Книга Химеры

      Чарльз Ксавье и Джеймс Хоулетт. Могущественный телепат, родившийся до Второй Мировой войны, — и исключительный регенерант со скелетом и когтями из адамантия, видевший отнюдь не одно и даже не два столетия. Так было в мире Химеры — и так было в мире Хозяина. Но этот мир ломал всё привычное и знакомое, с насмешкой задавая вопрос: «С чего вы взяли, что так должно быть всегда?»       Казалось бы: Курт в людском обличье, Лэншерр-человек, лучник-мутант из рода Куинов по имени Альберт… Но эта парочка произвела на Химеру самое сильное впечатление. И не только потому, что они были гораздо моложе (всего-то по двадцать три обоим) и «поменялись» способностями. Чарли и Джим действительно были парой.       В этом и была причина, почему Ксавье-старший отправил своего сына в «Астартес».       — Мой папенька отказывается идти в ногу со временем и застрял в гомофобии шестидесятых, — белозубо улыбнулся Чарли, развалившись на диване: в одной руке стакан с виски, вторая вольготно обнимает Джима за плечи. — А ещё ему нужны наследники. Великая американская династия бизнесменов, всё такое. Вертел я всё это на…       Джим укоризненно кашлянул и скосил на него строгий взгляд из-под очков. Чарли, носивший в этом мире прозвище «Ксав», а вовсе не «Профессор», засмеялся, оборвал матерный финал фразы и шутливо пошлёпал себя пальцами по губам.       — Вот так, — милостиво кивнул Джим и обратился к гостьям: — Вы уж извините. Я понимаю, вы обе и не такое слыхали, но я всё-таки пытаюсь прививать этому уличному бродяге хоть какие-то манеры.       — Ничего-ничего, — улыбаясь, заверила его Рика. — Очень милая семейная традиция.       — Тем более что сочных словечек лично я бы ожидала от Хоулетта, а не от Ксавье, — пробормотала Химера. — Одним охреневанием больше, одним меньше, какая разница…       Они сидели в загородном поместье Ксава, куда их прямо из забегаловки забрала машина с тонированными стёклами и молчаливым водителем — крупным мужчиной с твёрдым взглядом и отменными навыками, которого Чарли отрекомендовал просто: «Джордж, мой верный пёс».       Фактически, это была база Братства Мутантов — ставившей палки в колёса «Астартес» тайной организации, когда-то возникшей из стихийно собравшейся компании людей, что заимели серьёзный зуб на тех, кто причинил им немало боли. Ксав и Джим были её лидерами и идейными вдохновителями, а потому система безопасности в поместье была такая, что Химера в разуме Рики только присвистнула, когда они въезжали в ворота. Это место было просто невозможно заметить — как со спутников или дронов, так и с помощью телепатии.       Сейчас они сидели в каминном зале и беседовали — все вчетвером, благо силы Джима давали им такую возможность. Он даже создал для всех образ Химеры, спроецировав его из разума Рики, — мерцающий, полупрозрачный и похожий на голограмму, не могущий ничего сделать физически, но всё же — так было гораздо удобнее участвовать в разговоре.       Естественно, уж им-то девушки рассказали всё. Скрывать что-то от телепата, почувствовавшего два разума в одном теле, было абсолютно бессмысленно. И пусть это были не Профессор Икс и Логан из мира Химеры — это всё равно были Ксавье и Хоулетт, пусть и несколько поменявшиеся ролями.       Джим был мозгом Братства. Владевший телепатией с детства, он никогда не попадал в «Астартес», успешно от них скрываясь, но ему хватило того, что они сделали с его любимым человеком. Им обоим было по восемнадцать, когда Чарли совершил каминг-аут перед родителями и заявил, что любит мужчину. Но юный англичанин, переехавший в Нью-Йорк наперекор семье, чтобы учиться в Гарварде (куда он с блеском и поступил), не впечатлил родителей Ксава. И уже через неделю Чарли оказался в «Астартес», где и обрёл свои навыки — после двух месяцев, полных боли и мучений.       У него не было когтей, но регенерация развилась — сравнимая с регенерацией Логана. А то, какими методами это было достигнуто…       На какой-то момент беседы Чарли встал и стащил с себя футболку. При виде чудовищных шрамов, испещрявших его спину, оторопела даже Химера, а Рике так и вовсе стало откровенно нехорошо при мысли о том, что могло эти шрамы оставить. И о том, почему они так и не исчезли со спины регенеранта.       