Книга Химеры

      Часы в кабинете профессора Ксавье пробили полночь. Всем порядочным детям в такое время полагалось спать. Но Рика, по обыкновению забравшись с ногами в кресло, пила крепкий чай с ложечкой коньяка, которую туда добавил лично Дерек Уэйн — с одобрения профессора, разумеется. Он же и проводил девочку, слегка шатавшуюся от пережитых впечатлений, от границы парка до особняка.       Её испытание длилось не несколько часов, как ей показалось, а всего лишь пятнадцать минут.       Логана не было. Он отправился посидеть с Фриками, чтобы те не наделали глупостей от беспокойства, — по крайней мере, это была официальная версия. Но Рика нутром чуяла: это из-за Дерека.       Двум альфам в одной комнате тесно… Ничего, я его потом обниму.       Достаточно долгое время все молчали. Рика тихонько цедила сладкую обжигающую жидкость и исподтишка рассматривала синеватые венки, выступившие на висках Ксавье, и набрякшие веки Уэйна. Сама она в зеркальной стенке секретера тоже выглядела — ну, не то чтобы «краше в гроб кладут», но явно не отдохнувшей и полной сил. А судя по тому, что ни один из мужчин не задавал вопросов по поводу того, что она видела…       Ну, профе… отец — понятно, он всё это устраивал. А Уэйн? Неужели наблюдал с его помощью?       — Наблюдал, — кивнул Ксавье, не скрывая, что без стеснения читает мысли девочки. Впрочем, какое уж тут стеснение, после такого-то… — Как я наблюдаю сейчас, сказывается ли это на твоей психике и как именно. И мало того, Дерек лично разработал для тебя это испытание. Мне оставалось лишь воплотить его в жизнь.       — Давайте не будем излишне впечатлять юную леди, — улыбнулся Дерек, прихлёбывая чай из своей чашки. — Я разрабатывал испытание для всех — на основе их психопрофилей, с помощью Джин и Курта. И вас же, профессор, в качестве консультанта.       — Так вот зачем была та неделя? — уточнила Рика, чуть ли не насильно запихивая в себя кусочек шоколада: душевные силы требовалось восстанавливать, а кусок в горло не лез.       — И она в том числе, — кивнул Уэйн и с выдохом откинулся на спинку кресла. — Мне требовалось изучить вас, и на это у меня был целый месяц. Неделю я работал над испытанием для тех, кто на него подписался. Я не скажу, что узнал вас всех досконально, но… — Тут он неожиданно криво усмехнулся и поднял чашку, салютуя девочке: — Я прекрасно понимал, как и кому из вас можно сделать больнее, страшнее, горше и неприятнее всего. И наблюдал за ходом испытания каждого из вас с помощью профессора. В конце концов, мне нужно было оценивать итоги.       Рика прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, никакой неприязни к этому человеку, ставшему причиной её мучений, она не испытывала.       Ну, начнём с того, что причиной моих мучений был вовсе не он… Я ведь сама вызвалась. А могла и отказаться.       Открыв глаза, девочка встретила одобрительный взгляд профессора.       — Немного рефлексии? — предложил он, складывая пальцы под подбородком. — Как после хорошей медитации или практического задания. Тебе ведь интересно узнать, что это было?       — Интересно, — улыбнулась Рика. — Хотя кое-что я уже поняла… ну, я так думаю, по крайней мере.       — Ну-ка, ну-ка! — Уэйн подался вперёд, ладонью смывая с лица усталость. — Мне тоже любопытно послушать — как мои творения воспринимаются со стороны.       И завязалась беседа. Рика даже не думала, что она окажется настолько оживлённой. Профессор больше слушал и лишь изредка отпускал комментарии, а вот Дерек… С Дереком оказалось на удивление легко разговаривать. Даже на самые щекотливые и болезненные темы.       