Сказка про добро и зло

Проснувшись ближе к полудню, Рейн почувствовала тепло чьих-то рук на своей талии. Легкое, чуть неровное дыхание касалось ее шеи, и она сразу догадалась, кому принадлежит этот уютный, но такой неожиданный кокон. Регулус. Его макушка как будто искала у нее укрытие, уткнувшись в изгиб плеча, и на мгновение Рейн позволила себе просто лежать, наслаждаясь этим странным моментом спокойствия. Но тишину нарушил резкий звук открывающейся двери. — Проснись и пой, братец! — провозгласил Сириус Блэк, врываясь в спальню с характерной для него энергией. Его голос, как всегда, звучал громко и напористо, явно не рассчитан на утренние часы. Рейн почувствовала, как Регулус чуть напрягся за ее спиной, прежде чем тот медленно открыл глаза. — Я надеялся не слышать твой голос хотя бы сегодня, — пробормотал младший Блэк, сонно морщась и переворачиваясь на другой бок, словно хотел спрятаться от этого шума. Сириус уже готов был ответить язвительно, но вдруг его взгляд остановился на девушке. На мгновение он застыл, его брови удивленно приподнялись. — Я, конечно, ожидал многого, но чтобы этого… — начал он, иронично обводя взглядом комнату, прежде чем остановиться на Рейн. — Не знал, что вы встречаетесь. Рейн, которая до этого молча наблюдала за этой сценой, шумно выдохнула, закатывая глаза так, что, казалось, они могли остаться на затылке. — Мы не встречаемся, — отрезала она спокойно, но с легким раздражением, скидывая одеяло и поднимаясь с постели. Она почувствовала взгляд Сириуса, словно прожектор, который просвечивал ее насквозь. Его глаза, полные смешанного интереса и насмешки, не отрывались, пока она одевала носки. — Сириус, — голос Регулуса был хриплым, но теперь уже раздраженным. — Уходи. Старший Блэк только усмехнулся, приподняв руки в жесте сдачи. — О, не переживай, я уже ухожу. Но ты же знаешь, что теперь мне точно не будет покоя. Рейн бросила на него хмурый взгляд. — Тебе и так никогда нет покоя, — парировала она, прежде чем выйти из спальни, оставив братьев наедине. В коридоре она на мгновение остановилась, чтобы выровнять дыхание. Сердце стучало чуть быстрее обычного — то ли от неожиданной близости с Регулусом, то ли от раздражающего присутствия Сириуса. Ей всегда казалось, что с братьями Блэк она могла бы справиться, но вот сразу с двумя в одной комнате… Это было уже перебором. Рейн быстрыми шагами направилась в сторону гостиной, стараясь привести мысли в порядок. Ночь с Регулусом… Хотя нет, правильнее сказать — случайный сон рядом с ним, — казалось ей чем-то неправильным и в то же время пугающе естественным. Как она вообще оказалась в его комнате? В памяти всплывали лишь отрывочные моменты: смех, разговоры о чем-то незначительном, огонь камина, теплый свет лампы… и его спокойный голос, который почему-то заставлял ее забывать обо всем. Она опустила взгляд на свои руки, будто искала на них следы вчерашнего вечера, но нашла лишь холодные пальцы, которые хотелось спрятать в карманы. Гостиная встретила ее мягким светом и запахом свежезаваренного кофе. Элли, одна из домовых эльфов семейства Блэк, уже колдовала над столом, расставляя чашки и тарелки с едва поджаренными тостами. — Мисс Рейн, вам что-нибудь принести? — вежливо спросила она, не поднимая глаз. Рейн покачала головой, но тут же поняла, что сделала это напрасно. У нее разрывалась голова. — Чашку кофе, пожалуйста, — пробормотала она, сев на край кресла. Эльфийка кивнула и исчезла с легким хлопком. Рейн закрыла глаза, стараясь успокоиться. Казалось, что комната вокруг нее кружится, но это была не слабость, а скорее слишком тяжелая буря мыслей. Она попыталась вспомнить, как все началось — их разговор с Регулусом, его странный взгляд, когда