Сказка про добро и зло

В последний день каникул перед шестым курсом Рейн была обязана отправиться с родителями на прием к Малфоям. Мероприятие обещало собрать всех чистокровных волшебников, важную элиту магического общества. Девушка заранее знала, что ей предстоит весь вечер обмениваться дежурными улыбками и вежливо кивать на расспросы о её успехах в школе. — Мам, мне обязательно идти? — с легким раздражением спросила Рейн, уткнувшись взглядом в чашку чая перед собой. Ей казалось, что даже запах жасмина, обычно приносящий ей уют, терял своё очарование от одной мысли о предстоящем вечере. Миссис Монти, её мать, элегантная и строгая женщина с идеальными чертами лица, выглядела как всегда безупречно. Она слегка приподняла бровь и, не отрываясь от утренней газеты, закрыла её с лёгким шелестом. — Конечно, обязательно. К тому же, там будут твои друзья, — спокойно ответила она и вернулась к чтению, даже не посмотрев на дочь. Рейн подавила раздраженный вздох. За лето она уже посетила более тридцати таких приемов и каждый раз испытывала одно и то же чувство внутреннего отторжения. Эти мероприятия с их блеском, изысканными угощениями и пустыми разговорами давно превратились для неё в испытание. Ей было противно от излишней вычурности, от надменных взглядов и поддельных улыбок, которыми обменивались гости. Единственное утешение было в том, что вместе с ней будут Доркас и Регулус. Её самые близкие друзья, те, кто также вырос в атмосфере неизбежных социальных ожиданий и понимал её лучше всех. Они знали, каково это — притворяться, быть «достойными» наследниками своих фамилий, даже если в душе хотелось быть совсем другим. — Иди собирайся, опаздывать дурной тон, — добавила миссис Монти, отложив газету и окинув Рейн строгим взглядом. Рейн поднялась из-за стола и, неохотно направляясь в свою комнату, пыталась успокоить внутреннее беспокойство. В её голове крутились обрывки мыслей о том, что сегодняшняя ночь снова будет наполнена скучными разговорами о политике, магических артефактах и о том, что «должны делать» истинные чистокровные. Каждая подобная встреча казалась ей утренником с заранее распределёнными ролями. Она понимала, что все их реплики были заучены, а взгляды — пусты. Оказавшись в своей комнате, она остановилась перед зеркалом, посмотрев на своё отражение. Черное платье лежало на кресле рядом, а на столе стояли серьги, которые ей подарила мать на прошлый день рождения. Рейн вздохнула, пытаясь справиться с нежеланием надевать все эти вещи, которые так не соответствовали её внутреннему состоянию. Ей казалось, что даже её отражение в зеркале смотрит на неё с укором, словно тоже понимает, что сегодня вечером снова придётся надеть маску спокойной дочери благородной семьи. К вечеру напряжение Рейн нарастало. По дороге к поместью Малфоев она молча смотрела в окно машины, изредка бросая взгляды на отца и мать, сидящих напротив. В салоне стояла тишина, лишь редкие шорохи от шелковых платьев и костюмов нарушали её, добавляя к общему ощущению формальности и сдержанности. Как только они подъехали к роскошному особняку, ослепительно освещенному светом магических факелов, она почувствовала, как её плечи автоматически выпрямились, а выражение лица стало более сдержанным — маска на вечер надета. Войдя в огромный, украшенный позолотой и гобеленами зал, Рейн огляделась, чтобы определить, кто уже прибыл. Повсюду мелькали наряды глубоких благородных оттенков, от изумрудного до темно-синего, и слышались вежливые, но отстраненные голоса чистокровных волшебников, вечно занятых обсуждением политики и своего рода. Сюда стекались все сливки общества, и казалось, что даже стены особняка с гордостью удерживают эту неприступную атмосферу, словно защищая её от всего чуждого. Скорчив привычную вежливую улыбку, она коротко поклонилась хозяйке вечера, чувствуя на себе её холодный и, возможно, оценивающий взгляд. Затем Рейн, не задерживаясь ни на секунду дольше, чем требовала вежливость, устремилась прочь от пафосных светских бесед, на поиски своих друзей. Она знала, что Доркас и Регулус тоже были здесь, и была уверена, что только с ними сможет хотя бы немного расслабиться. Наконец, у большого окна, украшенного тяжелыми шторами, она заметила темные кудри Регулуса. Парень выглядел, как всегда, слегка отстраненно, и в его руках был бокал шампанского. Рейн подошла к нему так, чтобы никто из взрослых не заметил, и с быстрым движением ловко выхватила бокал из его руки. — Привет, — сказала она с усталой