Без сил

      Посещения особняка начались с занимательного разговора. С того, где Мона первый раз с кем-либо заговорила о кулоне. Точнее о его воздействии.       У неё тогда всё в душе перевернулось. С одной стороны, казалось, что это будет непоправимая ошибка — поделится с кем-то. Пускай даже с неживым человеком.       Она не рассказывала ничего глобального, просто проговорила, что ей внезапно становится не по себе, теряется какая-либо концентрация и возникают трудности с управлением над собой. Мона помнит, как после её слов дух задумчиво (опять же!) бормотал сам с собой. Он не обращал внимания ни на растерявшуюся девочку, ни на уползшую куда-то подальше змею. Видимо, усердно над чем-то размышлял. Затем произнёс командным тоном, да таким, что не послушаться было просто невозможно.       — Очень интересный случай, — он покружил возле девочки и, драматично прибавляя себе загадочности, дополнил, — возможно, это стоит пару моих минут. Придёшь сюда ещё раз. Мне нужно понаблюдать за тобой.       Дух уже собирался покинуть Мону, растворившись в воздухе, как тут:       — Простите, а как мне к вам обращаться?       Шипение было с явным оттенком злости. Он снова приблизился к девочке.       — Выводить меня из себя может только такая бесполезная магла, — оказался за спиной Моны — ей пришлось развернуться к нему лицом. — Но тебя спасает то, что мне скучно. Обращаться следует «милорд», — он на мгновение замолчал, подумал о чём-то и, оглядев Мону, передумал, — Хотя… нет, ты не удостоишься такой чести. Обращайся на «вы». Не хочу свой титул слышать из рта магла.       С последней фразой Лорд растворился в воздухе.       Сейчас это воспоминание казалось таким далёким, будто прошёл не месяц, а вся жизнь. Поттер уже много раз бывала в особняке Реддлов. Раз пять точно. И ей всегда было удивительно находится рядом с этим, как он себя назвал, Лордом.       Поначалу он относился к ней как к какому-то зверьку: такому слабому, заболевшему и очень интересному в наблюдении. Он смотрел проницательно, выискивая что-то во внешнем облике Моны. И как оказалось, делал это не безрезультатно.       — Когда я тебе, в прошлую встречу, разрешил сюда прийти снова, я думал, что увижу, как ты помираешь от проклятия, — сказал он ей однажды, — Но сейчас, я вижу, что ты всего лишь исключенный из рода сквиб. Или ещё хуже — грязнокровка с таким ничтожным потенциалом, что покровительница-магия убивает твою душу.       Унижающие слова откликнулись невыносимой болью. Мона почувствовала себя маленьким, ничего не значащим муравьем, что просто выполняет своё призвание, а прохожий человек усердно пытается его раздавить. Последним — был Лорд.       С яркой обидой, она выкрикнула:       — У меня вообще-то брат в Хогвартсе учится! — сложила руки, в явном жесте превосходства, мол, посмотри ты сидишь здесь взаперти, а я весь мир покорю! — И я буду!       После её короткой, но содержательной речи в гостиной, где они тогда разместились дружно молчать, в край изменилась атмосфера: холодная, немного неловкая тишина переросла в тягучее ощущение взрыва. Мона, что после своего минутного порыва была растеряна и даже смущена, старалась слиться с тёмным интерьером комнаты. Попятилась назад, подальше от Лорда, что, к слову, занимал куда более интересную позицию. Он как-то увеличился в размере: щупальца дыма стали забирать больше места, чем до этого. Его цвет стал темнее и казалось хотел поглотить всё пространство. Вместе с тем, Поттер кожей ощутила, что назревает событие, которое уж точно не станет хорошим. Для неё.       Лорд вёл себя так, будто это не он обозвал её, а она задела его самым плохим способом. Впрочем, откуда ей знать, что у него на уме и как ей себя вести? Хотя, если судить потому, как он приказал ей к нему обращаться — это вполне могло бы стать идеальным описанием характера.       