Разумеется, ему никто не собирался устраивать лоботомию: в конце концов, сын богатых и влиятельных родителей, вот это всё. И Чарли только присвистнул, услышав о том, что могло ждать Рику — если бы не Химера. Но, конечно, психологическое воздействие оказывали и на него: гипнозом, «терапией», внушением, НЛП… «Астартес» нужны были послушные их воле дети богачей, очень нужны.       — Только они не учли одного, — улыбнулся Чарли, нежно глядя на Джима. — Что мне могут оказывать поддержку со стороны.       — У меня чуть кровоизлияние в мозг не произошло от напряжения, пока я не нашёл его в Гималаях, — поморщился от воспоминаний Джим, сняв очки и потирая переносицу. — А потом мне пришлось брать академ и на все свои сбережения покупать билет до Дели… Потому что, не в пример твоему приёмному отцу, Химера, для того чтобы общаться через океан, моих сил не хватало тогда — и не хватает сейчас.       — Но Джимми держал меня все эти два месяца, — серьёзно сказал Чарли, заправляя футболку в джинсы и снова садясь рядом с ним. — Сидя в Дели на одном кокосовом молоке и карри. Говорил, как меня любит, что я справлюсь, что я не один… Делил мою боль. И каким-то образом путал им карты, одновременно не давая себя заметить. Только поэтому я смог сохранить нормальный рассудок.       Джим ласково погладил его по щеке, а Чарли с благодарностью прижал его пальцы к губам. Глядя на эту картину, Химера неловко прыснула. И тут же быстро извинилась:       — Прошу прощения, мне просто вспомнилось, как в своё время папа-Логан выдал фразу про то, что они с моим вторым отцом не то что не женаты, но даже не встречаются… и при этом всё равно являются моими отцами. А тут — вы! Вы прекрасны и замечательны, но…       — Но ты всё равно не можешь избавиться от ассоциаций, и от этого тебе смешно и неловко, — спокойно закончил Хоулетт. — Ничего страшного, Химера. Ты ещё слишком недолго нас знаешь и пока не способна не сравнивать нас со своими отцами. Это нормально. Должен сказать, концепция параллельных миров всегда меня интересовала — и я восхищён тем, что она имеет подтверждения в реальности… Но я бы с радостью побеседовал с тобой о твоём мире в другой раз. Сперва — давайте продолжим.       И разговор потёк своим чередом. Ксав и Джим рассказали, что вот уже пять лет по мере сил отслеживают и помогают тем, кто попался в сети «Астартес»: правят психологические установки и негативные побочные эффекты, как Охотнику, отменяют триггеры НЛП, дают чувство локтя и фактически семейной поддержки. И Рика чуть не зашлась в смеховой истерике, а Химера вскочила и воскликнула: «Я так и знала!» — услышав имя того, кто фактически являлся их спонсором, вкладывая в дело Братства гораздо больше денег, чем даже Чарли.       Эрик Лэншерр. Металлург.       — Я знал Эрика с детства, он ведь когда-то был деловым партнёром моего отца, — ухмыльнулся Чарли. — А потом рассорился с ним и послал нахер — узнав, что со мной сделали. Мы с ним после этого и подружились окончательно — и стали полноправными партнёрами. Узнав, что со мной произошло, он быстро перестал считать себя дедулей, который умиляется смышлёному карапузу, и перевёл меня в ранг настоящих мужчин — ещё в те годы, да. Родители, естественно, об этом не в курсе. Как и о том, что я не бросил Джимми и фактически с ним живу. Для них и для всех остальных я встречаюсь с одной девушкой — дочкой друзей семьи, тоже прошедшей «Астартес». Вот только она была одной из первых, кого мы вытащили из их цепких лап и привели в Братство… Так что тут тоже всё схвачено.       — Её, случайно, не Рэйвен зовут? — нервно хихикнула Химера.       — Нет, Мойра, — непонимающе нахмурился Чарли. — А что?       Тут пришелица из другого мира захохотала в голос и в двух словах объяснила ситуацию — и про Рэйвен Даркхолм по прозвищу Мистик, по гроб жизни преданную Магнето, и про Мойру МакТаггерт, агента ЦРУ, с которой в своё время был роман у её Чарльза Ксавье. У этой Мойры, правда, оказалась совершенно другая фамилия, но всё же…       И тут взгляд Джима слегка расфокусировался. Он рассеянно моргнул — и тут же улыбнулся.       — Похоже, нам сейчас придётся ненадолго прервать наш разговор, а после — сделать краткую выдержку из вышесказанного для ещё одного человека. И да, Химера, я бы попросил твоего разрешения пока оставить твой облик и внушить ему тоже, чтобы и он понимал, с кем имеет дело. Этому человеку мы оба доверяем, как себе, он неоднократно спасал нам жизни. — И он повернулся к Чарли: — Саллах подъезжает.       — Да я уж понял, — усмехнулся он, вставая. — Пойду встречу и подготовлю.              Саллах аль Виль-сенн оказался весьма колоритным человеком. Во-первых — коренным арабом, не чуравшимся демонстрировать это всему миру: при, в общем-то, нейтральной чёрной рубахе и штанах чёрная же куфия шла ему невероятно. Во-вторых, это был глава одной из самых известных в мире организаций наёмников, которые с одинаковым успехом могли работать и телохранителями, и киллерами. И поэтому спрашивать, откуда у него такая странная фамилия (и фамилия ли это), несколько не совпадающая с представлениями девушек об арабских именах, как-то быстро расхотелось. А в-третьих…       Когда он только вошёл, Химера попросила Джима на пару минут удалить её визуальный облик из разумов присутствующих и забилась обратно в тело Рики, пытаясь прийти в себя.       Потому что это волевое, смуглое, темнобородое лицо мужчины лет сорока пяти принадлежало Слэйду Уилсону. И да, повязка через правый глаз тоже присутствовала.       Пока Химера метафорически переводила дух, Саллаху в двух словах объяснили, что происходит. К идее о пришелице из другого мира, делящей тело с представительницей мира этого, араб отнёсся с совершенно потрясающей фаталистичностью, заявив, что на всё воля Аллаха. А вот услышав от Рики, что его двойник, пусть и не того возраста и расы, был телохранителем Химеры и погиб, исполняя свой долг, Саллах быстрым, но исполненным почтения жестом приложил руку к сердцу, губам и лбу.       — Я надеюсь, что мой облик всё же не будет вызывать у вас столь неизбывной печали, госпожа. Ведь я — не тот человек. Хоть из того малого, что я услышал о нём, не могу не относиться к нему с искренним уважением.       — Я знаю, что вы — не он, — пробормотала Химера, вновь появляясь «в комнате» мерцающим призраком по воле Джима. — И не волнуйтесь, моя психика восстанавливается быстро. А если учесть, что сейчас от меня осталась фактически только она, — и того быстрее. И чтобы окончательно закрепить результат — давайте без госпожей, Саллах. Это Слэйд был со мной на «мисс».       — Как скажешь, Химера, — неожиданно легко улыбнулся Саллах. — Сейчас мои орлы организуют всё во дворе для вечернего пиршества, и там мы, по вашему европейскому обычаю, выпьем на брудершафт.       — Пиршества? — непонимающе нахмурилась Рика. — А по какому поводу?       Молодые люди переглянулись, и первым рассмеялся Чарли:       — Ну, я же, по мнению моих родителей, поехал сюда, чтобы кутить, дебоширить и заниматься всякими безобразиями, приличными для «золотой молодёжи». Делать это надо громко, и Джим даже приоткроет свою завесу, чтобы было слышно соседям на милю вокруг. А кто подойдёт для роли «друзей-дебоширов» лучше, чем мои же телохранители? Заодно под это дело Саллах обещал нам укрепить периметр. Кстати! — Тут он повернулся к арабу: — А цыгане-то будут?       — Будут, Чарли, будут, — спокойно кивнул тот. — Я же обещал. На три дня приедет полтабора, потом только мои останутся. Но ты погоди, не беги вперёд колесницы. Мы ещё не до конца представлены со второй юной госпожой…       — Которая тоже не собирается быть на «мисс», — засмеялась Рика. — Но почему не представлены? Вы знаете, как меня зовут, и…       — Он имеет в виду прозвище, — мягко перебил её Джим. — Почти все в Братстве Мутантов — кроме меня, пожалуй, — выбрали себе прозвище. Не хочешь последовать старой доброй традиции?       Рика посмотрела на Химеру, и та выставила вперёд раскрытые ладони:       — Не-не-не, давай сама! Тут я тебе не помощница. Твоё прозвище — ты и выбирай.       Рика озадаченно потёрла шею. Последнее, о чём она думала, захваченная бурным водоворотом событий, было то, что ей в принципе придётся носить какое-то иное имя.       — Возможно, не будем далеко отходить от бестиария? — наконец проговорила она. — Если я из другого мира — Химера, то может быть, я сама буду…       Перед её глазами пронеслись образы иллюстраций из справочника мифических чудовищ, который они неоднократно листали вместе с Куртом. При мысли о муже сердце, как и всегда, кольнула лёгкая боль… как от скорпионьего жала. Жала на скорпионьем же хвосте, прикреплённом к телу льва с человеческим лицом вместо морды.       — Может быть, Мантикора? — неуверенно предложила Рика.       Чарли пристально сощурился.       — Сильное имя. И жестокое. Мантикора — свирепый хищник, куда более коварный, чем Химера. — Тут речь его потекла куда более правильно, больше подходя образованному сыну богатых родителей, чем уличному гопнику, которого он из себя строил. — Её дивные песни завлекают жертв к ней в логово, голубые глаза гипнотизируют, а жало на хвосте разит точно в сердце. Готова ли ты к этому, Рика? Готова ли разить точно в сердце?       — Готова ли ты убить, если нужно? — тихонько подсказал Хоулетт.       «Как Альберт?..»       Рика вспомнила Альберта Куина. Его тьму, его ауру опасности, внушившую ей настоящий ужас. И окончательно поняла, что не испытывает к нему отторжения.       Потому что вспомнила маленькую дырочку в виске графа Орлова, обмякшего на её глазах на скамейке в Лестер-сквере. И шрамы Чарли, которые видела совсем недавно. И Аметиста, неведомым образом заколдованного или загипнотизированного, чтобы убить её лучшую подругу. И, в который уже раз, Курта и своих родителей, о судьбе которых она ничего не могла сказать вот уже почти месяц. И наконец — саму себя: вырванную из привычной жизни, разлучённую с родными и близкими, пережившую пытки, о которых не помнила, ледяной холод гор и удушливую жару чужой страны, растерянную, едва не использованную, чуть не погибшую…       И с уверенностью сказала:       — Да. Если это будет нужно для дела — я могу убить. И не скажу сейчас, буду ли испытывать по этому поводу угрызения совести.       Воцарилась минутная пауза. А потом Саллах плавно повёл рукой в воздухе и негромко сказал:       — Верю.       А Химера подошла к Рике и опустила на плечо невесомую ладонь, изо всех сил излучая поддержку и понимание:       — А я не осуждаю. Это Бэтмен не убивает… Но ты — не он. И не должна быть, как он. Или как я. Не тот мир, не те условия… не тот враг.       — К вопросу о Бэтмене, — откашлялась новоявленная Мантикора, сама снижая пафос момента и круто меняя тему. — Если у нас всё-таки есть аналог Зелёной Стрелы в лице Охотника — может ли быть, что аналог готэмского виджиланте в мире Химеры — это Палач? Какого бы пола она ни была…       Мужчины переглянулись. Чарли присвистнул. Джим поморщился и протянул:       — Палач… С Палачом сложно. Мы неоднократно пытались привлечь её к нашему делу: пусть она и никогда не бывала в «Астартес» и является чистейшей воды человеком, её ненависть к нашим врагам горит ярко, но…       Тут Саллах возвёл глаза к потолку:       — Так, Джим, если ты разворачиваешь верблюдов своего красноречия к этому колодцу — с тем же успехом можно делать это под открытым небом у живого огня! Мои орлы уже наверняка поставили мангалы, мясо нанизывают, вино разливают — пойдёмте, а?       — А разве Аллах вино не запрещает? — лукаво улыбнулась Рика, вставая вслед за всеми.       — А мы по чуть-чуть! — подмигнул ей единственным глазом опытный наёмник.              То, что разворачивалось под уже потемневшим небом во дворе особняка Ксава, смело можно было называть цирком с конями — по меткому выражению русских друзей Химеры. Сама она, кстати, по всеобщему согласию, снова «вошла» в тело Рики: чтобы никто из тех, кто её слышит, не разговаривал, по мнению окружающих, с пустым местом, все согласились, чтобы Химера отвечала устами Мантикоры. А уж то, что голоса двух девушек некоторым образом различаются, могли расслышать только посвящённые в их тайну.       