улыбкой, залпом опустошая бокал. Холодный, чуть терпкий вкус шампанского оставлял на языке приятную горечь. Регулус слегка приподнял бровь, наблюдая за подругой, но не сказал ни слова. — Трезвой я это не вынесу, — пробормотала Рейн, ставя пустой бокал на ближайший столик и обводя взглядом зал. — Могу понять, — отозвался Регулус, чуть понизив голос, чтобы их не могли подслушать. — Я сам опустошил три бокала. Миссис Лестрейндж двадцать минут пыталась выяснить, есть ли у меня девушка. Рейн фыркнула, еле сдерживая смех. Она уже привыкла к странным расспросам старших волшебниц, но от этого они не становились менее раздражающими. — Она и у меня недавно пыталась узнать, есть ли жених, — тихо ответила она, закатив глаза. — Кажется, они считают, что мы расскажем все что им нужно, — пробормотал Регулус, слегка прищурившись. Его взгляд скользил по толпе, будто выискивая среди гостей тех, кто мог бы нарушить их короткую передышку. Рейн вздохнула, чувствуя, как напряжение отпускает её хотя бы на миг. С Регулусом всегда было спокойно, они молча понимали друг друга, что позволяло не притворяться в эти короткие моменты между навязчивыми вежливыми беседами и требовательными взглядами взрослых. — Ты думаешь, мы когда-нибудь сможем жить иначе? — тихо спросила она, глядя на сверкающий хрусталь люстры, висящей под потолком. Этот вечер, как и многие другие, казался бесконечным, словно их жизнь всегда будет такой — вечные приёмы, маски, соблюдение традиций. — Не знаю, — ответил Регулус, печально усмехнувшись. — Но надеюсь, что когда-нибудь у нас будет выбор. Эти слова словно эхом отозвались у неё внутри. Надежда, пусть и слабая, согревала её, и хотя вечер только начинался, Рейн почувствовала, что всё-таки сможет пережить его — пока рядом её друзья, пока они понимают друг друга без слов. — Думаешь, Доркас уже здесь? — поинтересовалась Рейн, пытаясь хоть чем-то отвлечься от гнетущей атмосферы зала. Регулус кивнул в сторону другой комнаты, откуда доносился лёгкий смех. — Скорее всего, она опять попала в окружение своих родителей и их друзей. Мне жаль её — у неё вообще нет шансов выбраться из этого круга. Рейн кивнула, зная, что её подруга, как и они с Регулусом, каждый раз попадала под пристальное внимание взрослых. Доркас, с её живым характером и независимым духом, казалась неподходящей для этого мира строгих правил и высоких стандартов. Но именно из-за этого её и держали под контролем, не давая отвлечься ни на секунду. Рейн знала, что на таких приёмах Доркас всегда выглядела идеально, не позволяя себе ни одного лишнего слова или взгляда, словно в ней была натянута невидимая струна, которую могли оборвать малейшие признаки неподчинения. Рейн задумчиво скользнула взглядом по залу и внезапно заметила в толпе фигуру, окружённую родственниками. Высокая, стройная, в темно-синем платье, которое подчёркивало её темные волосы, стояла Доркас. На лице её была всё та же спокойная, почти отстранённая улыбка. На миг их взгляды пересеклись, и Доркас, приподняв бокал, едва заметно подмигнула друзьям, словно говоря: «Да, я тоже здесь, и тоже страдаю». Это простое движение вызвало у Рейн легкую улыбку. Всё-таки, даже в таких обстоятельствах, их небольшая компания оставалась для неё отдушиной. Регулус, заметив улыбку подруги, кивнул в сторону Доркас. — Может, попробуем спасти её? — предложил он. Рейн слегка усмехнулась, вспоминая все их предыдущие «спасательные миссии», когда они осторожно вытаскивали друг друга из окружения взрослых, словно незаметно нарушая их обычаи. — Да, но осторожно. Если нас поймают, то заставят рассказывать всё, что мы делали за лето, — сказала она с лёгким сарказмом. Они направились к Доркас, стараясь не привлекать лишнего внимания. Когда они приблизились, она, улучив момент между беседой с родственником и новым визави, сделала несколько шагов к ним. Её лицо мгновенно оживилось, стоило ей выйти из поля зрения старших. — Ну наконец-то, — прошептала она, едва сдерживая радость. — Думала, что застряну с ними на всю ночь. Даже не представляете, о чём они болтают! Опять обсуждают, кому из нас пора «созреть» для серьёзных отношений. Будто мы продукты на полке… — Рейн, тебя тоже допрашивают? — с ухмылкой уточнил Регулус. — Постоянно, — ответила Рейн, с досадой закатив глаза. — Если бы мне платили каждый раз, когда меня спрашивают о женихе, я бы уже стала богаче Малфоев. Они рассмеялись, хотя смех был скорее тихим, ускользающим, словно они боялись разрушить эту краткую иллюзию