Дух внезапно не сделал того, что предполагала Мона — не начал угрожающе надвигаться, не подарил снова ощущение ужасного холода, пройдя сквозь неё, а просто отвернулся. И пробурчал что-то. И не на змеином, а на человеческом.       — Методы Ордена слегка изменились.       Через время молчаливого ожидания, Лорд подал голос и полюбопытствовал:       — Что вам рассказал профессор из Хогвартса?       Совершенно не ожидав такого вопроса, Поттер с лёгкой запинкой ответила. — Ну… Хагрид сказал, что наши родители были волшебниками, — на имени великана Мона совсем незаметно скривилась, а затем с удовольствием отметила, что Лорд тоже был не в восторге от упомянутого. — Отправлять по улицам всякий сброд, — еле слышно прошипел, — Этот…ничего не рассказал про… А впрочем забудь. Итак понятно, что им нет никакого дела до благородных чистокровных. Дальше Лорд оставил донимать Поттер и переключился на шипение с заинтересовавшейся событиями Нагайной. А Мона размышляла: о чём он вообще говорит? Какие чистокровные? После недолгих раздумий, она пришла к выводу, что Лорд счёл её человеком вроде тех, кого ей пришлось увидеть на вокзале. Вместе с этим вспомнился колючий презрительный взгляд одной из дам: на этом моменте девочка передёрнула плечами. Также, упомянутые Гарри в первых письмах строки о том, что некоторые дети очень плохо отзываются о других, тоже создали полноту картины. Провести параллель было несложно. Гразнокровка — было и так понятным словом, что могло возмутить любого человека, даже не волшебника. Чистокровный — вероятней всего, означало статус в обществе. Ну а полукровка — что-то среднее? В каждом упоминалась «кровь». Но при чём здесь она, если миром правит магия? А сквиб? — Извините, — на неё обернулись голова змеи и мнимая Лорда, — а что это всё означает? Ну, то есть, грязнокровка — оскорбление? А остальное? Именно с этого начались долгие лекции о важности понимания устройства волшебного мира. Он рассказывал много чего интересного. Сначала, в первый день их «занятий» объяснил деление на разные группы. Это показалось Моне нелогичным, но она это никаким образом не выразила, просто отметила, что ей стоит быть осторожней: всё-таки у неё имеются родственники маглы. Ещё говорил про организацию жизни, про Хогвартс (здесь Мона выявила наибольшее любопытство), и про историю. На ней он как-то приободрялся и рассказывал с таким воодушевлением, что Поттер даже задумалась, не старается ли он в чём-то её переубедить, возможно, даже тщательно промыть мозги. Он превозносил чистокровных и всякими мерзкими, всегда разными, словами описывал и унижал грязнокровок. Все свои убеждения подкреплял достижениями магии, что принадлежали, конечно же, первому классу. Рассказывал о том, как велась Первая магическая война и о войне в Англии. На последней он начал говорить с большим энтузиазмом. Выделял значимые события особым тоном, пересказывал важные битвы и с отчётливым недовольством отзывался о некоторых личностях. Мона прекрасно понимала, что его откровенность не была таковой: скорее всего, он просто хотел избавиться от скуки, пожирающую его, найдя свободные уши. Иногда он задавал ей проверочные вопросы: на первых порах, Поттер, не ожидавшая этого, несколько раз выслушивала гневную тираду о том, что он якобы её учит, а она даже не слушает. Потому она всегда старалась быть внимательной и ни на что не отвлекаться, хотя это было сложно: Лорд говорил долго и запутанно. В речи использовал странные конструкции, неизвестные слова, что обычно старался объяснять, но это не всегда получалось — меркло на фоне другого. В целом, ей нравились эти походы в особняк Реддлов: так она могла отвлечься от чего-нибудь. И ей здесь было на удивления хорошо. Кулон никоим образом не мешался весь этот месяц, затих. Наверное, он действительно был связан с этим домом, с покойной