Лисы и Волки

      2 мая 1998 года       В «Кабаньей голове» царил настоящий хаос. Толпа школьников вытекала через тайный ход, спрятанный за картиной, и направлялась к выходу. Кто-то из младшекурсников плакал, старшие галдели и толкались, пытаясь поскорее выбраться из медленно движущегося скопища. Факультетским старостам с трудом удавалось совладать с паникующими детьми в небольшом трактире. Постоянно звучали фразы «Без паники! Двигайтесь организовано!», «Помогайте младшим!» и подобные слова, призывающие к спокойствию. Только это мало помогало, всеми двигало лишь одно чувство — страх.       Когда стрелки часов едва перевалили за одиннадцать вечера, те, кто остался от Ордена Феникса, уже знали — Гарри Поттер вернулся в Хогвартс. А дальше не осталось никаких сомнений в том, что будет бой. Открытый и, возможно, даже последний.       Несмотря на хаос, творящийся вокруг, Кэт была рада узнать, что все её друзья целы. Гермиона, Джинни, Гарри и Рон сейчас были по ту сторону прохода — в школе.       Отец приказал ей вернуться в трактир, через который они только недавно смогли пробраться в Хогвартс, и помогать с эвакуацией. Она и ещё двое из Ордена пытались совладать с паникующей толпой. Молодые парень и девушка, только пару лет назад выпустились из школы, но их имена уже успели затеряться в памяти.       — Направляйтесь к выходу! Двигайтесь организованно! Вас отведут в безопасное место! — надрывала горло Кэт уже в который раз.       Стоя у стены и махая рукой в сторону выхода, как заевший на одном движении регулировщик, она чувствовала себя бесполезной. Её напарники распределяли учеников по безопасным укрытиям в Хогсмиде. Позже нужно будет присоединиться к ним.       Повсюду мелькали знакомые лица. Школьники в дорожных плащах, напуганные и поднятые среди ночи, проносились перед ней. Глаза искали одно конкретное. Толпа уже начала редеть, но угольных волос с завитками на концах нигде не было.       Внимание привлекли две девушки, растерянно стоявшие у противоположной стены. Они нервно переговаривались и искали кого-то.       — Пэнси! — пытаясь перекричать рой голосов, лавировала между людьми Кэт, приближаясь к знакомым. — Дафна! — какой-то младшекурсник чуть не врезался в неё на полном ходу. — Паркинсон!       Слизеринка наконец обернулась и заметила её.       — Надо же, Грэнж. Живая, — удивлённо пробежалась по ней взглядом Дафна.       — Чего тебе? — бросила Пэнси, продолжая оглядывать остатки школьников, выскакивающих через проход.       — Где Лу? Я не видела её среди остальных.       Пэнси растерянно посмотрела на неё, переминаясь с ноги на ногу. Слишком растерянно для Паркинсон.       — Я не знаю... Мы были в комнате и выходили оттуда вместе. А потом она пропала куда-то, — Кэт в жизни не слышала столько беспокойства от неё.       — Пэнси, я тебе говорю, она, скорее всего, была впереди и уже где-то в Хогсмиде. Нам нужно уходить, — торопливо сказала Дафна, дёргая её за руку в направлении выхода.              — Не знаю... Не думаю... Мне кажется, она ещё в школе, — от паники в голосе Паркинсон Кэт тоже начинала паниковать.       Грэнж бегло посмотрела на проход, оттуда больше никто не выходил.       — Слушайте, идите к остальным. Я... Я поищу её. Возможно, она отстала. Давайте быстрее, — сказала Кэт, а ноги уже несли к проходу.       Дафна утянула Паркинсон к выходу.       Грэнж на всей скорости бежала по гладкому земляному полу туннеля. На каменных стенах висели медные лампы, её тень чёрным пятном летела рядом.       Только бы успеть до того, как проход со стороны Хогвартса закроется. А ещё нельзя попадаться на глаза отцу. Приказ был чётким и ясным: «Ни шагу в замок». Он боится за неё, и это понятно, но и ей страшно не меньше. Но попроси она его остаться, бывший аврор не стал бы даже слушать. Это больше всего в нём раздражало: расчётливость и готовность в любой момент броситься в самое пекло с палочкой наперевес.       Это их и отличало. Кэт — трусиха. Чёрт знает, какую благородную отвагу в ней тогда рассмотрела Шляпа. Ей было страшно вступать в открытый бой. Шпионить, убегать — пожалуйста, но это её максимум. Друзья рискуют своей жизнью, чтобы сделать хоть что-то с адом, который творится вокруг. Какими бы невыносимыми и мерзкими ни были мысли, но Кэт хотела остаться на безопасной территории.       И сейчас ноги несли её вперёд не потому, что нужно было дать отпор армии Тёмного Лорда, а потому, что нужно вытащить из этой битвы дорогого человека и сбежать.       Впереди слышались знакомые голоса, значит, тоннель ещё не закрыли. Кэт распахнула дверь и влетела в Выручай-комнату. Она врезалась в Джинни, не успевшую вовремя отскочить от двери. Обе взвизгнули от неожиданности. Младшая Уизли чуть не упала, но Кэт успела схватить её за локоть.       — Прости- прости-прости, - извинялась она, приводя подругу в равновесие. - Ты не ушиблась?       Джинни запретили участвовать в битве, но та рьяно рвалась в бой, поэтому Молли Уизли согласилась на компромисс и разрешила дочери остаться в Выручай-комнате. Здесь же была и Тонкс, она махнула рукой в знак приветствия, вид у неё был подавленный, Кэт кивнула.       — Нормально, — бодро ответила Джинни, убирая рыжие пряди с лица. — Тебе же запретили покидать трактир?       — Да, но Лу нигде нет, я боюсь, что она отстала. Вы не видели её?       Джинни задумалась, а потом отрицательно помотала головой.       «Значит, она ещё в замке. Это плохо. Очень плохо».       Дверь прохода вновь открылась, и оттуда сначала показалась изъеденная молью шляпа, а потом и пожилая волшебница.       — Миссис Долгопупс, и вы здесь! — удивилась Тонкс.       — Конечно, а где мне ещё быть, — твёрдо заявила старушка. — Ну-ка, девочки, помогите мне спуститься.       Джинни и Кэт, подав ей руки, помогли слезть с уступа, ведущего в туннель. Двери Выручай-Комнаты громко распахнулись, и в неё влетели Гарри, Рон и Гермиона.       — А, Поттер, — решительно произнесла пожилая волшебница, как будто ожидала его появления. — Расскажите нам, что происходит.       — Все целы? — хором спросили Джинни, Кэт и Тонкс.       — Вроде да, — ответил Гарри. — Остались еще люди в проходе в «Кабанью голову»?       — Я прошла по нему последняя, — сказала миссис Долгопупс, — и запечатала вход, потому что, мне кажется, сейчас небезопасно оставлять его открытым. Аберфорт покинул свой трактир. Ты видел моего внука?       — Он сражается, — ответил Гарри.       — Разумеется, — гордо сказала старая леди. — Простите, я должна идти к нему на помощь. — И она с поразительной быстротой зашагала к ступенькам.       Кэт резко вдохнула, понимая, что обратно в трактир она уже не сможет вернуться тем же путём. На Хогвартсе лежат антиаппарационные чары. Оставалось только уповать на удачу. Найти Лу и выбраться из замка через один из потайных ходов. Если «Нору» на первом этаже не завалило, если колодец у кромки леса ещё цел и если на той территории нет Пожирателей — они выберутся. В этом плане было слишком много «если», слишком много независящих от неё переменных, но ради Лу игра стоила свеч.       Гарри обратился к Тонкс:       — А я думал, ты с Тедди у матери.       — Я не могла там торчать и не знать ничего… — Тонкс мучительно скривилась. — Мама присмотрит за малышом...Вы не видели Римуса?       — Он собирался вести отряд на территорию замка…       Тонкс без единого слова бросилась вон.       — Девчонки, — сказал Гарри. — Простите, но нам придется попросить и вас выйти. Совсем ненадолго. Потом можете заходить обратно.       Джинни, судя по всему, страшно обрадовалась, что ее выпускают из укрытия. Девушки бросились вслед за Тонкс. Кэт на полпути затормозила, а младшая Уизли понеслась дальше.       — Вы не видели Луизу? Она ещё где-то в замке, — Кэт обращалась ко всем, но смотрела только на Гермиону. Та поджала губы и виновато покачала головой.       Грэнж уже собиралась бежать, но её окликнул Рон.       — Постой! Кажется, она на третьем этаже. Восточное крыло.       — Спасибо, — бросила Кэт и двинулась дальше.       Двери Выручай-комнаты захлопнулись за спиной, и стало понятно, насколько обстановка снаружи отличается. Пол вибрировал, взрывы и крики эхом разносились по коридору. От очередной встряски с потолка посыпалась пыль, воздух загудел. У соседнего окна, где не хватало половины стёкол, стояли Джинни и Тонкс с палочками наизготовку.       Началось...       Грэнж достала палочку из кармана штанов. Новое древко лежало в руке как родное. Путь с восьмого этажа на третий будет намного сложнее, чем в школьные будни. Сердце начало набирать обороты, Кэт нервно откинула длинную косу назад. Хотелось вернуться обратно, но было уже поздно. Предстояло совершить самый трудный забег в её жизни.       Грэнж неслась по коридору со всех ног в направлении лестниц. Зелёные и красные проклятья вспыхивали за окнами под самой стеной. Пожиратели Смерти скоро прорвутся в замок. Она видела, как снаружи неясными полосами мелькают чёрные клубы дыма.       Сейчас в полной мере ощущалась польза от ежедневных пробежек и дрессировки Дурмстранга. Адреналин и страх смешивались в ядерный коктейль, наполняющий кровь, давая телу работать на полную мощность. Кэт едва ли не перепрыгивала лестничные пролёты, прорываясь сквозь бегущих наверх учеников, что остались сражаться. Лица Лу нигде не видно. Загремел очередной взрыв — где-то пробили стену.       Она уже спускалась с шестого, бегущая навстречу девушка случайно задела её и выкрикнула: «Беги!». Кэт ухватилась за перила, чтобы не потерять равновесие. Ниже, на два пролёта, двигалась наверх толпа в чёрных мантиях и серебряных масках.       Они прорвались.       Кэт тут же бросилась обратно, свернула в коридор. Она найдёт другой путь. В Хогвартсе куча маршрутов, хоть один, но должен быть свободным.       Мышцы начинали гореть, но лёгкие по-прежнему справлялись с нагрузкой. Запах дыма и чего-то металлического ощущался всё острее. От нарастающего гула вибрировало всё тело. То ли опасность так на неё действовала, то ли это адреналин, но восприятие впервые обострилось настолько сильно, а страх ушёл на задворки сознания.       