Они горели ярко

***

Сириус кружил вокруг больничного крыла уже второй день, как хищный зверь, неспособный найти покоя. Он не признавал ни перед кем, даже перед собой, что волновался за Регулуса. Мадам Помфри сумела привести его брата в чувство и устроить на койке, однако на правую ногу пришлось наложить бинты, а огромный кровоподтек на спине всё ещё выглядел пугающе. Всё это Сириус узнал случайно, подслушивая разговоры медсестры и тех, кто заглядывал навестить младшего Блэка. Но сам зайти туда он не мог. Трусливое сожаление и гордость сцепились в его душе. Он понимал: извиняться — значит признать ошибку. А он, Сириус Блэк, ошибок не признавал. Он остановился у одного из высоких окон и машинально достал из кармана сигарету. Её тонкий запах всегда помогал унять хаос в голове. Спички тихо зашуршали, пламя на мгновение осветило его хмурое лицо. Он затянулся и, закинув голову назад, выпустил струю дыма в потолок. Мысленно он хотел бы убежать — от ответственности, от боли, от этой раздирающих чувства привязанностей, которые казалась цепью. Губы тронула горькая усмешка. «Как же я все это умудрился довести до такого? Почему я вообще переживаю?» — Сириус стиснул зубы, нервно затянувшись снова. Но мысли о Регулусе не оставляли его. С ними перемешались обрывочные образы Оливии. Эта кудрявая хулиганка… Ее возмущение, яростные тирады и горящие глаза — все это раздражало его, но одновременно заставляло возвращаться к ней в мыслях. Дым причудливо извивался перед его глазами, когда в голову пришла другая мысль — о Джеймсе. Сириус вдруг улыбнулся. «Джеймс бы сказал, что я идиот», — подумал он, вспоминая, как безошибочно его лучший друг всегда находил способ пробить все стены, которые Блэк так старательно выстраивал. Он был единственным, кто по-настоящему понимал его. Каждая разлука с Поттером казалась будто отсутствием воздуха. Даже сейчас, в этот сложный момент, он не мог не думать о том, как нуждается в его советах. Он не понимал, как чужой мальчик, с которым он встретился случайно, смог стать ему роднее брата. Как он смог оказаться его родственной душой? Сириус даже не умел злиться на этого кучерявого очкарика. Да и как, когда это тот человек, который понимает тебя лучше других? Сириус сделал ещё одну затяжку и снова посмотрел на дверь больничного крыла. Пять шагов до неё. Казалось бы, просто войти, но это был целый подвиг. Гордость съедала его быстрее совести. С трудом разрывая свои мысли, он услышал скрип петель. Дверь открылась, и оттуда появилась Оливия. Он закашлялся, не ожидая увидеть ее там. Хотя это было предсказуемо: эта ходячая проблема точно не оставит Регулуса в покое, пока не удостоверится, что с ним всё хорошо. Она шагала быстро и уверенно, но, завидев его, замерла. Её лицо мгновенно приобрело темный оттенок эмоции, а зелёно-ореховые глаза словно выстрелили в него молниями. Ни слова, ни намёка на разговор. Она просто пошла дальше, гордо вздёрнув подбородок. «Уилсон прошла мимо и даже козлом не назвала?» — Сириус нахмурился, не веря своим глазам. Он обернулся, смотря ей вслед. — «Да быть не может». В порыве раздражения он затушил сигарету о ближайший подоконник и побежал за ней. Как только он оказался рядом, на его губах заиграла привычная ухмылка, за которой он прятал все эмоции. —Привет, Уилли, — голос Сириуса звучал непринуждённо, почти насмешливо, но получил в ответ лишь молчание. «Игнорируешь, значит? Ну-ну,» — его бесила такая тактика. Больше всего он ненавидел тишину. Ненавидел, когда ему приходилось говорить будто не с человеком, а со стенкой. Оливия не обернулась, и ее шаг стал чуть быстрее. Она молчала, словно перед ней была пустота. —Ничего не скажешь? — Сириус ускорился, поравнявшись с ней. Оливия остановилась. Она терпеливо выдохнула и всё же повернулась к нему. Её руки скрещены на груди, взгляд суров. —Что тебе нужно, Блэк? — Её голос был холоден и отрезвляюще резок. —Ты подозрительно молчалива. Где все твои крики, ругательства? Давай, расскажи мне, какой я ужасный человек. —Думаешь, ты этого стоишь? — Оливия бросила фразу, словно нож. Её губы тронула мимолётная усмешка, полная презрения. — Мне не интересно кричать на тебя, Сириус. Слишком много чести. Его сердце неприятно ёкнуло. Он не привык к такой реакции. Обычно люди либо злились, либо боялись его. Оливия же смотрела на него, словно он был пустым местом. Ему неприятно ее отвращение. Он хотел злости, боя, да хоть печали, но никак не смиренного отторжения. —Козел, — всё же прошипела она, щурясь и поджимая губы. —Вот другое дело! Хоть козлом назвала, — улыбка вновь заиграла на его губах, хоть и была горькой. В тот же момент он получил удар ладонью по плечу. —Придурок, — процедила Оливия сквозь зубы. — Тебя даже совесть не мучает? —А почему она должна меня мучать? — Сириус поднял бровь, стараясь выглядеть непринужденно, но его голос слегка дрогнул. Оливия нахмурилась, ее глаза вспыхнули праведным гневом. —Ты сломал ему ногу, Блэк. Два месяца он будет восстанавливаться. Из-за тебя он пропустит ноябрьскую игру! Ты доволен? Устранил конкурента? Ее слова били точно в цель, и Сириус на мгновение отвел взгляд, стараясь скрыть свою растерянность. —Прости, я дурак, — выдавил он наконец. Оливия громко рассмеялась, но в ее смехе слышалось больше боли, чем веселья. —Прости? Дурак? Ты долбаеб, — голос Оливии повысился, и она приподняла брови. В ее глазах промелькнуло то самое адское пламя, которое Блэк и ждал. — Ты правда считаешь, что достаточно просто сказать «прости»? Ты должен извиняться не передо мной, Блэк, а перед своим братом. Она развернулась и направилась прочь, но Сириус не мог отпустить это так. Он кинулся за ней, схватив за предплечье. —Оливия… я не хотел… — Его голос звучал тихо, почти умоляюще. Она обернулась, и в ее глазах мелькнуло что-то большее, чем просто злость. —Ты не хотел? Ты вообще думаешь, прежде чем делать что-то? Или ты совсем бессовестный ублюдок без мозгов? —Ты правда думаешь, что я не мучаюсь? — Он усмехнулся, в его глазах читалось напряжение. —О, мучаешься? Интересно, из-за чего? —Не язви, ты прекрасно понимаешь из-за чего, — он сжал челюсть, опустив взгляд в пол. — Я не знаю, как поступить. —Как поступить? — Оливия фыркнула, качая головой. — Ты уже сделал свой выбор, Блэк. А что дальше — решать не мне. Просто не подходи ко мне. Она умчалась прочь, даже не взглянув назад. Сириус смотрел вслед удаляющейся Оливии, чувствуя, как её слова обжигают. Он привык к ссорам, привык к гневу — и даже наслаждался ими, когда это были ее гневные тирады или подколки однокурсников. Но вот эта холодная неприязнь от Уилсон казалась чем-то другим. Что-то внутри Сириуса сжалось, когда он осознал, что, возможно, на этот раз он действительно зашёл слишком далеко. Он тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу, пытаясь разобраться в собственных чувствах. —Чёрт возьми, — прошипел он, почти беззвучно, прислоняясь к стене. Ему было плевать на большинство людей, но не на Оливию, как бы он не хотел это отрицать. Она всегда умела видеть в нём те дурацкие недостатки, которые он сам в себе не замечал, и это раздражало и привлекало одновременно. Её слова звенели в ушах, снова и снова напоминая о вине, которую он так старательно пытался спрятать за своей привычной маской дерзости и безразличия. «Ты должен извиняться не передо мной, Блэк, а перед своим братом». Эти слова звучали особенно громко. Сириус помотал головой, будто это могло избавить его от тяжести, скопившейся на душе, и вновь посмотрел в сторону двери больничного крыла. Он знал, что единственный способ что-то исправить — это зайти туда, посмотреть Регулусу в глаза и сказать то, что он никогда раньше не говорил ему искренне: «Прости». Но каждый раз, когда он делал шаг в сторону двери, что-то внутри останавливало его. Гордость? Страх? Или, возможно, понимание того, что Регулус вряд ли примет извинения от человека, который так долго играл роль его врага? Сириус стиснул зубы, развернулся и решительно направился обратно к подоконнику, где остался забытый окурок. Он понимал, что нужен другой подход. Он должен был найти способ загладить свою вину, даже если это означало идти против своих привычек и принципов. «Должен ли я загладить? Или это опять её влияние?» — Мелькнула мысль, но Блэк быстро её отбросил. Он задумался о Регулусе, о том, как они отдалялись друг от друга с каждым годом всё сильнее и сильнее. Их отношения всегда были сложными, но за этой сложностью скрывалась связь, которую он сейчас чувствовал как никогда остро. Сириус поднял голову, глядя в окно. Его взгляд упал на башни замка и окна, горевшие от света свеч и фонарей. Вдохнув прохладный воздух, он принял решение: он заговорит с Регулусом. Может, не сразу, может, не идеально, но он сделает это. Повернувшись к двери, Сириус направился внутрь больничного крыла. Каждый шаг отзывался глухим эхом в коридоре, словно насмешка его собственного разума. Каждый дюйм пути напоминал о том, как нелегко ему переступить через себя. Гордость, привычная спутница, билась в истерике где-то глубоко внутри, но он подавил её, стиснув зубы. Тяжелая дубовая дверь поддалась с глухим скрипом, и он оказался в полутемном помещении, пропитанном запахом зелий и стерильности. Вокруг стояли ряды коек, некоторые занятые. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием больных. Мадам Помфри нигде не было видно. «Оно и к лучшему. Чем меньше свидетелей, тем легче будет забыть этот момент,» — проскочила мысль в голове. Сириус оглядел помещение, взглядом выискивая знакомую фигуру. Наконец, в нескольких футах от себя он заметил темноволосого юношу. Регулус. Тот лежал неподвижно, лицо бледное, почти прозрачное. Темные ресницы беспокойно подрагивали, а брови были сведены к переносице. Его правая нога была в подвешенном состоянии, туго обмотанная бинтами. Легкое, едва слышное дыхание брата наполнило Сириуса странным чувством. Что-то щемящее и мучительное сдавило грудь, душило. Медленно приблизившись, Сириус застыл у изножья кровати. Регулус что-то бормотал во сне, тихо, невнятно, как будто пытался договориться с кем-то в своих сновидениях. Старший Блэк не мог разобрать слова, но само это зрелище будто вырвало почву из-под ног. На мгновение он ощутил, как прошлое и настоящее сталкиваются, напоминая о временах, когда они были лишь братьями, без груза обид и утрат. То было будто в другой жизни. Его пальцы нервно теребили край мантии, в голове происходили дебаты: «Разбудить? Или оставить его в покое? Он заслужил отдых, но, чёрт возьми, мне нужно это сказать…» —Регулус… — Голос выдал неуверенность, и он опустил взгляд на пол, словно боялся встретиться с ним лицом к лицу, даже если тот был без сознания. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить дрожь. — Прости меня. Он замолчал, давая словам утонуть в тишине. —Знаю, ты меня не слышишь. Или, может, и слышишь… Неважно. Наверное, это ужасно трусливо — извиняться перед спящим. Но… Я иначе не могу. Не могу смотреть тебе в глаза и говорить это прямо. Сириус выдавил нервный смешок, но тот сразу затих, поглощённый гнетущей тишиной больничного крыла. —Мне… Мне хреново из-за того, что произошло на поле. Я был идиотом. Дураком. Полным ослом. Можешь ненавидеть меня за это. Да, я сам себя ненавижу за свою тупость, — он замолчал, сжимая и разжимая кулаки. — В общем, я… Прости. Это искренне. Мне нелегко говорить такие вещи. Молчание. Даже больничное крыло, казалось, задержало дыхание. —Ладно… Не буду нарушать твой покой, — выдохнул он, развернувшись на каблуках. Его шаги стали быстрее, словно он хотел убежать не только из больничного крыла, но и от того, что только что сказал. Тяжёлая дверь хлопнула за ним, оставив сказанное наедине с Регулусом. И тогда его глаза медленно открылись. Он всё слышал. Приподнялся на локтях, смотря на закрытую дубовую дверь. Слова Сириуса эхом отдавались в голове Регулуса. Он застыл, всё ещё прислушиваясь к тому, как удалялись шаги брата. Сердце билось медленно. Он не сразу смог перевести дыхание. Внутри кипели эмоции, которые он не мог до конца разобрать. Обиды, что копились годами, внезапно перемешались с чем-то невообразимо тяжёлым и тёплым. «Прости», — звучало в его сознании, как никогда искренне. Настолько, что даже он, склонный к недоверию, не смог подвергнуть это сомнению. Регулус откинулся на подушки, смотря в потолок. Его нога всё ещё ныла, напоминая о неприятной травме, полученной из-за неудачного столкновения на поле. Но это сейчас казалось таким мелким и незначительным по сравнению с тем, что он только что услышал. «Он извинился,» — мысль казалась сюрреалистичной. Сириус, гордый, резкий и вечно уверенный в своей правоте, просил прощения. Младший Блэк ощутил, как защемило в груди, где-то между гордостью за брата и той болью, которую он причинил своим упрямством. —Что ж, брат, — тихо пробормотал он, будто обращаясь к пустому пространству, — похоже, ты всё-таки можешь удивлять. Голос его звучал спокойно, но внутри всё продолжало бушевать. Регулус знал: он не сможет просто так забыть этот момент. И уж точно не сможет забыть дрожь в голосе брата и то, как искренне звучали его слова.

