Розовая заря

      На торжестве в честь недруга император веселился от души. Пьяный от вина Тогон, как и в прошлый раз, горланил с Байаном старые песни и обнимался с обеими жёнами. Одно огорчало — в толпе придворных Ки Нян высмотреть не удавалось. От Колты Тогон слышал, что плутовка с таким же лисьим прозвищем стала наложницей Ван Ю и выглядела вполне счастливой и довольной жизнью. Император хотел увидеться, поблагодарить её за своё спасение. Даже не смотря на то, что волновалась Соннян совершенно точно о Ван Ю. Хотелось объясниться за своё бездействие. Тогон слишком поздно обнаружил, что Соннян была практически поблизости, а он упустил её, как распоследний дурак. Но она мало того, что не пожелала встретиться, когда великий хан послал к ней своего слугу, так ещё и вежливыми, но режущими, как клинок меча, фразами выказала явное пренебрежение: «Вероятно, твой господин не за ту меня принимает. Посылать евнуха для встречи с чужой наложницей наедине — неприемлемо даже для великого хана. Передай императору моё к нему почтение. Но если он снова пошлёт тебя ко мне, то я буду вынуждена буду доложить об этом своему господину».       Стараясь отвлечься от гнетущих мыслей, Тогон постарался насладиться праздником и позлорадствовать. Наконец-то канцлер оседлал даже такого свободолюбивого и норовистого жеребца, как Ван Ю. Осталось теперь наблюдать, загонит ли он его до смерти или же тот сбросит наездника и протопчется по нему своими копытами. В любом случае, наблюдать за бойней будет интересно, не важно, кто в ней одержит победу. Тогон искренне надеялся, что невзрачная Улантуя, наверняка скрывающая под слоем белил темноту лица кочевницы, уродилась с таким же нравом, как и её более привлекательная двоюродная сестрица.       Вдовствующая императрица поджимала губы, глядя на племянника: выставлять на всеобщее обозрение милования со своим гаремом было не очень прилично даже для императора. Кто станет воспринимать такого владыку всерьёз? Частые одёргивания и замечания на людях тоже не пошли бы Его Величеству на пользу. Размышляя об этом, Будашири воздержалась от своего вмешательства. Однако во всю следила, чтобы поведение племянника не перешло во что-то более недопустимое.       — Жизнь у нас превратилась в одну большую свадьбу, Байан! — Тогон рассмеялся. — И даже твоего тихоню счастье стороной не обошло. Слыхал я, наш военный советник тоже женился в том месяце? Поздравляю!       — Благодарю Вас, — Талтал уважительно кивнул и добавил со значением: — Ваше Величество очень внимателен к своим подданным.       Байан недовольно закряхтел, не собираясь говорить здесь о нежеланной невестке. Генерал невольно сравнивал девицу, которую притащил в дом Талтал, со своей женой. Весь месяц приглядывался к невестке, но кроме плохих манер не заметил больше ничего дурного. Придирки и замечания она слушала невозмутимо и спокойно, а Талтал рядом с ней казался вполне довольным. И это раздражало ещё больше.       Байан ненадолго задумался, изменилось ли что-нибудь в отношении Сюэ к нему. Ждала ли его возвращения, беспокоилась ли супруга о нём так же, как невестка о его племяннике? Интересоваться подобным не пришло бы ему раньше в голову. Жена всегда была почтительна, послушна его воле и желаниям. Проблем не доставляла, с управлением хозяйством и слугами справлялась. Недовольства не выказала ни разу. Всё как и положено…       Как Байан не видел её слёз, так и не видел, чтобы молодая жена искренне радовалась его вниманию к ней или дорогим подаркам. За всё время в его доме она ни разу не подарила ему даже улыбки. Нетрудно догадаться, почему…       — Отчего меня только на свадьбу не позвали? — тон императора был слегка обиженным.       — В связи… с обстановкой, я не устраивал церемонию, только обряд в хурээ*.       Байан не удержался:       — Моя невестка… кхе-кхм… низкого происхождения…       — Господин…       Байан глянул на племянника тяжёлым взглядом, но позорить их род прямыми высказываниями ещё больше не стал.       — Как сказал Талтал, пышного празднования не было. Мы, — генерал выделил местоимение намеренно, чтобы ужалить Талтала. Открыто перечить на людях тот ему явно не стал бы: слово остаётся всё равно за старшим, — сомневались… будет ли такая свадебная церемония достойной великого хана.       — Понимаю, — император улыбнулся. Он знал, что такая спешка вызвана незаконностью свадьбы. Знал, что доблестный багатур не был в восторге от такого решения. Неужели его скромник-племянник решил выйти из тени? Да и Пак Чи в последнее время стала радовать своего господина всё больше. Поиски злосчастного зеркала не были тайной ни для кого. На свой страх она передала его со служанкой для Талтала, чтобы тот от него избавился. Лично с ним наложница Пак никогда не встречалась, но от Тогона она знала, что тот достаточно умён, а его дядя тоже достаточно влиятелен и предан императору. И не прогадала.       «Тихая, кроткая, а такая умница оказалась», — великий хан оценил её внимательность к словам и умение сделать вовремя правильные выводы. Происшествие заставило по-новому взглянуть на окружавших его людей.       Он вспомнил разговор с Талталом после обыска, в котором тот вкратце объяснил правителю свою жизненную ситуацию. За избежание разоблачения императора в истории с кровавым письмом и дальнейшее содействие, военный советник просил вольную для своей женщины. И, в принципе, такой обмен казался Тогону необременительным.       Стихла музыка и разговоры, люди устали есть и пить. Молодожёны давно уже уединились под смешки выпивших чиновников. Постепенно приглашённые начали расходиться по домам. Байан и Талтал ушли одними из самых первых. С Ван Ю они не были настолько уж близки, а дома у обоих сидели жёны. Следом свадьбу покинула правящая семья. Под утро разошлись почти все. Лишь самые пьяные единицы икали и храпели, уткнувшись красными мордами в закуски.