В мелькающих мимо людях глаза ищут одного конкретного человека. Может, удача, которая часто поворачивалась спиной, сегодня поможет, и Лу встретится где-то по дороге. Здание в очередной раз содрогается. Огромное витражное окно впереди с лязгом выносит, по коридору проносятся испуганные визги. Осколки чудом не задевают Кэт. Она бросается за поворот и бежит дальше. Сердце колотится как бешеное, но она его не слышит, в голове лишь гул дрожащих стен.       Впереди толпа волшебников. Искры заклинаний летят в разные стороны. Вспыхивают смертельные зелёные огни, оставляя за собой мёртвые тела. Свои, чужие — все вперемешку, кажется, в этом месиве мелькает темнокожее лицо Кингсли и рыжие волосы кого-то из Уизли, она тут же сворачивает в соседний коридор. Зрение улавливает вспышку слева. Грэнж бросается на пол. По инерции проезжает на боку несколько метров. Гремит взрыв. Не оборачиваясь, она подрывается и бежит дальше. Странное, необъяснимое чувство азарта от происходящего зарождается внутри, топя в себе страх смерти. Она не успевает проанализировать это, слишком много всего происходит вокруг.       Впереди уже маячат лестничные перила. Других учеников здесь нет. На периферии зрения вспыхивает красный луч. Грэнж тут же отскакивает назад. Проклятье проносится в полуметре от неё.       — Редукто! — не раздумывая, бросает заклинание.       Пожиратель успевает прыгнуть за угол. Синяя вспышка влетает в стену, разбивая часть каменной кладки. Грэнж бежит к лестнице, в три прыжка перелетает ступеньки, а потом замирает.       Нет-нет-нет!       Проход завалило. Часть лестницы с верхних этажей обрушилась, и теперь груда булыжников и остатков мраморных ступеней возвышалась над ней. Но вверху всё ещё осталось пространство, чтобы пролезть.       Грэнж быстро забирается на обломок лестницы, хватается за выступ и пытается подняться ещё выше. Ботинки скатываются по мелким камням. Ногам никак не удаётся найти опору. Сверху доносятся торопливые шаги. Чёрт, ну же, давай! Она становится на более-менее устойчивый булыжник, осталось преодолеть кучу мелких обломков. Секунда на раздумья, взмах палочки, и они превращаются в гору листвы. Кэт, не задумываясь, ныряет в неё. Острые обломки под листвой впиваются в кожу, мокрая от пота рубашка неприятно липнет к телу, Грэнж ползком перебирается на другую сторону.       Камни начинают обваливаться, и она на заднице съезжает вниз. Здесь ужасно воняет гарью, рука попадает во что-то мокрое, тёплое и мягкое. Воздух застревает в горле, когда мозг осознаёт, что это. Она в ужасе отскакивает от груды камней, пятится, путаясь в собственных ногах.       С обломка перил, торчащего из завала, словно флагшток, капает вязкая жидкость. На последок блеснув в слабом свете факелов, капли растворяются в тёмной луже, что уродливым пятном растекается по полу.       Кап... Кап...       Рядом с огромным булыжником лежит половина человеческого тела, нижняя часть погребена под завалом. Его спина неестественно продавлена в нескольких местах, словно сделана из пластилина, лицо закрывают окровавленные и спутанные волосы. Она не видит детали, свет тусклый. Мужчина, женщина — не важно, мозг уже осознал, что перед ней, и от этого внутренности пробирает холодом.       Кэт неимоверным усилием воли заставляет не чувствовать себя удушающий, металлический запах крови. Дым. Пусть лучше запах гари заполняет лёгкие и сознание.       «Не смотри! Перестань смотреть и беги дальше!» — вопит внутренний голос.       Кап... Кап...       Ботинки шаркают по полу. Один шаг, второй, и она срывается на бег. Не думать, потом, всё потом. Сейчас нельзя останавливаться. Найти Лу — только это главное. Она душит в сознании слишком свежие картинки, сосредотачиваясь на реальности. Вновь нужно преодолевать коридор, вновь нужно искать спуск на нижние этажи, так как проход на четвёртый был полностью завален.       В конце уже виден поворот, за ним будет холл, ещё коридор и лестница. С одной стороны мелькают пустые картины, с другой — потрескавшиеся колонны и разбитые окна, в которых видны всполохи проклятий и огня. Настолько яркие, что ночь превращалась в предрассветное зарево. Стекло противно трещит под подошвой, запах гари становится всё острее.       Свист заклинания разрывает воздух. Буквально в пяти метрах от неё, с оглушительным взрывом, часть внешней стены выносит в коридор. Кэт с визгом отскакивает назад, падает, закрывая лицо от обломков. Один из камней больно бьёт по рёбрам, разнося тупую боль по телу. Всё на мгновение прекращается, а в ушах противно звенит. Грэнж принимает сидячее положение, кашляя от загрязнённого воздуха. Спустя этот короткий миг в клубы поднявшейся пыли стрелой влетает сгусток чёрного дыма, и из него выходит человек.       Чёрная мантия, на поясе кобура для палочки с болтающейся на ней серебряной маской и старый шрам, протянувшийся на половину лица.       Лоумен.       Нездоровая эйфория азарта схлынула, уступив место страху. Впервые в жизни он сковывает, а не даёт толчок к бегству. До этого звучащий на задворках сознания стук собственного сердца набатом врывается в голову, глуша всё остальное. Паника подступает к горлу и блокирует тело. Позади тупик, впереди смерть.       — Вот так встреча, — хриплый голос. Сухое лицо растягивается в пугающей улыбке. Он видит, что ей страшно. — Авада Кедавра!       Слепящая зелёная вспышка со свистом рассекает пространство. Сердце замирает. В миг, когда смерть уже распахивает свои объятья, срабатывает то, что не раз спасало жизнь — рефлексы. Кэт отскакивает в сторону и тут же перекатывается за ближайшую колонну. Проклятье бьёт в то место, где секунду назад была она, поднимая пыль и заставляя каменный пол пойти трещинами. Кэт спиной вжимается в холодный камень, дыхание настолько частое, что кажется, лёгкие вот-вот разорвёт от переизбытка воздуха.       — Кто бы мог подумать, что обычная дворовая собачонка может принести столько хлопот, — хриплый голос эхом разносится по коридору. Стекло потрескивает под ногами Лоумена, когда он медленно, словно хищник, пытается подойти ближе.       Новое проклятье бьёт уже по колонне, от чего та идёт трещинами, ещё пара ударов, и она рухнет. Оставаясь в укрытии, Грэнж не глядя бросает несколько парализующих. Она знает, что не попадёт, понимает, это ничто по сравнению со смертельными проклятиями. Но только бы он не приближался. Сейчас дистанция играет ключевую роль.       — Один человек искренне желает твоей смерти. И поверь, лучше, если тебя убью я, — он произносит это спокойно, словно уговаривая её сдаться.       От его слов кости пробирает холодом. Кому нужна именно её смерть? Потом. Всё это будет обдумано после, если она выберется.       Лоумен снова посылает проклятье, от колонны с треском отлетает внушительный кусок. Правая рука до побелевших костяшек на пальцах сжимает палочку. Нужен лишь один точный выстрел, но для этого придётся выйти прямо под прицел Пожирателя.       Кэт накладывает на себя дизолюминирующие чары, по телу пробегают холодные струйки, и оно, словно хамелеон, сливается с окружающей средой. Это не мантия-невидимка, и Лоумен заметит её, но не сразу. Она бросает сноп синих искр, надеясь, что это хоть как-то его дезориентирует. Яркие огни фейерверками рикошетят от стен. Глубокий вдох, и она выскакивает из-за колонны.       Глаза сразу находят его силуэт, правая рука отточенным движением выводит руну палочкой.       — Сектумсемпра!       — Авада Кедавра!       Выкрики звучат одновременно. Белая и зелёная вспышки сталкиваются посередине. По коридору проносится оглушительный грохот. Кэт видит, как яркая сфера из сливающихся заклинаний начинает вращаться бешеным волчком. Дизолюминирующие чары испаряются, словно вода под палящим солнцем. Она понимает, что физически не может опустить палочку, из неё тонкой нитью продолжает сочиться магия, напитывая сферу, от которой уже летят зелёные и белые искры. Древко начинает вибрировать и сильно нагреваться. Свет слившихся проклятий слепит глаза.       «Она взорвётся...» — только и успевает пронестись в голове.       По правой кисти проходит электрический разряд, и кожа вспыхивает режущей болью. Раздаётся громкий хлопок, словно перед ней взорвали петарду. Кэт с силой отбрасывает назад. Тело несколько раз перекатывается по полу.       Всё смешивалось: звуки, краски, голова шла кругом, из-за чего глаза никак не хотели видеть окружение под нормальным углом, и пол кренился то вправо, то влево. По нему бегали тонкие зелёные язычки молнии, словно тот был наэлектризован, и пропадали в клубах поднявшейся пыли. Под ухом противно трещало стекло. В каком-то адреналиновом похмелье Кэт попыталась подняться, оперевшись руками о холодный камень. Правую тут же прострелило болью. Тяжело дыша, всё же удалось принять сидячее положение. Вся кисть правой руки была в крови и дрожала в жутком треморе, кожа на ней разошлась, вздулась, рана шла по указательному и большому пальцам, расползаясь неясным месивом из порезов по тыльной стороне ладони и выше.       Послышался шорох впереди. На другой стороне коридора среди обломков камней и разбитых стёкол зашевелился Лоумен. Кэт тут же вернулась в реальность.       Палочка. Где чёртова палочка?!       Глаза панически осматривали пол. Пожиратель быстро пришёл в себя и бросился в сторону за своим оружием.       — Акцио, палочка! — выкрикнула Кэт, выбрасывая левую руку и отчаянно желая, чтобы палочка нашлась. В эту же секунду в ладонь влетело искомое. Крупная фигура Лоумена уже разворачивалась в её направлении. Грэнж бросила первое, что пришло в голову. — Бомбарда Максима!       Белая вспышка попала точно в цель. Прогремел оглушительный взрыв, сотрясая стены, поднимая волну каменной кладки и выбивая остатки оконных стёкол. Кэт снесло взрывной волной. На миг она почувствовала, как тело пронеслось по воздуху, мир перевернулся. Дальше был удар в районе затылка, и всё погасло.              

