Они горели ярко

***

Платформа девять и три четверти. Новый год, новые лица, новые воспоминания. Оливия в этот раз шла без родителей. Ощущалось это немного странно, но она сама договорилась с ними, что ее не нужно ехать провожать: она будет там с друзьями. С девочками и Ремусом они прибыли на перрон около десяти тридцати. Поезд уже во всю гудел, пуская время от времени клубок пара. В воздухе витал запах угля, а ещё — неподдельное волнение, сопровождающее начало нового учебного года. Толпы юных волшебников заполнили вокзал, шумно прощаясь с родителями и торопливо грузя чемоданы в вагоны. Уилсон пробиралась сквозь это оживлённое скопление людей, крепко сжимая руку Люпина, будто боялась его отпустить. Она постоянно оглядывалась назад, тщательно следя за тем, чтобы никто из друзей не затерялся в суете. Неутихающие голоса, мелькающие мантии и радостные крики создавали хаос, но её решительность не позволяла этому хаосу нарушить порядок их пути. Даже внутри поезда учеников не убавилось. Коридоры были забиты группами школьников, громко переговаривающихся и смеющихся. Чемоданы громоздились в проходах, а кто-то умудрялся устраивать небольшие перепалки за места у окна, чтобы еще раз проститься с близкими. Шум и суета заполняли пространство, делая атмосферу ещё более оживлённой. Казалось, что в этом году вся Англия решила поступать в Хогвартс. Первокурсники ходили по коридору, толкаясь и врезаясь в ребят. Оливия невольно думала: «Я такой же занозой была?» —Боги, как много малышни, — Не выдержала Мия, когда пришлось вновь отходить в сторону из-за новой толпы мимо проходящих. Она хмурилась, надув губы и цокая, словно недовольная старушка. —По-моему, раньше столько же было, — пожала плечами Лили и нырнула в одно из свободных купе. Она жестом помахала ребятам и открыла для них дверь. —Не ври, в прошлом году совсем мало первокурсников оказалось, — Мэри зашла внутрь за подругой и уселась на место возле окна. Она оглянулась назад, приподняв брови, — вы идете? —Я хочу найти Марлин и Кас, — Оливия стояла в дверях, а за ней прятался Ремус, который выглядел так, будто еще чуть-чуть и уснет. Его внешний вид оставлял желать лучшего: бледный, как призрак, с огромными фиолетово-серыми синяками под глазами, словно он не спал последние двенадцать лет. Голова с самого утра раскалывалась от боли, а ломота в костях делала каждое движение мучительным. Он едва держался на ногах, и потому время от времени опирался на Уилсон, словно её присутствие было единственным, что помогало ему не рухнуть на месте. Все симптомы были привычными. Он знал, что его ждет: сегодня ночью будет полнолуние. —Я с ней пойду, — Мия взяла Оливию под локоть, утягивая в правую сторону. Стоявший недалеко Люпин чуть было не упал, вовремя успев среагировать — схватился за дверной косяк купе. —Я с вами. Всё равно надо к парням, — сказал он, виновато подняв взгляд на Уилсон и криво улыбаясь, будто чувствуя, что вновь предает ее тем, что выбирает Мародеров. Она же ничего не сказала, но губы поджались в тонкую полоску. Артемия посмотрела сначала на Ремуса, потом на подругу. В её взгляде мелькало лёгкое самодовольство, которое она даже не пыталась скрыть. Она изогнула брови с непринуждённой грацией, будто говоря без слов: «Эх, мальчишки».

