Пламя и его тень

When the lights out

It’s less dangerous.

Here we are now –

Entertain us!

(Nirvana "Smells Like Teen Spirit")

ДЕРЕК ШВАРЦ

      Идея угостить Леви «вдохновителем» показалась мне гениальной.       «Альберт и так очень умён, а с препаратом вдруг он возьмёт и совершит какое-нибудь открытие, – думал я. – Или отыщет у себя творческий дар и начнёт писать песни? Или ему просто понравится эффект, и мы сможем принимать таблетки вместе?»       На самом деле, я давно уже хотел признаться Леви насчёт таблеток, но всё никак не решался.       «Ты что, принимаешь наркотики?!» – Альберт всегда задавал этот вопрос таким тоном, что отвечать не хотелось. Однако на этот раз он сам попросил таблетки для вдохновения, и я понял, что это мой шанс.       «Пусть Леви поймёт, что нетяжёлые наркотики – совсем не зло, а шикарный катализатор для мозга! Родители и учителя запугали его так, что он боится того, чего даже не пробовал. Пока мы молоды, талантливы и у нас есть шансы осуществить наши мечты, нужно рисковать, а не трусить! Даже если эти таблетки действительно так вредны – я готов отдать десять, двадцать, тридцать лет жизни за осуществление желаний! Я хочу оставить след в музыке. Хочу, чтобы мои песни услышал весь мир. Говорят, что кумиры умирают молодыми – ну и пусть. Лучше так, чем прожить до ста и понять, что всё зря и никто тебя не вспомнит!»       В общем, я сумел убедить Бобби угостить Альберта таблеточкой за мой счёт, и мы покатили в ночь.       Если честно, я был уверен, что таблетки у Боба с собой, и едем мы больше для отвода глаз и чтобы оказаться подальше от школы. Сам я подзаправился энергетиком перед репетицией, так что сейчас мог спокойно наблюдать за Леви без соблазна принять ещё порцию.       Семнадцатилетний Альберт вёл себя, как перепуганный ребёнок. Узнав, что таблетку придётся принять прямо тут, в машине, он побледнел и попытался убежать.       «Хорошо ещё, что для нашего препарата не нужен шприц!» – усмехнулся я, прижимая Леви к себе, чтобы немного успокоить.       Я наизусть знал всю череду эффектов «вдохновителя»: сначала – галлюцинации, затем – невероятный, почти сносящий крышу прилив творческих сил. Всё вокруг воспринимается по-другому, словно летишь сквозь галерею иных миров. В такие моменты рождаются лучшие идеи, слова сами складываются в замысловатые стихи, а в голове звучат гениальные мелодии. Постепенно вдохновение перестаёт быть таким всепоглощающим, однако заряда энергии хватает ещё на много часов. Потом, если не принять следующую дозу, начинается депрессия, поэтому дозы лучше не пропускать.

