Книга Химеры

      Этой ночью Рике не спалось совершенно. Она вертелась на узкой армейской койке в выделенной ей комнате, вставала, пила воду, ходила в туалет, глядела в окно — и всё это время прокручивала в голове увиденное, услышанное и узнанное. Сразу было понятно только одно: входить в доверие к этим ребятам по отдельности было совершенно невозможно. Во-первых — не было времени. Во-вторых, они казались куда более сплочённым и единым организмом, чем даже команда «Нова». У них было гораздо больше своих ритуалов, традиций, тайн — и обособленности от окружающего мира, мира взрослых. А то, что произошло на выходе… От этого до сих пор всё тело продирала холодная дрожь. И об этом Рика не стала рассказывать даже Брюсу.       Рано. Я не хочу становиться наушницей и шпионкой с самого начала. Ведь Джин они выгнали явно из-за этого: она донесла Брюсу что-то, что они хранили только для себя. Скорее всего, так и было.       То, что ей разрешили переселиться в домик, по праву считалось невероятной удачей. И, по большей части, этим Химера была обязана именно Бесцветному — маленькой копии Дэмиена Дарка, получившему прощальный подарок его умершего двойника из другого мира. Теперь, получив возможность разложить всё по полочкам и вспомнив уроки Стрэнджа и Константина, Рика сообразила, что к чему. По крайней мере, ей так думалось.       Учитывая, что ощущение при рукопожатии с Бесцветным полностью совпадало с тем ледяным кипятком, растёкшимся по её жилам после мысленного «рукопожатия» с умирающим Дарком, Химера предположила, что таким образом великий артефактолог осуществил передачу толики своих способностей. Не ей, абсолютно для этого не подходившей. Достойной кандидатуре — мальчику, в жилы которого ввели гены его самого. Они просто не были указаны в досье Бесцветного из картотеки, но теперь Рика прекрасно понимала, что за вопросительные знаки стояли там в скобках.       Магия. Магия, которая, судя по оговоркам ребят, раньше Бесцветному не давалась так уж легко. Что ж… Теперь он её получил. Вместе с толикой памяти Дарка обо мне. Не духом, вот уж это я бы почувствовала, да и Константин бы тоже не пропустил. Но он действительно что-то помнит и обо мне, и о том себе, и о моём мире. Ну, что тут поделать… Не раскрыл при всех мою фамилию — и ладно.       Рика перевернулась на другой бок и вспомнила ту плеснувшую волну торжества и благодарности, с которой поглядел на неё бывший учитель.       Я ведь помню. Дарк действительно остался совсем один — не считая нас. Ни детей, ни плетей, ни учеников, которые действительно что-то могут… А так его знания и умения хоть как-то продолжат жить дальше. Хоть часть их. И это хорошо!       О том, чем это может обернуться в дальнейшем, лет через десять, Химера предпочла не задумываться…       Уже под утро, забываясь в беспокойной дрёме, Рика сообразила, что её царапнуло. Всем этим ребятам было не больше пятнадцати. Но абсолютно у всех, кроме маленькой Айви, что была единственной девочкой, и Крока, которого Химера ещё не видела, были жёсткие и холодные взрослые глаза. Глаза и выражения лиц.       И это было неправильно.       Рика ещё не до конца могла сформулировать почему — но, залипнув на грани сна и яви, внезапно чётко сообразила, что надо делать. Нет, у неё не было какого-то продуманного плана, который она могла бы предоставить Бэтмену. Но чутьё, которое она сочла было исчезнувшим в этом мире, толкало её в нужном направлении.       В конце концов, наитие помогло мне успокоить Крока. Значит, будем действовать по наитию! А Брюс меня послушает. Не может не послушать. В конце концов, он сам признал, хоть и иносказательно: я — его последняя надежда…       Вот так и получилось, что на следующее позднее утро, после всех уговоров, убеждений и сборов, Химера подошла к скрытому домику не только с сумкой, где лежали выданные ей сменные вещи и гигиенические принадлежности, и не только с компактным тючком, должным расстелиться на койке в постель.       