***

             Кажется, впервые в жизни Кэтти не ощущала никаких запахов, и впервые за три года ей не нужно было искать один конкретный и сосредотачиваться на нём, это было прекрасно. Блаженная пустота в мыслях и отсутствие информации о том, как и что пахнет, восхитительно. Звуков тоже нет, и это хорошо. Тишина — она её любила. Рубашка влажная и прохладная — это приятно. На лицо что-то капало, такое мокрое и еле тёплое.       Кап...Кап...       Наверное, это дождь. В мае ведь бывает тёплый дождь? Май... Она любила этот месяц. И прогулки с Лу у Чёрного озера.       Кэт открыла глаза. Вокруг царил полумрак. Она сидела, привалившись спиной к колонне, о которую и ударилась головой. Странно, но боли как таковой нет, словно сон ещё продолжается. На стене с пустыми картинами плясали разноцветные всполохи, как от запускаемых снаружи фейерверков. На нос упала тяжёлая капля.       Кап...       Взгляд устремился в потолок. Там виднелись тёмные подтёки, некоторые слились в небольшие лужицы, с которых и срывались капли. На периферии зрения что-то поблёскивало в полумраке. Кэт лениво повернула голову влево. Крупный треснутый кусок стекла стоял совсем рядом, подпираемый камнем. А ведь он мог бы задеть её.       В осколке было отражение. Кэт не сразу себя узнала. Волосы покрывала пыль, от чего те казались поседевшими. Лицо в бордовых брызгах, будто рядом лопнул шар, наполненный краской, с носа к губам не торопясь сползала капля, оставляя за собой свежий след. Когда-то белая рубашка пропитана кровавыми пятнами, на левой стороне самое большое и мокрое, в ту область по шее стекал тёмно-красный ручеёк. Из нижней челюсти, аккурат посередине между подбородком и ухом, торчал осколок стекла размером в две фаланги мизинца. Вот откуда во рту столько крови.       Происходящее казалось видением, туманной дымкой ещё не развеянного сна. В сознании путаница и одновременно пустота. Кэт вытащила осколок, за ним потянулась тонкая кровавая ниточка и на миг блеснула пара зелёных искорок.       То мутневший, то проясняющийся взгляд осмотрел коридор. На полу валялись какие-то ошмётки и сгустки чего-то склизкого. Напротив дыры, которую в стене пробил Лоумэн, находилась воронка, хорошо освещённая огнями снаружи. Кэт как заворожённая смотрела на неё. Не глядя нащупала возле себя палочку, поднялась на ватные, подрагивающие ноги и пошла к ней.       Словно большая банка с краской сорвалась и упала в самый центр, разбросав пятна вокруг. Они были на стенах, полу и потолке, но больше всего вокруг воронки. Краска стекала с камней, создавая бессмысленные узоры, а склизкие ошмётки, как яркие бусины, украшали эту картину. В центре лежало нечто, когда-то бывшее человеком. Его живот, грудь разорваны, одной руки нет, ноги неестественно изломаны. Сломанные белые рёбра, как яркие блики на тёмно-красном месиве, расставляли акценты. Кэт никогда не видела, как выглядит опалённое человеческое мясо. Теперь, в этом странном видении, она это узнала. Как выглядит лицо, когда на нём нет половины кожи и кости черепа вперемешку с запёкшимися мышцами выставлены всем на показ, как выглядят зубы и язык, когда от щеки остались лишь вязкие ниточки, она тоже запомнит. Один уцелевший карий глаз широко распахнут, вот-вот вывалится, и шрам от оборванного уха до того, что раньше было носом, тоже уцелел.       Лоумен.       Уродливое месиво из красной краски и белых акцентов было Лоуменом, дышащим и мыслящим человеком. Он ведь только недавно боролся, сражался за то, во что так рьяно верил. У него ведь были друзья, семья, как и у всех людей. Что бы им не двигало, он ведь был живым, а сейчас какой-то художник-садист так отвратительно показал всё его внутреннее существо.       В тишину сознания начали прорываться хлопки, крики, доносящиеся снаружи. Тело снова начало чувствовать, как содрогается замок. Быстрее всего возвращалась боль от ранений. Перед глазами, буквально в полуметре, пронеслась вспышка заклинания. Кэт отскочила назад, пригибаясь, и теперь окончательно очнулась.       Боже, сколько же здесь крови! Тяжёлый солоновато-сладкий металлический запах беспощадно врывался в лёгкие, туманя рассудок и вызывая тошноту. Нога случайно соскользнула на чём-то мягком и склизком. Божеблядь, это внутренние органы! Тело пробрало отвратительным липким холодом, всё внутри сжалось. От вида разорванного трупа Кэт начало трясти.       "Мерлин, просто уходи отсюда!" - истерически вопило сознание.       Она заставила себя двигаться дальше, обойти проклятую воронку, не смотреть на ошмётки человеческого мяса. От боли в руке и увиденного кошмара глаза начали застилать слёзы. Кэт сама истекала кровью. Она на ходу наколдовала повязку, все лечебные заклинания напрочь вылетели из головы, если она вообще их помнила. Орудовать палочкой левой рукой ужасно неудобно. Челюсть сводило от кровоточащей раны. В голове заевшей пластинкой звучала лишь одна чёткая, вызывающая тошноту и ужас фраза:       «Я убила человека...»       Запах гари становился всё острее. Кэт выскочила в просторный холл. Там было ещё хуже. Дым и обгоревшие тела. Не меньше четырёх обугленных трупов, хаотично разбросанных по полу. Повсюду мелькали вспышки заклинаний. Преподаватели и ученики сражались с Пожирателями. Симуса Финнигана атаковали сразу двое, ему на помощь поспевала профессор Синистра. Запах горелого мяса душил, и Кэт выжимала все остатки сил, чтобы как можно скорее пробежать это место, пригинаясь и отбивая рикошетом летевшие в неё заклинания. Она уже сама не понимала, куда и зачем несут её ноги. Сражающиеся люди, следы разрушения тут и там мелькали перед глазами, смешиваясь в адский водоворот с воспоминаниями о кровавом месиве, что она сотворила.       Дальше дорога разветвлялась, Кэт рванула вправо, выбегая в коридор, ведущий в восточную часть замка. Впереди, из огромной дыры в стене выскочил силуэт в чёрной одежде. Она тут же остановилась, выбрасывая вперёд палочку, и замерла, глядя на человека.       Буквально в трёх метрах от неё так же испуганно застыл Драко Малфой. На лице пятна от сажи, белые волосы растрёпаны, чёрный пиджак в пыли и пепле, глаза как у загнанного зверя. И что теперь делать? Сражаться с ним? Случайно подорвать не просто Пожирателя Смерти, а человека, с которым она проучилась несколько лет?! Божеблядь, ещё один труп она не вынесет!       Взгляд скользнул к его рукам — они пусты. У него нет палочки. Значит, просто бросить оглушающее, а дальше свои его подберут. Она уже нацелилась на него, как вдруг Малфой вскинул руки в капитулирующем жесте и быстро выкрикнул:       — Нет! Стой! Я за вас!       Врёт, пытаясь спасти свою шкуру? Давай, просто выстрели и беги дальше. От моральных метаний её отвлёк резко возникший силуэт в пробитой дыре, Малфой дёрнулся в сторону.       — Чёртов предатель! — только и успел выкрикнуть мужчина, Кэт рефлекторно бросила в него парализующее, больше от испуга, нежели из добрых побуждений. Пожиратель рухнул навзничь, видимо, он услышал его слова.       Сзади звучит выкрик «Инкарцеро». Она резко разворачивается и ставит магический щит. Он получается довольно мощным, охватывая весь проход в коридор. Связывающее заклинание разбивается о мерцающий барьер, но не прямо перед ней, а в стороне.       Уже заведённая и испуганная, она была готова выпустить ответное, но осознала, кто перед ней. Курт Харрис, кажется, учится в одном классе с Джинни. Кэт понимает, что целился он вовсе не в неё, а в Малфоя. Лицо парня, покрытое мелкими царапинами, напряжено и с таким диким непониманием смотрит на неё, хмуря брови.              — Какого хуя? — удивлённо и одновременно озлобленно выдыхает он.       А она и не знает, что ответить, просто испуганно пялится на него. Немую сцену с участием Курта, Малфоя и разделяющей их Кэтти прерывает небольшой отряд из учеников, бегущих по главному коридору.       — Курт! Хватит ворон считать! Остальные уже там! — набегу кричит Дин Томас.       Харис презрительно кривит лицо, стреляя гневным взглядом в Кэт, и бросается вслед за остальными в сторону холла. Замок в очередной раз содрогается, по коридору эхом проносится треск заклинаний.       Кэтти разворачивается и пробегает мимо отошедшего в сторону Малфоя, на ходу призывая палочку поверженного Пожирателя. Свою она уже чуть не потеряла, запасная не повредит. Непрошеное чувство неоплаченного долга набрасывает на шею поводок и заставляет остановиться. Блять, что она вообще делает? Будь проклята её совесть. Без палочки его убьют либо одни, либо другие.       — Там ты не пройдёшь, — охрипшим голосом кричит она вслед уже собиравшемуся бежать в сторону холла Малфою. — Народу многовато, — добавляет.       В ответ лишь недоверчивый взгляд. Боже, и почему всё так сложно? Не помоги он ей в Меноре, Кэт и бровью бы не повела, пробежала мимо, а он пусть сам себя спасает. Так чего она ждёт? Просто двигайся дальше, а он сам разберётся. Но ошейник сильнее сдавливает горло, и она сдаётся — совесть победила.       — Ты идёшь или нет? — в раздражении на саму себя рявкает Кэт, всплеснув больной рукой в сторону, как казалось, менее опасного пути, тем самым давая приглашение пойти с ней, принимать его или нет — уже его выбор. А вот это она зря, рана тут же отозвалась волной боли, и Грэнж стиснула зубы, от чего и щека заныла сильнее.       Воздух в очередной раз загудел. Это подстегнуло Малфоя сделать выбор и последовать за девчонкой. Она во всю прыть неслась впереди, а он и сам не до конца понимал, почему бежит за ней. Наверное, блядское желание жить сейчас важнее гордости. У него не было палочки, а в данной ситуации это равносильно смерти. Только ёбаное чудо помогло ему добраться до нижних этажей. И если его остатки подкинули неожиданного помощника, то брезговать явно не стоило.       Салазар подери, лезть вслед за Поттером и его шайкой в Выручай комнату только чтобы отобрать у него свою волшебную палочку было самой идиотской идеей из всех. В конечном счёте он потерял палочку матери и чуть не сгорел в Адском пламени, которое сотворил Крэбб, оно и унесло жизнь последнего. Драко не хотел думать о смерти Винсента, как и о том, что святой Поттер спас его.       Малфой надышался дыма и слишком долго бежал без остановки, отчего, спустя некоторое время их совместного движения, тело протестовало и силы уже угасали, он начинал отставать. Грэнж и не собирала сбавлять скорость, как чёртов спринтер неслась вперёд. Неожиданно резко затормозила, Драко чуть не врезался в неё. Круто повернулась, припечатывая их обоих к стене и больно попадая ему локтем в грудь, выбивая воздух из лёгких. Перед их лицами пронеслась красная вспышка. Это было близко, даже слишком.       — Инкарцеро! - выкрикивает она, бросая ответное заклинание.       Промахивается, и верёвки связывают горгулью, стоящую в конце коридора, а человек в чёрной мантии скрывается за колонной. Драко хватает девчонку за окровавленную руку, которой она прижала его к стене, вырывается вперёд, утаскивая в арку, до которой они не добежали всего пару метров. Грэнж болезненно вскрикивает, роняя несколько матерных слов, но послушно вбегает за ним в узкий коридор. Малфой отпускает мокрое предплечье, понимая, что следующее проклятие может прилететь уже ему в затылок.       Впереди, словно свет в конце туннеля, видны мраморные лестничные пролёты, и оттуда, слава Салазару, не слышно людских криков и треска проклятий. Они уже бежали по ступенькам, когда на пути из выбитого витражного окна вылезли огромные мохнатые паучьи лапы, а после и половина чёрного тела чудовища. Грэнж тут же выскочила вперёд, размашистым движением посылая отбрасывающее заклинание в акромантула, тот с противным визгом вылетел обратно, срываясь со стен замка.       Не хотелось этого признавать, но стоило отдать ей должное. Несмотря на раздражение, которое он испытывал к ней за всё время совместного обучения, да и сейчас оно никуда не делось, с работой временного телохранителя она справлялась. Наверное, поэтому Драко и бежал за ней, выжимая остатки сил и пролетая несколько ступенек за раз — чистый потребительский интерес.       Грэнж начала тормозить и вместо спуска на второй этаж, на заплетающихся ногах, повернула в небольшой закуток под лестницей, хрипло буркнув:       — Всё, я больше не могу, — она села возле стены, жадно глотая воздух.       Малфоя самого ноги уже не держали, и он привалился спиной к холодной каменной кладке рядом. Пот ручьём стекал со лба, а лёгкие никак не могли надышаться. Он сполз по стене и тоже сел. Сердце больно стучало по рёбрам, отдаваясь эхом в ушах. Руки подрагивали, одна была испачкана в чужой крови, он вытер её о брюки. Хуже всё равно не сделает. Одежда неприятно липла к телу, от него воняло гарью, настолько отвратительно и грязно Малфой себя давно не ощущал. Его положение было не самым худшим. Грэнж выглядела жутко, вся вымазанная в запёкшейся крови, растрёпанная, невидящим взглядом смотрела вперёд, тяжело дыша. Словно вылезла из горы мёртвых тел.       Трупы.       Драко надеялся, что больше никогда их не увидит. Зря, крайне наивное предположение. К сожалению, ему пришлось столкнуться с мясорубкой пострашнее этой. Сейчас жертвы могли дать отпор. Волан-де-Морт любил кровавые побоища, почему бы и сегодня не устроить ещё одно?       В этом тёмном закутке под лестницей пахло пылью. Гудевшая голова приятно охлаждалась при соприкосновении с камнем. Звуки сражения отдавались неясным, тихим гулом, и маленькое пространство заполнялось лишь шумным дыханием Грэнж, которую Малфой предпочитал не замечать. Можно хоть на секунду представить, что Драко здесь нет, он за много миль в каком-нибудь тихом и уединённом месте.       Один и ничего никому не должен.       Дыхание начало выравниваться, а сердце успокаиваться. Ему просто хотелось пережить эту ночь, а дальше будь что будет.       — Ты ведь соврал, что за нас? — её тихий голос вернул его в реальность — липкую и мерзкую.       — А ты поверила? — равнодушно ответил он.       Грэнж отрицательно покачала головой и начала снимать насквозь пропитанные кровью бинты с руки.       Малфой был сам за себя, ни одна из сторон его не прельщала. Выпалил он это только потому, что не хотел получить проклятьем в голову.       — Значит, в следующий раз мешкать не стану, — пробормотала она.       Всерьез говорит или это просто у неё юмор такой дебильный? Зачем тогда помогает? Малфоя аж передёрнуло, хотелось истерично рассмеяться — ему помогает гриффиндорка. Да какая, Грэнж, что слова никому против сказать не может и боится собственной тени. Признаться честно, он был удивлён, когда столкнулся с ней в этой бойне, казалось, после того как её уже раз схватили, она и носа не высунет из той норы, в которой отсиживалась практически год.       Попутчица болезненно сморщилась, снимая последний слой повязки, открывая месиво из крови и разорванной кожи. Малфой скривился от этого зрелища и предпочёл смотреть в другую сторону.       — Я просто хочу выбраться отсюда, — на выдохе, и мысленно добавил: «И найти мать».       Сбежать вместе с ней из этого блядского ада. Люциус вряд ли отступит, слишком далеко зашёл. Драко надеялся, что отец сейчас рядом с ней, ведь у Нарциссы тоже нет оружия, а он хотя бы сможет её защитить.       Сбоку послышалось шуршание. Грэнж поднялась на ноги и наколдовала новую повязку. Малфой тоже встал, мышцы протестующе ныли, но короткая передышка дала возможность прийти в себя.       Снова бежать. От бесконечных коридоров его уже тошнило.       — Дальше сам, — неожиданно сказала она.       — Серьёзно? — пренебрежительно хмыкнул Драко. Довести до лестниц, а когда выход так близко, просто кинуть!       Ну спасибо, ахуенная помощь!       Малфой напоролся на грубый взгляд янтарных глаз. Она протянула ему больную руку, а в ней палочка. Сперва подумалось, что это очередная дурацкая шутка в стиле Грэнж. Но её древко покоилось в здоровой руке, а протянутое ему было ранее отобрано у Пожирателя.       Драко поднял бровь и потянулся за палочкой, Грэнж слегка одёрнула её вверх и на полном серьёзе сказала:       — Увижу, что бьёшь наших, милосердия не жди, — она наконец-то отдала ему палочку. «Сама хоть верит в сказанное?» — Теперь мы квиты.       Повернулась и пошла прочь, напоследок махнув длинной растрёпанной косой.       — Смотри, не промахнись, — тихо, с издёвкой бросил он вслед.       Видимо, Грэнж услышала и уже на бегу обернулась и показала ему средний палец. Это даже вызвало нервную и неуместную усмешку. Девчонка платила по счетам, эдакое гриффиндорское благородство.       Жизнь за жизнь. Даже самому противно.       Малфой покрутил новое древко в руке. Оно жесткое и вряд ли будет слушаться так же хорошо, как его родная волшебная палочка. Но магия уже приятно бежала по венам, и этого было достаточно.       Драко продолжил свой путь в одиночку.              