***

Сириус наконец-то выдохнул, когда оказался внутри «Хогвартс-экспресса». Он уже во всю развалился на алом диване, заняв его целиком и лёжа на боку, словно это его личное царство. Подперев голову рукой, он непринуждённо болтал с Джеймсом, который в это время сосредоточенно возился с магнитофоном, выкручивая громкость на максимум. Их намерения были очевидны — устроить настоящую вечеринку прямо в купе. Оба ждали, когда к ним присоединятся ещё двое друзей, чтобы вместе погрузиться в хаотичное веселье, обещающее начать год с хорошей ноты. В проигрывателе заиграли яркие аккорды электрогитары, и через несколько секунд раздался знакомый, завораживающий баритон Элвиса Пресли. Его голос звенел и наполнял купе, проникая в каждый уголок, когда он протянул первую строчку: «Lord Almighty, I feel my temperature risin', mmm». Музыка сразу задала зажигательное настроение, заставляя ритм пульсировать в воздухе. Сириус покачивал головой в такт песни и одними губами повторял давно заученные слова вместе с Королем. Несмотря на романтический посыл текста, мелодия была настолько цепляющей, что не подпевать просто невозможно. Проходящие мимо ученики то и дело заглядывали в окно двери купе, пытаясь понять, что за веселье там развернулось. Кто-то бросал любопытные взгляды, кто-то задерживался на мгновение дольше, прислушиваясь к музыке. Некоторые девочки хихикали, переглядывались и кокетливо махали парням рукой, вызывая у тех довольные усмешки. Первым их нашёл Питер, заглянувший в купе с растерянной улыбкой. Джеймс тут же схватил его за руку, не давая времени на раздумья, и увлёк в танец. С громким смехом он закружил друга вокруг своей оси, пока магнитофон неумолимо проигрывал песню уже третий раз. Никто даже не думал выключать её — мелодия была поставлена на повтор. Через еще пару кругов песни к ним зашел и последний Мародер, слегка приподняв брови, явно удивлённый размахом импровизированной вечеринки. За его спиной, в коридоре, застыли его спутницы, украдкой заглядывающие внутрь купе. Их выражения будто кричали о том, что они наблюдают за сборищем полных идиотов, но однозначно было видно: зрелище их одновременно забавляет и привлекает. Мия пальчиками помахала парням внутри, её взгляд полон лёгкой насмешки. Облизнув губы с хищным выражением, она выглядела как охотница, которая выбирает момент для решающего шага. Ее подруга скептично заглянула к ним, хоть в душе уже во всю плясала под музыку. —Привет, позорникам Гриффиндора, — заговорила Оливия, отходя от МакМиллан, которая в непонимании приоткрыла рот и развела руки в стороны. —Лив, я соскучился по твоим едким комментариям в наш адрес, — Джеймс первым побежал обнимать Уилсон, отпихивая Питера, упавшего прямо на диван с громким хлопком. Он обвил вокруг нее руки и поднял в воздух, смеясь. Настроение у него было озорное, а потому не сдержался от яркого приветствия. Оливия резко схватила его за плечи, тут же кулаком ударив по одному из них. —Что за самовольство, Поттер! Я не позволяла, — девушка грозно посмотрела на Сохатого, словно уже готовила план по тому, как его незаметно убить и скинуть тело в Черное озеро. —Фу, Джеймс. Не рукоблудничай, у нее уже имеется один такой. Нам конкуренты не нужны, — встряла Мия, хихикая и бросая многозначительный взгляд на Ремуса, который молча присел рядом с Питером. Казалось, сейчас его не волновало ничего, кроме того, чтобы завалиться и уснуть. Полнолуние отбирало все силы. А вот Сириус подозрительно затих. Он вылупился на Оливию, словно она стакан воды, а он страдает от неутолимой жажды. Как только Джеймс аккуратно поставил её на ноги, взгляд Блэка невольно скользнул по её фигуре, задерживаясь на каждом новом очертании. Он отмечал изменения, которые казались ему не просто привлекательными, а завораживающими. Изгиб талии, подчёркнутый облегающими джинсами, округлые бедра, стройные длинные ноги, выглядевшие безупречно. Пышная грудь словно дышала жизнью, а лицо… Лицо было воплощением искушения. Тонкий слой подводки делал её глаза ещё более выразительными, светлая кожа подчеркивала яркость алых губ, так и манивших вкусить их. Образ Уилсон сменился — из дерзкой девчонки с ветром в голове она превратилась в женщину, притягивающую взгляды. И для Сириуса она в этот момент стала самой красивой из всех, кого он знал. Сердце замерло, дыхание сбилось, а тело откликнулось жаром, расползавшимся по нему, как огонь, который уже невозможно потушить. Он хотел что-то сказать, хоть слово, но язык отказывался повиноваться. Горло пересохло, и, подавшись непонятному волнению, он закашлялся, пытаясь скрыть своё смущение. Он резко перевёл взгляд в сторону окна, сел прямо и сделал вид, что ничего особенного не произошло. —Эй, Блэки, тебе Поттер язык откусил, что ли? — Оливия косо посмотрела на Сириуса, слегка удивленная странностью его поведения. Джеймс тут же обратил и свой взор на друга, а за ним и Артемия. Теперь все взгляды устремились на Блэка, которому становилось неуютно от этого. —Всё нормально со мной, — огрызнулся он, вставая с места. Он молча сунул руки в карманы, пальцы нащупали тонкую пачку сигарет. Это было единственное, что могло хотя бы на миг унять нарастающее внутри напряжение. Сгорбившись, будто защищаясь от невидимого урагана, он направился к выходу из купе, избегая встречаться с кем-либо взглядом. Дверь скользнула в сторону с легким скрипом, и он оказался в коридоре. Звуки разговоров товарищей за спиной стихли, оставляя после себя странное, тягучее молчание. Озадаченные, они переглянулись, не понимая его резкого ухода. Едва дверь закрылась за Сириусом, Джеймс, словно подстёгнутый внезапным порывом, вылетел следом. —И что это было? — Оливия в недоумении стояла, скрестив руки на груди и глядя в сторону коридора. Мия подошла к ней, приобняв за плечи, и в уголках её губ уже заиграла та самая фирменная, хитроватая улыбка. —Не знаю, но мальчики так за лето похорошели. Так бы и ущипнула их за по… —Артемия! У тебя ни стыда, ни совести. —Я в самом разгаре пубертата, моя милая, а с парнем я рассталась. Мне нужно найти нового. —Ладно, найдем тебе его потом. Пошли на поиски Кас и Марлин, пока что, — Оливия тяжело вздохнула и повернула голову в сторону Ремуса, который уже наполовину уснул, прислонившись к окну. Она подошла к нему и мягко поцеловала в лоб, после чего взяла подругу за предплечье и уверенно вывела ее из купе. В коридоре стояли Поттер и Блэк. Джеймс оживлённо говорил, жестикулируя, но его слова разбивались о равнодушие Сириуса. Тот, прислонившись к холодной стене, молча затягивался сигаретой, выпуская струи густого дыма, которые лениво поднимались к потолку. Табачный аромат смешивался с воздухом вагона, и каждый вдох, казалось, уносил с собой ненужные мысли. —Ну, здрасте, приехали. Я думала, ты убежал, сверкая пятками, — Оливия усмехнулась, увидев двух парней, и приподняла брови. Она невольно задержала взгляд на Блэке, отмечая его изменившийся облик. Он выглядел немного иначе: черты лица стали более резкими, почти выточенными, но всё ещё сохраняли мальчишескую привлекательность. Его мрачная аура будто только усилилась, превращая его в фигуру, к которой лучше не подходить слишком близко. Он излучал нарочитую самоуверенность, словно хотел казаться чуждым всему вокруг, но легкая тень вокруг глаз выдавала истину: он тоже был пленником бессонных ночей. Весь его облик будто предупреждал: не подходи, иначе рискуешь получить удар. —Уилли, как я несказанно рад тебя видеть, — протянул Сириус с яркими нотками сарказма, стряхивая пепел с сигареты. Носком ботинка он отмёл пепел под красный ковёр. Пока старосты или преподаватели не появлялись, он не собирался ограничивать свои вредные привычки. Стоявший рядом Джеймс нахмурился, поправляя очки, которые каждые несколько минут сползали с прямого носа. —Вы только посмотрите, какой важный, — скривилась Уилсон, закатывая глаза. Её раздражение всегда находило выход в язвительных замечаниях. Новый год, новые распри с Блэком. Хоть что-то оставалось неизменным. —Прямо плохиш такой, — не удержалась от смеха Артемия, прикрывая рот ладонью. Её глаза сверкнули лукавым огоньком, и она бросила на Оливию многозначительный взгляд. Уилсон не выдержала и тоже рассмеялась. Джеймс едва сдерживался, чтобы не захохотать вместе с ними.Ситуация выглядела до смешного нелепо: его лучший друг, ещё недавно весело болтавший с ним в купе, теперь казался живым воплощением клишированного образа плохого парня. Со стороны это выглядело максимально комично. Сириус насупился, резко выкинул окурок в окно и отвернулся. —Да идите вы, — буркнул он и, не глядя на девушек, направился к купе, где остались Питер и Ремус. На долю секунды его взгляд скользнул по Оливии, но он быстро отвёл глаза, словно боялся, что это будет воспринято как слабость. Джеймс, покачав головой, усмехнулся и поспешил за другом. —Боги, я под этим взглядом сейчас расплавлюсь, как пломбир под июньским солнцем, — театрально произнесла Мия, махнув рукой на себя и захихикав. —Тебе Блэк нравится? — Оливия приподняла брови в полнейшем недоумении. Как «такое» может вообще кому-то нравиться? —Ну… только если чуточку, — Артемия игриво повела плечами. — Знаешь, я всегда питала слабость к бунтарям. Вот и на тебя также клюнула. —Мия, постыдись хотя б того, что у меня Ремус есть. —Хорошо, буду просто тихо плакать в подушку, — МакМиллан драматично приложила тыльную сторону ладони ко лбу, а потом захлопала глазками, будто готовилась разрыдаться прямо в коридоре. —Королева драмы. —Зато с заслуженной короной, — усмехнулась Артемия, подмигнула Оливии и смахнула волосы назад. — Ладно, пошли искать нашу банду. А то, что это они без нас? —Так бы сразу, — Уилсон улыбнулась тепло и искренне. Несмотря на частые капризы Артемии, она ей нравилась. Подруга могла быть невыносимой, но её искренность и весёлый нрав всегда брали верх. А сейчас ей больше всего хотелось увидеть остальных из их компании. Все четверо — Доркас, Марлин, Регулус и Мия — были её людьми. С ними она чувствовала себя комфортно. Оливия ускорила шаг, радуясь, что вскоре их шумная компания вновь соберётся вместе.

