Золотой Алхимик

Вторая половина XVI века. Мир, в котором алхимики сумели отвоевать свое законное право на существование у церкви, и тем самым значительно ускорили технический прогресс! Мир, в котором после окончания высшего учебного заведения, каждый может вступить в Орден Алхимиков и отправиться в свою собственную экспедицию!... — Всем привет! Меня зовут Амбруаз де Монвелль, но вы все наверняка знаете меня как Золотого Алхимика! Я — умный, красивый, ловкий, пронырливый, а, самое главное, скромный! А еще у меня обаятельные рыжие усища и бородка! Вы узнаете меня из тысячи!.. Помимо всех своих достоинств, я прославился умением попадать в феерические неприятности, к которым недавно были прикованы глаза всего мира, и это сделало меня знаменитым!  Хорошо это или плохо — спорный вопрос! Но факт остаётся фактом! Что ж, пришло время рассказать вам свою историю!.. — А-ам! — раздался откуда-то сверху голос. — Так, подождите… — Алхимик протянул руку, чтобы оставить видеозапись одним нажатием кнопки на старенькой кассетной видеокамере Pal-SECAM. Алхимик запрокинул голову и увидел среди густых пальмовых ветвей тропического леса знакомую фигуру. Это был Таллас, любопытствующий принц крохотного народа, живущего под защитой Джунглей.  Амбруаз случайно наткнулся на них, когда исследовал очередные найденные им древние руины в лесу; как оказалось позднее, Алхимик обнаружил старое поселение Затерянного Народа — так себя именовали местные жители.  Они были очень смуглокожи и худощавы. Их черные волосы тяжелыми прямыми прядями спускались вниз и собирались в самые удивительные прически, темные глаза сверкали своей глубиной и простой житейской мудростью, а свои тела они украшали золотыми изделиями круглой и конической формы, а также церемониальной золотой краской, которая сильно контрастировала с их смуглыми телами.  В отличие от простых жителей, которые могли наносить эту краску только по Большим Праздникам, или во времена военных действий, Принц был вынужден сохранять этот представительский облик ежедневно. Таким был древний обычай Затерянного Народа, который передавался из поколения в поколение и не мог быть никак нарушен, ведь свидетельствовал о непосредственной связи наследного принца и Бога Солнца, которому поклонялись Затерянные и от которого по легенде пошла правящая семья.  Одеждой в их культуре служили набедренные повязки из хлопковых тканей, хлопок для которых они сами же и выращивали на полях. В конце августа-начале сентября, когда хлопок созревал и вскрывался, его вручную собирали и везли на маленькие семейные мануфактуры, где умелыми ручками превращали в стильные повязки, украшенные самыми разными узорами: традиционно для женских повязок использовали растительные орнаменты, а для мужских - геометрические. Цвет вышивки соответствовал статусу: красно-золотые цвета полагались высшей аристократии и представителям правящей семьи, синие - страже и их семьям, зеленые - ученым, коричневые - ремесленникам, каменщикам и представителям созидательных профессий, а черный - детям и всем прочим, не имевшим никакой квалификации. Еще одним атрибутом одежды высшего сословия были шелковистые парео. Шелк был редким материалом. У Затерянного Народа была только одна мануфактура, которая держала тутовых шелкопрядов. Много лет назад, когда Затерянный Народ еще контактировал с людьми, и был открыт к торгово-деловым отношениям, один заморский купец привез маленькую гусеничку, умеющую ткать шелк. Вместе с непоседливой гусеничкой, торговец преподнес правителю Изделие, созданное маленькими лапками многочисленных соплеменников членистоногого, что было столь невесомым и прозрачным, как дыхание утренней росы. Тогдашнему правителю понравилось изделие, которое привез ему заезжий торговец, и он приказал основать ферму по разведению тутовых шелкопрядов, а Изделие, которое было ничем иным, как огромным платком-парео, стал носить сам. Так шелковые парео вошли в моду у высшей аристократии и приближенных правителя. Амбруаз жил среди Затерянного Народа уже год. За это время он составил карту их земель, по рассказам местных жителей вывел понятные для европейца представления об их традициях и религии, заполнил всяческими заметками путешественника свой дневник, который вел с самого начала своей экспедиции. Информация о новых местах, традициях, укладах жизни ранее неизвестного народа виделась ему сокровищем науки и наиважнейшим открытием века! Он ждал, что когда вернется на родину, то непременно сыщет признания своих коллег по Алхимическому Ордену, а за его открытия его портрет маслом напишет какой-нибудь известный художник, и этот портрет всенепременно повесят в Главном Зале Ордена!.. Начинал он свою экспедицию, конечно, для того, чтобы сыскать славу, но чем дальше рыжий пройдоха изучал своих новых друзей, тем больше влюблялся в местных жителей, которые тепло приняли его, и их традиции.  