Золотой Алхимик

– Так-так-так, кто это нарушает общественный покой наших соплеменников? – король Корсигуан развел руки в стороны и направился к пришельцам.  Его Величество был человеком высоким, плечистым, отменного здоровья – настоящий богатырь! Его черные прямые волосы были коротко стрижены, чтобы не мешали в охоте.  Правитель Затерянных обожал охоту. Особенно ему нравилось состязаться с дикими кошками в силе и выносливости, а от того тело Его Величества было испещрено шрамами, которые говорили о выдающихся воинских заслугах. Несмотря на свою любовь к хорошей битве, в жизни Корсигуан был добрым правителем и честным человеком, однако это не мешало ему строго следить за исполнением законов на вверенной Предками земле. Король и Алхимик приветствовали друг друга рукопожатием.  Щупленький принц же пытался спрятаться за своим приятелем от отца. Ему это не помогло. Корсигуан ловко нырнул к нему навстречу и вытащил из-за спины европейца.  – Думал, я тебя не замечу? – строго спросил король, хмуря кустистые темные брови в сторону сына. Амбруаз оценил ситуацию: судя по тому, что Его Величество пребывал в озабоченном настроении, их прибытие отвлекло его от важных дел. Вместе с тем, несмотря на то, что огромная махина, аналога которой никто из Затерянных не видел, стояла сейчас на главной городской площади города, а король Корсигуан еще не приказал его схватить и казнить, настроение у правителя было не таким уж и плохим… – Ваше Величество!.. – Амбруаз откашлялся, привлекая к себе внимание. Брошь на его груди сверкнула оранжевым: благодаря ей жители этих мест могли разговаривать с огненногривым европейцем так же легко и свободно, как если бы Алхимик разговаривал на их языке с рождения.  Корсигуан строгим взглядом припечатал европейца. – С тобой я поговорю позже, Амбруаз. Сейчас я занят разговором со своим сыном, который вместо того, чтобы быть на занятии у Жрецов Солнца и Луны, слушает твои истории!.. Ам виновато опустил глаза: – Простите меня, Ваше Величество, – он положил руку на грудь. – Это я виноват. Я не знал, что у Принца должны были быть занятия в этот момент. Такого больше не повторится. Я буду следить впредь, чтобы Принц Таллас посещал свои занятия.  Он поднял глаза на короля, который замер перед ним, недовольно скрестив руки на груди. Амбруаз понимал его: недовольство родителя было оправданно. Таллас - наследный принц и старший сын Корсигуана, и со временем ему придется наследовать Престол, поэтому король заботится о том, чтобы мальчик был всячески готов к этому. Истории про изобретения, далекую Францию и науку в глазах Его Величества не помогут Принцу стать хорошим правителем, пусть и способны развивать кругозор.  – Что это такое и как это оказалось здесь? – умерив пыл родительского недовольства, король Корсигуан обратил свое внимание на корабль.  – Это – каравелла. – Спокойно и доброжелательно ответил Амбруаз. Он завел руки за спину и улыбнулся. – Корабль, способный покорить не только море, но и воздух.  – Правда? – Король Корсигуан с интересом приложил руку к подбородку. – Значит, вы добрались сюда по воздуху? Я не вижу следов на суше.  Алхимик кивнул: – Верно. Я назвал это судно “Таллурия”, в честь вашего сына и моего доброго друга и хозяина.  Из-за того, что принц Таллас встретил Амбруаза в джунглях, которые много столетий укрывали народ Затерянных от внешних опасностей, а по законам Затерянных все, что ты нашел в Джунглях, принадлежит тебе, то согласно местным законам, Алхимик буквально был собственностью Его Высочества. Впрочем, Таллас хорошо заботился о том, кого приручил, а потому европеец-исследователь и наследник престола быстро нашли общий язык. Король задумчиво поглаживал подбородок, то оценивая затраченные на создание корабля ресурсы и объем работы, то на Алхимика, которому удалось сохранять в тайне такую мощь столько времени от Короны. И даже Принц ничего не знал: уж Таллас бы точно не смог молчать и обязательно бы растрезвонил новость всему свету. Но раз молчал даже его собственный сын, значит “Таллурия” была действительно важным проектом для них обоих.  – Так. – Корсигуан упер руки в боки. Он еще раз оглядел Принца и Алхимика с ног до головы цепким взглядом бывалого охотника и скрестил руки на груди. – Говорите, что вы еще хотели мне сказать? – Корсигуан указал на корабль. – Вряд ли вы двое проделали весь этот путь только для того, чтобы показать очередное изобретение твоего питомца, Таллас, или напугать им всех жителей?! Корсигуан указал на дома вокруг площади: деревянные ставни заперты, люди в щели смотрят на огромную лодку невиданных размеров, которая величественно замерла, точно пуп земли, в самом сердце их земли – на главной площади перед дворцом! Алхимик смущенно дунул в ус. И правда, они перепугали всех. Ам почувствовал, как Его Высочество спрятался за его спину и всего в нескольких сантиметрах трясся, как осиновый лист.  – Ну же, выкладывайте! – требовал ответа Корсигуан. Король был очень проницательным человеком. Скрыть от него какую-то новость было крайне сложно. Амбруаз почувствовал, как Принц от волнения был готов разрыдаться, и от того почувствовал в сердцах угол долга: он должен его защитить.  – Я. – Амбруаз сделал шаг вперед и, удостоверившись, что взгляд короля обращен на него, продолжил. – Я должен уехать.  И, выдержав паузу, продолжил: – К себе домой, во Францию. Алхимик говорил четко и отрывисто, голос его был спокоен, а открытый взгляд устремлен прямо в глаза королю.  Корсигуан не ожидал такой прямоты и, по-началу оторопев, быстро взял себя в руки. – Ты принадлежишь Его Высочеству, а не мне. У него и спрашивай разрешения.  – С его высочеством мы уже все решили. – Корсигуан видел, как сверкнуло недобрым предзнаменованием пенсне европейца. – Принц Таллас хочет поехать со мной, во Францию, на “Таллурии”. Именно поэтому мы здесь.  Его Величество пошатнулся. Его будто молнией пронзило от такой новости: – Это исключено. Таллас – мой сын и первый наследник трона. – Отрезал Корсигуан, снабдив свой ответ рассекающим воздух жестом.  – Ну, папа! – Послышался плаксивый голос Принца, который буквально вынырнул из-под руки Алхимика. – Не нукай! Это для твоей же безопасности, понятно?! – Активные жесты Корсигуана лишний раз говорили о его огненном темпераменте.  – Сразу видно Наследника Бога Солнца, – не стал спорить Ам.  Он позволил Принцу, отступив в сторону и никак не сдерживая его, налететь на отца и предпринять местный аналог воинского искусства, основанного на приемах рукопашного боя.  Отец и сын тут же сплелись то ли в схватке, то ли в ритмичном танце. Их тела извивались, точно хвосты змей, сплетенных друг с другом в крепкой эмоциональной привязанности. Амбруазу нравилось наблюдать за этим искусством местного спарринга, через которое жители этих мест выражали многие свои чувства: от любви и заботы о близких до решения сложных проблем. Спарринг помогал выплескивать негативные эмоции в среду, а не накапливать их в себе. И в этом Алхимик видел древнюю мудрость народа Затерянных. За время своего пребывания в гостях, европейскому исследователю приходилось не раз видеть, как представители этого народа, которого он в сердцах уже называл своим, то ли сражались, то ли танцевали, то ли играли в воздухе друг с другом, нередко балансируя на натянутых лианах. Амбруазу настолько удалось проникнуться этой традицией, что он даже пытался попробовать, однако после нескольких болезненных падений был вынужден признать, что был уже староват для основ их воинско-акробатического искусства, которые начинают изучать жители затерянного в джунглях народа сызмальства, а от того обладают высокой ловкостью и удивительным чувством равновесия. Базовая техника искусства боя насчитывала 52 классических движения, и каждое из них имело свое название. Эти движения включали в себя удары руками и ногами, подсечки, подножки, броски и даже удары головой! Однако, несмотря на разнообразие атакующих приемов, истинной силой считалось умение защищаться, защищать близких, а также ловкость и проворность. Алхимик сам нередко был наблюдателем тренировок и показательных боев: зрители собирались в круг, в центр выходили соперники, и по сигналу Короля Корсигуана или иного ответственного лица, начинали удивительную битву-танец. Большинство боев проходило до первой крови, но Принц рассказывал, что ему были известны случаи и более жестких поединков: обычно это были бои, назначенные судебной системой их народа.  