она вдруг поняла, что его слова несут больше, чем просто дружескую теплоту. «Что ты со мной делаешь, Регулус Блэк?» — подумала она, чуть тронув пальцами виски. Ее мысли оборвались, когда в комнату вошел Сириус. Он появился, как всегда, громко — будто его просто нельзя было не заметить. На этот раз он выглядел почти довольным, как кот, который поймал мышь. — Ну? — начал он, подходя ближе. — Расскажешь мне, что это было? Рейн, которая уже устала от этой темы, подняла на него усталый взгляд. — Если это как-то успокоит твою невероятную любопытность, то я заснула в его комнате случайно. — Случайно, да? — переспросил он, приподнимая одну бровь. — Просто случайно оказалась в его постели, случайно заснула у него на плече? — Сириус, — ее голос стал холодным, почти режущим, — Я не обязана тебе ничего объяснять. Он открыл было рот, но тут в комнату вошел Регулус. Его вид напоминал Рейну все, о чем она только что пыталась забыть: растрепанные волосы, ленивый взгляд, который сейчас был устремлен на брата, и эта его фирменная хмурая недовольность. — Если ты не уймешься, я сам тебя выгоню, — бросил он Сириусу, опускаясь на диван. Старший Блэк закатил глаза, но, похоже, решил, что лучше не провоцировать брата. — Ладно, ладно, молчу. Но помните, я вас предупреждал: это плохо закончится. Рейн не удержалась от усмешки. — О, какой мрачный пророк, — пробормотала она. Сириус фыркнул, прежде чем отправиться обратно в коридор. Когда его шаги затихли, в комнате повисла тишина. Регулус бросил на Рейн взгляд из-под полуопущенных век. — Прости за него, — сказал он, словно извиняясь за всю эту семейную драму. Рейн покачала головой. — Это не твоя вина. Они долго молчали, пока в комнату снова не вернулась Элли, ставя перед ними чашки кофе. Рейн обхватила руками теплую керамику и почувствовала, как напряжение начинает спадать. Но где-то в глубине души она понимала: этот утренний разговор — только начало чего-то куда более сложного. — Собирайтесь, — заявил Сириус возвращаясь в гостиную, и надевая перчатки и явно горя желанием встряхнуть их обоих. — Сходим прогуляемся. Париж ждет. Рейн подняла на него усталый взгляд, который мог бы сжечь менее уверенного в себе человека. — Твоя энергичность иногда просто невыносима, — сухо заметила она, вставая с кресла. Ее движения были ленивыми, но при этом грациозными, словно она растягивала каждое мгновение, чтобы насладиться тишиной перед бурей. — Согласен, — вставил Регулус, сидя все с тем же хмурым выражением лица. Его голос звучал тихо, но с явным оттенком раздражения. Он мельком посмотрел на брата, а затем тоже поднялся. Рейн направилась к лестнице, чтобы переодеться. — Надеюсь, ты хотя бы планировал, куда идти, или ты снова хочешь просто блуждать по городу? — бросила она через плечо. Сириус усмехнулся, не обратив внимания на скрытую критику. — Конечно, есть план, — произнес он с напускной уверенностью. — Ложь, — тихо заметил Регулус, направляясь за Рейн, чтобы тоже переодеться. Когда они собрались и вышли из дома, Париж встретил их снегопадом. Мягкие снежинки кружились в воздухе, оседая на мостовых и крышах старинных домов. Улицы были оживленными: шумный смех детей, возгласы продавцов, запах горячего шоколада и выпечки, доносившийся из открытых дверей кафе. Рейн вдохнула холодный воздух, почувствовав, как тот обжигает легкие. Снег скрипел под ее ботинками, а шарф приятно согревал шею. Она посмотрела на Сириуса, который шагал впереди с видом человека, уверенного в том, что знает, куда ведет. — Ну? Куда теперь? — спросила она, свернув шарф плотнее вокруг шеи. Сириус остановился и повернулся к ним, широко разведя руки. — Добро пожаловать в Париж. Место, где нет нужды в планах. Мы просто будем идти