Five Kingdoms for the Dead (Пять королевств для Мертвецов)

      С клинической точностью она заметила, столбы снова наполнились. Больше белых, чем черных, но это ничего не значило. Она уже привыкла к коротким, волнующим вспышкам кровопролития каждый раз, когда «съедали» какую-нибудь фигуру. Она перестала вздрагивать, когда кого-то резали, плакать, когда какая-то из фигур «умирала». Сакура только что превратила пешку Шикамару в слона, хотя с тактической точки зрения он был бы полезнее в роли ферзя. Она подумала, что это, возможно, остатки его первоначального характера - он все еще был полезен, но даже близко не реализовал весь свой потенциал.       Орочимару молча сделал свой ход. Они играли в тишине на протяжении нескольких игр. Сакура села по-турецки, наклонилась вперед и сузившимися глазами осматривала поле боя. Она потянулась к своему коню. Её рука замерла. Это ведь не просто конь, не так ли? Это не Какаши-сенсей, но разве не его она представляла? Даже если это нереально, имеет ли она право поступить так? Она не его Хокаге, не его начальник. Какое право она имеет, чтобы двигать фигуру?       Сакура снова положила свою руку на колено. Орочимару заметил её сомнения:       - Что-то не так, Сакура-чан? Все еще твой ход.       - Как много игр мы уже сыграли? – Опустив голову и пытаясь вспомнить, спросила Сакура. Все игры смешались в длинную череду побед и поражений.       - Несколько, - ответил он расплывчато, удобно сидя в своем кресле-троне, опираясь на одну руку. Его темные волосы резко контрастировали на фоне кожи.       Её мысли снова стали отстранёнными, но в них уже не было той обволакивающей тяжести.       - Как долго я здесь уже нахожусь? – перефразировала она свой вопрос. Золотой взгляд был теплее, чем обычно, как расплавлено золото.       - Так быстро устала от моего общества? – поддразнил он.       - Недостаточно быстро, - отметила она, соскальзывая со своего места. – Я закончила.       - Но игра еще не окончена.       Сакура бросила взгляд на доску, поверженные фигуры небрежно лежали по её сторонам. Плавным движением она смахнула игру со стола, на секунду, достаточную для мрачной, решительной улыбки, и фигуры и доска взмыли в воздух.       - Вот теперь – закончена, - сказала она, повернувшись спиной к самому смертоносному отступнику в истории Конохи, если не считать Учиху Итачи.       Она услышала тихий звук шуршащей ткани, когда он пошевелился, затем звук сменился, став похожим на шелест чешуи. Ей понадобилось лишь мгновение, чтобы пригнуться и перекатиться влево, оказавшись у края платформы. Огромная белая голова змеи внезапно обрушилась на пространство, где она только что была.       Его тело, слишком огромное для платформы, было частично скрыто в кровавом озере, поэтому у нее не было ни малейшего представления о его реальной величине. Небольшая s-образная рябь на поверхности воды, время от времени расходилась, обнажая темные спины, давая ей понимание что это не единственная змея в воде.       Огромная треугольная голова медленно повернулась к ней, черный язык «пробовал» , воздух. Она слегка удивилась, когда он заговорил:       - Это было грубо, Сакура-чан, - проворчал Орочимару.       - Ох, неужели, прости меня, что я была недостаточно вежлива, когда ты попросил убить меня моих же друзей.       Его тело задрожало от глубокого зловещего смеха:       - Не похоже, чтобы ранее у тебя были проблемы с этим. Возможно, тебе стоит изменить свою мечту и стать Хокаге. В конце концов, когда Саске-кун уйдет, тебе нужно будет чем-то заняться. Ты только что доказала, что достаточно безжалостна.       Сакура стояла, размышляя о том, как кровь повлияет на технику хождения по воде. Она имела другую плотность и использовалась для передачи чакры, когда человек был жив, - не изменит ли это то, как ей придется формировать чакру в своих ногах? Второй страх заключался в том, что, как только она коснется воды, мелкие змеи соберутся и попытаются напасть.       