***

Регулус сидел в купе с товарищами по факультету. Барти и Эван оживлённо дурачились, второй подначивал первого пойти поиздеваться над первокурсниками. Блэк наблюдал за ними с лёгким раздражением, но без осуждения. Ему было всё равно на их проделки — такие вещи не вызывали ни интереса, ни удовольствия. Его внимание было приковано к книге о магических артефактах. Маленький томик с тёмной обложкой покоился на его коленях, страницы приятно пахли пылью и древностью. Регулуса всегда притягивали волшебные предметы, их история и искусство создания. Он и сам иногда пытался что-то мастерить. Например, тот же нож, что он подарил Оливии, был одной из его успешных работ. Её образ невольно всплыл в памяти, яркий, словно солнечный луч среди затянутого облаками неба. Он вспомнил, как она чуть не пострадала от какого-то ученика с Рейвенкло в прошлом году. Тогда он чуть не вышел из себя, боясь за нее, но когда Уилсон держала его за руку и ела шоколадные конфеты с кухни, то ему сразу стало спокойнее. Она умела проникать в души людей своей страстью, своей открытостью, своей непринужденностью. Она словно не замечала попыток Регулуса отгородиться в самом начале их общения и раз за разом проникала за его тщательно выстроенные барьеры. Когда-то он и подумать не мог, что будет общаться с полукровкой. Его мир был тесным, выстроенным из строгих правил и семейных традиций. Он презирал магглорожденных, как мать, и избегал даже самых коротких контактов с ними. Оливия ворвалась в этот мир без приглашения, как буря, разрушающая всё на своём пути. Её яркость, умение находить подход к каждому и настойчивое желание увидеть в нём что-то большее — всё это оставило на нём неизгладимый след. Его взгляд упал на страницу, но он так и не смог сосредоточиться на прочитанном. Признавать изменения было сложно, почти болезненно. Он всё ещё смотрел на грязнокровок и полукровок с предвзятостью, избегал лишней близости с ними. Но в присутствии Уилсон эти границы, казалось, стирались сами собой. Оливия стала для него чем-то вроде сестры, которой у него никогда не было. Эта мысль одновременно согревала и тревожила, ведь он понимал: их дружба шла вразрез со всем, чему его учили. Из своих размышлений Регулуса вывел резкий хлопок двери купе о косяк. Он медленно поднял глаза, словно нехотя возвращаясь в реальность, и заметил, что один из его товарищей, Эван, исчез, оставив после себя лишь лёгкое покачивание двери. —И куда он? — С оттенком равнодушия бросил Блэк, переводя взгляд на Барти, который сидел, развалившись в углу дивана, и лениво скрестил руки на груди. —Как обычно, издеваться над прохожими. Видите ли, я отказал Его Высочеству Розье сопровождать его, так что он решил шумно выразить своё недовольство, — язвительно проговорил Барти, с преувеличенной драматичностью закатив глаза. После этого он встал и потянулся к верхней полке, слегка выгибаясь, чтобы достать из своего рюкзака старую, потрепанную книгу. Этот дуэт был словно воплощение хаоса и порядка: Розье с его взрывным характером, готовностью бросаться в авантюры и презрением к любой форме контроля; и Крауч — спокойный, расчетливый, пусть и не лишённый своей доли сарказма и бунтарства. Вместе они казались разрушительной силой, но без влияния друга Барти превращался в почти уравновешенного юношу, который к четвертому курсу вошел в список самых умных учеников Хогвартса. Он, бывало, натаскивал и Регулуса по некоторым предметам. —Ругаетесь как старые супруги. — Усмехнулся Регулус, позволяя себе немного расслабиться, — держу пари, не пройдёт и пяти минут, как ты пойдёшь ему помогать. —Ага, конечно. — Фыркнул Барти, бросив на друга взгляд из-под полуприкрытых век. Он вернулся на место, открывая книгу, и углубился в чтение. Обложка её была изрядно потёрта, уголки загнуты, а страницы чуть пожелтели. На корешке золотом всё ещё угадывались буквы: Ф. М. Достоевский. —Читаешь маггловскую литературу? — Приподнял одну бровь Регулус, смотря на товарища исподлобья. —Я люблю глубокую литературу. На удивление, у магглов получается писать так. —Ну, не знаю, — протянул Регулус, слегка поморщившись в отвращении, когда взгляд упал на книгу в руках Барти. Ему всегда было странно, как Крауч, представитель чистокровного рода, может находить интерес в маггловской литературе. Блэк с откровенной неприязнью относился ко всему, что касалось магглов, считая их изобретения жалкими попытками компенсировать отсутствие магии. Он демонстративно прочистил горло и перевернул страницу своей книги, обращая свой взгляд обратно к тексту. —Не знай дальше, — спокойно отозвался Барти, облокотившись на спинку дивана. Он закинул ногу на ногу и слегка улыбнулся, не отрывая глаз от строк. — Упускаешь многое. Мгновение спокойствия воцарилось в купе. Шелест страниц, ровное дыхание и мерный стук колёс поезда сопровождали эту ненадолго наступившую тишину. Но она не продлилась долго. Спустя несколько минут дверь купе распахнулась, и на пороге появились Артемия и Оливия, искавшие своих друзей по всему поезду. И пока обнаружили они только Регулуса, который с легким раздражением вновь оторвался от книги. Но всё его негодование сошло на нет, как только он увидел подруг. —Малыш Реджи, вот мы и тебя нашли, — с озорным блеском в глазах начала Оливия, прежде чем плюхнуться рядом с Регулусом. Её весёлый голос эхом разлетелся по небольшому пространству, а в уголках губ играла лукавая улыбка. Барти, сидевший напротив, невольно усмехнулся, услышав это обращение. Несмотря на то, что Уилсон использовала прозвище часто, «малыш Реджи» всё равно звучало нелепо, особенно теперь, когда Блэк уже поравнялся с Оливией ростом. —Вы тут такие тихие сидите, — Мия подала голос и разместилась возле Крауча, поглядывая на него с легкой ухмылкой. В её глазах отражался интерес: чёткие черты лица парня — выразительные скулы, глубокие темные глаза, которые, казалось, не отражали даже малейшего блика; немного нависающие брови, создававшие образ задумчивости и веснушки, выделяющиеся на фоне бледной кожи— неизменно привлекали внимание. Оливия не удержалась от взгляда на Барти так же, как и МакМиллан. Она обратила внимание на его взъерошенные каштановые волосы по структуре похожие на солому. Они напоминали ей чем-то сухую осеннюю траву. Её сознание, словно подхваченное ветром воспоминаний, унеслось к тихим прогулкам вдоль Черного озера. Осень в Хогвартсе, особенно ранняя, всегда была её любимым временем года: яркие краски, прохладный ветерок. В руках ощущалась шероховатая текстура сухой травы с холмов возле озера, которая теперь, странным образом, напоминала ей волосы Крауча. Она даже