***

Каждый день Оливия заходила в больничное крыло вместе с друзьями, навещая Регулуса. Он сначала колебался, но потом всё же поделился с ней секретом: Сириус пришёл и… извинился. —Что? — Оливия едва не выронила яблоко, которое принесла другу. —Я сам не поверил, — тихо ответил Регулус, крутя в пальцах край одеяла. — Но он сказал это. Искренне. Оливия нахмурилась, чувствуя странную смесь удивления и раздражения. Конечно, хорошо, что Блэк признал вину, но… слишком странно, не так ли? —Неважно, — отрезала она, кидая яблоко с какой-то злобой, будто это был Сириус. — Я не собираюсь с ним общаться. Легче было сказать, чем сделать. Мародёры, казалось, были повсюду. О них судачили в коридорах, обсуждали их выходки за завтраком и ужином, даже младшекурсники смотрели на них с восхищением. И что хуже всего — они вечно оказывались рядом. На общих уроках, в коридорах, даже за библиотечными столами. Сегодняшний урок зельеварения не был исключением. Гриффиндор и Слизерин — всегда грозовая смесь, но добавьте к этому Мародёров, и получится полный хаос. Особенно когда урок был экзаменационным: четверокурсники недавно изучили ледяное зелье, защищающее от огня, и теперь Слизнорт дал ученикам возможность самостоятельно выбрать ингредиенты из кладовки и приготовить его. —Джеймс, бери вот это! — Шептал Сириус, бросая в его ладонь что-то, явно не из списка ингредиентов. —Ты уверен? — Поттер широко ухмыльнулся, разглядывая, что ему передали. —А то! Будет весело. — Бродяга собрал на их столе ингредиенты для «болтушки для молчунов», и они с Поттером принялись готовить у него в котле это зелье, а у Джеймса — ледяное. —Только представь, — ухмылялся Сириус, бросая в свой котел аконит. — Снейп, болтающий без остановки. —Это будет величайшее зрелище всех времён! — Поттер хохотнул. Они работали в конце класса, подальше от Слизнорта, и никто, кроме тех, кто хорошо пригляделся, даже не заметил бы, что в одном котле кипит ледяное зелье, а в другом — нечто совершенно другое. Настал момент проверки. Слизнорт по очереди подходил к ученикам, оценивая результаты. —Сохатый, отвлекай! Сейчас! — Шепнул Сириус, его глаза сверкали от предвкушения. И Поттер выдал шоу. Он вдруг согнулся пополам, схватившись за горло, и сдавленно прохрипел: —Профессор… я… я что-то проглотил случайно! Я, наверное, умираю… — Он шатался, как будто вот-вот рухнет в обморок. —О Мерлин! — всполошился Слизнорт, охая и причитая. Вся аудитория уставилась на Поттера, и этим воспользовался Сириус. Быстрым движением он поменял зелья: колбу Северуса подменили на «болтушку для молчунов». И вот, настал момент истины. Северус допил своё зелье… и замер. Его лицо исказилось от ужаса, а затем… —А ещё, — вдруг заговорил он, быстро и громко, — я считаю, что профессор МакГонагалл недооценивает мой талант к трансфигурации! Класс замер от настолько нелепого и неожиданного заявления обычно тихого Снейпа. —Я вообще-то гениален, а ещё… ещё Лили Эванс прекрасна, но она почему-то не замечает моего интеллекта! Джеймс сдавленно захрипел от смеха, уткнувшись лицом в руки. —О, Мерлинова задница… я сейчас умру! — Просипел он, хватаясь за бок. Сириус, не выдержав, прыснул, закрывая рот ладонью. Рядом с ними в недоумении стоял Ремус, поглядывая на друзей. Питер же пытался за их спинами увидеть эту сцену. —Мистер Снейп, — бледнея, пробормотал Слизнорт, — что вы… —И вообще! — Продолжал Северус с горячностью. — Почему никто не уважает зельеварение так, как оно того заслуживает?! Слизнорт в замешательстве моргнул и поднёс колбу к носу. —Божечки, это же «болтушка для молчунов»! — Возмутился он. — Мистер Снейп, как вы могли перепутать зелья? Неважно, прикройте рот рукой. Пойдемте я вам дам противоядие. Джеймс уже почти сполз под парту, давясь смехом, а Сириус толкнул его локтем в бок, хихикая: —Я же говорил, это будет легендарно! —Так это вы? — Ремус скрестил руки на груди, прищурившись с укором. Джеймс и Сириус, всё ещё красные от смеха, переглянулись, но не выглядели особенно раскаявшимися. —Мы немного побаловались, что такого? — Блэк ухмыльнулся, протягивая руку Джеймсу, чтобы помочь ему подняться. Поттер всё ещё пытался отдышаться после приступа смеха. —Немного?! — Возмутился Люпин, подняв брови. — Вы вообще понимаете, что эта ваша война со Снейпом когда-нибудь плохо закончится? —Ой, Лунатик, да ладно тебе, — Джеймс махнул рукой, оправляя мантию. — Он мне ещё в сентябре учебник по травологии испортил. Это всего лишь небольшая и справедливая месть. —Небольшая месть? — Ремус покачал головой. — Ну, по крайней мере, в этот раз никто не пострадал и ничего не взорвалось. —Вот-вот! — кивнул Сириус. — Это же просто безобидная шалость. —Ладно, это хотя бы было забавно, — Люпин тяжело вздохнул, но потом усмехнулся. —Вот, это наш Лунатик! — Радостно воскликнул Джеймс и, ухмыльнувшись, потрепал его по голове, затем приобнял за плечи. Ремус тихо фыркнул, делая вид, что недоволен. У соседнего стола Оливия закатила глаза, наблюдая за происходящим и подслушивая парней. Она прекрасно знала, чьих рук это дело, и не собиралась даже удивляться. Мародёры, конечно же, не могли пройти мимо возможности выставить Снейпа в нелепом свете. Она не питала к Северусу особой симпатии, но всё же считала подобные выходки детскими и глупыми. —Опять они издеваются на Северусом, — с недовольством вздохнула Лили возле Оливии. —А что ты еще ждала? Это ж Блэк и Поттер, — Марлин усмехнулась, лениво облокотившись на стол. —Марлс права, эти два идиота никогда не закончат распри со Снейпом, — Оливия фыркнула, но вдруг поймала себя на том, что почему-то улыбается, — как, впрочем, и он. Такой же упрямый баран. —Есть такое, — пробормотала Лили, её взгляд потускнел, и она отвернулась, словно вспомнила что-то неприятное. —Эй, что случилось? — мягко спросила Мэри, кладя руку ей на плечо. —Да так… Он стал задиристым в последнее время. —А по его тарахтению не скажешь, — хихикнула Марлин, наигранно пародируя Снейпа с преувеличенной драматичностью, — «Лили Эванс прекрасна, но она почему-то не замечает моего интеллекта!» Девочки дружно рассмеялись. —Дурак, — Лили смущённо улыбнулась, глядя в сторону. —Посмотрите на неё! Вся раскраснелась, — хитро прищурилась МакКиннон. —Только не говори, что ты в него влюблена, — Оливия приподняла брови, уголки её губ дрогнули в усмешке. —Нет, что ты… — Эванс едва слышно пробормотала, чувствуя, будто оказалась на допросе с пристрастием. Разговор девочек не остался незамеченным. Мародёры, сидевшие неподалёку, краем уха уловили обсуждение, и Джеймс не удержался от громкого комментария: —В такого болвана может влюбиться только слепая или глупая! —Да что ты говоришь, Поттер, — тут же огрызнулась Оливия, скрестив руки на груди. — А в тебя, выходит, только самые умные влюбляются? —Конечно, — с самодовольной улыбкой пожал плечами Джеймс. —Ну и олень, — фыркнула Уилсон, махнув рукой. Она повернулась к Лили и добавила уже тише, — Не слушай его, он того не стоит. —Я и не слушаю, между прочим! — Театрально заявила Лили так, чтобы парни точно услышали её. Поттер скривился, отвернувшись, и вдруг покраснел. —Коза такая, — пробормотал он, теребя ворот мантии, но тут почувствовал, как Сириус обнял его за плечи и заговорщицки склонился к уху: —Что случилось, Сохатый? Неужто сам влюбился? — Блэк ухмылялся, едва сдерживая смешок. —Нет, — отрезал Джеймс, скидывая его руку, но затем вздохнул, бросил виноватый взгляд на друга и тихо пробормотал: — Ну… только если чуть-чуть. И то, это временно! —У-у-у, ну всё, — протянул Сириус, закатив глаза. — Скоро бросишь меня ради какой-то рыжеволосой. Все мужчины одинаковые. —Заткнись, Бродяга, — рассмеялся Поттер. — Ты от меня так просто не отделаешься!

