Без сил

      Луна озаряла потолок, что имел мелкие трещины, составляющие чудный узор, который уж точно никогда не служил украшением комнате. Стол вместе с лежащей на нём кипой волшебных книг тоже был освещён. Да и рисунки, расклеенные на стенах, сейчас играли совершенно другими красками. Свет падал всё на новые предметы. Чем-то похожим был кулон. Его держала девочка на вытянутой руке. Он покачивался на длинной цепочке. Довольно тяжёлый. Изображенное дерево на зелёном фоне приковывало взгляд. На него хотелось смотреть не отвлекаясь ни на что.       Рука Моны дрогнула и кулон плюхнулся на кровать. Она посмотрела на Гарри, что продолжил мирно спать. Со вздохом облегчения, что её брат не проснулся, Поттер улеглась обратно. Снова посмотрела на украшение. Она купила его в начале августа.       Поход на ярмарок вместе с Клео поначалу был не сильно радостным. Петунья с криком выгнала её и Гарри из дома, что б те не мешались под ногами, пока у них была проездом тётя Мардж, сестра Вернона. С одной стороны, им не пришлось выслушивать её мерзкие комментарии про родителей, а с другой, не сильно хотелось целый день бродить по улице под палящим солнцем. После дождливых дней резко пришли жаркие, даже слишком, будни. Такие, что Моне пришлось выбрать вместо распущенных волос — высокий хвост, завязанный её излюбленной лентой.       Мона вместе с Гарри шла к договоренному месту встречи с подругой. Поттер, которому не хотелось никуда идти, а только сидеть где-нибудь и обдумывать различные варианты будущего, всё же плёлся чуть позади сестры. А тем временем девочка продумывала, что нужно посмотреть, что нужно купить и на что просто полюбоваться. Она любила рассматривать разные вещи, будь то стандартный набор каждой модницы или ничем непримечательный горшок для цветов. Вертеть, крутить, подносить глазам, чтоб получше разглядеть, посмотреть на цену и с разочарованием не купить. Ей всегда так невыносимо было чувствовать обиду оттого, что Дадли всё покупают по первому требованию, а ей приходится выпрашивать деньги на что-то желанное. Впрочем, Гарри, по непонятным для маленькой мисс Поттер причинам, приходилось куда хуже. Потому жаловаться ей категорически нельзя!       Как раз к этому моменту, где Мона уже хотела начать съедать себя за такие мысли, они подошли ко входу в парк, в котором и должна была проходить ярмарка. Возле него, в компании своего брата, стояла вечно улыбающаяся приятельница Моны. К слову, старший Смит абсолютно не обращал внимания на сестру: он всё время высматривал кого-то. Его веснушчатый нос время от времени морщился, а серые глаза бегали в тревоге. Было видно, как он волновался.       Тут Клео, исподтишка наблюдавшая за братом, заметила и Мону с Гарри. Её и так румяные щёки заалели ещё больше. Мона проследила за её коротким взглядом (Клео быстро отвела глаза от причины смущения), и наткнулась на своего братца. Девочка мысленно закатила глаза. Ну конечно! Влюбится в брата своей же подруги, как же это банально!       Поттер схватила остановившегося недалеко от неё мальчика и быстро зашагала к ждавшим их друзей. Поздоровавшись и оставив Эдварда Смита дожидаться ещё кого-то, они вместе поспешили в гущу людей. Палаток с продавцами тогда было ещё не много, но к середине дня всё изменилось.       С появлением большего количества людей шум стал больше и, чтобы что-то сказать, приходилось говорить чуть-ли не над ухом:       — Я пойду к той, что с антиквариатом, — указав головой и прикрикнув, наклонилась к Клео Мона. Та её не услышала, но кивнула и продолжила дальше задавать странные вопросы Гарри, который большую часть времени просто молчал.       Мона быстрым шагом пошла к палатке. На прилавке были разложены разные украшения, в глубине виднелись парочка сервизов и большое зеркало. Поттер с интересом принялась рассматривать золотые серьги.       — Девочка, иди отсюда, не мешайся! — продавец резко гаркнул на неё, увидев что она одна. — Всё равно ничего купить не сможешь!       Поттер испуганно отдёрнулась, посмотрела на седого мужчину, что хмурился и глядел недовольно. Она уже хотела убежать куда подальше, но тут, на самом отдаленном от края стола месте, её нашёл яркий отблеск. Мона зачарованно произнесла:       — Пожалуйста, покажите вон то, — показывала пальцем на кулон.       Торговец сначала в раздражении перевёл взгляд с неё, но после его нахмуренные брови разгладились, даже приподнялись в удивлении. Если бы Мона не была так увлечена украшением, заметила бы, что мужчина как-то быстро изменился. Ещё несколько мгновений назад он был готов прогнать девочку куда подальше, а тут уже и дал посмотреть, и расхваливал свой товар. Его глаза бегали с кулона на Поттер, надеясь на что-то.       Когда вещь попала ей в руки, она ощутила небольшой удар током. Он был неприятным. Однако выпускать кулон не хотелось. Наоборот — забрать его себе.       Мужчина, внимательно наблюдавший за девочкой, хотел было что-то сказать, важное, предупреждающее, но в последний момент его взгляд рассеялся. Его голова повернулась в сторону, он безотрывно смотрел в зеркало.       — Сколько стоит кулон? — голос хриплый, странное волнение в груди.       — Давай столько, сколько он заслуживает.       Продавец побледнел, протер ладонью лоб и кивнул сам себе. Мона кинула на прилавок пару малостоящих купюр. Мужчина быстро забрал их, даже не просмотрел и отошёл вглубь своей палатки. Девочка, стараясь не оглядываться, пробиралась через толпу людей. Рука неестественно сильно сжимала покупку.       Прямо как сейчас. Кулон впивался в кожу, разжать пальцы было трудно. Мона перевернулась на живот, приподнялась и убрала кулон в ящик тумбочки. И почему вообще она его купила? Ей же он не нужен. Лучше бы что-то полезное приобрела, а не эту фигню. Она этот кулон даже Гарри не показала. То ли стыдно было, что так повелась на уговоры продавца, то ли хотела чего-то секретного, своего, а сейчас жалеет об этом. Хотя, вспоминая свои поступки на стыке двух месяцев, жалеть и стыдиться было за что. Она не понимала почему так поступала, откуда взялось желание не быть собой? А может оно наоборот проявилось? Но больше всего её расстраивало то, что после спонтанной покупки и её смелого побега из дома, ничего не изменилось. Нет, ну конечно знание, что она и брат волшебники приносит свою долю красок, но оно ничего не поменяло. Мона всё такая же: слушается во всём Петунью, ведёт себя тихо и никто её не замечает. Хотя сейчас Дурсли ведут себя так и с Гарри. Не кричат, не заставляют делать непосильную для ребёнка работу, а Дадли избегает и боится. В общем, большинство вещей и людей вокруг изменились, но её это не коснулось. Принося необъяснимое чувство тревоги в её сердце, она задумалась о том, что определенно что-то упускает и не замечет — остаётся позади.       Девочка грустно вздохнула и, свесив ноги с кровати, глянула на спящего Гарри. Краем глаза увидела шевельнувшуюся штору. Поттер недовольно поднялась. Пол скрипнул и она снова посмотрела на брата. Обычно он мог проснуться от любого шума, даже такого, но сегодня спал крепко, видимо настолько переживал перед своей новой жизнью. Мона прошла к окну и зашторила занавеску, которая до этого и позволяла луне проникать в комнату. Девочка замерла около стола. На нём лежали ещё несобранные Гарри вещи. Книги, которые с большим интересом были рассмотрены Поттерами, лежали стопкой, открытая, по причине любопытства, чернильница стояла рядом с набором перьев. Провела пальцами по тёмно синей обложке «Курсической книги заговоров и заклинаний» Миранды Гуссолкл и вспомнила как вчитывалась в непонятные слова, а после удивлялась как они могут принести тот или иной результат. Она даже порывалась повторить некоторые. Останавливали её только слова Гарри о том, что за пределами Хогвартса нельзя колдовать и сложность в похищении его палочки. Он её тщательно оберегал и следил, даже в руках подержать не дал. Но при этом не прочитал ни единой строчки из книг. Только в первый день, после покупок, вместе с сестрой просмотрел содержание и картинки. А затем, Мона сама вычитывала разные волшебности и удивлялась каким жестоким может быть зельеварение. Ей было жалко существ, которых использовали в приготовлении зелий, пускай и приносившим пользу.       