Книга Химеры

      Неровное, сбившееся дыхание, порой прерывающееся постанываниями сквозь сжатые зубы. Капли пота, проступившие на залитой кровавым светом коже. Багровые тени, мечущиеся по углам небольшой кладовки, надёжно скрывавшей происходящее от внешнего мира.       — Только… быстро, золотце… — задыхаясь, прошептал Константин, прикрывая наполовину закатившиеся глаза. — Я… долго не смогу… так…       — А нам долго и не надо, — нетерпеливо отозвалась стоявшая на коленях Химера. — Молчи уже, дай я.       Джон закусил губу, судорожно выгнулся и заткнулся, давая девушке самой разбираться с тем, что появилось перед её лицом.       В воздухе, заполненном неровным светом от мерцающих алых кристаллов, в метре от пола с начерченной мелом многолучевой звездой зависла парящая голова.       Рика приветственно помахала ей рукой. На лице полупрозрачного Оливера Куина отразилось неподдельное облегчение.       — Слава богу! — с чувством сказал он. — Когда вы исчезли с радаров в первый раз и прыгнули на такое расстояние, я подумал на штучки Джона, но вот второй — и так надолго… Я уже действительно прикидывал, как получше стянуть войска к границе этого вашего Чистилища.       — Нет времени объяснять, — быстро сказала Химера. — Со связью проблемы — видишь, как Джона корёжит? Но так быстрее и безопаснее. В общем, у нас тут полный город демонов, какая-то хрень, лезущая из шахт, обиженный волшебный кольт, его взбалмошная бывшая хозяйка, её умная сестра и бессмертный зубной врач, он же замшерифа.       — Ясно, наш типичный вторник. — Оливер, к его чести сказать, сориентировался сразу же и тоже заговорил быстро и чётко: — Сатана и Тустеп с вами?       — Да, — кивнула девушка. — В город ведёт только та самая Дорога. Купол надёжный, никто не вырвется, пока мы не разберёмся. Дел на пару дней, дальше местные сами. Но нужны ресурсы.       — Какие?       — Скинь пару ящиков с оружием, тут кончаются боеприпасы. Завтра утром, часов в девять. Пистолеты, винтовки, дробовики. И патроны, много патронов. Некоторые демоны на нашей стороне, а потом, если хорошо постреляем, присоединится большинство.       — Так точно, — неожиданно по-военному отозвался Оливер. — Координаты?       Рика поднесла к его лицу листок бумаги с заранее записанными цифрами. С той стороны связи послышался щелчок фотокамеры на телефоне.       — Не могу больше… — простонал Константин, терзая воздух напряжёнными скрюченными пальцами. — Заканчивайте…       — Вроде всё сказала… — прикинула Химера и тут же спохватилась: — Стоп, Олли! Что за войска ты поминаешь второй раз?!       Даже в кровавом свете волшебных кристаллов и на гаснущей полупрозрачной картинке, которую потихоньку начал отпускать Константин, было видно, как Оливер покраснел.       — Слэйд и его контакты… — невнятно отозвался он перед тем, как растаять в воздухе.       Джон со стоном облегчения рухнул на колени и сгорбился, отдуваясь после напряжённого сеанса связи. Рика шустро подползла к нему и сунула в руки флягу. Как бы ни хвастал ворлок, пробить магию купола оказалось непросто даже для него — но он был слишком горд, чтобы бросить начатое. Да и отправляться к границе в сгустившейся тьме, в которой, вполне возможно, бродили ещё какие-то непонятные твари, просто чтобы позвонить, — было не очень оправданно, даже с помощью Тустепа.       — Жизнью поделиться? — предложила Рика, глядя, как Джон кашляет после первого же глотка бренди.       — Пожалуй, — вынужденно согласился тот, закручивая крышку трясущимися, непослушными пальцами. — Формулу помнишь?       — Без вреда для себя, добровольно — отдаю, отдаю, отдаю, — скороговоркой отозвалась девушка, без труда вспоминая семинар по восстановлению сил колдующей братии.       — Люблю регенерантов, с вами переборщить нереально, — пробормотал Джон и, начертав пальцем на лбу Рики нужный символ, жадно приник губами к её губам.       Поцелуй занял несколько больше времени, чем требовалось для передачи нужного количества жизненной энергии… но не более того. Рассиживаться, а тем более разлёживаться было некогда. Впереди маячило много работы — и выполнять её нужно было быстро.              