***

После урока зельеварения, когда ученики разбрелись по коридорам, к Мародёрам быстрым шагом подошёл Джонатан Грэмм. Он небрежно сунул руки в карманы мантии, а затем, ловко прикрывшись от посторонних взглядов, незаметно передал Сириусу небольшую пачку сигарет. Блэк мельком оглядел её, удовлетворённо кивнул и тут же вложил в ладонь Джонатана пару монет. —Парни, есть деловое предложение, — начал Грэмм, поравнявшись с ними. Джеймс в ту же секунду остановился, переглянувшись с друзьями, и они последовали его примеру. —Какое? — Приподнял бровь Поттер. —Ну, знаете, я уже на седьмом курсе, а у меня бизнес нехилый, — ухмыльнулся Джонатан, обводя Мародёров внимательным взглядом. — Мне бы помощников, которые и в следующем году смогут этим заниматься. —И? — Сириус скрестил руки на груди. —Я слышал, вы замок знаете, как свои пять пальцев. Секретные ходы, туннели… Я тоже когда-то парочку нашёл. Так и доставляю товар. Мы могли бы объединиться. —И в чём подвох? — Прищурившись, уточнил Блэк. —Да особо ни в чём. Просто мои поставщики хотят, чтобы я продолжал этим заниматься. Им тоже прибыль капает. А я скоро тю-тю. Вот и решил подключить младшее поколение. Вы, парни, толковые, уверен, с вами бизнес не загнётся. Джеймс задумчиво хмыкнул: —Мы подумаем. —Вот это другое дело, — довольно кивнул Грэмм. — Жду ответ через пару дней. Он отдал честь двумя пальцами и, сунув руки обратно в карманы, растворился в потоке студентов. —Мне это не нравится, — Ремус заговорил в своей привычной манере, хмурясь. —Тебе всё не нравится, Рем, — фыркнул Сириус, наклоняясь к Джеймсу. — Представь, какая это золотая жила! А ещё мы найдём пару новых потайных ходов. —Согласен, предлагаю с ним сотрудничать, — поддержал Поттер. — Надо будет, может, эти ходы потом на карту занести. Кстати, Лунатик, ты нашёл ту книгу про скрывающие чары? —Нашёл, она у меня в чемодане, — нехотя ответил Люпин. —Мне так не терпится увидеть нашу карту готовой! — С восторгом встрял Питер, воодушевлённо улыбаясь. —О да, это будет грандиозное событие, — согласился Сириус, хлопнув его по плечу. —Ладно, пошли, парни, — махнул рукой Джеймс, продолжая путь. — Приключения не ждут!

