Paths of Strays and Swords

      Бан Чан стоял на мосту, соединяющем два склона Облачных глубин, и вглядывался в предрассветный туман, который мягко стелился над рекой. В воздухе витал аромат влажной зелени и сосен, смешанный с лёгкой свежестью гор. Где-то вдалеке слышался плеск воды, падающей с небольшого водопада. Он задержал дыхание, прислушиваясь, и впервые за долгое время ощутил едва уловимое, но глубокое спокойствие.       Когда он только попал в этот мир, казалось, что он никогда не сможет почувствовать себя здесь своим. Всё было чужим - от незнакомых пейзажей до странных традиций. Но теперь, спустя семь лет, он будто сросся с этим местом, где природа жила по своим древним законам, а люди придерживались строгих, порой непостижимых для него правил.       Каждый его день проходил в одинаковом ритме: ранний подъём, физическая подготовка с другими учениками и бесконечные занятия по теории.       Первое время Чан цеплялся за свою прежнюю тренировочную программу, словно за спасательный круг. Она помогала сохранить хотя бы частичку привычной жизни в этом мире, полном магии и строгих порядков. Но со временем он втянулся: горные тропы стали родными, а сады ордена, наполненные ароматами цветов и журчанием ручьёв, начали казаться идеальным местом для размышлений.       Опустив взгляд на свои руки, Чан невольно задумался. Мускулистые, покрытые сетью вен, эти руки несли на себе следы упорного труда. Вместе с ними изменился и он сам. Тогда, семь лет назад, эти руки принадлежали неуверенному подростку - худому, с тонкими пальцами, которые казались ему чужими и слабыми.       В тот первый день в Облачных глубинах его привели в небольшую комнату и выдали одежду: белые широкие штаны и бело-голубое одеяние с узором из облаков. Материал был мягким, но непривычным, с длинными рукавами и несколькими слоями ткани. Чан долго растерянно теребил широкий пояс, чувствуя себя то ли манекеном, то ли школьником на выпускном, неспособным справиться с галстуком.       - Ты вообще знаешь, как это завязывать? - раздался за спиной резкий, чуть насмешливый голос.       Чан обернулся и увидел молодого парня с суровым выражением лица. Тот стоял в дверях, скрестив руки на груди, его осанка и серьёзный вид словно говорили: "Я здесь главный".       - Честно? Не особо, - признался Чан, растерянно держа в руках широкий пояс. - Тут столько всего... Завязки, слои. Даже не знаю, с чего начать. В моём мире такую одежду уже давно никто не носит.       Парень закатил глаза, но Чан уловил едва заметное смущение в его взгляде, прежде чем тот шагнул ближе.       - Дай сюда, покажу. Но смотри внимательно, второй раз объяснять не буду, - сказал юноша, пытаясь сохранить видимость строгости. - Смотри, тут всё просто. Завязываешь так. Потом складываешь, чтобы узел не торчал. Понял?       Его голос звучал сурово, но в движениях не было грубости. Скорее, юноша просто хотел казаться более серьёзным и взрослым, а потому его слова были немного резкими. Несмотря на это, следя за руками парня, Чан чувствовал лёгкое раздражение и досаду. Получать упрёки от кого-то, кто выглядел младше его самого, было унизительно.       - Ты так всегда с людьми разговариваешь? - наконец спросил он, стараясь не выдавать своей досады. - Я вообще-то не местный.       - Только с теми, кто не может разобраться в элементарных вещах, - парировал юноша. Но затем, будто спохватившись, добавил чуть мягче: - Ты ведь новичок, да? Ничего, привыкнешь.       Закончив с поясом, юноша шагнул назад, с нескрываемой гордостью оглядывая плоды своих трудов.       - Готово. Теперь хотя бы не стыдно показывать тебя главе ордена.       В этот момент длинный рукав Чана задел стоявший рядом кувшин с водой. Кувшин покачнулся и едва не упал, но юноша вовремя успел его поймать.       - Осторожнее, а то ещё затопишь тут всё, - громко возмутился он, снова сурово нахмурившись.       - Лань Цзинъи, хватит ворчать, - раздался спокойный, но твёрдый голос от входа.       