Под мышкой у девочки был зажат тугой и круглый футбольный мяч.       Она не знала, откуда он вообще взялся на острове и у кого его сумели найти и одолжить, но Бэтмен отдал приказ — и вот…       На стук мяча по утоптанной площадке и о металлические колени Рики в домике команды открылась дверь. Не сразу, но всё же. Девочка углядела любопытную мордашку Айви, прячущуюся за спинами вставших в проёме Джокера и Бесцветного, и улыбнулась. На неё-то как раз больше всего надежды…       — Ну и что это такое? — скрипучим голосом поинтересовался Джокер, скептически взирая на открывшееся ему зрелище.       — Мяч! — задорно отозвалась Рика, отбивая упомянутый предмет головой и ловя в руки. — Или ты уже забыл, как он выглядит?       — Считаешь меня за идиота — или себя за шибко умную? — хмыкнул парнишка, скрещивая руки на груди. — Шутки — это моя прерогатива, и у меня они выходят куда смешнее. Я вижу, что мяч. Я спрашиваю, что ты тут устроила?       — Развлекаюсь, — пожала плечами девочка, отбивая мяч от земли, а потом поддевая носком металлической ноги и снова ловя в руки. — А то от казарменной унылости, которую развёл у вас Бэтмен, просто выть хочется. Подъём, отбой, обед из сухпайков по расписанию? Скукота! Я так не играю.       — Ну, нас же вроде как готовят к великой миссии, — усмехнулся Бесцветный с абсолютно непроницаемым выражением глаз. — Во время которой мы все и грюкнемся с вероятностью в девяносто процентов. Но зато поможем спасти мир, великая цель, вот это всё.       — Брюс-с с-сам там сказал, — хищно осклабился Джокер, и от его жуткой и презрительной улыбки Рика чуть не вздрогнула, но вовремя поймала в очередной раз подкинутый мяч. — Откровенность, все дела. Чтобы не было недоговорок. Чтобы по-честному. Шли в бой с открытыми глазами, да-а… Мы все с-смертнички, драгоценность! А смертничков надо тренирова-ать…       У Химеры засосало под ложечкой. Звериное чутьё, разбуженное связью с Кроком, просто стонало и билось внутри: мало, мало, чудовищно мало времени! Она чуть не опоздала!       Но ведь не опоздала же…       Рика подбоченилась и как можно более беспечно сплюнула прядь волос, попавшую в рот.       — А что, вам при этом запретили веселиться? Так надо хоронить себя раньше времени? Бросьте! Айви, ты как, хочешь в мячик поиграть?       Рыжая девчушка, вот уже сколько времени не сводившая горящих глаз с мяча в руках Химеры, посмотрела на своих вожаков едва ли не умоляюще.       Джокер фыркнул и нарочито отвернулся, демонстрируя, что ему всё это глубоко до фонаря. Бесцветный улыбнулся и погладил Айви по голове:       — А у нас-то ты что спрашиваешь, сестрёнка? Это твоё желание и твоё дело. Хочешь играть — иди, играй.       — Но ведь у нас сейчас должна быть тренировка… — робко напомнила Плющ, потихоньку протискиваясь вперёд.       — Я — ваша тренировка! — рассмеялась Рика. — Никакой армейщины, никаких речёвок, даже «мама Гамлета — королева»! Сегодня мы будем играть. Лови!       И мяч полетел прямо в цепкие лапки самой ядовитой девочки на этой Земле…       Потихоньку подтянулись и остальные. Бесцветный отошёл в сторонку вместе с Джокером, явно не желая сейчас устраивать раскол между двумя альфами из-за пришлой чужачки. Зато Скорпион и Носорог проявили неожиданный энтузиазм, увидев мяч. Какое-то время они вчетвером играли в «горячую картошку», а потом Колёсник желчным от зависти голосом заявил, что кое-кому тут тоже хочется поиграть, но его никогда не возьмут, потому что безногого только в футбольные ворота ставить, а где же их взять…       — Какие ворота? — ухмыльнулась Рика, снова беря мяч под мышку и разворачиваясь, чтобы ткнуть пальцем в нужную сторону. — Вот эти?       