Неожиданный подарок врага

Доложить сухие факты и удалиться в свою каюту – вот он план, который не подвергался изменениям добрый час, а то и полтора. Счёт времени мною был совсем утерян ровно с того момента, как с уст Барбоссы сорвались желанные, но всё же нежданные слова. Не объятья Элизабет, не похлопывание по плечу Уиллом и не пожатие руки Гиббсом не вернули в реальность. На меня взирало несколько пар любопытных глаз, коих я так сторонилась недавно, однако сейчас мне было плевать на то, что я находилась в центре пристального внимания и что все от меня ожидали слов. Я посмотрела на стоящего в тёмном углу Гектора, выискивая его подбадривающую ухмылку, но он был также отстранён, как и я сама. Скрещённые на груди руки, спина откинулась на стену, глаза уставились в пустоту – его аналогичное состояние души так и пробудило меня. Нельзя давать волю чувствам на людях. Кто-то из нас должен трезво мыслить. Тот, кто владеет ценной информацией. Вобрав в грудь спасительный кислород, и громко выдохнув, я оперлась руками на поверхность стола, куда опустился и мой взор. — Исла-Крусес, вот наш ориентир, господа и дамы, – никаких прелюдий, сухо и по делу. В моём голосе звенела сталь, чему я была весьма признательна. Хотелось продемонстрировать неготовность к радушной беседе, и пока что сие удавалось. — На том острове зарыт сундук, ключ от этого сундука при мне, а в сундуке сердце Джонса, – мои равнодушные глаза уставились на отца, задумчиво потирающего подбородок. — Сердце не вершение правосудия над Джонсом даст. Ты просто заменишь его место, если проткнёшь содержимое этого треклятого сундука. Мой тебе совет – просто найди сто душ. Я не знала, что мне сказать ещё. Я должна была сообщить, что Тиа Дальма, вероятно, и есть та самая Калипсо, но отчего то посчитала эту информацию не такой уж и нужной. Пускай женщина поживёт спокойно. Я должна была рассказать Уиллу, что на Голландце находится его отец, греющий себя мечтами увидеться с сыном, но мой холодный на данный момент ум оценил последствия – не стоит горячить юный разум Тёрнера, который мог бы нам сорвать всю экспедицию родившимся желанием увидеться, а то и вовсе спасти найденного родителя. — Ты сулил нам горы золота в том, что открывает ключ, – подал голос Гиббс, обращаясь к отцу. — А что мы там обнаружим, м? Мерзость, вырванную из груди Джонса? И владение ею не даёт особых перспектив, не так ли? За нами только усилиться погоня, узнай они, что сердце у нас, – взгляд Джошами обратился теперь ко мне, но я стойко выдержала его, хоть и была готова тут же удалиться, запрыгнуть на койку и избежать различных споров. — И девчонка… ты думаешь, он будет безмерно счастлив тому, что из-под его щупальц удрала тобою же заложенная для выкупа душа? — Я правильно поняла вас, мистер Гиббс? – речь старого пирата вывела меня из состояния безразличия мгновенно. — Вы желаете, дабы я вновь оказалась на Голландце, лишила вас необходимой информации и необходимой пары рук? – увидев, как отец приоткрыл рот, чтобы что-то язвительно вставить, я взметнула раскрытой ладонью, данным жестом останавливая его поток желчных слов. — Да, я могу убраться восвояси, ибо уже снабдила вас всем, что нужно, и надобность в моей персоне отпала, но вам стоит кое-что учесть, господа, – мои искрящиеся злобой глаза метнулись в сторону Лиззи и смягчились, — и обворожительная дама, – добавила я с добродушной улыбкой, поймав ответный приподнятый уголок губ. Не стоило отрицать исцеляющую энергетику моей подруги, так как мне стало легче, хотя глупую улыбку я убрала обратно в тёмные закрома моей усталой души. — Джонс влюблён в меня. — Даже если так, – мой оппонент в лице Джо не был сильно удивлён, что слегка покоробило меня. — Что нам это даст? — Глупцы! Я могу быть вашим козырем! Он не тронет Жемчужину, пока я нахожусь на ней. Он дорожит мною. Я его вторая Калибсо. — Не