Поттер вернулась обратно в кровать, теперь луна ей не мешала. Проворочалась ещё полчаса и так и не смогла уснуть. Волнение всё не могло покинуть её, а только подбиралось ближе и нарастало. Ей было тревожно за брата. У них ведь никого нет. Ни здесь, ни там. Дурсли ничем помочь не смогут, даже если захотят. Вот так случится что-то, может тот же самый неправильно добавленный ингредиент на зельях, и всё. Никому не будет дела до тебя, забудут как раздавленную ботинком улитку. И зная, что её Гарри почитают за что-то в том мире, она не была уверена в его защите. Не защитили же от родственников.       — Гарри, — тихо позвала, — Гарри, пообещай, что постараешься ни во что не влезать и будешь вести себя хорошо, — дождавшись реакции от брата — сонных приоткрытых глаз и приподнятой головы, с надеждой обратилась.       Лишь кивнув и еле слышно вымолвив «Угу», он плюхнулся обратно на кровать и отвернулся к стене.       Проследив за ним и поджав в разочаровании губы, Мона вернулась к созерцанию потолка.       Возможно, она преувеличивает и нагнетает, но она ведь не была там, не знает ничего, кроме восторженных описаний брата. Хотя произойти может и по другому: Гарри заведёт хороших друзей, вольётся в новый для него мир, а тот примет его как своего. Не обязательно же всё должно быть плохо. Ему станет там спокойней, а жизнь преобразится в лучшую сторону. А в следующем году с ним будет и она, его сестра. И у них всё обязательно будет хорошо.                               ***       Вещи летели в чемодан с большой скоростью. Гарри, решивший собираться в Хогвартс в день отправления, был растрепан и встревожен. Его сестра наблюдала за ним с лицом, мол, как можно быть таким безответственным. Но в глубине души отмечала, что сама же ему не напомнила.       — Подай перчатки, пожалуйста, — девочка передала ему защитное снаряжение из драконьей кожи. И зачем они разбирали этот чемодан? Стоял бы себе, ждал поездки, отобрав у детей возможность восхититься неизвестным.       — Всё, — с облегчением произнёс Гарри, — Осталось надеяться, что дядя Вернон не передумал завозить меня на вокзал.       — Да… как думаешь, он разрешит мне проводить тебя? — Мона поджимала губы, очевидно, не хотела выпрашивать.       — Я буду рад, если ты поедешь со мной, — он улыбнулся и взъерошил волосы, — так у меня будет больше шансов найти платформу.       Гарри говорил о билете, где указана платформа, в которую поверить было просто невозможно. Девять и три четверти! Брат с сестрой долго обсуждали где её найти и как туда попасть. В одном из разговоров сошлись на том, что никогда не были на Кингс-Кросс и не знают как там всё устроено. Теория их не оправдалась. Вчера Гарри подходил к Вернону с просьбой отвезти его на вокзал, а тот, увидев билет, ядовито поинтересовался, что это за номер у платформы такой. Дети тогда были в недоумении и с лёгким расстройством решили, что придётся разбираться уже на месте.       Мальчик вытащил чемодан на лестницу. Мона, обогнав его, уже стояла внизу и с беспокойством наблюдала за братом, что пытался стащить тяжёлый предмет. Она уже хотела кинуться туда на помощь, наплевав на все слова Гарри, что он может справиться сам, как тут из кухни вышел Дурсль. Он подошёл поближе и, посмотрев на попытки Гарри справится с его ношей, цыкнул, поставил на пол свою барсетку и помог племяннику со словами:       — Отойди, сам сделаю. А то, ты тут все обои мне попортишь своим чемоданищем!       