КОРОЛЕВСТВО ЦВЕТУЩЕЙ ВЕСНЫ

      Тем же вечером, не в силах заснуть, Шань Ча сидел за широким столом на первом этаже с кувшином вина и внимательно наблюдал за окружающими. Перед ним сидела пара молодожёнов и мило переругивалась между собой. Они напомнили генералу, Ли Яна и Ван Инсу, которые также цапались между собой, не зная, что со стороны выглядели очень по-домашнему.       Шань Ча тяжело вздохнул и приложился к кувшину с вином, поскольку с недавних пор чувство ненужности начало обостряться с каждым днём их путешествия. Часто он спаривал себя       — А что было бы, если бы я не пошёл с ними?        «Конечно же ничего» – любезно подсказывал ему голос разума, отчего становилось очень горько на душе.        — Всё было бы по-прежнему…Они и без меня замечательно бы справлялись…, — сказал он себе, опрокинув очередную чарку крепкого вина.       Шань Ча жаждал найти лекарство для короля, но вместо него, с этим отлично справлялись остальные, генералу же казалось, что на этом празднике жизни он просто сторонний зритель. Взять, к примеру, Ли Яна: тот отлично со всем управлялся, быстро принимал решения и всегда находил выход из ситуации, иногда не самый верный, но для этого у него был Ван Инсу. Тот был мудр не по годам и легко им манипулировал, направляя при необходимости в нужную сторону. Тем временем, Шань Ча чувствовал себя старым учителем, которого отправили вместе с учениками в путешествие, чтобы следить за тем, чтобы они не натворили глупостей. Ученики веселились и радовались жизни, приобретая новые навыки, а сам учитель, который уже не раз ходил в такие путешествия, не получал никакого удовольствия.       Десятая чарка вина была невероятно горькой, и поморщившись, Шань Ча окинул взглядом помещение. Его сердце во второй раз за день замерло. Бу Инцао сидел в противоположном углу и ковырял ножом деревянную поверхность стола, за которым умостился. Временами он казался безумным, но было в нём что-то, из-за чего генерал не мог отвести своего взгляда. Заметив чужое внимание, Бу Инцао, зло на него посмотрел, а Шань Ча ответил ему широкой улыбкой. Парень тут же смущённо потупил взор, продолжая ковырять стол и бурчать себе под нос проклятья, и генерал нашёл это невероятно очаровательным.       Зелёные волосы, которые редко видели гребень, безумные глаза, хищное выражение лица, а в довершение жуткий образ с капканами и шрамами на лице — Шань Ча никогда в своей жизни не видел нечто более прекрасное. В первые мгновения, когда тот появился, его сердце остановилось, ушло в пятки, а потом вернулось обратно, пытаясь пробить грудную клетку. Возможно, нахлынувшая на него этим вечером печаль была следствием долгих раздумий по поводу этого зелёного чуда, ведь его сердце желало его, в то время как разум говорил, что нужно придерживаться чёткого плана и сделать всё возможное для спасения короля. Генералу казалось, что если он позволит себе расслабиться и забыться, то он непременно обманет ожидания Его Величества. Предаст его лишь потому, что предпочтёт исполнить собственные желания. В его голове царил полный хаос, но он вновь и вновь возвращался к сказанным королём словам:       «Я хочу, чтобы ты пожил для себя, и воспринял это путешествие как путь к обретению чего-то нового.»       Генерал ещё раз улыбнулся Бу Инцао, а тот послал ему ненавистный взгляд. У Бу Инцао иногда становились такие безумные глаза, будто он был готов зарезать человека прямо на месте, и генерал был уверен, что тот в состояние это сделать. Парень непременно убивал ранее, это можно было понять по его взгляду и Шань Ча осознавал, что не кроликов и лягушек он убивал, но отчего-то ему было всё равно. Он и себя считал себя убийцей, поскольку погубил сотни врагов на поле боя, что сейчас преследовали его кошмарах, и поскольку его черствое и безжалостное сердце которое такое сотворило сейчас танцевало при виде зеленоволосого демона, генерал решил действовать.       Шань Ча решил задвинуть подальше моральные устои и правила, что всё время управляли им, и собрав в кулак всю свою храбрость, подсел к Бу Инцао и протянул тому большую спелую грушу. Когда-то давно кто-то сказал ему, что подаренная груша означает «Дай мне надежду». Он не рассчитывал, что Бу Инцао знает об этом, но порадовать и его, и себя, генералу захотелось. Парень сначала злобно посмотрел на грушу, а потом рывком схватил и забрал себе, спрятав за пазухой, после чего вновь принялся ковырять стол.        — Знаешь, ты очень красивый, — глядя на него, не подумав, ляпнул генерал.       По его мнению, Бу Инцао действительно выглядел красиво: большие выразительные глаза, широкий лоб, аккуратный нос и уши, красивый, выточенный подбородок, широкие и пухлые губы, а причудливые шрамы были его изюминкой. Они тянулись от уголков губ до самых ушей по изогнутой линий, будучи слегка розоватого цвета заметно выделялись на белой коже парня. На каждой щеке было по несколько поперечных рубцов, и Бу Инцао специально широко улыбался, растягивая уголки рта, зная, что из-за них кажется, будто у него бесконечная, хищная, ядовитая и очень опасная, как и он сам, улыбка.        — Тебе кажется забавным издеваться надо мной? — выплёвывая каждое слово, спросил Бу Инцао, приставив к шее генерала полураскрытый капкан.        — Нет, нет, я не издеваюсь, не пойми меня неправильно, — выставив перед собой ладони, сказал Шань Ча, который понял, что его комплимент расценили как издёвку, потому быстро попытался всё сгладить. — Я хотел сказать, что у тебя красивый цвет волос.       Бу Инцао всё ещё держа одной рукой капкан, второй зацепил прядь собственных волос и, начав рассматривать, пробубнил:        — Чего в этом красивого?        — Ни у кого такого нет, поэтому и красиво. У всех чёрные волосы, это слишком скучно, а у тебя зелёные, и ты с лёгкостью можешь затеряться в лесу, — мягко ответил Шань Ча.       Бу Инцао коротко на него взглянул, потом кивнул и гордо воскликнул:        — Я и правда лучше всех умею прятаться в лесу! Даже глупые тигры так не умеют!        — Вот видишь, потому я и считаю, что это красиво.        — Ну ладно, — фыркнул Бу Инцао и убрал капкан от шеи генерала. — Допустим, ты слегка чокнутый, но на этот раз прощаю.       Генерал Шань ему улыбнулся и тут же устыдился своих жалких попыток подкатить к парню. О чём он вообще думал, когда флиртовал с мальчишкой на пятнадцать лет моложе его самого? Да женись он пораньше, Бу Инцао запросто мог стать ровесником его сына. Генерал Шань никогда не умел удачно совмещать что-либо. Он всецело посвящал себя одному делу, совершенно забывая про всё остальное, поэтому сейчас разрывался, осознавая, что на его пути появилась новая цель. К слову, целью Бу Инцао сложно было назвать, ведь парень вряд ли имел хоть какое-то представление о романтических отношениях, да и генерал мало что понимал в отношениях между мужчинами. Стоило ему подумать о том, что безумство поразило его ещё тогда, когда он начал сажать огурцы, такого же сочно-зелёного цвета, как и волосы Бу Инцао, как входная дверь открылась и послышался короткий женский крик.       Жена хозяина трактира, поздно ночью вернувшись от подруги, обнаружила в собственном доме зелёного демона. Тот посмотрел прямо на неё, и женщина застыла в страхе, с ужасом глядя на его обезображенное лицо. Напротив демона, за тем же столом сидел другой демон, но не безобразный, а искуситель: крепко сложенный, красивый и с обнажённой грудью, и ему уже немолодая женщина отдалась бы тотчас же, но тут, как назло, откуда ни возьмись, появился её муж.        — Дорогая, что случилось? Ты кричала? — обеспокоенно спросил он.        — Конечно, кричала. В нашем доме демон, — громко воскликнула женщина и указала на стол, за которым сидели двое мужчин.       Её муж сразу всё понял и более тихим голосом ответил ей:        — Что ты, дорогая, это не демон, это наш посетитель... За него заплатили.        — Сколько заплатили? — поинтересовалась женщина, а муж тихо шепнул ей на ухо баснословную сумму, которую он сумел содрать с посетителей, что не ведали, что в их глуши ночлег стоил намного дешевле.        — Даже если хорошо заплатили, это не повод пускать в наш дом демона. Это принесёт нам несчастье, — продолжая ругать своего мужа, женщина подошла к Шань Ча и Бу Инцао, и достав из складок одежды одну золотую монету, поставила перед ними на стол. — Мы отказываемся принимать в дом это существо, возьмите свои деньги обратно! — сурово сказала она, стараясь не смотреть на зелёного демона, вместо этого предпочитая любоваться глубоким вырезом генерала.        — Дорогая, как ты можешь? За него ведь заплатили…, — сказал её муж, тут же начав дёргать женщину за рукав.        — Знаешь что? Я уже пятьдесят лет как дорогая. Не указывай мне, что делать. Вас, уважаемый господин, мы, конечно же, никуда не выгоняем, — обратилась она к Шань Ча. — А вот этого мы никак не можем принять в свой дом, — сказала женщина, указав на Бу Инцао.        Тот с ненавистью посмотрел на хозяйку трактира, а генерал, тут же вскочив со своего места, закрыл его от недоброго взгляда недовольной хозяйки и, низко ей поклонившись, ответил:        — Не волнуйтесь, госпожа, мы всё понимаем. Это ваш дом, и вы имеете полное право не пускать нас в него.       Женщина ещё раз прошлась взглядом по его обнажённой груди и, подмигнув, заговорила сладким голосом:        — Ну, если вы так сильно настаиваете, то он может спать в конюшне…        — Отлично, нам подходит. Я тоже буду там спать! — уверенно сказал генерал и громко хохотнул.        — Ну, если так хотите, то пожалуйста, — капризно протянула женщина и, велев своему мужу хорошенько обустроить уважаемого господина в конюшне, удалилась в весьма приподнятом настроении, не забыв напоследок, ещё раз похотливым взглядом окинуть бравого генерала.        — Вы извините за такое поведение, она у меня немного суеверная. Я бы с радостью вас пустил обратно, но она пойдёт проверять, — смущённо выдал её муж, который тут же принялся низко кланяться, дабы извиниться.        — Не волнуйтесь, мы не против поспать в конюшне, не так ли? — спросил генерал обернувшись к Бу Инцао, а тот, послав ему очередной злой взгляд, начал придумывать, как расправиться с хозяйкой, но надоедливый Шань Ча вновь тихо шепнул ему: — Я надеюсь, с этой милой женщиной ничего не случится, да? — уточнил он и Бу Инцао нехотя кивнул в ответ.        — Ладно! Всё равно в комнате не собирался спать! Настоящая помойка, а не место для ночлега!        — Ну вот и отлично.

***

       — Зачем ты за мной увязался? Только меня не хотели пускать в дом, шёл бы, в тёплой кроватке поспал? – скривившись, спросил Бу Инцао.        — Должен же тебя кто-то защищать ночью. Вдруг что-то случится, а ты будешь тут совершенно один. Моё сердце будет неспокойно, если я оставлю тебя одного, — мягко улыбаясь, ответил генерал и, прежде чем Бу Инцао опомнился, проследовал за хозяином постоялого двора к конюшне.       Тот, собрав побольше сена, обустроил им место для сна и ещё долго извинялся за свою жену. Успокоился он только тогда, когда генерал в сотый раз уверил его, что они не в обиде. Когда хозяин ушёл, оставив их наедине, Бу Инцао улёгся поверх сена и воткнул посередине зелёный меч, как предупреждение о том, что генералу не стоит пересекать воображаемую линию. Шань Ча на это лишь улыбнулся и лёг рядом, ведь сколько бы ни старался Бу Инцао выглядеть грозным и устрашающим, генерала его резкий характер только веселил.        — Чем ты занимаешься, кроме охоты? — внезапно спросил он.        — Да всем, чем захочу, — буркнул Бу Инцао.        — У тебя так много увлечений?        — На свете нет такого человека, который мог бы мне запретить чем-то заниматься. А я всё могу! Кстати, если ты храпишь, то завтра утром уже не проснёшься! — злобно бросил Бу Инцао. Но вместо того, чтобы испугаться, генерал Шань начал громко хохотать.        — Знаешь, что самое смешное? — лукаво спросил он отсмеявшись.        — Что? – еле слышно буркнул Бу Инцао.        — Я даже не знаю, храплю я или нет.        — Твои проблемы!        — Узнаем завтра, — мягко сказал Шань Ча. — Я всё хотел спросить, но не решался, ты сказал, что упал лицом на капкан, как ты ... ну... капканы ведь обычно захлопываются.        — Повезло… Капкан был неисправен и не захлопнулся, — резко ответил Бу Инцао. — Я бежал-бежал и упал с открытым ртом прямо на капкан. Его зубчики были мелкими, и не сильно навредили, только оставили на память красоту… Особенный это был капкан… таких больше не делают.        — И хорошо, что не делают, — тихо проговорил Шань Ча и, закрыв глаза, уснул в старой конюшне, в которой пахло сеном и лесом.