А в отдалении за её спиной, на тренировочном поле, люди Уэйна быстро и тихо заканчивали устанавливать самые настоящие ворота для европейского футбола. Кустарные, небольшие, с только что сплетённой сеткой — но всё же. По изумлённым вздохам и возгласам со стороны детей Рика с радостным замиранием сердца поняла: не заметили! Пока играли, пока глазели на играющих — не заметили!       А это значит что? А это значит, что я всё делаю правильно!       — Ну вот, теперь тебе есть куда встать, — улыбнулась Рика Колёснику. — Осталось выбрать ещё одного вратаря. Нас, конечно, не то количество, да и судьи никакого не будет — ну так мы и не в УЕФА тренируемся! А мои русские друзья рассказывали, как играют у них во дворе и на физкультуре…       Её слова прервал резкий свист.       Все обернулись.       Развязным, слегка стелющимся шагом Джокер подошёл к Рике и встал напротив, сунув руки в карманы и слегка покачиваясь. Бесцветный остановился в двух шагах от него и сделал короткий и резкий жест рукой. Мяч сам собой вырвался из-под мышки у девочки и влетел бы в лицо Джокеру, если бы тот молниеносно не перехватил его раскрытой ладонью прямо у своего носа. Потом той же, одной рукой подкинул — поймал, подкинул — поймал…       И растянул губы в широкой хищной улыбке.       — Ну что, сосунки! — внезапно звонко, без этих жутких скрипучих ноток выкрикнул Джокер. — Делитесь на две команды. Сейчас я вам покажу, что такое настоящий английский футбол!       

***

      Такое, казалось бы, простое решение — игра… Но, выходит, оно может прийти в голову далеко не каждому. Не каждому взрослому — это уж точно.       С одной стороны, Рика понимала Брюса: в ужасных условиях умирающего мира, не сходящий с ума от постоянных повторов и переигрываний событий только благодаря своей железной воле, обречённый видеть гибель друзей и близких раз за разом — он просто не мог поступить иначе. Не мог даже подумать о чём-то, с его точки зрения, несерьёзном. С другой стороны…       На эти пару часов, пока шла игра, команда из секретного домика превратилась из тренированных смертников, осознающих своё предназначение и обязанности каждую минуту каждого часа, в обычную группу подростков — громких, весёлых, местами буянящих…       Живых.       Лёд неловкости и настороженности был сломан. После игры Рике показали и её койку, и общий встроенный санузел, и отдельную душевую снаружи (на детях воду не экономили, хоть и не рекомендовали плескаться часами), и объяснили распорядок. Выслушивая его, девочка сделала себе ещё пару отметок в голове на будущее.       А ещё Химера смотрела на них самих — на раскрасневшиеся лица, блестящие глаза, довольные улыбки — и понимала, насколько же они изголодались по беспечной радости, беззаботному времяпрепровождению и, чего греха таить, некоторому нарушению правил. Говоря в общем — по тому, чтобы быть просто детьми. Не маленькими солдатами с важной миссией, которые, скорее всего, довольно скоро погибнут; не маленькими копиями известных злодеев, за которыми наблюдают с подозрением и опаской; не маленькими воспитанниками Бэтмена, о которых знает лишь малая толика людей на острове.       Просто детьми.       С которыми точно так же общается их сверстница — такая же, как они.       Хотя бы ненадолго.       Нет, Рика определённо точно могла сказать, что в стаю её не приняли. Она и не стремилась в неё войти целиком и полностью. Во-первых, её останавливали слова Брюса: всё-таки куратор, каким он хотел её видеть, должен держаться чуть в стороне, не посягая на главенство — но и понимая и разбираясь во внутренних законах и порядках этой сплочённой группы. Во-вторых, Химере просто казалось, что так правильно. И её опыт в школе Ксавье и школе «Нова», странным образом сплетаясь воедино, утверждал её в этой мысли.       