За гранью разума. Координата 41.011218, 28.978178

             Сумерки уже уступили свои права. Небо наполнилось огнями от миллиарда звёзд. Луна уже пошла на убыль, но света хватало, чтобы различать окружающее пространство. Я подняла голову вверх и вновь начала улыбаться. Разум окунулся в эту небесную глубину. Прохладный ветер уже приятно начал ласкать лицо, снимая начинающееся давление в висках.       Повернув голову, я застыла от шока, а может и от восторга. Медленно из-за верхушек деревьев начал выползать огромный, только зарождающийся, месяц синеватого оттенка. В голове прозвучали слова из воспоминаний: «Он прибудет, когда Дали взойдёт на небе в полной мере».       Как только данное небесное тело взошло над поляной, часть ветвей, что принесла буря, заискрились тускловатым светом. А именно те, что так были похожи на черепицу. Новая эмоциональная волна прошлась по телу, заставляя медленно встать. Залётная птица начала свою заливистую песню, а над головой пролетел то ли филин, то ли большая летучая мышь.       Шаг ногой, рука поднялась к небу, заставляя накинутый на плечи плащ упасть. По оголившейся части кожи, где она когда-то соприкасалась с водой из ручья, прошлось сияние, как будто на теле был тончайший слой масла с блёстками. Издали донеслось пение каких-то девушек. Их голоса переливались и усиливали друг друга. Струнные и что-то похожее на звуки дудочки вторили голосам. Ещё один шаг развернул меня на месте.       Я мало танцевала там, далеко отсюда, но сейчас моё тело рвалось подчиниться какому-то порыву. Вот ноги уже начали витиевато вырисовывать узор на земле. Вот руки начали своё движение в пространстве. Мысли унесло в танце под ритмичные звуки.       — Ааааа… — пропела я своим ломанным голосом тихо-тихо, пытаясь повторить тот тембр, что доносился до меня. Шаг, ещё один, движение бедром. Мой танец напоминал мне что-то среднее между хороводом, бальным танцем и ещё чем-то, что могут повторить только шаманы, наверное. В грудной клетке начала разливаться жгучая боль, но она была мне нужной. Слёзы облегчения уже начали катиться по лицу.       Взмах рукой, пируэт, и наклон, чтобы коснуться кончиками пальцев травинок на поляне. Пламя в кострище начало разгораться, а глаза в этот момент полностью закрылись, и я отдалась на волю ритму и чувствам.       Руки то взмывали вверх, то опускались, как крылья. Я кружилась по поляне, будто на мне платье. В детстве я их любила и обожала, когда юбка вставала колоколом. Детское чувство встрепенулось и охватило меня. Ветер вокруг начал усиливаться. Спустя какое-то время мой танец изменился. Я закрыла глаза. Так потоки ветра ощущались как направляющие, которые можно было погладить, пройтись по ним, прижаться и отскочить.       Ха! Пусть сегодня я больше ничего не сделаю, пусть сегодня и устану от танца, но Боже, как же это прекрасно! Как давно я себя так не отпускала! Даже если я и умерла, это лучшее место, где я за всю жизнь побывала! Ахаха! Всё у меня получится!       Мысли устремились за звуками дудочки, что как соловьиная песнь рассказывала свою историю. Потоки ветра стали плотнее и теперь они были больше похожи на незримого партнёра по танцу. Через силу я продолжала танцевать с закрытыми глазами. Мелодия и пение нарастали, скорость тоже.       Когда чувства рвались из груди, я начинала вновь подпевать в унисон девушкам. Раз от раза попадать в ноты становилась легче. Дыхание уже сбивалось, но тело продолжало своё движение в пространстве.       Последние звуки, последние касания ветра к руке, к талии, шутливое касание за правое бедро. В нос ударил запах полевых цветов и пропал. Ноги запутались между собой, и я падаю глубоко дыша. Пространство вновь погрузилось в тишину. Холодная земля приятно ощущалась разгорячённой спиной. Полежав так с минуту, успокаивая дыхание, я наконец открыла глаза. Луна и тонкий обод месяца уже почти полностью заняли всё место на небосводе, что открывался с поляны. Подняв дрожащую руку к звёздам, я сжала кулак, пытаясь этим действием показать решимость этому миру. Силы покинули тело, будто его отключили, а сознание уплыло в объятия Морфея. *Арияр*       Сидя на крыше своего дома, я наблюдал за звёздами. Дивия давно покинула моего отца, а значит он уже направился к матери. Ветер был моим любимым собеседником. Он смиренно выслушивал все мои мысли и направлял меня. Сколько я так просидел, трудно сказать. Лишь маленькая фигурка девушки, что направилась на поляну к Трансляторам привлекла моё внимание. Наверное, это одна из учениц Яги, они всегда своевольно одевались. Видимо, она должна была передать очередное срочное сообщение Светозару.       