Книга Химеры

      До самого города они не доехали. Константин уверенной рукой свернул куда-то направо, и они покатили вдоль полей, уже подбитых первой вечерней изморозью. Асфальт шоссе сменился на грунтовку, которая чем дальше — тем становилась всё хуже. Но мотор под капотом машины из гаража Уэйна урчал всё так же ровно, а подвеска без особых усилий справлялась с ямами и ухабами. Правда, Сатана пробурчал что-то вроде «это вы ещё дорог в российской глубинке не видали», но Рика сочла это просто извращённой гордостью за его родную страну.       Дорога, какой бы плохой она ни была, вывела путешественников к месту назначения — не очень богатой, но надёжно отстроенной усадьбе с покосившимся щелястым амбаром. Примечательными были ворота, ведущие во двор усадьбы: лишённые створок, они отчаянно напоминали две виселицы, встретившиеся по центру перекладинами. Возможно, это был просто оптический обман — из-за слишком коряво приделанной таблички с фамилией «Эрп». Но чутьё подсказывало Химере, что доля шутки в этой шутке может быть попросту ничтожно мала.       Перед воротами Константин на секунду притормозил, потом пробурчал что-то матерное себе под нос и заехал во двор. Но стоило ему припарковаться, как чуткий слух Химеры уловил характерный звук, с которым передёргивается затвор, и звонкий девичий голос оповестил всех с крыльца:       — А теперь спокойно, без резких движений, выходим по одному, держа руки на виду…       Константин ухмыльнулся, открыл дверцу и с демонстративно поднятыми руками полез из машины первым, предупредив:       — Не дёргайтесь, сейчас всё уладим.       На крыльце, уверенно и привычно держа в руках нацеленный дробовик, стояла невысокая тоненькая девушка лет двадцати с двумя каштановыми косичками, одетая как-то не по погоде. Нет, розовый пушистый свитер толстой вязки с высоким воротом был явно тёплым, но вот коротенькая клетчатая юбка прикрывала мало что… Рика, Сатана и Тустеп хором прищёлкнули языками, оценивая ладные, стройные ноги. Фьюри неодобрительно покосился на них, но ничего не сказал.       — Свои, Вэйвз, — приветственно помахал поднятыми руками Константин. — Не нервничай, это я.       Он произнёс пару формул, демонстрируя свои излюбленные огненные печати, — и с лица девушки в один момент слетела вся суровость. Восторженно взвизгнув, она — аккуратно! — отложила дробовик на стоявшее у крыльца кресло-качалку и через секунду уже висела у Джона на шее, счастливо дрыгая ногами.       — Джонни! Как же я рада, что ты приехал! У нас тут такое творится…       — Да я уж понял, что жопа, — хмыкнул Константин, осторожно отцепляя девушку от себя за талию и ставя на землю. — Поэтому и сам прибыл, и подкрепление прихватил. Где Вайнона?       — Там! — Девушка махнула рукой в сторону дома и смачно чмокнула Константина в нос. Рика в невольном удивлении подняла брови, когда он ответил — совершенно братским и целомудренным поцелуем в щёку. — Сегодня моя очередь дежурить, поэтому она…       — Пьёт? — прозорливо угадал Константин, заслужив сокрушённый кивок в подтверждение. — Ничего, сейчас протрезвеет. Вэйвз — это все: Химера, Сатана, Тустеп и Фьюри. Все — это Вэйверли Эрп, младшая сестра Вайноны, историк от бога и бармен от дьявола.       — Ну ты и скажешь! — зарумянилась Вэйверли и пошла вдоль ряда прибывших с протянутой рукой — здороваться. Причём, внимание парням было явно уделено из чистой вежливости и разве что любопытства, а вот Рика удостоилась более пристального взгляда и более крепкого рукопожатия.       Вот и причина внезапного целомудрия Константина… Девочка играет за другую лигу.       — Да вы проходите, проходите! — спохватилась и засуетилась младшая Эрп. — Только я сейчас Вайнону предупрежу, а то она, не разобравшись, и пальнуть может… Вайнона! Вайнона! У нас гости!       Розово-пушистый вихрь с косичками умчался в дом, подхватив дробовик и взмахнув юбчонкой, а гости переглянулись и неспешно пошли следом.       