неси чепухи, цыпа, – так и нашёл родитель повод возразить, и ярость в моём взоре загорелась новой вспышкой. — У него нет сердца, помнишь? — Физически, – быстро парировала я. — Но у него всё ещё есть разум, и что за сентиментальность я слышу из твоих уст? Любовь рождается не в сердце. — Ты противоречишь словам Тиа Дальмы, крошка. — Она – женщина. Ей свойственна романтичность речей. —А ты – мужчина? Я не заметил отличий, уж прости, – его взгляд метнулся в сторону Гектора. —Поступки твои, быть может, и не лишены мужественности, однако против природы не попрёшь, не так ли? — Согласна. Ты подтверждаешь сие на своём примере. И даже не стремишься изменить мразотное поведение. Ты слабак. Скрываешься за нашими спинами, как подлый трус. — Трусишка и ты, цыпа, раз не борешься с собой. — Я не дура, дабы отказываться от человека, который понимает меня. — Но что произошло в случае Калибсо и Джонса, цыпа? Кто-то из них сие сделал, а раз тебе так уж понравилось общество последнего, что всё дошло до его соблазнения, стало быть, ты захочешь поступить, как и он. Ты хорошо познала его, раз смогла расположить к себе его. Нашла с ним общий язык, не так ли? Стало быть, в тебе осталась толика восхищения его личностью, хотя бы подсознательно. Многие идут по стопам того, кто им пришёлся по нраву. — Ты неправильно трактуешь их разлуку, история эта не про вынужденный разрыв, а про предательство. Гектор никогда не предавал меня. Это сделала однажды я, променяв его на такого урода, как ты! — Если бы не я, жизнь бы вас не столкнула, цыпа. — Ты всегда говоришь только о себе! — Мне нет нужды врать своей дочурке, а я часто говорю правду, или тебя это удивляет? — Хочешь мою правду?! — Не нуждаюсь в подачках. — Но постоянно их принимаешь, как уличный пёс, что поднимает с улицы любые объедки! — Будто Гектор не является твоей костью, подобранной с земли около второсортной харчевни. — Не я была с позором выброшена с родного судна, будучи его Капитаном. Или ты предпочёл стереть сей эпизод жизни из памяти, возымев Жемчужину обратно? Но Гектор всё ещё на твоей территории, и, кто знает, когда свершится повторение? Жизнь ничему тебя не учит, пап. — И ты вверяешь себя в руки такого человека? — Моё тело прекрасно себя чувствует в его руках, - огрызнулась я, и рефлекторно посмотрела в сторону того, кого мы вновь обсуждали, и вдруг отметив, что в каюте остались лишь и я отец. Отчего наш спор вновь занял собою всё время? Драгоценное время на пустую болтовню, где я снова одержала верх, ибо не услышала ответа такого-же опешившего от уединения отца. Мне стало стыдно перед командой. Стыдно, что я не взяла себя в руки и начала потакать детскому поведению своего папаши. Да помогут мне морские Боги в том, дабы мои догадки оказались верны. Догадки о том, что нас покинули до того, как всё свелось к Гектору. Такого позора я не переживу. Не говоря более ничего, я выскользнула наружу, столкнувшись с Барбоссой, что тут же отстранил меня за плечи, глядя на меня нечитаемым взглядом. — Где все? – сиплым от накатывающих слёз голосом спросила то, что пришло первым на ум. — С обречённым вздохом разошлись по своим делам. — Я дура, да? — Джек занял это званием первым. — Я не должна была вестись на его провокации… – я обняла его, приложив щёку к его груди. — Ты отстаиваешь свою позицию, только и всего, – пожав плечами, ответил он, непринуждённым объятьем ответив на моё. — Знаешь, сейчас у меня только одно желание, – буркнула я. Мой голос был приглушён из-за того, что я не отрывала головы от его тёплой груди, в которой слышала биение сердца, греющего меня осознанием того, что его ритм учащается по причине моей близости. — Я бы с удовольствием выпила. — Мы давно не посещали Тортугу. Провизии, пташка, осталось не так много для пиршеств. — Мне не нужны закуски. Мне необходим лишь ром… – я отстранилась от него, дабы