***

             — Лу! ... Луиза!       Кэтти бегала по коридорам третьего этажа и в отчаянии звала подругу, над головой то и дело трещали заклинания. Перед глазами проносились люди, но нужного человека среди них не было.       Какая же она глупая, с тех пор как Рон видел здесь Лу, прошла куча времени. Час, может, два, Кэт слишком долго сюда добиралась и понятия не имела, сколько провела в отключке. На глаза наворачивались предательские слёзы. Боже, она не знала, что делать и где теперь её искать. Почему в этой жизни всё всегда летит к чертям собачьим!?       Рядом прогремел очередной взрыв, Грэнж метнулась за груду обломков.       Паника захватывала разум, смешивалась с гамом вокруг. Крики, взрывы, треск проклятий утопали в кровавой вони, удушающем дыме, пыли и водовороте людских запахов.       Запахи. Запахи. Их слишком много.       По телу словно электрический разряд прошёлся. Запах — вот как её можно найти. Лу была здесь, наверняка осталось что-то. Монтгомери обожала свои малиновые духи, практически купалась в них, так неужели среди тяжёлого смрада битвы не отыщется крупица тёплого и нежного. Хоть раз пусть то, что мешало жить несколько лет, наконец-то принесёт каплю пользы. Среди коричнево-серых и грязных паров смерти Кэт отчаянно желала почувствовать ту самую ниточку, что приведёт её к Лу.       Сердце колотилось в груди, голова раскалывалась. Сочный, кровавый запах войны заполнял и разделялся на составляющие. Вот оно! Едва мерцая переливами пурпура, тонкая, бледная дымка вела вперёд.       Кэт не разбирала дороги, игнорируя крики и шум вокруг, пробиралась сквозь обломки и людей, только бы не потерять след. Запах усиливался и вскоре вывел её к высоким арочным проёмам, окружавшим внутренний дворик с фонтаном. Здесь людей было в разы меньше, и Кэт поняла почему.       В соседнем холле буйствовала дюжина акромантулов, они нападали на всех подряд, и бегством спасались не только защитники Хогвартса, но и Пожиратели Смерти. Сердце пропустило удар, когда послышался знакомый голос, и Кэт обернулась в сторону внутреннего дворика.       Посреди наполовину разрушенных арок, заросших плющом, рядом с разбитым фонтаном, из которого вытекала вода, создавая лужи на каменной брусчатке, в окружении нескольких огромных паучьих трупов, была Луиза. Из её палочки, ярко сверкая белым светом, тянулся поток магии, орудуя им как хлыстом, она за один резкий удар разрубила пополам последнее напавшее чудище.       Кэтти сама не понимала, что именно чувствует, облегчение и радость от того, что с Лу всё в порядке, шли в купе с растерянностью и удивлением. Хрупкая по всем меркам Лу, словно опытный воин, прошедший не одно сражение, несмотря на свой рост, возвышалась над трупами поверженных пауков, её плечи тяжело вздымались, когда она выпрямлялась после смертельной атаки, в облегчении запрокидывая голову.       О боже, да плевать, главное, что она жива и теперь они вместе выберутся отсюда. Дыхание перехватывает, и Кэтти срывается с места, выбегая на улицу.       — Луиза! — кричит она, а на глаза наворачиваются слёзы.       Лу резко разворачивается в её сторону, выставляя палочку вперёд, но потом понимает, кто перед ней, и округлое лицо из ожесточённого и сосредоточенного становится удивлённым.       — Кэт, — на выдохе срывается с бледных губ перед тем, как Грэнж заключает её в крепкие объятья. Монтгомери, шаркая ботинками, немного пятится назад от их столкновения, а потом так же крепко обнимает в ответ.       — Ранена? Ты вся в крови.       — Это не моя, — шепчет Кэт, утыкаясь носом в плечо подруги.       Сладкий малиновый аромат успокаивал и усмирял тревогу. Мерлин, как же давно она её не видела. И пусть вокруг разносится леденящее кровь эхо кипящего сражения, пусть они стоят на открытой территории, ей до безумства плевать. Этот миг, когда Лу наконец-то рядом, сейчас кажется самым счастливым в жизни.       — Чёрт бы тебя побрал, Лу! — Кэт отстранилась, держа её за плечи. — Я чуть с ума не сошла, пока тебя искала. Почему ты не эвакуировалась с остальными?       — И пропустить всё веселье? — она усмехнулась, убирая палочку в кобуру. Лицо запачкано, на лбу кровоточащая ссадина, которая, по всей видимости, мало её беспокоила.       Эйфория быстро сходила на нет, возвращая в реальность. Кобура для палочки, под чёрной мантией корсет из драконьей кожи, защищающий от многих заклинаний и когда-то купленный из-за красоты — Лу была полностью готова к бою.       Кэт отпустила её плечи. Стало не по себе. Остальные ученики сражались в обычной одежде.       — И как только мистер Грэнж пустил свою дорогую дочурку в эту мясорубку? — с доброй усмешкой говорила она, стряхивая склизкую паучью кровь с брюк.       — Сбежала. С каких пор у тебя есть кобура? — по спине пробежал поток прохладного ночного ветра. Глаза неотрывно пялились на кожаный футляр, прикреплённый к ремню.       — Прикупила в Хогсмиде, классно выглядит, — Лу выпрямилась, осматривая периметр. — Когда нас начали выгонять из комнат, до меня сразу дошло — что-то намечается. Так что я подготовилась, — она пару раз хлопнула пальцами по корсету.       У Кэт словно гора с плеч упала. Даже думать не хотелось, какая мысль формировалась в подсознании. Видимо, она слишком сильно приложилась головой.       — Так ладно. Ты как, в норме? — спросила Лу, Кэт кивнула. — Отлично, думаю, отряду Люпина нужна помощь, они сейчас на внешней территории. Пошли.       Кэт схватила её за руку, Лу остановилась и вопросительно подняла бровь.       — Лу... — голос тихий, — давай не пойдём. Я пришла только за тобой... — слова не вязались. Как же трудно сказать одну из самых трусливых фраз в жизни, — на первом этаже не так всё разрушено, может, «Нора» уцелела и...       — Хочешь сбежать, — спокойно заканчивает за Кэт она. В ответ кивок.       Лу посмотрела на руку, что крепко держала её запястье, и устало улыбнулась.       — Трусишка ты. Даже Гриффиндор это не исправит.       «Да, Лу, я трусливая предательница, но, видит Мерлин, я не хочу, чтобы ты калечила себя в войне, которую развязало старшее поколение. Я не хочу отдавать свою жизнь и лежать очередным трупом в этой общей могиле. И пусть нас будет мучить совесть за трусость и бегство, но мы будем живы. И как бы ужасно это ни было, я не хочу жертвовать нашими жизнями даже ради победы. На свете много фанатиков вроде Волан-де-Морта, и на каждого найдётся свой Гарри. Но мы не герои, а лишь те, кто хочет жить».       — Лу, прошу тебя, давай уйдём. Я не хочу, чтобы с нами что-то случилось. Мы уже достаточно сделали, — Кэт вымученно смотрела в карие глаза.       Улыбка окончательно исчезла с её бледного лица, выжимая остатки радости от встречи и возвращая Лу в кошмар происходящего.       — Я... Я не могу уйти, — неожиданно тихо сказала она.       — Мы не обязаны здесь умирать, прошу... — начинает умолять Кэт, уже пытаясь буквально тащить её в сторону выхода.       — Не в этом дело, — машет головой она. — Я сама хотела бежать, когда поняла, насколько разошлась армия Лорда, но... Чёрт, как же всё... — нервно выдыхает. — Я не могу уйти с территории сражения, — голос сдавленный и тревожный, а глаза виноватые. Пока Кэт пытается переварить эту фразу, что давалось с трудом, и в принципе понять, что не так, Лу оглядывается по сторонам, как загнанный в ловушку зверёк. Мерлин, да что за бред? — Послушай, давай просто спрячемся где-нибудь в замке. Я потом всё объясню. Хорошо?       Внутри сворачивается неприятный, тревожный клубок. Кэт непонимающе на неё смотрит, но затем коротко кивает. Хотя бы так. Они найдут самое укромное и недоступное место, и пусть это станет предательством всей их жизни — Лу не должна пострадать.       Они успевают пробежать всего пару метров в сторону каменной арки, как вдруг сбоку раздаётся характерный хлопок... аппарации?       Мир словно замедлился, а сердце ускорилось. Барьер сняли? Лу была чуть позади и в моменте крепко сжала её руку. Высокий мужчина в чёрной мантии и с тёмными всклокоченными волосами был никто иной, как Долохов, уже потрёпанный в битве. Его бледное, поросшее щетиной лицо исказилось в каком-то извращённом подобии ухмылки, она выражала... облегчение? Словно он долго искал что-то и теперь нашёл. Тело пробрало холодным, липким страхом.       Долохов размашистым, косым движением бросает в них фиолетовую вспышку. Она ярким всплеском магии рассекает полумрак. Грэнж со всей силы отталкивает Лу, а сама отскакивает назад. Проклятье пролетает между ними, так и не задев цель.       Обе, как по команде, бросают ответные заклинания. Раздаются хлопки и скрежет, когда вспышки разбиваются о защитные чары. Кэт даже не успевает проследить за его движениями, в одно мгновение её и Лу сбивает поток магии, отбрасывая их друг от друга ещё дальше. Кэт отлетает на несколько метров, падает прямо на раненую руку. Кажется, что болью простреливает половину тела, до белых пятен в глазах. Стряхивая пелену, она поднимается, пошатываясь, забегает за первое попавшееся укрытие — груду обломков.       Лу, уворачиваясь от очередного проклятия, бежит к фонтану, Грэнж, прижимаясь плечом к обломкам, бросает в направлении Долохова синие вспышки, чтобы не дать ему прицелиться. Хлопки ярких фейерверков позволяют Лу укрыться за уцелевшей частью каменного бортика, и как раз вовремя. Над её головой проносится язык фиолетового пламени.       — Аппарируй! — отчаянно кричит Кэт. Всё равно куда, если нужно, она пробежит всю территорию битвы и отыщет её снова. Даже вдвоём им не справиться с Долоховым.       Внутри что-то обрывается, когда Грэнж перехватывает её испуганный взгляд. Единственная вещь в школьном обучении, что не поддавалась магическому таланту слизеринки, та малая крупица, в чём Кэт её опережала, была чёртова аппарация. Дыхание застревает в горле от осознания — Лу до сих пор не научилась этому.       Не думая больше ни секунды, рискуя попасть под проклятье, Кэт аппарирует. Когда вихрь трансгрессии выталкивает, она понимает, что промахнулась. Оказалась чуть дальше положенного. В этот миг происходит сразу несколько вещей. Кэт бросается к Лу и уже протягивает ей раненную руку, но рядом звучит хлопок, и карие глаза в ужасе расширяются.       