***

      Сплетни по дворцу же распространились, едва солнце поднялось над его золотыми крышами. Брачную ночь Улантуя провела в одиночестве.       — Пошла с глаз! — рявкнул Эль-Тэмур, занеся меч над головой своей племянницы.       Улантуя стояла, преградив путь.       — Вы с ума сошли, дядя?! — девушка держала его руку.       На памяти Эль-Тэмура она первый раз так неприкрыто дерзила ему. Сейчас великий канцлер в ярости мыслил, как мало он уделял внимания воспитанию девушки и не сёк её в детстве как следует.       — Я не позволю этому корёсцу над собой глумиться! — отчеканил канцлер. — Гляжу, вы тут все страх потеряли! Иди отсюда, пока я и за тебя не взялся!       Не обращая внимание на угрозы, Улантуя кивнула придворной даме и евнуху:       — Заберите у него меч.       — Ты! Мерзавка! Ты понимаешь, что он всю нашу семью опозорил? Ван Ю мне дорого заплатит за это!       — Но не за мой счёт, дядя, — Улантуя отпустила руки канцлера, начиная истерику. — Вы хотите в первый же день оставить меня вдовой?! Если и быть разменной монетой, то не такой!       Сейчас для неё дело пахло быстрым разводом или даже убийством мужа.       О, какой позор это был бы для неё! Не выделяющаяся талантами и красотой, из захудалой ветви рода, Улантуя не могла лишиться возможности так удачно выйти замуж за не менее знатного и пригожего мужчину.       Канцлера не трогало такое заступничество.       — Пока ты тут сопли пускаешь, твой муженёк со своей наложницей милуется и потешается над нами во всю!       — Я вышла замуж, дядя, и теперь не принадлежу Вашему роду! Не вмешивайтесь! Что до наложницы — я найду способ от неё избавиться.       — Скорее она избавится от такой дуры, — канцлер брезгливо скривился. — Вижу, говорить с тобою бесполезно… Пропусти!       — Сначала дайте мне слово, что не тронете моего супруга. Дайте исполнить мне своё предназначение женщины. Родить ребёнка. Никто не возьмёт меня второй раз после такого скандала. Вы это знаете. Я не желаю провести остаток дней в молитвах или жить как приживалка и дальше.       Улантуя говорила уверенно. Эль-Тэмур знал, что племянница с детства была осмотрительнее и хитрее его родных детей, но оставлять выходку Ван Ю безнаказанной канцлер не собирался. Выдержанное время дало немного остыть его голове. Эль-Тэмур улыбнулся с хитрым прищуром: он знал, как можно было поквитаться с Ван Ю за все его грехи не своими руками.       — Ладно. Пущай живёт, — великодушно разрешил канцлер и строго добавил: — Чтобы последующие ночи Ван Ю провёл с тобой, поняла меня! Иначе не пощажу… Наследный принц Корё из нашего рода — тоже неплохо…       

***

      — У тебя прекрасные покои, — почти что нараспев произнесла Улантуя, делая плавные грациозные шаги.       — Я Вас слушаю, госпожа, — Соннян сдвинула брови к переносице, желая опустить поскорее ненужное предисловие.       — Брачную ночь я встретила в одиночестве. По твоей вине. Думаю, необходимо прояснить место каждой из нас…       — Чужого места я не занимала никогда, — ответила Соннян, смотря на будущую королеву сверху вниз. — На всё воля Его Величества.       — Мне всё равно, кто находится в постели моего мужа. Можешь оставаться рядом с ним, если хочешь. Но высокий титул тебе не грозит. Я первая супруга, и мой сын в будущем взойдёт на престол.       Робкая и трепетная лань вполне ожидаемо оказалась хищником. Даже её улыбка напоминала дядину, хотя они были не прямыми родственниками. Соннян улыбнулась ей в ответ не менее фальшиво.

***

             Улантуя подготовилась к предстоящей ночи на славу. Она узнала о кулинарных предпочтениях Ван Ю, и на столе стояли его любимые кушанья. Принаряженная и накрашенная по всем требованиям дворцовой моды, она не была ослепительно красива, но лицо всё же выглядело приветливо и миловидно.       Он бы не пришёл и в эту ночь, если бы не обстоятельства. Ему откровенно претило, что канцлер давил на него теперь по любому вопросу.       «Сам виноват, винить больше некого», — но даже понимая это, очень сложно было относиться к девушке не предвзято.       Бывший король коснулся пальцами жемчужных нитей, вплетённых в волосы супруги. Склонился над приоткрытыми губами, удерживая её за плечи, и замер.       Улантуя решила подтолкнуть его к более решительным действиям.       — В будущем мой дядя постарается использовать наложницу против Вас же самого. Он уже это сделал, заставив Вас жениться на мне. И, будьте уверены, второе оскорбление мой дядя Вам не простит.       — Вот это уж не твоего ума дело, — едко ответил ей Ван Ю. — Занимайся лучше изучением будущих обязанностей королевы.       — Одна из обязанностей королевы — родить наследника престола, — ответила она невозмутимо. — Нам всем приходится чем-то жертвовать в жизни для достижения своих целей. Вы хотите спасти трон и свою жизнь, а я свою гордость и честь. Наследник необходим нам обоим.       Племянница канцлера обняла Ван Ю, прижалась щекой к его груди.