АЛЬБЕРТ ЛЕВИ-СТРОСС

      Обивка сидений в салоне машины из чёрной постепенно становилась розовой. Волосы Бобби зеленели, превращаясь в пучки травы. Сквозь боковое стекло просочилась ультрамариново-синяя мышь с клювом, как у утки. Я моргнул и она пропала, но стекло вдруг замерцало, словно сломанный телевизор.       – Ну, что ты видишь? – поинтересовался Дерек. Его голос доносился будто издалека.       – Синюю мышь, – сказал я, еле шевеля губами.       – Фу, дрянь, ненавижу мышей. – Бобби скривился, и его лицо покрылось мхом.       – Расскажи что-нибудь ещё, Ал!       Мне показалось, что руки Дерека превращаются в щупальца, и я неловко дёрнулся, пытаясь вырваться из объятий.       – Скоро тебе полегчает, видения исчезнут, а на их место придёт охренительное вдохновение. Это даже лучше, чем оргазм! Понимаешь, тебя захлестнёт волна гениальности!       – Отпусти меня, Дерек.       Мне казалось, что на нас действительно идёт волна, но не гениальности, а невыносимо кислотного жёлтого цвета. Густой и плотный цвет, преобразованный в цунами, сносил всё на своём пути, и я зажмурился, чтобы не ослепнуть.       Когда я открыл глаза, всё вокруг было окрашено в кривые разноцветные полосы. Не в силах больше сдерживать тошноту, я склонился над пакетом.       – Ну как, теперь осознаёшь смысл жизни? – продолжал любопытствовать Дерек.       «Смысл жизни – никогда не пробовать эту дрянь и не давать другим».       Постепенно перед глазами перестало рябить, но вместо обещанного вдохновения ко мне пришла только жуткая слабость. Я полулежал, привалившись к плечу Дерека, и думал о том, какой я сейчас жалкий и несчастный.       Теперь я лучше понял, что описывал Дерек в своих психоделических песнях, но сами песни от этого стали мне глубоко отвратительны.       – Слушай, Боб, походу ему совсем плохо, – с тревогой сказал Дерек, сообразив, что я почти без сознания.       – Если человек не творческий, то, видимо, вдохновение в нём не просыпается, – пожал плечами Бобби. – Это была твоя идея дать Леви препарат, не моя. Придётся теперь проветривать машину от этого запаха блевотины.       – Ты тоже говорил, что хочешь посмотреть, даже таблетку ему в рот засунул, а теперь валишь всё на меня, – рассердился Дерек. – Ну не получилось интересно – Альберт не виноват. Потом он всё равно расскажет, что видел. Только я чего не понимаю: это же энергетик! Где у Леви энергия?       – Наверно, его это вещество не заряжает. Или нам подсунули некачественную дозу. В любом случае, сидеть тут с вами до утра я не намерен. Куда вас отвезти? К школе? Там ты возьмёшь свою машину, перегрузим туда Леви и разъедемся.       – Давай так.       «Нужно поехать в клинику, сдать анализ крови и выяснить, что мне дали за вещество», – думал я, пока Дерек и Бобби перетаскивали меня из машины в машину. Я хотел убежать, но тело не слушалось. Единственное, что принесло хоть маленькую радость – я сумел облить Бобби из своего пакета.       – Ни фига ты его разозлил, – обратился Дерек к моему полумёртвому телу, когда Бобби отбыл на своём драндулете. – Если б не я, он бы врезал тебе по роже, отвечаю. Зачем было махать пакетом? Ты же вроде смирно лежал!       «Потому что… никто… не имеет права… меня унижать...»       Мысли путались, но я знал: Бобби ещё ответит за всё. А Дерека я заставлю в конце концов понять, что наркота – это смерть и что без неё жить не менее интересно.       – Поедем сейчас ко мне, Леви, там и переночуешь. Предки всё равно уехали на отдых, дома никого в ближайшие дни не будет. Я позвоню твоему папе и скажу, что ты сегодня остаёшься у меня. Нельзя тебе в таком виде домой.       «Утром, когда мне станет лучше, я поеду в клинику и сделаю анализ крови!»       – Лежи тихо, Альберт. – Дерек вдруг протянул руку и погладил меня по голове. – Прости, что так вышло. Я обещал тебе кайф, а вышло совсем наоборот. Если захочешь, мы тебе потом подберём другой препарат. Или никакого. Не всем же это подходит. Я не собираюсь заставлять тебя.

ДЕРЕК ШВАРЦ

      В школу на следующий день мы не пошли. Я надеялся, что после сна Леви почувствует себя лучше, но этого не случилось: на беднягу навалилась сильнейшая депрессия.       – Ты меня не любишь, Дерек, – плакал он, уткнувшись в мою футболку. – Если б любил – не принимал бы наркотики, не общался бы с Бобби. Ты думаешь только о себе. Кто я для тебя? Что-то вроде собачки. Надо мной можно издеваться: я всё равно буду тебя любить и никуда не денусь. Зачем ты так поступаешь со мной? Я ведь живой, и мне больно.       Хотя я понимал, что депрессия вызвана препаратом, смотреть на Альберта в таком состоянии было неприятно, а слушать его – тем более.       Разве я обращаюсь с ним, как с собачкой? Разве я его использую? Я стараюсь для нашей общей группы и, конечно, я хочу быть счастливым, но использовать Леви?.. Я ведь даже не так уж часто прошу его помочь мне с домашкой! Скорее уж он использует меня. Я обучаю его гитаре и сценическому мастерству, я защищаю его от хулиганов, ради него я бросил всех своих поклонниц...       Время от времени Альберт вдруг прекращал ныть и заявлял, что ему нужно сделать какие-то анализы.       – У тебя нет сил, отдыхай, – напоминал я ему и укладывал обратно в постель. – Вот поправишься – делай, что хочешь, а сейчас лежи выздоравливай. И перестань, пожалуйста, плакать. Мне уже противно.

