Книга Химеры

      Закон Мёрфи гласит: если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так. Причём в самое неподходящее для этого время. В случае Рики этот закон сработал в квадрате: ни Курт, ни Константин не знали, как выйти на Дорогу.       Да, оба были прекрасно о ней осведомлены. Да, Джон проезжал по ней каждый раз, направляясь в свой родной город и из него. Но, во-первых, негласное правило запрещало выходить из машины на этом участке пути. Во избежание. А во-вторых…       — Дорога — суть царство грёз и мечтаний, — усмехнулся ворлок сквозь сигаретный фильтр, дымя, как паровоз. — А где я — и где мечты, золотце? Может быть, когда-нибудь… Но пока я туда не ходок.       С Куртом всё было одновременно сложнее и проще. Щуря золотые глаза, вездесущий телепортер сказал, что просто не знает, как выйти на Дорогу. И что ему это всегда было и остаётся запрещено. А причины объяснять отказался.       Рика была ошарашена. И, ощутив степень своей ошарашенности, поняла, насколько начала полагаться на Курта и верить, что он знает всё.        Тоже мне, нашла палочку-выручалочку… А он ведь живое существо, а не гуглопоиск! Думай, Химера, думай своей головой, а не эксплуатируй многознающих. Всё на свете и так знать невозможно, а ему, может, неприятно ощущать себя библиотечным каталогом или многотомной энциклопедией.        Думы своей головой привели Рику к воспоминаниям о том, как она впервые вошла в придорожный бар и познакомилась с Улле. А было это на её второй родине, в мире бывшего Хозяина, в Самую Долгую Ночь, когда…       Довершив логическую цепочку, девушка звучно хлопнула себя по лбу и пошла искать Айви.       Маленькая копия Ядовитого Плюща обнаружилась в зимнем саду, куда ещё в октябре были заботливо перенесены не любящие холод цветы с парковых клумб. Рика невольно залюбовалась тем, как доверчиво тянут к зелёной девочке свои головки гордые розы, а та, что-то напевая, осматривает их колючие стебли на предмет болезней и вредных насекомых.       На вопрос, не осталось ли у неё белых свечей, которые зажигал Колёсник в Самую Долгую, Айви прикусила губу и покачала головой.       — И я не знаю, где он их брал. Он всегда раздавал их на ночь, а после всегда собирал огарки. Даже Джокер… ой, то есть Шут с Бесцветным его слушались: выходить без него на Дорогу было слишком опасно. — А потом её нахмуренное было лицо просветлело, и девочка поинтересовалась: — Венди, а почему ты не спросишь самого Колёсника? У него наверняка есть.       Рика заморгала. Айви, конечно, была в чём-то нейроотличной — уж слишком по-детски вела себя даже для своих четырнадцати, — но отнюдь не дурой, и прекрасно понимала, что означает переход из мира в мир и что её семья осталась там, куда теперь так просто не добраться, а конкретно Колёсник…       Стоп. А куда, собственно, делся Колёсник? Пра-авильно: туда, куда мне надо!       — А ты… ты что, с ним общаешься? — осторожно осведомилась Рика.       — Конечно, — беззаботно пожала плечами Айви. — Не каждую ночь, ведь он всё-таки занят, работает; но, если сильно-сильно пожелать, когда ложишься спать, он может и присниться.       Рика почувствовала полной дурой себя.       — А почему ты мне об этом не сказала?       — Я думала, ты знаешь, — удивилась девочка. — Он никогда не просил тебе ничего передать, и ты не спрашивала. Это же так просто… Я в первую же ночь здесь так пожелала.       