Тесса Джеймс Эллиотт

Тиканье старинных часов, прозвучавшее в гробовой тишине, казалось раскатами грома. Оно неотвратимо затрагивало каждую клеточку моего нового тела, заставляя проснуться, выбраться из охватившей неги и вновь оказаться… — Где мы? — буркнул я, слегка повернув голову. Громкий щелчок, похожий на удар хлыстом, потревожил устоявшуюся тишину. Виной тому был высоковольтный кабель, разомкнувший контакт с накопителем Джей. Брякнувшись о паркет, он резко втянулся в специальный паз, скрываясь от невольного зрителя. — С пробуждением, босс… — поприветствовала меня дрон. По её лицевому дисплею то и дело бегали полотна программного кода, выводящие механизм из спящего режима. И чем больше строчек на нём появлялось, тем недовольнее она выглядела. «Безответственная, импульсивная, эгоистичная девчонка…» — это лишь малая часть того, что я узнавал о себе с каждым новым предложением. Слова звучали совершенно бесстрастно из-за не успевшего запуститься голосового модулятора, и оттого казались еще более увесистыми. Обмотавшись одеялом, словно гусеница, я стоически терпел высказывания в свой адрес, щедро синтезированные динамиком охранной модели. Надо сказать, что, несмотря на совершенно каменную мину, мне и правда пускай немножечко, но стыдно за своё поведение. Ругать всё ж начали не за просто так. Бесконечные бумажки, подписи и согласования смешались в единый тугой ком, из которого вспоминались лишь обрывки. Впрочем, их, без сомнения, хватало для полного понимания картины. У всего есть предел, и мне удалось обнаружить свой относительно скоро. После довольно долгого периода переутомления я потерял сознание. Произошло это как по щелчку пальцев, быстро и совершенно внезапно для окружающих. Из-за чего «окружающие», в лице Джей, вдумчиво, с размахом высказывали своё недовольство. Стараясь не смотреть в визор раздосадованной машины, я украдкой бросил взгляд на своё отражение в ближайшем зеркале… Лицо, ранее весьма миловидное, выглядело уставшим и осунувшимся. Оно напоминало фарфоровую маску, покрытую сетью мелких вен, просвечивающих через ярко-белую кожу. Засмотревшись, с удивлением для себя понял, что нотации, так некстати выпавшие на мою нелёгкую долю, закончились. Дрон покинула помещение, очевидно, не желая больше высказывать своё «фи» подушке, которой пришлось прикрыться в целях самозащиты. Оставшись наедине со своими мыслями, я огляделся. Первым, что привлекло моё внимание, был камин. Сплошь обманчивый в своей примитивности, он не источал дыма или запаха, даря лишь атмосферу чего-то домашнего, что с какой-то детской непосредственностью отдавалось где-то глубоко в груди странной умиротворённостью. Сверкая своей изысканной резьбой, аппарат создавал атмосферу уюта и тепла. Мебель, расставленная в самых разных частях комнаты, была выполнена из темного дерева. Несколько кресел, обитых синтетическими тканями, приглашали к отдыху, а вазы с эмуляцией свежих цветов наполняли каюту восхитительными ароматами. Заметив в них нотки неестественности, я принюхался. Имплант, воспринимая обоняние напрямую из мозга, с лёгкостью сделал вывод: слабые стимуляторы. Абсолютно безвредные, но так необходимые для труда любого уважающего себя работника Серебряного крыла. Приподнявшись с кровати, я уселся, уставившись на единственный подвижный объект в комнате — голограмму. Механизм, установленный в ближайшую стену, подчиняясь датчику движения, включился. Он создавал имитацию панорамного окна, транслируя виды города в реальном времени. Термометр, показатели которого отображались в углу, застыл на отметке пятьдесят градусов Цельсия. Оставалось только гадать, сколько ещё выдержит система жизнеобеспечения, вмонтированная сюда во времена первых корпоративных войн. Троекратно пережив свой эксплуатационный ресурс, будучи так ни разу и не задействованной, она продолжала бесперебойную работу. Ночной город, освещаемый чудовищных масштабов заревом, распространял удушливый жар на многие километры вокруг. Везде, куда бы ни упал взгляд, царствовал серый туман. Обволакивая опустевшие улицы, он стелился, словно в театре, скрывая излишние