АЛЬБЕРТ ЛЕВИ-СТРОСС

      Окончательно пришёл в себя я только утром, более чем через сутки после употребления наркотика. За окном было солнечно, рядом сладко посапывал Дерек.       «Неужели всё это было на самом деле – насилие, таблетки, все эти жуткие видения, рвота, слёзы?..»       Я попытался подняться и ощутил, что дрожу от слабости. Значит, всё взаправду. Я не ел с позавчерашнего дня, потому что всё просилось наружу. Глаза настолько опухшие, что трудно открыть их широко. Я вёл себя, как истеричка, и наверняка наговорил лишнего. Мне стало так стыдно, что я зажмурился. Как жить после этого позора? Дерек меня теперь, наверное, и видеть не захочет.       Я был зол на Дерека за то, что он встал на сторону Бобби и заставил меня принять наркотик, но любая мысль о разрыве отношений была невыносима.       Нужно собраться с силами, одеться и ехать домой. Вызвать такси. Что скажет папа, когда увидит меня в таком состоянии? До вечера надо прийти в себя, чтобы выглядеть относительно здоровым.       Вспомнив, что так и не сдал кровь на анализ, я горько вздохнул. Сейчас, наверное, уже поздно, да и сил совсем нет. Можно, конечно, вызвать скорую и отправиться в больницу, но оттуда в таком виде меня уже не выпустят. Отцу станет известна страшная правда: его сын попробовал наркотики. Причём не по своей воле: его заставили. Узнав подробности, отец запретит мне общаться с Дереком, а самого Дерека отправят на принудительное лечение. Из клиники он, скорее всего, выйдет уже здоровым человеком, но не факт, что потом не начнёт принимать вещества снова. А наши отношения окажутся разрушенными навсегда, и это почти стопроцентный факт.       А если я не поеду в больницу и никто ни о чём не узнает, то как убедить Дерека бросить наркоту?..       Всё расплылось перед глазами, и я понял, что плачу. Это был полный тупик. Моя жизнь рушилась, и я ничего не мог с этим поделать.       К тому времени, как проснулся Дерек, я уже немного успокоился.       «Будь что будет, – решил я угрюмо. – О том, как мне жить теперь, подумаю по ходу дела. Может, ещё и не всё потеряно».       – Альберт! Утро доброе! Или уже день? – Дерек сел на постели, и волосы его полыхнули пламенем в лучах солнца. – Как самочувствие?       – Уже лучше, спасибо. У тебя есть что-нибудь перекусить? – Только гамбургеры.       Я устало покачал головой.       – Такое я сейчас есть не смогу. Мне бы какой-нибудь бульончик. Или пюре.       – Ни фига ты ценитель здоровой пищи. Слушай, давай я съезжу в магаз куплю тебе йогурт? Апельсиновый будешь? Он самый вкусный.       Дерек оделся и, на ходу жуя гамбургер, уехал, а я остался в его доме один. Это был шанс провести небольшое расследование.       Кое-как встав и стараясь не шататься, я побрёл к шкафу. Аккуратно просмотрел всю одежду Дерека, проверил карманы, потом порылся в бардаке ящиков со всякой всячиной. Ничего похожего на наркотики не было. Истратив весь свой скудный запас сил, я лёг обратно в постель и закрыл глаза. Шерлок из меня явно не удался.       Вернулся Дерек с кучей еды, включая йогурт и детское питание.       – Щас я буду тебя кормить, – заявил он радостно.       – Не надо! Сам справлюсь! – запротестовал я, но Дерек был непреклонен.       – Я ещё на тебя слюнявчик надену, так прикольнее. Будешь сегодня моим малышом. Не упрямься, надень. Это мамин фартук. Вот так, хорошо. А теперь скушай ложечку за папу. А теперь за меня. А теперь за нашу любовь. А теперь за наше творчество…       Съев детское питание, я почувствовал себя лучше.       – Отвези меня домой, Дерек, – попросил я, избавляясь от розового цветастого фартука.       – Не Дерек, а Игнат, сколько можно повторять. И домой ещё рано. Я по тебе соскучился. Не по тому рохле, которого ты изображал вчера, а по тебе-настоящему.       Дерек ткнулся мне в плечо носом, обнял за талию.       – Неужели я тебе ещё не противен?.. – от близости любимого человека у меня перехватило дыхание. – После всей этой истории, моего вчерашнего поведения?       – Ты был болен, Ал, как я могу на тебя сердиться? Ложись, тебе надо набираться сил. Я лягу рядом.       Дерек мягко потянул меня вниз, и я послушно лёг. Нежность и понимание обезоружили меня, уезжать перехотелось.       «Я должен верить, что всё будет хорошо, что найдётся способ спасти Дерека и сохранить наши чувства, иначе я просто сойду с ума, – подумал я. – Я отыщу выход из этого лабиринта, не зря же все считают меня умным!»