свободы. Для всех троих эти встречи были чем-то вроде испытания, которое каждый раз приходилось преодолевать, но их взаимопонимание, их скрытые, короткие взгляды и тонкие намёки помогали продержаться. — Знаете, я тут подумала… — задумчиво начала Доркас, её голос стал чуть тише, а взгляд искрился хитростью. — А что, если мы найдём какой-нибудь укромный уголок? Думаю, можно спрятаться хотя бы на часик. Рейн с восторгом ухватилась за её идею, и Регулус, хотя и не выказал открытого энтузиазма, взглянул на них с пониманием. Это был их способ обрести хотя бы ненадолго ту свободу, которой здесь было так мало. Тихо, оглядываясь, чтобы не привлечь лишнего внимания, они прошли через длинный коридор, где на стенах висели портреты древних предков рода Малфоев, мрачно взирающих на них с высоты своих рам. Наконец, они нашли небольшую библиотеку, в которой царила тишина и запах старых книг. — Ну вот, здесь нас точно не найдут, — прошептала Доркас, с облегчением присаживаясь на мягкий диван. Регулус прислонился к книжной полке, сложив руки на груди, и с легкой усмешкой наблюдал за подругами. В эти редкие моменты, вдали от строгих взглядов родителей, от их требовательных советов и наставлений, он мог позволить себе быть собой — спокойным, слегка ироничным юношей, который мечтал о другой жизни. Рейн, опустившись рядом с Доркас, наконец почувствовала, как её плечи расслабляются. Она обвела взглядом тёмное помещение, уставленное старыми томами в кожаных переплётах, и улыбнулась, понимая, что хотя бы здесь, в тишине библиотеки, они могли чувствовать себя свободными. — Кто-нибудь знает, что за этими дверьми? — с легким озорством спросила Доркас, наклоняясь вперёд и кивая в сторону массивных дубовых створок, которые словно скрывали нечто запретное и манящее. Регулус бросил на дверь оценивающий взгляд, слегка прищурившись. — Выход в сад, — тихо произнес он, будто опасаясь, что кто-то их подслушает. Трое друзей переглянулись, и мгновенное понимание проскользнуло между ними. В ту же секунду они, без лишних слов, открыли двери и вышли на свежий ночной воздух. Лёгкий ветерок обдувал лица, принося с собой запах росы и цветущих кустов. Снаружи было спокойно, тишина сада резонировала с их мыслями, давая им хотя бы мгновение передышки. Рейн, чувствуя, как уходит напряжение, обвела взглядом звёздное небо, затем с заговорщицким видом достала из потайного кармана пачку магловских сигарет. Она хитро улыбнулась, удерживая их между пальцами, словно показывала драгоценный трофей. — И как ты умудрилась их пронести? — с восхищением спросила Доркас, окидывая Рейн оценивающим взглядом. — Ловкость рук, — подмигнула Рейн и, сняв с пачки целлофан, вытянула сигареты, раздав каждому по одной. В этот момент ей казалось, что их небольшой заговор создавал вокруг них невидимый барьер, защищая от строгих правил, от требовательных взрослых и от всего, что навязывал этот мир. Регулус, держа сигарету между пальцами, всё же посмотрел на них с лёгким беспокойством, хотя его улыбка выдавала настоящие чувства. — Нам точно влетит, если кто-нибудь нас заметит, — произнес он, затягиваясь и выдыхая клуб дыма, который медленно растворялся в прохладном воздухе. — Плевать, — бросила Рейн с вызывающим огоньком в глазах, выдыхая дым и глядя на светящиеся вдалеке огоньки особняка. — Всё равно завтра уезжаем в школу. Пусть нас хотя бы вспомнят такими. Её слова вызвали у Доркас тихий смех, в котором было больше облегчения, чем веселья. Это было так непривычно — чувствовать себя свободными, пусть и ненадолго, на этом роскошном приёме, где каждый их жест, каждое слово и даже дыхание были под прицелом чужих оценочных взглядов. — У кого какие планы на этот учебный год? — спросила Доркас, оглядев друзей с теплой, но чуть насмешливой улыбкой. Рейн лениво стряхнула пепел с окурка и бросила его в густые кусты рядом, с легкой небрежностью в каждом движении. На её лице играла хмурая полуулыбка, как будто она не до конца знала, что именно чувствует к началу учебного года. — Я хочу продолжить практиковать легилименцию, — произнесла она, опустив взгляд. — И наконец освоить окклюменцию. Это всегда пригодится… — добавила она с намеком на недоверие, словно все вокруг были угрозой, от которой нужно уметь закрыться. Доркас кивнула, соглашаясь. Ее взгляд переместился на Регулуса, который стоял рядом, скрестив руки на груди и глядя куда-то вдаль, будто уже представлял себе грандиозные победы на квиддичном поле. — Нам нужно в этом семестре выиграть Кубок