***

Первая неделя ноября встретила Хогвартс промозглым ветром и нескончаемым ливнем. Казалось, сама природа восстала против запланированного матча Гриффиндор — Слизерин, заливая поле потоками воды и окутывая трибуны серым туманом. Игра должна была стать одним из самых напряжённых событий сезона, но для одного человека она так и осталась лишь глухим эхом за окнами лазарета. Регулус Блэк лежал на кровати, разглядывая трещинку на потолке и слушая, как дождевые капли барабанят по стеклу. Его место в команде занял запасной игрок — решение капитана, против которого он ничего не мог возразить. В душе кипело раздражение: почему кто-то другой сейчас носится по полю в зелёной мантии, пока он вынужден просто ждать, когда друзья вернутся и расскажут, как всё прошло? Но матч ради одного игрока переносить никто бы не стал. Он понимал это. Приходилось мириться с ситуацией. На эту игру выпало ещё и важное событие — день рождения Сириуса. Он не собирался отмечать его как-то особенно, но твёрдо решил для себя: лучшим подарком станет победа. Когда команда Гриффиндора выходила на поле, он шагал рядом с Джеймсом, греясь мыслью о триумфе. И у них были все шансы: охотники были первоклассными, новый вратарь — Тео — хоть и заносчивый тип, но чертовски ловкий, а загонщики и вовсе вселяли страх — Тильда могла вышибить кого угодно, а новичок, Ник, несмотря на юный возраст, уже доказал, что умеет управляться с бладжерами. Как только обе команды оказались под открытым небом, их в ту же секунду окатила стена ледяного дождя. Вода моментально пропитала форму, волосы прилипли к лицу, а ветер, свистя в ушах, превращал игру в суровое испытание. Пришлось надеть специальные очки и перчатки — без них невозможно было различить даже ближайших товарищей и удержаться на метле. Низкие, клубящиеся облака цеплялись за вершины трибун, словно гигантские привидения, ограничивая видимость до минимума. Матч начался. Дождь лил, как из ведра, превращая поле в сплошной водоворот из серых и мутных брызг. Видимость была почти нулевой, одежда и мантии насквозь промокли, а перчатки скользили по древкам метел. Игроки мчались вслепую, ориентируясь лишь по интуиции и крикам товарищей. Оливия изо всех сил старалась разобраться в хаосе стремительных движений, различая в потоке фигур лишь размытые пятна — красные и тёмно-зелёные. Скорость была бешеной. В этой буре её спасал только голос комментатора, доносившийся откуда-то сбоку сквозь вой ветра. Он подсказывал, где находятся игроки, хотя иногда, казалось, даже он не успевал за молниеносной сменой событий. Уилсон изловчилась поймать квоффл — чья-то рука почти сразу попыталась выхватить его у неё, но она успела увернуться и рванула вперёд. Гол! Почти. Мяч угодил в обод кольца и отскочил. Гриффиндор пока отставал. Она резко развернулась, уворачиваясь от встречного игрока, и увидела перед собой слизеринского охотника — кажется, это была Доркас… или ей показалось? Видимость была паршивой. Оливия уже приготовилась догонять её, когда резкий свист пробрался сквозь шум дождя. Свист бладжера. «Это нехорошо», — молнией пронеслось в её голове. Едва успев среагировать, она пригнулась, почти вжимаясь в метлу, и в следующий момент мимо неё с устрашающей скоростью пронёсся железный шар. Сердце бешено заколотилось. Она задержала дыхание. Пара минут ей потребовалась, чтобы вернуть телу контроль, и после она снова рванула в игру. Сириус, заметив, как бладжер едва не снёс Оливию, уже собирался лететь к ней, но вдруг что-то мелькнуло в поле зрения. Золото. Под пеленой дождя, всего в нескольких ярдах от него, вспыхнул снитч. Маленький проказник, сверкающий капельками воды, завис в воздухе на миг — и сорвался прочь. Блэк резко направил метлу вперёд, мгновенно забыв обо всём остальном. Он не был единственным, кто увидел снитч. Где-то сбоку мелькнул силуэт слизеринского ловца, готового рвануть за той же целью. «Нет уж, засранец, снитч ты не получишь!» — Сириус врезался в него, вытесняя с пути. Пока тот приходил в себя от неожиданного столкновения, Блэк рванул вперед, не сводя глаз с золотого всполоха, мелькающего в тумане. Ветер хлестал по лицу, дождь барабанил по мантии, но всё это казалось несущественным — только он и снитч. Где-то далеко, приглушенный шумом стихии, голос комментатора прорезал пространство: —Джеймс Поттер забивает квоффл в ворота Слизерина! Десять очков Гриффиндору! О, Мерлинова борода, да у нас тут дубль! Еще десять очков! Оливия Уилсон закидывает мяч в кольцо! Гриффиндор сравнялся со Слизерином! Сквозь дождевую завесу прорвались ликующие крики гриффиндорцев. Сириус не удержался от короткого, торжествующего смешка. Отличная работа, но сейчас не до этого. Вспомнив о своей цели, он огляделся. Снитч! Где он? —Черт! — Выругался Блэк, оглядываясь по сторонам. Он потерял его из виду. Снитч исчез. Сириус резко выровнял метлу, лихорадочно осматривая пространство тщательнее. Пелена дождя превращала всё вокруг в размытые силуэты, но он знал — эта маленькая золотая тварь где-то здесь. Пролетая круг за кругом, взгляд метался по небу, прорезая хаос игры, но маленькая сфера словно растворилась в темных потоках дождя. Внезапно — вспышка! Крохотное сияние промелькнуло у самой границы видимости. Снитч стремительно уходил к земле, и Блэк, прищурившись, бросился в погоню. Воздух свистел в ушах, леденящий дождь бил по лицу, руки немели от холода. Он почти не слышал, как в панике кричат с трибун. Снитч не останавливался и не менял курс — будто затеял игру на выживание. Всё исчезло. Только он и снитч. Земля неумолимо приближалась, метла дрожала под ним от резкого спуска, но он не мог остановиться. Сердце бешено колотилось, адреналин жёг кровь. Блэк вытянул руку вперёд, едва не сваливаясь с метлы. «Давай же… ещё чуть-чуть, гаденыш!» — Проносилось в сознании. Было что-то невероятное захватывающее в этой опасности: дождь, ничего не видно, совсем рядом земля и снитч на расстоянии вытянутой руки. Последний рывок — и пальцы сомкнулись. Попытка отлететь назад провалилась — слишком поздно. Сириус не рассчитал скорость. Метла выскользнула из-под него, и он, кувыркаясь, рухнул на мокрую траву. В ушах звенело, дождь хлестал в лицо, в глазах на секунду потемнело. Всё кружилось перед ним. Где он? Что произошло? Раздался внезапный гул с трибун и громогласный голос комментатора, который явно в шоке: —Сириус Блэк упал с метлы! Блэк моргнул, поднимая голову к серому небу. Игроки мелькали высоко, размытые среди дождя. Он чувствовал влагу на лице – дождь или кровь? Все тело ломило, но он резко понял: он что-то держит. Опустил взгляд — и замер. В ладони вспыхнул золотистый блеск. Снитч. Он поймал его. Рывком поднимаясь на ноги, Сириус высоко взметал руку, демонстрируя добычу. На трибунах секундная тишина, а затем — рев, перекрывающий даже грохот ливня. —Что это в руке Блэка?! Глазам своим не верю! Да он поймал золотой снитч! Сто пятьдесят очков забирает команда Гриффиндора! Это победа! Судья дал финальный свисток. Гриффиндорские болельщики взорвались оглушительными криками, болельщики буквально сходили с ума. Сириус с широкой, торжествующей улыбкой смотрел, как его команда стремительно несётся к нему. И через секунду его уже окружили. —Да это был просто бешеный манёвр! — Вопил Джеймс, с размаху хлопая его по спине так, что Сириус едва не споткнулся. —Ты псих, Блэки! — Оливия прижала его к себе в крепких объятиях, её мокрые кудри липли к лицу. Сириус замер. Сердце уже грохотало от адреналина раза в два быстрее обычного, но теперь оно ухнуло вниз и рвануло в бешеный галоп. Холод дождя исчез — остались только её близость, тепло её тела, ощущение её рук, сжавших его в этом спонтанном порыве радости. Он не ожидал этого. Никто не ожидал, даже сама Оливия. Время, казалось, остановилось, но лишь на мгновение. Уилсон вдруг резко отпрянула, словно только сейчас осознала, что сделала. Глаза расширились от удивления, щёки вспыхнули, а мокрые пряди в беспорядке облепили лицо. —Чёрт, — пробормотала она, торопливо зачесав волосы назад и отворачиваясь, будто пыталась спрятаться за занавесом дождя. Что на неё нашло?! Она же не собиралась даже с ним разговаривать, а тут… К счастью (или к несчастью?), остальные тут же окружили Сириуса, захлёстывая волной восторга. Ему хлопали по спине, обнимали, кричали что-то в ухо, но он всё ещё чувствовал тепло её рук, обвивавших его всего пару секунд назад. Он поймал бы еще сто снитчей и отдал бы всё, что у него есть, только чтобы вновь ощутить объятья Оливии. Джеймс, сияя, как рождественская гирлянда, гоготал, размахивая руками: —Это было охренеть как круто, ты вообще видел, как ты свалился?! Сириус не слушал. Он стоял мокрый, но счастливый, сжимая в руке снитч. Тот дрожал в его пальцах, словно живой. Блэк взглянул на него, затем вверх, на серое, затянутое дождём небо, и усмехнулся. Это лучший день рождения.