Со стороны европейца, их судебная система, основанная в конечном счете на силе и её демонстрации, казалась дикой, но Амбруаз не спешил вмешиваться радикальными методами в столь древние постулаты. Он предпочитал рассказывать как королю Корсигуану, так и Принцу Талласу о законодательном праве и его постулатах, которое гораздо честнее, нежели право силы. Таким образом, Алхимик стремился сделать жизнь своих новых друзей лучше во всех аспектах не только потихоньку снабжая их умы мудрыми советами ученого европейца, но и предлагая к использованию свои (и известные его миру) изобретения. Оглядываясь назад, Амбруаз нередко спрашивал себя, почему он покинул родную Францию в пользу путешествия в никуда? Ведь, отправляясь в путь, он даже не знал наверняка, найдет ли он что-то? То, что ему удалось найти в джунглях Принца, потерпев кораблекрушение в водах Тихого Океана – большая удача. Ам, как приверженец науки, как ученый, никогда не был искренне верующим человеком – в его семье хоть и чтили традиции, но никогда не относились к этому как к чему-то большему, однако в тот день он невольно уверовал в Замысел Божий на него.  И все-таки, почему он уехал? И почему стал называть этих во многом необразованных и диких людей “своим народом”? Почему искренне полюбил их?  Амбруаз старался не думать об этом. Он просто чувствовал себя лучше под открытым небом среди лиан и непроходимых джунглей, нежели в тени богатого имения де Монвеллей. Здесь он мог быть собой. Свободный от правил и условностей своего мира. Здесь его не пытаются выгодно женить на очередной аристократке. Здесь не видят в нем ребенка, отлынивающего от “нормальной работы”. Здесь прислушиваются к его совету, и его мнение имеет свою цену и вес. Здесь он может до эйфории насыщаться знаниями, расспрашивая Принца об истории и традициях их народа, чтобы записать их для вечности и рассказать всем в том самом Цивилизованном Мире, что есть и другие миры, не менее красивые и цивилизованные, чем привычная всем Европа с её бесконечной лестью и балами. В конце-концов, здесь он может создавать свой собственный мир, затерянный в джунглях, руками Принца – будущего Короля. И быть бессменно ему близким другом и первым советником. А если повезет, то и представлять интересы этой цивилизации на международной арене.  Но все это были лишь далекие мечты, объединенные идеей о покое, вдохновении и гармонии. Сейчас же он должен был вновь окунуться в ту среду, от которой был так рад уплыть.  – Ам! – Принц тряс его за руку, пока Алхимик не пришел в себя.  Когда Амбруаз огляделся, то обнаружил, что они больше не на главной площади, а во дворцовых покоях Принца.  – Merde… (фр. дерьмо) – выругался Ам, хватая себя за голову.  Он совсем не помнил, как они очутились здесь.  – Что это значит? – спросил Принц, обеспокоенно рассматривая друга.  – Ничего, – улыбнулся Ам. – Не надо повторять плохие слова. – Merde… Merde… Merde! – будто бы назло, желая подразнить приятеля, повторял Таллас, громко смеясь.  Амбруаз устало вздохнул, смерив Принца строгим взглядом, и тот смущенно присмирел. – Прости, – ответил юноша, – я хотел тебя развеселить.  Ам ничего не ответил, лишь устало вздохнул. А после паузы продолжил: – Твой отец отпустил тебя?  Принц опустил голову:  – Нет. Но я что-нибудь придумаю.  – Не надо. – Амбруаз взъерошил его прямые темные волосы, осаживая вместе с тем его подвижную прыткость. – Не надо. – Повторил Алхимик. – Но я хочу с тобой! Я – твой принц и хозяин, и я приказываю… – Таллас вскинул руку вперед, уперевшись пальцем в синий жилет Алхимика. Но Ам мягко накрыл его руку своей и убрал ее вниз, а затем покорно опустился перед ним на колено. Так, как того требовал европейский дворцовый этикет, с которым Принц Таллас был не знаком, а от того испуганно отшатнулся.  – Ваше Высочество. – Мягко продолжил Ам. – Я не могу взять Вас с собой, потому что Ваш отец – Король – запретил это. И я понимаю причины, которые движут им. Он хочет вас защитить. Амбруаз устремил опущенный до сей поры взгляд в глаза Принцу.  – Моё путешествие будет опасным, Таллас. Поэтому я понимаю твоего отца: он хочет тебя защитить от всех возможных опасностей. – Но я уже взрослый! – Протестовал Принц. – Я сам могу решать за себя! У меня уже был Обряд Совершеннолетия!  Алхимик поднялся на ноги и покачал головой.  – Я должен подчиниться, Таллас. Не все в нашей жизни происходит так, как мы хотим, мой мальчик.  Принц крепко обнял своего друга. – Я – Принц, и мне подчиняется всё! Но почему есть вещи, которые даже мне не под силу?! Амбруаз не ответил.  Он ласково погладил его по волосам и отпустил.  – Я отправляюсь завтра утром. Путь мой обещает быть долгим, поэтому я должен идти собираться. Но я буду рад попрощаться с тобой завтра. На этом Алхимик ушел.  Принц видел, как скрылся в коридоре длинный хвост собранных прямых рыжих волос. Больше всего на свете он боялся, что никогда их больше не увидит.  Его Высочество Принц Таллас волей судьбы встретил единственного человека, для которого не был Принцем. До знакомства с Абруазом де Монвеллем Принц не имел интереса к жизни, потому что его время было расписано от и до. Ему все подчинялись. Он обладал неограниченной властью. И не было того, с кем он мог бы быть на равных. У него не было друзей. Загадочный ученый, назвавшийся Алхимиком Амбруазом, прибыл из далекой и неизвестной Европы, потерпел кораблекрушение и неделю провел на берегу, прежде чем отважиться пойти вглубь непроходимых джунглей, которые скрывали древние руины.  Боги Солнца и Луны совершенно точно предопределили эту встречу. Принц Таллас верил в это. Алхимик любил делиться знаниями, а Принц любил учиться. Ему нравилось внимать неизведанные ранее знания о том, что земля круглая, и она – планета, что есть Солнечная Система, что их народ находится на территории материка, который в далекой и неизведанной Европе называют Южной Америкой. И если его новый друг сейчас уедет, то когда вернется, и вернется ли вообще? Ведь он сам говорил, что это путешествие, полное опасностей и риска. Слишком много вопросов терзали сердце юного Принца. Страх вновь остаться в одиночестве среди собственного народа, страх не допить тот источник знаний, что волею судьбы был ему дарован Богами толкали его на создание плана. Алхимик всегда учил его: можно покориться судьбе и обстоятельствам, а можно сразиться с ними и, быть может, даже победить. Сам Ам ежедневно выбирал путь сражений с обстоятельствами, вдохновляя тем самым Принца, который с восторгом смотрел ему в спину. Что ж, пришло время выбирать, и Принц Таллас не желал сидеть сложа руки! Рано утром, когда Алхимик закончил снаряжать свое судно в путь и наконец-то занял место рулевого, все жители высыпали на улицу, чтобы посмотреть, как “Таллурия” расправит паруса и взмоет в воздух. Амбруаз по поводу своего отбытия подготовил речь, рассчитанную во многом на Принца, но Его Высочества рядом с Королем не оказалось. Это не нравилось европейцу. Алхимик все-таки хотел попрощаться с Принцем как положено – так, как видел это он сам. Но ничего не попишешь. Амбруаз решил, что Принц вероятнее всего затерялся в толпе зевак, не желая привлекать к себе внимание. “Что ж. Пусть так. Он все равно услышит мое напутственное слово.” – Рассудил ученый.  – Дорогие жители Затерянного Королевства! Сегодня настал тот день, когда я, Амбруаз де Монвелль, вынужден вас покинуть! Но я надеюсь, что я еще вернусь, а вы, добрые мои друзья, будете хранить те знания, которые я успел передать вам за этот год, который провел вместе с вами! Да, сначала вы приняли меня как врага, но покидаю я вас как друг, и очень ценю это. Спасибо за оказанное гостеприимство, внимание и заботу, какие я сыскал здесь. Я их никогда не забуду!.. – Амбруаз поклонился в сторону Короля Корсигуана. Алхимик заметил, что Его Величество тоже взволнован отсутствием старшего сына: его младшие братья и сестры – все, как один – стояли по обе стороны трона, и только Талласа нигде не было видно. Амбруаз смутно догадывался, что Принц обязательно захочет что-то сделать и ни в коем случае не станет мириться с вынужденным расставанием. Вот только где ждать подвоха?.. – …я также хочу сердечно поблагодарить Его Величество Короля Корсигуана и его семью за то, что приняли меня, дали еду и кров. – Продолжал Алхимик. – … и Его Высочество наследного Принца Талласа, который стал мне настоящим другом и учеником.  Амбруаз обвел взглядом всех присутствующих: – А также всех вас, дорогие мои, за то, что охотно учили меня своим традициям, делились историей ваших предков, и даже попытались обучить меня вашему уникальному искусству боевого танца!.. Алхимик слышал, как публика пустила беззлобный смешок, вспоминая, сколько раз Амбруаз падал с лиан, не справляясь с балансом и набивал очередные синяки и шишки. – Да-да! Между прочим, до сих пор болят! – вторил он общему настроению, наигранно потирая ушибленные колени. И хохот стал смелее. Но Амбруаз не боялся быть смешным. Он знал: это были его люди, его народ, а потому был рад посмеяться вместе с ними. Тем более, это действительно было смешно: желая изучить традиции и быт этих людей, он посещал школьные занятия вместе с детьми, ходил за Жрецами Солнца и Луны с дневником и записывал туда под диктовку их пространные рассказы о Культе своих предков, даже однажды имел честь наблюдать охоту Короля!.. Много веселого было за этот год. И сейчас, стоя у руля корабля, который они построили, фактически, все вместе, всем народом, ему не хотелось покидать их. Но долг мрачного европейского мира звал его, и Ам знал, что это он изменить не в силах. Амбруаз ждал Принца. Алхимик до последнего верил, что тот придет проводить его, однако Его Высочества нигде не было. Ам открыл свой чудом уцелевший при кораблекрушении компас, который однако обзавелся большой трещиной в корпусе сбоку, но все еще работал, и проверил в сумке наличие карты, анемометра и секстанта.  – Пора. – Скомандовал сам себе Амбруаз, решительно прищурился и потянул пусковой рычаг. Конструкция оказалась такова, что рычаг заело на середине. От волнения перед предстоящей поездкой и своих мыслей Алхимик забыл, что смазывать механические части конструкции корабля, которых было совсем немного и материал для которых был взят со старого судна путем переплавки, здесь, в тропиках, нужно в два раза чаще.  Амбруаз тихо выругался себе под нос и навалился всем весом на рычаг, предварительно смазав его маслом агавы. Тугой рычаг нехотя поддался, и боковые винты корабля звучно зарычали, перепугав спящих на деревьях птиц.  Подхватывая своими голосами рев механически-деревянных моторов, они взмыли вверх вместе с летающей каравеллой под восхищенные звуки толпы. – Итак, поехали! – Провозгласил сам себе Алхимик, сверяя курс и с силой вращая штурвал. Кораблестроение и навигация были теми дисциплинами, которые Амбруаз не любил и которые ему приходилось изучать едва ли не из-под палки, но сейчас он был благодарен, что его отец, Арно де Монвелль, все-таки заставил сына их выучить, ведь именно благодаря этим знаниям он смог оказаться здесь и сейчас, в этот самом моменте, на своем собственном летающем корабле.  Однако ложку дёгтя в его путешествие добавляло другое: Принц Таллас не пришел с ним попрощаться, и Алхимик все гадал, почему так вышло? Неужели их дружба совсем ничего не значила для Принца? Или он не набрался смелости посмотреть ему в глаза перед отправлением и обнять его? Тогда зачем вообще было их общение? Зачем Принц позволил ему такую вольность как проникнуть практически во все сферы жизнедеятельности их общины? Почему бы сразу не убить чужака и не сделать из его рыжих волос себе тотем?! Некоторые охотники их королевства ведь делали так со своими трофеями! И Ам видел это собственными глазами!.. Правда, в тех случаях это были чаще всего жесткошерстные капибары, или яркие