В доме оказалось довольно уютно: обшитые деревянными панелями стены, деревянные же полы, потолки и лестницы, обжитая мебель, даже какие-то занавесочки на окнах. В каменном очаге весело плясал огонь, а от стола перед ним подняла мрачный взгляд на вошедших отнюдь не весёлая девица. Буйная грива спутанных каштановых волос — потемнее, чем у Вэйверли, — налитые вселенской скорбью и алкоголем глаза, ополовиненная бутылка бурбона и револьвер рядом… В общем, ошибиться было невозможно: наследница Уайетта Эрпа собственной персоной.       Увидев её состояние, Джон только присвистнул, в несколько быстрых шагов пересёк комнату — и отвесил девице хороший такой подзатыльник, снабдив его каким-то заковыристым магическим словечком. Та вскинулась в ответ, мгновенно трезвея, — и Константин жестом фокусника положил перед ней Миротворец.       Заметив кольт, Вайнона выпучила глаза, издала оглушительный вопль, а потом вскочила, прижала оружие к груди и принялась осыпать его поцелуями.       Константин только усмехнулся:       — И всё ему, а не мне…       — Тебя я потом поцелую! — отмахнулась девица. — И не только поцелую, и я бы тебе прямо здесь дала, но тут люди! Где ты его взял?!       Ага, а вот тут целомудрием явно не пахнет…       — Благодари вон её, — кивнул Джон на Рику. — Это Химера притащила твой кольт аж из другого мира. Отсюда вопрос: как ты умудрилась его прое… — Тут из угла предупредительно кашлянула Вэйверли, явно недолюбливающая обсценную лексику, и Константин вовремя исправился: — Продолбать, в общем? И что у вас тут в связи с этим происходит?       — Ай, долгая история! — Вайнона всё никак не могла отлипнуть от Миротворца, глаза её сияли. — Вэйвз, доставай стаканы и новую бутылку, этой на всех не хватит! Будем праздновать!       — Сейчас ещё судья должен прийти, — напомнила ей сестра, но Вайнону было не остановить.       Она успела бурно со всеми перезнакомиться, от души наобниматься с Рикой, благодаря за возвращение семейного оружия, усадить всех на удобные места, оделить полными стаканами (включая опешившего от такой активности Фьюри) и сама отхлебнула добрый глоток, когда снаружи раздался зычный мужской голос:       — Эй, Эрпы! Путник у ворот, пустите погреться!       Причём, судя по звуку, этот самый путник стоял именно что у ворот, а вовсе не у двери усадьбы.       — А вот и судья, — возбуждённо хихикнула Вайнона, поглаживая барабан револьвера. — Впусти его, Вэйвз, сейчас мы ему сюрприз устроим.       — Ты и твои шуточки… — недовольно вздохнула Вэйверли, но всё-таки высунулась в дверь и приветственно помахала рукой очередному гостю: — Здрасьте, мистер Митчелл! Заходите, приглашаем.       — Митчелл? — недоумённо нахмурил брови Константин, будто пытаясь что-то вспомнить. — Так вроде же…       Вайнона только шикнула на него и встала в красивую позу, выпрямившись и заложив левую, свободную руку за спину.       Вскоре на крыльце раздались ровные тяжёлые шаги, и в дверь, снимая ковбойскую шляпу, вошёл тучный седоватый человек в подбитой мехом куртке, покрытой какими-то свежими грязными брызгами. Химера нахмурилась, не в силах распознать запах и от этих брызг, и от самого человека, а тот озадаченно оглядел сборище — и тут голос подала Вайнона:       — Эй, судья… Не хочешь примириться с собой?       Она эффектно подняла руку с кольтом, целясь судье прямо в лоб. Тот испуганно ахнул, отпрянул назад — и тут с мест повскакали и Рика, и её товарищи, поражённые жутким зрелищем: кожа у глазниц судьи резко почернела и покрылась дымными прожилками, а в зрачках зажглись алые огоньки.       Но выстрела не последовало. Да и вообще ничего не последовало, включая смех после удачной шутки. Вайнона Эрп поглядела на ствол кольта, как будто там должно было что-то появиться, и с подрагивающими губами, обиженным тоном, как у ребёнка, протянула:       — Эй, ты чего-о-о?!       Судья с шумом выдохнул и уселся прямо на скамеечку возле двери, вытирая лоб рукавом. Лицо его постепенно вновь принимало чисто человеческий вид.       — Так, сестрицы Эрп, — весомо произнёс Константин, опускаясь на место и подхватывая свой стакан. — Вам не кажется, что эту вашу «долгую историю» стоит всё-таки рассказать?       