хозяйкой. Единственная смущающая вещь — это: каков срок её спокойствия? *** Мона, без тени счастья на лице, пыталась разобрать написанные перед ней буквы. У неё это никак не получалось. Все мысли были забиты тем, что день проходил крайне мерзко, а всё потому, что Лорд был раздражённым и, кратко говоря, не в духе. Хоть это и было его привычным состоянием — закипать от любого неправильного, по его мнению, действия Моны, но всё же сегодня это было более явно. И точно усилено чем-то ещё: ведь внимания на неё он совершенно не обращал. Поттер сначала допустила, что Лорд её попросту не заметил, но эта теория не оправдалась — ведь в следующую секунду он рассерженно посмотрел на неё и возмущенно сказал: — Явилась. Сомнения, что её сегодня не ждали, вмиг испарились. Но от этого ничего не изменилось — дальше последовали долгие часы игнорирования. Ей приходилось делать вид, что она очень увлечена книгой, уже долгое время. Пялится из-под страниц на сгусток чёрного дыма, стараясь и утолить свой интерес, и не попасться в наблюдении — было трудно: она, откровенно, устала. И от голода в животе (ей не представилась возможность поесть), и от бесконечного чувства ненужности. В последнем — яро прослеживалась вина Лорда. Но она уже давным давно решила, что дождётся, когда он наконец соберётся с мыслями: не прогонял ведь её, а значит что-то хотел. К слову, Лорд был нервным, недовольным и каким-то встревоженным — кружил по комнате, недовольно что-то бормотал. Казалось, у него что-то произошло. И это что-то очень влияло на Мону. Даже слишком. В голову тут же пришла мысль, что она слишком подвержена силе другого. Пока девочка размышляла над потребностью стать менее ведомой, Лорд снова обратился к Нагайне (как узнала Поттер — на парсентагле, языке змееуствов), та ему что-то ответила, косясь подозрительным взглядом на наблюдавшую за ними постороннюю. Мона привыкла, что за все её визиты в этот особняк, змея вела себя крайне не по правилам всех хищников. Вот тогда, в первую встречу, её действия были понятными, а сейчас — отползание подальше, настороженное поведение, демонстрация некого презрения и до жути задевающий Поттер взор. Нагайна смотрела на неё не только подозрительно, но ещё и с опаской, будто это не худая костлявая девчонка, а что-то по массивней вторглось на её территорию. Кратко говоря, вела себя крайне неподобающе по отношению к любительнице животных. Та же, не имела ни одной мысли насчёт этого. Хотя задуматься было над чем: её избегала не только змея, но и все живущие поблизости дома Дурслей животные! И главное — Букля! Нет, она продолжала исправно приносить письма, отдавала долг совиной почты. Но это не мешало ей вести себя испуганно, стараться не находится рядом с Моной и быстро улетать. Она больше не принимала угощений, а конверт с письмом старалась сама стряхнуть со своей лапки. У неё это никогда не получалось. И потому, она, сначала вырываясь, а затем, будто смирившись с участью, терпела отвязывающую ненужный предмет девочку. Мона всегда старалась сделать это быстро, однако из-за торопливости у неё получалось только сильнее растревожить сову. Отправка была куда сложней: Букля пару раз срывалась с места и улетала. Из-за этого Поттер написала Гарри в одном удавшемся письме, что его питомица попалась на глаза Петунии в не очень удачный момент (а точнее, когда тётя была очень раздосадована тем, что Дадли не хочет приезжать домой на скорое Рождество) и что сове пока что не стоит появляться здесь. В реальности миссис Дурсль не обратила никакого внимания на нервную птицу. Мона просто приврала для блага: объяснять не пойми откуда взявшуюся проблему коммуникации с животными было бы сложно. Но само её возникновение — было странным. Предположение, что это эффект действия кулона вполне подходило и полностью выбивало Поттер из колеи. Если он так