Мощная волна магии сносит Грэнж, отбрасывает, как тряпичную куклу. Краски смазываются, мир несколько раз переворачивается. От момента невесомости все органы сжимаются. Сильный удар о твёрдую брусчатку выбивает весь воздух из лёгких и словно ломает тело пополам. Горло раздирает собственный крик. Она по инерции болезненно проезжается по старому камню, расцарапывая кожу под одеждой.       В этот раз не было колонны, о которую можно удариться затылком и отключиться. Оставаться в сознании было одновременно важно и нестерпимо. Боль превратилась в обволакивающую, невыносимо горячую, вязкую смолу, заливающую всё тело. Она плотной завесой не давала мозгу определить, сломано ли что-то или насквозь пробито. Казалось, раздроблены все кости и живого места на ней попросту не осталось.       У всего есть предел.       Границы, за которые, как ни старайся, невозможно выйти, хоть в мясо сотри руки, ноги, но ты их не преодолеешь. Предел есть всему... Каким бы опытным и талантливым магом ты ни являлся, чем сильнее заклинания, чем больше ты их используешь, тем быстрее колдовство тебя измотает. Ты можешь быть выносливым и сильным, но наступит момент, когда дорога, по которой бежишь, выжмет все соки и очередной шаг станет последним. Люди способны на многое, даже порой, кажется, на невозможные вещи, но у них есть предел. Маг ты или обычный магл, неважно, насколько сильна твоя воля, всегда есть то, что сможет добить возможности тела.       Ситуация, в которой Кэт дойдёт до той самой точки предела, раньше была абстрактной, существовала только в рамках воображения и размышлений о потенциально возможных событиях. И вновь она ошиблась.       Предел достигнут.       Боль от затылка расползалась по всей голове. Зрение плавало от резких и отрывистых картинок до мутных пятен. Вспышки магии и быстро перемещающиеся два тёмных силуэта мелькали перед глазами. Лу сражалась — это единственное, что удавалось чётко сформулировать в налитой свинцом голове. Крики и треск магии с трудом перебивали отвратительный звон в ушах. Кэт выжимала последние силы, чтобы оставаться в сознании, и заставляла себя дышать. Каждый глоток воздуха сопровождался хрипом и болью. Трудно понять, повреждено ли что-то жизненно важное и сейчас она умирает, или нужно время, чтобы прийти в себя.       Время...его попросту нет. Как и тех кто смог бы помочь.       Руки дрожали и подкашивались, как тонкие и слабые прутики, при попытках опереться на них, чтобы встать. Она видела и чувствовала, как из рта вытекает вязкая, смешанная со слюной кровь, растекается в лужу на старой каменной плитке. Кэт раз за разом падала в неё лицом. Опять воняло кровью. Её смрад соединялся со зловонием разрубленных паучьих туш. Как заевший на одном движении бездумный механизм, пыталась встать. Сквозь гул, царящий в голове, она услышала своё имя.       — Кэт! Вставай! Уходи отсюда! — кричала Лу, а её надрывный голос и скрежет заклинаний били эхом по вискам.       — Не могу, — уже захлёбываясь слезами, еле слышно и до омерзения жалко пропищала Кэт, но её никто не слышал. Не может. Физически не может этого сделать. Самые уродливые и ненавистные чувства беспомощности и страха душили, сдавливая горло своими костлявыми липкими пальцами.       Избитое, отвратительное и слабое тело не хотело подчиняться. Единственное, на что оно было способно, — это дотянуться до палочки, перевалиться с живота на бок и наблюдать.       Видеть, как её дорогого друга пытаются убить, и от бессилия и боли заливаться слезами. Лу отчаянно сражалась и шла на крайности. Земля вибрировала от её ударов магическим хлыстом. Несколько раз с её губ срывалось убивающее проклятье, а из палочки полыхала вспышка слепящего зелёного цвета, издавая свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху. Долохов с ловкостью бешеной, изворотливой змеи уворачивался и защищался от её атак, возвращая всё вдвойне и загоняя Лу в угол. Она не уйдёт, не оставит здесь Кэт, и он это прекрасно понимал. А сама Кэт отчаянно желала, чтобы Лу сбежала.       Вставай! Вставай! Можешь удавиться, захлебнуться собственной кровью, но встань, чёрт возьми!       До одурения и скрежета сжимая зубы, некоторые из них крошились от полученного удара, Грэнж упрямо пыталась встать. Мстя своему обессиленному и израненному телу, она поднялась на четвереньки. Голова кружилась, а лёгкие жадно поглощали воздух. В направлении её макушки раздался хлопок аппарации. Она тут же подняла голову, от чего горизонт пошатнулся.       Чёрные взлохмаченные волосы, бордовая, местами порванная заклинаниями мантия аврора и янтарные глаза, как у волка, что преследует свою добычу. Они сразу же находят Долохова. Из горла вырывается вздох облегчения.       Отец.       Он резко поворачивает голову, вся боевая спесь и уверенность трещат по швам, когда Брайан вздрагивает. Кэт впервые видела страх на его лице. Отец тут же бросается к ней.       — Боже, Кэтти, — сбивчиво бормочет он, подхватывая её. Кэт пальцами впивается в его плечо.       — Помоги ей! Папа, пожалуйста! — голос хриплый, соскакивающий на писк, по щекам скатываются слёзы, она упирается, отталкивая его. — Умоляю, пожалуйста!       Отец сразу же берёт себя в руки, но глаза по-прежнему выдают страх, когда он смотрит на неё.       С противоположной стороны фонтанного дворика слышится вскрик Лу. Долохов загнал её на каменные ступени, ведущие к одной из обрушенных арок. Брайан нехотя отпускает дочь и подрывается на ноги.       — Протего Максима, — произносит он, и над Кэт растекается прозрачный, мерцающий защитный купол.       Отца затягивает вихрь аппарации, в следующий миг он появляется на противоположной стороне. Долохов успевает лишь обернуться, когда земля под ним разрывается огромной трещиной, и он проваливается в неё. Палочка Брайана совершает резкий полукруг, и расщелина, издавая гул и посылая вибрацию, срастается за пару секунд, поднимая столб пыли.       Всё стихает. Лу обессиленно оседает на колени, не сводя глаз с длинной трещины, оставшейся на разбитой брусчатке.       Глухой хлопок заставляет всех перевести своё внимание на полуразваленный фонтан в центре дворика.       — Признаю, Брайан, это было неплохо, — грубый голос сквозил насмешкой. Живой и невредимый Долохов стоял на каменном бортике. Небрежно смахивая клочки земли с плеча, он не сводил глаз с бывшего аврора. — Но не дотянул. Опять.       Брайан сделал несколько шагов в сторону, загораживая собой Лу. Оба мужчины напоминали дуэлянтов, палочки наготове, и каждый прикидывает тактику противника.       — Твою девчонку я не трону, по крайней мере сегодня, — одним вальяжным шагом он спрыгнул на залитую водой брусчатку. — Проваливай, пока я не передумал.       — Луиза, забирай Кэтти и уходите, — твёрдо, вполголоса сказал Брайан, не сводя волчьего взгляда с Долохова.       Монтгомери, уже стоявшая на ногах, испуганно всхлипнула. Её тело напряжено до предела, а взгляд мечется между двумя мужчинами. Она до ужаса боялась Долохова, факт того, что ей удалось выдержать с ним дуэль, казался не иначе как чудом. И сейчас ей нужно ещё одно, последнее...       Лу резко срывается с места и по дуге бежит к Кэтти. Сверкает фиолетовая вспышка, но Брайан оказывается быстрее. Всполох проклятия разбивается о стену из брусчатки, что в мгновение ока вырастает сбоку от Лу. Непрерывной волной она следует за ней, выстраиваясь и разрушаясь, прокладывая безопасный путь.       Подряд звучат два хлопка аппарации, и защита рассыпается, едва не задевая камнями слизеринку. Она не останавливается, стремительно приближаясь к Кэт. Последней с трудом удавалось сохранять сидячее положение, опираясь руками о землю.       Защитный купол послушно пропускает Лу, она подхватывает подругу, изо всех сил поднимая её на ноги.       — Кэтти, пожалуйста, нам нужно уходить, — панически шепчет она, перекидывает руку Кэт через шею и, подперев плечом, принимает на себя большую часть веса.       Мужчины схлестнулись в жестокой дуэли, треск магии периодически перебивался хлопками аппарации. Вспышки мелькали в разных частях фонтанного дворика, нанося ему разрушения, поднимая ошмётки стен, клубы пыли и дыма от заклинаний. Уследить за действиями мистера Брайона или Долохова было практически невозможно, они постоянно аппарировали, гоняясь друг за другом в смертельной схватке. Было ясно, Пожиратель, одержимый лишь одной целью, пытался добраться до Луизы.       Ещё вчера Лу любила этот дворик, несмотря на ужас, что творился в её жизни, в школе, да и во всей магической Британии, не переставала радоваться мелочам и наслаждаться каждым уютным уголком в Хогвартсе. Но сейчас она ненавидела это место. Оно стремилось стать их могилой.       Превозмогая свои физические возможности, двигаясь перебежками, тащила заплетающуюся в ногах и истекающую кровью Кэт. Лу хотела лишь одного: добраться до последней не обвалившейся арки, ведущей в замок, вместе сбежать с этой проклятой земли и никогда больше не возвратиться.       В одно мгновение она почувствовала, как Кэт с силой вцепилась в её мантию, и от испуга в янтарных, таких неестественно ярких и до боли родных глазах перехватило дыхание. Посланное Долоховым заклинание рывком отбрасывает Грэнж в сторону, Лу дёргает за ней, и она, потеряв равновесие, падает.              

