КОРОЛЕВСТВО ЦВЕТУЩЕЙ ВЕСНЫ

      Утром, наконец согревшись под тёплым одеялом, мирно спал один мастер Чжань Цао. Юй Цзиньсянь и Дин Сян проснулись раньше и, заметив отсутствие Бо Хэ, начали его искать. Обойдя весь постоялый двор, они так и не сумели его найти, и тогда им в голову пришла ужасная мысль, что пока они спали, мастер Чжань Цао сотворил с бедным аптекарем что-то ужасное, а после, как ни в чём не бывало, лёг спать.              Испугавшись собственных мыслей, они, преодолев стеснение, разбудили мастера, и пока Чжань Цао тёр глаза кулаками, не понимая, что случилось, Юй Цзиньсянь крайне расстроенным голосом спросил:               — Скажите правду, вы убили господина Бо Хэ?              Глядя то на готового вот-вот разреветься Юй Цзиньсяня, то на Дин Сяна, который опасливо оглядывался на топор мастера, Чжань Цао взревел:               — Вы что, с ума сошли? Если ваш сверчок куда-то ускакал, то это не моя вина!               — Пожалуйста, скажите, вы ведь ничего плохого с ним не сделали, так? — с надеждой в голосе спросил Юй Цзиньсянь.               — Конечно, я ничего с ним не сделал! – недовольно процедил сквозь зубы мастер. — Я всю ночь спал рядом с вами, когда я, по-вашему, успел бы что-то с ним сделать? Да и вообще, как вам такое в голову взбрело? Я уважаемый человек и не занимаюсь такими глупостями!              — Простите нас, — опустив головы, хором сказали Юй Цзиньсянь и Дин Сян.              — Но и вы поймите наше волнение, господина Бо Хэ нигде нет, а зная ваше взаимную неприязнь, мы слегка ошиблись в своих догадках, — попытавшись звучать как можно мягче, добавил Дин Сян.               — Да наверняка он прихлёбывает чай в какой-то харчевне. Пойдёмте вниз, спросим у хозяина постоялого двора, он наверняка его видел.              Не успели Дин Сян, и Юй Цзиньсянь сказать мастеру, что хозяин тоже ничего не знает, как тот вскочил на ноги и, с грозным видом схватив топор, словно вихрь спустился вниз, оказавшись напротив входной двери как раз в тот момент, когда её открыл Бо Хэ.               — Доброе утречко! Вы уже проснулись, а вот мне не спалось, и я успел сходить на фестиваль, — сказал тот, длинным рукавом прикрывая нечто непонятное, что он нёс в руке.              Когда Юй Цзиньсянь и Дин Сян подошли ближе, он убрал ткань, показав маленький горшок с уродливым цветком.              — Это что, Чудовищный Цветок? — спросил Чжань Цао поморщившись.               — Он самый! Он мне так понравился, что я не удержался и купил его. Прелесть, правда? —весело спросил Бо Хэ, а остальные неловко улыбнулись.              Чудовищный цветок представлял собой нечто напоминающее уродливый хвост коровы странного чёрного цвета с фиолетовыми полосками. Он не использовался в лечебных целях, потому что был абсолютно бесполезен, а из-за непривлекательного вида снискал дурную славу. Некоторые поговаривали, что он приносит неудачу, а другие, что этот цветок породили демоны, дабы отравить весь род человеческий, но Бо Хэ считал его очаровательным. И пока остальные задавались вопросом как такое могло нравиться, только что присоединившаяся к ним госпожа Хуа решила, что им не помешало бы подкрепиться перед дорогой, и начала донимать хозяина постоялого двора своими пожеланиями к завтраку.       Мастер Чжань Цао, в упор посмотрев на Бо Хэ, изрёк:               — Сверчок, нам нужно поговорить. Наедине! — с нажимом добавил он.              Увидев его такого грозного, Бо Хэ тут же отскочил в сторону и прикрыл рукой цветок.               — Я тебя боюсь! – крикнул он, спрятавшись за спиной Дин Сяна.              — Если мой топор побудет у господина Дин Сяна, ты согласишься поговорить? – недовольно спросил мастер, и когда Бо Хэ кивнул, он протянул свой топор ученику школы Белоснежного Лотоса, а тот, приняв его из рук Чжань Цао, чуть сразу же не уронил на пол.              — Хорошо, давай поговорим, — уверенно сказал Бо Хэ, увидев, что оружие, которым ему до этого угрожали, в надёжных руках, после чего гордо зашагал к лестнице, что вела на второй этаж.              Вместе вернувшись в комнату, что они разделяли этой ночью, Бо Хэ закрыл дверь на ключ, и повернувшись к Чжань Цао, серьёзным тоном спросил:               — Что же тебе ещё нужно? Отстань уже наконец от меня?               — То есть ты в этой ситуации ещё и мнишь себя жертвой, да? — рассерженно спросил Чжань Цао.               — А кем же ещё?               — Неслыханная наглость от невежественного сверчка!               — Ты пришёл меня оскорбить? Сам ведь сказал, что хочешь поговорить.               — Всё верно, я хотел с тобой поговорить и раз и навсегда прояснить ситуацию между нами, дабы под утро эти дурачки, которым ты запудрил мозги, не считали меня сумасшедшим монстром, который осмелился прибить бедного сверчка.               — Ах вот оно что. Так ты боишься снискать дурную славу? – ехидно спросил Бо Хэ, видя, как мастер всё сильнее негодовал.               — Оставь эти шуточки! Ты поступил плохо, можно даже сказать, что грязно! Ты без моего разрешения… ты... ты ... —Чжань Цао запнулся, не зная, как назвать то, что тогда произошло. — ТЫ! …Обесчестил меня, и я хочу расплаты!               — Хорошо, что именно ты хочешь? Отомстить? Каким образом? Хочешь со мной переспать? — слегка настороженно спросил Бо Хэ.               — Извинений! Только и всего! Я хочу услышать — извинения! Разве это не было понятно с самого начала? – злобно рыкнул в ответ Чжань Цао.               — То есть, если я попрошу у тебя прощения, ты всё забудешь? – удивился Бо Хэ.               — Я не говорил, что всё забуду, но думаю, что человек, которого ты отравил, а потом над ним надругался, достоин хотя бы извинений. Ты так не думаешь? Или ты считаешь, что твои действия можно просто так забыть?               — Хорошо я … Я прошу у тебя прощения. Я поступил плохо. Я поступил неправильно. Я… — Бо Хэ запнулся, а потом восторженно крикнул. — Я заплачу тебе половину выручки, если снадобье окажется действующим!              Казалось, глаза Чжань Цао не могли стать ещё больше, но, о чудо, они распахнулись ещё шире, от той несуразицы, что только что сморозил Бо Хэ.               — Ты вконец охренел что ли?! – не выдержав, крикнул Чжань Цао.               — Немножко, — показав ему язык, ответил аптекарь. — Но ты над моим предложением всё же подумай, выручка может быть большой, даже огромной. Можно новый дом отстроить…               — То есть ты на серьёзных щах предлагаешь, чтобы ты периодически надругался над моим телом для того, чтобы заработать денег? Да ты вконец обезумел!               — Нет, не ради денег, а для того, чтобы помочь людям как можно дольше оставаться молодыми. Я просто уверен, что моё снадобье станет знаменитым!               — НИ. ЗА. ЧТО! — сквозь зубы процедил Чжань Цао. — И если ты посмеешь хоть раз ещё такое со мной сотворить, я не знаю, что с тобой сделаю!               — Ты пока придумаешь, вновь стариком станешь, и точно мне ничем уже не пригодишься, — весело кинул ему Бо Хэ и, в очередной раз показав язык именитому мастеру, выбежал из комнаты, оставив потерянного Чжань Цао один на один со своими мыслями.       