Чан обернулся. В дверях стоял ещё один парень примерно их возраста, смотревший на них строго, но доброжелательно. Лань Сычжуй, как позже узнал Чан, оказался полной противоположностью первого ворчуна. Его мягкий голос сразу разрядил атмосферу.       - Ты же знаешь, он новичок. Не нужно так на него давить.       Лань Цзинъи фыркнул, явно не согласный, но промолчал.       - Спасибо, наверное, - пробормотал Чан, в очередной раз поправляя неудобные широкие рукава. В новом одеянии он чувствовал себя то ли актёром на съёмках исторического фильма, то ли участником развлекательного шоу. Это не прибавило ему уверенности, но теперь хотя бы внешне он не выглядел белой вороной.       - Пойдём, тебя уже ждут, - сказал Лань Сычжуй, мягко улыбнувшись и сделав приглашающий жест. - И не обращай внимания на Лань Цзинъи. Он громкий, но добрый.       - Я всё слышу, - проворчал Лань Цзинъи из-за их спин.       Чан слегка улыбнулся и пошёл следом за Лань Сычжуем, осторожно придерживая свои слишком длинные рукава, чтобы больше ничего не задеть.       Белые стены просторной залы для гостей, украшенные деревянными балками, казались холодными и строгими. Вдоль стен тянулись полки с книгами, а лёгкий аромат сандала заполнял помещение, усиливая ощущение нереальности происходящего.       Лань Сичэнь, сидевший напротив, внимательно смотрел на растерянного Чана. Его спокойное лицо было непроницаемым, как гладь озера в безветренный день, но за этой маской угадывалась скрытая настороженность. Высокий, с утончёнными чертами лица, он держался прямо, словно воплощая древние законы благородства. Его поза была идеальна, как и голос, который звучал мягко, но с ноткой сдержанной строгости.       Чан на мгновение почувствовал себя мальчишкой перед строгим учителем. Он опустил взгляд, но, когда Лань Сичэнь заговорил, его голос оказался неожиданно мягким.       - Ты не похож на жителя этих мест, - начал он, не отводя пристального взгляда от собеседника. - Кто ты?       Чан поднял глаза, горло пересохло. От волнения он едва смог выдавить:       - Я... Меня зовут Крис. То есть, Чан... Бан Кристофер Чан.       - Откуда ты пришёл? - продолжил Лань Сичэнь, всё так же внимательно изучая собеседника. Его доброжелательность была настороженной, словно он заранее искал, чем может обернуться доверие к незнакомцу.       - Я... не знаю, как это объяснить, - Чан нервно сжимал и разжимал пальцы, проклиная своё косноязычие. - Я не знаю, где я и как сюда попал.       На несколько мгновений в зале повисло напряжённое молчание. Лань Сичэнь продолжал смотреть на Чана, и его взгляд был непроницаем, словно тот пытался найти в словах пришельца проблески лжи. Чан почувствовал, как по его спине пробежал холодный пот.       - Ты не помнишь, как оказался в Гусу? - наконец спросил мужчина. Его голос оставался мягким несмотря на сталь во взгляде.       Чан покачал головой:       - Нет. Всё, что я помню, - это вспышка света и... потом тишина.       Лань Сичэнь не отводил взгляда, но его брови едва заметно нахмурились, будто слова Чана только усилили его подозрения.       - Ты говоришь на нашем языке. Как это возможно? - спросил он, с лёгким нажимом в голосе, едва уловимым, но ощутимым       - Я... не знаю, - пробормотал Чан, растерянно глядя на свои руки. - Я просто понимаю и говорю. Это... странно. Но так было с самого начала.       Лань Сичэнь на мгновение прикрыл глаза, будто взвешивая услышанное. Магия их мира вполне могла перенести чужака извне. Но что, если это очередная уловка, вроде тех, что раньше использовал Цинь Гуанъяо? Такой вариант не стоило исключать. Лань Сичэнь, будучи главной ордена, больше не мог позволить себе быть слишком доверчивым.       - И моё тело... Оно не такое, как было раньше, - добавил Чан, пытаясь объяснить. - Я даже не уверен, что оно вообще моё.       Этой фразой Чан попытался добавить чуть больше ясности в ситуацию, показывая свою уязвимость и открытость. Однако мужчина лишь кивнул, как бы подтверждая, что услышал, но никак не комментируя сказанное.       Наконец, спустя несколько мгновений молчания, он сказал:       - Хорошо. Пока мы не разберёмся, ты останешься здесь.       - Благодарю, - Чан вздохнул с облегчением, хотя выражение лица Лань Сичэня оставалось строгим.       В тот день он покинул зал словно в тумане, ощущая, как эмоции сменяют друг друга. Но на следующий день его ждал новый шок: впервые он увидел свой обновлённый облик.       Умываясь перед небольшим медным тазом с водой, Чан поймал свой взгляд в отражении. Его лицо оказалось юным, слегка угловатым, с большими глазами и округлыми щеками. Это лицо было одновременно знакомым и чужим. А тонкие руки, лишённые привычной силы, вызывали внутренний протест.       "Почему я выгляжу так?" - думал он, машинально касаясь своих щёк. Кожа была гладкой и юной, словно исчезли не только годы тренировок, но и весь груз взрослой жизни.       Начиная со старшей школы, Чан потратил не один год, чтобы привести себя в форму. Бесконечные тренировки, строгая диета, ранние подъёмы - всё это стало частью его жизни. Впоследствии он с гордостью демонстрировал своё мускулистое тело, выкладывая фотографии с тренировок в социальных сетях. Его усилия приносили не только удовлетворение, но и успех: спортзал, который он открыл с друзьями, стал популярным, а он сам - настоящим примером для других.       И теперь всё это исчезло, словно его старания никогда не существовали.       "Это какой-то дурной сон." - мелькнуло у него в голове. Его руки нащупали костлявые плечи, торчащие ключицы, плоский, даже впалый живот. "Я больше не сильный... Как теперь я могу кого-то учить? Кто вообще посмотрит на меня всерьёз?" Чану казалось, что всё, чего он добивался, внезапно обнулили. Вернуться в тело тощего подростка оказалось для него тяжёлым испытанием не только физически, но и морально. Ещё вчера он гордился собой, своим внешним видом и успехами. А теперь... теперь он снова стал слабым малолеткой, коим уж точно не хотел быть.       "Почему именно я?" - мысленно вопрошал он снова и снова. Неужели всё, чего он достиг, ничего не стоило? Или это наказание за что-то, чего он сам не понимает? Чан огляделся, стараясь найти хоть что-то знакомое, но окружающий мир был пугающе чуждым. Никаких небоскрёбов, машин, даже электрических столбов. Только холодные горы, древние здания с изящной резьбой и фигуры людей в одежде, напоминающей героев исторических дорам.       "Это вообще какой век? Где я? И почему я здесь?" Ответов не было, а одиночество только усиливало чувство отчаяния. Лицо незнакомое, тело чужое. Как доказать, что он - не тот, за кого его принимают?       "Ладно." - Он провёл рукой по лицу, стараясь собраться. - "Паника не поможет. Но если кто-то за этим стоит... Какого чёрта я в теле подростка?! Я что, должен начать всё сначала?"       Внутри закипала злость. На кого? На себя? На этот мир? Или на неизвестную силу, которая затащила его сюда?       "С таким телом я даже защитить себя не смогу. Если здесь найдутся бандиты... или существа похуже? Я же сейчас слабее котёнка. А если не получится найти способ вернуться?" Чан глубоко вздохнул, пытаясь подавить нарастающее чувство паники и беспомощности. В конце концов, он был тем, кто всегда справлялся. Кто не сдавался, несмотря ни на что.       "Я разберусь." - твёрдо решил он. - "Но для начала нужно выяснить, где я и как отсюда выбраться. А ещё не мешало бы стать сильнее. Даже если придётся начать с нуля, я сделаю это. Сдаться - точно мой не вариант."       Решение стало для него своеобразной точкой опоры. Чтобы справиться с чувством беспомощности и вернуть уверенность в себе, Чан решил начать с привычного. Каждое утро он начинал с тренировок - привычный ритуал, который помогал ему чувствовать себя собой даже в этом чужом мире. Пусть это было не его прежнее тело, но даже в новом, слабом, он мог стать сильнее.       Старые привычки стали его спасением: разминки, отжимания, бег по извилистым горным тропам помогали ему не только укреплять тело, но и сохранять душевное равновесие. Он начинал с малого, но уже через неделю заметил, что дыхание стало ровнее, а движения - чуть более уверенными.       