О эта неистребимая детская вера в чудо… Она захотела — и сделалось по желанию её. Потому что ей даже не пришло в голову мысли о том, что это может быть невозможно. Почему же я ни о чём таком не подумала? Я же была на Дороге, я видела, на что способны Джанин и Улле, я же знаю… Неужели я настолько повзрослела, что больше так просто уже не могу?       — А кем теперь Колёсник работает? — ухватилась Химера за сказанное слово, чтобы замять неловкую паузу.       Айви хихикнула, будто услышала смешную шутку, и как само собой разумеющееся пояснила:       — Ну, курьером же.       Ну да, он ведь теперь бегает…       От души пообещав девочке попробовать связаться с Колёсником в эту же ночь, Химера дала самой себе зарок: вспомнить и попытаться возродить в своей душе эту детскую непосредственность, которую она потеряла после битвы с силами Хозяина. Конечно, Венди — не Питер Пэн, Венди взрослеет всегда… Но психическая регенерация — это одно, а вот возможность принимать непредсказуемые решения, видеть сложное простым, уметь смеяться и радоваться, несмотря ни на что… Ведь сама Джанин говорила, что Химера начинает ходить по мирам, — и мало ли, вдруг в каком-нибудь возникнет такая ситуация, когда замок, построенный из веточек и песка, превратится в неприступную твердыню просто потому, что ты в это веришь…       — Послушай, Венди, — окликнула её Айви, когда Рика уже попрощалась и собралась уходить. — Тут дети мистера Альберта мне такую штуку сказали…       Девушка остановилась и с улыбкой развернулась к ней. Будучи родом из мира, которым на её веку действительно повелевали, Айви напрочь отказывалась называть обслуживающий персонал школы «Нова» слугами. Для неё все они, бывшие беспризорники и выкормыши Селины Кайл, были «детьми мистера Альберта» — тем более что сей достойный представитель рода Пенниуортов действительно относился к ним, можно сказать, по-отечески.       — Ну так что же они сказали? — подбодрила Рика замолчавшую девочку. Та лукаво и немного застенчиво улыбнулась, склоняя к плечу рыжеволосую головку:       — Что в трубах под городом растёт цветок, который раньше был двойником той, которая была… — Тут она слегка запнулась и опустила взгляд на свои тонкие зелёные пальцы, но потом решительно закончила: — Которая была моей мамой. А цветку нужно солнышко, ему плохо расти под землёй, одиноко и грустно, вот он и не расцветает нормально. Можно мы его найдём и посадим жить здесь? Я… я во сне его видела…       Последние слова Айви выговорила почти шёпотом, и в голове Рики тут же пронеслись сотни возражений, которые могли бы поступить на эту просьбу от Ордена, от команды, от неё самой — таких взрослых, умных, рассудительных людей… Ведь кто знает, что на самом деле скрывает в себе этот цветок, и почему он снится Плющу из другого мира, и не хочет ли покойная Памела Айсли таким образом вернуться, захватив невинную детскую душу…       Но нет, не такую уж и невинную: мы с Айви убивали людей бок о бок, и нечего обманываться её внешностью и поведением, девочка может за себя постоять. И у нас есть Фриз и Лина, да и шанс живым надо давать всегда, и вообще — какого чёрта?!       Но это всё были отговорки, которые Рика потом могла бы выдать на собрании Ордена или любому, кто спросит. А сейчас, когда она положила ладонь на плечо младшей подруге, ей двигало нечто иное: совершенно детское и упёртое ощущение «потому что так правильно». И она тут же, быстро, не дожидаясь, пока взрослая рассудительность задушит на корню этот робкий росток, уверенно сказала:       — Конечно, Айви. Конечно, можно.       А с последствиями мы будем разбираться уже потом.              

