольный собой, кивнул. — Ну и разумеется самая главная задача достаётся Тейе. Если что-то пойдёт не так, вытаскивать нас с того света придётся тебе.       — А… — священница замялась, не зная, что ответить. — Я… постараюсь изо всех сил.       — Не говори так! — бросила Эмили алхимику и приобняла Тейю. — Всё пойдёт так!       — Что ж, мотиватор согласен, — ведьмак обратился к Грассу. — Ну а разум принимает такой план?       Разбойник потёр переносицу.       — План — пиши пропало. И, если честно, кажется, что именно это нам и нужно. Попытаться стоит.       — Славно. Теперь мой совет вам — потратить ночь на сон, а не на болтовню и любовные интрижки, — Тимми поднялся, пока напарники осмысляли, что он только что сказал. — А мне позвольте откланяться. Я пошёл работать над осколком.       — Тимми, ты лучший, — окликнула Эмили вслед спускающегося по ступенькам товарища.       Ведьмочка обернулась на Лина. Тот уже безмолвно поднимался на крышу. Совету Тимми она пока что не последует. Ей нужно о многом поговорить с ассасином.       — Я пойду на крышу. Буду набирать силы. В конце концов, моя магия питается от лунного света, — девушка хихикнула, вспомнив когда-то брошенную Инкенаю шутку.       Эмили, подхватив на руки Лути, оставила Грасса и Тейю, которые явно занервничали, поняв, что будут наедине.       Грасс не мог определиться, благодарить напарницу за её уход, или мысленно посылать ей всевозможные ругательства. Ему хотелось бы поговорить с Тейей без посторонних глаз, и в то же время разбойник понятия не имел, что говорить.       Священница тоже не знала, куда себя девать. Она вся съёжилась, взгляд её метался из стороны в сторону и всячески старался не натыкаться на парня. Но она оставалась рядом. Это Грасса радовало.       С момента, как разбойник попросил у неё благословение на прощение, они не оставались вот так, вместе. И толку-то будет, если Грасс продолжит не замечать, что он чувствует к этой девушке? К Тейе, к тихой нежной Тейе, кажущейся такой хрупкой и беззащитной, а на самом деле такой сильной, такой светлой. Тейе, которая не поддавалась гнёту Подземелья и столько раз вытаскивала Грасса из болота. Тейя, которая за всё прощала его, разбойника, за слова, за поступки, за его грешные желания, за всё…       В братстве влюбиться в кого-то было худшим проклятием. Любовь подстрекала защищать своего избранного, но почти никогда возлюбленные не оставались вместе. Одного настигала смерть от голода, болезни или ассасинского лезвия, а другой умирал от боли и отчаяния. По этой же причине было запрещено заводить детей. Ослушавшихся влюблённых, не пересиливших желание, наказывали. Из-за беременности девушка подвергала опасности не только себя и своего малыша, но и товарищей. Женщины в положении являлись для ассасинов главной мишенью. Дети — это будущее, а у мятежников его быть не должно.       Но здесь ассасинов нет. Как нет постоянных побегов и угрозы голода. Да, выживание — всё ещё на первом месте… Так говорил Грассу разбойничий закалённый разум. Сердце же рвалось к Тейе.       Постоянная угроза жизни учила быстро анализировать, быстро понимать, быстро принимать решения. Грасс давно понял, что любит Тейю. А вот принять решение не получалось.       По крайней мере, попытаться стоило. Может, если он откроется Тейе, сможет хоть на немного отдалиться от своей разбойничьей сущности.       В костре остались трещать и тлеть угли. Парень заворожённо рассматривал напарницу в блекло-алом свете.       — Тейя, как ты думаешь, — начал издалека Грасс. — Можно ли победить противника, смирившись и простив его?       — А? — девушку явно ввёл в ступор этот внезапный вопрос. — Почему ты спрашиваешь?       — Я давно думал об этом… Мне кажется, Ричард согласился б с этим. А священников так и учат, наверное. Ударят по одной щеке — подставь другую. Вот мне и показалось, что ты сможешь ответить.       — Ах, — Тейя стиснулась ещё сильнее. — Прости, но я и сама не знаю ответа. Да и не думаю, что имею право рассуждать об этом, после того, как меня выгнали из церкви.       Грасс стушевался. А ведь когда-то примерно это же он сказал Тейе. Без жалости и с укором. А она простила его. Сразу же.       — Прости, что вёл себя так, Тейя.       — Грасс, не кори себя. Ты слишком много пережил за эти дни. Человеку свойственно злиться и срываться из-за накопившихся эмоций.       — Не только за сегодня. За всё прости. За всё, что говорил тебе и хотел сделать с тобой.       Девушка выдохнула и придвинулась к разбойнику. Крепко сжала его руку.       — Ты уже просил у меня прощения. Почему же снова начинаешь винить себя?       Грасс прижался щекой к её ладони.       — Потому что ты никогда не поступала так со мной. Ты никогда не говорила мне плохого. Ты относилась ко мне, как к человеку, а не как к аморальному разбойнику.       — Грасс, я бы не отнеслась к тебе иначе, что бы ни произошло.       Хуже всего, в слова Тейи верилось.       — А зря, Тейя…       — Я не собираюсь ненавидеть тебя за что-либо, — девушка нежно улыбнулась. — Грасс, я не чувствую обиду из-за твоих слов или мыслей. Перестань так мучиться.       Парень втянул воздух сквозь сжатые зубы и схватил священницу за плечи.       — Больше меня мучает то, как ты относишься ко всему, что я вытворял. Тейя, ты так сильно ненавидишь себя? — резко изменившийся взгляд девушки дал Грассу понять, что он прав. — Почему ты позволяла мне говорить что-то мерзкое или трогать тебя без спроса? Почему ты терпела это?       Тейя не нашла, что ответить, поэтому лишь опустила глаза.       — Неважно, чему тебя церковь учила. Священники там — продажные сволочи, которые уж точно не думали о служении Богу. Так что выкинь всю чушь о принятии и прощении из головы, — парень взял её за подбородок и поднял её взгляд на себя. — Ты не безвольная прислужница, Тейя. Раз другие люди не заслуживают зла, почему думаешь, что к тебе можно относиться плохо?       Какое-то время священница смотрела ему в глаза. Потом робко и как-то виновато улыбнулась.       — Мм… Понимаешь, Грасс… Когда-то я тоже считала, что имею право бороться за себя и… свою честь. Но именно из-за этого меня изгнали из церкви.       — Расскажи мне.       Девушка замотала головой. Тогда разбойник обхватил её лицо и вновь заставил посмотреть на себя.       — Тейя, я ведь открылся тебе. Почему ты не хочешь? Ты не доверяешь мне? Или опять боишься перед Богом?       Она выбралась из хватки напарника и сильнее натянула капюшон.       — Нет. Я доверяю тебе, Грасс. И не боюсь снова признаться во всём перед Богом, — Тейя смущённо глянула на разбойника из-под накидки. — Теперь я… скорее, боюсь предстать перед тобой в другом свете.       Парень опешил. Это правда сказала Тейя?       Грасс с трудом сдержал порыв прижать девушку к себе и рассказать, как много значат для него эти слова. Постарался произнести спокойным голосом, хотя сердце зашлось в безумном трепетании:       — В таком случае, позволь повторить твои слова. Что бы ты сейчас ни рассказала, я не стану относиться к тебе иначе.       Тейя посмотрела на него с надеждой и, словно, с вопросом: «Честно?». Тогда парень сжал её руку, рассчитывая, что это будет исчерпывающим ответом. Священница, слегка дрожа, вздохнула.       — Ты спросил меня, можно ли одержать победу, смирившись и простив противника… Так вот… в то время я бы сказала «нет»…