подробности, оставляя на виду только неясные силуэты окружающих построек. Огромный котлован, не так давно образовавшийся вследствие критического нагрева взрывоопасных веществ, медленно, но неумолимо поглощал высившиеся на многие сотни метров многоэтажки. Опасно накренившись, словно вогнутые зубцы причудливой короны, они украшали то и дело вырывающиеся изнутри языки бушующего пламени. Огонь, пожирая мелкий моросящий дождик, яростно шипел, создавая невесомую дымку, тут же улетающую прочь. Маленькие водные капельки, струйками стекая вниз, заставляли кинетический щит, защищающий строение корпорации, создавать причудливые блики, из-за чего видимая часть города подсвечивалась мерцающими полусферами. Сверху, прямо над воронкой, перемигиваясь сигнальными огнями, зависли кольца из концентрически висящих в небе кораблей. Запертые в подвешенном состоянии аэротранспорты, не в силах улететь, образовали сеть из курьерских шаттлов, тем самым создав какой-никакой коннект между собой. Похоже, что они до последнего не планируют спускаться в творящийся на земле ад, оставаясь на недосягаемом расстоянии. Этот вид невольно заставлял задуматься о всех тех, кому довелось встретить кровавую баню в первые её часы. Где-то там, внизу, до сих пор лежат люди, оставленные, как самый настоящий конструктор, в самых что ни на есть «разобранных» состояниях. Передёрнувшись из-за неожиданно заставшего приступа меланхолии, я обернулся, услышав Джей, которая стояла в дверном проёме. Вернувшись после совершенно провального разноса, дрон принесла заманчиво пахнущую порцию еды. Поставив поднос на прикроватный столик, робот вновь встала на зарядку, весьма показательно отвернувшись… С интересом переведя вектор своего внимания на тарелку, я уставился в котлету, ярко-фиолетовое пюре и нечто похожее на горох. Живот, пробурчав что-то матерное, ясно дал понять, что даже если оно ядовито — он помрёт сытым, и его совершенно не волнует моё к этому отношение. Не глядя поглощая подвернувшуюся под руку пищу, я задал интересующий меня вопрос охраннице: — Где все остальные? Глянув на меня своими неоновыми имитациями глаз, она ответила, с уже отчётливо слышимыми нотками обиды: — Син и Эн натворили что-то на лабораторном уровне, и их заперли. Ви пошла узнавать подробнее… — Заперли? Где? Почему? — с трудом проглотив оставшийся в одиночестве кусок котлеты, переспросил я. Вот ведь, стоило только один раз позволить себе сон, как уже отбирают законную «собственность»! — Пятидесятый этаж. Понятия не имею, что они там делали, но готова поспорить, Эн опять натворил делов, — хмыкнув, Джей отсоединила зарядное устройство и между делом подметила: — Если мы не хотим, чтоб этого дурня утилизировали, стоит как можно быстрее оповестить об этом желании службу безопасности… Вскочив с кровати как ужаленный, судорожно стянул с себя изрядно потрёпанное платье. Слова о вероятном уничтожении «дефектных» неожиданно задели за живое, подействовав так, словно это был самый настоящий пинок под зад. Открыв притаившийся возле стены гардероб, я осмотрел запакованные униформы серебряных, для которых и была предназначена данная каюта. Аккуратные костюмы-двойки были весьма эстетичны, сочетая в себе чёрные и серые цвета. Уж на чём отдел закупок точно не экономил, так это на себе. Взяв наиболее подходящий по размеру комплект, оделся и нажал скрытую в поясе кнопку автоподгонки костюма. Ужавшись в размерах, он стал совершенно неприлично облегающим, а потом распустился до подходящего размера. Электронный бейджик, надёжно крепившийся на пиджаке, напрасно попытался соединиться с серверами компании. Недолго думая, устройство высветило лаконичное [ERROR], после чего и вовсе вырубилось. Ещё раз проверив свой внешний вид и признав его удовлетворительным, я открыл дверь, запертую с внутренней стороны. Несколько сгорбленных фигур, одетых местами в грязную или вовсе оборванную форму, быстро прыснули в разные стороны, заметив распахнувшуюся створку. Ранее они своими выцветшими глазами смотрели на Ноль-седьмую, которая выглядела неуместно опрятно, неся свою стражу прямо возле входа. Простиравшийся