***

      Этой ночью Химера готовилась ко сну, как к выходу в поле. Боевой костюм вместо пижамы, даже обувь — мало ли что, чтоб не пришлось там босиком ходить в третий раз! — разве что маску решила не брать, а чёрная батарейка была надёжно упихана под подушку. Кроме Айви, об этой попытке никто не знал: Рика опасалась, что скептицизм в глазах старших товарищей прогонит детскую веру в благоприятный исход и именно поэтому ничего не получится. Она, правда, боялась ещё и того, что просто не сможет заснуть — или из-за дурацкой мысли забраться под одеяло в полной амуниции, или от нервного возбуждения. Но дыхательные упражнения Стрэнджа помогли: доведя себя до состояния медитации с концентрацией на образе Колёсника и запросом на встречу, Рика позволила себе соскользнуть глубже… на всякий случай сунув руку под подушку и накрыв ладонью батарейку. Сон укутал её вторым тёплым одеялом…       …а открыла глаза она уже на Дороге.       В Готэме царил стылый и сырой декабрь — а здесь всё оставалось по-прежнему: и тёмный лес слева, и благоухающее пшеницей и васильками поле справа, и совершенно чистый асфальт.       На котором на расстоянии пары десятков шагов стоял высокий и стройный человек — уже не в алых, но бело-золотых доспехах и с золотой молнией на груди. Доля секунды — и вот он уже совсем рядом, касается пальцами виска, чтобы поднять забрало шлема.       Куда только делся костлявый тринадцатилетний мальчишка с озлобленным лицом? Сейчас Колёснику на вид было лет восемнадцать, постарше самой Рики. Черты его сгладились, смягчились, дышали уверенностью и силой — и далеко не только Силой Скорости, но и его собственной. Он не просто стал выше ростом, под стать костюму, но и раздался в плечах — по сравнению с тем, что было раньше, но не нарушая при этом общей гармоничной стройности тела.       Сколько же для него прошло лет? Хотя… может, на Дороге время не имеет значения?..       — Не имеет, — мягко улыбнулся Колёсник, даже не скрывая, что читает её мысли. — Здравствуй, Венди. Наконец-то ты подумала о том, что мы можем встретиться. Рад тебя видеть.       — Здравствуй… Флэш, — ухмыльнулась Химера, кивая на его символ.       — И Флэш тоже, — подтвердил бывший питомец Бэтмена. — Но далеко не только, как ты уже успела заметить. Ну что? Я вижу, у тебя посылка, и знаю, кому ты хочешь её передать.       Только тут Рика сообразила, что действительно сжимает в руке чёрную батарейку. И действительно оказалась здесь во всей той одежде и обуви, в которой легла.       — Это, кстати, вовсе необязательно, — снова откликнулся на её мысли Колёсник. — Ты ведь здесь не новичок, ты вполне можешь пожелать себе тот внешний вид, который захочешь. На Дороге важна лишь суть. Ну так как? Доверишь посылку мне — или пробежишься со мной, чтобы вручить адресату?       — А какую плату нынче берут курьеры на Дороге? — лукаво подначила его девушка, а потом поёжилась, поводя плечами: — Но я, наверное, всё равно пробегусь. Такие вещи за глаза не делаются…       — С тебя бы я всё равно платы не взял, — рассмеялся Колёсник, протягивая ей руку. — Но ты права. С Улле лучше разговаривать лично.       И Рика уже была потянулась к нему… а потом остановилась.       — Послушай… — смущённо выговорила она. — Есть ещё одно дело. Глупое, наверное… Но мне бы с тобой его обговорить. А то Улле… ну, сам понимаешь. Мало ли какую плату затребует.       Колёсник шутливо возвёл глаза к небу.       — Ну, началось… Стоило только заикнуться о pro bono — как ко мне тут же пристают с консультациями! — А потом лицо его посерьёзнело: — Но, если без шуток — я слышу, что это важно, Венди. И не только для тебя. Так что спрашивай.       