***

      Вечером Дерек отвёз меня домой на своём джипе. К тому времени я уже более-менее очухался и вполне мог сойти за здорового.       – Как называется это вещество, от которого мне стало плохо? – рискнул я спросить, когда мы уже подъезжали к дому.       – Если тебе химическое название, то я его не знаю, – беспечно хихикнул Дерек. – Боб обычно называет эти таблетки «улёт», а я – «вдохновитель». Какая разница, как называть, главное – эффект!       – А ещё что-нибудь ты пробовал?       Дерек резко тормознул машину и повернулся ко мне. Улыбка исчезла с его лица.       – Слушай, Леви, хватит вынюхивать и выпрашивать. Тебя это не касается. На тебя такие вещества плохо влияют, а значит, и знать о них не нужно. Ничего тяжёлого я не принимаю и принимать не собираюсь. Мне ещё Джо писал – задавал те же вопросы. Говорил, что хочет сравнить мой опыт со своим. Только как-то он слишком настойчиво расспрашивал. Уж кому меня контроллить, так не ему! Пусть пьёт свой пивас и не рыпается!       «Неужели Джордж тоже переживает о том, что употребляет его кузен? Или это праздное любопытство? А может, Джо действительно хотел узнать, что чувствует Дерек, или даже посоветовать ещё какие-то наркотики? В любом случае, если я поинтересуюсь у Джорджа, он мне ничего пояснять не станет».       Отец так ни о чём и не догадался. А я не нашёл в интернете никаких толковых сведений о «вдохновителе». Похоже, каждый называл эту дрянь по-своему, а по влиянию на организм точно определить наркотик оказалось невозможно.       На следующий день я сходил на уроки, а вместо репетиции «Пиццы со вкусом музыки» поехал домой. Я был не готов сейчас видеть Бобби, да и Крис с Ником и вечно крутящейся рядом Люсиндой только раздражали.       Утром в выходной я разыскал свои старые светло-голубые джинсы и зелёную куртку. Я не носил их с тех пор, как перешёл на всё чёрное, но они были мне ещё по размеру. Собрав волосы в пучок на макушке и стянув их резинкой, я надел сверху папину шляпу. Теперь тем, кто знал меня исключительно как мрачного длинноволосого «вампира», пришлось бы внимательно приглядеться, чтобы понять, кто перед ними.       Заглянув в кафе, где работал Бобби, и убедившись, что сегодня его смена, я направился в зоомагазин и купил пару мышей. В моей куртке были большие карманы, и я положил контейнер с добычей туда. Мыши приятно шебуршали, навевая мысли о скорой мести.       Вернувшись в кафе, я сел за столик и сообщил подошедшей официантке, что жду свою девушку.       – Заказ сделаю чуть позже, пока посмотрю меню, – непринуждённо сказал я.       Когда Бобби появился в зале с полным подносом, грызуны были уже наготове. Я выпустил их максимально близко к Бобби, надвинул шляпу на лицо и искажённым голосом завопил:       – О господи! Мыши! Здесь мыши! Помогите!       Бобби посмотрел под ноги, заорал и выронил поднос. Во все стороны брызнули осколки разбитых тарелок, кусочки еды. Посетители оказались заляпаны морсом и соусом с ног до головы. В зале поднялись шум, визг, ругань.       – Какой кошмар! У них здесь мыши! Больше я сюда ни ногой!       – Да это же белые мыши! Они не дикие.       – Неизвестно, сколько они уже тут живут. Могут быть и заразные, не хуже диких.       – А этот официант – до того струсил, что не удержал поднос! Тоже мне мужчина – боится грызунов!       Пока посетители и официанты метались между столами, я выскочил на улицу, прыгнул на велосипед и был таков.       «Опозорить Боба при всех – пусть это станет началом моей большой мести. Грёбаный Бобби "Легенда" Отис ещё хлебнёт со мной горя и заплатит за всё! И за то, что сделал Дерека наркоманом, и за издевательства надо мной в машине, и за прочие грязные дела!..»       Ехать домой с чувством выполненного долга было здорово.       «Продумаю дальнейшую месть и буду потихоньку готовиться к экзаменам, – размышлял я. – Надо бы Дерека уговорить тоже начать готовиться. Он говорил, что хочет поступать в тот же колледж, что и я. Хотелось бы учиться в Колледже Инженерных наук, но потянет ли Дерек тамошнюю программу?.. А если будем учиться в разных местах – часто ли сможем видеться? Без меня Дерек натворит делов... Впрочем, он и со мной выделывает чёрт-те что, но лучше хоть какой-то контроль, чем никакого...»