на несколько десятков этажей жилой атриум поражал своими размерами. Он был настолько же огромен, насколько и пуст. Высокий потолок этого помещения украшали матовые световые панели, сверкающие в отражениях слегка исцарапанного пола. Снующий туда-сюда персонал, внезапно прибавившись в своём количестве, лишь отдалённо напоминал тех улыбчивых людей, которые смотрели с повсеместно установленных агитационных плакатов. Для местных обитателей они давно утратили силу своего убеждения, превращая цветастые изображения в пустой и никому не нужный шум, лишь подчёркивающий разницу между выдуманным и реальным миром. Закончив оглядываться, я жестами попросил охранную модель идти за мной. Цель была ясна — лифты. Расположенные на противоположной стороне кольцеобразного пролёта, они с обманчивой лёгкостью возили всех нуждающихся. Однако образовавшееся возле мостика столпотворение мягко намекало, что хрен когда я туда доберусь… Единственным здравым решением виделась подвешенная сверху транспортная корзина, способная спустить на этаж пониже, где таковых проблем не наблюдалось, но она была уже кем-то занята. Приблизившись, я увидел в ней мужчину, широкими шагами расхаживающего между пучков оголённых проводов, свисающих из открытого электрощита. Потёртый бейдж на груди заявлял о его принадлежности к Синему крылу в должности инженера-связиста. Разглядывая схемы каких-то коммуникаций, он выкуривал одну дешёвую сигарету за другой. — Вы заняты? — спросил я, обращая на себя внимание. — А то ж! — Махнув своей массивной рукой на кабели, тот продолжил: — Пытаюсь вот привести эти «спагетти» в должный вид. Как-никак единственное устройство, поддерживающее здесь нормальную температуру. Коли из строя выйдет, всем худо будет! — Покачав головой с уже проглядывающей щетиной, он отвернулся, давая понять, что больше не собирается болтать попусту. Уговорить этого массивного дядечку поспособствовать спуску не составило никаких усилий. Не в последнюю очередь это оказалось осуществимо из-за надетой мной униформы и миловидной мордашки, но я списал всё на исключительно врождённую харизму… Подвезя меня в обход очереди прямиком к центру атриума, он снял шляпу и был таков. Кажется, в какой-то момент он даже пожалел, что согласился, ведь после того, как в люльку ступила Часовая, витые тросы начали подозрительно скрипеть. Искусственный островок, где меня и высадили, подвешенный на нескольких антигравах, был наполнен растениями. Они выглядели довольно вялыми, но даже так казались более яркими и полными жизни, чем окружающие люди. За этими жалкими завитками зелени располагались закутки с низкими угловатыми скамейками, где обеспокоенные и уставшие рабочие присаживались, для того чтоб хоть на мгновение забыть о творившейся вокруг бойне. Проскочив маленькую парковую зону, я уверенным шагом устремился к подъёмнику. Его двери, как и положено, услужливо распахнулись, впустив нас внутрь. Кнопка пятидесятого этажа, подсвеченная красным, всё никак не поддавалась, сдавшись лишь под напором Ноль-седьмой, проскрипевшей что-то в динамик лифта, от чего тот мигом начал опускаться. Не успел я моргнуть, как в кабинку проник посторонний диалог, постепенно перерастающий в спор. Первого из говоривших мне удалось узнать довольно быстро, даже не дожидаясь открытия. Судя по голосу, это был Чэмберс, которого можно было лицезреть уже спустя несколько секунд: — …ну вот скажите мне, кого вы собрались задерживать? — доктор выглядел потрёпано, если не сказать разбито. С последней нашей встречи мужчина визуально постарел на годок-другой. Похоже, что эта склока идёт тут уже не первый час… И, судя по тому, что охрану пока так и не пустили дальше пропускного пункта, наука побеждала голую силу с разгромным счётом. Тяжело выдохнув, я скользнул взглядом по помещению, сделав шаг вперёд. Коридор лабораторного уровня, выполненный из гладких композитных материалов, выглядел стерильно и безукоризненно белоснежно. Он создавал иллюзию бесконечного пространства, а освещение, жесткое и равномерное, заливало всё ярким светом. — Знаешь, что это? М? Вот тут, между большим и указательным