Девушка вздохнула, собираясь с духом. Перед этим новым Колёсником она почему-то робела — настолько он казался взрослее, мудрее и опытнее… И голос совсем-совсем сломался…       Сначала ей очень хотелось сформулировать свои слова очень-очень правильно, чтобы с обоснованием, чтобы не было наивно, чтобы доказать, что её просьба действительно важна и что-то должна изменить к лучшему — хотя она сама совсем не была в этом уверена. А потом Рика одёрнула себя: тоже мне, нашла где выделываться. И перед кем! Он поймёт… даже если на самом деле это сущая безделица и мне просто что-то стукнуло в голову.       — Я знаю о враге, который охотится за Бэтменами, — наконец проговорила она, и тут же помрачневшее лицо Колёсника ободрило её: ничего больше не надо было объяснять. — И я знаю, что Брюс — мой Брюс — наверняка не будет уклоняться от схватки с ним. Даже мёртвый. И я бы хотела… Если вдруг случится так, что он умрёт второй раз, или как оно бывает, я не хочу, чтобы его дух поглотили, переварили и выплюнули. — Её передёрнуло при одной мысли об этом. И вот теперь — главное… Теперь — просьба. — Я хочу, чтобы он смог вырваться. Знал, что его помнят дома, на нашей Земле. Я его помню. И если он проиграет — пусть не окажется в чужом плену и в чужой утробе. Пусть он летит… домой. Ко мне.       Последние слова девушка выговаривала, зажмурившись. Но Колёсник безмолвствовал, и она осторожно приоткрыла один глаз. А при виде его лица финальный вопрос прозвучал как-то особенно беспомощно:       — Это… возможно? Можно как-нибудь сделать?       Колёсник вздохнул, повёл подбородком и положил ей руку на плечо. Его глаза, сейчас такие глубокие и спокойные, а не злые и нервные, как в детстве, полнились участием и сочувствием.       — Ну и вопросы ты задаёшь, Венди… — негромко проговорил он, испытующе глядя ей в лицо. — Но, если задаёшь сама — значит, ты готова к ним. И к их последствиям. А это, в свою очередь, значит, что ты права — и я прав: тебе нужно к Улле. И не беспокойся о плате: лишнего он не возьмёт. — А потом Колёсник подмигнул ей и совершенно по-мальчишески ухмыльнулся: — Ты ведь знаешь, что самое главное нужно сделать, когда бежишь со спидстером?       Рика понятливо улыбнулась, сделала глубокий вдох и задержала дыхание.       Юноша в белом костюме Флэша взял её за левую руку своей левой, а правой обхватил за талию. Её ноги оторвались от асфальта… и Дорога размылась, а в ушах мгновенно загудел ветер. Мгновенно — потому что прошло лишь одно мгновение, и вот они уже стояли перед знакомым Рике баром с коновязью, у которой сегодня не было никаких мотоциклов. И даже коней.       Судя по всему, у Стэна сегодня тихий вечер…       Колёсник не дал Химере поддаться внезапной робости у порога: он толкнул дверь первым. Бар действительно оказался практически пуст, только Стэн откровенно скучал за стойкой, попивая какой-то коктейль. Увидев и узнав гостей, он просиял и помахал им, но Колёсник недрогнувшей рукой направил Рику прочь от стойки, к обычному месту Улле.       Сегодня Мировой Змей красовался в белоснежной рубашке с пышным жабо, тёмных бриджах, белых чулках и башмаках с пряжками. Поверх рубашки был надет чёрный кожаный жилет, расшитый серебром, а воротник скрепляла изумрудная брошка с аппликацией в виде серебряной розы. И при всём при этом на голове у карлика был водружён… мягкий зелёный колпак с кисточкой, похожий на ночной из исторических фильмов — или гномий из мультика про Белоснежку!       Проглотив все свои комментарии по поводу внешнего вида Улле, Рика сжала во внезапно вспотевших пальцах батарейку и потупилась.       А вдруг всё-таки не то?.. И что тогда?       — К тебе гостья, Улле, — негромко проговорил Колёсник, кладя руку ей на плечо из-за спины — незримый для девушки сейчас, но незыблемый и поэтому внушающий уверенность. — С посылкой и просьбой. Она попросила — и я доставил её к тебе.       — Сколько ты взял с неё, курьер-самоучка? — ворчливо отозвался Улле, с интересом косясь на девушку. — Мне там никаких процентиков не полагается, раз это ко мне?       — Я могу с радостью отдать тебе хоть все сто! Потому что не взял с неё ничего, — рассмеялся Колёсник, подталкивая Рику в спину, мол, иди.       Досчитав в уме до трёх, девушка осторожно присела напротив Улле. Карлик прищурил свои разноцветные глаза и надул губы, стуча пальцами по столешнице.       — Ладно, не буду тебя мучить и притворяться, что не помню, — фыркнул он и азартно потёр руки. — Ну, показывай, показывай давай!       Без лишних слов Рика выложила на стол чёрную батарейку. Карлик кинулся на неё коршуном: осмотрел со всех сторон, ощупал, поколупал ногтем, обнюхал и чуть ли не облизал. А потом сощурился в сторону Химеры, и ей показалось, что в его глазах мелькнули змеиные зрачки.       — Как сделали? — коротко спросил Улле.       Рика честно рассказала всё, что поняла сама: об участии Ракеты и об инопланетных металлах, которые каким-то образом доставили с корабля, на котором всё ещё летел к Земле экипаж под командованием Питера Квилла; а также об участии вакандских учёных и шаманов, которые как-то умудрились настроить эту вещь в соответствии с энергией Смерти.       — Ты смотри! — довольно поёрзал на месте карлик. — Практически некромантия… И это у вас! Ладно, я знаю, куда пихнуть эту штуковину.       Казалось, то, что Рика преуспела и выполнила его невозможное задание, ничуть его не расстроило: наоборот, Улле был доволен. И девушка не могла не почувствовать, что его радость была какой-то… не очень хорошей. Как будто он предвкушал какое-то ему одному ведомое веселье. А веселье у Мирового Змея, как Рика уже убедилась, могло быть не очень приятным для всех окружающих…       Но карлик небрежным жестом ковшеобразной ладони смахнул батарейку к себе на колени, а потом и вовсе задвинул куда-то под стол — и Химера решила не спрашивать, куда теперь направится вещь, ради которой было положено столько сил — хоть и не её личных.       Может, какому-то миру и не повезёт… А может, и повезёт, как посмотреть! Улле — не ангел и не демон. Он — Серый Посредник… А значит, итог может быть совершенно непредсказуемым.       — Задание выполнено, долг списан? — уточнила девушка на всякий случай, как учил её и Альберт, и Джон, и Стрэндж, и Логан… и много кто ещё.       Карлик одобрительно покосился на неё и кивнул, протягивая руку.       — При двух свидетелях — слышь, Стэн? ты свидетель! — заявляю, что Федерика Уэйн-Клейтон по прозвищу Химера с Земли под номером семьсот семьдесят семь более ничего мне не должна за то, что я вернул часть души Джона Константина с той же Земли законному владельцу посредством означенной Федерики, — скучным бюрократическим голосом загундел он, пока Химера пожимала его мозолистую лапищу. А потом оживился и тут же поменял тон, гаркнув: — И я считаю, что это дело надо обмыть!       Раздался резкий «вжух», взметнулся порыв ветра, запахло озоном — и вот уже Колёсник снова стоял рядом со столом Улле, только уже с подносом, на котором красовались три бокала с разноцветными жидкостями.       — Я угощаю, — пояснил он, уверенно расставляя напитки перед адресатами. — В конце концов, Венди была моей боевой подругой. Я тоже хочу отметить.       И раздался чистый стеклянный звон, когда все три бокала сдвинулись над столешницей, и от стойки им отсалютовал Стэн своим, четвёртым… А потом Улле, тут же ополовинив свою порцию, крякнул, утёр губы и выжидающе воззрился на Химеру:       — Твой боевой… хе, друг-товарищ сказал, что у тебя, помимо посылки, была ко мне какая-то просьба… Так ты говори, не стесняйся. А я послушаю.       