***

      На следующий вечер, когда они остановились на очередном постоялом дворе, каждый получил по отдельной комнате. Собравшись в зал для трапезы, чтобы отужинать, они весело болтали, когда внезапно Бо Хэ, поднялся со своего места и, сделав всего лишь один шаг вперёд, упал прямо на пол. Дин Сян и Юй Цзиньсянь кинулись к нему и, быстро его осмотрев, пришли к заключению, что парень потерял сознание.              — Странно, пульс вроде бы в норме, — растерянно пробормотал Дин Сян, с подозрением глянув в сторону мастера Чжань Цао, пока госпожа Хуа от души хлестала Бо Хэ по щекам, пытаясь того вернуть в чувства.              Поймав его взгляд, Чжань Цао, который продолжал флегматично разжёвывать кусок курицы, лишь пожал плечами.              — Кажется, во всём, что когда-либо случится с наглым сверчком, будут обвинять меня, да? — ехидно бросил он, и Дин Сян, тут же отводя взгляд в сторону, коротко поклонился в качестве извинений.              Следом он при помощи Юй Цзиньсяня уложил себе на спину Бо Хэ и отнёс того в его комнату, где, бережно уложив на кровать, ещё раз измерил пульс, после чего сделал тому иглоукалывание.              — Никак не пойму, что это такое, — озадаченно проговорил Дин Сян, в третий раз прослушав пульс Бо Хэ, поскольку никаких изменений не наблюдалось, а парень продолжал оставаться без сознания.              Стоявший в дверях мастер Чжань Цао сначала тяжело вздохнул, после чего подошёл ближе и развернул собственный футляр с иглами. При первом же взгляде Дин Сян мог сказать, что иглы мастера были особенными: чуточку длиннее и намного тоньше, чем обычные.              — Сверчок, не смей откидывать лапки, — серьёзно сказал Чжань Цао и, взяв одну иглу, молниеносно воткнул её в горло Бо Хэ.              — Разве можно ставить иглы в эту точку? – испуганно спросил Дин Сян.               — Можно, если знать как, — ответили ему, но Дин Сян не унимался:               — Но ведь это очень опасно…              Если бы чуть раньше ему бы сказали, что он начнёт спорить о лечении с самим мастером Чжань Цао, он бы не поверил и рассмеялся бы прямо в лицо тому человеку. Сейчас же, несмотря на глубокое уважение к великому мастеру, Дин Сян волновался о том, что вспыльчивый Чжань Цао из-за их ранее нерешённых недопониманий может навредить Бо Хэ.              — Не волнуйтесь, господин Дин Сян, мы со сверчком решили наши разногласия, — видя его волнение, сказал Чжань Цао. — К тому же неужели вы считаете, что я мог опуститься так низко, чтобы намеренно кому-то навредить своим лечением? — с укором спросил он.              — Простите меня, я не хотел вас обидеть, просто… — виновато поклонившись, ответил Дин Сян.              — А-а-а-а, вы хотели спросить, как именно нужно ставить иглу в эту точку, да? – понимающе улыбнулся Чжань Цао, давая понять Дин Сяну, что он на него не в обиде.               — Именно так, — благодарно улыбнувшись, быстро выпалил тот. — Ещё раз, примите мои глубочайшие извинения, если мои слова прозвучали слишком грубо, я...               — Не волнуйтесь, я уже всё забыл.               — Благодарю.              Стоило Дин Сяну замолчать и посмотреть на Бо Хэ, как тот сразу же открыл глаза и непонимающе посмотрел на своих лекарей. Тогда мастер плавно вытащил длинную иглу и прикоснулся к его запястью, прощупывая пульс. Убедившись, что всё в порядке, он одобрительно хмыкнул, а вот Дин Сян обеспокоенно спросил:               — Господин Бо Хэ, как вы себя чувствуете? Вы упали в обморок и очень сильно нас напугали.              — Вам не стоило волноваться. Признаться честно, я сам в этом виноват, испытываю сейчас одно снадобье… — он многозначительно посмотрел в сторону мастера, а потом вернул своё внимание к Дин Сяну. — Рука дрогнула, и я добавил чуть больше корня красного женьшеня, чем нужно было. У моего тела всегда была такая странная реакция на избыток этого ингредиента. Благодарю за ваше беспокойство, но теперь можете идти отдыхать, я чувствую себя намного лучше.               — Вам, наверное, стоит прекратить испытывать это снадобье, — слегка неуверенно сказал Дин Сян и поднялся на ноги.               — Непременно так и сделаю, — с улыбкой ответил ему Бо Хэ.               — Хорошо, тогда мы оставим вас отдыхать, — продолжая обеспокоенно поглядывать в его сторону, произнёс Дин Сян, и вместе с Юй Цзиньсянем и госпожой Хуа Чжушу направились к своим комнатам.              В это время мастер Чжань Цао уж слишком долго собирал свой чехол, дабы иметь возможность серьёзно поговорить с Бо Хэ, и когда они остались наедине, грозно спросил:               — Ты что, испытываешь на себе все снадобья, которые готовишь?               — Конечно. Как ещё я мог бы узнать действенны они или нет? – без раздумья ответил Бо Хэ.               — Но ведь это очень опасно! В первую очередь для твоего здоровья.               — А что мне остаётся делать? Кто бы согласился испробовать это вместо меня? Никто, поэтому не стоит меня этим упрекать.               — То снадобье… про которое ты говорил в ту ночь. Ты и его испытывал на себе? — нахмурившись, спросил мастер.               — Ну да, как раз его сейчас и пробую, — глядя прямо в глаза, ответил ему Бо Хэ, потому что было очень уж любопытно, какая реакция будет у Чжань Цао, но вместо того, чтобы вновь взбеситься, тот лишь обеспокоенно на него посмотрел.               — И зачем тебе это? – без укора в голосе спросил Чжань Цао.               —Ты что, никогда не испытывал новые лекарства на себе?! – фыркнув, выдал Бо Хэ.               — Нет. Я никогда не испытывал то, в чём не был уверен. Я действовал лишь в тех случаях, когда был точно уверен, что средство точно подействует.               — Но такого не бывает, во врачевании всегда есть место для сомнений.               — Может и так, но ты, оказывается, сильно глупый сверчок.              Не говоря больше ни слова, мастер Чжань Цао бросил сочувствующий взгляд на Бо Хэ и, схватив свой чехол для игл, вышел из его комнаты. Пока он шёл по длинному коридору, думал о том, каким же глупым оказался зелёный сверчок. Во имя так называемой науки он ставил свою жизнь под угрозу, не отдавая себе отчёта, что поступает плохо со своим собственным телом. По сути, Бо Хэ небрежно относился к самому себе в стремлении помочь другим и заработать, и мастеру стало его жалко. В своих скитаниях по миру он понял, что люди ничего не делают просто так. За одним поступком всегда стоит кое-что ещё, и парень наверняка временами испытывал трудности из-за проклятых круглых железок, что могли в один миг разрушить чью-то жизнь. Бо Хэ и его сестра были молоды, но жили одни, а, значит, лишились родителей слишком рано, именно в том возрасте, когда нехватка денег ощущается слишком остро. Верно, оттуда и пошла эта его острая озабоченность деньгами и желание придумать, как можно больше новых рецептов, дабы снискать славу и богатство.              Остановившись у двери своей комнаты, Чжань Цао понял, что ведёт себя совершенно неподобающе. Он, преисполненный жизненным опытом, не должен был поддаваться на уловки зелёного мальчишки и так остро на всё реагировать. Наоборот, он должен был проявить мудрость, о которой он, ослеплённый своей яростью, кажется, и вовсе позабыл. Тяжело вздохнув, он развернулся на пятках, и так и не войдя в комнату, отправился обратно к Бо Хэ и, войдя без разрешения, выпалил как на духу:               — Ты сегодня вечером получил по заслугам, так что отныне давай забудем все наши разногласия! Я забуду обо всех своих обидах и отнесусь ко всему, что произошло, как к детской шалости, а ты веди себя благоразумно и впредь перестань такое вытворять, особенно без чьего-либо согласия!              Когда мастер словно шальной ветер ворвался в чужую комнату, Бо Хэ стоял напротив зеркала и пытался рассмотреть свою спину. Прижав к груди собственную одежду, он слушал его речь и чувствовал себя виноватым. Последние две ночи он мучался угрызениями совести, но гордость не позволяла признать, что он переборщил, а теперь, когда Чжань Цао, по сути, сам первый пошёл на примирение, Бо Хэ увидел перед собой не молодого, крепкого парня, а старого, усталого человека, которого он своими юными, сумасбродными помыслами, действительно обидел.               — Хорошо, больше не буду — тихо сказал он. — Я правда сожалею о том, что сделал. И… Ты, наверное, не захочешь, но … Можно я попрошу твоей помощи?              Бо Хэ виновато опустил взгляд, после чего развернулся и показал мастеру свою спину, которая была усыпана уродливыми пятнами синего цвета.              — Проклятие, сверчок, откуда у тебя это? — ужаснулся Чжань Цао, подойдя ближе.              — Это из-за того снадобья, что я сейчас испытываю, — смущённо ответил Бо Хэ.               — Что ты туда добавил, раз появилось такое?               — Много чего намешал, точно не знаю из-за чего.              — Ну хоть рецепт у тебя остался? Ты делаешь хоть какие-то записи? — тяжело вздохнув, спросил мастер.               — Да, записываю, сейчас. — Бо Хэ дёрнулся к своим вещам, откуда быстро вынул тетрадь для записей и протянул её Чжань Цао. — Вот, на последней странице то самое снадобье.              — Где ты ею мазался? Только на спине? – хмурясь и перебирая страницы тетради, спросил тот.               — На запястьях и на лбу. У меня там несколько морщинок, — сказал Бо Хэ, рукой потрогав свой лоб.               — Молод ты ещё для морщин, — буркнул Чжань Цао и, только дойдя до последней страницы, понял, что это было то самое снадобье, о котором ранее говорил Бо Хэ, и для которого он в тот вечер добывал одну жидкость из его тела.              Прочитав первый же используемый ингредиент, мастер Чжань Цао поморщился. «Семя человека, что прожил 149 лет» — звучало слишком вульгарно, и он быстро переместил свой взгляд вниз. Пробежавшись по остальным ингредиентам, он вскоре обнаружил то, что искал.               — Какой же ты глупый, сверчок, использовал дикий чеснок, который ни в коем случае нельзя смешивать с первым ингредиентом. Именно из-за него у тебя случилась такая реакция. Благодари Владыку Небесного, что пятна и на лбу не выскочили, а то ходил бы синим.               — Но ведь раньше я использовал этот ингредиент, и ничего такого. Дикий чеснок всегда хорошо влиял на моё самочувствие, — непонимающе протянул Бо Хэ, на что мастер Чжань Цао лишь усмехнулся:               — Так ты ещё и своих ошибок не признаёшь, глупый сверчок? Но к счастью для тебя, я знаю, как это исправить.               Бо Хэ смущённо потупил свой взор и, закусив нижнюю губу, тихо спросил:               — Ну и как это исправить? Они появились ещё вчера вечером, и чем только я не мазал. Я совсем отчаялся, поэтому и решил попросить твоей помощи, но, честно признаться, не пришёл раньше, потому что думал, что ты мне откажешь из-за того, что я натворил.               — Не в моих принципах отказывать людям в помощи, даже если они со мной поступили плохо, — пока Бо Хэ поражённо смотрел на Чжань Цао, тот быстрым шагом направился к двери, а обернувши добавил: — Топай за мной, сверчок! Нам нужно со всем разобраться до наступления утра!       

      ***

              Бо Хэ, на ходу одеваясь, пытался догнать Чжань Цао, который спешил к выходу из постоялого двора, и только когда они оказались на улице, парень спросил:               — Ты говорил, что знаешь, как мне помочь. Как именно или это секрет?               — Не секрет, но то, что тебе поможет, находится вне закона, — Бо Хэ вылупил огромные глаза, а мастер заговорщицким тоном продолжил: — Пиявки. Слышал когда-нибудь про такое? Они высосут из твоего тела весь яд, что образовался из-за дикого чеснока.               — Пиявки ведь запрещены законом, — недоумённо сказал Бо Хэ. — Я думал, их давно истребили.               — Истребили? Как ты себе это представляешь? Существ, которые питаются кровью и ядом и живут в водоёмах, просто невозможно истребить, по крайней мере, если не отравить водоём полностью.               — Хорошо, представим, что, как ты и говоришь, пиявки могут мне помочь, но где ты собрался их достать в это время суток? — развёл руками Бо Хэ, пытаясь разглядеть хоть что-то в непроглядной темноте.               — Я тут недалеко видел дом наместника. Вельможи обычно любят обустраивать в своих садах прудики или водоёмы. В одном из них наверняка водится с десяток пиявок, — невозмутимо ответил Чжань Цао, достав из рукава небольшую свечку, которую с трудом зажёг.               — То есть ты собрался ради меня нарушать закон? Два раза?               — Почему это два раза?               — Ну как же, законном запрещено использование пиявок, это карается тюрьмой, а за проникновение в дом наместника, вообще могут выпороть! — отчаянно выкрикнул Бо Хэ, на что Чжань Цао абсолютно невозмутимо ответил.              — Это только если нас поймают. Давай, пошли быстрее.       