не задумывалась над этим раньше, может просто не придавая значения. Чаще всего она смотрела на Крауча вскользь, а теперь, специально направив свой взор на него, заметила такую деталь. Это внезапное открытие сбивало с толку. Уилсон зависла, но, почувствовав на своем плече чью-то руку, вздрогнула и отодвинулась. На нее уставились Регулус, чья ладонь к ней и прикоснулась, и Мия. А Барти пропал. Куда именно было непонятно. Неужели она настолько погрузилась в себя опять, что даже не заметила его ухода? —Где он? — Растерянно пробормотала она, глядя на пустое место рядом с Артемией. —Кто знает, — равнодушно пожал плечами Регулус, убирая книгу. — Может, пошёл искать Розье. Оливия нахмурилась. Впервые она обратила на него больше внимания — и вот его уже нет. А с чего вдруг она вообще обратила на него больше внимания? Она отогнала от себя мысль. Не надо вспоминать, не надо думать об этом. «Если я не буду думать об этом, то скоро сама забуду,» — засел стойкий аргумент в голове Уилсон. Разговор трех друзей перешел на тему каникул. Оливия интересовалась летом Регулуса. Тот, сидя прямо, сдержанно отвечал на вопросы. Его голос звучал спокойно, но за этим спокойствием Оливия чувствовала скрытую напряженность. Чаще всего он рассказывал об однообразных днях в доме Блэков, наполненных рутиной и тишиной. Присутствие Сириуса, когда тот приходил домой, вносило в эту тишину хаос, но, по словам Регулуса, этим летом его старший брат появлялся редко. От этого в доме царил удивительный порядок: мать не кричала, отец молчаливо исчезал за газетами, и даже Кикимер казался умиротворенным, увлеченно натирая серебро. Через час разговоров о том да сём Мия вызвалась пойти искать двух других подруг — Марлин и Доркас, однако те сами их нашли, возникнув в проходе. Медоуз выглядела крепче и увереннее — накачанные за лето мышцы сделали ее более внушительной. В противовес ей, МакКиннон изменилась едва заметно, разве что волосы снова отрасли, обрамляя её лицо чуть мягче, чем прежде. —Здарова, скучающим! — Бодро бросила Доркас, облокотившись на косяк двери. —Без нас они тут точно поумирали со скуки, — поддразнила Марлин, обходя Медоуз, чтобы оказаться внутри, но не успела договорить, как Оливия буквально налетела на неё с распростёртыми такими объятиями, будто они нашли друг друга лишь спустя много лет. —Лив, ты что, совсем с ума сошла? — Удивленно выдохнула МакКиннон, не ожидая такого бурного приветствия. Руки Уилсон обвились вокруг шеи подруги, и та в ответ крепко сжала ее в объятьях, всё еще находясь в легком ступоре. МакКиннон даже не представляла, что по ней так скучали. —Ну всё-всё, хватит, — наигранно проворчала Марлин, пытаясь освободиться, — я тоже тебя рада видеть, Лив, но можно было бы без этих удушений. —Не волнуйся, если б я хотела тебя убить, я бы придумала что-то поизощреннее, — хихикнула Уилсон, улыбаясь так, что ее нос сморщился слегка, а глаза просияли. Она и сама не понимала, как скучала по подруге. —Вот как, — фыркнула Марлин, но в её голосе слышалась теплая нотка. —Я вообще-то тоже тут. Или у нас особо отношение к Марлс? — Вновь заговорила Доркас, хмыкая, и ту же секунду пожалела. Она даже не успела увернуться от Оливии, которая налетела на неё с такой силой, что они обе чуть не рухнули на пол. Мия и Марлин засмеялись, и даже Регулус не смог сдержать слабую улыбку. Он наблюдал за их весельем со своей сдержанностью, не привыкший к таким экспрессивным проявлениям чувств. Однако в глубине души ему казалось, что эта искренность друзей наполняет купе теплым светом, согревая каждого, кто в нём находился. Оливия отстранилась от Медоуз, продолжая весело улыбаться. Она повернулась к подруге и, слегка заправив прядь золотистых волос за ухо, спросила: —Ну, Кас, как лето? Надеюсь, не совсем скучала без нас, весельчаков? —Весельчаков? Вы? — Доркас издала короткий смешок, глядя на Уилсон. — Если бы не мои тренировки, я бы, может, и скучала. А так — даже времени не было. —Тренировки? Ты там к турнирам каким-то готовишься, что ли? — Поинтересовалась Мия, хлопая ресницами. К ней подсела Марлин, которая явно находилась в хорошем настроении. Она принялась заниматься своим любимым делом — раздражением МакМиллан. Она накручивала прядь платиново-пшеничных волос подруги на палец, тем самым беся ее. Каждый знал, что прическа Артемии неприкосновенна. Та шлепнула Марлин по руке и надула губы. —Нет, просто хочу попробоваться в команду по квиддичу в этом году, — ответила Медоуз, смеясь с «перепалки». — Так что бойтесь, Гриффиндорцы, Слизерин вас уделает. —Ага, в твоих снах, — парировала Оливия, самодовольно ухмыляясь и откидываясь на спинку сидения. Её мысли, однако, начали ускользать от текущего разговора. Уилсон задумалась о том, что ждёт её команду по квиддичу в этом году. Фрэнк Лонгботтом выпустился в прошлом году, оставив Гриффиндор без капитана. Теперь МакГонагалл должна назначить нового лидера, но, как обычно, решение затянется до конца первой недели. Оливия попыталась мысленно выстроить вероятных кандидатов. Лонгботтом говорил, что это точно не будет Тильда, у них еще ушла одна загонщица, а значит, круг претендентов сузился до четырёх: Джеймс, Сириус, Джейсон — один из охотников, — и, конечно, сама Оливия. Уилсон стала прикидывать, кто лучше смотрелся бы в роли капитана. Она оценила каждого. Блэк? Ему явно не хватало дисциплины. Сириус скорее использовал бы капитанскую должность для того, чтобы командовать всеми, как ему заблагорассудится, а не для реального управления. Джейсон был хорошим игроком, но он не обладал лидерскими качествами, предпочитая следовать за другими. Оставались два кандидата: Поттер и она сама. Оливия неохотно признала, что у Джеймса есть то, что её раздражало, но в то же время вызывало уважение — внутренняя энергия и способность вдохновлять. Несмотря на его репутацию бедокура, многие пранки Мародёров, будучи идеями Сириуса, превращались в настоящий спектакль именно благодаря организаторским способностям Джеймса. И всё же Уилсон надеялась, что у неё есть шанс. Она мечтала о капитанстве с первого курса. Это было бы доказательством её значимости, способом получить уважение, которого ей так не хватало. Пока её больше боялись, чем ценили, особенно после прошлогодней истории. «Хотя… страх — это тоже уважение, своего рода», — подумала она, чуть прищурившись. Оливия вдруг оказалась довольна тем, как сейчас обстоят дела. Страх других её устраивал. Возможно, не стоило ничего менять. Может, лучше позволить событиям развиваться своим чередом. Но где-то в глубине души она всё же лелеяла амбицию — доказать всем, что она может быть лидером.