Джон Генри Холлидей, родился в штате Джорджия 14 августа 1851, умер от туберкулёза… а ничего подобного, ни от какого туберкулёза он не умирал, потому что обрёл бессмертие. Каким именно образом — сейчас никто не стал вдаваться в подробности, хоть Рика и была уверена, что в итоге Константин как следует присядет на уши своему знаменитому тёзке и выпытает этот секрет. Если уже его не знает и этот способ ему не подходит, судя по незаинтересованному лицу. Тем не менее, более ста лет Док Холлидей провёл в заточении, выбрался оттуда не так давно и примкнул к пра-дочерям своего друга Уайетта, дабы всячески помогать и способствовать. У них с Вайноной, естественно, завязались довольно тесные отношения, перешедшие в довольно интимные. Оно понятно: видный мужчина с усами, привлекающий экзотической, старомодной галантностью, — и боевая девица, резкая, как последствия от протухшего горохового супа, не могли не заинтересовать друг друга. А потом…       А потом всё испортилось.       То ли он как-то не так подмигнул какой-то девице из выходцев, то ли действительно целовался, то ли Вайнона вообще их застукала на сеновале — но, как говорится, «в аду нет фурии страшней». Самоотверженность Дока в исполнении своих новоиспечённых обязанностей и защите человеческого населения города роли не играла. Не помогло и то, что именно он каким-то образом уговорил Бобо дель Рэя, главу выходцев, не брать в осаду поместье сестёр, лишившихся своего главного оружия. И уж конечно, совершенно ничего не значило то, что Холлидей по сути обеспечивал девушек, привозя припасы, чтобы им лишний раз не приходилось выбираться в захваченное демонами Чистилище.       Он и сейчас именно за этим и приехал — и в другое время, как обычно, просто поставил бы сумки у двери и тихонько удалился. Ведь, в отличие от судьи, Док был человеком — и мог беспрепятственно и без приглашения входить на территорию поместья, защищённую могущественными амулетами против нечисти. Но увидев машину судьи и ещё одну, незнакомую, решил всё же постучаться и заглянуть.       Так или иначе, Вайнона Эрп была страшно обижена на Джона Генри Холлидея и называла его предателем, который вечно себе на уме.       Что делает женщина, считающая себя отвергнутой? Правильно, мстит. Каким образом? Ну, тут тоже, в общем-то, догадаться несложно. Пока шло знакомство Дока со всеми и разбирательство на тему, что делать с кольтом, который отказывается стрелять, Вайнона чуть ли не выпрыгивала из декольте, пытаясь залезть Константину на колени и всем видом показывая, что при таком роскошном мужчине бывший любовник ей совсем не нужен. Константин, которому, что логично, было совершенно не с руки с порога ссориться с одним из лучших ганшутеров Дикого Запада на почве ревности, в итоге не выдержал и отгородился Химерой. В прямом смысле, посадив себе на колени именно её. После этого Вайнона поумерила пыл, но, судя по огонькам, опасно тлевшим в глубине её глаз, Рика понимала, что в конечном итоге эта взбалмошная девица всё-таки добьётся своего. Да и, в общем-то, судя по запаху, не то чтобы Константин был против… Но ведь не при Холлидее же!       Когда все угомонились и смогли нормально разговаривать, кашлянул и взял слово судья Митчелл, до сих пор философски и даже с некоторым умилением взиравший на проделки молодёжи.       — Так вот, я повторяю, что это прецедент, — заявил он, салютуя стаканом с виски в сторону Миротворца, который лежал на столе и явно притворялся, что он тут не при делах. — Мне ещё надо будет уточнить в судебных архивах, но я так понимаю, дело пахнет перестрелкой.       — Настоящей перестрелкой? — сразу загораясь, уточнил Сатана. — Это когда ровно в полдень, кто быстрее вытащит, и всё такое?       — Тебе всё равно участие не светит, — отозвался Константин под еле слышное бухтение Вайноны, что и кому бы она сейчас вытащила.       — И вы слегка путаете понятия, юноша, — педантично поправил Митчелл. — Ровно в полдень — это да, это как водится. Но «кто быстрее вытащит» — это дуэль, а я ж о перестрелке говорю. И здесь участников может быть гораздо больше, чем двое. Соответственно, можно пользоваться для защиты элементами городского ландшафта. О-хо-хо… — Он снова вытер лоб платком, и взгляд его чуть затуманился: судья уже явно считал смету на мероприятие. — Это надо будет телеги поставить, бочки всякие, ящики, безопасностью зрителей озаботиться, и это всё будет на площади…       — Каких ещё зрителей? — нахмурилась Вайнона, аж забыв о своих поползновениях. — Я вам не клоунша, при всём честном народе возвращать себе свой кольт.       — Дорогая Вайнона, — отечески вздохнул судья. — Как ты думаешь, можно ли будет утаить подобное зрелище от целого города, где куда больше нелюдей, чем людей? Или ты считаешь, что никто не придёт на него посмотреть?       — И потом… — протянула посерьёзневшая Вэйверли. — Никто не говорит, что Миротворец получишь именно ты. Я верно помню то, что читала когда-то, мистер Митчелл?       Все взгляды тут же сошлись на ней. Константин шевельнул бровью, и четверть стакана виски сама собой опрокинулась в распахнутый было от возмущения рот Вайноны. Та поперхнулась и закашлялась, но проглотила.       — В яблочко бьёшь, — сокрушённо вздохнул судья. — Надо будет ещё уточнить… Но, если память мне не изменяет, в перестрелке должны участвовать представители всех древних семей. — Константин с кислой миной закатил глаза. — И те, кто помимо них имеет на это право. И если победит кто-то другой… Кольт семьи Эрп может навсегда поменять владельца. И тогда почти весь город пойдёт за ним.       На какое-то мгновение воцарилась тишина. Все прикидывали, что это может сулить городу в целом — и семейству Эрп в частности. Потом Вайнона откашлялась, стукнула опустевшим стаканом по столу и сказала, как отрезала:       — Значит, кто-то другой не победит.       — Но я правильно понимаю, что победитель будет обладать правом отдать кольт кому угодно, если того пожелает? — уточнил Фьюри, до сей поры сидевший молчком.       — Это будет уже не то! — отрубила Вайнона, несмотря на кивок судьи. — Я должна победить! С кем мне надо будет махаться?       — А вот для этого… — судья грузно поднялся из-за стола, — мне нужно будет сейчас наведаться в архивы. Уточнить кое-что. И — уж извини, Вайнона, — известить тех, кому надлежит принять участие в этом действе.       — Я с тобой, Кевин, — вслед за ним встал Док. — Я уже услышал всё, что нужно.       — Катись-катись, скатертью дорожка, — пробурчала Вайнона, явно снова собираясь взять в оборот Константина. Но тот, неожиданно, тоже поднялся, ссаживая с колен Химеру.       — А я тоже скатаюсь. Пацанва — сидите тут, охраняйте девочек. Фьюри — присмотри за ними и никуда не пускай. Рика… — Тут он обернулся к девушке. — Составишь мне компанию? Проверю свой старый дом, заглянем в ещё одно интересное местечко… Эй, судья! Дом-то мой никто не занял из новоприбывших?       — Что вы, как можно! — замахал руками Митчелл. — Кто ж в здравом уме сунется в дом Константинов?       — То-то, — ухмыльнулся Джон, надевая пальто. — Боятся — значит, уважают. Ну что, поехали?       А почему бы, собственно, и нет…       И они поехали.       Но сперва Константин вышел на связь с Оливером Куином.       

***

      Город выходцев поразил Химеру с первого взгляда. Несмотря на поздний час, на улицах было полно народу — но как раз это было неудивительно, учитывая её опыт в Готэме. А вот то, какой это был народ…       Нет, это было не совсем похоже на какой-нибудь волшебный город Даларан из известной компьютерной онлайн-игры, где смешались все расы: никто не щеголял прямо в открытую распахнутыми крыльями, развесистыми оленьими рогами и расписными голыми торсами всех цветов радуги. Ноябрь — холодно! Но и нельзя сказать, чтобы кто-то из нелюдей активно скрывался. Пусть большинство выходцев в пассивной фазе было почти не отличить от людей, но ведь теперь Чистилище населяли не только они…       Кто-то хохотал на всю улицу, без стеснения открывая пасть, полную острых зубов. Кто-то приподнимал ковбойскую шляпу, приветствуя даму, а заодно обнажая маленькие аккуратные рожки. Кто-то цокал по асфальту не каблуками, а копытцами, а у некоторых из громадных ботинок нечеловеческой формы торчали длинные мощные когти. И среди всей этой демонической вакханалии — Рика на удивление хорошо чуяла это в подобной лавине запахов — ходили обычные люди. Конечно, их было мало, большинство сидели по домам: для многих демонов ночь — время охоты, и тут уж может всякое приключиться, несмотря на заступничество закона… Но всё же они были.       Люди чокались с нелюдьми бутылками с пивом. Люди просили прикурить от пальца. Люди взахлёб обсуждали результаты последнего баскетбольного матча — и уже буднично радовались, что магический купол пропускает хотя бы телевещание, пусть и не даёт связываться с окружающим миром.       