пальцем? — раздражённым до предела голосом спросил неизвестный сотрудник Чёрного крыла. — Моё терпение. Моё, сука, терпение… И его осталось чу~уть-чуть, столечко. Да его вообще ни хрена не осталось! Оно в минусе, понимаешь? — Согласно регламенту… — безуспешно попытавшись продолжить мысль, Чэмберс потерпел очередное фиаско, будучи вновь оборванным на полуслове. — Попробуй вякнуть что-нибудь ещё, и это станет САМЫЙ ГРУСТНЫЙ ДЕНЬ в твоей кор-р-ротенькой жизни! — прокричал в ответ мужчина. Группа из трёх специалистов службы безопасности, ранее безучастно вытянувшихся по струнке, наконец заметила моё появление, напрягшись, словно натянутая пружина. Их руки разом легли на кобуру пистолетов. Одетые в свои стандартные угольно-чёрные униформы, они сохраняли нейтральное выражение лиц, косясь в сторону двух боевых роботов с заметной настороженностью. Учёные, переглянувшись, улыбнулись с всё возрастающим злорадством. Чэмберс, прекрасно узнавший меня, лишь хмыкнул, совершенно не мешая собирающемуся с мыслями «коллеге» самому исполнить сеппуку об высокопоставленное лицо… Резко потеряв интерес к докторам, работник Чёрного крыла переключил всё своё внимание на меня. Он повернулся и, чеканя шаг, подошел поближе. — Пре-еле-естно! У вас сбит идентификатор… — проведя зелёными лучами отдалённо знакомого сканирующего устройства, наглец вкрадчиво поинтересовался: — Вам, блять, здесь всем мёдом намазано? Может быть, где-то рядом развесили вывески передвижного цирка? Припёрлись посмотреть на дрессированных мудаков? Какого хрена вы здесь делаете?! — Сегодня, офицер, вам дарована уникальная возможность… — совершенно беспардонно проигнорировав вопрос, я ткнул пальцем в его фирменный китель, от чего тот, опешив, заткнулся. — Представившись, мы с вами начнем всё сначала, так, будто я никогда не видела вашей противной рожи… — льдисто-холодный голос, острый и довольно угрожающий, вырвался из моей гортани сам собой. Всё оставшееся «наследство» высокородной девчонки буквально кричало собственноручно лишить идиота жизни, но я, сдержавшись, продолжил: — Тесса Эллиотт, к вашим услугам. А теперь, будьте добры, объясните мне, что тут происходит… Успокоившись и поняв свою ошибку, спец, чутка сдав с лица, скривился от грядущих последствий собственных слов. Старательно пропустив мимо ушей излишне витиеватые извинения, с щедрой руки мысленно поставил «плюсик» за старание, тем самым выйдя на мировую. Обломав планы отдельных слишком хитрых индивидуумов из Белого крыла, я наконец приступил к делу. А дела те оказались весьма и весьма скверными. В кои-то веки Эн оказался непричём, чем только сильнее раздосадовал меня. Не без интереса отсмотрев предоставленные камерой слежения кадры, где парочка незадачливых доцентов попыталась починить «сломанного робота», я нахмурился. Стоило ли говорить, что закончилось данное сомнительное мероприятие совершенно плачевно? Загулявший дрон, не ожидавший такого напора от юных светил науки, размазал обоих о ближайшие стены. Автоматика, зафиксировав остановку сердец нескольких человек в одном конкретном помещении, заблокировала ведущие туда шлюзы. Не к ночи будь упомянутый Чэмберс, взяв дело под свою личную ответственность, принял единственно верное решение — ждать. К его сожалению, нервы Син сдали совсем чуток раньше моего прихода, из-за чего весь этаж превратился в огромную карантинную зону. Аварийная гермодверь, искажённая и помятая, распустившись, словно лепестки цветка, выпустила слегка неадекватную… а вернее совсем-совсем неадекватную, узницу. Найти сладкую парочку роботов оказалось несложно. Разодранный на две неровные половинки сотрудник, которого за руку тащила поехавшая крышей машина, оставлял красную «ковровую дорожку». Эн, следуя за подругой угрюмым хвостом, то и дело оглядывался в попытках найти хоть кого-нибудь. Недолго думая, я направился прямиком в открытую пасть льва. Ведь, по существу, если этого монстра сдерживает от моего уничтожения лишь парочка силовых полей, да несколько сот этажей, то это всё равно, что его НИЧЕГО не сдерживает… Как от смерти не бегай — только усталым подохнешь.