Встав с места, я направился в комнату, чтобы окунуться в сон. Сегодняшний день был для меня трудным и изматывающим. Слишком много потрясений, эмоций, знаний и ответственности. Всего слишком!       — А я ещё надеялся, что после того, как проснусь, жить станет легче… — застыв перед своим окном, в котором была тьма, я пробормотал себе под нос.       Комната встретила меня тишиной и спящими братьями. Я уже давно должен был перебраться в отдельные покои, но что-то меня останавливало. Связь с братьями напоминала о детстве, приключениях и играх. О том, как мне выбирали имя и как представляли перед Учителем. Отец всегда говорил, что родственные связи должны быть как вода в реках. С одной стороны самодостаточный ручей может напоить путников, но всю мощь река обретает после того, как все, даже самые малые ветви, соединятся воедино. Быстро скинув лишнюю одежду на пол, завтра всё равно её надо будет стирать и штопать, я забрался в кровать. Сон уже подкрадывался ко мне, утягивая в блаженную тьму, как моего плеча коснулась чья-то рука.       — Арияр, мы можем поговорить? — тихий и вкрадчивый голос отца заставил меня встать и отогнать последние крупицы сна.       — Да, па. — Выученными движениями я подцепил свою одежду, что осталась на полу и направился к окну, одеваясь. — Ты мог меня позвать. Приходить лично — пустая трата твоего времени.       — Всё, что касается моих детей, важно для меня. Я готов потратить на это время. Покажи своё место, тут мы можем разбудить твоих братьев. — Отец изучающе смотрел на меня, стоя у окна и скрестив руки на груди.       — Попробуй успеть! — Я весело сверкнул глазами и выскользнул в окно, прекрасно зная, что родитель последует за мной.       Присев на ещё тёплое место на крыше, я дождался отца, что заботливо накинул на меня плащ. Так мы сидели до тех пор, пока Дивия полностью скрывалась за облака. В полном молчании, что нарушало лишь пение птиц.       — Знаешь, мне стоит извиниться за решения и действия, что я предпринял без твоего согласия, — сгорбившись, почти на грани слышимости прошептал мой предок.       — Тогда расскажи, что это было. — Я продолжал игнорировать взгляд отца. Чувство вины настойчиво терзало мою душу, запрещая мне смотреть в его сторону.       — Через пару дней я отправлюсь к разлому. Светозар проводит. Тебе же нужно остаться во главе, даже против воли и принять бразды правления, мой мальчик. — Ссутулившаяся спина и сжатые руки в замке всё-таки привлекали моё внимание.       — Ты принимаешь трудные решения, и за это мы все тебе благодарны. — Пододвинувшись ближе я посмотрел в небо, отрывая свой взгляд от родителя.       — Я рад, что ты принял мои мысли. Как у тебя дела с обучением и обязанностями? Всё ли получается? Нашёл ли ты себя?       — Я пока в поисках, но мне нравятся тренировки с ребятами. Обход земель и её возделывание так же мне поддаются, хоть и трудно угнаться за мастерами этого дела. А обучение, оно, — я запнулся на полуслове, стараясь подобрать верные слова, — оно идёт своим чередом. Светозар очень мудр и направляет меня на пути к созиданию. Эмоции правда ещё трудно контролировать.       — У меня была та же сложность в твоём возрасте. Помню, как Перун мне помогал их обуздать. Гроза была знатная в тот день, — под конец своей речи отец уже приглушенно смеялся, положив мне руку на плечо, — но ты будь стойким и сильным. Эмоции могут как разрушать нас, так и давать силу в решающие моменты.       — Да, твоя поддержка очень важна. И я до сих пор хочу попросить у тебя прощение. Мне стыдно за то, что я сотворил сегодня днём. Нарушил обещание, поднял… — мои слова прервал лёгкий щелбан в лоб.       — Ты всё правильно сделал, мой дорогой сын. Помни это. Даже если решения кажутся трудными, знай, они правильные, так как приняты тобой. — Глаза отца засветились, руки сложились лодочкой и в них заискрились искры огня, что превратились в птиц и маленькие шарики света, что полетели в пространство. — Все наши действия и решения правильные, и все они ведут нас по этому жизненному пути, как и эти огни летят к своей цели.       — Но у тебя же уже прописана жизнь и события известны, которые ты совершишь, по словам наших Праотцов! — Я посмотрел встревоженным взглядом, пытаясь понять, всё ли говорит мне мой предок или нет.       — Ты прав. Иногда события и их последствия фиксируются во времени, и их изменить нельзя. Праотцы нас защищают. Порой принимая на себя, как мы думаем, ужасные последствия, мы уходим от бо́льшей беды. Нам доступен только этот поток времени, спокойный и прямой. Узреть последствия наших действий у нас нет возможности. Иногда нам просто нужно довериться и с гордо поднятой головой принять это.              Я порывисто обнял отца и уткнулся ему в грудь. Ослабленными руками сжав его рубашку, я невольно вспомнил детство, когда был ещё совсем маленьким. Родители всегда поддерживали и были незримой опорой. Вот и сейчас поддержка помогла мне успокоиться.       Сильная рука легла мне на голову, молча разрешая побыть слабым в эти тяжёлые минуты. И меня прорвало. Я выбросил излишки эмоций в ветер, самую близкую мне по духу стихию. Слёзы начали течь у меня по щекам, капая на одежду отца. Где-то на границе сознания промелькнула мысль о том, что именно сегодня я совершил свой первый выбор, который имел последствия. Она пришла со слезами и с ними же ушла, заставляя молча принять будущие. Тело медленно начало обмякать от излишка чувств, и я провалился в сон.       Пустота, что иногда сопровождала моё сознание, успокаивала взвинченный мозг, даря возможность отдохнуть от мыслей и принять реальность. Тьму рассеяли яркие глаза. Цвет их был грязным, почти болотным, но зелень отчётливо была видна. Они смотрели мне в самую душу и куда-то звали. Далекий голос на грани слышимости повторял лишь одно слово: «Живи!».       Рывком я принял сидячее положение в кровати. Я лежал поверх шкур и был укрыт плащом. Солнце только начинало свой бег по небосводу, а братья мирно спали. Мотнув головой, я направился в баню, чтобы водой прогнать наваждение. Петухи уже заливисто пропели свою песню, поднимая всех вокруг. Вот проснулись рыкари и шли на свою разминку, в стороне уже растопил свою печь кузнец Фроде. В окнах дома уже мелькала белая макушка Светозара, а из открытых ворот крепости уже потекла вереница тех, кто сегодня решил привести свою одежду в порядок.       Горькая мысль о том, во что превратился после вчерашнего дня мой наряд, вводила меня в печаль. Быстро пробравшись в свою комнату через окно, так было быстрее, я схватил сменную одежду, отмечая, что мои братья уже встали. Забрав свои мечи, направился к реке исправлять последствия прошедшей тренировки и встречи с Хорусом.       Народу сегодня было меньше обычного, но это было даже мне на руку, мало кто будет отвлекать от этого монотонного занятия. Скинув грязную и порванную одежду, я запрыгнул в воду, игнорируя чужие глаза. Сегодня мне нужно привести свои мысли в порядок и успокоиться. Вода приятным потоком обволакивала меня.       — Княжич! Княжичок! Князька! — забулькали мавьи мордочки вокруг меня, водя, ведомый только им, хоровод.       — Ну, доброго времени суток и вам. Чего приплыли? У нас вроде нет сегодня никаких переговоров.       — Играть! Веселиться! Волны! Смешно! Интересно! — с ещё большим энтузиазмом продолжили они свои бульканья.       Мавий народ всегда поражал меня своей наивностью. Их синяя кожа была покрыта интересными узорами, что позволяли им быть истинными правителями своих территорий. Когда-то давно они помогали нашим предкам обустраиваться тут. Направляли нас по своим владениям. Так же они защищали и предупреждали нас о врагах, что нам могли грозить с воды.       Глаза-пуговки всегда были широко раскрыты, что делало их лица удивленными и детскими. Перепонки на руках и ногах позволяли им плавать подобно рыбам. Их постоянные игры и развлечения часто отвлекали и затрудняли диалог, но это придавало им шарма. Между нашими народами уже давно установился баланс, но иногда маленькие мавки приплывали поиграть на берега рек, отвлекая от дел.       Я взял себя в руки, осознав, что уже плыву с ними наперегонки и создаю волны, как меня и просили маленькие сорванцы. Остановившись и осмотревшись вокруг, я направился к своему берегу. Мавки продолжили веселиться и играться с водой, полностью забыв о моём существовании. Мощные гребки заставляли тело вспомнить о тренировках с Висдомером. Он приехал в наши края года два назад, но уже сместил учителя рыкарей, самого Ярослава, позволяя ему отдохнуть перед его скорым перерождением. Взобравшись на берег, я накинул на себя сменную одежду. Сушить себя огнём я всё ещё опасался.       Погрузив в воду всю грязную одежду, я начал закручивать потоки, старательно выстирывая грязь от вчерашнего дня. Какое-то время я проделывал эти действия, сосредоточенно смотря на воронку, которая всегда завораживала и уносила в глубины моих мыслей.       