Сакура понимала, что в первую очередь ей придется избегать Орочимару. Независимо от того, ядовиты его клыки или нет, они были достаточно длинными, чтобы пронзить ее насквозь. Сакура уже могла предсказать, что, если она не будет достаточно отслеживать обстановку вокруг - ее укусят. В случае со змеями этого может оказаться достаточно.       - Саске не уйдет, - запротестовала она, пытаясь дать себе время на размышления. Сакуре хотелось в это верить, но она также помнила, что сказал настоящий Орочимару. Он сказал, что Саске придет к нему за силой. Но в душе, Сакура знала ответ.       - Ох, Сакура-чан, ты можешь обманывать остальных, но можешь ли ты обманывать себя? – спросил Орочимару, будто прочитав её мысли.       Она вытаращила глаза, когда белая чешуя стала слазить с его тела, поначалу медленно, затем быстрее, будто у существа не было плоти и органов, только чешуя. Когда это закончилось, Санин снова предстал перед ней в облике человека.       Сакура уже начала уставать от этих перепалок. Она устала от всего этого. От всей этой боли, от всех смертей. Она застыла ненадолго, но теперь, когда она больше не продумывала свой следующий ход, не наблюдала за Орочимару, пытаясь предугадать его стратегию, не решала, чем нужно пожертвовать, чтобы защитить фигуру короля, олицетворявшего Коноху, гнусность того, что она делала, медленно подкрадывалась к ней.       Как она сможет посмотреть этим людям в глаза? Как она сможет рассказать Ино, что пожертвовала ею без размышлений, пусть она и поставила шах Орочимару в следующем ходу.       Осознав, что находится в опасной близости от гипервентиляции, Сакура сделала длинный вдох и задержала его до боли в легких, после чего выдохнула. Она безжалостно отбросила эти мысли. Даже извинения будут невозможны, если она умрет здесь. Поэтому, она с вызовом спросила:       - Зачем ты здесь, Орочимару?       - Снова этот вопрос … - вздохнул он, с той жесткостью, что сопровождала все его действия. – Разве я не говорил тебе?       - Ты сказал, что здесь, потому что ты то, чего я боюсь больше всего, но это не ответ.       В ответ он тихонько хихикнул.        - Ты действительно уверена, что хочешь услышать, Сакура-чан? Потому что, узнав, ты уже не сможешь вернуться назад.       - Скажи мне, - прошипела Сакура, уперев руки в бока и выпрямив спину.       - Когда ты бросила глупый вызов Цукуёми Итачи-куна, тебе удалось разрушить его гендзюцу, но ты также обратила его внутрь себя.       Ее руки на мгновение ослабли, но затем она снова крепко сжала их.        - Что это значит?       - Используй свои знаменитые аналитические способности и острый ум, Сакура-чан. Ты уже знаешь ответы.       - Этого не может быть. Не может, - настаивала она. - Я умею только разрушать гендзюцу.       - И все же ты создала для себя такую страшную иллюзию. Впечатляет, если бы только ты выбрала другую цель.       Трансформация Орочимару разбила стол, за которым они играли, но осколки все еще были разбросаны по полу. Фигурка коня Какаши-сенсея была повернута к ней. На секунду ей показалось, будто он её обвиняет.        - Это моё гендзюцу, - сказала Сакура, и голос её был пустым. - Это значит...       - Каково это - знать, что твой разум обернулся против тебя, Сакура-чан? - спросил он с выжидающей улыбкой на лице.       Сакура стиснула челюсти, руки инстинктивно опустились в кобуру с кунаями, и три оружия со взрыв-тегами пронеслись между ними по воздуху, прежде чем она успела опомниться.       Отпрыгнув назад, не сводя с него глаз и осторожно регулируя поток чакры, когда ее сандалии коснулись озера, она сделала знак рукой.       - Сдохни, - прорычала она, довольная собой, что, не колеблясь развернулась и побежала огромными прыжками, ловко уклоняясь от змей, пытавшихся наброситься на нее.       