перья попугаев Ара, но чем его рыжий хвост хуже?! Тоже яркий, тоже необычный для этих мест… Амбруаз злился и чувствовал досаду: неужели и правда Принц струсил и просто не пришел? И все же в глубине души молодой ученый на что-то надеялся и верил, либо ему так просто хотелось. Он запретил себе думать об этом, заставил себя поверить, что ему удалось перешагнуть эти мысли и, скрепя зубы, устремил взгляд вперед и занялся делом. Какое-то время Алхимик наблюдал за штурвалом из красного дерева, измерял силу и направление ветра, а затем закрепил рулевое управление фиксатором и отправился в трюм, чтобы вернуться к своим записям и судовому журналу. Он решил, что вести дневник этого путешествия – будет большим вкладом в науку с его стороны. А, когда он вернется в Европу, то обязательно опубликует его, ведь публикация такого толка будет иметь успех в научном сообществе и Ордене Алхимиков! Насвистывая в ус во время работы, он взял папайю из корзины съестных припасов, которую ему подарили Эгарэ – а именно так (на французский манер) Амбруаз обозначил их в своем дневнике – одной рукой принялся делать записи, а другой – держал экзотический фрукт.  Он выложил на стол из сумки научные артефакты и раскрыл карту. Самодельным деревянным циркулем сверил широту и долготу, нанес их на карту. Он взял в руку компас, чтобы сверить курс, и заметил, как на отполированной поверхности его коробки, сверкнул блик какого-то предмета позади него.  Амбруаз обернулся и вскрикнул. От внезапного испуга он выронил папайю, и она с грохотом упала на пол и покатилась в глубину трюма.  – Мы уже далеко от дома? Можно выходить? – Юноша понял, что его заметили, поэтому не было смысла больше прятаться. Принц Таллас покинул свое укрытие и смущенно ковырял босой ногой палубу. – Как ты тут оказался?! – воскликнул Амбруаз, указывая на Принца. – Я спрятался между корзинами с провиантом вчера ночью. И был прав. Ты меня не заметил! Ха-ха! Я лечу с тобой! – весело провозгласил Принц. – Я хочу повидать Европу и твою Францию! – Мы сейчас же разворачиваемся, и я везу тебя обратно! – отрезал Алхимик.  Он уже направился к трапу, чтобы подняться на рулевую рубку и сменить курс, но Принц встал перед ним и расставил руки в стороны: – Это – моя жизнь! Не ты ли учил меня, что все можно изменить, и что с обстоятельствами надо бороться? – взмолился Таллас. – Ты не понимаешь и не представляешь, что тебя ждет! – Возразил Амбруаз. – Я был дураком, когда пригласил тебя с собой в это путешествие! – Ты хочешь лететь совсем один! Без команды! Это же так плохо! Разреши составить тебе компанию! Амбруаз сжал руки в кулаках. Он боролся с собственными эмоциями. Он чувствовал, как его, холерика, разрывает от практически непреодолимого желания взорваться под натиском бури в стакане из радости и гнева. Радости – от того, что он эгоистично хотел и надеялся именно на что-то подобное со стороны Принца, и гнева – от того, что теперь Король Корсигуан наверняка решит, что это он украл его наследника, и восстановить отношения с ним будет очень нелегко. Удасться ли исследователю вернуться в свой оплот уюта и радости?.. Алхимик положил руки на плечи Принцу и крепко сжал их, глядя юноше прямо в глаза. Уже не было смысла злиться: всё свершилось, и исходить теперь предстояло из новых обстоятельств. – Ты понимаешь, ЧТО ты сделал? – спросил Амбруаз, глядя сквозь пенсне в глаза Его Высочеству. – Теперь, если я вернусь, меня казнят за твоё похищение! – С ужаснулся Алхимик. Принц кивнул, а затем крепко обнял своего друга. – Я защищу тебя. Не бойся! – прошептал Таллас. – Лучше так, чем опять вернуться к одиночеству! Ты стал мне другом за это время, неужели ты думаешь, что я позволю тебе просто так взять и уплыть?! Амбруаз спрятал его голову на своей груди и невольно снова засвистел в ус. Но был это свист, полный забот и тяжелых раздумий. Он понимал, что в его мире, в Европе, защищать придется Принца. Это гораздо более жестокий мир, чем думает Его Высочество, и в силу своего вдохновения существенно переоценивает возможности Алхимика.