***

Шли часы. Поезд, набирая скорость, пронзал изумрудные холмы и золотистые луга Англии, устремляясь на север, в прохладные шотландские земли. За окном мелькали стада овец, гнездившихся на мягких травяных склонах, и редкие домики с трубами, из которых лениво вился дымок. В купе солнце, словно играя, проникало сквозь нагретое до кипения стекло, превращая пространство в настоящую духовку. Воздух дрожал от жары, а термометр в верхнем углу окна показывал восемьдесят градусов по Фаренгейту. К вечеру, ближе к шести, жара наконец отступила, и заходящее солнце окрасило горизонт в ало-золотые тона. Поезд, с трудом выдохнув пар, нырнул под тень редких лесов, и в купе стало чуть прохладнее. Однако пятеро подростков всё ещё сидели с закатанными рукавами и расстёгнутыми на пару пуговиц рубашками. Чёрные мантии валялись в углу, явно забытые в этом адском пекле. Разговор в купе внезапно прервался, когда дверь с лёгким скрипом приоткрылась. На пороге стояли три девушки в форме Слизерина. Все трое выглядели старше — года на два или три, — и их аура превосходства словно заполнила тесное пространство. В центре стояла рыжеватая шатенка с пронзительными голубыми глазами, которые, казалось, сканировали каждого из сидящих, будто выбирая жертву. Её тонкие губы растянулись в хищной улыбке, обнажив зубы, среди которых, возможно, могли бы быть клыки. —Пойдемте, девчонки, здесь скучно, — сказала она с ленивой небрежностью, смахнув волосы назад. Но прежде, чем она успела уйти, одна из её подруг, узкоглазая брюнетка с острым носом, потянула её за рукав и прошептала: —Лит, глянь, там эта… чокнутая, которая Харрису нос сломала. Шатенка тут же остановилась, её улыбка стала шире, а взгляд заострился. —Ну надо же, какие у нас тут знаменитости, — произнесла она, скрестив руки на груди и снова оглядывая сидящих. Её взгляд остановился на Оливии, и в голосе появилась насмешка, — Лилит Нотт. А ты, кажется… как там? Уиллис? Оливия встала, расправив плечи, словно готовая к битве. —Уилсон, — процедила она. Мия попыталась ухватить её за запястье, предостерегая от дальнейших действий, но Оливия лишь одёрнула руку. — Вы, кажется, уже уходили. —Знаешь, я бы осталась. Хотелось бы поговорить с такой знаменитостью. —Мест нет. —Подвинетесь, мы не толстые, — прошипела Нотт, нагло прищурившись. —Я сказала, что мест нет. — Повторила Уилсон, сделав шаг вперёд и возвышаясь над Лилит. —Уф, какая злюка, — усмехнулась Нотт, театрально вздохнув, — а я-то думала, мы подружимся. Люблю отбитых. —Я не отбитая. — Процедила Оливия, уже теряя терпение. —Да ну? А не ты ли весной сломала нос Харрису и подожгла его подружек? —Они заслужили. И это не твое дело. Идите дальше. —Так и знала, что слухи преувеличены, — фыркнула Лилит, повернувшись на каблуках к своим компаньонкам, и направилась на выход из купе. — Обычная курица. Эти слова словно раскалённой стрелой пронзили Оливию. Не раздумывая, она схватила Лилит за волосы, резко потянув её назад. Та взвизгнула от боли и шока. —Кто здесь курица? — С саркастической усмешкой прошептала она, наматывая пряди Лилит на кулак. В купе повисло напряжение. Остальные сидели в немом шоке, лишь Доркас и Марлин ухмылялись, явно наслаждаясь зрелищем. Мия пихнула МакКиннон в бок, чтоб она вмешалась. Та лишь пожала плечами. —Отпусти, дура! — Завизжала Нотт, выгибаясь назад и пытаясь ударить Оливию локтем. Попадание в живот заставило Уилсон сжать зубы, но вместо того, чтобы отпустить, она с удвоенной силой потянула волосы соперницы и второй рукой схватила её за шею. Она хотела задушить ее. Тут уже вмешалась Марлин, встав и взяв Оливию за плечо. —Лив, хватит, — эти слова как будто пробудили Оливию от минутного помутнения. Она отпустила Лилит, но той было достаточно секунды, чтобы броситься на неё. Девушки сцепились, обмениваясь ударами и щипками. МакКиннон и подруги Лилит стали разнимать их. Через несколько секунд шум и крики заполнили купе, привлекая внимание случайных прохожих за его пределами. Размахивание руками, дергание за волосы, царапины и вспышки ярости сделали происходящее настоящим хаосом. —Прекратите немедленно! — Раздался низкий, раздражённый голос от двери. В проеме появился староста Хогвартса с нагрудным значком, сверкающим на солнце. По его форме можно было понять, что он со Слизерина. Взгляд старосты мгновенно зафиксировался на дерущихся. Он прищурился, словно собираясь убить виновных, и громко повторил: —Я сказал, прекратите! МакКиннон наконец оттащила Оливию в сторону, а спутницы Лилит, приглушённо переговариваясь, успокаивали и уводили подругу. Однако, прежде чем они скрылись за дверью, староста, с грозным выражением лица, остановил Нотт, крепко ухватив её за предплечье. —Лит, ты позоришь меня, — прошипел он, приблизившись к её уху. В его голосе сквозила смесь ярости и разочарования. Лилит повернула к нему лицо, на котором читалось откровенное презрение. Её голубые глаза искрились дерзостью. —Извиняться не буду, братец, — бросила она, вырвав руку и высоко подняв подбородок. С этими словами она кинулась догонять подруг, поправляя растрёпанные волосы. Староста, раздражённо проводив её взглядом, тяжело вздохнул, прежде чем обернуться к сидящим в купе. —Вы двое, — он указал пальцем на Марлин и Оливию, — я расскажу вашему декану обо всём. Вам лучше помалкивать, иначе будет хуже. Остальных это тоже касается. Его голос звучал как ледяное предупреждение. Не дождавшись возражений, парень вышел, захлопнув дверь купе. На несколько мгновений повисло напряжённое молчание. Только стук колёс о рельсы и тяжёлое дыхание Оливии нарушали тишину. Первым заговорил Регулус. —И что это было? — Спокойно, почти лениво спросил он, внимательно оглядывая запыхавшуюся и исцарапанную Уилсон. Его серые глаза блеснули то ли насмешкой, то ли сочувствием. Артемия сидела рядом с подругой, мягко гладя её по спине, словно стараясь унять её внутренний шторм. —Это было охуеть какое шоу, — усмехнулась Доркас, но её ухмылка мгновенно потухла под осуждающим взглядом Артемии и Регулуса. Она только пожала плечами, виновато пробормотав. — Ладно, не шоу. Но драка была знатной. —Лив, опять ты ввязываешься в какие-то разборки, а мы еще даже не приехали в Хогвартс, — пробурчала МакМиллан, надув губы. Она волновалась за подругу, боясь, что после какой-нибудь из таких выходок ее исключат. —Если быть честными, то я на стороне Лив. Она имела право врезать той клуше, — неожиданно вмешалась МакКиннон, ухмыльнувшись, — хотя, может, она и погорячилась. —Я не погорячилась. — Прямо буркнула Оливия, утирая рукавом кровь с царапины на щеке. Её взгляд помрачнел, в нём сквозила смесь обиды и ярости. — Бесит, что на меня теперь смотрят, как на какое-то животное в зоопарке. —А ты как хотела? — Усмехнулся Регулус, приподнимая одну тёмную бровь. Он достал из кармана безупречно сложенный носовой платок с вышитыми на нем инициалами «Р. А. Б.» и протянул его Оливии. —Хотела, чтоб меня боялись, — едва слышно прошептала она, принимая платок и не поднимая глаз. Её пальцы дрожали, когда она прижимала ткань к свежей ссадине. — Я думала, что все после того случая перепугаются так, что оставят меня в покое из-за страха. Доркас хмыкнула, откинувшись на спинку сиденья. —Ты у нас звезда теперь, Лив. Смирись. —Как обычно, хочешь одного, а получаешь другое, — выдохнула Оливия, закатив глаза. Она тяжело откинулась назад, прикрыв веки, но её лицо всё ещё горело от гнева. В этот момент в коридоре послышались голоса старост: «Хогвартс-экспресс прибудет на платформу Хогсмида через пятнадцать минут». Звучные слова отозвались эхом во всем вагоне, и все присутствующие в купе невольно переглянулись, словно вспоминая, зачем они вообще здесь.