Она сделал несколько шагов, достигнув края, затем что-то ударило её в спину, и она начала падать. Поначалу она кубарем катилась с горы, но ей удалось выставить руки, кувыркнуться и встать на ноги, продолжив бежать. Бег по склону всегда был опасен тем, что можно споткнуться, но контроль над равновесием и опасность нападения сзади уравнивали его по сложности с тем, что она делала во время тренировок с Гай-сенсеем. Казалось, прошла вечность, прежде чем она, задыхаясь, спустилась вниз.       - Столько отчаянных тренировок - и это все, на что ты способна? - спросил голос за ее плечом.       Сакура на автомате разорвала дистанцию и стала в защитную стойку. Она не сильно полагалась на эффективность своего тайдзюцу против одного из Санинов, но уже понимала бессмысленность боя на средней дистанции.       - Не смотри так свирепо, Сакура-чан. Я здесь, чтобы помочь.       Это было настолько нелепое заявление, и сказано оно было таким серьезным голосом, что Сакура рассмеялась.       - Пожалуйста, скажи это еще раз. По крайней мере я умру смеясь.       - Неважно, повторю я это или нет, но ты умрешь Сакура-чан. Пока мы говорим твой мозг истекает кровью. Когда ты сломала Цукиёми, ты сконцентрировала всю свою чакру в Коронной точке и этого стало достаточно, чтобы перегрузить твои сенсорные способности и нарушить гендзюцу. Но ты слишком сильно контролировала ее – ты остановила собственное сердце и хоть оно забилось снова, когда ты потеряла сознание, вернув часть чакры в нормальное состояние. Ты все еще перенаправляешь большую часть своей чакры, поэтому гендзюцу сохраняется.       Сакура подозревала, что сделала и то, и другое, но такой клинический диагноз, поставленный таким небрежным голосом, заставил ее поднести руку к голове.       - Почему мне не больно? — тихо спросила она, не ожидая ответа.       -В мозгу нет болевых рецепторов. Вот почему это такая опасная травма.       Между ними повисло долгое молчание.       - Есть ли способ разрушить гендзюцу? - спросила она наконец.       - Не здесь, - ответил Орочимару. - Чтобы разрушить это гендзюцу, тебе придется отправиться к источнику.       Сакура моргнула.       - Если это мое гендзюцу, то я и есть источник, не так ли?       - И да и нет, точно так же, как ты и «не ты» - не являетесь одним человеком. Твой разум раздроблен.       Она вспомнила, как Иннер-Сакура втянула в себя чакру так же, как она скрывала боль во время поединка с Гаарой. Если Орочимару, олицетворение того, чего она боялась больше всего стал реальностью благодаря гендзюцу, то, скорее всего, где-то в иллюзии находилась и ее альтернативная личность. Понимание должно было отразиться в ее глазах.        - Видишь, Сакура-чан, это было не так уж и сложно, правда? Все, что тебе нужно было сделать — это найти себя.       Сакура посмотрела на него сквозь челку.        - Итак, если ты здесь, чтобы помочь, я не думаю, что это значит, что ты проведешь меня?       - Иногда слишком много помощи — помеха. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой.       «-Так что это «нет»», - подумала она, но не могла сказать, что он был неправ. Наруто защищал ее, потому что она ему нравилась. Саске и Какаши-сенсей защищали ее из чувства долга. Они слишком сильно ее оберегали и никогда не позволяли ей расти.       Она осторожно двинулась вперед, ожидая новой атаки, но он только стоял в стороне и улыбался. Он последовал за ней, сначала в человеческом обличье, а затем в виде гигантской змеи. Сакура стала игнорировать его, потому что сильная паранойя очень быстро надоела.       У нее не было цели, на самом деле. Иллюзия, казалось, в основном состояла из костяного леса, потому что двор с колоннами исчез так же внезапно, как и появился, хотя ландшафт был плоским. Она не ходила по кругу. Пространство между деревьями менялось, как и сами деревья. Но Сакура откинула идею о невозможном сразу как они пришли туда, куда нужно.       