вперед. Рейн тихо фыркнула, а Регулус закатил глаза. — Великая идея, — бросил младший Блэк, натягивая ворот пальто выше, чтобы спрятаться от ветра. Но, несмотря на их протесты, прогулка имела свой шарм. Заснеженные улицы Парижа создавали ощущение уюта и волшебства. Проходя мимо витрин, украшенных к праздникам, Рейн поймала себя на том, что забывает об утреннем напряжении. Она смотрела на светящиеся гирлянды, слушала звуки скрипки, доносящиеся с угла улицы, и чувствовала себя частью чего-то большого и живого. Сириус, тем временем, не мог удержаться от болтовни. Он рассказывал какие-то истории, иногда забавные, иногда явно преувеличенные, но это, к счастью, отвлекало их от мимолетной тишины, которая иногда могла стать неудобной. Регулус же был на удивление молчалив, его взгляд казался отсутствующим. В какой-то момент Рейн заметила, как он остановился у витрины книжного магазина. — Ты что-то увидел? — спросила она, подходя ближе. Регулус кивнул на тонкий томик в витрине. — Это первое издание стихов Верлена, — тихо ответил он, его голос звучал так, словно он говорил о чем-то сокровенном. Рейн улыбнулась. — Ты не перестаешь меня удивлять, Регулус. — Да, — усмехнулся он, взглянув на нее, — такое бывает. Они задержались у магазина, пока Сириус не окликнул их, нетерпеливо махая рукой. — Эй, вы там долго еще будете? Я нашел отличное кафе! Рейн бросила последний взгляд на витрину, а затем пошла за ним, чувствуя, как снег продолжает мягко падать ей на плечи. Рейн и Регулус догнали Сириуса, который уже стоял перед дверью маленького кафе, терпеливо стуча носком ботинка о заснеженный тротуар. Над дверью висела табличка с названием: «La Belle Neige». С улицы сквозь окна было видно, как в помещении сияли теплые огоньки, и оттуда доносился аромат свежих круассанов и обжигающе горячего шоколада. — Я же говорил, что знаю лучшие места, — самодовольно заявил Сириус, распахивая дверь и жестом приглашая остальных войти. Рейн лишь покачала головой, проходя внутрь. — Не обольщайся, ты просто наткнулся на первое попавшееся кафе. Внутри кафе было небольшим, но очаровательным: деревянные столики, несколько полок с книгами, которые можно было читать за кофе, и витрина, где лежали аппетитно выглядящие пирожные. У окна сидела пожилая пара, наслаждавшаяся чаем, а в углу девушка что-то увлеченно рисовала в блокноте, иногда поглядывая на улицу. Они выбрали столик у окна, с которого открывался вид на заснеженную улицу. — Что будете? — спросил Сириус, беря в руки меню и сразу же начав изучать его с таким видом, будто решал нечто крайне важное. — Кофе. С молоком, — коротко ответила Рейн, оглядываясь по сторонам. Регулус мельком взглянул на меню, но быстро отложил его в сторону. — Горячий шоколад, — тихо сказал он. Сириус поднял брови, глядя на брата. — Ты серьезно? Горячий шоколад? — Ты удивляешься, как будто не знаешь меня, — ответил Регулус, опираясь локтями на стол. Рейн усмехнулась, почувствовав, как атмосфера между ними чуть разрядилась. — А я думаю попробовать круассан, — сказал Сириус, захлопывая меню. — С шоколадом. — Так кто теперь сладкоежка? — не удержалась Рейн. Сириус только пожал плечами, и на его лице появилась озорная улыбка. Когда официантка приняла заказ, они снова замолчали. Рейн посмотрела в окно, наблюдая за тем, как прохожие торопливо шагают по улице, прячась от падающего снега. Ей вдруг стало спокойно. Париж в снегу был почти сказочным, город казался будто вырезанным из открытки. — Ты слишком часто смотришь в окно, — неожиданно сказал Регулус, его голос был тихим, почти задумчивым. Рейн обернулась, встретившись с его взглядом. — Почему это плохо? — Не плохо. Просто такое ощущение, что ты хочешь быть там, а не