Я закончил со стиркой и, отжав одежду, направился к дому, искренне надеясь избежать встречи со Светозаром или его учениками. Но удача от меня отвернулась.       Я уже поворачивал на дорогу к дому, как услышал оклик Волхвов. Они только начали выходить из лесов, чтобы приступить к обучению молодых дарований и помочь с возделыванием земли своими знаниями.       — Молодой князь! Подождите! — крикнул один из новичков, переходя на бег.       — И тебе доброго утра, Остромир. Чем вы встревожены? — Я остановился и уставился на мужчину, что только лета три назад встал на путь Волхва.       — Ох, Князь. Вы уже виделись с Светозаром? У меня к нему много вопросов по поводу обучения. Я сегодня… — затараторил мужчина, больше напоминая мне мальчишку, чем будущего мудреца.       — Обожди, Остромир, я видел Светозара сегодня в моём доме. Мы можем пойти вместе и поговорить с ним. Кстати, что от вас хотела вчера Яга на ночь глядя? — Я зашагал по направлению к дому.       — Ты о чём? Яга, нас наоборот отгоняет от себя, вечно расстроенная тем, как мы иногда вредим какому-то, ве́домому только Ягам, балансу.       — Забудь. Глупость сказал. — Мысленно сделав пометку разобраться с тем, кого я видел вчера в ночи, я прошёл сквозь открытые ворота.       Разминувшись с молодым учеником во дворе, я направился к дому. Открыв дверь и дойдя до обеденного зала, я был оглушён. Сёстры кричали и смеялись. Они, как всегда, висели на шеях у братьев и матушки. Сегодня что-то изменилось. Раньше отец с самого утра уходил по делам, чтобы укрепить границы с немца́ми и предотвратить прорывы Нагов. Видеть его рядом с матушкой было странным.       Я скользнул взглядом по семье и молча направился в покои, захватив со стола лепёшку. Мне нужно было зашить рукав, но шаги, что раздались за спиной, подсказывали, что планы будут меняться с ужасающей скоростью.       — Что тебе надо? — резко обернувшись, я встретился взглядом с отцом.       — Сегодня ты составишь мне компанию? Я бы хотел, чтобы ты немного осознал, чем я занимаюсь и имел представление, что тебя ждёт.              — Облокотившись о стену и скрестив руки на груди он наблюдал за мной.       — Хорошо, только мне надо зашить рукав. Я приду позже. — Я показал порванную рубашку и сделал маленький шаг назад, в надежде ещё немного побыть наедине со своими мыслями.       — Отдай это своим сёстрам, они с удовольствием позаботятся о твоей одежде. Пойдём. Сегодня у нас много дел. — Отец оттолкнулся от стены и пошёл к столу, прекрасно зная, что я пойду за ним.             Солнце уже набирало свою силу, а тучи говорили о том, что сегодня Волхвы будут учить детей эмоциям. Мавкам это точно понравится. Я уже приступил к трапезе, а мои мысли бились в клетке черепной коробки и отказывались сосредоточится на разговоре.       Семья о чём-то весело говорила и обсуждала вчерашний день. Маленькая Предслава, что только несколько дней назад получила своё имя, теребила кулон и взахлёб рассказывала о сне Святополку. Матушка приговаривала что-то на ухо моему отцу, искоса бросая на меня взгляд. Любава, как и всегда, была погружена в свои думы и игнорировала рассказы Мстислава о его тренировке.       Вообще, мне было интересно, почему я из нас всех проснулся самым первым. Да, возраст тоже играл свою роль в этом, но по осознанности и по силе Любава должна была обогнать меня. Я всегда восхищался своей сестрой и её способности контролировать эмоции и сохранять холодную голову. Она всегда была более мудрой и принимала взвешенные решения. Её подруга Дара, что раньше общалась с нами, уступала ей в мудрости.       На этот год сама тринадцатая из Яг вышла в мир обучать девушек, и все, как одна, мечтали попасть к ней в ученицы. Глупые девчонки! Кому какая разница, что данный титул давался только тем, кто смог встать на защиту границы и преодолеть свои пределы. Кто будет восхищаться тому, что Яга отказалась пойти по пути перерождения и пошла осознанно на новый круг. Да и по слухам, она отпустила свою родную дочь в свободный мир без яговьих обязательств. Да и кто это был, покрыто тайной за семью печатями.       От потока мыслей меня отвлёк гром. Раскатистый и пробирающий до самых костей. Яркая молния озарила небосвод, а первые крупные капли дождя были готовы вот-вот встретиться с Землёй. Искренне надеюсь, что Перун остановится только на буре! Обучение началось. Я часто наблюдал за стихией и за силой праотца, но сегодня гроза отличалась.       