***

На платформе Хогсмида царила привычная суета: первокурсники с широко распахнутыми глазами следовали за Хагридом, верховодившим длинной колонной, а старшие ученики шумно собирались группами, обмениваясь новостями и шутками после летних каникул. Воздух был прохладным и напоённым запахом сосен и приближающейся осени. Вдалеке, за железной дорогой, виднелись силуэты тёмных гор, подступавших к озеру. Компания друзей разделилась: Доркас и Регулус направились вместе к другим Слизеринцам. Их мантии со значками темно-зеленого цвета переливались в свете фонарей, словно змеиная кожа, как символ их факультета. Девочки же, оставшись втроем, отправились искать своих соседок. Издалека Оливия заметила рыжие волосы Лили, яркие, как огонь, даже в сумерках, а рядом с ней — темные, пышные кудри Мэри. Они стояли неподалеку от багажа и о чем-то оживленно болтали. —Вон они, — указала Уилсон на знакомый дуэт, и все дружно пошли к ним. Однако взгляд Оливии то и дело скользил по толпе. В душе копошилась тревога, не дававшая покоя. Она пыталась разглядеть среди людей знакомую фигуру — высокого, худощавого Ремуса. Сумерки сгущались, и ее беспокойство только усиливалось. Полная луна уже маячила где-то за облаками, готовясь взойти. Для Люпина полнолуние было самым тревожным и тяжелым временем. Когда они с девочками подошли к Эванс и МакДональд, она продолжила вертеть головой. —Лив, ты выглядишь как охотничья собака, высматривающая добычу, — со смехом заметила Марлин, глядя, как Оливия снова осматривалась. —Кого ты там выискиваешь? — Поинтересовалась Мэри. —Рема, — ответила она, приподнимаясь на носочки, чтобы заглянуть за спины суетящихся студентов. — Оставила его с этими придурками, а сегодня ему весь день было плохо. —Ты ему мать, что ли? — насмешливо фыркнула Марлин. Ее тон был добродушным, но в голосе звучала легкая издёвка. — Мародеры, конечно, с приколом, но они-то уж точно о нём позаботятся. —Марлин в чем-то права, Олли, — мягко вмешалась Лили, беря подругу за руку. Её изумрудные глаза излучали успокаивающее тепло, — они друзья. Ремус не пропадет. Тут их внимание привлек знакомый голос. Джеймс Поттер приближался к ним с таким самодовольным видом, что Лили непроизвольно вздохнула, как будто заранее готовилась к тому, чтобы выслушать что-то нелепое. —Какие люди! –Он подошел к ним с неспешной уверенностью, одной рукой заправив прядь черных непослушных волос, а другую засунув в карман мантии. В его голосе звучала доброжелательная наглость. — И снова здрасьте, мисс Уилсон, мисс МакМиллан. —Господи, Поттер… — Тихо пробормотала Лили, тяжело вздохнув. Она крепче сжала запястье Оливии, словно это могло защитить её от надоедливого Гриффиндорца. За Джеймсом следовал Сириус, который двигался так, словно этот мир существовал исключительно ради его удовольствия. Его походка излучала похожую на поттеровскую самоуверенность, но в ней была какая-то своя угрожающая грация. Следом тащился Питер, неуклюже поправляя развязавшиеся шнурки. Оливия молча смотрела на группу, но Ремуса среди них не было. —А где Рем? — Резко спросила она, и в её голосе звучало нетерпение. Сириус едва заметно ухмыльнулся, не глядя в её сторону. —Твоего Ремчика забрала мадам Помфри, — сказал он с ядовитой улыбкой. — Думаю, ты догадываешься, зачем. Уилсон закатила глаза на замечание Блэка, но тут же сжала губы, чтобы не показать волнения. —Ясно. Надеюсь, ему не слишком плохо. —Марлс, давно не виделись, — разрядил обстановку Джеймс, переключив внимание на Марлин. Его глаза искрились весельем, а улыбка, казалось, обещала неприятности. —И слава Богу, что давно. Мне еще как-то терпеть ваше мародерское присутствие весь год, — откликнулась Марлин, слегка улыбнувшись, явно не намереваясь обидеть Поттера. —И не забудь про пранки, — добавила Лили, сурово нахмурившись. — Надеюсь, в этом году вы хотя бы обойдетесь без драк с Северусом. —Что, боишься за своего Нюнчика, Эванс? — Поттер начал говорить, но как только его взгляд пересекся с глазами Лили, он внезапно замер. Его сердце словно остановилось, а потом забилось с удвоенной силой. Щеки предательски раскраснелись, а голос куда-то пропал. Даже привычные колкости, готовые сорваться с языка, остались где-то на задворках сознания. —Не называй его так, Поттер, — грозно и сердито звучал голос Эванс. Джеймс ничего не сказал в ответ. В горле будто образовался ком, который не давал хоть слово вымолвить. Он мог лишь смотреть в изумрудные глаза, вгонявшие его в красу еще больше.Сириус, заметив это, хлопнул друга по спине. —Ты чего? — Прошептал он на ухо. —Ничего… — Джеймс кашлянул, потирая шею. — Горло пересохло. Он быстро сменил тему: —Питер, пошли уже к каретам, что ты там возишься? Блэк пожал плечами и вместе с Питером пошел в сторону карет, бросив один мимолетный взор на Оливию. —Пришли, поднасрали и ушли. — Хмыкнула Марлин, глядя вслед троице. —Девиз Мародеров, — добавила Уилсон, и все девчонки рассмеялись, забывая на мгновение о волнениях.