Время измерялось показателями, которые здесь ей были недоступны, поэтому Сакура не знала, сколько времени она шла с огромной змеёй, волочащейся позади. Она устала, колени ныли, пот прилипал к лбу, но ни голод, ни жажда не мучили ее. Сакура шла, опустив голову, случайно подняв глаза - заметила, что они приближаются к густой череде вишневых деревьев, основание которых лизало черное пламя.       Из темноты кто-то шагнул вперед. Сакура узнала свою внутреннюю сущность, ее форма была такой же монохромной, как и мир Цукуёми.       -Долго же ты шла, - пожаловалась фигура, положив одну руку на бедро.       -Извини, заблудилась на дороге жизни, - сказала Сакура, позаимствовав любимое оправдание Какаши-сенсея.       -Ну, наверное, потому что ты следовала не той карте. Это пустое пространство. Знаешь, «Здесь водятся чудовища» и все такое.       -Как это вообще произошло? - спросила Сакура, подходя ближе к своему двойнику. — Это должно было либо полностью разрушить гендзюцу, либо убить нас.       - Не будь слишком уверена, что не произошло второе, - мрачно пробормотала Иннер-Сакура. - Скорее всего, это была чакра того чертова Учихи. Странное ощущение. И вообще, о чем мы только думали, связываясь с кеккай-генкай?       -Мы думали, что семьдесят два часа пыток — это слишком. Мне не нужно быть более сумасшедшей, - сухо ответила Сакура.       -Да, но нам, наверное, стоило просто перетерпеть. Потому что тебе не понравится моя идея.       -Какая идея?       Иннер-Сакура вздохнула, провела рукой по лицу, зарывшись в волосы.       - Мы умираем, — прямо сказала она.       - Я знаю, — тихо сказала Сакура.       - Нет, ты не знаешь! — закричала Иннер-Сакура, внезапно разозлившись. - Ты даже не чувствуешь этого, не так ли? В твоем мозгу может и не быть болевых рецепторов, но во всем остальном есть, и мозг управляет всем этим. Даже если бы мы смогли очнуться, боль повергла бы нас в шок, и мы бы все равно умерли.       Сакура выпрямилась, ее поза бессознательно повторяла внутреннее противостояние.        - И что мы должны с этим делать? Ты же сама сказала. В этом деле не существует руководства.       - Тогда мы возьмем пример с Наруто и создадим его. Потому что я не позволю нам умереть, — твердо сказала Иннер-Сакура. - Мы ни за что не проиграем Учихе, который не Саске-кун. К тому же, если мы победим, то сможем называть себя Пожирательницей Шарингана Сакурой или что-то в этом роде.       Сакура почувствовала, как одна из ее бровей поднялась к линии роста волос.       - Верно, — согласилась она после паузы, — и в чем именно заключается этот план?       По выражению лица ее другой личности она знала, что ей это не понравится.        - Знаешь, я всегда была в твоей голове, говорила все, что ты хотела сказать? Первый пришел, последний вышел из драки и все такое, пока ты стояла в стороне, как будто наша мать наблюдала?       Сакура нахмурилась. Она жила так долго. Только недавно она и Иннер-Сакура стали более похожи. Хотя были и различия. Иннер-Сакура не чувствовала никакого сожаления, убив тех ниндзя, ни разу.       - Ну, скажем так, ты слишком полагалась на свое суперэго, и твоей персональности нужно было как-то выразить себя. Наверное, отсюда я и взялась.       Сакура знала, что она имела в виду. Она так глубоко встроила калечащие учения своей матери в свое подсознание как часть своего суперэго, той части подсознательного «я», которая управлялась диктатом и нормами общества, что у нее едва ли было достаточно места для команд ее начальников-ниндзя. Персональность была ее первобытным, врожденным «я», а подсознательное «я» Сакуры было жестоким, возможно, даже более, чем у большинства, но она подавила его так глубоко, что оно проявлялось только в вспышках ярости против Наруто.       - Я все еще могу скрывать боль, как во время нашего боя с Гаарой, - призналась Иннер-Сакура. - Я не могу умереть так же, как ты. Но я не могу выдержать столько, сколько чувствует наше тело. Как будто все нервные окончания горят. Я направлю это в наше «я», самую темную и звериную часть. Оно не чувствует боли так, как мы.       -И что с тобой будет? - спросила Сакура, инстинкт подсказывал ей, что все будет не так просто.       Иннер-Сакура улыбнулась - самой трагичной и прекрасной улыбкой, которую Сакура когда-либо видела, полной мужества и самопожертвования. Впервые с тех пор, как она начала обучение, она посчитала себя красивой.       -Я все равно не была настоящей, - сказала Иннер-Сакура, и по ее щекам потекли монохромные слезы.       -Ты была такой же реальной, как и я, - ответила Сакура. -Разве нет другого пути?       -Нет, - печально ответила Иннер-Сакура и протянула руку. Сакура переплела пальцы с ее пальцами, такие бледные на фоне черных. - Обещай, что не забудешь меня? - прошептала она.       -А ты можешь забыть себя? - тихо ответила Сакура. Она наклонилась вперед, и их лбы оказались прижаты друг к другу, будто противоположные образы друг друга.       -Это проще, чем ты думаешь, - сказала ей сквозь слезы Иннер-Сакура. Сакура чувствовала теплые следы, оставленные ее собственными слезами. -Это больше не будет похоже на меня. Ты станешь по-настоящему безумной, знаешь ли. Будут странности, которые не будут удовлетворяться только голосом в твоей голове. Твоя личность будет не просто раздроблена, она будет сломана. Мы были почти одним и тем же человеком, но этот будет как чужой.       -Я не хочу умирать, - всхлипывала Сакура, ненавидя себя за слабость.       -Ш-ш-ш, - утешила ее Иннер, хотя и не двинулась с места, чтобы обнять ее. -Мы не умрем. Мы будем жить долго-долго.       -По статистике, это неправда.       -Мы станем настолько могущественными, что статистика не будет иметь для нас никакого значения. Ты можешь привести нас туда. Я знаю, что можешь.       -А я могу сделать это без тебя? - спросила Сакура.       - Ты делала это постоянно. Что бы ни случилось, я знаю, что ты справишься, - ответила внутренняя Сакура, крепче сжимая их переплетенные пальцы. - Устрой Наруто конкуренцию в конкурсе на звание Хокаге.       Сакура кивнула, фыркнув.       -И перестань плакать, - прозвучал оттенок обычного жесткого голоса Иннер-Сакуры. - Если тебе нужно поплакать, сделай это там, где тебя никто не увидит. Прячься, пока не сможешь остановить слезы снаружи. А потом плачь внутри.       -Поняла, - подтвердила Сакура, ее голос все еще был хриплым.       -Тебе придется отпустить, - мягко сказала ей Иннер.       - Это ты так крепко держишься, - ответила Сакура, почти смеясь сквозь слезы.       -О, - удивился голос Иннер-Сакуры. -Да, - она медленно разжала пальцы, отступая назад в рощу деревьев. -Я боюсь, - неожиданно призналась она.       -Не бойся, - подбодрила ее Сакура, вытирая слезы. Она почувствовала, как змея приближается к ней. -Не бойся.       Внутренняя Сакура, из какого-то глубокого, неожиданного источника силы, улыбнулась.       -Увидимся, — сказала она.       Когда черное пламя разгорелось и начало ползти по человеку, который долгие годы был другой частью ее самой, Сакура смогла вымолвить только три слова.       - Я не забуду.       Сероглазая медсестра, вновь оказавшаяся у постели Харуно-сан, была поражена, когда по ее щекам потекли прозрачные, блестящие слезы. Предполагалось, что она находится в коме, слишком глубокой, чтобы чувствовать боль, поэтому она вызвала врача. Он осмотрел ее, но не обнаружил никаких изменений в ее состоянии. Кровотечение в мозгу немного уменьшилось, но сосуды были все еще слабые. С помощью лекарств ей увеличили частоту сердечных сокращений, но она все равно время от времени колебалась, опасно снижаясь. Из носа и ушей все еще периодически шла кровь, а за две недели пребывания в больнице один раз кровь пошла из глаз.       Никто из них не говорил об этом, но оба надеялись, что это признак того, что молодая ниндзя начинает поправляться.       Ведь они уже были близки к тому, чтобы потерять надежду.