      ***

              Бо Хэ и в голову не могло прийти, что вечно ворчливый мастер Чжань Цао так умело может вскарабкаться на забор. Он, конечно, кряхтел и ворчал, что нынче заборы делают слишком высокими и скользкими, но всё же его умения поражали. Сам Бо Хэ, который, считай, был на сто лет моложе, не мог похвастаться такой грациозностью и чуть не застрял наверху, благо Чжань Цао с силой потянул его вниз, и парень не слишком изящно упал на землю, отчего его драгоценная пятая точка начала саднить.              По поместью наместника они крались словно воры, но пока мастер Чжань Цао не испытывал ни страха, ни каких-либо угрызений совести, Бо Хэ, жался к нему, вцепившись в накидку на его спине, трусливо озираясь по сторонам. Ему всё время чудилось, что за ними вот-вот придут стражники, схватят и отправят в тюрьму, и ему было жизненно необходимо за что-то держаться.              Так блуждая в полумраке, они добрались до садов наместника, где, как и предполагал мастер, находился небольшой пруд, в котором вяло плавали несколько золотых карпов.               — Разве пиявки обитают в таких местах? Что если мы ничего не найдём… — тихо спросил Бо Хэ, продолжая боязливо озираться по сторонам.               — Как надругаться над беззащитным стариком, так ты первый, а как проникнуть в дом наместника, чтобы выловить несколько пиявок для своего же лечения, то ты струсил, да?               — Я не струсил, просто мне волнительно.              Чжань Цао подавил тихий смешок и выдал:               — Давай, не бойся. Лучше подыщи какую-нибудь ёмкость, в которую мы сможем налить воды, и взять с собой пиявки.              Не дожидаясь каких-либо ответных действий от Бо Хэ, он присел на край пруда и отыскал камень поострее. Затем снял свой сапог, а потом и носок, камнем слегка поранил собственную ногу чуть выше щиколотки, и когда первая капля крови проступила на коже, он опустил ногу в воду. Ярко светила серебряная луна, и Бо Хэ стал таким же бледным на лицо, увидев то, что вытворял мастер.               — Я велел тебе искать ёмкость. Что ты так на меня уставился? — непонимающе на него посмотрев, спросил Чжань Цао.              Выйдя из оцепенения, Бо Хэ начал судорожно ощупывать себя, надеясь отыскать хоть что-то подходящее. В конце концов, в длинном рукаве он обнаружил крошечную склянку с мятной водой для ополаскивания рта, которую тут же вылил, после чего протянул её Чжань Цао.               — Это подойдёт? — боязливо спросил он.              — Сойдёт, — ответил ему мастер и рывком вытащил ногу из воды.              На его коже трепыхались около пяти чёрных червей, которых он одного за другим отцепил от своей ноги и впихнул в склянку, в которую предварительно набрал немного воды. Разобравшись с пиявками, он вручил ёмкость с ними Бо Хэ и, быстро натянув носок и сапог на мокрую ногу, побежал в сторону забора. Услышав чужие голоса где-то вдали, Бо Хэ поспешил за ним, бережно держа в руках склянку с пиявками, потому что боялся её уронить.       

      ***

             Благополучно вернувшись на постоялый двор, они занялись лечением. Бо Хэ лежал на животе на своей кровати и ощущал, как в его спину мелкими зубками впиваются пять пиявок. Мастер Чжань Цао сначала позаботился о нём и только потом занялся своей раной, а закончив, уселся на полу неподалёку, и оперев подбородок об руку, наблюдал за тем, как пиявки высасывают яд из тела Бо Хэ.              — А ведь именно из-за меня их запретили, – сказал он как бы невзначай.              — Расскажешь, что случилось? – спросил Бо Хэ, который был рад отвлечься на что-нибудь.              — Разве ты не слышал, что я говорил тогда в тронном зале? Его Величество тогда заболел, и я решил применить пиявки, но они так сильно его напугали, что начали сниться ему в кошмарах, потому его отец издал строгий указ об их запрете.              — Тебя тоже наказали?              — Нет, пронесло…              — Кажется, сегодня и мне приснятся пиявки, — недовольно проговорил Бо Хэ.               — Ты уж прости, но по-другому никак…И придётся сделать несколько процедур, чтобы они полностью высосали яд из твоего тела, — сказал Чжань Цао, начав по одной убирать пиявки со спины Бо Хэ.               Услышав такое, тот уткнулся носом в подушку и тихо пробубнил:               — Что поделать…Спасибо тебе, Чжань Цао.               — Не за что, сверчок, не за что — улыбнувшись, ответил мастер, после чего тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.