Рика пообедала с ними — своими глазами увидев, насколько эти дети отделяют себя от всех остальных: еду им даже не внесли в домик, а просто оставили на пороге, аккуратно и коротко постучав в дверь. И те, кто сегодня забирал подписанные подносы, сперва выждали, чтобы взрослые ушли. И только потом приоткрыли своё маленькое убежище для большого мира — на узкую щёлку, не нараспашку.       Дети в принципе нечасто выходили на улицу, когда этого не требовали тренировки. Здесь, в четырёх стенах неказистого, но крепкого барака было их царство. Им приносили всё необходимое — и даже не особо необходимое, включая сладости, кроссворды и цветные карандаши с бумагой для рисования. Каждый занимался своим делом, каким хотел, но при этом по всему домику было разлито ощущение общности: что бы они ни делали, они всё равно были вместе. Всегда.       Ближе к вечеру девочка снова повторила свой фокус с коконом Крока, но на этот раз с разрешения — и более осознанно. Зверь внутри был уже спокойнее — и обрадовался, узнав её, ту, что говорила с ним вчера.       А после ужина, организованного точно так же, как обед, Химера сообразила, чего именно недоставало в этом домике. Тут совершенно не было нормальных книг. Даже не детских, а в принципе — художественной литературы. Учебники по физике и математике? Сколько угодно. Какие-то справочники и пособия? Пожалуйста. Даже руководства по превозможению боевых искусств были в наличии! А вот чего почитать…       И как-то так совершенно незаметно и естественно получилось… То ли Айви, довольная тем, что она — снова не одна девочка в доме, присела рядом и попросила, то ли кто-то что-то сказал в пространство, то ли сама Рика заговорила, и её никто не стал останавливать…       Под треск плюющихся воском свечей, послушно не всматриваясь в пляску теней на стенах и глубокие чёрные углы, сидя на полу и кутаясь в одеяло, Химера начала рассказывать сказки.       Это были сказки, которые ей читали в детстве родители, и пересказы мультиков и детских фильмов, которые она смотрела самостоятельно; истории, пропитанные пылью африканских саванн, и городские легенды Готэма (естественно, не самые мрачные из них); запавшие в память байки Фриков и даже краткое изложение кого-то из классиков.       Младшие слушали, как заворожённые. Двое старших — тоже, пусть и держали лицо, но Химера могла уловить пламя интереса, таившееся на дне зрачков у обоих. Правда, это не помешало Бесцветному скомандовать отбой в нужное время… ну, почти нужное, на пару минут всё-таки задержались, чтобы Рика успела досказать историю про мальчика, жившего в джунглях и воспитанного в стае волков.       А потом поднялся Джокер. Длинный, нескладный и вместе с тем на удивление изящный. Щурящийся задумчиво — и в то же время с вечной своей хитрецой. И сказал:       — У всех нас здесь есть свои прозвища, которые для нас — имена. У тебя есть и имя, и прозвище, но его ты дала себе сама. Если хочешь жить с нами, мы должны тебя назвать.       Рика молча кивнула, понимая, что говорить сейчас ничего не стоит.       По знаку Джокера все сползлись в кучку, что-то начали тихонько бормотать — но продлилось это недолго. Химера очень старалась не вслушиваться, но, судя по тону, кто-то предложил удачное решение, и все с ним быстро согласились.       Кучка распалась, и Джокер, сунув руки в карманы, скрипуче усмехнулся:       — Ты рассказывала про этого пацана, который не хотел взрослеть и умел летать… Мне понравилась эта история. Остальные со мной согласны. Тебе ещё кишка тонка быть чьей-то мамой, но ты умеешь рассказывать. И ты не одна из нас и не вместе с нами — но рядом. Ну что, уже поняла, как тебя теперь зовут?       «Самая главная женщина в жизни каждого мальчика — это его мать…» По слухам, Джокер из нашего мира тоже любил сказку про Питера Пэна. Что ж…        Рика подняла голову, улыбнулась и просто ответила:       — Венди.