Начать с того, что каждый из трёх этапов нёс в себе далеко не одну тему, а минимум две. Мост, например, помимо испытания болью и терпением, как верно догадалась Рика, стал проверкой наличия логики и нестандартного мышления. Представить картину целиком, наметить перспективу, сместить акценты — и поверить в невозможное.       Если один путь ведёт к поражению, а второй — в никуда, мы ищем третий…       — Со вторым всё и просто, и мудрёно одновременно, — улыбнулся Дерек, видя, как в процессе обсуждения на щёки девочки возвращаются краски, а глаза снова начинают блестеть азартом. — Пустое пространство — это, конечно же…       — Свобода? — прищурилась Рика. — Я угадала верно? Свобода от всего: ты никому ничего не должен, от тебя ничего не требуют, ты ничего не обязан делать. Вот только при этом болтаешься в вакууме…       — Совершенно верно, — кивнул Уэйн. — И пузырь, который сжимался вокруг тебя, ты прочувствовала абсолютно правильно. Наши силы, знания и долг, конечно, накидывают на нас те ещё оковы, и многие считают, что это серьёзно мешает жить. Ну, ты помнишь: великая сила — великая ответственность, горе от ума, всем, кому должен, всем прощаю…       — Но они дают и огромные возможности, — подхватила девочка. — Иначе бы я не полетела. Так что приходится мириться со стеснением и неудобствами — ради того, чтобы уметь делать что-то большое и хорошее.       — А ещё это была проверка на клаустрофобию, — тонко улыбнулся Чарльз. — Особенно для тебя, жительница африканских просторов.       Рика глупо прыснула в кулачок, Дерек тихо рассмеялся, а потом посерьёзнел:       — Но третье испытание, разумеется, было самым сложным и тяжёлым. Как в сказке, знаешь? Третий раз волшебный, и прочее. Будешь теоретизировать?       — Допустим… — Рика попыталась принять умный вид, но быстро поняла бесполезность сего действа и просто почесала ухо. — Я бы не сказала, что видение будущего в плане богатства и всего остального было искушением. Вы ведь уже должны были понять, что деньгами меня искушать бесполезно, не так ли, мистер Уэйн?       — Дерек, — уточнил тот. — Проще «Дерек». Продолжай, пока ты идёшь в правильном направлении.       — И то, что это было давление на совесть, я поняла очень и очень быстро, — вздохнула девочка, кивком подтвердив, что усвоила предпочтение в обращении. — Это — то, что я порой говорила и продолжаю говорить сама себе, и профессор наверняка снабдил вас нужной информацией.       — Не в том смысле, в каком ты думаешь, — покачал головой Ксавье. — Так глубоко я тебя не читаю. Но как телепату и директору школы мне пришлось стать — без ложной скромности — неплохим психологом. Помнишь, я снял часть щитов, ограждавших тебя от трагедии? Вот из этого разговора, по большей части…       — Понятно.       Рика вздохнула и залпом допила остывший чай. Дерек внимательно наблюдал за ней, взгляд его стал на малую толику пристальнее.       — Наверное… Это и про принятие себя тоже? — предположила девочка. — Со всеми грехами и недостатками. И желанием их исправить. Я не стала оправдываться, увиливать и искать отговорки. Признала, в чём виновата перед своей совестью и своими близкими, покойными и живыми. «Да, да, всё так», — сказала я в унисон с собой же. Но не сдалась. Не впала в хандру и самоуничижение, не стала тонуть в пучине саможаления и обзываться тварью, недостойной жизни. Умереть любой дурак может, а вот жить с этим…       Ксавье неожиданно жёстко и слегка непонятно усмехнулся. Обострённое чутьё Рики уловило в этой усмешке какую-то победную язвительность, направленную не только к кому-то далёкому, но и к самому профессору — только не сегодняшнему, а… В прошлом он так сильно жалел себя? Хм… Потом спрошу.       