В перерывах между тренировками Чан с настойчивостью пытался разобраться в местных обычаях. Он наблюдал за учениками, запоминал их манеры и речь, спрашивал о правилах и повседневных задачах. Правда, не все готовы были протянуть ему руку помощи. Многие избегали чужака, воспринимая его с недоверием, а кто-то откровенно высмеивал его незнание основ.       Однако были и те, кто отнёсся к нему с пониманием. Лань Сычжуй стал для Чана чем-то вроде проводника в этом новом мире. Его терпеливость и дружелюбие помогали не чувствовать себя изгоем.       В один из дней, после разминки, Чан присел на траву, чтобы перевести дыхание, когда к нему подошёл Лань Сычжуй, улыбаясь своей привычной доброжелательной улыбкой. В руках он держал два деревянных меча.       - Думаю, пора попробовать что-то новое, - сказал он и протянул Чану один из мечей. Чан взял оружие, ощутив его непривычную тяжесть. Он не удержался от сомнений:       - Говорю сразу, я никогда раньше не держал меч в руках. Боюсь, больше вреда себе нанесу.       - Это нормально, - мягко ответил Лань Сычжуй, вставая в базовую стойку. - В этом и смысл тренировок. Мне показалось, что ты хочешь стать сильнее. А здесь оружие - неотъемлемая часть любой подготовки. Не переживай, начнём с самого простого.       Чан встал напротив него, неловко пытаясь повторить его стойку, но тут же потерял равновесие, почувствовав себя донельзя глупо. Лань Сычжуй тактично подавил смешок:       - Чуть ниже центр тяжести, ноги чуть шире. Да, вот так. Держи меч крепче, но не перенапрягай кисть. Он должен быть продолжением твоей руки. - Лань Сычжуй говорил короткими фразами, отдавая простые для понимания команды.       Чан нахмурился, пробуя следовать полученным указаниям. Он сделал первый неуклюжий взмах, но Лань Сычжуй легко отбил его своим мечом.       - Попробуй ещё раз. Только не замахивайся так сильно. Удар должен быть быстрым и точным, а не широким и медленным.       После нескольких неудачных попыток Чан тяжело выдохнул:       - Это сложнее, чем кажется. И это только деревянный меч. Как вы справляетесь с настоящим?       Лань Сычжуй отступил на шаг, давая ему передышку, и, с лёгкой задумчивостью, ответил:       - Всё дело в практике. Но мечи - это не единственное оружие, которое мы используем. Некоторые предпочитают луки, копья или даже веера. А вот духовное оружие - это совсем другое дело.       - Духовное оружие? - переспросил Чан, вытирая пот со лба.       - Да. У каждого оно своё, - с воодушевлением продолжил Лань Сычжуй. - Например, мой отец и дядя используют цинь. Это музыкальный инструмент, но с его помощью можно сражаться, даже не приближаясь к врагу.       - Музыкальные инструменты? Ты шутишь? - Чан посмотрел на Лань Сычжуя, не в силах скрыть изумление..       - Музыка помогает управлять энергией. Её можно использовать, чтобы обездвижить врага, нанести ему удар или даже очистить осквернённое место, - объяснил Лань Сычжуй. - Для этого нужна сильная духовная энергия и, конечно, долгие годы тренировок.       - И откуда же появляется эта энергия? Вы берете её из природы?       - У каждого из нас есть своя духовная энергия. Она формируется внутри духовного ядра, - пояснил Лань Сычжуй, прикладывая руку к своей груди, показывая, где находится это самое ядро. - Её нужно развивать, чтобы использовать техники. А ты что, не чувствовал её в своём мире?       - Нет, у нас такого вообще не было, - признался Чан. - Точнее об этом часто писали в книгах, но это лишь плод фантазии авторов. Это что-то вроде магии?       - Можно сказать и так. Но тут главное - дисциплина. Без тренировок ты ничего не добьёшься, даже если у тебя огромный потенциал.       Чан молча кивнул, прислушиваясь к словам нового друга. Дисциплина была неотъемлемой частью и его прежней жизни. Он знал, каково это - каждый день работать над собой, даже если прогресс кажется медленным и незаметным.       «Значит, у меня есть шанс,» - подумал он, глядя на деревянный меч в своих руках. Чан вспомнил долгие часы за компьютером во время создания музыкальных треков, и то чувство, когда мелодия наконец складывалась во что-то целостное и сильное. "Музыка как оружие?" - эта идея захватила его. Казалось, что это могло быть его путём, чем-то, что сделало бы его по-настоящему особенным в этом мире.       Но, несмотря на этот интерес, он не отложил меч в сторону. Чан знал, что путь к цели не бывает лёгким. Если он хотел доказать себе и окружающим, что способен выжить и стать сильнее, нужно было начать с основ. А значит, тренировки с мечом - первый шаг.       - И всё-таки... музыкальные инструменты? Это звучит куда интереснее, чем мечи, - сказал он, с лёгкой улыбкой наблюдая за Лань Сычжуем.       Лань Сычжуй звонко рассмеялся.       - Ты не первый, кто так говорит. Но это совсем не так просто, как кажется. Нужно не только владеть инструментом, но и уметь направлять энергию. Это требует огромной концентрации и практики.       Чан усмехнулся, вытирая пот со лба.       - Ладно. Но на сегодня я всё ещё с мечом. Если ты обещаешь терпеть мои ошибки, давай продолжим.       Лань Сычжуй согласно кивнул, поднимая свой меч и принимая стойку.       - Договорились. Но обещаю, к концу тренировки ты будешь немного лучше, чем в начале.       Чан посмотрел на него и твёрдо сжал рукоять меча. Пусть это оружие пока было неудобным и чуждым, он был готов учиться. В конце концов, каждый новый шаг начинается с неловкости.       С того дня их тренировки с Лань Сычжуем стали регулярными. Юноша терпеливо учил Чана базовым движениям с мечом, поправляя его стойку и указывая на ошибки. Тот, хоть и чувствовал себя неуклюжим, старался изо всех сил. Каждое утро начиналось с разминок и отжиманий, но теперь к этим привычным тренировкам добавлялись элементы боевых искусств.       Иногда Чан наблюдал за занятиями других учеников, стараясь запомнить их приёмы, а затем просил разрешения попробовать повторить их сам. Его движения ещё были грубоватыми, но день за днём он становился быстрее и точнее. Лань Сычжуй отмечал его прогресс с лёгкой улыбкой, подбадривая, когда у Чана опускались руки.       Со временем он освоил основы дыхательных техник, которые помогали направлять духовную энергию. Его тело стало крепче, а движения - более уверенными. Прогресс радовал, но внутренний конфликт продолжал терзать. Он всё ещё искал ответы: как оказался в этом мире, почему в новом теле и что произошло с ним и, возможно, с другими.       Каждую ночь Чан долго смотрел на яркие звёзды, которые казались ближе, чем на Земле. Вглядываясь в их свет, он думал о друзьях, которых оставил. Особенно его не покидала мысль: а что, если кто-то из них тоже оказался здесь?       Спустя несколько месяцев Лань Сичэнь вызвал Чана к себе. Чан вошёл в зал с замиранием сердца, понимая важность предстоящего разговора.       - Ты показал себя трудолюбивым и выносливым, - сказал Лань Сичэнь, пристально глядя ему в глаза. - Но что ты ищешь здесь?       Чан всерьёз задумался, прежде чем ответить:       - Я не знаю, где я. И не знаю, как вернуться. Но, - он на миг замялся, а затем добавил с твёрдой решимостью, - Я просто хочу быть полезным клану, приютившему меня, несмотря на все мои странности.       Сичэнь на мгновение задумался, оценивая честность слов Чана, прежде чем ответить:       - Прежде чем стать частью клана, ты должен доказать, что готов. Это долгий путь. Тебе придётся сдать теорию, изучить наши законы, пройти курс начальной подготовки. Только тогда мы сможем рассмотреть твоё желание всерьёз.       Чан почувствовал, как у него сжалось сердце, но это чувство быстро сменилось решимостью. Он привык к трудностям и знал, что любая цель требует усилий.       - Я готов, - спокойно ответил он, слегка наклонив голову в знак уважения.       - Хорошо, - Сичэнь кивнул, его тон стал чуть мягче. - Докажи, что ты достоин. Это не только испытание твоих навыков, но и твоего характера.       Когда Чан вышел из зала, он ощутил странное облегчение. Впервые за долгое время он почувствовал, что у него есть цель - чёткая, осязаемая. Пусть впереди ждут загадки, вызовы и ошибки, но теперь он знал одно: в новом мире он больше не одинок.