силён, почему она ещё не умерла или не сделала то, что он требует? Она уже не припомнит, когда последний раз задумывалась о своём маленьком расследовании. Ей не хватало какого-то толчка к действию: кулон ведь давно не причинял ей неудобств. Просто всегда болтался в сумке, что была неотъемлемой частью визита к Лорду. Он же и прервал её размышления. Лорд наконец обратился к ней и его громогласный приказ (Мона ни капельки не сомневалась, что это был именно он) прозвучал крайне подходяще пугающим для атмосферы дома. — Отправляйся в Косой переулок! — замолчал, а после, вспомнив, что информации крайне мало, объяснил, — Тебе нужно встретиться с моим слугой, он передаст одну вещь. А вот и нужный толчок. *** Возвращаясь домой из школы, что на две недели заимела себе пустые коридоры с помощью Рождественских каникул, Мона обдумывала вариант, как ей добраться до Лондона. Лорд сказал, что встреча состоится двадцать пятого. Как раз после счастливого утра подарков. Для Поттер это стало неутешительной информацией: хоть она и сама нуждалась в путешествии в Косой переулок (зря Гарри допытывала, что-ли?), но для неё это всё оказалось крайне спонтанным. И не могла ведь ослушаться — ощущение, что на этом вся её связь с волшебством закончиться, никак не хотело исчезать. Всё же, она успела привязаться к этому странному дому, его обитателям и рассказам одного из них. К слову, Лорд поведал о волшебнике, с которым ей предстоит встретиться. Его слугой был профессор Хогвартса — Квиррелл. По словам Лорда, он должен будет ждать её в Дырявом Котле. Также, Мона получила детальную инструкцию о том, что ей делать, как себя вести и что ни в коем случае нельзя: — Ты не должна никак привлекать внимание, оденься по невзрачней. Квиррелл займёт место подальше от бара и скопления людей. Ты его сразу узнаешь: он будет с тюрбаном на голове, бледным и нервным. Подойдёшь и скажешь, что от мистера Брайса. Он поймёт. Не уходи сразу, как получишь мешок. И, кстати, думаю, ты и сама поняла, что каким-либо образом узнавать что там запрещено? — тут он сменил тон на угрожающий, но затем продолжил нервным голосом. — Так вот, задай ему пару вопросах о самых любимых студентах директора Дамблдора. Помнишь, я рассказывал о нём? И, разумеется, не делай это слишком заметно. Спроси сначала что-нибудь более незначительное, — на миг он остановился, задумался о чём-то и дополнил, — Постарайся прийти ко мне, как можно быстрее. И ни с кем не контактируй там, особенно, это касается зрительного контакта. Не смотри никому в глаза! Ты всё поняла? Мона тогда смогла лишь кивнуть на этот вопрос, что показался ей до жути нелепым. Ну как она может что-то понять, если никогда в жизни даже не ступала в Косой переулок? «Лорду на это всё равно. Ему будет плевать, если со мной случиться что-то. Забудет, да и всё. А этот Квиррелл просто по другому передаст эту таинственную вещь. И всё» Мона спросила у Лорда может ли она пойти с братом: ведь он там уже был и ей будет легче. И получила крайне гневный ответ. - Ну и как ты себе это представляешь? - голос заставлял почувствовать себя несмышленой: Мона съежилась и вперила глаза в пол. - Думаешь, мне нужны лишние уши? В лице твоего, наверняка такого же бестолкового как и ты, братца? - он возмущенно хмыкнул. - Неужели ты взяла себе в мысль, что имеешь право хоть что-то просить? - Лорд выждал, пока девочка соберётся с силами и произнесет тихое, сдавленное «Нет». - Даже если ты всё-таки окажешься из чистокровной семьи, то запомни: прежде чем выпрашивать что-либо за заслуги - нужно иметь эти самые заслуги, - и со всем возможным самолюбием дополнил, - передо мной, разумеется. Это заявление никак на неё не подействовало: она с ним попросту не смирилась. Да, покивала, но в голове уже продумывала, как ей уговорить Петунию отпустить их в Косой переулок. Сам Гарри должен был