Сherchez la femme | Ищите женщину

Вулф-Трап, штат Вирджиния

      Странная навязчивая мысль укусила агента Грэма ещё ночью, и тот с нетерпением ждал, когда же будильник открутит нужный час. Быстро собравшись, Грэм повёл собак на выгул.       Свежий воздух действовал благотворно на обделённый сном мозг, и Уилл, широко расправив грудь, один за другим делал глубокие вдохи, поглощая всё больше кислорода, который был так необходим сейчас. Много мыслей жужжали в черепной коробочке, но он отгонял их, изо всех сил стараясь отстраниться и прочистить голову.       Так много странных, непонятных задач и совпадений. Он находил нужную тропу и тут же сбивался с неё. Как Ганнибал связан с Хоббсом, почему он ему помог, зачем, с какой целью? Откуда появилась Верт, как она может помочь в разгадке и может ли вообще, или Уилл двигается по ложному следу? И, что было не менее важно, когда потрошитель нанесёт следующий удар, и как найти его среди миллионов людей? Может ли он допустить ошибку и хотя бы подсказать нужное направление для поиска?

***

— Зима пришла. Земля теперь будет мёрзлая, с откапыванием тел станет посложнее. Впрочем, всем нам не помешало бы подкачаться, — Джек похлопал Уилла по плечу, но тот не отозвался. — Есть какие-то новости по делу Хоббса? — Смерть Эбигейл Хоббс доставила нам хлопот, но свидетельские показания всё же указывают на то, что она была причастна к убийствам. Была чем-то вроде приманки.       Уилл вздрогнул, проникаясь к этому несчастному созданию всё больше. Он не успел познакомиться с ней и хотя бы поговорить, но он никогда не забудет её глаза и лицо в тот момент, когда Хоббс, на глазах у него, с удивительной точностью перерезал ей сонную артерию. Ганнибал помог девочке прожить чуть дольше, но скорая всё равно не успела. Сколько ужасов ей пришлось пережить? И как она справилась бы с осознанием того, что её отец каждый раз убивал кого-то вместо неё? — Звучит пугающе, — кратко констатировал Уилл. — Может и не плохо, что она умерла. — Почему? — Джек с интересом ждал продолжения. — Ей бы пришлось заново проживать всё это. А кто это выдержит? — Как твоя терапия у доктора Лектера? — резко сменил тему Джек. — Продуктивно, — уклончиво ответил Грэм.

***

Балтимор, штат Мэриленд

— Как Ваши кошмары, Уилл? — Ганнибал чинно и гордо сидел в кресле, расположившись вполне удобно в пространстве своего кабинета, и созерцал беспокойного Грэма.       Уилл не может сидеть. Он ходит из угла в угол, присаживается и встаёт, не просидев и пяти минут, мало говорит и много думает. — Откуда Вы узнали про кошмары? — он приостанавливается и со спокойствием взирает на доктора, ожидая хоть какого-то пояснения. — Уилл, рассуждая над этим вопросом иногда достаточно быть просто внимательным. Вы беспокойны, весь недосып прекрасно отпечатался на лице, и Вы в состоянии тревоги. Что Вам снилось сегодня? — Я видел Хоббса. — Вы видели, как он умирает? — Нет, — Уилл наконец-то сел, чуть наклонился к Ганнибалу и продолжил тише. — Я видел, как ему кто-то звонил и предупреждал об опасности. И я видел Вас в качестве звонившего.       Лицо Ганнибала не изменилось, ни единого импульса не пробежало по нему. Его спокойствие и ухмылка, колючие внимательные глаза. — Ваш мозг ищет ответ на сложный вопрос, и даже во сне Вы пытаетесь найти разгадку. Что ж, значит сейчас Вы ищите того, кто дал Хоббсу сигнал бедствия? — вопрос был скорее риторический. — Вас это беспокоит, Вы ищете предателя. Чужого среди своих. Почему же Вы решили, что это кто-то из своих? — Только наши знали, что Хоббса подозревали. — Вокруг нас были люди, кто-то мог его знать, а кто-то мог предупредить из нелюбви к органам общественного правопорядка, — речь Ганнибала приятно вливалась в уши агента, действовала гипнотически, и теперь Грэм не мог ни встать со своего места, ни пошевелиться вовсе. — Вы ведь думали над этими вариантами. Что заставило Вас их отсеять? — Они недееспособны. — Уилл, честность — залог хорошей терапии, иначе мы впустую тратим время, — с лёгкой улыбкой напомнил Ганнибал, почуяв уклончивость в ответах своего пациента. — Мне они не нравятся. Внутренне я не ощущаю почвы под этими теориями. — Почему? Что заставляет Вас усомниться них? — Ситуация. — А что не так с ситуацией? — Мёртвая девочка. Дочь Хоббса не выжила, она умерла, и кровь её только на руках звонившего. — Обстоятельства бывают против… — начал Ганнибал, но Уилл перебил его, встрепенувшись. — Я не хочу верить в случайность, мне противна мысль о том, что в смерти Эбигейл Хоббс виновато неудачное стечение обстоятельств! — эмоционально и твёрдо выпалил Уилл.       Дождавшись, когда вспышка закончится, Ганнибал решился на речь. — Вся наша жизнь, Уилл, состоит из череды случайностей. Как и каждое убийство и смерть — стечение обстоятельств. Кому, как не нам с Вами, это прекрасно знать? Существует миллион сценариев, в которых она могла умереть. Раньше, позже, иначе. Но никакой другой реальности у нас нет, Уилл, нам нужно жить и принимать эту реальность, а не бороться с ней.       Уилл замолчал и призадумался. Минуло несколько тихих, тоскливых минут, в которые ни один из собеседников не поменял ни позы, ни даже положения головы. — А я хочу бороться. Моя жизнь в этой борьбе. В борьбе с реальностью. С ужасами, которые она приносит, — пронзительный взгляд Уилла пал на психиатра, — и монстрами, которые в ней живут.