***

Вечером в гостиной Гриффиндора царило настоящее безумие. Победа команды стала отличным поводом для грандиозного праздника, и даже младшекурсников не выгнали, позволяя им насладиться атмосферой торжества. Джонатан, с хитрой ухмылкой, притащил пару бутылок огневиски, явно предназначенных только для старших. Музыка оглушала. Марлин, сидя на подлокотнике кресла, перебирала струны своей гитары, подыгрывая пластинкам, что кто-то поставил в углу. Джеймс и Сириус, не заботясь ни о чём, плясали прямо на столе, то и дело останавливаясь, чтобы выкрикнуть очередной тост и залпом опустошить свои стаканы. Их смех разносился по всей гостиной, смешиваясь с шумом голосов, звоном посуды и лёгким потрескиванием дров в камине. Оливия смеялась, кружась с подругами. В какой-то момент она схватила Мию за руки, и они, заливисто хохоча, закружились в безумном танце. Впервые за вечер ей пришло в голову попробовать алкоголь. —Ну, с победой нас, — весело произнёс Джонатан, протягивая ей стакан. Она недоверчиво приняла напиток от него и сделала осторожный глоток. —Уф, гадость редкостная! — Поморщилась она, чувствуя, как жидкость обожгла рот и горло. Но потом она вспомнила, как впервые попробовала сигареты. Тогда тоже было мерзко, а потом… привыкла. И ведь не бросила до сих пор. —Хах, а ты что хотела? Это тебе не сливочное пиво! — Загоготал Грэмм, направляясь к своим товарищам. Кто-то из шестикурсников подсказал ей смешать огневиски с яблочным соком. Она послушалась — и неожиданно это оказалось вполне сносным вариантом. Глоток за глотком стакан опустел. Тело расслабилось, язык стал острее, смех — звонче. Оливия с улыбкой болтала с друзьями, рассказывая анекдоты, заливаясь смехом вместе с Лили, Мэри и Мией. Ей было весело, свободно и хорошо. В этот момент к ней подошёл Ремус. —Я так и не успел нормально поздравить тебя с победой, — негромко сказал он, улыбаясь уголками губ. —Поздравляй! — Весело отозвалась она и, не задумываясь, обвила руки вокруг его шеи. Ей хотелось болтать сутки напролет, смеяться и обниматься. Глаза блестели туманным огоньком. Люпин замер, смущённо опуская ладони ей на талию. —Какая ты тактильная… — Пробормотал он. Посмотрел в её глаза — и невольно вспомнил их поцелуй летом. Он не был единственным: у МакМилланов они ещё пару раз пробовали целоваться, но после возвращения в Хогвартс между ними ничего не было. Ремус не настаивал. Но сейчас… сейчас ему хотелось снова ощутить её губы. —А ты что, против? — Хитро прищурилась Оливия. Люпин сглотнул. Его сердце пропустило удар. Подруги Уилсон понимающе переглянулись и, сдерживая смешки, поспешили разойтись, оставляя их наедине. Повсюду звучала музыка, раздавались голоса, кто-то громко смеялся, но для Ремуса всё это словно исчезло. Он видел только её — пьяную от радости, с искрами в глазах, с щеками, порозовевшими от алкоголя и тепла. —Нет, не против, — тихо ответил он, затаив дыхание. Оливия, не теряя улыбки, подалась вперёд, вставая на носочки. Их лица оказались так близко, что Ремус почувствовал её тёплое дыхание. Он вдруг осознал, что сейчас произойдёт, но уже ничего не мог сделать. Она мягко коснулась его губ, и внутри всё вспыхнуло. Фейерверки в голове, огонь в груди, приятный холодок по позвоночнику. Ремус осторожно провёл ладонью по её щеке, замирая от её тепла. Она целовалась неловко, чуть неуклюже, как в первый раз, но он не мог желать ничего другого. Его губы медленно двигались напротив ее, будто боясь спугнуть момент. Всё было прекрасно, однако лишь для Ремуса и Оливии. В другом конце гостиной, среди гомона и веселья, Сириус беззаботно пил из своего стакана, разговаривая с Джеймсом, Питером и парой других Гриффиндорцев, пока краем глаза не заметил… Ремус. Оливия. Целуются. Его пальцы сжались на стакане. Грудь сдавило так, будто кто-то выбил из лёгких воздух. Алкоголь в одно мгновение перестал греть — внутри разгоралось другое, куда более жгучее пламя. Он резко закашлялся, едва не подавившись. —Ты чего, Бродяга? — Джеймс нахмурился, обеспокоенно глядя на него. Сириус не сразу ответил. Он продолжал смотреть на Оливию и Ремуса, и чем дольше он смотрел, тем сильнее что-то внутри его разъедало. —Ничего… — Выдохнул он, резко поднимаясь с дивана. Воздух. Ему срочно нужен был воздух. —Я это… Пойду покурю. Он быстрыми шагами направился к окну, игнорируя удивлённые взгляды друзей. Внутри всё кипело, мысли спутались, но одно он знал точно: он не хотел больше это видеть. Он распахнул створку, жадно вдыхая холодный воздух. Но даже ледяной ветер не мог потушить огонь, что бушевал в его груди. Сириус вытащил сигарету дрожащими пальцами и зажал ее между губ, чиркнув спичкой. Оранжевый огонек на мгновение высветил его лицо, оттеняя напряженные скулы и тень под глазами. Он глубоко затянулся и медленно выдохнул в ночную прохладу, высунувшись в окно. Холод обдал его разгоряченное лицо, пронзив легкие свежестью, но не принес облегчения. Снаружи улица дышала тишиной. Темные очертания леса застыли, как декорации к чужой пьесе, а звезды смотрели на него безразлично. Здесь было легко. Просторно. Свободно. Не то что в душной, перегретой гостиной, где запах алкоголя смешивался с громкими голосами и чужим смехом. Где все только и делали, что пили, флиртовали, шутили, но никто не замечал, как Сириусу было плохо. Он стоял, расфокусированным взглядом уставившись в пустоту, механически поднося сигарету к губам. Вкус табака казался горьким, но не сильнее, чем послевкусие от увиденного. Ремус. Оливия. Их губы, соприкасающиеся в полумраке. Проклятье. Сириус судорожно втянул совсем непомогающий табачный дым. Ему хотелось заткнуть уши, стереть этот образ, напиться до беспамятства — хоть что-нибудь, лишь бы не думать. Лишь бы не чувствовать. Блэк не мог понять, что его так задело. Он уже давно знал, что Уилсон решила поиграть с Люпином в эту их «любовь». Но видеть это — совсем другое. Сейчас, когда он впервые стал свидетелем их чувств, его словно ударило током. Внутри взвился огонь — он жег сердце, легкие, пробирался в желудок. Его тошнило. Тошнило от того, что он это видел, что он это чувствовал. Тошнило от Оливии Уилсон. Почему она не давала ему покоя? Почему его собственное тело, его разум так предательски играли против него? Почему он вообще думал о ней так часто, черт бы ее побрал? Он по-прежнему не мог ответить себе. —Чего такой кислый стоишь? Голос заставил его вздрогнуть. Он повернул голову и заметил Мию, которая уже заняла место рядом, привалившись к подоконнику. В руках она держала стакан с апельсиновым соком. В ее взгляде плескалось любопытство. Блэк скривился и демонстративно закатил глаза. —Не твое дело, МакМиллан. —Ой-ой, какой ты сердитый, — фыркнула она, качая головой. — Попроще будь. Не загоняйся так из-за нее. Сириус напрягся. Его пальцы сжались в кулак, а в глазах мелькнуло недоумение. Он резко повернулся к ней, нахмурившись, взглянув на нее так, будто она только что ударила его по лицу. —Что ты имеешь в виду? —А ты как думаешь? — Мия ухмыльнулась и сделала глоток сока. — Я не слепая. Ты ее взглядом сверлишь два месяца уже. —Никого я не сверлю, — буркнул он, отворачиваясь и зло туша сигарету о подоконник. —Ага, а я Альбус Дамблдор. Сириус, не придуривайся, — она протянула руку и легонько ткнула его в плечо. — В этом нет ничего страшного. Ну, влюбился в девушку. Ну, она занята. С кем не бывает? Сириус почувствовал, как что-то внутри него сжалось в узел. —С чего ты решила, что я влюбился? Его голос был на тон ниже обычного, но Мия только хихикнула, от чего у него по спине пробежали мурашки. —У тебя это прямо на лбу написано, красавчик, — она ухмыльнулась и без предупреждения потянула его за щеку, как маленького мальчишку. Он отмахнулся, нахмурившись еще сильнее, но жар уже залил скулы. —А тебе-то какое дело? —Хочу помочь. —И чем же? —Ну, знаешь… — Мия сделала вид, что задумывается, затем лукаво улыбнулась. — Отвлечься. Она элегантно потянулась, облокачиваясь на подоконник. —О-о-о, так ты у нас в спасителя разбитых сердец превратилась? — Сириус съязвил, но слова МакМиллан засели в голове. Он пробовал всё, чтобы выбить Оливию из мыслей: тренировки, учебу, друзей, вечеринки, пранки. Ничего не помогало. —Типа того, — Мия повела плечами. — Послушай, Блэк. Моя подруга в счастливых отношениях, и я не хочу, чтобы кто-то их разрушил. Если ты не выбросишь ее из головы, то рано или поздно начнешь лезть к ней. А Ремус может это не так воспринять. У них начнутся проблемы. Её слова неприятно резанули. Сириус резко стиснул зубы. «А если я не хочу её забывать?» Мысль пронзила его, вызвав неприятный холод в груди. Он резко мотнул головой, словно отгоняя ее прочь. —Ладно, выкладывай, как ты мне помочь можешь. —Вот! Знала, что ты согласишься, — довольно сказала Мия. — Слушай, я, когда первый раз рассталась с парнем, страдала, как дура. А потом нашла нового. И знаешь что? Всё прошло. Так что вот тебе совет: найди кого-нибудь, и мозг сам переключится. Сириус скептически поджал губы. —То есть ты хочешь сказать, что мне просто нужно… с кем-то встречаться? —Именно. —Бред. Но Сириус задумался. Эта идея… имела смысл. —Осмысливай, а я пока за соком схожу, — подмигнула ему Мия, разворачиваясь. Сириус проводил ее взглядом. Длинные ноги. Плавная походка. Легкое покачивание бедер. «А почему бы и нет?» — Он усмехнулся. — «Ты же сама предложила мне отвлечься». Бросив последний взгляд в темноту за окном, он оттолкнулся от подоконника и пошел следом. Догнав МакМиллан, он схватил ее за запястье и развернул к себе. Она удивленно вскинула брови. Сириус наклонился и, прежде чем она успела сказать хоть слово, легонько коснулся ее губ. Откуда-то внезапно раздался голос Джеймса: —Воу-воу-воу! Вечеринка мгновенно наполнилась шёпотом — одни перешёптывались с восхищением, другие с явным недоумением, третьи с плохо скрытой завистью. Кто-то восхищённо приподнял брови, кто-то обменялся недоумёнными взглядами, а кое-где раздались сдавленные смешки. Сириус лишь ухмыльнулся, медленно отстраняясь от Мии, словно смакуя произведённый эффект. Артемия смотрела на него ошарашенно, но всего через секунду уголки её губ дрогнули, а затем вытянулись в довольную усмешку. —Интересно ты, конечно, советы принимаешь, — протянула она, покачав головой, но в её глазах вспыхнул лукавый огонёк. — Ты целоваться совсем не умеешь. Блэк прищурился, скептически поджимая губы, словно решал, стоит ли воспринимать её слова всерьёз. —Так научи. —Какой хитрый, — мелодично хихикнула Артемия, касаясь его запястий и уверенно направляя его ладони к своей талии. Её собственные пальцы скользнули по его плечам, легко, почти лениво, но в этом прикосновении чувствовался скрытый вызов. — Может и научу. Она обвела взглядом собравшихся, явно наслаждаясь их реакцией. О, она знала, что делает. Многие смотрели на них с завистью, кто-то шептался, гадая, как это вообще произошло. Джеймс, словно выбитый из колеи, сидел с открытым ртом, а её подруги — Лили, Марлин и Мэри — выглядели так, будто их только что облили ледяной водой. Артемия довольно усмехнулась. Её план сработал безупречно: она не просто нашла себе новое увлечение, но и обрела популярность. —М-м-м, ну тогда давай проведём первый урок, — Сириус подался вперёд, но краем глаза всё же искал в толпе одну-единственную фигуру. Он хотел увидеть её реакцию. Оливии. Увидела ли она? Злилась ли? Устроила бы она скандал, если бы он прямо сейчас продолжил? Ах, как бы ему этого хотелось. Тогда бы он точно знал, что ей не всё равно. Но… стоп. Ведь вся эта затея была ради того, чтобы выбросить Уилсон из головы. Тогда почему мысли вновь возвращались к этой чертовой бунтарке? «Дурак, не думай о ней», — раздражённо одёрнул себя Блэк. МакМиллан тем временем потянулась к нему, её губы легко коснулись его, и он, поддавшись инерции момента, ответил. Это было приятно, но не более. Оно не кружило голову, не пробирало до мурашек, не вызывало того сумасшедшего восторга, как если на ее месте была… чёрт, даже думать об этом не хотелось. Но он всё равно позволил себе чуть больше втянуться в процесс. Её губы двигались медленно, уверенно, заманчиво. Он даже почти поддался… пока не открыл глаза и не увидел её. Оливия стояла чуть в стороне, так же, как и все, наблюдая за ними. Она не целовалась с этим проклятым Ремусом, и уже одно это было облегчением. Но всё равно… Уилсон обнималась с Люпином, что-то шепча ему на ухо, когда вдруг голос Джеймса привлёк всеобщее внимание к Сириусу и Мии. Под действием алкоголя она ощущала лёгкую отстранённость, но увиденное вытрезвило её в мгновение ока. Её губы сложились в трубочку, а брови медленно поползли вверх. —Ничего себе… — тихо выдохнул Ремус. Он и сам не ожидал подобного поворота. Он всё ещё пытался осмыслить их с Оливией поцелуй, но будто сразу же пришел в себя, увидев Сириуса с Мией. Люпин неожиданно улыбнулся, а в голове закралась коварная мысль: «Вот и славно, хотя бы за Лив теперь спокойно». И тут Уилсон внезапно разразилась смехом. Громким, звонким, совершенно искренним. Ремус уставился на неё в полном недоумении. —Ты чего? —Как это смешно! — Выдохнула она, заливаясь ещё сильнее. — Я думала, Блэк будет до конца школы в альфа-самца играть! Она смеялась так заразительно, что некоторые даже невольно улыбнулись. Люпину, напротив, стало не по себе. Было что-то странное в её реакции, что-то излишне громкое, слишком весёлое, словно за этим смехом скрывалось совсем другое. Сириус оторвался от Артемии, услышав смех Оливии, и нахмурился. Он ожидал чего угодно: зависти, злости, даже попытки устроить скандал, но не этого. Не того, что она будет смеяться, как будто его действия — это шутка. —Смешно, значит? — Блэк прищурился, выпуская МакМиллан из своих рук и поворачиваясь к Оливии. —Да ужас как, — Уилсон вытерла выступившие от смеха слезы и посмотрела на него, сияя довольной улыбкой. Громкий смех слегка осип от выпитого огневиски, голос звучал хрипловато, а язык заплетался на некоторых словах. — Ну правда, Блэки. Ты же вечно изображаешь мачо, а тут… такая неожиданность. Хотя я за вас рада. Счастья вам! Она театрально поклонилась в пол, но не рассчитала равновесие и с глухим стуком рухнула прямо лицом в ковёр. Гостиная Гриффиндора взорвалась новой волной шёпота, а Ремус тут же метнулся к ней, пытаясь поднять. —Оставь меня, мне хорошо так, — лениво отмахнулась она, но Люпин, поднатужившись, всё же поставил её на ноги. К ним уже подоспели Лили, Марлин и даже Мия. Девушки обеспокоенно переглянулись, быстро обменялись парой фраз с Ремусом и, не теряя времени, повели Оливию в спальню, несмотря на её слабые попытки сопротивления. —Ну, перепила, конечно, — шепнула Марлин, держа подругу под локоть. —С ней такое бывало? — Спросила Лили, хмурясь. —Больше ей не наливаем, — Мия горько улыбнулась, помогая вести Оливию. Тем временем в гостиной снова поползли слухи. Теперь уже о Уилсон. —Больная, что ли? — Прошептал кто-то из младшекурсников. —Ну вообще, говорят, она в прошлом году… — Начал другой голос, но оборвался, когда кто-то шикнул. —Да она такой и была всегда, если честно, — заключил кто-то, и тут же несколько человек согласно закивали. Ремус тяжело вздохнул и сел рядом с Джеймсом, провёл ладонями по лицу, будто смывая остатки напряжения. —Рем, ты как вообще? — Поинтересовался Поттер, чуть хмурясь. —Я не понимаю, что это было. Только что мы нормально общались, а потом… — он потер виски. — Словно щёлкнуло у неё в голове. —Вызывайте экзорциста, — вставил Сириус, перепрыгивая через спинку дивана и усаживаясь рядом. —Это из-за тебя всё, — буркнул Ремус. —Что-что, говоришь? — Блэк наклонился ближе. —Ничего, — быстро ответил Люпин. —Парни, не ссоримся, — миролюбиво заявил Джеймс, обнимая обоих за плечи. — Честно, я в полнейшем шоке с вас. —Я тоже, — подал голос Питер, хмуря брови. В отличие от остальных, он выглядел скорее грустным, чем поражённым. —Не, ну правда! Вам пить нельзя! — Поттер хмыкнул, покачав головой. — Один девушку до нервного припадка довёл, другой полез целоваться… Он хитро посмотрел на Сириуса. —Ну и как, Бродяга? —Мягко, — неопределённо пожал плечами тот. —Даже ничего не ёкнуло? — Ремус внезапно встрял, приподняв брови. — У меня от первого поцелуя всё внутри с ума сходило. —Мало ли, что у тебя там было, Лунатик, — закатил глаза Блэк. —Меня тогда вообще должно будет вырвать! — Добавил Джеймс и тут же рассмеялся вместе с друзьями. —Эванс явно такое не понравится, — многозначительно заметил Сириус, чуть прищурившись. —А с чего ты взял, что я с ней буду впервые целоваться? — Поттер расплылся в самодовольной ухмылке. —Я экстрасенс. —Ну-ка, экстрасенс, скажи, что нас ждёт завтра. —Новый пранк над Филчем! — Сириус ухмыльнулся ещё шире. —Только кошку не трогайте, — устало вздохнул Ремус. — Она после прошлого раза так на меня смотрит, что мне аж страшно. —Не бойся, мы тебя защитим от миссис Норрис, — Джеймс хлопнул его по спине. — Правда, Бродяга, Хвост? —Конечно, — хором ответили Сириус и Питер. —Тогда давайте обсуждать план. Собравшись вокруг, Мародёры погрузились в оживлённое обсуждение новой шалости, постепенно отбрасывая в сторону прежние тревоги и волнения.