Мощь была пугающей, она топила все эмоции и тушила разгорающуюся ярость. Она была большой, что накрывала по меньшей мере половину наших земель, равномерно рассеивая энергию, что бедный человек копил в себе. Что-то противно укололо сознание, и в этот момент я понял, что эту бурю вызвал один человек. Одна душа. Перед глазами встал образ девушки, что бежала в ночи в лес, и странные глаза, что пришли ко мне во сне.       — Перун сегодня может разойтись. Нужно у Светозара спросить, кого сегодня обучают, — меланхолично отозвался Мстислав, наблюдая за бурей, что царила на улице.       — Сегодня все остаёмся дома. Этот урок душа должна пройти самостоятельно. Арияр, пойдём за мной. — Отец уже вставал из-за стола, нежно поцеловав матушку в висок.       Я, тяжело вздохнув, подошёл к Предславе и передал ей свою рубашку, попросив зашить. Сестра лучезарно улыбнулась и шутливо чмокнула меня в щёку. Она уже начала рассматривать фронт работы, когда я уходил за статной фигурой отца.       Коридоры и лестницы подсказывали, куда именно мы идём. Картография всегда была для меня унылым уроком, но знать я это был обязан. Нужная дверь, будь она сожжена и закопана, так же нашлась быстро. Огромный дубовый стол занимал почти всё пространство, а на его поверхности тут и там были раскиданы карты.       Я со скукой прошёлся по ним взглядом, отмечая печальный факт, что столпы на европейской части нашего материка уже начали запечатывать и отсекать от Земли. Территория Нагов так же в последнее время поглощала всё большую часть суши и моря. Ночь уже шла на убыль, но самые тёмные лета были ужасающими, по своим последствиям для Мира.       Когда-то плодородные земли уже иссушались, а моря отравлялись. Мицелиевая сеть ещё работала стабильно, но с каждым запечатанным Столпом становилась малоустойчивой. Скоро и она перестанет работать. Заметив на карте нашего мира указатели о миграции наших братьев с севера к разлому, я был опечален тем фактом, что отец до сих пор отказывался уходить с насиженных мест. Вместо этого он хотел поиграть с Прародителем и изменить свою судьбу. По крайней мере я так думал.       Я только присел за стол, как отец развернул передо мной ещё одну карту. Она была идентична нашему миру, но граница, что отрезала нас от праотцов была стёрта. Терра, как всегда, внушала надежду на то, что мы сможем пережить и эту Ночь.       — Ари, сегодня я бы хотел с тобой пройтись по основным узлам сети, — начал свой разговор отец, разглаживая карту по столу.       — Зачем мне это? Мы же ещё остаемся на своих территориях. Или нет? К чему такая спешка? Хорус же говорил, что ты предашь только в будущем. Если бы это было ближайшее…       — Я хочу быть уверен, что ты всё сможешь сделать правильно. — Родитель сел на стул и поправил ворот своей парадной рубашки.       — Эх… Хорошо, давай только я расскажу. Сеть подпитывается от Столпов, после активации и переброса населения, я должен буду заблокировать его перед уходом, запечатывая этот путь преследования. Основной узел находится южнее нашего селения и выходит в предгорьях у разлома. Ты доволен? — Я посмотрел на отца, стараясь игнорировать раскаты грома.       — Да, доволен. Основная опасность будет поджидать нас с запада. Пока я буду у хранителя разлома, прошу, следи за этими местами, — палец отца указал на область вблизи карпатских гор.       — Почему именно это место? Логичнее напасть с юга, — я также указал место на карте.       — Там на нашей стороне стоит сама природа, им будет гораздо труднее пройти тем путём. — откинувшись на спинку стула спокойно объяснял мне отец.       — А как же морской путь? — решил я поддержать разговор ещё одним своим предположением, указывая на русло реки.       — Мавки, — одно слово заставило скривиться отца в гримасе отвращения. Он обходил этот водный народец стороной.       — Пусть так. О чём ты ещё хотел поговорить? — Я откинулся на спинку стула, копируя отца, стараясь унять головную боль, что только начинала зарождаться.       — Я буду отсутствовать где-то три дня, максимум четыре. Делегация купцов на это время будет твоей заботой, — мой старик потёр переносицу, тем самым выдавая своё напряжение.       — Дашь совет, как мне с ними вести? От чего категорически отказываться? Быть может, чего остерегаться или передать им? — Я скрестил ноги, устраиваясь поудобнее, понимая, что разговор будет долгим.       — На твоё усмотрение, Ари. На твоё усмотрение. Давай лучше пройдёмся по нашим ремесленникам. Сейчас мы активно возделываем земли, да и обучение молодого поколения проходит в это лето труднее обычного, — перескакивая на другие темы, отец встал из-за стола и направился к полкам с записями.       — Я бы оспорил данное утверждение…       Следующие часы мы провели за продуктивным разговором. Давно заученный распорядок отца был вновь произнесён им же. Уставший голос из раза в раз повторял одну и ту же информацию. Теперь мой день выглядел примерно так. Подъём, тренировка, обход земель, помощь на пашнях, охота, переговоры, проверка границ, сон. И так по кругу.       Однако и ценные указания сопровождали этот разговор. Тренировку мне впервые за долгое время разрешили проводить с настоящими рыкарями. По словам отца, я давно уже перерос группу обычных воинов. О кожевенном деле и о кузне мне на время можно было забыть. Если первая новость меня порадовала, то вторая придала печали. Хоть я мало питал страсти что к одному делу, что ко второму, но общаться с Фроде мне было интересно. За свою жизнь он побывал во многих местах, в отличии от меня.       Основные точки по обходу были заучены мной и отмечены на карте. Что касается вечернего обхода границ, то тут было всё просто. Сюда входила только проверка приграничных Столпов силы. Они сами по себе были защищены, и сломать их физически было нельзя. Но вот прервать их естественную связь с Землёй было возможным. Правда идеи, как это могут сделать Наги или немцы́, у меня отсутствовали.       Пашни были для меня скучными. Они в списке моих дел всегда стояли в тандеме с уроками картографии. Возиться с чернозёмом, да ещё и вливать часть сил для поддержания жизни в растениях. Нет, я это умел делать, но столь монотонная работа быстро вводила меня в состояние апатии и скуки.       Стук в дверь прервал наш разговор с отцом, а я ощутил холодок на своей коже. Светозар опять будет меня отчитывать за пропущенные обряды в полях. С гостем я угадал, но вот с его намерением ошибся. Отец перескочил на мысленную связь, видимо посчитал нужным оставить при себе причину визита Светозара.       К счастью, Светозар лишь молчаливо слушал и кивал в такт скрытому от меня диалогу. Посмотрев на меня, Учитель лишь тяжело вздохнул и почесал свой лоб. Махнув на меня рукой, Светозар быстрой поступью подошёл к столу и взял одну из карт. Кивнув почти синхронно с отцом, тот вышел, оставив меня удивлённо смотреть на место, где только что стоял мой Учитель.       — Пойдём, купцы уже изволили проснуться. — Отец встал со своего места, потягиваясь и, накинув свой плащ, что висел в этом помещении.       Возвращаться к тем свиньям у меня желание отсутствовало. Одно только воспоминание об этих петухах ряженых, со слов Светозара, рождали ложные чувства злости. Скинув в воздух излишек своих эмоций, я, стиснув зубы, молча пошёл за своим отцом. Я часто видел его в роли Князя, но только сегодня я наблюдал за тем, как он надевает на себя эту личину.       Плечи расправлялись с каждым шагом. Аура вокруг отца превращалась в его щит. Эмоции уходили в глубину тела, замещаясь выверенными движениями. Мимика также претерпела изменения. Если раньше он мог себе позволить с семьей быть мягким и улыбаться, то теперь еле заметная усмешка и цепкий взгляд застыл на лице отца. Из человека он превратился в хищника, что уже готовился к броску, чтобы защитить своих родных.       Мне потребовалось больше времени, чтобы хоть частично повторить превращение в хищника. Эта метаморфоза всё ещё трудно давалось, но она придавала мне силы в трудные моменты жизни.       Проходя по последнему коридору и заходя в зал приёма, я отметил уже уставленные столы с яствами и сидевших ряженых предателей. Быстро просмотрев их, я с трудом сдержал раздражение. Эти глупцы сами запечатали в себе Cвет и стали немыми, а гости с запада и вовсе были ограничены с рождения. Только Праотцам ведомо, что случилось в землях Византии, что так искалечило их души.       Я следовал за отцом к отдельному столу и двум стульям, что стояли рядом на постаменте. Только вчера я вновь за долгие лета ворвался в данное помещение, а сегодня уже сижу подле своего родителя и впитываю его мудрость и знания, стараясь запомнить его стиль ведения переговоров. Если бы кто-то рассказал мне о таком раньше, рассмеялся бы в лицо.       