здесь, — ответил он, его тон был непривычно мягким. Она немного растерялась от его слов. — Иногда приятно просто наблюдать. — Или скрываться, — пробормотал Регулус, опуская взгляд на свои руки. Сириус, который до этого был занят разговором с официанткой, вернулся к столу с сияющей улыбкой. — Принесут через пару минут. И, кстати, — он посмотрел на Регулуса и Рейн с интересом, — что я пропустил? Рейн покачала головой, не желая вдаваться в подробности. — Ничего особенного, — сказала она, а затем добавила, чтобы отвлечь Сириуса: — Лучше расскажи, почему ты так любишь Париж. Сириус улыбнулся шире. — Ах, Париж. Это свобода, приключения, красота в каждом углу. Здесь можно быть кем угодно и делать что угодно. Разве это не прекрасно? — Звучит так, будто ты бежишь от чего-то, — заметил Регулус, не поднимая головы. Сириус на секунду замолчал, его улыбка слегка угасла, но затем он вновь надел привычную маску. — А кто не бежит? — ответил он, усмехнувшись. Когда им принесли заказ, разговор уже вернулся к легким темам. Они смеялись, обсуждали глупости, и даже Регулус иногда вставлял короткие, но меткие комментарии. Но где-то за этой ширмой легкости каждый из них чувствовал: эта прогулка была не просто выходом из дома. Это был способ забыться. Хотя бы ненадолго. Тепло от чашек с кофе и шоколадом разливалось по пальцам, словно прогоняя зимнюю стужу, которая еще недавно обволакивала их снаружи. Рейн медленно размешивала ложкой сливки в своем кофе, задумчиво глядя на завихрения цвета. Регулус делал маленькие глотки горячего шоколада, словно наслаждаясь каждым, а Сириус, как обычно, был самой шумной частью их небольшого трио. — Ты знаешь, что французы считают круассаны символом утреннего счастья? — заявил он, откусывая кусок и демонстративно показывая, насколько он доволен. — Вот бы у нас в Англии тоже так относились к еде! Рейн усмехнулась, качая головой. — Ты уверен, что именно круассаны сделали бы людей счастливее? — Разумеется! — с энтузиазмом воскликнул Сириус. — Если бы в доме на Гриммо произошел заговор на основе выпечки, возможно, наше детство было бы чуть более… приятным. Эти слова повисли в воздухе. Регулус напрягся, его пальцы сжали чашку чуть сильнее, чем нужно, а взгляд потяжелел. — Не начинай, — тихо сказал он, но в его голосе слышалась едва заметная угроза. Сириус вздохнул, поставив круассан на тарелку. — Я просто пытаюсь разрядить обстановку, братец. Может, хоть раз позволишь мне сделать это? Рейн почувствовала, как напряжение между ними нарастает, словно холодный воздух проникал в помещение сквозь стены. — Давайте попробуем побыть просто людьми, — осторожно вмешалась она, переводя взгляд с одного брата на другого. — Не Блэками, не наследниками чего-то. Просто людьми, которые пьют кофе и едят круассаны в Париже. Сириус посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на брата. — Может, она и права, — сказал он с легким смешком. — Как всегда. Регулус ничего не ответил, но расслабился. Его плечи чуть опустились, а напряжение в челюсти исчезло. — Хорошо, — пробормотал он, отставляя чашку и глядя на Рейн. — Но скажи мне, почему ты всегда берешь на себя роль миротворца? Она улыбнулась, но в ее глазах мелькнуло что-то вроде грусти. — Кто-то должен это делать. На улице снег продолжал падать, замедляя время и создавая иллюзию покоя. Они сидели в кафе, слушая звуки старинной мелодии из маленького радиоприемника на барной стойке. Сириус вновь заговорил, на этот раз рассказывая историю о том, как однажды в Париже он чуть не ввязался в дуэль из-за неосторожного замечания о вине. Его слова звучали громко и увлекательно, и Рейн смеялась, представляя, как это могло выглядеть. Но краем глаза она замечала, как Регулус