***

Оливия очнулась с ощущением странной невесомости, будто ее тело частично растворилось в воздухе. Она медленно открыла глаза, но тут же зажмурилась — голова неприятно пульсировала, а свет, пробивающийся сквозь окна, казался слишком ярким. Когда зрение прояснилось, Уилсон с удивлением обнаружила, что наполовину свисает с кровати, а вторая половина ее тела едва держится за край, балансируя на грани падения. Она осторожно перекатилась на спину и потянулась, ощущая ломоту во всех мышцах. В спальне царила тишина. Никого. «Странно… Что, я последняя проснулась?» — Она приподнялась на локтях и перевела взгляд на часы. 12:33. —Мерлиновы чулки! — Воскликнула она вслух и, мгновенно протрезвев, сорвалась с кровати, лихорадочно отыскивая одежду. Уже закончились первые несколько уроков, а она тут валяется. По пути к комоду краем глаза заметила свое отражение в зеркале и… замерла. —Черт… — Пробормотала она, вглядываясь в собственное лицо. Глаза опухшие, ресницы склеились, волосы взъерошены в хаосе, будто она всю ночь боролась с диким гиппогрифом. Щеки странно розовые — то ли от сна, то ли от стыда, который нахлынул при первых воспоминаниях о вчерашнем вечере. Она осторожно провела пальцами по векам, стараясь унять припухлость, но это не сильно помогло. —Это я так вчера повеселилась?.. — Глухо пробормотала Оливия, опускаясь обратно на кровать. В памяти всплыли обрывки: огневиски, громкий смех, поцелуй с Ремусом, взгляды окружающих… Как ее рвало от смеха прямо в гостиной… —О, Мерлин, — простонала она, прикрывая лицо ладонями. Ее щеки залились краской. Она сама не поняла, что на нее нашло. Дверь в спальню скрипнула, и в комнату вошла Артемия, неся в руках тарелку с фруктами. —О, проснулась, — с улыбкой заметила она, ставя тарелку рядом. — Мы уж думали, ты до самого обеда проспишь. Я тебе тут принесла поесть. Свежие, прямо из Большого зала. Я тоже оттуда. Оливия глубоко вздохнула, а потом вдруг резко наклонилась вперед и крепко обняла подругу, обвив ее руками. —Прости меня, — выпалила она. Артемия удивленно моргнула, но не отстранилась. —За что? —Я вчера… Я не знаю, что со мной было. Испортила тебе всю малину. МакМиллан хмыкнула, поглаживая Оливию по спине. —Да чего ты там испортила? — Фыркнула она. — Я просто поцеловалась с Блэком. Оливия резко отстранилась, уставившись на подругу во все глаза. —Ты вообще серьезно? Это же Сириус, — она поджала губы, вспоминая то, как увидела подругу с Блэком вместе. —А что такого? — Пожала плечами Артемия. — Симпатичный, популярный, целуется неплохо. Мне даже понравилось. Оливия несколько секунд ошарашенно молчала, а потом хмыкнула и покачала головой. —Ну, если уж понравилось… Тогда не буду тебя отговаривать от такого «счастья». —Вот и чудно, — усмехнулась Мия, вставая и поправляя юбку. — А теперь давай собирайся. Регулуса сегодня выписывают, пойдём встречать. Уилсон кивнула, но, оставаясь сидеть на кровати, задержалась взглядом на своем отражении. «Ни капли в рот», — мысленно пообещала она себе.