Люди привыкли.       На этих улицах можно было встретить как обычного парня в джинсах и куртке, так и джентльмена в шерстяном сюртуке и пальто, или даму в шляпке и в платье с корсетом и турнюром, а то и какую-нибудь девицу в лёгком хитоне и сандалиях, несмотря на снег, уже припорошивший газоны. Здесь говорили по сотовым телефонам, которые каким-то чудом ловили местную связь, и по волшебным зеркалам. Здесь ездили машины — и экипажи, запряжённые лошадьми, а порой проезжали и всадники.       Когда Рика аккуратно спросила судью, откуда всё это и как вообще город вот уже три года выживает в отрыве от окружающего мира, тот только усмехнулся и пояснил. После чего девушке стало без второго слова понятно, почему заступникам людей не накостыляли по первое число и не перерезали оставшихся бедолаг-смертных вслед за теми, кому уже не повезло.       Люди могли выезжать из-под купола. Уроженцы Чистилища ходили Дорогой в большой мир, закупались всем необходимым и возвращались обратно. Почему держали язык за зубами и не били тревогу о том, что тут творится? А мало ли. Кто-то знал, что если не вернётся или ляпнет кому-нибудь что не надо, то пострадает его семья. Кого-то гипнотизировали или зачаровывали. А кто-то просто махал рукой: ну вот явишься ты в полицию, попросишь позвонить в какое-нибудь ФБР — а кто тебе поверит? Телефоны ЩИТа или АРГУСа в первой попавшейся телефонной будке на аппарат не приклеены, а даже если и найдётся случайно какой-нибудь толковый охотник на демонов или экзорцист вроде того же Константина — что он сможет сделать с целым городом? Тем более что у них тут своя охотница была. Без оружия, без сил — но всё-таки своя, родная! Не из этих там, пришлых…       Конечно, «пришлых» Дорога порой тоже пропускала, и туда, и обратно. А порой — нет. И видели они вместо города выходцев то чисто поле, то ещё что-нибудь. И вообще, кто эту Дорогу знает, что ей взбредёт в её асфальтовое покрытие… Отправлять местных уроженцев было спокойнее. Поэтому и удалось вбить нужные мысли в головы тех, кто уже начал пьянеть от крови людской: вот вы всех пережрёте, насладитесь бурными оргиями — а когда виски кончится, откуда будете брать?       Так и жили уже три года. Приспособились к взаимовыгодному сосуществованию. Люди в принципе ко всему адаптируются, да и нелюди, как выяснилось, от них не сильно отстают.       Собственно, всё это Рика и Джон наблюдали самым непосредственным образом, когда судья и Холлидей припарковали своих железных скакунов рядом с полицейским участком. Мистер Митчелл предложил прогуляться до архивов пешком, посмотреть на то, что происходит в городе, и отказываться было не с руки.       Конечно, на новичков обращали внимание. У Химеры даже поднялась на загривке невидимая шерсть от того количества нарочито плотоядных ухмылок и натуральных, а не фигуральных огоньков в глазах, которые она ловила на улицах. Но справа от неё вышагивал Док Холлидей со звездой шерифа наперевес и верной кобурой напоказ, а слева от Константина, галантно ведущего девушку под руку, спокойной и уверенной поступью следовал судья Митчелл. Да и насмешливые, острые взгляды демонолога, экзорциста и магистра тёмных искусств, порой вполне себе пламенные, под стать местным обывателям, заставляли прохожих как-то придерживать неуместные шуточки. А уж когда они принюхивались к девушке поближе…       Кто-то кривил нос и ускорял шаг с выражением лица «это я не ем, я не козёл». Кто-то поднимал брови и уважительно кивал. А кто-то из совсем мелкотравчатых чертят вообще бросился наутёк, потешно пища!       Один только раз компания зубоскалящей молодёжи в соседнем с улицей переулке начала скалить зубы уже в нехорошем смысле, и Рика начала подумывать, не выпустить ли когти. Но, по здравом размышлении, отказалась от дурацкой идеи: мало ли как на окружающих подействует запах крови. А Константин, заметив, как напряглась девушка, бросил в тот переулок пару магических фраз — и хвосты у молодых нахалов завязались в сложный морской узел, который они с матюками принялись распутывать.       