И пусть поначалу Затерянные отнеслись к нему, как к диковинке, и даже испугались его светлой кожи и ярких огненных волос, со временем Алхимик стал неотъемлемой частью их маленького и обособленного от всего мира приветливого общества. В город-государство Затерянных его привел Принц Таллас. Они встретились в тот момент, когда Алхимик вышел из непроходимых тропических Джунглей, ведомый своим компасом, а Принц Таллас снова сбежал из Лиственного Дворца, чтобы насладиться честностью и открытостью матери-природы. Для Принца развалины Старого Города — древнего поселения, спящего на востоке от границы теперешней черты города-государства, стали его тайным местом. Местом, где он мог быть свободен от условностей своего положения, заложником которого был вынужден быть там, в Лиственном Дворце. Много лет назад Затерянные оставили земли Старого Города и ушли на запад, глубже в лесные Джунгли, «чтобы лучше обезопасить себя от внешних врагов».  Юный Принц родился и вырос глубоко в джунглях. О землях своего народа он знал практически все, и ему было интересно, что находится за их пределами. Старый Город - последнее тихое место, которое относилось к землям Затерянных. И только здесь Принц мог быть собой: делать то, что нравится, хотеть то, что ему хочется. Каждый раз, когда Таллас приходил сюда, то вырезал самодельным ножичком из подобранной по пути корки дерева какое-нибудь животное или птицу. И оставлял там, на грубом каменном подоконнике одного из наиболее сохранившихся за много лет монолитных каменных однокомнатных домиков, которые нет-нет, да поглотят проросшие сквозь них джунгли. Однажды Принц пришел пополнить очередным произведением искусства свою коллекцию, но обнаружил в своем укромном месте Алхимика.  Рыжеволосый и светлокожий, он показался Принцу диковинным чудом, невиданным доселе.  — Что ты такое? — испугался Таллас. Он попятился назад, прячась за каменный выступ входа. Алхимик обернулся на голос и очень обрадовался, что встретил в этих местах живую душу, ведь эти руины были последним известным оплотом древнего народа, что по европейским поверьям хранил тайну о несметных богатствах и знания о загадочных технологиях. Амбруаз приложил руку к своей броши, что висела на груди, и повернул по кругу, точно настраивая. Она на мгновение заискрилась рыжими искрами и погасла.  — Я не «что», я — кто! — восторженно ответил Амбруаз высоким писклявым голосом, протягивая руку местному жителю, — меня зовут Алхимик Амбруаз де Монвелль, для друзей просто Ам!  Таллас недоверчиво выглянул из-за камня, оглядывая этого странно-одетого человека: светлая рубашка с длинным рукавом и необычной застежкой на шее, темно-синий жилет, отороченный золотой вышивкой, светлые бриджи с золотыми бантами по бокам на голенях переходили в высокие коричневые сапоги на каблуках, которые добавляли и без того не низкому Амбруазу роста, и в тон этим сапогам такие же кожаные перчатки. — На тебе слишком много одежды, чудак!  — Ты хочешь, чтобы я разделся? Тогда ты поверишь, что я не желаю тебе зла? — Алхимик поспешил расстегнуть горловину жилета, и уже было принялся его снимать, как Принц громко рассмеялся.  — Ты смешной! Я тебе верю! — Таллас так громко смеялся, что слезы потекли у него из глаз.  Алхимик улыбнулся и застегнул горловину. — Спасибо. А то мне было бы некомфортно. Мы, европейцы, не привыкли носить мало одежды, — он достал из кармана бриджей белый носовой платочек с золотистой вышивкой и промокнул влажный лоб. — Даже, когда жарко.  Принц снова рассмеялся: — Я — Таллас! А как ты разговариваешь? Ты знаешь наш язык? — Нет, моя брошь, — Алхимик щелкнул себя по груди, — знает все языки мира. С её помощью я могу владеть любым языком, который она «услышит». Еще она выступает катализатором для создания алхимических реакций! — Полезная вещица! — А-то! — Только не показывай её жрецам, а то они решат, что ты — колдун. А у нас колдунов не любят!… *** Таллас ловко зацепился рукой за лиану и съехал вниз.  — Опять пользуешься очередной своей загадочной штуковиной? Он добродушно заглянул в большой темный глаз камеры, которая покоилась на самодельном штативе из веток покрепче и нажал аккурат туда, куда только что нажимал Алхимик.  Лампочка зажглась красным цветом, а в темном омуте глаза камеры появились проблески жизни. Таллас с истинным любопытством вглядывался в темноту. — Отойди чуть подальше, — попросил его Алхимик и, положив руку на плечо друга, отодвинул его подальше от камеры.  — Эта штука во включенном состоянии запоминает все, что видит, покуда ей хватает памяти.  — А что будет, когда память закончится? — с любопытством маленького ребенка спросил Принц. — Она просто… уснет, — нашелся с понятным объяснением Ам. Алхимик кинул испытующий взгляд на камеру, а точнее - на отсек с кассетой, но в итоге решил, что может позволить себе потратить одну на друга.  