***

      Снова удар о землю, не такой сильный, как в прошлый раз, его даже можно назвать мягким, но это причиняет не меньшую боль, разнося её по всему телу. Кэт уже не знает, сколько ещё таких падений она выдержит, прежде чем потеряет сознание или разобьёт голову, но, видимо, немного, один или два. Из всех органов чувств более-менее работает только зрение.       Лу снова далеко, снова до неё не дотянуться. Кэт не знала, откуда тело черпало силы, чтобы вновь попытаться встать, и почему рука до сих пор не отпустила палочку.       Луиза, устремив взгляд вверх, как напуганная внезапным шумом кошка, даже не успев толком встать на ноги, отскочила в сторону. Через мгновение на её место рухнула половина каменного тела горгульи со стены замка. Поднялись огромные клубы пыли, она застилала и без того затуманенный взор и сдавливала горло грязным воздухом.       На местами пробитой крыше, что над заваленными арками навесом стелилась по всему периметру дворика, словно два бешеных пса сражались бывший аврор и Пожиратель Смерти. Опасно балансируя на черепичном скате, они охрипшим басом выкрикивали проклятия. Те рикошетили, разбивались, пролетали мимо цели, попадая по всему подряд.       Всё произошло так быстро, что у Кэт замерло сердце. Отец, неудачно увернувшись от атаки, начал съезжать вниз и сорвался с крыши. По дворику эхом пронёсся двойной хлопок, и Брайан в одно мгновение оказался за спиной Долохова. Набросился на него, как разъярённый зверь, хватая того за всклокоченные волосы на затылке, дёрнул на себя, обхватил шею противника рукой, беря на удушающий. Выгибаясь назад от сильной хватки, Долохов с диким рёвом лишь успел бросить очередную фиолетовую вспышку, она улетела вниз в клубы пыли. Обоих затянул вихрь аппарации, обрывая крик.       Всё стихло.       Вдали разноцветным заревом всё ещё гремело сражение, но сейчас эти звуки походили на уходящую за горизонт грозу. Грязная пелена стелилась по земле, постепенно оседая и открывая масштаб нанесённых разрушений.       Брусчатка, покрывающая когда-то любимое многими учениками место, усеяна кратерами от взрывных заклинаний и чёрными опáленами. Практически все арки, что квадратом огораживали двор и вели в коридоры замка, превратились в руины. Отчётливо был слышен плеск воды, вытекающей из разбитого фонтана, который и узнавался теперь с трудом. Взгляд уцепился за что-то тёмное возле него, не один из паучьих трупов, это что-то было меньше.       Кэт попыталась подняться, тело тут же отозвалось ноющей болью, но на этот раз у неё получилось встать. С правой ногой точно было что-то не так, едва сделав шаг, её прострелила ужасная боль, и Грэнж, неловко подкосившись, чуть не упала обратно на землю. Глаза намертво приклеились к тёмному комочку у расколотого каменного бортика, с которого стекала вода.       Кап...Кап...       Наполовину согнувшись, неуклюже хромая и шлёпая ботинками по лужам, Кэт подходила ближе, а горящее от многочисленных ушибов тело изнутри пробирало холодом. Весь мир сузился до одной конкретной точки.       Это Лу.       Свернувшись калачиком, судорожно обнимая руками живот и сдавленно хрипя, словно горло сжало тугой петлёй, на мокрой брусчатке лежала Луиза. Напрочь забыв о ноге, Кэт бросилась к ней, оступилась и упала на колени рядом.       Сдавленно пища от боли, она перевернула подругу на спину. Лу, вырываясь из поглощающей её агонии, схватила Кэт за рубашку, пытаясь что-то сказать, но вместо слов получались неясные хрипы. Кажется, она звала её по имени.       — Я здесь, я рядом... — голос панически дрожал. Кэт непослушными пальцами судорожно расстёгивала серебряные заклёпки на корсете Лу. Драконья кожа была прожжена и порвана в нескольких местах, видимо, её задевало не один раз. Нижнюю часть пуговиц на рубашке Кэт разорвала одним движением. К горлу подступила тошнота от увиденного.       Сереюще-бледный живот покрывали большие тёмно-фиолетовые пятна, как от сильной гематомы, взбухшие чёрные вены паутиной проступали через кожу. Кэт даже представить не могла, что это может быть.       — Только не отключайся. Слышишь? Смотри на меня, ладно? Всё в порядке, — сбивчиво продолжала она. Хрупкое тело бесконтрольно содрогалось, на лбу выступали крупные капли пота.       Держа Лу за руку, смаргивая слёзы, Кэт водила кончиком волшебной палочки над раненным местом, шепча исцеляющее заклинание. Она не знала наверняка, возможно, у Лу внутреннее кровотечение. Единственное, что смог выдавить затуманенный разум, это заклинание, залечивающее раны. Кэт готова была убить себя за то, что знала так мало о лечебной магии.       Оно не работало. Лу с каждой минутой становилось всё хуже. Широко раскрытые карие глаза с кроваво-красными белками неотрывно смотрели на Грэнж, а бледные губы пытались что-то сказать, но слова сбивались кашлем и хрипами, сопровождаемые кровью.       — Най..ди...       — На помощь! Кто-нибудь! Помогите! — в отчаянии, срывая голос, закричала Кэт в сторону замка. По щекам текли горькие слёзы, никто её не слышал. — Пожалуйста!...       Внезапно Лу вырвала руку из дрожащих пальцев Кэт. Схватила её за ворот рубашки и с такой силой дёрнула на себя, что собственный крик стал поперёк горла.       — Это не конец... — с какой-то неистовой ненавистью выдавливала она из себя каждое слово.       — Нет, конечно нет, ты... — шептала Кэт, нависая над лицом подруги, а та всё сильнее сжимала ворот рубашки.       — Послушай... — сквозь окровавленные зубы зло шипела Лу, — даже если... если Он умрёт... ничего не закончится. Я знаю... я видела...       «Даже если Он умрёт, ничего не закончится» барабанным эхом прокатилось в сознании. Наверное, в этот момент она перестала дышать. Слёзы капали на красивое, даже не смотря на ужасные последствия проклятья, лицо Лу. С него пропадала злость, её дыхание замедлялось, окровавленные губы задрожали, растягиваясь в прекрасной улыбке, а лисьи глаза медленно закрылись и открылись, выпуская горестные слёзы. Её хватка слабела. Кэт перехватила сползающую ладонь, прижав к себе. Она ужасно холодная.       — Прости... ладно... — тихо и нежно, практически неслышно, сказала Лу, обдавая лицо тёплым дыханием и сглатывая кровь. Кэтти в немом оцепенении продолжала смотреть в карие, как самый сладкий в мире шоколад, глаза. Глаза уходящей, любимой осени и холодного, но прекрасного ноября.       Всё замирает. Покой наполняет черты лица Лу. Её улыбка задерживается ещё на мгновение, а потом она обмякает в дрожащих руках Кэт. Веки закрываются, а дыхание останавливается.       — Лу? — встряхнув её за плечо, шепнула Кэт. Ответа не было. — Нет-нет… Не смей! Ренервейт! — крикнула Гэнж, нацелив палочку на грудь Лу. Но пробуждающее заклинание не помогло.       Кэт припала ухом к её груди. Тишина. Сердце не бьётся. В отчаянье отбросив волшебное древко, она начала делать массаж сердца. Как когда-то показывала мать, это первое, что пришло в голову. Стараясь взять эмоции под контроль, ритмично давя на грудную клетку Лу, она считала до тридцати, потом, зажав ей нос, делала искусственное дыхание рот в рот, и так по кругу.       Из правой руки сочилась кровь, пачкая неподвижное тело. На собственную боль было плевать. Она чувствовала, как трещат и прогибаются рёбра под давлением. Слёзы туманили зрение. Кэт не останавливалась. Пытаясь завести сердце Лу, она звала на помощь, мысленно молясь богам, в которых никогда не верила.       Мир рушился на глазах, а она пыталась залатать огромные трещины. Если бы земля разверзлась, из преисподней поднялся сам дьявол и предложил отдать половину жизни и всю её магию в обмен на жизнь Лу, Кэт не раздумывая согласилась бы на эту сделку.       Внезапно родной голос окликнул её.       — Пап! Я здесь! — откликнулась она, не прерывая массажа сердца. Отец вернулся, с виска стекает кровь, но с ним всё в порядке, и он сможет помочь.       Подбегая ближе, Брайан сразу всё понял.       — Долохов в неё попал? — торопливо спросил он, опускаясь на колени и поднося к животу Лу кончик волшебной палочки.       — Н-не знаю, да, кажется. У неё сердце не бьётся! Т-ты можешь это вылечить, — заливаясь слезами, дрожащим голосом ответила Кэт. Руки нещадно ныли и слабели при каждом нажатии на грудную клетку.       Она поймала взгляд отца, и он, ничего не ответив, начал выводить круги вокруг тёмно-фиолетовых пятен, бормоча заклинание, похожее на песнопение. Из кончика его палочки лился золотой свет, расползаясь тонкими нитями по коже, чёрные вены начинали бледнеть и стягиваться к месту в центре живота.       С момента, как Лу перестала дышать, прошло минут пять-шесть, не больше, хоть они и казались целой вечностью. Всё это время Кэт не давала её сердцу остановиться, а лёгким перестать дышать. Ещё минуту, уже вместе с отцом, они боролись за жизнь дорогого ей человека. Прошла ещё одна, а затем другая.       Лу любила жизнь как никто другой и даже находясь на грани боролась за неё. Кэт это знала и поэтому не останавливалась, из последних сил заставляла сердце подруги качать кровь, продлевая жизнь. Плевать на войну, на опасность, в которой они находились, оставаясь на открытом пространстве, только бы она вновь открыла глаза и начала дышать.       Мерцающее золотое свечение изменилось на блекло-серое, когда отец произнёс уже другое заклинание, но вскоре и оно погасло.       — Кэтти, остановись, — сдавленно произнёс он, кладя руку на плечо дочери. Она стряхивает её, не слыша его слов. В голове вакуум, перед глазами только тело Лу, испачканное в крови, смешанной со слезами, и собственные руки, сцепленные в замок, продолжающие делать массаж сердца.       Отец резко схватил её за плечи, встряхивая и заставляя смотреть на него.       — Она мертва, Кэт, — громко, убивающе громко звучит его голос.       — Нет! — огрызается она, вырываясь из хватки, и вновь припадает к телу Лу. — Сделай уже что-нибудь! — крик рычащий, пропитанный злобой. Какого чёрта отец так на неё смотрит? Почему столько жалости в этих глазах? Почему он ничего не делает?!       Но Брайан делал. Делал последнее, что от него зависело. Проявил необходимую сейчас жестокость. Поднялся на ноги, подобрал палочку Кэт и, обхватив дочь поперёк талии, дёрнул вверх, отрывая от безжизненного тела, и потащил прочь.       Она кричала, вырывалась, била и царапала его, но он не отпускал. Молча выводил её из фонтанного дворика. Ей было больно от его хватки, он знал это, когда крепче сжимал узкие плечи, тянул за пропитанную кровью одежду и порой сам спотыкался о её ноги. Впервые он чувствовал в ней столько физической силы, впервые слышал бранную ругань и проклятья из её уст в свой адрес и впервые видел такую душераздирающую агонию. Сердце обливалось кровью, а глаза щипало от подступающих слёз, когда её хриплые крики заглушали звуки битвы в стенах замка. Брайан, не задумываясь, занял бы её место, похоронил своего друга, но только бы она не испытывала столько боли и страдания. За свою жизнь он видел многое: жестокость, смерть, не раз на его глазах погибали друзья, в особенности сегодня. Но видеть своего ребёнка, утопающего в горе, было самой сильной болью.       