В архивах судья Митчелл первым делом с гордостью показал на висящий на стене документ — забранный в красивую рамочку свод законов, сочинённый лично им (по его словам, хотя над ним явно трудился не только он один), чтобы регулировать и держать в узде сверхъестественное население города. А потом предложил осматриваться, а сам удалился в заднюю комнату. Док же со скучающим видом присел в кресло у двери, надвинул шляпу на глаза и, казалось, придремал.       Осматриваться было где. Здание, отведённое под архивы, вмещало в себя также небольшой, но гордый музей Чистилища, с портретами, памятными монетами, картами, документами, различными артефактами той или иной степени историчности и многим другим.       Константин взял на себя роль гида. Первым делом он подвёл девушку к портрету, написанному маслом. На портрете был изображён светловолосый мужчина со знакомыми Рике чертами лица и фамильной кривой усмешкой.       — Мой предок, Гордон Мэттью Константин, — подтвердил Джон догадки девушки. — Тоже маг, старший из всех основателей. Перебрался в Америку в середине девятнадцатого века, когда Уайетт Эрп только-только родился. Вот, кстати, и он сам.       Джон кивнул на чёрно-белую (а если вернее — то коричнево-белую) фотографию, висевшую над стеклянной витриной. В витрине лежали старая ковбойская шляпа и выцветший шейный платок. А на фото, куда-то в сторону от посетителей, с лёгким прищуром смотрел мужчина лет сорока в аккуратно застёгнутом сюртуке, с белым воротничком, выступавшим из-под того самого шейного платка. Голова его была обнажена, а густые вислые усы превосходили по длине усы Дока.       Вот ты какой, предок Вайноны и Вэйверли…       Рика бросила быстрый взгляд на Холлидея. Слух и чутьё говорили ей, что он не спит. Судя по всему, ему было довольно неприятно здесь находиться. И нутро подсказывало, что больше всего ковбою, пережившему своё время, не хотелось смотреть именно на эту фотографию.       Но почему? Они же были друзьями… Ладно, потом спрошу кого-нибудь.       Следующая фотография изображала импозантного пузатого господина с седыми бакенбардами, во фраке и цилиндре, державшего в руках часы, прикреплённые цепочкой к жилетному карману.       — Джебедайя Голд, — пояснил Константин. — И тогда был банкиром, и старшая ветвь его потомков продолжает папочкино дело. А вот с младшим его сынулей ты должна была встречаться на страницах своей Бэт-энциклопедии.       — Почему? — удивилась Рика. — Он же должен был давным-давно умереть. Или он тоже маг с продлённой жизнью?       — Хуже, — покачал головой Джон. — Ты знаешь его как Соломона Гранди, золотце. Когда-то это чудище звали Сайрус Голд, пока он не потоп в болоте и не стал… тем, кем стал. Но лет пятнадцать назад с ним разобрались, запечатав где-то рядом с Новым Орлеаном. И, надеюсь, разобрались окончательно. Но наша главная жопа сейчас не он. Наша главная жопа — вот это…       Он кивнул на последнюю фотографию в ряду основателей Чистилища. С неё с застенчивой, робкой улыбкой смотрел прямо перед собой чуть сутулый человек с тёмными усами и бородой. Его голову украшала шляпа с круглыми полями, а нос — круглые же очки в проволочной оправе.       — «Роберт Свейн, друг и соратник Уайетта Эрпа», — прочитала Рика надпись на табличке. — А почему он — жопа?       — Потому, моя дорогая мисс Химера, что я был прав, — раздался голос судьи Митчелла. Он стоял на пороге двери в архивы и помахивал в воздухе листком бумаги, на котором, как почуяла Рика, сохли свежие чернила. — В перестрелке за Миротворец должны принимать участие представители семей основателей — или те чемпионы, которых они захотят выставить вместо себя. Но я сомневаюсь, что данный господин воспользуется сим правом.       — А он-то каким боком ещё жив? — удивилась Химера.       — Не жив, — поморщился Константин. — Вернее, не совсем жив. Видишь ли, золотце… Пока шла вся эта петрушка с наследниками Эрпов, никто об этом в курсе не был. Но когда появился Док — а это было как раз в те поры, когда я тут обретался с визитами, — он его живо опознал. Роберт Свейн, понимаешь ли, был убит из Миротворца. Ещё в те лохматые годы, и именно Уайеттом Эрпом. Подробности история умалчивает — но ты ж сама теперь понимаешь, что с ним произошло после этого. И кем он стал.       — Да ладно… — прошептала Рика, холодея от неприятного предчувствия.       — Именно так, — криво усмехнулся Константин. — Он просто снял очки, выбрил виски, местами поседел и сменил имя. Это — предводитель банды выходцев, Химера. Бобо дель Рэй.