Мальчик скомкано поблагодарил. Мона удивленно пялилась на уже спустившихся заклятых врагов.       — Дядя Вернон, а можно я тоже поеду? — решила попытать удачу.       — Куда? В школу, именующую себя, как пристанище для психов? — он хохотнул и, уже отмыкая входную дверь, проговорил. — Туда ты поедешь при первой возможности, но не сегодня.       Девочка огорченно посмотрела на брата, что уже не был в радостном настроении. Она подошла к нему с ободряющей улыбкой положила руку на плечо. Они постояли так немного, Гарри уже наобещал писать чуть-ли не каждый день, а Мона отвечала, что никогда не забудет покормить чем-то вкусным Буклю.       — Мам, мама! — а вот и Дадли, которому сегодня предстояло показать всю свою смелость, громко обращался к матери. — Мам, мы же зайдём сегодня в то кафе? Я очень хочу! Мне Пирс рассказал, что там очень вкусное мороженое!       — Конечно! Мы зайдём и купим тебе самое вкусное! — умилившись своим сыном, она потёрла его щёку. Тот недовольно скривился.       Услышавший диалог Вернон, уже стоял рядом и проговаривал:       — Мороженое можно поесть и в нашем местном. Я ничего не буду покупать в этой незаслуженно дорогой забегаловке! — отрезал глава семейства.       — Н-но… Но папа!       — Нет!       Он развернулся, но его остановил Дадли, вцепившийся в него.       — Пап, Пирс сказал, что там есть скидки для детей. Но только от двух и больше, — он шмыгнул носом, показывая до чего его довёл отец, — ну пожалуйста!       Мистер Дурсль нашёл взглядом жену, что со всем ей присущим недовольством смотрела на него. Вздохнув и отцепив от себя не маленького ребёнка, он громко произнёс:       — Поттер, сейчас же собирайся! — и оба, носящие прозвучавшую фамилию, встрепенулись. — Девочка, быстрее! Через десять минут выезжаем!       Мона побежала наверх.                               *** Улицы Лондона были чем-то удивительным для двух Поттеров. Они оба делили одно окно и один вид, но каждый думал о своём. Мона о том, как ей быть без брата, а тот о волшебной школе.       Девочке было плохо от мысли, что они ещё долго не увидятся. Они никогда в жизни не расставались. Всегда знали кто что делает и где. А сейчас чувство неопределенности, как тугой жгут, стягивало по рукам и ногам. И только привычные крики Дадли напоминали, что ещё есть несколько минут, проведённых как обычно.       Младший Дурсль, с восторгом в глазах, указывал на приближающиеся к ним кафе. А когда его отец не остановился, то сник и начал выказывать обиду, стукая по водительскому креслу ногами. Под этот раздражающий звук машина остановилась у здания вокзала.       Мона вышла вслед за Гарри. И пока её брат вместе с дядей пытались вытащить из багажника чемодан, она оглядывала место отправления в Хогвартс. Снующие туда сюда люди, не обращали внимания ни на кого, кроме своей обуви или быстрого утреннего перекуса в руках. Они спешили на работу, некоторые, как и Гарри, на поезд. А девочка никуда спешить не хотела.       Поставив чемодан на землю, Вернон сел обратно в машину и закатил глаза из-за Петуньи, говорившей сыну о его баловстве. Аналогичная реакция была и на то, что она сказала племяннице:       — Давай прощайся и поедем.       Мона запросила о другом.       — А вы можете заехать за мной потом? — смотрела умоляюще. — Я вам буду только мешать в клинике.       Дурсли переглянулись:       — Чёрт с тобой! Но учти: мы освободимся только к часу, — Вернон завёл автомобиль и тот умчался от вокзала с неимоверной скоростью.       Оставшись на улице сами по себе дети высматривали машину не долго: они сразу же побежали к входу в здание. Разобравшись с тяжёлой дверью, они с неудовольствием отметили, что на больших часах, висевших на обозрение всем входящим, было уже без пятнадцати одиннадцать. Поезд отправлялся ровно через пятнадцать минут.       