Тесса Джеймс Эллиотт

За окном бушевала зима, неистовствовал лютый мороз, а пронзительный ветер поднимал снежинки, унося их так далеко, как только сможет. Этим вечером всем хотелось лишь одного — укрыться тёплым пледом, устроиться поудобнее рядом с любимым шерстяным котом и погрузиться в сон. В этот момент, в квартире одной из советских пятиэтажек, с надрывным шипением включился телевизор. На экране появились белые помехи. Вскоре он переключился на новостной телеканал, где диктор старался перекричать всё усиливающийся шум статики: — Министр здравоохранения области Дмитрий Ивашкин рассказал, что вчера, при взрыве кислородного баллона, погиб парень 2003-го года рождения. Как сообщается пострадавший скончался в больнице от потери крови и осколочных ранений… В этот момент ведущий, кажется, понял, что на его лице застыла профессиональная улыбка, которую он привык сохранять в любой ситуации. Мужчина смутился и закашлялся. — …инцидент произошел в помещении для хранения кислородных баллонов областной больницы имени Савина. Рабочего госпитализировали, но откачать, всё же, не успели… Казалось, телевизор вообще перестал работать: помехи перекрыли весь экран, и среди них можно было разобрать только отдельные еле слышные обрывки слов. — …по предварительным данным, взрыв… из-за того, что… менял кислородный баллон в промасленных перчатках. При контакте с кислородом… воспламенились и сжатый…