***

За ужином ничего необычного не произошло: песня Распределяющей шляпы, церемония посвящения первокурсников, вдохновляющая речь директора. Все это было привычным началом нового учебного года. Но внимание Оливии все время возвращалось к одному — к пустому месту за столом возле Мародеров, где обычно сидел Ремус. Она знала, что его не будет ни на ужине, ни в гостиной. Сегодня полнолуние, а значит, он проведет эту ночь в Визжащей хижине, терпя мучения, о которых она даже не могла себе представить. В этот раз беспокойство за Люпина было сильнее, чем обычно. Ей хотелось что-то сделать, как-то помочь ему, облегчить его боль. Но сознание того, что она не в силах ничего изменить, обжигало изнутри. Беспомощность приводила в бешенство, и Оливия чувствовала, как эта ярость закипает где-то глубоко внутри. Она ненавидела быть бессильной. К счастью, тревожные мысли немного рассеялись благодаря разговорам с подругами. В компании соседок время летело быстрее, и вскоре профессор Дамблдор объявил об окончании ужина. Первокурсники потянулись следом за старостами к своим гостиным, а за ними медленно последовали и остальные студенты. Однако, когда Оливия и Марлин уже собирались свернуть к лестнице на башню Гриффиндора, их окликнула профессор МакГонагалл. Голос женщины звучал ровно, но суровый взгляд за очками-полумесяцами недвусмысленно говорил, что разговор предстоит серьезный. —Поздравляю вас, мисс Уилсон, мисс МакКиннон, с началом учебного года, — начала она, глядя на девочек поверх своих очков. —Спасибо, профессор, — быстро ответила Марлин, стараясь выглядеть как можно невиннее. Оливия тоже выдавила короткое «спасибо» и поспешила отвлечься, теребя складку на своей мантии. МакГонагалл слегка вздохнула и, сложив руки перед собой, перешла к делу: —Мистер Нотт, староста Слизерина, сообщил мне о случившемся в поезде. Хотелось бы услышать ваше объяснение. Оливия бросила взгляд на Марлин, а потом быстро заговорила, чуть торопясь: —Та девчонка первая начала ко мне приставать! —Да, — кивнула МакКиннон. — А я только хотела их разнять. МакГонагалл подняла брови, как будто ожидая чего-то более весомого. Девушки притихли, и спустя короткую, но мучительную паузу профессор продолжила: —Неважно, кто был инициатором. Вы обе ввязались в драку, и это абсолютно неприемлемо. Мисс Уилсон, — строгий взгляд профессора метнулся к Оливии, — это уже не первый случай за время вашего обучения. Если подобное повторится, я вынуждена буду вынести вопрос о вашем отчислении или временном отстранении от занятий. Уилсон почувствовала, как холод пробежал по спине. Она судорожно сглотнула, стараясь не выдать охватившую панику. —На данный момент я снимаю с каждой из вас по десять очков. Считайте это предупреждением. Оливия кивнула, но не могла избавиться от ощущения, что воздух в коридоре стал слишком плотным. Мысли вихрем пронеслись в голове. «Вот и доигралась в бунтарку, Лив,» — подумала она, кусая губу и опуская взгляд. Идея отчисления была словно ледяной кинжал в сердце. Теперь ей точно придется быть осторожной. Очень осторожной.

***

Первая неделя учебы пролетела быстро, оставляя после себя едва уловимые впечатления. Занятия сменяли друг друга, домашние задания накапливались, а ученики все еще пытались привыкнуть к новому распорядку. Однако Оливия не могла не замечать, что уроки защиты от темных искусств больше не вызывали того восторга, который был раньше, два года назад. Еще один новый учитель, хотя и старался, явно не мог сравниться с мистером Эдом, чьи необычные методы обучения и искрометное чувство юмора запомнились надолго. Оливия, как и многие другие ученики, сожалела о его уходе уже не первый год, хотя прекрасно понимала, что это было неизбежно: жалобы родителей сделали свое дело. В четверг состоялась встреча команды Гриффиндора по квиддичу с профессором МакГонагалл. Предполагалось, что она объявит нового капитана команды. Оливия заранее знала, что ее шансы стремились к нулю, особенно после инцидента в поезде. Она даже не пыталась поднять глаза на преподавателя, стараясь не выдать горечь разочарования. —Мистер Поттер, хочу вас порадовать, — произнесла МакГонагалл, обводя взглядом собравшихся. — С сегодняшнего дня вы назначаетесь капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу. Джеймс буквально подпрыгнул от радости, тут же обнимая Сириуса. —Ну что я говорил, Бродяга! Теперь мы будем непобедимы! Сириус громко рассмеялся, хлопнув друга по плечу. —Я в тебе не сомневался ни секунды, Джеймс. МакГонагалл подняла руку, требуя тишины, и строго продолжила: —Но прошу заметить, мистер Поттер, эта должность — большая ответственность. Я возлагаю надежды на то, что вы справитесь с ней достойно. —Не сомневайтесь во мне, профессор, — самодовольно ухмыльнулся Джеймс, оглядывая остальных игроков. — Я вас не подведу. Затем он, сменив тон на более командный, добавил: —Так, ребята, завтра проводим смотрины. Нам нужны вратарь и загонщик. О времени я договорюсь, а выбор будем делать вместе, чтобы потом не было ругани. Игроки согласно закивали, обсуждая предстоящий отбор. Оливия, наблюдая за всем этим со стороны, ощутила смешанные чувства. Она всегда уважала Джеймса как игрока, но его самодовольная манера поведения временами раздражала. Однако, несмотря на это, она понимала, что его уверенность и напористость могли стать тем, что приведет команду к победам. «Может, это и к лучшему,» — подумала она, наблюдая за счастливой суетой вокруг Поттера. В глубине души Оливия по-прежнему мечтала однажды доказать, что и она способна на многое.