Чтобы не опоздать и найти платформу побыстрее — они разделились. Гарри просматривал номера платформ, Мона же пошла искать человека, который бы подсказал куда надо идти. Заприметив такого, она направилась к нему. Отходя всё дальше от брата и втискиваясь в большое скопление людей, тревога, что сначала уступила место желанию помочь, снова возвращалась. Людей то выходящих из вагонов, то занимавших места, чтобы побыстрее зайти в поезд, было много: везли чемоданы, высматривали мелкий шрифт на билетах, неслись по неизвестному маршруту, сворачивали в иную сторону так резко, что невозможно было предугадать куда пройти, чтобы тебя не задели. Все они беспокоились только о себе, не смотрели на других, не думали, что своим поведением могут навредить ближнему. Не обращали внимания на маленького ребёнка, который наверняка был испуган и потерян, который чувствовал себя лишним и неимоверно боялся быть задавленным бесконечной толпой.       Мужчина, спешивший успеть в свой вагон, не заметил и оттолкнул девочку прямо к колонне, разделявшей две из многочисленных платформ на вокзале. Больно ударившись лопатками о кирпич, Мона ощутила быстро выступившие слёзы. Рефлекторно потерев спину и пытаясь не заплакать, она услышала знакомый голос:       — Мона! — нашедший девочку Гарри положил руку на её плечо. — Что случилось?       Замотав головой, мол, говоря не переживай, всё нормально, она раздосадовано уловила пару слезинок на губах.       — Я узнал как пройти на платформу, — прозвучало неуверенно и как-то опечалено.       Мона кивнула на его реплику и, сказав ему вести её, поинтересовалась где он забыл свои вещи. Тот ответил, что они в порядке и не пропадут.       Рыжая женщина с широкой улыбкой поприветствовала девочку, та скомкано поздоровалась и уставилась на свои туфли. Гарри в этот момент извинялся за то, что заставил ждать. Женщина в ответ засмеялась и сказала, что им не о чем переживать. Мона чуть расслабилась и решила рассмотреть помогающую получше. Она была не одна: рядом вертелись двое детей. Они были такими же солнечными, как их, видимо, мать. Долговязый мальчик озирался по сторонам, да и его сестра не отставала. Оба что-то высматривали, а потом первый наклонился к уху рыжеволосой и абсолютно не тихо прошептал:       — Может он уже на платформе? — услышавшая вопрос их мать, повернулась к ним и яростно шикнула. А затем с милой улыбкой проговорила Гарри, что надо поторопиться, а то и он, и её сын опоздают на свой первый Хогвартс-экспресс.       Девочка, что перестала разглядывать всё подряд, наконец заметила Мону. Она оглядела её снизу вверх и остановилась прямо на глазах, чуть припухших от слёз. Её взгляд изменился. Если до этого она смотрела без особого интереса, то сейчас он возник. Карие глаза расширились либо от удивления, либо от любопытства. Поттер это задело и сразу стало тошно от мысли, что она умудрилась растеряться во вполне обычном месте так, как будто никогда не сталкивалась с чем-то таким. Хотя да, действительно не сталкивалась. Всё же Литтл Уингинг отличался от Лондона не только размером, но и отношением людей к друг другу.       Чтобы собраться и не выдать своего беспокойства, Мона принялась рассматривать девочку в ответ. Поношенная юбка с чем-то напоминающим футболку, замызганные сандали и длинные спутанные от ветра волосы, хоть и не были чем-то предостерегающим и вызывающим отвращение у Поттер, ведь она сама не имеет много одежды в прекрасном состоянии, но никак не вызывали тёплых чувств и расположения к себе. Но всё же надежда, что она сможет стать ей подругой теплилась в душе. Она и по возрасту подходила (её мать упомянула, что в следующем году её дочь тоже пойдёт в Хогвартс), и казалась не гордой девчонкой. Ей же нужно заранее прицениться к людям?       — Чтобы выйти на платформу нам нужно пройти через этот барьер, — Мона перевела взгляд на пухлую женщину, что уже объясняла дальнейшие действия, — не бойтесь, это не стена, — затем она обратилась к Гарри, — думаю тебе лучше пойти первым. Ты же уже видел как проходили?       