Глотнув своего коктейля, на сей раз со вкусом джина, клубники и мяты, Химера повторно изложила своё дело — уже безо всякой робости. Робость с Улле вообще проявлять не стоило, по её ощущениям… Высший хищник, почуявший страх, будет играть с добычей, а в данном случае — ребром может встать вопрос цены.       Выслушав девушку, Улле оттопырил нижнюю губу и задумчиво побарабанил пальцами по столу.       — Значит, ты хочешь, чтобы он смог избежать поглощения и вернуться к тебе, если что, — внезапно посерьёзневшим голосом пробормотал он. — А что же… только он? Или не только?       — Ну, если не только он, это было бы ещё лучше, — призналась Рика, вспомнив о Брюсе из мира бывшего Хозяина. — Если это такой страшный враг, то чем меньше он поглотит Бэтменов, тем лучше. Да, меня это устроит.       Новый пристальный взгляд из-под кустистых бровей.       — И ты готова светить для них всех?       — Светить? — переспросила девушка и улыбнулась подходящей метафоре, выхваченной из слов Айгера: — Как маяк, получается? Да, пожалуй. Главное, чтобы они смогли найти путь, а дальше уже разберёмся.       — И в третий и последний раз я спрашиваю тебя… — медленно и как-то торжественно проговорил карлик, расправляя могучие плечи. — Готова ли ты стать маяком для всех Бэтменов, что сражались, сражаются и будут сражаться в битве с участием Короля в железной короне, и принять все последствия своего решения?       Король в железной короне… Так прозвали этого врага? И какие последствия тут могут быть? Я же просто… просто хочу, чтобы никто из них не потерял свою душу…       Быстро, чтобы не дать сомнениям и неуверенности охватить своё сердце, Рика кивнула и подтвердила в третий раз:       — Да, я готова.       И Улле встал. Поднялся с ногами на свой диванчик, не выглядя при этом ни смешно, ни глупо. И тень его, огромная и угловатая, пала на стену сплетением могучих колец змеиного тела.       — Услышано и засвидетельствовано, — провозгласил он звучным голосом, и от стойки ему откликнулся Стэн, поднимая вовсе даже не бокал, а настоящий скандинавский рог:       — Услышано и засвидетельствовано!       — Услышано и засвидетельствовано… — шелестящим шёпотом отозвался Колёсник, и в этом шёпоте Химере почудилось искреннее сочувствие…       А Улле жестом опытного фокусника извлёк откуда-то светящийся бело-голубым светом полупрозрачный цветок, похожий одновременно и на хризантему, и на одуванчик, и с шутовским поклоном протянул девушке:       — Прошу!..       Та протянула руку… И стоило только самым кончикам её пальцев коснуться тонкого стебелька, как в её тело будто ударила морозная молния! Это не было больно, просто её с ног до головы пронизал мощный поток энергии, одновременно бодрящий, леденящий и путающий мысли, и как будто всё её существо мгновенно перетряхнуло — и тут же вернуло в нормальное состояние.       Химера пошатнулась даже сидя — и схватилась свободной рукой за столешницу. Цветок в пальцах красиво мерцал, не обжигая больше холодом. Девушка чувствовала какие-то перемены в себе, но не понимала, в чём дело: металлический скелет был на месте, когти на месте, регенерация никуда не делась…       — Что со мной? — непослушными губами пробормотала она, пытаясь взять под контроль плывущее зрение — и кстати, весьма успешно.       — Это побочные эффекты, скоро пройдут, — участливо заверил её Улле, снова садясь на место. — Ты хотела стать Маяком — и ты им стала, Федерика Уэйн-Клейтон… вот уж теперь поистине именно Уэйн.       — Что это значит? — ухватилась Химера за последние слова.       Улле смерил её жалостливым взглядом:       — Ты что же, думала, что Маяком для Бэтменов можно стать, не обладая фамильной волей Уэйнов? Нет, дорогая, хочешь светить — получай всё, что к этому прилагается. Ты теперь действительно внучка своего Брюса. Не только по духу, но и по крови.       