Принц сел на один из самодельных стульев, которые смастерил Ам, напротив камеры, и задумчиво стал вглядываться в механический глаз. — У вас так много разных любопытных вещиц. Расскажи мне о своем народе.  — Ну… — пока Принц любовался кассетной камерой, Алхимик обошел штатив с другой стороны и прильнул к видоискателю глазом, чтобы навести фокус на Талласа. — Мой народ — французский народ. Страна называется Франция и говорим мы на французском языке… мы умеем делать вкусные вино и сыр, а еще — мы — короли Алхимии! Алхимия, Таллас, Царица наук!… — Да-да, — кивнул Принц.  Он много раз уже слышал эту крылатую фразу, а потому закончил вместо Амбруаза: — …мир без нее, как без рук! И за это получил в ответ снисходительно-добрый взгляд Алхимика. Такой, будто наставник ласково хвалит своего ученика. Принц положил голову на руки и с интересом слушал рассказ о далекой родине своего друга:  — Я никогда не был во Франции. И все, что знаю об Алхимии, так это то, что это — твоё любимое дело. Ты в этом разбираешься: во всех этих письменах, баночках, смесях, растворах, картах, лекарствах и прочем-прочем-прочем… — Принц глубоко вздохнул, и Ам подошел к нему, чтобы положить руку на плечо и тем самым поддержать друга. — Зато я толком понятия не имею, хотя уже живу здесь почти год, как проводятся ваши церемонии, как и почему существует ваша система бракосочетания при которой признаются все наследники, а также… — он задумался и почесал в затылке, — … этот ваш культ Бога Солнца. — … и Луны, — добавил Принц, охотно решив снова объяснить другу традиционные верования своего народа, — Они бесполы и могут быть выражены в любом человеке. Они каждый раз перерождаются. И каждому из людей дается либо Сила Солнца, либо Сила Луны. Когда они находят друг друга, то получают невообразимую силу, способную победить все в этом мире.  Одна из важнейших задач человека в жизни — разобраться в себе, понять, кто ты, Солнце или Луна, и найти ту Силу, которой тебе не достает. Ам улыбнулся и кивнул Принцу: — Традиционно считается, что Наследный Принц обладает силой Солнца. Поэтому и носит на себе эти отметины. — Ам провел пальцем по его плечу, вдоль нарисованной золотой краской линии, а Таллас рассмеялся. — Не надо! Щекотно же!… Друзья снова рассмеялись.  — Говоришь, никогда не был во Франции? — заговорщически ухмыльнулся Амбруаз, упирая руки в боки, — а хочешь побывать? — Очень, — мечтательно улыбнулся Принц. — А что? Таллас знал, что Алхимик всегда в рукаве имеет парочку колоритных идей, которые лучше предугадывать наперед, чтобы вовремя согласовывать их с королевским советом.  Этот рыжий наглец практически безвозмездно использовал имеющиеся в королевстве материалы для своих безумных проектов! И иногда это выходило боком ему, Принцу Талласу! Пока что его отец, Король, терпел выходки этого рыжего прыткого чужеземца, мирился с его гиперактивностью, потому что видел в нем любимую игрушку единственного сына, но Таллас знал, что долго это продолжаться не будет.  По законам Затерянного Народа, раз житель Затерянных привел в город-государство кого-то, кого нашел в Джунглях, будь то дикая кошка, попугайчик или даже… человек, то это живое существо получало статус домашнего питомца и ответственность за него во всем нес тот, кто его привел.  — Mon cher, ты знаешь, зачем я настраивал тот механический глаз на дереве и зачем потратил целых два килограмма свежих яблок, чтобы он заработал? — воодушевленно закинул руку на плечо Принцу Амбруаз, заговорщически подмигивая ему.  — Не-а, — Принц покачал головой. — Я хотел, чтобы он запечатлел это. Смотри! — Алхимик с силой дернул веревку, приводя в действие многочисленные механизмы.  Деревянные полотна строительных лесов, установленные где-то наверху, рухнули в сотне метров от них, и перед глазами Принца появилось чудо инженерной мысли, выточенное из дерева. Алхимик был горд собой и самодовольно улыбался. — Ух ты!… — глаза Принца распахнулись шире от восторга, он почувствовал, как перехватило дыхание.  Амбруаз предовольно потирал подбородок. Такая реакция Принца Талласа была для него выше всяческих похвал.  Когда строительные леса окончательно сложились, явив миру гладкий корпус из пород прочного красного дерева, а тройной парус был расправлен, Алхимик воздел руки вверх. — Это "Таллурия", моё летающее судно.  — Ты назвал корабль в честь меня? Ам пожал плечами и провел рукой вдоль уса: — А что, нельзя? В конце-концов, это благодаря твоим стараниям я смог его построить! Много ресурсов ушло на него: древесины — на корпус, хлопка — на паруса, еще всякого… но ты сумел уговорить королевский совет на этот проект, даже не зная толком, что я собираюсь делать. Так что ты полностью заслужил это! — И на этом мы полетим во Францию? — Таллас начинал догадываться, к чему были предыдущие разговоры.  — Ты очень догадлив, mon ami! — провозгласил Алхимик, азартным блеском в глазах распаляя интерес Принца к грядущему путешествию. — Именно на нем мы и полетим во Францию!..