Мона наблюдала за Гарри. Тот промямлил согласие и, кивнув сестре, чтоб она следовала за ним, разогнался и вместе с тележкой, которую они взяли для чемодана, исчез. «Он попал на платформу?» — с шоком всплыло в голове у девочки.       Долго и она не пробыла между двумя платформами девять и десять. Как только её брат исчез и прошло около десяти секунд, женщина весело посмотрела на неё. Поняв намёк, Поттер прошла поближе к барьеру и резко вбежала в него. Эти несколько миллисекунд были похожи на пробуждение от сна. Всё вокруг переливалось разными красками, дополненными легким шипящим звуком. Желание закрыть глаза, так и не было исполнено.       Отойдя от необычного прохода и хорошенько проморгав, девочка с удивлением заметила, что волшебная платформа ничем не отличается от обычной. Всё было точно таким же, как и там, за барьером. Отличались только люди, а точнее их внешний вид. Недалеко от неё, но прямо напротив, стояла высокая женщина. Главным её отличием от так называемых маглов была большая фиолетовая шляпа. Она была в форме конуса, что торчал кверху. Моне даже показалось, что она за этой шляпой ничего не видит, настолько она была огромной. Чтобы никто не заметил девочку за подозрительным рассматриванием — она пробежала глазами по платформе в поисках брата. Тот уже стоял возле поезда и рассматривал со всем присущим детским любопытством.       — Уже скоро будет отправление, — подошла из-за спины и с грустью проговорила, — тебе нужно поспешить.       — Да, — он повернулся и заключил сестру в объятия, — обещаю, что буду писать часто, а ты пообещай, что будешь всегда отвечать.       — Обещаю, — и что бы разрядить обстановку, — нам же нужно обеспечить Буклю работой.       Гарри засмеялся и перевёл взгляд на небо. На крыше, защищающей перрон от разных погодных условий, сидела белая сова. Тут паровоз издал звук, оповещающий о отбытии, и все дети, что дотянули до последнего, двинулись в вагоны. Поттеры ещё раз обнялись и Гарри залез в поезд. Мона отошла подальше от края платформы и встала у стены, там где её уж точно никто не зацепит. Ещё раз издав протяжное «У-у-у» поезд сдвинулся и, постепенно набирая скорость, скрылся из поля зрения девочки.       Не прошло и минуты, как послышались громкие хлопки. Они были неожиданными, а от того и испугали Мону и пару птичек, бывших рядом. Прямо перед Поттер пара магов, взявшись за руки, исчезли, при этом раздался звук, похожий на лопнувший шарик. Девочка, в который раз за сегодняшний день, удивлялась происходящему.       Минуло ещё несколько мгновений и теперь на платформе людей оставалось не так много: она, женщина в странной шляпе, рыжие мать с дочерью и небольшая группа людей, стоявших одновременно и как короли, и как нежданные и ненужные гости на празднестве. Среди последних особенно выделялся высокий блондин. У него были длинные волосы, большая и кажущаяся неимоверно жаркой мантия и трость с блестящим на солнце рукояткой. За его руку держалась тонко сложенная женщина, видимо, его жена, что точно также была одета не по погоде и по моде не этого столетия. Общались они с людьми менее вычурными, но было видно, что они из одного круга. Одна женщина наклонилась поближе к блондинке и что-то проговорила. Та же вскинула голову и упёрлась взглядом прямо в Мону. Девочка быстро отвела глаза, однако успела заметить презрительно поджатые губы.       Выждав немного времени, она снова скосила глаза на общавшихся магов. Как ни странно, они тоже разглядывали кое-кого. Со всем возможным превосходством они обсуждали пухлую женщину, что помогла Поттерам, и разговаривавшую с ней обладательницу интересного головного убора. Искривлённые рты с издевательскими ухмылками, были замечены объектами обсуждения. Дама в возрасте положила руку на плечо рыжей женщине, будто останавливая от чего-то. Та же послала уничижительный взгляд в сторону людей, любивших показать свое преимущество. Мона могла только предположить в чём оно заключалось. Остановившись на варианте с материальным благополучием, подкреплённым внешним видом, она с удивлением почувствовала приближающиеся шаги сбоку.       — Чего ты так дёргаешься? — весёлым голосом отреагировала на встрепенувшуюся Поттер девочка с яркими волосами. — Я Джинни!       Уставившись на протянутую с целью знакомства ладошку, Мона поняла, что совсем забыла о этой девчушке.       — Мона, — пожав руку и решив, что начинать знакомство полным именем со сверстниками некрасиво, ответила девочка.       — Ты ведь тоже в следующем году поедешь в Хогвартс? — скорее утверждала, чем спрашивала. — Как думаешь мы попадём на один факультет?       Мона замялась: она немного знала об этом. Гарри кратко рассказал о двух домах, что на Слизерин поступают плохие люди, а на Пуффендуй хорошие, но тупицы. Он ещё сказал, что всего факультетов четыре — узнал он только о двух.       — Ну, думаю здесь предугадать сложно, — уклонилась от ответа девочка.       — О, да. Но мне кажется я буду в Гриффиндоре, — она улыбнулась ещё шире и своей улыбкой напомнила Клео, — у меня все братья там, — на секунду задумавшись, продолжила, — ну, Рон ещё нет, но будет.       — У тебя много братьев?       — Я бы сказала чересчур много, — засмеялась и неожиданно сменила тему, — я знаю, что в этом году в Хогвартс поступает сам Гарри Поттер! Поскорей бы его увидеть!       Мона растерялась: сказать что она уже с ним виделась и сейчас разговаривает с его сестрой или промолчать и избежать вероятную сотню вопросов? Ей было странно, что про него говорят с таким восхищением.       От ответа её спасла мама Джинни.       — Джинни! Иди сюда! Мы уходим! — девочка, услышавшая свою мать, поспешно попрощалась и убежала.       «Как странно, они проходят сквозь барьер, а остальные как-то по-другому» — Поттер наблюдала за исчезающими телами в стене.       После ушедших с платформы рыжих испарились и ещё все другие. Чуть ли не за ними исчезла и огромная шляпа, и трость с серебряной змейкой, и сопровождающие их люди. Мона решила пока что не выходить в магловскую часть вокзала, а посидеть здесь в тишине. Тем более никто её не прогонял.       Нашла лавочку и, присев, задумалась.       Значит Гарри действительно сделал что-то важное для этого мира? Она готова палец на отсечение отдать, что и тот мальчик, который шушукался с Джинни, выискивал именно её брата. Они вдвоём его искали. А там, в школе, их будет больше. Гарри ведь не нравится, что его почитают. Как бы он ни с кем не поссорился.       Мона вздохнула и с грустной улыбкой перевела взгляд на часы. Оставался ещё один час.                                ***       В кафе они так и не заехали. А зачем? Дадли после операции сказали оставаться в больнице, Петунья вместе с ним, а Вернону и так не хотелось тратить ни на что деньги.       За минут пятнадцать до назначенного времени Мона вышла из «Кингс-Кросс». Через время подъехала машина дяди. Оттуда не донеслось ни крика кузена, ни его ворчливой матери, а только яростное сопение Вернона. Поттер не была готова к этому.       И вот так, проехавшись в автомобиле с музыкой, что включали очень редко (Петунья ненавидела вкус своего мужа в этом деле), приехали домой. Пообедав и собрав школьную сумку на завтра, она уже минуту пялилась в прочитанное уже бесчисленное количество раз письмо. Оно было от Гарри. Он писал о поездке в Хогвартс-экспрессе, о знакомствах, о волнение перед распределением на факультеты и ликовании уже его дома, что он попал именно к ним, о восторге при виде замка и желании, чтоб сестра была рядом.       Ей было радостно за брата. Надежды на то, что ему там понравится и его примут оправдались. Но и вместе с тем тягучая тяжесть оседала на плечах. Чувство что что-то произойдёт, случится, усилилось в стократ. Желание снова прикоснуться к кулону росло.