нежно, с трепетом крыла бабочки, поцеловать в сухую кожу шеи, — … и ты. — Твой ужин сегодня состоит исключительно из десерта? — С недавних пор я каждый день живу сладко. — Почему на сей счёт у меня возымелись сомнения сразу после того, как ты вышла из каюты позади? — Ты портишь все мои попытки создать романтичную обстановку! Я не предоставила возможности возразить, заткнув поцелуем, страсть коего существенно увеличивалась, как только мои пальцы зарылись в его волосы, а его ладони собственнически накрыли мои бёдра. — Мы могли бы отбросить прелюдии к чёрту, – так и избежал он моей уловки в виде сохранения молчания, глядя на меня с той самой хитростью, что приподняла уголок его губ в обворожительной ухмылке. — В первый раз встречаю мужчину, который отказывает в выпивке той даме, которую он рьяно собирается затащить в постель. — Ты и так отдашься мне. — Я не предлагала секса. — Но жадность твоих поцелуев прямо так и кричит об огне в твоём теле. — Кажется, теперь ты продолжаешь намекать на отказ от рома посредством комплимента. Ты жуткий манипулятор! — Ты же не хочешь лишить всех нас судна и жизни? Не стоит разгорячать алкоголем то, что и так воспламенено. Пожар никому не сыграет на руку. — Ты слишком холоден, а я же, наоборот, совершу благое дело, если восполню себя теплом и поделюсь им. — Я морской волк, мне не почём сильные ветра. — Ты мазохист, если не отворачиваешься от моих бурь. — Такова пиратская участь – лицом к лицу встречаться с бедствиями, – ответил он, возобновив поцелуй.

***

Переплетённые друг с другом обнажённые тела отменно согревали друг друга в сей мёрзлый поздний вечер, чей пробирающий до костей озноб вызван штормом, вдобавок заставляющим море бушевать за кормою. Звуки последнего природного явления убаюкивали меня вместе с безмятежным храпом обнявшего меня одной рукою Гектора, на чьём плече я расположилась, мирно посапывая. Раздражённым движением ног я переместила надоевшее одеяло вниз. Даже сквозь сон я не могла позволить чему-то красть хотя бы дюйм желаемого тела. Я должна ощущать его всего, что иногда мешала сделать ткань. Раздавшиеся за стеной каюты чьи-то тихие шаги окончательно вывел меня из состояния дрёмы. Около нескольких минут я частично бодроствовала, ловя каждый момент, проводимый с любимым человеком в столь уютных и уединённых условиях. Однако последний фактор явно нарушался. — Дьявол! – выругалась я, тут же пожалев о том, что не удержала язык за зубами, стоило увидеть вмиг нахмуренные брови Гектора. Как только складки на его переносице разгладились, глася об окончательном возвращении в Морфеево царство, я аккуратно выбралась из-под его тяжёлой руки, перенося вес тела на носки. Подняв с пола небрежно брошенную в порыве страсти рубашку любовника, я накинула её на своё голое тело, убедившись при помощи отражающей лаковой поверхности дверцы платяного шкафа в том, что грубая материя прикрыла мою наготу. Передвигаясь на цыпочках в сторону злосчастной двери, я старалась, тем самым, не вызвать предательский скрип деревяных половиц. Я только слегка открыла дверь свободной рукой, пока другая рука удерживала обе половинки рубашки вместе. Взор не успел никуда упасть, так как нахлынувший ужас заставил взгляд затуманиться, предоставляя чуткость восприятия навострённым, как у кролика, ушам. Только кролика уже пойманного. Глупого кролика, который ещё не до конца осознал, что охотившийся на него хищник получил желаемое. Что-то склизкое и невероятно противное не давало мне издать и звука. Дверь открылась полностью, и меня выволокла наружу неведомая сила. — Здравствуй, воробушка. Кровь застыла в жилах, руки безвольно повисли по бокам, как плети, сделавшие свою работу, и распахнувшаяся рубашка коварно обнажила мою обнажённую фигуру под лунным, интимным светом. Всё, что имело значение сейчас – похотливо смотрящий на меня Дейви Джонс.