по квиддичу, — серьезно проговорил он, обменявшись взглядом с Доркас. В его словах было что-то неумолимое, как будто это была не просто цель, а нечто, что он был готов защищать до последнего. — Надеюсь, пуффендуйцы в этом году проиграют, — усмехнулась Доркас, её глаза прищурились от холодной решимости. Она мысленно уже видела, как они перехватывают золотой снитч и весь зал оглашается их победными криками. Рейн фыркнула, бросив ещё один презрительный взгляд на кусты, как будто там и скрывались несчастные пуффендуйцы. — Они всё время обкуренные ходят, какой им вообще квиддич? — саркастично добавила она, прикрывая рот рукой, чтобы подавить смех. Её слова вызвали дружный смешок среди друзей, но никто не стал спорить — все понимали, что это лишь игра, и каждый дом верит в своё превосходство. Секунда молчания повисла между ними, обрамленная только тихим шелестом листьев и редким уханьем совы в глубине леса. Ночь опускалась всё ниже, словно пыталась поглотить их в своём мраке. — Ладно, пора возвращаться, — проговорила Доркас, всё ещё с улыбкой. Она поправила свое платье и сделала первый шаг в сторону дома. Все кивнули, соглашаясь, и, бросив последний взгляд на темный сад, направились назад в зал, растворяясь в ночной мгле, как тени на пороге чего-то большого и неизведанного. — О, Регулус и Рейн, как раз вас ищу! — раздался звонкий голос Вальбурги Блэк, когда она приблизилась к ним с блеском в глазах. — За мной, прошу. Рейн и Регулус переглянулись, обменявшись молчаливым пониманием. Не скажешь, что встреча с миссис Блэк была тем, о чем они мечтали этим вечером. Со вздохом оба последовали за ней, прокладывая себе путь через гостей, чей смех и разговоры заполняли зал густым, почти осязаемым шумом. У стола с напитками, в окружении кристально сверкающих бокалов, их поджидала миссис Монти — величественная и статная, с лёгкой улыбкой на лице. — Вот и пропажа! Где вас носило? — спросила она, приподняв брови и чуть склонив голову набок, как заботливая мать, застающая детей за чем-то непослушным. Рейн не удержалась от едкой усмешки. — Дегустировали бар, — произнесла она с неподдельной веселостью, и женщины рассмеялись, сквозь улыбки бросая на неё чуть снисходительные взгляды. Вальбурга внимательно посмотрела на Регулуса и Рейн, словно оценивая их с особой серьёзностью, и, наконец, кивнула, как будто к чему-то пришла. — Мы как раз говорили о вас, — начала она с мечтательным видом. — Какая вы красивая пара. Рейн замерла, ощущая лёгкий укол смущения. Но прежде чем она успела что-то возразить, Аннета Монти подхватила мысль Вальбурги с ноткой лёгкого восторга в голосе. — Вышел бы отличный брак, — подтвердила она, кивая с уверенным видом, как будто уже представила свадебные торжества. Регулус и Рейн переглянулись. В глазах у него читалось лёгкое раздражение, но он сумел скрыть его под нейтральной маской, тогда как Рейн лишь приподняла брови, на мгновение поражённая этим поворотом. — Мы друзья, — твёрдо произнёс Регулус, придавая своим словам отчётливую ясность, словно хотел рассеять малейшие сомнения. — Дружбы между женщиной и мужчиной не существует, дорогой, — Вальбурга положила руку на плечо сына, её лицо было задумчивым, но взгляд строгим, словно она знала что-то, чего он ещё не понимал. — Всегда кто-то один влюблен, — добавила она, как будто это было аксиомой, давно доказанной и не требующей объяснений. — Да-да, это истинная правда, — согласилась миссис Монти, её глаза блестели от лёгкого кокетства. — Просто вспомни, сколько примеров тому в нашей семье. Рейн приподняла подбородок, в её взгляде промелькнуло упрямство. — Нам это не грозит, — спокойно, но твёрдо произнесла она. — Мы с Регулусом отличные друзья. И только друзья. Вальбурга и Аннета обменялись заговорщицкими улыбками, как будто всё было уже решено и их возражения ничего не значили. — Так уж и быть, — протянула Вальбурга, едва сдерживая довольную ухмылку. — Не будем вас торопить. Вы сами всё сделаете, когда придёт время, — и, бросив на них последний многозначительный взгляд, обе женщины направились к бару, оставляя Рейн и Регулуса наедине. Некоторое время они стояли молча, как будто каждый пытался осмыслить только что случившееся. — И что это сейчас было? — наконец нарушила тишину Рейн, уставившись на бокалы, словно ища ответ в их кристально прозрачной глубине. Регулус, слегка приподняв уголки губ в лёгкой ухмылке, пожал плечами. — Кажется, нас хотят поженить. Рейн тихо хмыкнула, скрестив руки на груди. — Ну, удачи им.