***

      Всё, как водится, оказалось хуже, чем все думали, но лучше, чем можно было предположить.       Этот город кишел выходцами. Выходцы, как объяснили сёстры Эрп, были когда-то преступниками, убитыми их знаменитым предком и восставшими из ада в виде демонов. Проклятье, наложенное одной ведьмой, заставляло их раз за разом выходить в мир живых и искать смерти наследника Уайетта, а снять его можно было, лишь убив их всех — только рукой этого самого наследника, только с помощью Миротворца и только в лоб, между глаз. Та ещё задачка, учитывая, что выходцев было семьдесят семь: пока ни у кого из Эрпов не получилось не погибнуть до того, как волшебный кольт выплюнет свой последний свинцовый подарочек, осветившись огненными символами вдоль ствола. Чего, собственно, и не произошло этим вечером.       Потому что Вайнона действительно его пропила.       Где и как это случилось, она сама не помнила: слишком уж была пьяна в ту роковую ночь три года назад. Но когда в её памяти всплыло имя бармена — Стэн… Уцепившись за него, Химера начала задавать наводящие вопросы и по словам «пшеница», «байкеры» и «сраный карлик» обречённо поняла, что Вайнона умудрилась выйти на Дорогу и набухаться в Кабаке. Что, в общем-то, было неудивительно, раз уж в сам городок Чистилище можно было попасть только через неё…       Так или иначе, Миротворец был потерян — и уже неважно какими путями оказался в мире Хозяина. А теперь отказывался слушаться наследницу, расставшуюся с ним таким неприглядным образом. Судья Митчелл, всё ещё с опаской косившийся на обиженный кольт, который смирно лежал на столешнице, пояснил, что теперь он получается ничей. Беспрецедентный случай с точки зрения именно этого магического оружия — но отнюдь не первый в общей картине мироздания. И по законам Дикого Запада право на владение этим оружием теперь нужно было завоёвывать…       Судья Кевин Митчелл был выходцем. В своё время, при первой жизни, он тоже работал отправителем правосудия, но был взяточником, подлецом и, как сказали бы сейчас, коррупционером. Он якшался с богатыми преступниками, помогая им уходить от виселицы, и теперь признавал, что Уайетт Эрп застрелил его по праву. Но, побывав в аду несколько раз, судья осознал свои грехи, превозмог желание убивать тех, в ком течёт кровь его палача, — и перешёл в отдельную категорию «мирных выходцев». Это были те, кто не потерял человеческий облик и просто жил обычной жизнью, ожидая или смерти очередного Эрпа, или, чем чёрт не шутит, снятия проклятья. Даже Константин, знаток всех адских дел, подтверждал, что таких раскаявшихся ребят не выпускали из преисподней в рай только из-за ведьминых оков, удерживавших их в рядах демонов.       Далеко не все были такими. Большинству выходцев, которых убивали из Миротворца раз за разом, нравилось становиться всё больше демонами и меньше людьми. У кого-то проявлялись сверхъестественные способности, кто-то просто обзаводился какими-то физическими признаками вроде заострённых зубов — и почти все они развивали вкус к человеческой плоти. Единственным спасением всего остального мира от оравы практически бессмертных людоедов было, как ни парадоксально, всё то же проклятье: ни один выходец не мог пересечь границу определённой территории, называемой Треугольником Призрачной реки. И сейчас, после потери Миротворца, город был захвачен ими.       И не только ими…       — Это всё старые шахты, — вздохнул судья, утирая лоб классическим клетчатым платком. — Месяц прошёл после пропажи Миротворца, и там что-то зашевелилось. Говорят, какой-то отнорок ведёт прямо в ад… Не знаю, никогда там не был, они как раз на границе Треугольника стоят. Ни мне, ни кому ещё из нашей братии туда ходу нет. А оттуда, понимаете ли, полезло…       То, что лезло, местами было разумным, договаривалось с выходцами и устраивалось жить под солнышком в городе и окрестностях. Но местами это были лютые твари, которым было всё равно, кого жрать — людей ли, демонов… Парочку из таких, только мелких, судья и прибил на подходе к Поместью. Порвал голыми руками, как он пояснил, смущённо потупившись. Это и объясняло брызги с непонятным запахом на его куртке.       — Вышел из машины облегчиться да покурить, а тут эти… Ну, забросал их камнями в канаве покамест, а потом сжечь бы…       Судья Кевин Митчелл был не просто выходцем, а настоящим подарком для сестёр Эрп — и для всего Чистилища. Когда началась эта чехарда с шахтами, он понял, что пора занимать свою старую должность — и как-то разруливать ситуацию. В общем-то, то, что сейчас в городе вообще оставались какие-то живые, нормальные люди, — это была его заслуга. Большую часть сожрали, убили или обратили в свои ряды представители новоприбывшей нечисти, но кого-то ему удалось спасти. И поддерживать даже не подобие, а самый настоящий порядок на улицах и в домах — потому что его слово было словом Дикого Запада и его авторитет был непререкаем. Немало этому способствовала внезапная поддержка главы выходцев, Бобо дель Рэя, и сказочная меткость того, кто исполнял обязанности шерифа…       Но тут, заметив кислую мину Вайноны, судья несколько скомканно сменил тему:       — А то бы все перегрызлись под этим стаканом магическим, как бешеные койоты, честное слово… И кстати — о стакане!       Он добродушно подмигнул Вэйверли, та мило улыбнулась в ответ и обновила ему выпивку.       Как авторитетно заявил Константин, проблема Чистилища была в том, что проклятий было два. Первое носило имя Эрпа, вторым была проклята сама земля. Когда исчез волшебный кольт, гарант безопасности этой территории, начало поднимать голову зло подревнее и пострашнее выходцев. Тогда и сработала не менее древняя система заклятий, накрывшая эту местность куполом, через который нельзя было пробиться ни магией, ни техникой. Окружность, само собой, охватывает куда большую площадь, чем треугольник, и, к счастью, шахты тоже оказались запертыми под куполом, равно как и то, что оттуда лезло.       — Кстати о куполе, — вспомнила Рика, с трудом осознавая самоё себя и собирая мысли в кучку после такого обилия полученной информации. — Нам ещё Оливеру надо позвонить… Сказать, что доехали и что с нами всё в порядке.       — Пока, — с ухмылкой уточнил Сатана, салютуя ей стаканом. — Уж я бы сейчас на этот городок сходил-посмотрел, да-а…       — Ша, ещё никто никуда не идёт, — поморщился Константин. — Без моего разрешения — уж точно. А что до звонка — к куполу ходить не надо, я настрою кое-какие кристаллы, и…       И тут в дверь постучали.       Вэйверли метнулась к окну, посмотрела в щёлку между занавесок, обернулась к Вайноне и сделала большие глаза. Та скривилась, будто проглотила даже не лимон, а полстакана концентрированной лимонной кислоты.       — Вайнона! — укоризненно нахмурилась Вэйверли. — Так нельзя. В конце-то концов…       Старшая Эрп обречённо вздохнула и махнула рукой. Младшая Эрп просияла и поскакала к двери — открывать.       В комнату, и так уже невозможно людную (и не очень людную) для этого дома, вошёл третий за этот вечер тепло одетый мужчина в ковбойской шляпе. И точно так же, как и судья, снял её и прижал к сердцу, едва переступив порог. Грудь его украшала шестиконечная звезда шерифа, бёдра — кобура с двумя револьверами, а лицо — пышные ухоженные усы.       Исполняющий обязанности шерифа Чистилища поднял брови, оглядывая стихийно устроенное собрание. Молча кивнул судье, слегка поклонился всем прочим и остановил вопросительный взгляд на Вайноне.       — Док, мать твою, Холлидей, — раздельно произнесла она, покачивая стаканом, в котором ещё что-то плескалось на донышке. — Какого чёрта тебе здесь надо?