приехать за день до Рождества. Мона с трепетом ждала его приезда. Уже составила программу развлечений на каникулы и пару сотню вопросов, что мучали её долгое время. Обычно все они были связаны с Хогварстсом. Ей особенно хотелось узнать именно про него, чтобы проверить так ли правдивы все россказни Лорда. Ну и для себя, разумеется. Ей же там ещё учится. Вспоминая о рассказах Лорда, она вдруг осознала: почему ей никогда не приходило в мысль, что он слишком молод для старинного духа? Если он застал совсем недавнюю войну в Англии, то получается, что он тогда был жив? Или он наблюдал зрителем? Второе не подходит: он сейчас бы не прятался в особняке. Значит, он умер совсем недавно. И слуги его — вполне правдивы и не являются выдумкой сумасшедшего, как Мона думала поначалу. А титул…кем он ей представился, каким Лордом? Неожиданные открытия были прерваны громким, заливистым и знакомым смехом. Мона перевела взгляд с покрывшегося льдом тротуара и наткнулась на до боли весёлый вид. В нескольких метрах от неё крутились в импровизированном танце две девочки. И одна из них подозрительно походила на Клео. «Ещё их встретить не хватало» Мона, скривившись, последний раз бросила взгляд на веселившуюся парочку и, ускорив шаг, двинулась дальше. «Как она вообще могла разозлиться из-за такой мелочи? Мы же с ней никогда не ссорились! Максимум, что было, это спор, что лучше: акварель или гуашь. И то, мы тогда решили, что лучше пастель и карандаш» Поттер никак не могла понять, почему Клео поссорилась с ней из-за того, что её и не должно было касаться. А всё потому, что Мону тогда заприметили старшие Смиты и, естественно, рассказали об этом дочери. И уже она допытывалась на следующий день обо всём. — Почему ты мне ничего никогда не рассказываешь?! Ты даже секреты мне не доверяешь! — возмущенно, так как будто долго терпела, проверещала Клео в лицо Моне. — Сначала ты мне не сказала, что Гарри, якобы, — здесь она втянула побольше воздуха, — уезжает вместе с Дадли в частную академию, хотя я спрашивала. И вообще — это само по себе выглядит странно — я ведь прекрасно знаю, как Дурсли к вам относятся. Потом ты не захотела объяснять куда пропала в той деревне. А теперь, — Клео запнулась, посмотрела на глядевшую растерянным взглядом Мону и проговорила менее сердитым голосом, — а теперь, ты сама уезжаешь из города и даже не хочешь сообщить куда, — она остановилась, ожидая ответа, но, не услышав, продолжила, — ты же тогда не сказала Дурслям, куда едешь? Мона только и могла, что покачать головой и тихо сказать. — Клео, давай я всё объясню, — в тот момент она позабыла все слова о том, что маглам нельзя знать о волшебниках. Она была готова рассказать обо всём, лишь бы Клео перестала на неё сердиться, — послушай, я не… Её перебили. — Ты всегда говоришь так, — мотнула головой и поставила в разговоре окончательную точку, — мне надоело, что ты требуешь с меня непонятно чего. То не дружи с Агатой, то не задавай лишних вопросов. Знаешь, это как-то поднадоело. Не дождавшись никаких ответов с извинениями, Клео ушла, оставив Поттер стоять и смотреть ей вслед. «Вот ещё. Как будто я должна терпеть все её прогулки с этой. И зачем она меня приглашала прогуляться с ними? Если я ей так мешала, могла бы и не заикаться об этом» Стараясь не обращать внимания на радостные выкрики новых лучших подружек и присоединившихся к ним ребят из класса, Мона угрюмо шла дальше. Снег скрипел под ногами и отвлекал Поттер от веселившейся толпы, что, ну никак, не хотела приглашать к себе девочку. Как всё же она зависима от других: перестав общаться с Клео, она растеряла все свои дружеские связи с остальными. Ей было плохо. И от того, что всем на неё всё равно, и от того, что она не может быть сама. Ей всегда кто-то нужен рядом. Чтобы просто был. Уже даже не поддерживал, а просто находился рядом. Наверно, именно