***

На следующее утро Оливия с трудом выбралась из постели. Бессонная ночь, полная раздумий и сожалений, оставила ее разбитой и лишенной сил. В голове все еще крутились слова профессора МакГонагалл, а перед глазами стоял самодовольный взгляд Джеймса, получившего заветную должность. «Ты сама виновата, Лив,» — горько винила себя она, собирая свои вещи для тренировки. На уроках Оливия была рассеянной, еле удерживая глаза открытыми. Даже привычные подкалывания со стороны одноклассников по поводу ее вспыльчивости и бунтарского характера не вызвали ответной реакции. Ей было слишком тяжело думать о чем-либо, кроме мягкой постели, ждавшей ее в спальне. Когда занятия закончились, она автоматически пошла на поле. Ноги, казалось, сами несли ее вперед, не давая времени на размышления. Только когда она оказалась на стадионе, держа в руках метлу, она осознала, что уже здесь. Поле было залито осенним солнцем, но даже оно не могло разогнать сонливость. Идя к остальным, Оливия ощущала себя словно на расстреле. Игроки команды уже собирались, а Джеймс с воодушевлением отдавал указания, готовясь выбирать новых участников. Его голос был полон энергии, и он явно наслаждался новой ролью. Оливия мельком оглядела студентов, которые стояли в стороне, ожидая своей очереди. Ее внимание сразу привлек Теодор Дэвис, сосед Мародеров, который был известен своей непоколебимой верой в собственные силы. Он выглядел расслабленным и даже слегка развязным, небрежно держа метлу одной рукой, словно это было всего лишь очередное развлечение. Рядом с ним стоял Ник, парнишка с младшего курса, который с энтузиазмом поглядывал на игроков в воздухе. Ник всегда пытался быть в центре внимания, часто навязываясь к старшекурсникам, но почему-то никогда его дороги не пересекались с Мародерами, кроме одного раза два года назад. Тем не менее, он обладал определенным шармом и находчивостью, что иногда помогало ему выбираться из неприятностей. Поттер взял на себя роль командира с удивительной легкостью. Его уверенные приказы и тактичный подход к каждому кандидату напоминали Оливии их первого капитана, Бенджи. Казалось, Джеймс хотел не просто продолжить его традиции, но и превзойти его. —Дэвис, ты следующий! — Крикнул Поттер, глядя на Теодора. Тот только усмехнулся, уверенно направляясь к стартовой линии. —Сейчас покажу, как надо, — бросил он, подмигнув Оливии. Она только закатила глаза, не желая отвечать. Теодор взмыл в воздух, и тренировка продолжилась. Джеймс внимательно следил за каждым движением кандидатов, давая чёткие указания и записывая заметки. Пара часов пролетела медленно и мучительно для всех. Уставшие и взмокшие, студенты спустились на землю. Игроки и студенты Гриффиндора лениво переговаривались, отдыхая после изнурительных испытаний. Джеймс и с Сириусом склонились над списком, их голоса перекрывались легким жужжанием разговоров. Но спокойствие нарушилось, как только на поле появилась группа игроков в зелёной форме. Их черные мантии с серебристыми змейками колыхались от легкого ветра. Шум мгновенно стих, все взгляды обратились к новоприбывшим. Оливия сразу заметила знакомую фигуру Доркас в середине группы, но её больше поразил другой участник — Регулус. На лице Сириуса тенью мелькнуло раздражение. Его руки сжались в кулаки, а брови нахмурились. Он не хотел видеть брата здесь, на поле, где его ждали только соревнование и товарищеская атмосфера. Ему хватало случайных встреч в школе, а дома этот младший Блэк был постоянной занозой в заднице, а еще напоминанием о матери, от которой Сириус бежал. Глубоко внутри что-то горело ярким пламенем, и это пламя требовало выхода. Он начал закипать от злости, и потому пошел разбираться, в чем дело, раньше Джеймса. —Что вы тут забыли, змеи? — Рявкнул он, подходя к группе слизеринцев. Его голос прозвучал громче обычного, и в нём явственно слышалась агрессия. Капитан Слизерина, высокий и худощавый парень с ледяным взглядом, вышел вперед. Его губы дернулись в ухмылке. —Мы пришли тренироваться, — произнес он с ледяным спокойствием, — у нас время забронировано на пять. Разве вы ещё не закончили? Сириус усмехнулся, скрестив руки на груди. —Как видите, нет. Поэтому дуйте обратно в раздевалку, — его взгляд задержался на Регулусе, и этот пристальный, пронзительный взгляд мог заставить любого почувствовать себя не в своей тарелке. Между братьями возникло молчаливое напряжение. Джеймс, заметив нарастающий конфликт, подошел ближе. —Что происходит? — Поинтересовался он. Сириус наклонился к нему и что-то прошептал. Поттер вздохнул, проводя рукой по волосам. —Понятно. Подождите десять минут, — предложил он капитану Слизерина. —Мы не можем ждать, — возразил тот, насупившись. — У нас время. Мы хотим закончить до ужина. —Ничего с вами не случится, если вы опоздаете на ужин, — отрезал Джеймс. —Вот именно, — поддержал Сириус, его голос наполнился презрением, — никто даже не заметит отсутствия слизней. — Он прищурился, взглядом указывая на брата. — Кстати, я бы советовал убрать вон того парня. Он даже на метле летать не умеет. Регулус нахмурился, но молчал. Его лицо покраснело, однако он старался не реагировать на насмешки. —Заткнись, — прошептал он наконец, но его голос прозвучал отчетливо. Сириус мгновенно подался вперед. —Что ты сказал? Регулус поднял голову, его серые глаза блеснули упрямством. —Я сказал, закрой свой поганый рот, — отчеканил он громко. Оливия вообще не ожидала от своего спокойного друга такой агрессии, но, видимо, он устал терпеть насмешки брата. Наступила тишина. Даже ветер, казалось, стих, давая этой сцене ещё больше драматизма. Сириус шагнул ближе, а младший Блэк, не отступая, сделал то же самое. Их лица оказались так близко, что напряжение между ними казалось ощутимым. —Повтори, — прошипел Бродяга, хватая брата за мантию. —Заткнись, урод, — отозвался Регулус, на этот раз чуть тише, но с вызовом. Сириус ударил его, и звонкая пощечина эхом разнеслась по полю. Регулус схватился за пояс, где закреплена его палочка, и, на миг поколебавшись, направил её на брата. Его щека горела от удара, но гордость заставляла его стоять на месте. Бродяга перехватил палочку, и, не раздумывая, выкрикнул: —Эверте Статум! Заклинание ударило обоих, ведь старший Блэк не хозяин палочки. Сириус с глухим стуком врезался в нескольких гриффиндорцев, сбив их с ног. Регулус же отлетел к яме перед трибунами, его фигура исчезла. Слизеринцы бросились к нему, а Оливия, словно парализованная, смотрела на эту сцену, чувствуя, как её сердце сжалось от жалости и шока. Она никогда не видела Регулуса таким — злым, уязвленным, но решительным. Джеймс подошёл к Сириусу и, протянув руку, помог ему подняться. Бродяга тяжело встал на ноги, стряхивая с одежды пыль, но стоило ему взглянуть прямо, как его лицо резко переменилось. На земле, в траве у края ямы, лежал Регулус, которого подняли два загонщика Слизерина. Его тело было неестественно изогнуто, а из штанины виднелась кость, торчащая из рваной раны на ноге. Кровь тёмными пятнами впитывалась в землю. Лицо младшего Блэка, бледное как мрамор, напоминало маску, лишённую жизни. —Регулус… — Выдохнул Сириус, его голос сорвался. На мгновение все вокруг исчезло — только этот ужасный образ застыл перед его глазами. —Он жив? — Встревоженно спросил Джеймс, бросив взгляд на неподвижное тело. Слизеринцы столпились вокруг Регулуса, их лица выражали смесь паники и решимости. Доркас уже стояла на коленях рядом с ним, её руки дрожали, пока она пыталась удержать его голову в стабильном положении. —Отойдите! — Крикнула она, оглядывая тех, кто тесно обступил их. — Дайте ему воздух! Сириус, превозмогая шок, сделал шаг к брату. Он слышал, как кто-то из команды Гриффиндора за его спиной что-то говорил, но слова звучали как сквозь толщу воды. —Он дышит? — Спросил он, его голос был напряжённым, почти хриплым. —Еле-еле, — ответила Доркас, бросив на него яростный взгляд. — У него сломана нога, и, возможно, повреждён позвоночник. Кто-то должен позвать мадам Помфри. —Я побегу! — Вызвался один из слизеринцев, и его фигура быстро скрылась за трибунами. Сириус опустился на колени рядом с братом, его руки тряслись. Он хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Впервые за долгое время он чувствовал не злость, не презрение, а жгучую, разъедающую вину. «Это я виноват. Это всё я». — Крутилось в голове на повторе, как заевшая пластинка. Джеймс положил руку на плечо друга. —Сириус, надо дать им место, — спокойно, но твёрдо сказал он. Сириус медленно поднялся, отступая назад. Его взгляд оставался прикованным к безжизненному лицу Регулуса. Он не мог оторвать глаз от этой картины.

Впервые он понял, насколько всё далеко зашло.