Вспомни, что будет

      Время близилось к полуночи. Ночь была ясной и почти безветренной, и тысячи звезд в густом, похожем на портал в иной мир, скоплении Млечного Пути мерцали над головой, бледным серебром освещая сонную деревню, несмотря на новолуние. На улицах было пусто и тихо, лишь в некоторых домах во дворах тускло горели фонарики и тепло, по-домашнему уютно светились окна. Наруто пробежал мимо пары патрульных, зная, что ему не нужно останавливаться и показывать разрешение на выход из дома во время комендантского часа — у его узнаваемости были и плюсы. Он торопился, как мог — Минато ждал его дома. Еще на подходе к Конохе, он представлял, как вернется, влетит в дом с охапкой цветов и долго-долго будет целовать Минато, и до утра охранять его сон, а днем окружит заботой и не даст больше ни о чем волноваться. Но его план начал рушиться с приближающимся заходом солнца, когда они поняли, что слишком сильно задерживаются в пути, а потом закрылись цветочные лавки, и парню пришлось тайком залезть в дикий, запущенный сад чьего-то брошенного дома и украсть оттуда пяток подсолнухов. Теперь цветы приятно оттягивали руку, но шаг пришлось замедлить, перейдя с хаотичных и резких прыжков по крышам на плавный бег, чтобы не повредить тяжелые соцветия неосторожным движением.       Свернув на нужную улицу, Наруто напрягся — их желтый домик выглядел потускневшим и пустым. В окнах было темно, не закрытая калитка тихо скрипела, качаясь на петлях, горшок, в котором Минато прятал запасной ключ был опрокинут и земля из него рассыпалась по веранде, а пышный кустик лаванды потерял в объеме, медленно засыхая. Стало тревожно. Неужели что-то случилось и Минато не вернулся? Внезапное осложнение? Наруто ощутил тошнотворный приступ паники, внутри похолодело, губы резко стали сухими, а на шее и вдоль позвоночника, наоборот, проступили капли пота. Он резко рванул вперед, не обращая внимания на то, как осыпаются на дорогу желтые лепестки.       Дома было темно и тихо. Но в коридоре, в полуметре от порога, лежала, небрежно брошенная, сумка с одеждой Минато. Наруто выдохнул. Значит он дома. Может спит? Кто знает, сколько лекарств ему дали перед выпиской? Парень постарался раздеться как можно тише, аккуратно кладя дорожный рюкзак на низкую тумбу и поднимая с пола сумку Минато и вешая ее на один из крючков. Разобравшись с вещами он на цыпочках прокрался было к лестнице, но краем глаза заметил нечто странное.       На кухне, не включая свет, сидел Минато. Сгорбившись, он тяжело упирался локтями в стол и в каком-то отчаянном, усталом жесте прятал лицо в ладонях. На его запястье все еще болталась цветная больничная бирка.       — Минато… Я дома.       Мужчина вздрогнул и, не поворачиваясь, сдавленно ответил.       — С возвращением… — его губы двигались едва-едва и голос звучал хрипло и болезненно, словно он сорвал его накануне и после очень долго не говорил.       Наруто ощутил, что ему становится плохо от тревоги. Что-то явно было не так. Сам воздух в доме казался тяжелым — в нем словно распылили отчаяние и безнадегу и теперь он причинял боль при каждом вдохе, отравляя легкие. Парень медленно подошел к Минато. Положил цветы на стол. Мужчина все еще не двигался. Наруто опустился на колени, дрожаще прикасаясь к бедру Минато. Попытался заглянуть ему в лицо, но любовник упрямо прятал глаза.       — Минато… Что-то случилось?.. — так страшно Наруто не было никогда. Это был не злой страх, подстегивавший его решимость вернуть домой сбежавшего или образумить разочаровавшихся в жизни будущих друзей, а сковывающий, парализующий страх перед невозможным. Горем, которое ему не по плечу.       Минато медленно потер лицо, стирая слезы и повернулся к парню. Его глаза были болезненно опухшими, веки воспалились, а белки покраснели. На щеках остались раздраженные следы и белесые полоски соли. На губах темнели кровоточащие следы от зубов и маленькие синяки. Сияющий голубой взгляд потух, словно из него по капле, вместе со слезами, выдавили всю жизнь, даже радужки посерели и совершенно терялись во мраке комнаты. Мужчина тяжело разлепил измученные губы:       — Наруто… расскажи мне что-нибудь о своей семье.       — Что?.. — парень тяжело сглотнул — Зачем ты спрашиваешь об этом?       — Пожалуйста… — голос Минато дрожал, он звучал сдавленно и отчаянно, на грани срыва — Хоть что-то. Вспомни, пожалуйста. Любую мелочь. Только скажи мне… Скажи, что не я… Твой отец.       Это чувство было сравнимо с обрушившейся лавиной. На какое-то время Наруто даже забыл, как дышать. Грудь сдавило стальными обручами и сердце пропустило удар, больно сжавшись. Самые страшные догадки, тревожные мысли, посещавшие его по ночам, кошмарные сны, оборачивались реальностью. Начав вспоминать, он много думал о том, как же ему повезло встретить здесь именно Минато. И, в то же время, его вечно вдохновляющий образ, легенда о лучшем, сопровождавшая Наруто всю жизнь, каменное лицо, высеченное в скале, схожестью с которым он так гордился в детстве — все это стало темой, которую он старательно избегал, ведя дневники. Потому что каждый новый ответ, выуженный из глубин памяти, порождал еще больше вопросов. Наруто побледнел и поджал губы, опуская взгляд. Медленно встал и, скрывая дрожь в ногах, оперся бедрами на стол, обхватил себя за плечи, словно стремился спрятать в объятьях свое паникующее сердце и его нежные чувства от того, с чем предстояло столкнуться.       — Ты знал? Ты знал, что мы… — слова застряли у Минато в горле — родственники?       — Я размышлял об этом. И Курама предупреждал меня не привязываться к тебе, но я решил… Я хотел думать, что он про то, что мы из разного времени…       — Ты знал… — Минато судорожно выдохнул, на грани рыдания и немого крика, и отчаянно уронил голову на руки, винить мальчишку было стыдно — Зачем… Почему ты это сделал?       — А почему ты меня не оттолкнул? — Наруто чувствовал, как постепенно покрывается холодным камнем под кожей.       Минато молчал. У него не было ответа на этот вопрос. Не было слов. Было только сердце, которое тревожно болело уже несколько дней, лишая сна. Которое торжествующе ликовало, едва он находил мнимый изъян в словах Орочимару, и тут же разбивалось от осознания глубины самообмана. Хотелось вырвать его из груди и вложить в ладони Наруто, сжать его грубые пальцы на нежной трепещущей плоти и позволить раздавить, уничтожая это уродливое, неправильное чувство. Но он не мог переложить эту ответственность на парня. Его чувства — его искалеченное влечение к собственному ребенку — были только его бедой. Наруто не виноват. Он не должен нести ответственность.       — Мы не должны больше видеться. Ты можешь оставаться здесь, я сниму себе комнату и сосредоточусь на технике. А до того, как закончу, я больше не подойду к тебе. — его голос стал бесцветным — Я не прошу тебя простить меня, Наруто. Я никогда не смогу искупить этого греха перед тобой. И пойму…       Наруто резко оттолкнулся от стола, ощущая, как ужас от прозвучавших слов, гнев, вызванный очередным бессмысленным самопожертвованием Минато, и боль отвергнутого, раздавленного полностью чувства, смешиваются в обжигающий коктейль, распаляющий кровь. Его лицо исказилось, волосы на затылке встали дыбом и каждую мышцу свело, от чего он мелко задрожал.       — Почему ты опять решаешь все один?! Почему ты не спрашиваешь меня? Ты не можешь принимать такие решения самостоятельно!       — Я должен думать о твоем будущем. О том, какой будет твоя жизнь!.. — Минато встал, тяжело опираясь одной рукой на стол. Несмотря на не лучшее состояние после ранения и нервное истощение, он выпрямился, глядя на Наруто сверху вниз, поджав губы и едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать в ответ. Они стояли друг напротив друга, но были так далеко, как не были никогда.       — Ты думаешь только о себе! Если бы ты думал о моем благополучии, ты бы выслушал меня! Выслушал все, что я хочу рассказать тебе о будущем! — Наруто вцепился обеими руками в его одежду и умоляюще заглянул в глаза.       Минато сжал переносицу, отводя взгляд, не в силах больше поддерживать зрительный контакт с Наруто. Словно прячась, он поднял голову и отчаянным жестом запустил руку в волосы.       — Я не хочу ничего об этом знать. Что бы ты не сказал, так нельзя. То, что произошло между нами — страшная ошибка. От начала и до конца. Я мог принять ответственность за измену, но не за это… Я уйду.       — Нет! Не смей этого делать. Не смей бросать меня еще раз! — Наруто сорвался. Взгляд заволокла дрожащая пелена слез, окружающий мир помутнел и стал расплываться.       — Что?..       — Помнишь, я говорил тебе, что вырос один? — его голос звучал немного выше и хрипло из-за душащих горло рыданий, лицо покраснело и в носу противно намокло, от чего дышать стало проблематично — Я никогда не знал своей семьи. Минато… День моего рождения… Он станет днем твоей смерти. У нас не было и часа, который мы могли бы провести вместе, понимаешь?.. Какая разница, кто мы друг другу там, в будущем, если никаких «нас» нет? Ни как семьи, ни как любовников?..       Мужчина замер. Покачнулся и слепо зашарил рукой за спиной, в поисках стула. Медленно сел, вновь сцепляя руки в замок на столе. Не было ни страха перед словами Наруто, ни гнева отрицания. Все эмоции ушли в небытие. Внутри осталась только беззвучная, сухая пустота.       — Когда?..       — Я родился на 64 год с момента основания Конохи. — Наруто вытирал щеки, но жгучие слезы не останавливались и продолжали течь, собираясь в тяжелые капли на подбородке и срываясь вниз. На футболке уже темнело мокрое пятно, холодя грудь.       — Сейчас 61ый… Значит три года… — глаза Минато расширились от ужаса — А Кушина?! Что с ней? Ты помнишь?       Наруто поднял лицо к потолку, надеясь заставить противные слезы убраться обратно.       — Мама тоже мертва. Курама так сказал. И это логично, если он теперь во мне.       В опустившейся тишине Наруто слышал как глубоко и медленно дышит Минато, обдумывая услышанное, вперившись пустым взглядом в переплетение пальцев на столе. С каждым его вдохом, внутри тусклой звездочкой загоралась надежда, надежда услышать хоть слово, попытку здравого рассуждения, и с каждым выдохом она гасла в отчаянной черноте. У молчания Минато были когти и они рвали душу.       — Я не изменю своего решения. — голос мужчины прозвучал едва слышно, на грани свистящего шепота, но Наруто вздрогнул от него, как от раската грома — И отныне я запрещаю тебе пытаться рассказать мне о моем будущем. Это все.       Колени Наруто подломились. Он осел на пол, не чувствуя его жесткости. Он уже вообще ничего не чувствовал. Слезы перестали течь, сердце успокаивалось. В голове эхом отдавался голос Минато.       Это все.       Все.       Все…       Наруто сжал челюсти.       — А как же твои слова? Есть только настоящее, помнишь?       Минато опустил на него полный боли взгляд. В уголках его глаз и между бровей заломились усталые, печальные морщинки.       — Это… Не настоящее.       Тихие, безэмоциональные слова прозвучали громче взрыва. Он ощутил, что рассыпается. Камень, которым стал он под кожей, пошел сотней трещин и начал осыпаться, пылью обращаясь прежде, чем коснуться пола. Наруто встал, внутренне удивляясь, что не оставил какую-нибудь часть тела на полу. Сделал тяжелый шаг к противоположной стороне стола, чуть ошарашенно оглядывая ставшую резко чужой и незнакомой кухню, медленно вытащил стул, глухо скребя ножками по доскам. Скривился от звука и сел, сцепляя пальцы в замок на столе. В ушах звенело, внутри было было пусто. Он глубоко вдохнул и тяжело уткнулся лбом в сложенные ладони, вздрогнув от того, какими холодными они были. От его дыхания на столешнице образовалось влажное пятно. Наруто закрыл глаза, чтобы не видеть как его мир, дрогнувший от жестоких слов Минато, пульсируя красным и черным умирает в агонии. Посидел так несколько минут и резко вскочил, смеряя кухню быстрыми шагами. От мерцания пятен перед глазами тошнило. Сердце кричало, обливаясь кровью, дыхание сбилось и хотелось бросаться на стены. Десять шагов от окна до арки, столько же обратно. Наруто метался в доме, как раненый зверь в клетке.       Он бросился к выходу в коридор. Замер на секунду, положив руку на косяк, борясь с желанием оглянуться. Но он знал, что увидит — погасшую тень, оставшуюся от Минато. По мышцам прошла судорога, он оставил в краске на стене продолговатые борозды от ногтей.       Хлопнула дверь.