смотрит не на брата, а на нее. В его взгляде было что-то тихое, почти застенчивое. — У тебя шоколад на губах, — вдруг заметил он, прерывая рассказ Сириуса. Рейн удивленно моргнула, поднеся руку к губам. — Где? — Здесь, — Регулус поднял руку, слегка указав на угол ее рта, и сразу же отвел взгляд. Сириус замер, глядя на брата с едва скрываемым удивлением. — Боже мой, Регулус, неужели ты способен на человеческое проявление заботы? — Заткнись, — коротко бросил младший Блэк, но уголки его губ чуть дрогнули, намекая на слабую улыбку. Рейн, стараясь скрыть смущение, снова сделала глоток кофе, пока Сириус хохотал, довольный реакцией брата. Когда они вышли из теплого кафе, мир за дверью словно стал еще тише. Снегопад усилился, и Париж теперь выглядел так, будто оказался в сердце зимней сказки. Воздух был свежим, чуть колючим, и, несмотря на холод, было приятно чувствовать себя частью этого завораживающего пейзажа. Сириус первым шагнул вперед, громко хлопнув себя по плечам, чтобы согреться. — Итак, куда теперь? — спросил он, оборачиваясь к Рейн и Регулусу. Рейн уже была готова ответить, что ей все равно, как вдруг ее взгляд зацепился за вывеску через дорогу. На ней было написано: «Vinyl et Sons» — магазин пластинок. За пыльным стеклом витрины виднелись ряды альбомов, старый проигрыватель и пара посетителей, перебирающих пластинки. — Давайте туда, — предложила она, кивнув в сторону магазина. Сириус приподнял бровь. — Пластинки? Серьезно? — Никогда не поздно привить тебе хороший вкус, — отозвался Регулус с легкой усмешкой и направился к входу. Сириус недовольно закатил глаза, но все же последовал за ними. Внутри магазин оказался уютным и чуть хаотичным. Полки с пластинками уходили до самого потолка, и в воздухе витал легкий запах пыли, смешанный с ароматом старого дерева. На стенах висели афиши и обложки альбомов, многие из которых были нарисованы вручную. — Ну и что вы хотите здесь найти? — с легкой скукой спросил Сириус, облокотившись на одну из полок. — Что угодно, — ответила Рейн, пробегая пальцами по спинам пластинок. — Старый джаз, французские шансонье… или что-то неожиданное. — Уверен, ты выберешь что-то депрессивное, — усмехнулся Сириус. — Лучше депрессивное, чем твой шумный рок, — парировал Регулус, уже изучая полку с классическими произведениями. Сириус усмехнулся, прищурившись. — Вот что, братик, если ты такой эксперт, найди мне что-то, что меня впечатлит. Регулус остановился, не отрывая взгляд от полки. — Считай, что это вызов. Рейн, слыша их разговор, подавила улыбку и двинулась дальше. Ее взгляд привлекла обложка альбома, на которой был изображен силуэт танцующей пары под дождем. Она вытащила пластинку, и сразу же заиграл интерес. — Это «Édith Piaf»? — раздался голос Регулуса за ее спиной. Она обернулась, держа пластинку в руках. — Да. Думаю, это классика, которую стоит послушать. Регулус кивнул, словно соглашаясь. — Она бы подошла под этот вечер. — Слишком меланхолично, — перебил Сириус, услышав их. — Давайте лучше найдем что-то веселое. Рейн усмехнулась. — Как будто ты вообще слушаешь что-то с текстом. — Эй! — возмутился он, делая вид, что обижен. — Музыка без текста — это свобода для воображения! — Ага, свобода для головной боли, — вставил Регулус, не отрываясь от полки. Через несколько минут каждый из них нашел что-то интересное. Рейн стояла с альбомом Пиаф, Регулус с пластинкой Баха, а Сириус — с обложкой какого-то рок-альбома, где на переднем плане был огненный гитарист. — Отличный набор, — саркастично заметила Рейн, глядя на их находки. — У каждого свой вкус, — невозмутимо ответил Сириус. — А теперь предлагаю взять всё это и пойти домой. Испытаем, кто из нас был прав. Регулус кивнул. — Это будет