Сейчас же мне приходилось давиться горьким напитком, что привезли в дар эти немцы́ и с наслаждением есть только вчера подстреленную дичь, стараясь присутствовать во время этой увлекательной беседы, вместо размышлений о том, что ждёт меня в ближайшие дни. Внезапно моё сознание разорвал громкий женский рык.       На стол упал кубок, что я держал в руке. Голова закружилась, а зрение начало медленно уплывать. Последнее, что я успел увидеть — это обеспокоенное лицо отца. Моё тело налилось железом, и я начал терять чувство равновесие. Крик разрывал пространство. Кажется, я слышал голос матери и Светозара. Чьи-то сильные руки подхватили моё тело и куда-то понесли.       Тьма встречала меня в своих владениях. Мойры уже сидели вокруг стола и мирно играли с веретеном, о чём-то тихо переговариваясь. Все как одна были одеты в серые платья, что отличались только по степени изношенности. Три сестры из сходного с нами пантеона часто приходили к нам, давая советы. Почему они старались остаться в тени и отказывались от даров, мало кто из живущих мог ответить.              — Князь тут, но другой, молод ещё, — пробубнила одна из сестёр, передавая глаз, что держала в своих руках.       — Он должен знать, — отвечала ей вторая, играя с веретеном.       — Рано, им ещё только предстоит встретиться, — третья из сестёр приняла глаз от первой Мойры и вставила его себе в пустую глазницу. После чего пригласила меня ближе к их столу.       По моей спине пробежались мурашки от увиденного. На ватных ногах я подчинился этим Праматерям и присел за свободный стул. Мысли о том, что жизнь моя подошла к концу, настойчиво лезли в голову, заставляя меня задержать дыхание и наблюдать за тем, что тут происходит.       — Князь, мы тут от Морены. Расслабься. Она опаздывает, хоть и вытащила тебя сюда, поэтому может поиграешь с нами. Хочешь знать своё будущее, что мы видим? Цена и вовсе пустяковая, твоя память. — Средняя сестра кинула мне веретено.       — Он и так воспоминания уже потерял, — отнимая у меня веретено, пробубнила самая молодая.       — Тогда тем более! Он уже оплатил сие знание! — захлопала в ладоши старшая, но прежде чем обратиться ко мне, она получила увесистый подзатыльник.       Морена стояла в своём белом одеянии, из-под которого алыми всполохами вырывалась вторая юбка. Бледная кожа и иссиня-чёрные волосы до пояса пугали и заставляли подобраться. Серп на поясе сверкнул своей сталью, пугая.       — Замолчали, тётушки! Вы что, плохо видите? Мальца напугали. Что я вам сказала? — Морена грозно посмотрела на Мойр и ещё раз отвесила подзатыльник, но уже самой молодой, что хотела что-то сказать.       — П-простите… — дрожащим голосом начал я разговор, стараясь занять как можно меньше места.       — Прощаю. Князь Арияр Буревольный, можешь расслабиться, сегодня я пришла с тобой поговорить. Твоя… — Морена осеклась на полуслове, когда её дёрнули за рукав. Молоденькая Мойра быстро зашептала что-то на ухо Прародительнице. — Как это понять, он ещё просто Арияр, и даже Князем его называть рано? — воскликнула Морена.       — Тише ты, тише! Племянница наша, промахнулась ты с временем. От Хоруса набралась взбалмошности? — хихикнула себе в рукав старшая.       — Плохо получилось. Ой, как плохо! Надо попробовать снова. Коль такие умные, то верните его назад и приведите мне нужного, — спокойно обратилась Мойра к своим… тётям?       — А всё, это его первый и последний визит как гостя к нам. Это ты можешь призывать души на разговоры, мы же только можем их провожать в последний путь. Ниточка у него длинная, но дюже странная, то истончается, то уплотняется, глядишь, порвётся ненароком. — Средняя сестра вертела в руке веретено и только сейчас я увидел нить, о которой они говорили. Свою нить.       — Только попробуйте! У него ещё много дел. Признайтесь, вы специально меня отказывались поправлять! — Скрестив на груди руки, Морена внушала страх за жизнь, но сейчас её холодная ярость была направлена в сторону Мойр, это мало, но успокаивало.       — Всё то ты видишь! Нельзя юнцу знать то, что ты хочешь поведать ему. Выбор должен быть у человека, а ты его сама лишаешь этого права. Арияр, что ты молчишь, будто воды в рот набрал? Ответь нам на вопрос, что задали мы ранее, — три глаза уставились на меня. Пустые глазницы Мойр так же были направлены в мою сторону.       Вспоминая то, как отец постарел лет на сорок за одно только упоминание о том, что его лишили выбора в будущем и направили на путь смерти и разрушения. По щекам потекли слёзы, а истерический смех сам собой вырвался из груди. Я вскинул голову и оглядел всех. Мойры были жуткими сами по себе, но Морена внушала ещё больший страх. Она была предвестником смерти и перерождения. Если с Мойрами, судя по их словам, была возможность договориться и выйти из их власти на время, то Морена всегда предвещала конец и начало.       