***

На выписку Регулуса собралось столько народу, что казалось, будто весь Слизерин пришел засвидетельствовать его триумфальное возвращение. Даже те, с кем он не особенно был близок, стояли в толпе, переговариваясь и бросая в его сторону одобрительные взгляды. Регулус сиял. Вчерашний проигрыш в матче все еще оставлял горький осадок, но на фоне общего ликования он не мог удержаться от улыбки. Все окружили его плотным кольцом, поздравляя с освобождением из «плена мадам Помфри». —Ну что, больше не заложник больничного крыла? — Марлин хлопнула его по плечу, ухмыляясь. —Свобода, наконец-то, — Регулус вдохнул полной грудью, разминая затекшие мышцы. — Я так задолбался от запаха и вкуса зелий, что готов целовать траву, лишь бы выбраться наружу. Компания слаженно двинулась к выходу, позволяя Регулусу, впервые за два месяца, ощутить под ногами не каменные плиты лазарета, а мягкую землю. Оливия тут же подскочила к нему, воодушевленно пересказывая все, что происходило вчера на игре, размахивая руками, будто вновь находилась на поле. Регулус слушал, не перебивая, и даже не чувствовал прежнего разочарования. Марлин вставляла свои колкие замечания, а Доркас с напускной серьезностью спорила, бросая что-то вроде: —Да вам просто повезло! Еще бы пара минут — и мы бы вас разнесли! —Надо было вам жестче играть, сбивать этих Гриффиндорцев, — лениво бросил Эван, ухмыляясь. —Как грубо, — с легким осуждением заметила Пандора, его сестра. Она редко участвовала в общих встречах, но выписку Регулуса пропустить не могла. —Зато эффективно, — невозмутимо ответил Эван, пожав плечами. —Тебе бы лишь бы кому-нибудь рожу набить, — фыркнула Доркас. — Хотя, если подумать… Мы действительно могли бы столкнуть парочку с метел. —Значит, вот какие вы, Слизеринцы, — Оливия хитро прищурилась. — А я-то думала, мы друзья. —Надо было слушать Поттера, — театрально вздохнула Марлин. — Он ведь предупреждал нас: не связывайтесь со змеями. —Ну все, теперь поздно, — Барти, не скрывая ухмылки, сложил руки на груди. — Скоро всех вас авадой кедаврой убьем. Оливия машинально посмотрела на него. Она снова, как завороженная, уставилась на его волосы, поймав себя на мысли, что они были удивительно мягкими на вид. И вообще, Барти… был симпатичным. Лишняя, непрошенная мысль. Кажется, даже преступная. Каждый раз, когда она замечала чью-то привлекательность, внутри просыпалась глухая вина перед Ремусом. Будто одно лишь признание чьей-то внешней красоты могло считаться предательством. Но тут ее мысли перебил совершенно неожиданный звук — смех. —Какие вы все дураки, — Регулус засмеялся. Громко, искренне, почти до слез. Настолько нехарактерно, что все на мгновение замерли. Он обычно позволял себе разве что легкую усмешку или короткий смешок, но сейчас смеялся от души, запрокинув голову, словно не мог сдержаться. —Ого-го, да ты, оказывается, умеешь улыбаться, — присвистнула Марлин. — А я-то думала, у тебя только одна эмоция — «тотальный похуй». Оливию прорвало. Она захохотала так звонко, что не смогла остановиться, прижавшись лбом к плечу Мии. МакМиллан тоже тряслась от смеха. Остальные подхватили веселье, и на несколько минут все остальное— матчи, учеба, переломы— исчезли, растворившись в этом простом, счастливом моменте. Однако через несколько минут во внутреннем дворе Хогвартса появились Мародёры, возвращаясь с очередного похода по окрестностям. Их одежда была слегка примята, ботинки в грязи, а волосы растрёпаны — типичные последствия их приключений. Регулус заметил их издалека, и его радостное настроение мгновенно померкло. Он замер, чувствуя, как внутри закипает привычная смесь раздражения и горечи. Его взгляд автоматически нашёл Сириуса. Брат шёл с привычной самоуверенной походкой, смеясь над какой-то шуткой Джеймса. Он даже не подозревал, что Регулус тогда слышал каждое слово, сказанное им в больничном крыле. Оливия же, заметив среди Мародёров Ремуса, почувствовала неприятное покалывание в груди. Она поступила ужасно вчера: сначала поцеловала его, а потом начала вести себя как идиотка. Мысль об этом преследовала её с самого пробуждения. Ей нужно было извиниться. —Ребят, я на секунду отойду, — бросила она друзьям и, не дожидаясь ответа, побежала догонять компанию. Она настигла их молниеносно и, не раздумывая, закрыла Ремусу глаза ладонями, смеясь: —Угадай кто. Люпин дёрнулся, явно не ожидая такого. —Оливия… Ты меня перепугала, — пробормотал он, вздохнув с облегчением и повернувшись к ней. Он улыбнулся — мягко, по-доброму, но в его глазах скользнуло лёгкое напряжение. Джеймс с интересом наблюдал за сценой, Питер глуповато ухмыльнулся, а вот Сириус сжался, будто его обдало холодным ветром. Он не хотел снова видеть Оливию и Ремуса вместе. Уилсон же не обратила внимания на остальных. Она притянула Люпина к себе и крепко обняла, почти уткнувшись носом в его шею. —Ты это… Прости, — пробормотала она, чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда. — Я вчера сама не своя была. Ремус тихо рассмеялся. —Да ладно, я уже привык, — поддразнил он, но ответный жест был тёплым: он обнял ее, поглаживая по спине. —Может, сходим прогуляться потом? — Давай, можем в Хогсмид. Теперь туда снова пускают. Мы как раз недавно там были с парнями, — предложил Люпин. Оливия замерла. Перед глазами вдруг вспыхнула картинка из прошлого: огонь, крики, густые клубы дыма. Два года назад на Хогсмид напали, и тогда погиб Тейлор… Холодный ком сжался внутри неё, но она быстро встряхнулась и натянула улыбку. —С радостью, — тихо сказала она и оставила лёгкий поцелуй на его щеке. —Снимите номер, — фыркнул Сириус, скрестив руки на груди. В его голосе сквозила явная досада. Он пнул ногой листву и резко развернулся, направляясь в сторону компании Оливии. Марлин первой заметила его приближение и ухмыльнулась. —Какие люди. —Ага, но я не к тебе, милая, — беззаботно бросил Блэк, скользнув взглядом по Мии. Последнее слово сорвалось с его губ неожиданно даже для него, но он решил, что оно звучит вполне уместно. —Ой-ой, какие слова он знает. Прям дамский угодник. — Прыснула Доркас, и Марлин рассмеялась, подыгрывая. —Да ну вас, — отмахнулся Сириус, но на губах мелькнула ухмылка. Он не сбавил шага и подошёл к Артемии. Его взгляд стал внимательным, оценивающим. Он ухватил её за предплечье и слегка потянул в сторону, увлекая за собой. —Привет, — усмехнулся он. Мия вскинула бровь и театрально сложила руки на груди. —Ну и ну, со мной здороваются! — МакМиллан драматично помахала на себя рукой, — приветик, Блэк. —Мия, знаешь, я тут подумал… — Многозначительно начал Блэк, задержав на ней пристальный взгляд. —Что же ты такое удумал? Мне аж не терпится услышать. Сириус ухмыльнулся шире. —Давай встречаться. Фраза вылетела так быстро и неожиданно, что Артемия едва не задохнулась от удивления. Она замерла, её губы приоткрылись… а затем она резко накрыла рот ладонью, пытаясь переварить услышанное. —Да ты шутишь. —Нет, почему же? — Сириус закатил глаза, делая вид, что его забавляет ее удивление. — Мне понравился вчерашний поцелуй. Ты неплохая девчонка, я неплохой парень. Можем попробовать, а если не зайдет, так разбежимся. Мы же не страстно влюбленные, верно? Артемия замерла, ощущая, как к щекам подступает жар. Внутри что-то перевернулось: она даже не думала, что ее легкомысленная игра с Блэком зайдет так далеко. Но, что удивительно, она не была против. Напротив, идея показалась ей даже… интересной. Ей хотелось чего-то нового, а встречаться с одним из самых популярных парней Хогвартса — это о-го-го какой вариант. —Я подумаю, — нарочито задумчиво протянула МакМиллан, скрестив руки на груди, но глаза ее лукаво сверкнули. —Какой думать? — Возмутился Сириус, ухмыльнувшись. — Да или нет. Такое предложение — одноразовое, и действует только сейчас. Не дождавшись ответа, он положил руки ей на талию, притягивая ближе. Внутри все клокотало от раздражения — не на нее, а на себя. Он не мог избавиться от этого странного, навязчивого желания, чтобы Оливия все это видела. Чтобы она обратила внимание. Но какого черта его вообще это волнует? Артемия смотрела на него снизу вверх, в глазах мелькал вызов, но в глубине души ей было любопытно, чем же это все обернется. —Ну… Предположим, да, — улыбнулась Мия, чуть склонив голову. —Вот это уже другой разговор, — Блэк довольно кивнул и оставил на ее губах короткий, почти играющий поцелуй. — Тогда жди. На выходных идем в Хогсмид. —Даже так? —Даже так, — повторил он с лукавым блеском в глазах, подмигнул и, не оглядываясь, направился обратно к друзьям, засунув руки в карманы мантии. —И снова наш Бродяга в ударе! — Присвистнул Джеймс, хлопнув друга по плечу. — Ну, рассказывай, что вы там шушукались? —Да так… — небрежно бросил Сириус, словно речь шла о чем-то незначительном, — теперь мы встречаемся. Мародеры замерли. —Ничего себе вы быстрые, — удивленно протянула Оливия, которая как раз прощалась с Ремусом. В ее взгляде вспыхнула острая искорка. Она склонила голову на бок, пристально вглядываясь в лицо Блэка. — Только, Блэк, запомни: если с Мией что-то случится, тебя ждет не одно непростительное проклятие. Сириус невольно усмехнулся. Вот она. Та Оливия, которая ему нравилась — острая на язык, немного ядовитая. Но ее яд был сладким. —Запомнил, — он улыбнулся широко, чуть нагло. —Я слежу за тобой, — она двумя пальцами показала на свои глаза, а затем на него, после чего махнула рукой и развернулась, уходя обратно к своим друзьям. Сириус поймал себя на том, что провожает ее взглядом. И не он один. Ремус смотрел ей вслед с точно таким же выражением. Джеймс усмехнулся, скользнув взглядом с одного друга на другого. —А они..? — Тихо начал Питер, заметив этот момент. —Ч-ш-ш, не пали контору, Хвост, — хихикнул Поттер, потрепав его по голове. — А то еще подерутся. Теперь понятно, какая муха Бродягу покусала… Он хитро прищурился, снова глядя на Блэка, но решил пока не развивать тему. Пусть все идет своим чередом.