поэтому, ей было важно не подвести Лорда. А сделать всё ещё лучше. Ну она это и сделает: покажет, что она не глупая, не имеющая толком никаких сил сирота, как он её иногда называл, а настоящая волшебница. С решительной улыбкой Мона села в автобус. «В Косой переулок я пойду с Гарри. Скажу, чтобы он купил чего-нибудь. Ну а сама встречусь с Квиррелом. А потом проведу отличный день, полный волшебств» *** Лениво потягиваясь и зевая, Мона проснулась в день, очаровующий многих: и детей, и их взрослые. Сегодня был праздник, что считался по своему сказочным как у маглов, так и у обладателей всесильных палочек. В этом году Мона ждала его с нетерпением: ей хотелось поскорее увидеть брата, что должен был быть дома к праздничному ужину. Его с вокзала привезёт мистер Дурсль. Поттер надеялась, что сегодня возмущений не будет и Гарри спокойно доберётся домой, ведь Вернону не придётся ехать специально за ним в Лондон: он заберёт его по пути с работы. А пока Гарри будет путешествовать на Хогвартс-Экспрессе, Моне предстоит огромная куча работы. И не только по дому. Ей нужно сходить на железнодорожную станцию и купить билеты. «Надеюсь, они ещё не все раскуплены и что они там вообще есть» День в целом проходил нормально. Не считая нареканий Петунии на семью: сын так и не поменял решения не приезжать к родителям, ну а мистер Дурсль, оттолкнувшись от этого, решил не брать выходной. Вот поэтому тётка весь день причитала, что никто её не ценит и зачем она вообще готовит столько еды. И руководить племянницей, конечно, не забывала. — Вот там ещё протри, — замешивая тесто на мясной пирог, приговаривала она, — И не забудь вытащить мясо: ему нужно разморозиться, — отряхнув руки от муки, крикнула громче. — Я сейчас зайду к Сьюзан, отнесу ей печенье, — Мона услышала хлопнувшую дверь, а перед этим дополнительное «Не забудь» и фразу: «Если она в этом году снова вручит мне лимонный кекс — оборву с ней все связи!» Вздохнув, девочка принялась выполнять указания. Время летело быстро: показал короткий взгляд на часы. Стол уже был сервирован, оставалось только выставить блюда. Петуния заходилась наряжаться, пока Мона устало сидела на диване, подпирая голову рукой. Она отсчитывала минуты до приезда дяди и его племянника. Вдруг раздался грохот, но не из-за входной двери. Поттер с недоумением поднялась и прошагала прямо к выходу на задний двор. Через замёрзшее стекло отчетливо прослеживался силуэт птицы. «Букля? Но что ей тут делать? Может Гарри решил не оставлять её в совятне Хогвартса?» Мона с затруднением открыла дверь: погода была суровой и она примёрзла. Сова залетела в тёплую комнату и начала кружить. С волнением наблюдая за Буклей, дабы она ничего не задела и не разбила, Поттер заприметила письмо. «Странно, зачем ему сейчас присылать письмо?» — Тише, тише, не разнеси тут всё! — переключив внимание на мельтешащую рядом сову, выкрикнула девочка. Сова, будто только сейчас заметила говорящую, начала панично взмахивать крыльями. «Ничего не изменилось» — закатив глаза на реакцию Букли, подумала Мона. Чуть не разбив стоявший на столе графин, Поттер поймала сову и заполучила конверт. Подождав, пока Букля вылетит из дома, она взялась за прочтение. Мона, привет! Извини, что пишу об этом только сейчас и, возможно, порчу тебе праздник, но я не смогу приехать. Мне очень жаль, что я так подвожу тебя. Но в школе остаётся Рон, и если я уеду, ему будет одиноко. Надеюсь, твоё Рождество пройдёт хорошо. Передай от меня поздравления Клео. Гарри Короткая записка была разорвана на мелкие кусочки. Белые квадратики выделялись на тёмном ковре. Мона отрешенно смотрела на приближаюшуюся к ней Петунию. И пока женщина не успела спросить, что здесь происходит, грустным голосом произнесла: — Гарри не приедет, — не удержавшись, шмыгнула носом, — не знаю, как вы сообщите об этом дяде.