Сказка про добро и зло

— Ты видела, как похорошел брат Регулуса за лето? — спросила Доркас, бросив взгляд на подругу, пока аккуратно раскладывала свои вещи в шкаф. Её голос звучал с еле уловимой насмешкой, но в глазах мелькнул интерес, как будто она действительно ожидала от Рейн подтверждения. Рейн равнодушно пожала плечами, стараясь скрыть лёгкое раздражение. Эти разговоры о внешности и статусе никогда её особо не интересовали, особенно когда дело касалось кого-то из Блэков. — Я видела его только один раз за лето, и… ничего необычного не заметила, — ответила она, аккуратно поправляя галстук Слизерина на воротнике своей рубашки. Галстук слегка давил ей на шею, но это ощущение почему-то приносило чувство уверенности. Доркас усмехнулась и слегка покачала головой. Её тонкий намёк остался без ответа, и она поняла, что из Рейн вряд ли удастся вытянуть что-то большее. Тем не менее, её подруга всегда казалась такой неприступной и хладнокровной, и это восхищало её и одновременно немного пугало. Рейн, чувствуя на себе её взгляд, вздохнула. Она прекрасно знала, о чём думала Доркас, и, впрочем, понимала её интерес к Сириусу Блэку. Вокруг него всегда витала аура таинственности и дерзости, привлекая взгляды не только девушек, но и парней, которые втайне восхищались его смелостью и независимостью. Но для Рейн это всё казалось пустой болтовнёй. — Акцио мантия, — спокойно произнесла она, слегка взмахнув рукой. Мантия тут же легла ей на вытянутую ладонь. На мгновение Доркас задержала взгляд на Рейн, в её глазах промелькнуло удивление, смешанное с восхищением. Хотя они обе знали, что Рейн давно освоила безпалочковую магию, каждый раз, видя это, Доркас не могла скрыть удивления. Освоить магию без волшебной палочки на третьем курсе — это было действительно необычно, даже среди лучших учеников Слизерина. — Пойдем, пока на завтрак не осталось лишь объедков, — предложила Рейн, направляясь к двери. Когда они вышли в коридор, по пути к Великому залу её взгляд непроизвольно зацепился за фигуру, стоящую у стены. Сириус Блэк, беззаботно облокотившись о каменную колонну, что-то увлечённо рассказывал своим друзьям. Его смех, громкий и искренний, эхом разносился по коридору. Он выглядел почти солнечно, словно это сияние было частью его сущности, неуместно ярким среди мрачных стен Хогвартса. Рейн почувствовала, как внутри неё вспыхнуло раздражение. Эта его беззаботность, эта дерзкая легкость всегда задевали её. Как он мог так открыто и легко смеяться, будто в мире не было ни одной проблемы? Сириус словно излучал свободу, и, возможно, это было тем, что так раздражало её, потому что она никогда не позволяла себе быть настолько беспечной. Доркас, уловив её взгляд, усмехнулась. — Всё-таки заметила, да? — тихо прошептала она, не скрывая лукавой улыбки. — Видишь? Он и вправду стал другим. Чего стоит одна эта улыбка. Рейн отмахнулась, пытаясь вернуть себе привычное равнодушие. — Он ведет себя как придурок, — отозвалась она, немного натянуто, пытаясь не показать, что замечание подруги её задело. Однако, когда они проходили мимо, Сириус вдруг поднял взгляд и на мгновение встретился с Рейн глазами. В его взгляде было что-то загадочное, чуть дразнящее, как будто он прекрасно знал, что её раздражает, и нарочно это подчеркивал. Рейн почувствовала, как внутри поднялась волна раздражения, смешанная с чем-то непонятным, почти необъяснимым. Он улыбнулся, и она почувствовала, как в груди что-то еле заметно сжалось. Она не могла понять, что её больше раздражало — его бесконечное веселье или этот самоуверенный взгляд, которым он удостоил её. — Пошли, Доркас, — резко сказала она, стараясь не оборачиваться, и ускорила шаг. Её голос прозвучал немного резче, чем она намеревалась, но Доркас лишь хмыкнула, прекрасно понимая, что происходит. Когда они зашли в Великий зал, Рейн попыталась сосредоточиться на обычных утренних ритуалах, на привычных звуках и запахах, которые всегда встречали её здесь. Однако странное чувство не покидало её — словно кто-то заложил искру в самом её сердце, которая теперь медленно, но упорно продолжала тлеть. — Наша принцесса соизволила посетить нас, — протянул Барти Крауч, слегка усмехнувшись, когда Рейн подошла к столу Слизерина. Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку скамьи, и его глаза, как всегда, искрились лёгкой насмешкой. Он любил поддразнивать её, словно проверяя, как далеко может зайти, прежде чем она ответит. Рейн закатила глаза, прекрасно понимая, что Крауча веселит её реакция. Но, привыкнув к его манерам, она лишь ответила ему едва заметной, приторной улыбкой, прежде чем занять место рядом с Регулусом, который всегда оставлял его для неё. Он слегка кивнул ей в знак приветствия, и его спокойное присутствие сразу её успокоило. Рядом с Регулусом она чувствовала себя как дома, на своём месте. — Знаешь, иногда ты меня бесишь, — произнесла она, скрестив руки на груди и взглянув на Барти с прищуром, но в её голосе не было ни капли настоящего раздражения, лишь лёгкая игра. Барти рассмеялся, слегка покачав головой. Он знал, что её ответ — это часть их молчаливого обмена любезностями. В их кругу была принята такая форма общения — лёгкая насмешка, словно они все были персонажами одной большой пьесы, каждый со своей ролью и репликами. — Ладно, рассказывайте, кто как провел лето? — вставил Рабастан Лестрейндж, оторвавшись от кружки с чаем и оглядев всех вокруг взглядом, полным ожидания. Он был из тех, кто любил истории, особенно если они были пропитаны опасностью или вызовом. — Все три месяца я был в Ирландии, — пробурчал Барти, не скрывая явного недовольства. В его голосе прозвучала тень усталости, как будто даже воспоминания об этом лете его раздражали. — Лучше в Ирландии, чем на этих бесконечных приёмах, — заметила Доркас, отпивая чай и чуть прищуриваясь. Её губы коснулась лёгкая усмешка, и Рейн заметила, что подруга старательно избегала взглядов, ведь в её голосе проскользнула нотка раздражения. Видимо, приёмы действительно были для неё испытанием. Регулус кивнул, слегка улыбнувшись, и встретился взглядом с Рейн. Их глаза встретились, и в этот момент не потребовалось слов, чтобы понять, что они оба согласны с Доркас. Оба презирали эти светские приёмы, где приходилось изображать интерес и притворяться кем-то, кем они не были. Холодный, формальный мир, где чувства и мысли скрывались за масками. — А что там твой брат? — неожиданно спросил Рабастан, кивая в сторону стола Гриффиндора, где как раз сидел Сириус, оживлённо разговаривая с друзьями. Регулус напрягся, и его лицо приобрело холодное выражение. Его глаза на мгновение вспыхнули, но он быстро взял себя в руки и, глядя на Рабастана, спокойно и коротко ответил: — Не знаю. Рейн почувствовала, как в его голосе мелькнуло что-то, что он старался скрыть. Холод и напряжение — две вещи, которые всегда всплывали на поверхность, когда заходила речь о Сириусе. Её взгляд ненароком снова обратился к столу Гриффиндора, где Сириус смеялся, свободный и независимый, будто ни на что в мире не было ему дела. Этот контраст всегда поражал её — Регулус сдержанный, сосредоточенный, погружённый в свои мысли, и Сириус, полный жизни и дерзости, словно противоположности, притянутые к двум разным полюсам. Регулус явно не хотел говорить на эту тему, и Рейн почувствовала, как его напряжение передалось и ей. Она медленно накрыла его руку своей, как бы давая понять, что он не один. Это было немое напоминание о том, что они, несмотря на всё, оставались близки, даже если это казалось чем-то странным и пугающим в глазах остальных. Доркас, уловив этот тонкий момент, поспешила сменить тему, понимая, что эта рана для Регулуса была слишком глубока, чтобы её касаться. — Ладно, давайте лучше обсудим, что у нас нового в этом году, — весело произнесла она, пытаясь разрядить обстановку.