Что до цирка с конями — пятёрка горделивых всадников на ухоженных жеребцах действительно сопровождала кортеж о нескольких минивэнах, въехавший в просторный двор Ксава, из которого — уже с песнями, смехом и прочим «ай-на-нэ» — высыпала толпа чернявых девиц в цветастых юбках, все как на подбор увешанные монистами, бусами, браслетами и прочим добром. Цыганки тут же принялись флиртовать с ухватистыми парнями Саллаха, которые за то недолгое время, пока их старший вёл беседы в доме, успели поставить не только мангалы и решётки под мясо, но и разбить шатры, накрыть невесть откуда взявшиеся столы, в общем — сделать красиво.       Зазвучали гитары и скрипки, раздались первые переливы спевшегося многоголосья, запахло только-только спёкшейся корочкой маринованной в айране свинины и курицы (далеко не все ребята Саллаха были арабами, ой не все) — и Чарли всунул в руки ошарашенной Рике здоровенный пивной бокал, до половины наполненный красным вином. А потом фамильярно приобнял за плечи и куда-то повлёк, перекрикивая начавшийся гвалт:       — Пошли, вы обязаны с ней познакомиться!       Таинственной «ей» оказалась невысокая крепкая девушка с бледной кожей и потрясающей причёской: у неё был фигурно выбрит правый висок, зато вся остальная грива белоснежных волос была заплетена в десятки тоненьких косичек, спадавших почти до талии. Она со всем своим природным изяществом носила тяжёлые берцы, одежду в стиле «милитари» и гроздь разномастных амулетов на шее, и ни Мантикора, ни Химера не могли понять — то ли она приехала с цыганами, то ли всё это время помогала парням Саллаха, то ли вообще взялась непонятно откуда.       — Бланка, — низким грудным голосом представилась девушка, протягивая руку.       — Рика, — автоматически отозвалась Рика, пожимая её и ощущая в ответ крепкое, мужское пожатие. — Ой, то есть Мантикора…       «Она пока не в курсе про Химеру, и пусть так и останется», — зазвучал у неё в голове голос Джима. Обернувшись, она увидела, как он салютует ей от одного из столов бокалом с апельсиновым соком.       — Собственно, Бланка — решение одной твоей проблемы, — как ни в чём не бывало продолжал Чарли, приобнимая за плечи уже вновь прибывшую. Та отнеслась к этому совершенно спокойно и даже чокнулась с ним своим бокалом: судя по всему, Ксав так общался со всеми. По крайней мере, с девушками.       — Какой проблемы? — непонимающе переспросила Рика.       Бланка усмехнулась и отсалютовала ей выпивкой.       — Ребята позвонили мне и сказали, что твой муж в заложниках у доктора Ди. Твоя проблема — их деньги — моё решение. В Лондоне у меня есть свои люди. Устроим ему красивую фейковую смерть, и дело с концом.       Рика ошарашенно заморгала от такого напора. Во-первых, одно то, что эту непонятную девицу не пугало имя доктора Ди… Во-вторых — она с такой лёгкостью говорила о решении проблемы, над которой сама Рика колотилась буквально днями и ночами, что…       — Бланка — телепортер, — пришёл ей на выручку Ксав, поясняя ситуацию. — Вытащит твоего Курта так, что комар носа не подточит. А все вокруг будут считать, что он мёртв. Не боись, она так уже делала, и не раз!       — Своё дело знаю, — подтвердила Бланка с усмешкой.       «Она телепортируется не совсем так, как тот Курт, про которого рассказывала ты, Химера, но перемещение между континентами тоже в её силах», — снова уточнил Джим. «Не волнуйся, Мантикора. С твоими родителями всё в порядке, Металлург только что подтвердил. Он нашёл их под крепкой и надёжной защитой русских. А твоего мужа мы вернём. И у «Астартес» и доктора Ди больше не будет рычага давления на тебя».       «Когда вы только успели всё устроить?» — только и смогла подумать Рика, полная изумления, благодарности и заново вспыхнувшей надежды.       «Мы же Братство», — тонко улыбнулся Хоулетт. «У нас опыт. Идите, девушки. Отдыхайте, веселитесь. А если захотите поговорить о Палаче — найдите меня где-нибудь через полчаса. У меня пока ещё есть дела».       И удалился в дом — лёгкой изящной походкой, совсем не похожей на размашистую поступь Логана.       А Рика шумно выдохнула и опрокинула в себя залпом свои полбокала.       «Ты ведь не дашь мне опьянеть больше нужного, Химера?»       Пей, Мантикора. Тебе нужно. Нам обеим нужно. Пей.