интересно. Они подошли к кассе, и продавец, пожилой мужчина с густыми усами, быстро завернул их покупки в коричневую бумагу. — Хороший выбор, — сказал он, глядя на пластинку Рейн. — Эдит Пиаф всегда греет душу. Рейн улыбнулась в ответ, чувствуя, как от его слов становится чуть теплее. Когда они вышли из магазина, снег всё ещё падал, но теперь они двигались быстрее, чтобы скорее добраться до дома и погрузиться в мир музыки, который они только что выбрали для себя. Они спешили по заснеженным улицам Парижа, укрытые холодным покровом ночи, каждая из их покупок завернута в бумагу, словно маленький подарок самому себе. Сириус шагал впереди, едва не поскальзываясь на обледеневшей мостовой, но ловко удерживая равновесие. — Итак, — заговорил он, оборачиваясь, чтобы посмотреть на Регулуса и Рейн. — Я ставлю десять галлеонов на то, что мой выбор всех перекричит. Рейн усмехнулась, перехватив плотнее пакет с пластинкой. — Впечатляющее слово для того, чтобы описать музыку, — поддела она. — Перекричит. Прекрасно. — Это искусство, — парировал Сириус с притворным возмущением. — Громкое, мощное и будоражащее искусство. Регулус только закатил глаза. — Как и твоя личность, — заметил он, шагая следом. — Лишнее доказательство, что ты просто хочешь привлечь внимание. Сириус обернулся, усмехаясь. — Может быть. Но это работает, верно? Рейн рассмеялась, заметив, как Регулус закусил губу, стараясь не реагировать на очередную дерзкую реплику брата. Наконец они добрались до дома, где снег уже не доставал, а тепло камина обволакивало их едва они переступили порог. Сириус первым скинул пальто и ботинки, направляясь прямо в гостиную. — Хорошо, — заявил он, кивая на проигрыватель, который стоял у стены. — Кто будет первым? Рейн кинула на Регулуса взгляд, полный вызова. — Давай начнем с чего-то спокойного. Пусть Регулус покажет нам свою классику. Младший Блэк приподнял бровь, но, ничего не сказав, подошел к проигрывателю, медленно разворачивая пластинку Баха. Его движения были точными, почти ритуальными. Когда музыка зазвучала, комната наполнилась мягкими, строгими аккордами, которые казались старинным эхом эпохи барокко. Сириус скрестил руки на груди, но ничего не сказал. — Не могу отрицать, что это красиво, — призналась Рейн, откинувшись на диван. — Это не для тебя, — сухо заметил Регулус, усаживаясь в кресло. — Это музыка для тех, кто может думать. — Ах, снова вызов! — подхватил Сириус, хватая свою пластинку. — А теперь послушаем настоящее движение! Он с легкостью снял пластинку Баха и вставил свою. На этот раз тишина была нарушена взрывом гитарного рифа, резкого и мощного, словно кто-то ворвался в комнату с грохотом. Сириус захлопал в такт, а затем, не выдержав, вскочил и начал изображать игру на гитаре. Рейн закатила глаза, но не смогла удержаться от смеха. — Твое шоу явно перекрывает музыку, — прокомментировала она. Регулус прикрыл глаза рукой, но уголки его губ дрогнули в слабой улыбке. Когда очередь дошла до Рейн, комната снова успокоилась. Эдит Пиаф, с ее меланхоличным голосом и проникновенными словами, словно вернула всех троих в другую эпоху. Рейн не отводила взгляда от вращающейся пластинки, а Регулус сидел, сложив руки на коленях, слушая с неожиданной сосредоточенностью. — Знаешь, — тихо сказал он после первой песни, — это было… честно. Сириус удивленно посмотрел на брата, но промолчал. — Музыка для души, — добавила Рейн, улыбаясь. Они продолжали слушать, меняя пластинки, споря, смеясь и обсуждая каждый выбор. Парижская ночь за окном постепенно угасала, а в комнате, полной звуков, огней камина и случайных разговоров, впервые за долгое время они почувствовали себя не Блэками, а просто людьми, забывшими обо всем, кроме момента.