***

             Кэтти смутно помнила, как оказалась на кровати. Перед глазами был серый потолок, с которого от вибраций, проходящих по стенам замка, иногда сыпалась пыль. Это была смежная с Большим залом комната, дверь в которую находилась рядом с учительским столом. На стенах висели пустые картины, напротив входа — камин, и всё помещение заполнено кроватями, напоминавшие те, что находились в больничном крыле. Здесь пахло лечебными зельями, мазями и кровью. А ещё было много людей и голосов, смешанных с болезненными стонами. На каждой койке кто-то лежал, и возле них, прямо на полу, или сидел в углу, все они были ранены. Мадам Помфри и три её помощницы бегали от одного больного к другому, периодически выходя в Большой зал. Кому-то перевязывали живот, другому в рот вливали зелье.       От подушки, на которой лежала налитая свинцом голова, пахло кровью, бадьяном и человеческими запахами, кажется, один из них принадлежал Симусу.       — Вот, выпейте это, — произнёс женский голос, и перед глазами возник пузырёк прозрачного зелья.              Одна из помощниц только что закончила перевязывать Кэт раны и накладывать лечебные чары. На правой руке белели свежие бинты, а на нижней челюсти большой пластырь. Фартук целительницы покрывали уже засохшие багровые пятна, а пучок каштановых волос на голове сильно растрепался.       Прохладный флакон скользнул в левую руку, и Грэнж залпом выпила зелье. Костерост неприятно обжёг горло и рот. Удовлетворённо кивнув, целительница вновь заговорила:       — Вы сильно ударились головой, поэтому пока лежите. Но если кому-то из раненных понадобиться кровать, вам придётся пересесть на пол.       Кэт ей не ответила, просто продолжила пялиться в потолок, и женщина, поджав тонкие губы, поторопилась к следующему пациенту.       Отец буквально притащил её сюда и, приказав не высовываться, ушёл…снова. Засунул в безопасную норку и исчез. Пока Кэт давилась остатками рыданий, первым делом очищающим заклинанием с неё убрали всю кровь и грязь. Казалось, что тело стало легче на пару килограммов. Помимо видимых ран, как оказалось, у неё сломано два ребра, трещина в правой бедренной кости и многочисленные ушибы и гематомы по всему телу. Когда целительница делала своё дело, истерика окончательно стихла, уступая место пустоте.       Сейчас в голове шарил вакуум, а на грудь словно положили тяжёлую гирю, что делала каждый вдох чем-то болезненным и неприятным. Она предпочла бы самолично разбить голову о ближайшую стену и отключиться, лишь бы не видеть и не слышать того, что происходит вокруг. А самое главное — не чувствовать и не вспоминать.       Дверь громко распахнулась, и в комнату вихрем влетел Оливер Вуд, на руках он нёс девушку. Её длинные светлые косички маятниками болтались на весу. Парень вместе с сопровождающей его мадам Помфри уложили пострадавшую на последнюю свободную кровать.       — Спасибо, — болезненно простонал тонкий голосок Лаванды Браун, и Оливер, неловко кивнув и почесав затылок, выскочил обратно за дверь.       Кэт наблюдала за тем, как Помфри начала осматривать девушку, и думала. Почему всё так произошло? Почему не такая уж и умная, посредственная волшебница Лаванда Браун, что любила сплетни и дурацкие бантики, сейчас лежит на соседней кровати, дышит и продолжает смотреть на этот мир ясным и живым взором, а Лу, в которой было столько силы, магии, ума и жажды жизни, нет? Почему Долохов целился именно в неё? Почему всякий раз лишь отбрасывал Кэт? Зачем? Зачем этому ублюдку нужна смерть именно Луизы?! Почему сама Кэтти сейчас лежит на больничной койке рядом с чёртовой Браун и до сих пор дышит?! А Лу... Её больше нет...       Неожиданно из потока мыслей её вырвал пронзительный холодный голос, зазвучавший совсем рядом. Пальцы нервно сжали простыню, а все вокруг затихли.       Голос Волан-де-Морта гулко отражался от стен и пола. Темный Лорд обращается к Хогвартсу и его окрестностям, чтобы и обитатели Хогсмида, и уцелевшие защитники замка слышали его так ясно, будто он стоит рядом с ними, дыша им в спину, готовясь нанести смертельный удар.       — Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.       А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.       Голос стих. В комнате по-прежнему царила гнетущая, мёртвая тишина. Стены больше не дрожали, с потолка не сыпалась пыль. Весь замок словно умер на мгновение. Постепенно люди вновь начали переговариваться, сначала шёпотом, потом более смело, в полный голос, и звуки вновь вернулись в прежнее русло.       Кэт практически не двигалась, так и лежала, устремив взгляд в потолок. По вискам медленно стекали злые слёзы. Один час, а затем всё продолжится. Никто не отправит Гарри на верную гибель. Хогвартс будет стоять до последнего. Гарри всегда отличался безумными поступками, и Кэт надеялась, что у него хватит ума не вестись на провокации Волан-де-Морта. А значит, через час люди вновь начнут умирать. Как ни странно, в памяти всплыла фраза Малфоя: «Я просто хочу выбраться отсюда».       Кэтти тоже хотела. Ей незачем больше сражаться, да и, если подумать, не сражалась она толком, просто убегала и всё. Нет смысла оставаться здесь и ждать, пока случайно брошенное проклятье отберёт у неё жизнь. Она была готова наложить Империус на отца, чтобы и он покинул поле битвы.       Дверь в импровизированный госпиталь начала открываться всё чаще, и Кэт наконец-то удосужилась повернуть голову. В Большом зале происходило какое-то движение. Перед тем как дверь вновь закрылась, в проёме мелькнуло рыжее семейство Уизли. Словно находясь в полудрёме, она приняла сидячее положение. Пальцы запутались в простыне. Пока она лежала, слушая леденящий кровь голос Волан-де-Морта, то ли от страха, то ли от злости вылезли когти и прорвали запачканную ткань и матрас. Она даже толком и не понимала, откуда в теле взялись силы на эту трансформацию.       Встав на больные и ватные ноги, Кэт двинулась к двери.       Столы факультетов исчезли. Зал был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Высокой фигуры отца нигде не видно. Раненые были и здесь, их перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Среди раненых был и Флоренц. На боку у него зияла рана, он лежал, не в силах держаться на ногах.       Мертвые лежали в ряд посередине Зала. Вокруг одного из тел собралась вся семья Уизли. В груди что-то болезненно сжалось, а дыхание начало учащаться. Она слишком хорошо знала эту семью, глаза быстро начали искать недостающего. Джордж стоял на коленях у изголовья тела, миссис Уизли, сотрясаясь от рыданий, лежала на груди у... О боже, нет... Фред. Мистер Уизли гладил ее по голове, и по его щекам градом катились слезы.       Гермиона обнимала Джинни, стоявшую тут же с опухшим, пятнистым лицом. Рон был с Биллом, Флер и Перси. Перси обнимал его за плечи. Рядом с Фредом лежало ещё два тела. Это были Римус и Тонкс, бледные, спокойные и умиротворенные, словно спящие под темным магическим потолком. Всё происходящее убивало. Кэт несколько часов назад видела Тонкс, живую и здоровую, слышала её беспокойный голос. Она видела Люпина, говорила с Фредом перед тем, как началась эвакуация, а теперь их нет.       У дверей Большого зала одинокой, казалось, крохотной фигурой стоял Гарри и смотрел. Остекленевшим и уплывающим взглядом смотрел на мёртвых друзей. Кэт даже представить не могла, что он сейчас чувствовал. Мальчишка семнадцати лет, за которого были готовы умереть все в этом зале. Пошатнувшись, он отступил от входа, затем повернулся и помчался вверх по мраморной лестнице.       Кэт стёрла слёзы тыльной стороной ладони и спустилась с возвышения. Она хотела подойти к семье Уизли, обнять Джинни, но, сделав ещё пару шагов вдоль мёртвых тел, остановилась как вкопанная. В противоположном от Фреда конце ряда лежало ещё одно тело. Короткие, чёрные как воронье крыло волосы с завитками на концах, раскинувшиеся словно погребальный венец, мертвенно бледное, округлое лицо, измазанное в крови, и запахнутая чёрная мантия.       Кэт не чувствовала под собой пола, просто шла по нему в каком-то забвении. Большой зал уменьшился, съёжился до одной точки, а кости пробирало холодом. Она не могла вздохнуть, когда опустилась перед Лу на колени.       Рука сама потянулась к её лицу в попытках стереть кровь. Большой палец аккуратно прошёлся по холодной щеке, но алые пятна давно высохли и шелушились, словно выжженные на солнце лепестки цветов.       Почему она не убежала? Почему не бросила Кэт на том проклятом фонтанном дворике и не спаслась? Понимала ведь, что её хотят убить. Зачем вообще вышла сражаться? Лу никогда не была малодушной, но всегда знала цену своей жизни и не хотела ей рисковать. Так зачем? Почему именно сегодня она поступила как двинутые на всю голову гриффиндорцы и бросилась в пекло? И сгорела...       Кэт обхватила руками ужасно холодную ладонь Лу, погладила мягкую кожу. Большой палец двинулся вверх немного выше запястья, в последней, безумно отчаянной попытке найти пульс, даже надавливая на кожу. Но ничего не было. Пустота. Её сердце не билось.       Случайно палец соскользнул выше, под рукав мантии. С кожей было что-то не то, она немного выпуклая в одном месте. Кэт двинулась выше, чувствуя неровный рубец. Может, ещё одна ссадина или последствия проклятья? Сейчас это было уже не важно, но Грэнж хотелось увидеть все её раны. Наверное, чтобы запомнить, знать, что Лу сражалась до последнего, даже невзирая на боль.       Она слегка задрала рукав на левой руке, открывая половину предплечья. На тусклой коже, как на белом холсте, вылезла чёрная вытатуированная голова змеи с разинутой пастью. Картинка перед глазами пошатнулась. Гренж несколько раз тупо моргнула, как бы пытаясь сбросить галлюцинацию. До сих пор не сообразив, что это, мозг просто отказывался анализировать увиденное, она коснулась татуировки, не в силах поднять рукав выше и увидеть её полностью.       — Кэт, — окликнул её встревоженный женский голос.       Грэнж дёрнулась, резко поворачивая голову, как зашуганная кошка, одновременно спуская рукав мантии на место. Перед ней стояла Гермиона. Испачканная джинсовка, растрёпанные кудрявые волосы, опухшие от слёз глаза. Она опустилась на колени и обняла Кэт за плечи. Грэнж обессиленно уткнулась лбом в её шею.       — Милая, мне так жаль, — тихо приговаривала она, гладя Кэт по плечу. — Я рядом... — её голос был убаюкивающей колыбельной, она продолжала что-то говорить, но Кэт не вслушивалась, не могла разобрать, да и не хотела. Просто слушала её тихий нежный голос, вдыхая аромат корицы, смешанный с запахом гари и пепла.              Кэт не знала, сколько она просидела в объятьях Гермионы. Потом вернулся отец, увёл её подальше от безжизненного тела Лу и просидел с ней весь остаток отведённого им часа. У неё не было сил на анализ и понимание увиденного и на слёзы тоже. Она просто сидела, положив голову ему на плечо, пока он успокаивающе гладил её по волосам, и смотрела в никуда.       На рассвете всё закончилось. Кэт смутно понимала, что происходит. Хаос и неразбериха вновь начавшегося боя. Теперь отец не отходил от неё ни на шаг.       Сначала все думали, что Гарри погиб в Запретном лесу, а после он уже живой и невредимый сражается с Волан-де-Мортом, и последний погибает, убитый собственным обратившимся вспять заклятием.       Когда бездыханное тело Тёмного Лорда рухнуло на пол, какое-то мгновение вокруг стояла тишина. А затем взгляд Кэт случайно выцепил в толпе Долохова, равнодушно смотрящего на своего повелителя. Грэнж всеми фибрами души надеялась, что если не отец, так кто-то другой смог убить ублюдка. Спустя миг он исчез в вихре аппарации. По Большому залу, где и проходила последняя схватка, один за другим начали разноситься хлопки трансгрессии. Те из Пожирателей, кто ещё был в состоянии аппарировать, бежали. Учителя и Орден Феникса пытались этому помешать, бросая в них заклятия, но их успело уйти слишком много.       Война кончилась. Они победили. Волан-де-Морт пал, а его сторонники повержено бежали, но на задворках помутнённого всем произошедшим сознания не переставали крутится слова: «Даже если Он умрёт, ничего не закончится…»