***

Вечером в Большом зале царила теплая, уютная атмосфера. Тысячи свечей парили под зачарованным потолком, отбрасывая мягкий свет на длинные деревянные столы, заставленные едой. За окнами бушевала осенняя буря, но здесь, среди стен старого замка, было тепло и спокойно. Призраки, как обычно, парили между рядами, дразня особо впечатлительных младшекурсников: Кровавый Барон нависал над Слизеринцами, а Почти Безголовый Ник с трагической гримасой демонстрировал перепуганным первокурсникам неудачную попытку обезглавливания. Оливия, не обращая внимания на весь этот хаос, уплетала курицу с рисом с таким зверским аппетитом, будто не ела несколько дней. Соус стекал по её пальцам, кусочки риса падали обратно на тарелку, а несколько капель умудрились приземлиться на подол юбки. Но ее это не волновало. Она соскучилась по нормальной еде после дня, проведенного почти на одних фруктах Артемии. —Фу, Лив, где твои манеры? — Возмутилась Мия, театрально вздохнув. Она с укоризной покачала головой, вытянула салфетку и начала вытирать подруге рот, как заботливая мать. — Ты же девочка. —Ага, девочка, но внутри меня живет похабный мужик, — невозмутимо отозвалась Уилсон, но всё же послушно позволила МакМиллан стереть остатки соуса с подбородка. —Нам пора бояться, — рассмеялась Марлин, выразительно изогнув бровь. — Еще перемкнет нашу Лив, и ее похабный мужик начнет приставать к нам. —Бойтесь, у меня уже гормоны бушуют, — Оливия зловеще захохотала и, в подтверждение своих слов, легонько положила ладонь на колено МакКиннон. Но как только ее пальцы коснулись ткани юбки подруги, по телу пробежала неприятная дрожь, и она резко одернула руку, словно обожглась. В голове всплыл тот самый момент — грубые, чужие пальцы на её теле, холодное дыхание Харриса возле уха. Оливия нахмурилась, но тут же натянула на лицо шутливую улыбку, словно ничего не произошло. —А я бы и не была против, — протянула Марлин, хитро улыбаясь. —В следующий раз, дорогая, — подмигнула Уилсон, стараясь вернуть легкость разговору. —Оливия, у тебя же Ремус, или уже всё? — Многозначительно спросила Мия, прищурившись. —Есть, конечно. Это ж всё шуточки, — Оливия закатила глаза и сделала вид, что её совершенно не задел этот вопрос. — Я бы не стала таким заниматься… Она замолчала, чувствуя, как её мысли уносят в совсем другую сторону. Смогла бы? Еще на третьем курсе, когда она подслушала разговор родителей об отцовской измене, ей казалось, что люди могут оступиться, и это простительно. Но теперь… Теперь мысль о чужих прикосновениях вызывала неприятный холод в груди. После Харриса она не хотела, чтобы кто-то трогал её. Даже когда её собственный разум подкидывал образы — как кто-то целует её шею, как руки скользят по её талии, — каждый раз это мгновенно превращалось в болезненный, неприятный ком в животе. Но и отрицать было глупо. Она замечала за собой, что иногда смотрит на симпатичных парней и в голове невольно рождаются странные сценарии. Чаще всего это случалось, когда поблизости оказывался Барти. Он был… её типажом, наверное. Хотя Оливия даже не могла объяснить, что это значит. Из-за этого внутри нее таилась вина. Вина перед Ремусом. Он был для нее родным, он любил её так искренне, без всяких условий. Он заботился о ней, оберегал, ценил каждую её эмоцию, каждое слово. А она? Она отвечала ему симпатией, жалостью. Иногда в её груди поднималась странная волна нежности, особенно летом, когда они были в гостях в МакМилланов. Но могла ли она назвать это любовью? «Всё сложно», — подумала Оливия, опустив взгляд в тарелку. — «Что-то я и чувствую, раз мне нравится с ним быть». С ним было спокойно. Уютно. В жизни Уилсон всегда царил хаос — она сама его устраивала. А Ремус стал её тихой гаванью, её домом. Может, это и есть любовь? Или её путают сходящие с ума гормоны? Она не знала. И в этом был весь ужас. Внезапно шум в Большом зале стих, словно кто-то невидимый соткал из воздуха покрывало тишины. Лишь приглушённое позвякивание столовых приборов задержалось на пару мгновений, прежде чем и оно исчезло. С высокого преподавательского стола раздался один-единственный хлопок — профессор Дамблдор, как всегда, с лёгкой, но неоспоримой грацией привлёк внимание всех присутствующих. Оливия очнулась от своих мыслей, лениво оторвавшись от беседы с подругами. Её взгляд метнулся к директору, и, как по цепной реакции, всё внимание студентов тоже сосредоточилось на нем. Дамблдор выждал драматическую паузу, оглядев зал поверх своих очков полумесяцев, а затем заговорил, и его голос, мягкий, однако проникающий в каждое ухо, разлился по залу: —Дорогие студенты, у меня для вас важная новость. Мы с преподавательским советом долго размышляли, как достойно отметить грядущую, поистине историческую дату… Некоторые первокурсники, заворожённые этим вступлением, подались вперёд. Старшекурсники смотрели с интересом, но без излишнего благоговения, зная, что каждый анонс Дамблдора обычно сулит что-то грандиозное. —В одна тысяча девятьсот семьдесят пятом году нашей школе исполнится тысяча лет. Точной информации про основание Хогвартса нет, но указано, что его построили в 10 веке., — продолжил он, с лёгкой улыбкой наблюдая за всплеском удивлённых эмоций в зале. — К сожалению, точная дата основания Хогвартса утрачена во времени, но мы приняли решение отпраздновать это знаменательное событие в январе. Мгновение абсолютного молчания — а затем бурный шквал эмоций. Гул голосов взвился под сводами замка, перекрывая даже хлопанье ладоней. Многие тут же начали наперебой обсуждать перспективу праздника. Дамблдор же поднял ладонь, и постепенно разговоры стали стихать, пока вновь не установилась тишина. —В честь этой великой даты в стенах Хогвартса состоится бал, и, что, возможно, порадует вас ещё больше, день до и после него объявлены выходными. Теперь волна восторга была ещё мощнее: кто-то вскочил со скамьи, кто-то свистнул, кто-то просто всплеснул руками, даже не в силах выразить всю радость словами. Разумеется, всех больше интересовал не сам бал, а мысль о том, что можно будет отдохнуть от уроков целых три дня. —Однако, — профессор вновь сложил руки в замок, взгляд его стал чуть более строгим, — надеюсь, вы отнесётесь к празднеству с должным уважением. Всё-таки не каждый год школа переживает тысячелетний юбилей. С этими словами он слегка наклонил голову и, улыбнувшись, махнул рукой в сторону уставленных едой столов: —А теперь продолжим наш ужин. Шум голосов вернулся, теперь уже ещё более оживлённый. Студенты наперебой обсуждали грядущее событие, каждый представлял бал по-своему: кто-то уже подбирал в уме наряд, кто-то предвкушал танцы, а кто-то надеялся, что удастся разузнать детали декораций или музыкального сопровождения. Оливия взглянула на подруг, и они заговорщически переглянулись. —Это будет что-то грандиозное, — вздохнула она, предчувствуя, что этот бал, каким бы он ни был, непременно оставит яркий след в её воспоминаниях о четвёртом курсе.