***

— Вы пропустили два сеанса. Это не похоже на Вас, — Беделия начала сеанс мягким, спокойным и почти безразличным голосом. — Появились неотложные дела.       Ганнибал довольно улыбнулся, задумавшись о предмете этих дел, сохраняя в этом жесте хищный оскал. Предмет этот был недалеко отсюда на маникюре. Небольшой, но успех. Когда женщина после тяжёлых дней снова начинает заниматься собой — значит, она расцветает. — Работа или новый знакомый? — помня о Грэме, уточняла психотерапевт. — Женщина, — неожиданно признался Ганнибал, вглядываясь в реакцию Беделии. Та смотрела на него, пытаясь укрыть сомнения. — Ещё одно новое знакомство? — Старое. Мы познакомились ещё в университете. — Из-за старого знакомства Вы впервые на наших сеансах повели себя иначе… Это очень важный для Вас человек? — думая вывести его на защиту, Беделия внимательно следила за мимикой и положением Ганнибала, но тот давал обратный реакции. — Первая и единственная любовь, — с плутоватой улыбкой поправил её Ганнибал, не сумев в полной мере удержать самодовольство внутри. — Её свет пронзал меня ещё тогда, когда я был юн. Эта женщина… Она дала мне познать дар любви человека к человеку. — Хотите сказать, что не знали дар любви к ближнему до её появления? — Может и знал когда-то, но накрепко позабыл его. Видимо для того, чтобы открыть снова. — В каких Вы отношениях с ней сейчас? — В прежних, — Ганнибал, не изменяя своей манере поведения, аккуратно, с детской забавой, игрался с Дю Морье. — Что же было в промежутке? — Два беспокойных года. — Вы расходились? — Беделия ощупывала почву осторожно, стараясь задавать те вопросы, на которые точно получит ответ, пытаясь с их помощью углубиться в личность Ганнибала. — Верно. Из-за моей ошибки. — И Вы сразу это признали? — Нет, потребовалось время. — В момент совершения Вашей ошибки как она себя повела? Тоже ошибалась или поступала верно? — В её действиях была только защита, — монотонно ответил Лектор и посмотрел Беделии в глаза. — Она защищалась от Вас? — Она защищала меня, — Ганнибал усмехнулся, сменив позу, — от меня самого, — что-то пугающее промелькнуло в его глазах, но Лектер поспешил сменить тему. — Она заботилась обо мне в ущерб себе и своим чувствам. Я могу с полной уверенностью сказать, что она любит меня. Так, как никто другой любить не может. Но скрепляет нас немного иное… нечто большее… — какой-то лёгкий намёк вновь мелькает в животных глазах. — Мы понимаем друг друга. И принимаем друг в друге всё. — Но ведь наверняка есть вещи, которые могут раздражать или приводить к ссоре? — Не помню, чтобы мы когда-то ссорились. Были противостояния, дискуссии, борьба за первенство. Раздражать? Она меня скорее удивляет, нежели раздражает. — И как Вы поняли, что влюблены? — Не уверен, что когда-то это понял. Меня безвозвратно тянуло к ней. И тянет до сих пор.