Рика тут же спохватилась, что сейчас он её слышит чётко и ясно, но Ксавье лишь согласно прикрыл веки и ничего не сказал.       — А дальше? — слегка подтолкнул девочку Дерек.       — А что дальше? — развела руками та. — Я приняла себя — и ту, что сейчас, со своими ошибками, и ту, что будет потом. Я ведь прекрасно понимаю, что дальше меня ждёт совсем не мир розовых пони. Ужасно не хочется меняться в циничную сторону, но ведь это неизбежно, так?       — При нашем роде деятельности не стать циником — очень и очень сложно, — улыбнулся Уэйн. — Но ты не совсем права. Впрочем… об этом мы с тобой потом как-нибудь поговорим. А пока я уточню один момент, о котором ты не сказала — потому что не могла знать.       — Левый шкаф, вторая полка, ровно по центру, — внезапно подсказал профессор из-за стола. Дерек хмыкнул, пружинисто поднялся из кресла и достал из упомянутого шкафа бутылку виски.       Надо же… Видимо, под этот разговор коньяк ему не подходит.       — Дело в том, Рика, — продолжал Дерек, наливая себе четверть стакана, — что третье испытание я отчасти строил на предсмертном наставлении своего отца. И это наставление гласило: «Проверяй их так, как проверяли меня».       Рика едва не уронила челюсть и немедленно обратилась в слух. Она ожидала каких угодно откровений, но чтобы так…       Глотнув виски, Дерек снова опустился в кресло.       — Не уверен, что ты об этом знаешь, но Брюс Уэйн в молодости обучался в Нанда Парбат. Это такое закрытое заведение на Тибете… не суть важно пока, ты ещё об этом узнаешь.       Рика чуть не вякнула, что уже знает, но решила не мешать и промолчала.       — Так вот, — продолжал Уэйн-младший, — в конце обучения, на выпускном, так сказать, экзамене, помимо всего прочего ему поставили условие. Он должен был забыть своего отца. Отречься от его деяний и всего, что с ним связано. Посвятить себя иному служению, не отвлекаясь на прошлое и погибшую семью.       — И что он? — невольно выпалила девочка, затаив дыхание — и уже зная ответ, но всё же…       — Отказался, — коротко ответил Дерек и выпил снова. — Он не сломался и не отрёкся. Как не отреклась и ты.       — Э… а что, так можно было? — осторожно поинтересовалась Рика. — В смысле… вы такое предполагали? Что я отрекусь?       — «Приключения», — с усмешкой процитировал Ксавье. — «Интересные приключения». Я знал, что ты не бросишься в объятья новой жизни и новой семьи, перечеркнув всё, что было за твоей спиной. Но Дереку нужно было подтверждение.       — Ты оставила их позади — но также оставила их и в своём сердце, — кивнул тот. — Ты собралась строить своё будущее, но на бережно хранимом фундаменте прошлого. Это очень ценное качество, Рика.       Девочка неловко отвела взгляд. Такая откровенная похвала от почти незнакомого взрослого человека смущала её.       В саванне было проще. Там туристы меня хвалили за практические навыки и знания — которыми я точно обладала и точно об этом знала. А тут… какое-то… Странно, в общем.       «Привыкай», — эхом у неё в голове отозвался Ксавье. «И держись. Сейчас будет ещё».       Рика ещё успела слегка удивиться, почему он на сей раз ответил на её мысли не голосом, но тут Дерек продолжил:       — В общем-то, сейчас мне будет очень легко объявить победителя.       — Погодите! — нахмурилась девочка. — А разве…       — Да, все испытания закончены, — развёл руками Дерек. — Ты была последней.       — По моему настоянию, — добавил профессор. — Как вы это называете? «Вишенка на торте»?       — А как же Конрад? — ахнула Рика, подаваясь вперёд из кресла. — Она мне ничего не говорила, и я подумала, что…       Мужчины переглянулись, улыбаясь порывистости юности.       — Конрад прошла, можешь не волноваться, — успокоил девочку Ксавье. — Одной из первых, между прочим.       Прошла! Сперва Рика почувствовала лёгкий укол обиды: и не сказала мне! — но почти сразу же одумалась. Ведь если бы она знала, что Конрад прошла, это бы лишь добавило ей беспокойства: а ну как у неё самой не выйдет, и что же тогда — они расстанутся или Конрад откажется ради неё от такого шанса, и что из этого хуже? А так…       — Порой незнание — действительно благословение, — вздохнула Рика, заслужив ещё один одобрительный взгляд профессора. — Так кто победил-то?       — Ты действительно не поняла или притворяешься? — прищурился Дерек. — Победила ты, Химера. А Конрад, она же Рентген, отстала от тебя на шаг и встанет за твоей спиной.       Рика нервно рассмеялась и подавилась извечным вопросом «вы что, шутите?» Его не было смысла задавать. Дерек Уэйн, Бэтмен-младший, миллиардер и супергерой, нисколечко не шутил. Он смотрел на неё серьёзными глазами — и словами через рот, безо всяких экивоков, прямым текстом говорил: она, Рика, — победила. Прошла второе испытание лучше всех.       Но… как это возможно? Наверняка же были и более взрослые, и более умные, и более опытные, и та же Конрад…       — Дело далеко не только во взрослости, уме и опыте, — покачал головой Ксавье, в который раз за этот вечер отзываясь на её невысказанные слова. — Дело в том, подходишь ты для дела или нет. Мы с Дереком смотрели на ряд признаков, как по отдельности, так и в сочетании. И некоторые из них мы с тобой только что обсудили. И нет, девочка, тебе выпить я не налью. — Профессор откинулся на спинку кресла и усмехнулся. — Я точно знаю, что твой метаболизм, во-первых, прогонит алкоголь через твоё тело без пагубных последствий, а во-вторых — не даст ни опьянеть, ни привыкнуть. Но… в таком состоянии для тебя что спирт, что шампанское — всё едино.       — А начинать знакомство с благородными напитками вроде того же коньяка надо с чувством, с толком, с расстановкой, — дополнил Дерек. — Так что пей чай.       И сам же поднялся, чтобы долить ей в чашку это воплощение британских традиций.       — Но… почему? — выдавила из себя Рика, справляясь с телом, которое внезапно пробила нервная дрожь. — Я ведь даже… не думала, что смогу победить.       — А я был в этом уверен, — улыбнулся Ксавье, салютуя ей своей чашкой. — И ничуть не удивлён. И обещал поговорить с тобой о моей уверенности, но…       — Не сейчас, — выдохнула девочка, вцепляясь обеими руками в протянутую чашку.       Дерек смотрел на неё с неподдельным участием.       — И ещё одно, — вздохнул он. — То, что, возможно, ударит по тебе сейчас крепче прочего. Но ты должна это слышать — и именно в эту минуту. Видишь ли, Рика…       — Видишь ли, Рика, — непреклонно перебил его Ксавье, и наследник Тёмного Рыцаря склонил голову и отступил, передавая право объясниться. — Помнишь тот момент, когда ты ощутила за спиной присутствие своих родителей?       Девочка кивнула, закусив губу.       — Так вот… — Профессор выдержал паузу. — Я не закладывал этого в модель испытания. Это произошло помимо моей воли. И твоей тоже. Ты ничего не вообразила и не выдумала, Рика.       — Что… что вы хотите этим сказать? — слабо пробормотала та, стараясь удержать непрошеные слёзы.       — Я лучше разбираюсь в мыслях и порождениях разума, чем в тонких мирах и вопросах жизни и смерти, — вздохнул профессор. — Но судя по всему… души твоих родителей поддержали тебя, дитя моё. Они были рядом. Почувствовали, что ты нуждаешься в них, и пришли к тебе на помощь.       После его слов воцарилась мёртвая тишина. И, под умоляющим взглядом Рики, Дерек Уэйн влил ей в чашку целых две ложки коньяка.