Сердце Химеры ухнуло куда-то в желудок. Она кое-как подхватила свой бокал ватными пальцами и выхлебала в один глоток, а Колёсник мигом сунул ей под нос стопку с чем-то крепким:       — Пей, пей. — И он ободряюще сжал ей плечо. — Я не подсуну тебе ничего, что действует на регенерантов, но сейчас тебе надо — хотя бы так.       Рика опрокинула в себя и стопку, почти не чувствуя вкуса. Потом прокашлялась и внезапно хриплым голосом спросила:       — А как же… как же его настоящая внучка? Та, которая маленькая…       — Увы! — Улле широко развёл руками и покачал головой. — За всё приходится платить. Я предупреждал тебя о последствиях! Та девочка не родилась. Вернее, родилась… но её мать перестала быть плодом мимолётной влюблённости твоего деда. Помимо этого — не изменилось ничего.       На столешнице перед Рикой появилась вторая стопка — и тут же последовала за первой.       — А… мои родители?       — Мать, — уточнил Улле, сводя руки на животе и поигрывая большими пальцами. — Джоан Клейтон, как бы её там ни звали в девичестве… по крови своей была Уэйн, отныне и навеки. И все, кому нужно об этом знать, об этом знают. И про тебя знают.       — Никакой подделки документов не было, Венди, — сочувственно улыбнулся Колёсник, присевший рядом, и Химера с благодарностью почувствовала, как её поддерживает его крепкое бронированное плечо. — Ты получила своё наследство абсолютно законно. И это бремя теперь с тобой навсегда… хочешь ты этого или нет. И эта ответственность лежит на тебе до конца.       Потому что я теперь Уэйн… и должна соответствовать…       Рика тупо посмотрела на цветок, который до сих пор сжимала в пальцах, и подняла взгляд на Улле:       — А это…       — Это уже так, безделушка, — отмахнулся карлик и щёлкнул пальцами, заново наполняя свой опустевший бокал. — Сувенирчик. Никакой силой не обладает, можно хоть в вазу ставить, хоть в петлице носить. Не завянет разве что.       Над плечом у Рики вежливо кашлянул Стэн... и из груди девушки вырвалось нечто среднее между смешком и рыданием. Потому что он аккуратно поставил перед ней поднос, на котором красовался высокий стакан с круглой ручкой, в который было налито ароматное какао. Покрытое плотной плёнкой растаявшего маршмеллоу.       — За счёт заведения, — сочувственно коснулся её плеча Стэн и исчез, чтобы снова возникнуть за стойкой.       Рика отложила цветок на стол и обхватила стакан обеими руками, внезапно осознав, насколько они у неё замёрзли.       — Тяжело? — вздохнул Колёсник, наблюдая за тем, как она отпивает первый глоток.       Какао обжигающей струйкой прокатилось по пищеводу, разнося по телу приятное тепло. И, прислушавшись к своим ощущениям, Рика без особого уже удивления поняла, что…       — А знаешь, не то чтобы, — призналась она. — Это, конечно, действительно огромная ответственность… и мне ещё нужно к этому привыкнуть… Ведь на нашей Земле теперь совсем никто не помнит, как было раньше, я права?       — Кроме одного, — со смешком подмигнул ей Улле, и Рика с облегчением рассмеялась.       Курт… Курт помнит. А не на нашей Земле — наверняка Файнс…       И карлик одобрительно кивнул её мыслям. А девушка их завершила:       — Но ведь по сути — величина моей ответственности как Химеры всё равно не изменилась. Кровь, не кровь — наследники Бэтмена по-любому должны ему соответствовать. Ведь Дерек не был Брюсу родным сыном, а всё равно…       — Люблю регенерантов, особенно психических: быстро в себя приходят, — довольно пробормотал Улле и нетерпеливо завозился на своём месте. Химера скосила взгляд под стол и поняла, что он активно дрыгает коротенькими ножками. — Ну что, Маяк? Если ты уже почти пришла в себя… Готова узнать, кому ты взялась противостоять на самом деле?       И нечего было и уточнять, что этот вопрос был чисто риторическим.