***

      Рассматривая новый аккуратный маникюр, девушка ждала оплаты. — Софи! Софи Верт! — девушка услышала знакомый голос позади, замерла в неприятном ожидании, но все же обернулась. — Господь милостив, сколько лет я тебя не видела!       Софи всматривалась в лицо женщины, что встречала её с такой радостью. — Мисс Люмьер… Действительно, минуло года четыре…       Опустим долгие диалоги двух милых дам, лишь проясним ситуацию: после печального завершения карьеры фигуристки, Софи, закончив университет, решила совместить два полученных навыка и устроилась педагогом-хореографом в штат тренеров в Балтиморскую академию фигурного катания. Целых четыре года она проработала там, но одно событие заставило её свернуть и с этой дорожки. — Не выпить ли нам кофе? Внизу есть чудное кафе!       Верт замялась. Ей было приятно и тревожно видеть старую знакомую. Впрочем, сеанс у Ганнибала ещё не закончился, у неё было в запасе около двадцати минут.

***

— Выглядишь озадаченно. Мне казалось, что бьюти-процедуры имеют на женщин обратный эффект, — Ганнибал мягко вёл машину, изредка поглядывая на свою пассию, отслеживая её задумчивость. И всё же, последующую тишину нарушать не стал. — Мне предложили работу, — уже на подъезде к дому произнесла она, держа весьма удивлённый тон. — Готова отказаться от писательской свободы? Как же твой роман? — Он никчёмный.       Ганнибал с удивлением взглянул на свою спутницу, в выражении его лица мелькнуло недовольство. Он ещё не знал подробностей того, что ей предложили, однако же самому ему было гораздо предпочтительнее, чтобы Софи не работала, была поближе к нему и его замыслам. Впрочем, запретить ей этого он не мог, но и от попыток переубедить не был намерен отказываться. Спорить с ней было невозможно — порой Софи была слишком упёрта, про себя Ганнибал проводил параллель с бараном, но вслух никогда об этом не говорил. — Какой из меня писатель. Скорее кризис среднего возраста. Да и художник посредственный. И со спорта меня списали, а это было единственное, что действительно у меня получалось. Я встретила Эду. Эду Люмьер, — Ганнибал отвернулся, чтобы не выдавать неприязнь на своём лице. — В их штате ужасный недобор преподавателей, многих сократили в карантин, кто-то ушёл сам, а вот обратно никто не идёт. Им очень нужен психолог и опытный хореограф, и…       Ганнибал не выдержал и перебил её. — Но ты ведь помнишь, почему ты оттуда ушла? Не говори мне, что забыла, что произошло, Лили целый год не выходила из твоей головы. — Да, это дало мне понять, что и психиатр из меня никакой, — огрызнулась Софи, отвернувшись к окну. — Никакой? — Ганнибал удивлённо вскинул бровь, язвительная усмешка пробежала на его устах. — Милая, ты забыла, что эта история для других. Нет-нет, в этом случае психиатр из тебя вышел первоклассный.       Что-то в Софи резко переменилось, её ударило в холод. — Она узнала слишком много, — девушка взглянула куда-то вдаль. Звуки её голоса струились ровно, без единого изъяна. — Что мне оставалось делать? — Проблема кроется в том, мой ангел, что ты до сей поры сожалеешь о своём поступке и скорбишь по ней. — Это не воспрещается. Хоть и не по правилам. Разве ты сам ни о ком не скорбишь?       Это заставило Ганнибала приумолкнуть. — И всё же, зачем тебе это? — В этом есть жизнь.       Уже будучи дома Ганнибал не поощрял Софи беседами, задумчиво листая ленту новостей в гостиной. Он не игнорировал её, но и в новости не вчитывался — обдумывал новое положение своей избранницы. Она снова будет пропадать из дома, дарить внимание другим, видеть других чаще, чем его. Конечно, после столь долгой разлуки его это нисколько не устраивало. К тому же, терять её из-под контроля не хотелось. Она нужна была Ганнибалу здесь, рядом с ним.       Внезапным порывом Софи вошла в комнату, рассыпая угрюмость и задумчивость Лектера. — Нет, и всё же! Я вижу, что ты не доволен. Но если мои знания и способности это то единственное, чем я могу с кем-то поделиться, то я должна это сделать! Я нужна им, нужна девочкам, — она не удержалась. — Моим девочкам! — Софи! — Ганнибал перенял внимание на себя. — Твоих девочек там давно уже нет, если ты не забыла. Почему тебе недостаточно быть значимой здесь?       Девушка подошла к нему ближе, встав почти рядом. Ей было неприятно то, что он противился даже одним выражением глаз. — Тебе не понять это чувство! Не понять, какого это — растить другого человека и видеть его победы! — Один из способов удовлетворить голодное эго, — с ехидной ухмылкой произнёс Ганнибал и, мягко коснувшись её руки, притянул за руку. — Софи… — он старался быть мягче. — Если это делает тебя счастливее, как я могу быть препятствием? Может, в этом и кроется твоё призвание?