***

Рейн и Регулус сидели за партой, поглощенные конспектом по Истории Магии. Листья их конспектов шуршали под карандашами, когда внезапно на стол приземлился небольшой свернутый лист бумаги. Регулус нахмурился, и оба взглянули друг на друга, прежде чем девушка развернула сверток. Ее глаза скользнули по строчкам, и на лице появилась едва заметная улыбка, но она тут же прикусила нижнюю губу, скрывая эмоции. Брови Рейн поднимались от удивления и… возможно, легкого любопытства. Она посмотрела на Регулуса, чувствуя, как этот момент тянет за собой волну неопределенности. — Кажется, это тебе, — сказала она, протягивая ему лист бумаги. На клочке было написано: «Сходим на свидание? Оливия Фелс». Рейн немного задержала взгляд на имени, ведь она знала, что Оливия — популярная студентка, смелая и яркая, и точно не тот человек, который бы искал встречи с таким, как Регулус. Но для нее самого это, похоже, было совершенно незначительно. Регулус поднял глаза от бумаги и оглядел класс. Когда его взгляд встретился с глазами Оливии, сидящей на соседнем ряду, она немедленно улыбнулась и неловко помахала рукой. Он ничего не ответил, но ощущение напряженности, почти физической, повисло в воздухе. В его глазах был момент нерешительности, но быстро поглощенный его обычной холодной дистанцией. — Пойдешь? — спросила Рейн, не отрывая взгляда от него. Голос был тихим, но с легким налетом раздражения, что-то вроде «Ну и что ты на это скажешь?» Он вздохнул, даже не пытаясь скрыть свою невозмутимость. Скомкал бумажку в руке и без колебаний положил ее на край парты, как будто это было самое обычное дело. — Нет, — коротко ответил он, даже не задумываясь. — Почему? — Рейн удивленно подняла бровь. Это было почти невообразимо, чтобы он отказался. Она не могла не заметить, как порой другие девушки сгорают от желания привлечь его внимание. И, казалось, это все больше было частью его игры: быть недосягаемым, даже когда для остальных путь к нему казался прямым. — Она мне не нравится, — сказал Регулус, но его слова звучали сдержанно и будто бы не настолько откровенно, как мог бы ожидать кто-то, кто действительно задумается над этим вопросом. — Да и в прошлом семестре она встречалась с моим братом. Рейн не могла не заметить, как его лицо не изменилось, как будто эта деталь для него не имела большого значения, хотя, возможно, что-то в нем все же отзывалось эхом прошлых переживаний. Она хмыкнула, будто бы, чувствуя, что для него это была лишь еще одна вещь, чтобы поставить стену между собой и окружающим миром. Она вернулась к конспекту, но мысли все еще блуждали по поводу того, почему Регулус был так категоричен. Он казался слишком закрытым, слишком непроницаемым для простых объяснений, и, возможно, именно это привлекало так много внимания. Но Рейн давно привыкла к этому его поведению. Слишком много девушек пытались «разгадать» его, почти как загадку, стремясь растопить его ледяное сердце. Но Регулус Блэк был не из тех, кто легко подпускал кого-то к себе.