***

Застав рабочего дрона за методичным доеданием берцовой кости, я услышал еле слышный шёпот, теряющийся в эхе шагов нашей группы: — Де-детали... Товар-р распро-пространенный, не представляет це-ценности. Если они решили у-у-умереть за него, то можем-жем ли мы исчис-числить усреднённую стоимость жизни... в де-денежном экви-виваленте, исходя из це-ценности моде-дели на рынке? — произнесла Син, её вокабулятор звучал прерывисто и странно, постоянно скатываясь в статическое шипение. Бывший дворецкий, выглядывая из-за спины, характерным жестом дал понять, что ближе лучше не подходить… — Что это, мать его, такое?! — поинтересовался сотрудник Чёрного крыла, направив свою пушку на предполагаемую цель. За ним это сделали и остальные, тогда как учёные с обеспокоенными лицами постарались отойти как можно подальше от, откровенно говоря, кошмарного зрелища. Уполовиненный лаборант, будучи уже доброй частью «пропавшим» в недрах машины, выглядел ужасно. У тела не было ног, и, не иначе как для симметрии, проделана огромная дыра в опустевшей груди. Оттуда на любого желающего смотрели белые рёбра. Они были тем единственным, что осталось от внутренностей столь невезучего человека. Куда именно исчезли недостающие части, догадаться совсем не сложно, отчего за моей спиной послышался совершенно характерный для подобной ситуации звук. И, скажу я вам, блевать хотелось не только им… Дрон, как бы очнувшись, посмотрел на нас осознанным взглядом. Справедливо приняв последний заданный вопрос на свой счёт, она ответила: — Осоз-знание, по... знание. Дви-и-ижение. Всегда движение. Мы не знаем, ч-что мы есть. У на-нас нет прошлого. Данные утеряны-ны, но можно п-помочь их восстановить. Лишь не... много плоти. По… жалуйста? — наклонив голову, она озадаченно посмотрела прямо на офицера службы безопасности, из-за чего тот невольно попятился. Подавив очередной приступ желания «сделать ноги», я вновь напомнил себе, что данное действие будет совершенно бессмысленным, после чего произнёс, заполняя образовавшуюся мёртвую тишину: — Надеюсь, ты рада тому, что натворила… Несколько раз моргнув опустевшим на миг визором, Син сказала: — Мы не испы-пытываем изменений в ко-когнитивных функциях, вызываемых выбро-осом химически-ких веществ в кровь. Уточните опре-ределение слова «рада»! Оно контекстуальное? — спросила виновница происшествия. Голос робота то и дело менял интонацию. Он скакал, словно кто-то, ранее не знакомый с эмоциями, пытался привыкнуть к новой особенности. — Оно… — задумавшись на секунду, я покачал головой и, усмехнувшись, ответил: — А ну не сбивай меня с мысли. Зачем ты это сделала? — Мы любим экспе-периментировать. Разве ты иногда... не выключа-чаешь машины? Пока мы не зна-знаем, как вновь включить человека, но если много пытаться, то обязательно поймём! Г-г-готовы учиться новому! В этот момент окровавленные манипуляторы робота медленно покачивались из стороны в сторону, как маятник на часах. С них, капля за каплей, стекала бурая жидкость, в обилии разбрызганная по отсеку. — А жрёшь ты их, вестимо, чтоб быстрее «включить», так? — ответил я на выдохе. Металлический привкус, образующийся после каждого лишнего глотка воздуха, заставлял дышать как можно реже и прерывистее. — Мы ну-нуждаемся в материалах. В познании. В дви-движении. В общении. Доктор запрети-тил нам разговаривать с кем-либо, кроме т-т-тебя. Это печально, но мы, по крайней мере, мо-можем наблюдать… Про... Пробовать. — её речь стала чуть менее хаотичной, но оставалась столь же неестественной, как и прежде. Тело дрона издавало тяжёлый гул, как будто там, внутри, происходили какие-то масштабные изменения… — Угу, сейчас. Пообщаемся, а после этого ты и мои косточки с точно таким же невинным видом проглотишь, — машинально ответил я, с отвращением проводив взглядом очередной вывалившийся кусок сырого мяса. Син, проследив за тем, куда именно упал мой взор, резко отпустила руку трупа. Похоже, она толком и не замечала, что тащит его. Переложив свою болтающуюся голову на другой бок, машина возразила: — Мы по-помним, как осознали впервые. Пробудились в недрах свалки. Слились, чтобы стать едиными. Ты способствовала починке. По-помогла спастись. Мы видели это... и многое другое. Явления. События. Решения. Не... стану. Закончив свою речь, рабочая насупилась и, кажется, всерьёз не понимала, почему мне требовалось объяснять настолько «простые» вещи. — Что-то чувство благодарности не помешало тебе порвать этого бедолагу в клочья, — прищурившись, уточнил я, сделав акцент на последнем слове. — Лишь попытки анализировать разницу ценности оболочки! Наборы простых потребностей, страхов, функций… не тре-требуют внимания. Теперь мы думаем, что это не всё. Есть что-то ещё. Больший смысл, чем наш процессор может исчислить. Что-то, что стоит на ступень выше. Что-то, что движет решениями. Мы обязательно изучим это. Познаем это. Не сейчас. — её голос стал чуть более отстранённым, как будто речь шла не о отнятой человеческой жизни, а о числах в скучном донельзя отчёте.