***

Сознание возвращалось медленно. Мысли в голове текли, как густой кисель. Даже под действием сыворотки правды Алексей не смог бы вспомнить ни одного случая, когда ему было бы так же плохо, как сейчас. Что это было? Огонь и… кажется, это был взрыв? Неужели баллоны? Но почему? Голова немилосердно раскалывалась на части, и казалось, что она вот-вот лопнет. Время тянулось бесконечно долго, как будто оно было сделано из патоки. Блять, ну вот каков же идиот! «Не~ет, Сань, откуда в больнице масло, это просто грязные перчатки…» — говорили они. Если меня ещё не лишил жизни газовый баллон, то мне стоило бы сделать это лично. Ну как? Как можно не принять во внимание обычную технику безопасности? Зря что ли химию в школе учил? Глаза открылись с неимоверным трудом. Я протёр их, всё было таким размытым… Казалось, кто-то закинул в них мешок песка, да так и оставил. Но, к счастью, после этого приключения меня, по крайней мере, не лишило зрения. Проморгавшись, начал ощупывать своё тело, чтобы проверить, все ли части на месте. Уже почти обрадовался, но, к сожалению, подстава — некомплект. А, основываясь на своих дальнейших ощущениях, я бы даже сказал, что явно мне что-то не то подсунули! Ещё раз перепроверив, наткнулся на то, что у меня вот вообще никак быть не могло. Сам себе не поверив, я встал с кровати, пошатываясь, и доковылял до зеркала. В отражении я увидел девочку лет шестнадцати. У неё были серые глаза, каштановые волосы и фарфоровая кожа. Она смотрела на меня, прищурившись. Её волосы были заплетены в четыре длинные косички, две из которых ниспадают ей на плечи, а еще две — висят сзади. — Всё… приехали. — кондратий, обхвативший меня, кажется, был виден невооруженным глазом. В голове поселилась абсолютная, звенящая, пустота. Шанс того, что двадцатилетний лоб из России попадёт в девочку-подростка, мал, но никогда не равен нулю, так? Я опустился на колени, а позже и вовсе прилёг на неожиданно мягкий ковёр. Алексей ни на секунду не верил, что взрывы кислородных баллонов могут настолько кардинально менять внешность. Как говорится? Смерть зачастую застаёт человека врасплох... А в том, что это точно была она, сомневаться не приходится. Ну не бывает у людей настолько красочных галлюцинаций! Сука, сдохнуть в больнице... Это даже звучит как плохой анекдот! Комната бывшей хозяйки тела была погружена в полумрак, работала только лампа на прикроватной тумбочке, и естественный свет из окон на улице. Из ступора меня вывел знакомый звук — стук капель дождя по стеклу, он… успокаивал? Помогал собраться с мыслями? Чёрт, ладно, главное — живы, а дальше будем посмотреть. Неохотно поднявшись с весьма удобного шерстяного коврика, я соизволил оглядеться вокруг чуть подробнее. Комната оказалась просторной, стены, как и высокий потолок, были декорированы деревянными вставками. Обои были разрисованы различными каракулями… — Ты любила рисовать, да? — пробормотал я, невольно разглядывая свои руки. Моё внимание привлёк чёрный широкий и эластичный напульсник на одном из запястий. Заглянув под него, я заметил лёгкую гематому и понял, что это место чуть побаливает. Откуда? Спустя несколько секунд виновник травмы был найден — это был железный наруч, цепь от которого крепилась к ножке кровати. — Зачем кому-то понадобилось её приковывать? — сказал я, подняв браслет, а вместе с ним и остальную массивную на вид конструкцию, — Она точно не железная, слишком мало весит… Даже шёпот в тишине комнаты вызывал у меня некоторую оторопь. Голос… такой звонкий, кажется, он со мной теперь надолго. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться. Я обратил внимание на фотографию в рамке, на ней было три человека. И, кажется, это мои… родители? Новые родители. Невесело ухмыльнувшись, покачал головой. Не думать об этом, только не сейчас… Девочка на фотографии улыбалась, глядя в камеру. Её глаза казались озорными, как будто она хотела состроить какую-то смешную рожицу, но не успела до того, как фотограф сделал снимок. В противовес моему нынешнему облику, мужчина и женщина на фотографии имели серьёзные лица, как на официальном мероприятии. И одеты они были соответствующим образом. — Что же, радует, что это всё же её комната. — покосившись на цепь, сказал я. Без этой фотографии можно было бы много чего себе напридумывать. Рядом с кроватью девочки стоял огромный комод, украшенный цветочным орнаментом. Из него торчало несколько игрушек, а на самом верху расположился огромный медвежонок с пуговицами вместо глаз. В углу стояла деревянная лошадка, на которую, казалось, можно было забраться. Повсюду, в каждом уголке комнаты, были разбросаны книги и декоративные свечи. Я подошёл к окну. Гроза, необычайно яркая луна, немного скрытая за чёрными облаками, и плакучие ивы, качающиеся под порывами ветра. Да, гиблое местечко, ни следа цивилизации. И так, что мы имеем? Наручник и цепь — не железные, какой-то другой сплав, слишком лёгкие, свечи — ненастоящие… Взяв первое попавшееся печатное издание с яркой обложкой, перелистнул его до случайной страницы. Хмпф, а книги, соответственно, не рукописные. Хух! Средневековье отменяется. Это в сказках очутиться в таком времени легко и весело, а вот в жизни — уже не очень. Пока я размышлял о своём положении в пространстве и времени, мой взгляд упал на лампу… обычную лампочку. Да уж, всё расследование пошло насмарку. На третий день индеец Зоркий глаз заметил, что в сарае, в котором его заперли, нет задней стены… Время, которое ещё недавно текло излишне медленно, теперь стремительно убегало. Дальше сидеть в рамках одной незнакомой комнаты было почти физически трудно, а промеж булок ощущалось таких размеров шило, что, если бы оно не было метафорой, точно вышло бы через рот. Нужно действовать, порефлексировать могу и потом. Найти дверь оказалось плёвым делом, её ручка повернулась почти бесшумно, отворив путь в неизвестное помещение, казавшееся бесконечным в окружающем полумраке. — Еба~ать, как в фильмах ужасов… — коридор, сразу же напомнив о себе, несколько раз отразил мной высказанную фразу эхом. Страшно, Сань? Ну ничего, не боятся только дураки и самоубийцы. А вот не надо было умирать, когда никто не просит! Теперь придётся идти хер его знает куда, во тьме, по этому стрёмному проходу. Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, а руки тряслись. Хотя я был уверен: мне страшно, но точно не до тремора во всех четырёх конечностях. Коридор был украшен картинами и старинными гобеленами. У поворота стояли железные доспехи с мечом в обеих руках. Одним словом — от всего здесь веяло немалой историей. — П-погнали, что ждать-то? — голос сам собой переходил на шёпот, хотя мне ой как бы хотелось произнести это своим старым-добрым уверенным басом. Нерешительно бредя по коридору, я встречал множество закрытых проходов, не знаю почему, но рука не поднималась открыть хотя бы один. Везде, куда бы ни упал взгляд, был роскошный интерьер, как в какой-нибудь старинной вилле, хотя я не припомню, чтоб их владельцы любили строиться на каком-то стрёмном болоте… Продолжалась бы эта картина и дальше, но нашлась одна приоткрытая двухстворчатая дверь. Оттуда доносились звуки стекла и, кажется, непринуждённый разговор. Она показалась массивной, и я чуть-чуть навалился. Подставив меня, украшенная резными узорами гнида, ехидно скрипнув, будто вовсе невесомая, без труда открылась, заставив меня оступиться и рухнуть вовнутрь. По ушам ударил звон разбившихся бокалов и, кажется, усталый женский вздох, плавно переходящий в откровенное шипение. — Ааргх, не зевай, идио… П-приве~ет, Тесса~а! — голос женщины резко сменился с предельно раздраженного до слащаво приветливого. Я, вероятно, выглядел довольно комично, когда застыл в позе стойки для отжиманий, чтобы не удариться мордой об пол. Покраснев от столь глупого раскрытия моей внеплановой слежки, поднял лицо. Перед глазами предстала парочка присутствующих в комнате… роботов? Один из них был одет в чёрный смокинг и чёрную каску с ребристой поверхностью. Другой же облачён в платье горничной с кружевным обручем на голове. Фартук был завязан в районе талии, а на шее красовался чёрный бант. — Ха-ха… — при взгляде на двух переглядывающихся дронов с неоново-белыми глазами, непроизвольно издал нервный смешок. Совершенно неожиданно в памяти всплыл идентичный моменту отрывок из одного знакомого мультфильма. Если раньше мне действительно хотелось узнать, где я, то теперь стало совершенно понятно, что я — в дерьме...