Мне протянули веретено, молча повторяя свой вопрос. Морена продолжала сверлить их грозным взглядом, полностью потеряв ко мне интерес.       — Н… Нет. Я проживу с… свою жизнь и с… сам узнаю т… то, что меня ж… ждёт, — заикаясь почти на каждом слове я продолжал жадно глотать воздух, пытаясь успокоиться.       — Он ответил на ваш вопрос…. — Морена обернулась на меня довольно улыбаясь. Она уже открыла рот, чтобы продолжить, но её перебили.       — Умный касатик! Дам тебе за это один дар. Ты будешь помнить наш разговор. Зеленоглазка уже заждалась тебя. Счастливый! — Самая старшая из Мойр отправила в мою сторону воздушный поцелуй, подмигивая единственным глазом.       — Подождите… — Морена рывком двинулась ко мне, пытаясь ухватить, но Мойры уже выбили ногой мой стул.       Полёт во тьме длился пару секунд. Лицо Морены медленно, но верно, превращалось в потолок избушки тринадцатой Яги. Её дом встречал меня ароматами трав. Тусклый свет лучины подсказывал, что уже настала ночь. Я с трудом поднялся на столе, что травницы обычно использовали в качестве лежанок для смертельно больных, и медленно повертел головой. Руки дрожали, а мысли в который раз убегали вдаль к самому страшному разговору в моей жизни. Поджав к груди ноги, я уставился в одну точку, ожидая прихода хозяйки.       Кот-баюн, что маленьким комочком лежал на лавке, потянулся с моими движениям, и, мазнув по мне сонным взглядом, потрусил к выходу.       — Долго же ты, Князь Арияр Буревольный. Мяу, ну и шуму, мур, наделал, — промурлыкало создание и скользнуло за дверь.       Минуты ожидания давили на голову. Прокручивая запретный для живых разговор, я пропустил открытие двери. В полумрак избы вошла сама Тринадцатая.       Рыжие с проседью волосы были убраны под красную косынку. Платье её было многослойным и обвешано множеством кармашков с травами. Шкура волка, что ей подарил сам Кощей, была накинута на плечи и скрывала её сухую фигуру. Тряпичная обувь на ногах была намотана кое-как. А весь её вид показывал раздражение.       — Очнулся? Доволен своей выходкой? — Яга притянула к себе свою метлу и вперила в меня зелёные, будто весенняя зелень, глаза. — Коль можешь двигаться, то вали к родным! Ишь чего удумал, наладить мысли с другим временем! Кыш, кому сказала! Я смотреть на то, что ты будущий Князь, отказываюсь! Много таковых, как ты, на своих кругах погоняла! Кыш!       Меня погнали метлой, заставляя уворачиваться от страшного предмета и вылететь из избы. Как я добежал до родных стен, загадка. Восстанавливая дыхание, я постучал в ворота. Тело продолжало мелко дрожать.       Быстро юркнув в щель ворот я помчался по направлению к своей комнате, надеясь избежать встречи с семьёй. Удача меня покинула после встречи с Мойрами и Мореной. На входе в дом меня уже ждала матушка с отцом и братом, который, видимо, отказался ложиться спать, пока я находился у Яги. Скомканное объяснение, что со мной произошло, заняло у меня чуть больше минуты. Сославшись на плохое самочувствие, я позвал за собой брата, что был почти как две капли воды похож на отца, лишь цвет волос был темнее. Мстислав молча сверлил меня взглядом, пытаясь что-то рассмотреть.       — Брат, ты изменился, — голос брата тихо прозвучал в пустых коридорах, заставляя остановиться на месте и обернуться.       — Ты о чём? — я по-птичьи склонил голову набок.       — Ты стал… как это правильнее сказать… сильнее? Нет, другое слово, — я молча ждал конец его мысли, пока он кусал ноготь большого пальца и смотрел в пол. — Мудрее. Да! Мудрее. Это правильное слово!       — Всё может быть, брат. Всё может быть, — я легко улыбнулся ему и вновь направился к нашей комнате.       — Мы все испугались, а Предслава плакала до ночи. И кричала, что ты можешь уйти от нас раньше срока. Отец с матушкой еле смогли её успокоить и погасить её силу, — брат поравнялся со мной и продолжал рассказ о том, что произошло, пока я был у Яги.       — Я устал, Мстислав. Правда устал. Давай мы поговорим об этом завтра? Утро-вечера мудренее. — Я прямо в одежде упал на кровать.       — Хорошо, брат. Только переставай нас всех так пугать, как ты это сделал сегодня. — Мстислав уже скинул с себя верхнюю одежду и забрался под шкуры.       — Обещаю.